Светлый вечер с епископом Каменским и Камышловским Мефодием

У нас в студии был епископ Каменский и Камышловский Мефодий.

Мы говорили с нашим гостем о его служении и пути в Церкви, о том, как сегодня Церковь участвует в борьбе с наркоманией в обществе, а также узнали о деятельности фонда святого праведного Иоанна Кронштадтского.

Ведущий: Алексей Пичугин

---

А. Пичугин

— Здравствуйте, дорогие слушатели. В студии светлого радио приветствую вас я, Алексей Пичугин. Добрый вечер. И с удовольствием представляю гостя: ближайший час, эту часть «Светлого вечера» вместе с нами и с вами проведёт епископ Каменский и Камышловский Мефодий. Владыка также руководит Координационным центром по противодействию наркомании. И он же председатель правления Благотворительного фонда святого праведного Иоанна Кронштадтского. Добрый вечер.

Епископ Мефодий

— Здравствуйте.

А. Пичугин

— Мы с вами накануне Благовещения выходим в эфир, практически накануне — сегодня пятница, Благовещение уже в ближайшее воскресенье. Поэтому, если вы не против владыка, давайте начнём с этого праздника. Поздравьте наших слушателей с эти днём, который всегда как-то уже в сознании людей предваряет Пасху, хотя и говорит о гораздо более ранних событиях.

Епископ Мефодий

— Да, конечно, но если бы не было Благовещения, не было бы и Воплощения, не было бы и Пасхи. Конечно, Рождество Христово — это главное событие церковной истории, вообще всего мира, творения. Ну а Пасха, Воскресение Христово — это, конечно, самое радостное событие, которое открывает нам путь в вечность, открывает вечность вновь. А Благовещение — это событие, которое по сути провозвестило появление Спасителя на земле. Именно в этот день стало понятно, что чаяния

народов исполнилось в словах Девы Марии: «Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему».

А. Пичугин

— Мы сегодня в первую очередь будем говорить про вашу деятельность, которая связана с Синодальным отделом по церковной благотворительности и социальному служению. Вы достаточно давно уже занимаетесь проблемой наркомании, вы в своё время входили в Общественный совет при ФСКН — это силовая структура, полномочия которой сейчас переданы Министерству внутренних дел, но долгое время она была практически независимой и занималась проблемой оборота наркотиков в нашей стране. Почему вы решили в своё время заняться вот этой деятельностью? Вы возглавляете епархию, которая достаточно далеко от Москвы — это Екатеринбургская митрополия, Каменская епархия, но при этом вы занимаетесь такой очень большой работой. Связано это, может быть, как-то с тем, что в Екатеринбурге в своё время, и до сих пор, по-моему, работает фонд «Город без наркотиков»? Не связано, я так понимаю, но тем не менее почему так произошло?

Епископ Мефодий

— Вопрос очень пространный. Если говорить о 90-х годах, то наркомания появилась именно тогда, когда кончилась советская власть, советский период...

А. Пичугин

— Ну, в Советском Союзе она тоже была так или иначе.

Епископ Мефодий

— Я думаю, что её фактически не было в том масштабе, в каком она явилась — это было нечто совершенно новое, странное, необычное. И появились люди, которые захотели помогать наркозависимым. Так получилось, что эти люди появились у нас на глухом приходе. Я не буду всё это рассказывать, это долго...

А. Пичугин

— Почему? Я думаю, что всегда через призму личных историй можно посмотреть на эту проблему под достаточно необычным, может быть, углом, как-то неожиданно взглянуть на те вещи, которые вроде бы казались простыми. А тут личная история играет немаловажную роль.

Епископ Мефодий

— Да, конечно.

А. Пичугин

— Нашим слушателям, наверное, нужно сказать, что до того, как вы стали епископом, вы достаточно долго служили в Ивановской области. Это ещё с того времени, да, идёт история?

Епископ Мефодий

— Да, конечно. Это история начала 90-х. Приход был в каком-то смысле уникальным — это погост на берегу Волги, храм очень замечательный. В своё время, проплывая мимо этого храма, Николай Второй велел остановиться пароходу, вместе со своей фамилией посетил храм. То есть место действительно особо благодатное. Ну а я там жил в небольшой монашеской общинке, её возглавлял. И одна женщина, которая занималась помощью наркозависимым, искала себе духовника. И вот ей посоветовали поехать ко мне. В общем, она нашла духовника, я нашёл духовное чадо и приобрёл проблему наркомании, потому что она этой темой занималась, эта тема её волновала. Она и её друзья хотели знать, как Церковь могла бы помогать этим людям. То есть они меня спрашивали о помощи, а я их спрашивал о наркомании. Я знакомился с проблемой наркомании, они знакомились с Православием. Так потихоньку мы сближались. Они нам привезли для знакомства наркозависимых, мы посмотрели, кто такие наркозависимые люди, кто такие наркоманы. Потом нам потребовалось сделать какую-то работу на приходе, мы пригласили двух ребят наркозависимых под присмотром. Они сделали работу неплохо, нас не огорчили. Через несколько месяцев мы пригласили вообще одного из них пожить на приходе. Несколько месяцев он с нами жил, вполне нормальный парень, когда не употребляет, даже такой очень интересный, очень любили его дети прихода. Но когда он на исповеди рассказывал о том, что он творил — в общем, это было слушать впечатлительно. Потом был долгий перерыв, эти люди также у нас окормлялись. А потом наступил 98-й год. Наш приход такой труднодоступный — это просто погост, храм и несколько приходских домиков, нет селян никаких.

А. Пичугин

— А кто же был вашими прихожанами, откуда они?

Епископ Мефодий

— А это из соседних сёл. И вообще по Волге плавали парохода, приезжали из города Кинешмы, ходили автобусы местные. 98-й год — пароходы плавать перестали, пристань упразднили, убрали.

А. Пичугин

— А пристань была прямо возле вашего погоста?

Епископ Мефодий

— Не совсем, это было в полутора километрах, но это рядом по сути, по сельским масштабам это, в общем, ни о чём. Раз восемь, по-моему, скоростные приставали «Ракеты», «Метеоры» и так далее, то есть народ приезжал, был. Храм не закрывался в советское время, поэтому приход сложился. Но вот когда всё кончилось, то приход опустел. И у нас была небольшая общинка монашеская. И встал вопрос о том, чтобы выживать приходу. И вот тогда мы подумали: как нам выживать. Либо мы могли заниматься большим трудом: топить храм, чистить снег, заготавливать дрова и так далее, то есть превратиться в таких трудников. Либо мы могли бы заниматься людьми, помогать людям, а люди помогали бы нам решать хозяйственные вопросы, причём люди, которые требуют помощи. Вот мы вспомнили, что есть наркозависимые люди. В это время наши друзья работали в Питере в реабилитационном центре. Реабилитационный центр достаточно известный, в то время один из первых — «Мельничный ручей». И мы стали приглашать выпускников этого центра — там всего три месяца они проходили реабилитацию. И вот уже у нас воцерковился сначала один, потом второй, третий. Так постепенно-постепенно мы начали реабилитацию или работу с наркозависимыми на приходе.

А. Пичугин

— А как вы видели своё участие в этой работе? Потому что практически опыта никакого не было, несмотря на то, что познакомились вы с этой проблемой несколько раньше. Кстати, интересно тогда что вы делали, потому что действительно всё было в новинку, и для Церкви в том числе, ещё не было церковных программ реабилитации. В общем, Русская Церковь никогда с этим, действительно, как вы правильно в начале программы сказали, не сталкивалась. Если эта проблема была в Советском Союзе, то она была далеко не на первом месте, но вдруг она появилась в новой России, Церковь включилась в эту работу. А что может сделать священник?

Епископ Мефодий

— Это вопрос номер один. Когда у нас жил несколько месяцев человек, о котором я говорил, мы пригласили его с большим, в общем, опасением, то есть мы отдали ему отдельный домик, там плитку поставили, он питался, жил отдельно, но бывал на службах, бывал на послушаниях, мы как-то общались. Но когда мы решили приглашать этих ребят уже на приход, мы решили, что всё будет иначе: он сразу приезжает как брат — мы не говорим, что он какой-то реабилитант, наркоман, наркозависимый, а один из наших братьев, как послушник. Поэтому он сразу жил с нами. А потом встал вопрос: ну вот один, два — это приемлемо, это не так сложно...

А. Пичугин

— А вы судьбу этого человека проследили, знаете, что с ним стало в дальнейшем?

Епископ Мефодий

— Тот, кто жил с нами первый, потом защитил кандидатскую диссертацию, потом докторскую — доктор технических наук.

А. Пичугин

— То есть у него судьба сложилась вполне благополучно.

Епископ Мефодий

— Вполне благополучно не только у него — у многих сложилась судьба вполне благополучно. Конечно, не у всех — кто-то, в общем, и закончил жизнь от передозировки при возвращении в мир, то есть по-разному. Но если говорить конкретно, то это в настоящее время доктор технических наук.

А. Пичугин

— А вот ребята, которые к вам приезжали уже в конце 90-х, и вы говорите, что они входили в вашу общину, участвовали в церковной жизни. Но ведь тут нужно согласие ещё человека, чтобы ему самому захотелось приехать в церковь, начать жить по-другому.

Епископ Мефодий

— Ну, их никто не насиловал, потому что «Мельничный ручей» «молол» эту «муку», то есть достаточно много было выпускников, и только часть из них направлялась на приход — те, кто хотел. Там происходил начальный этап воцерковления, то есть знакомство с верой, поэтому для некоторых это было интересно. Для нас было важно понять: хорошо, один-два — мы их как бы «перевариваем», но если мы берём ребят больше, то насколько жизнь этих ребят не разрушит жизнь прихода как таковую. Это был вопрос очень важный для нас, то есть как бы не было хуже. Оказалось, что вполне нормально, то есть получается, что если правильно всё организовать, разумно, то не только не разрушает их присутствие жизнь прихода, но по сути её восстанавливает, поддерживает. То есть процесс реабилитации может органично войти в жизнь приходской общины. Собственно, вокруг этого и строится церковная реабилитация, то есть реабилитацией занимается не какой-то реабилитационный центр, а сам приход, сама церковь.

А. Пичугин

— Человек просто входит в достаточно новую для себя жизнь.

Епископ Мефодий

— Не просто входит, потому что в этом плане приходится работать, очень благоразумно себя вести, есть технологии вхождения в эту жизнь.

А. Пичугин

— А вам приходилось читать специализированную литературу, какие-то, наверное, западные, в первую очередь, книги?

Епископ Мефодий

— Конечно, приходилось. Святых отцов, подвижников. Но я думаю, что это было основное.

А. Пичугин

— А западная литература, где уже был какой-то опыт работы с такими людьми?

Епископ Мефодий

— У нас есть в Церкви огромный опыт работы с людьми, с самыми проблемными людьми, поэтому меня это как-то не очень волновало, не очень интересовало. Хотя у нас появились специалисты, уже также в последствии, которые этой темой занимались, знали опыт чужих специалистов. Мы даже попробовали — в какой-то момент к нам обратилось агентство развития ООН, чтобы мы написали программу реабилитации — вот именно православные. Мы решили адаптировать мировой опыт к Православию, но как только начали его адаптировать, так поняли, что этот опыт нам совершенно не годится.

А. Пичугин

— А в чём разница? Люди же везде люди.

Епископ Мефодий

— Ну как? Есть разница между Православием, Протестантизмом, Католичеством.

А. Пичугин

— Но это уже всё, что касается непосредственно таких вероучительных вещей.

Епископ Мефодий

— На самом деле это не вероучение, это образ жизни, это сама жизнь. Православие отличается от Католичества и от Протестантизма именно самой жизнью. Догматы связаны с практикой жизни, с мироощущением, с проживанием, с аскезой, поэтому мы оставались верными Православию. И Православие по сути явилось... нам не надо было ничего дополнять. Мы поехали в Германию — и это было откровением, мы познакомились с работой... ну вот когда писали по заказу ООН нашу программу реабилитации, поехали в Германию — тоже Промыслом Божьим, а Промыслом Божьим много что происходит, так, что не загадываешь, не предполагаешь, вот так же и эта поездка. И мы познакомились с опытом центра «Новая земля». Но когда мы познакомились, мы поняли, что на самом деле нам ничего не надо искать: их опыт был во многом нашему аналогичен, только это был протестантский опыт. Мы поняли, что в Православии всё есть, то есть вот тогда произошло озарение как вообще этим заниматься нам, что нам делать. Мы не взяли почти ничего снаружи, мы взяли всё из Православия. Хотя переклички, конечно, можно найти, потому что любая религиозная традиция христианская говорит о смирении, о покаянии — это вещи общие, но практика жизни, практика достижения добродетелей и вообще работа со страстями в Православии, в Католичестве, а уж о Протестантизме вообще не говорю, очень разная.

А. Пичугин

— Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня епископ Каменский и Камышловский Мефодий, владыка занимается реабилитацией наркозависимых, руководит Координационным центром по противодействию наркомании, также он председатель правления Благотворительного фонда святого праведного Иоанна Кронштадтского. Что было дальше? Я так понимаю, что вы ещё достаточно долгое время были настоятелем прихода в Георгиевском...

Епископ Мефодий

— 26 лет.

А. Пичугин

— Ничего себе — 26 лет! То есть до того момента, когда вы были избраны епископом и уехали на свою нынешнюю кафедру?

Епископ Мефодий

— Да. Я оставался на приходе, мне предлагали, так скажем, по-мирски, повышение, карьеру, но я остался на своём приходе. Для меня было важным сохранить приход, тем более он мне был дорог. В каком-то смысле я занялся этой темой наркомании, чтобы приход сохранить, сохранить эту монашескую общину.

А. Пичугин

— Она и сейчас продолжает существовать?

Епископ Мефодий

— Она и сейчас существует, и деятельность её продолжается, конечно.

А. Пичугин

— И на этом приходе также продолжается работа с наркозависимыми?

Епископ Мефодий

— Да, конечно. 
А. Пичугин

— И такой , уже отвлечённый, вопрос:а тяжело было уезжать после почти 30 лет жизни на одном приходе? В Иваново ехать — ну, не на другой конец страны, конечно, но достаточно далеко — всё-таки там за две тысячи километров. 

Епископ Мефодий

— Знаете, Георгиевский приход — это второй приход. Первый был под Тейково, по сути городской приход, рядом с городом. Приходилось заниматься городом, Тейково — достаточно большой город. Сил не хватало во многом. Я выбрал такой монашеский приход, на котором женатому, семейному человеку выжить тяжело — там очень такой бедный приход, можно сказать нищий приход, если можно так говорить о приходах. Поэтому, да, он как бы продолжался в монашеской общине. Но переезд с прихода на приход — это, конечно, очень большая болезнь. Расставание с паствой — это, наверное, самое болезненное. Но когда ты переходишь с прихода на кафедру, то это совсем другая история, просто другая. Поэтому там вот этого ощущения не происходит, потому что архиерейство, епископство — это нечто иное. В общем, благодать архиерейства вот эту болезнь точно покрывает.

А. Пичугин

— Но удаётся бывать хотя бы изредка там, в Георгиевском?

Епископ Мефодий

— Я пытаюсь бывать в Георгиевском. Собственно говоря, мы там проводили обучающие мероприятия на практике, то есть собирались специалисты из разных реабилитационных центров, и мы там на практике и на опыте этого прихода показывали, как конкретно работать, то есть такие тренинги, практические занятия по работе с наркозависимыми проводили на приходе. Недельный, как правило, семинар — проводили его несколько раз, в течение нескольких лет, дважды в год, как правило, проводили.

А. Пичугин

— А что в этом смысле поменялось у вас с вашим назначением на кафедру? И у вас, наверное, возможности появились другие для работы с наркозависимыми. Всё-таки это Урал, Екатеринбург, опять же и ройзмановская история там достаточно длинная, очень спорная для многих. Я знаю, что многие негативно смотрит на опыт Ройзмана и «Город без наркотиков», кто-то, наоборот, считает, что это единственный возможный способ, но тем не менее там какая-то работа всё равно долгое время велась очень громкая. Вот вы приезжаете, опять же, в этот регион... и с чего вы начинали? Уже пять лет, получается, вы на кафедре. Мне кажется, можно уже говорить о каких-то достижениях.

Епископ Мефодий

— О достижениях сложно говорить. Честно говоря, не хочется говорить о достижениях, легче говорить о недостатках и недоработках. Но об этом тоже, может быть, говорить лучше в покаянии. Хотел сказать, что есть два церковных послушания, которые я несу. Первое и главное послушание — это, конечно, епископское послушание. Но когда мы беседовали со Святейшим перед хиротонией, то есть перед тем, как я был предложен к епископству, — обычно всегда есть встреча со Святейшим Патриархом, он беседует с кандидатом. Я его спросил, надо ли мне оставлять эту деятельность. Он сказал, что эту деятельность надо продолжать, тем более что кафедра, которую мне в каком-то смысле Святейший благословил занимать, что оттуда удобно добираться до Москвы, что я так же буду работать в Синодальном отделе и координировать антинаркотическую церковную деятельность. Поэтому в этом смысле что-то мало переменилось, я не занимался там наркоманией конкретно в митрополии, то есть я занимался этой деятельностью на таком общецерковном уровне. Но постепенно выявились там реабилитационные центры, во-первых, государственный. В отличие от «Города без наркотиков», там создан такой значительный государственный реабилитационный центр «Урал без наркотиков», который имеет несколько филиалов, в том числе в Каменске-Уральском один реабилитационный центр находится, в Екатеринбурге.

А. Пичугин

— Проблема достаточно серьёзная была в 90-е годы и в 2000-е, я знаю, для этого региона. Не столь, может быть, в самом Екатеринбурге, сколько в небольших городах, таких, как Каменск-Уральский. Вы сталкиваетесь с отголосками этой проблемы, много ли сейчас там наркозависимых или людей, которые там готовы вам помогать, потому что сами прошли через этот опыт когда-то?

Епископ Мефодий

— Наркозависимых много по всей России, собственно говоря такой особой проблемы нету — это не самый наркотизированный регион, но достаточно сложный, конечно. И в этом отношении там больше проблем с ВИЧ, скорее, так называемое СПИД-диссидентство развито в области.

А. Пичугин

— То есть там на уровне отрицания всё идёт?

Епископ Мефодий

— Ну да, что это такой заговор международный.

А. Пичугин

— А почему? Естественно, с этой проблемой во всём мире сталкиваются, я знаю, что, к сожалению, это тоже очень большая проблема, некоторые священнослужители подвержены этому ВИЧ-диссидентству и в своих проповедях, хуже всего — в социальных сетях, пишут о том, что проблемы на самом деле не существует и она придумана каким-то международным заговором.

Епископ Мефодий

— Проблема существует. И заговор, наверное, существует — это несомненно, но уж не настолько, или не так выглядит. Болезнь существует, она давно существует, она по сути со всех сторон рассмотрена, ведётся серьёзная работа в этом направлении, есть достаточно серьёзные наработки по сопровождению ВИЧ-инфицированных. Но бывают и проблемы, проблемой является в том числе СПИД-диссидентство, потому что людям, которым можно помогать, им не помогают — происходят трагедии. Я конкретно знал людей, которые болели или были заражены ВИЧ-инфекцией, а потом переходили в стадию СПИДа даже. Бывает такое, что даже и в монастырях такие люди бывают. Я знал одного, он решил, так скажем, умереть от своей болезни, но когда смерть приблизилась — он очень себя плохо чувствовал, — он почувствовал жажду жизни. В общем, врачи его вытащили, вирусная нагрузка снизилась. И поэтому он продолжает жить нормально...

А. Пичугин

— Можно ли говорить, что вы сейчас во всей Церкви координируете вопросы борьбы с наркоманией?

Епископ Мефодий

— Такова задача Координационного центра. Синодальный отдел...

А. Пичугин

— По благотворительности и соцслужению.

Епископ Мефодий

— Согласно документу о реабилитации наркозависимых — есть такой документ, как бы концепция по этой деятельности по реабилитации — там сказано, что всей этой деятельностью занимается, отвечает за это Синодальный отдел по благотворительности, благодаря своим структурам и тем структурам, которые он специально организует. Вот есть две структуры: одна — это Координационный центр, который координирует медполномочия, что делать; а вторая — это Фонд Иоанна Кронштадтского, который эту деятельность старается финансировать, то есть поддерживает финансово. Вот две структуры, посредством которых Синодальный отдел этой деятельностью руководит, координирует её.

А. Пичугин

— Мы сейчас прервёмся буквально на минуту. Я напомню, что мы сегодня говорим с человеком, который в Русской Церкви отвечает за вопросы борьбы с наркоманией — это епископ Каменский и Камышловский Мефодий. Владыка руководит Координационным центром по противодействию наркомании, и он — председатель правления Благотворительного фонда святого праведного Иоанна Кронштадтского. Через минуту мы этот разговор продолжим. Я — Алексей Пичугин. Никуда не уходите.

А. Пичугин

— Возвращаемся в студию светлого радио. Напомню, что вы слушаете программу «Светлый вечер». У нас сегодня в гостях епископ Каменский и Камышловский Мефодий. Владыка отвечает в Русской Церкви за борьбу с наркоманией, руководит Координационным центром по противодействию наркомании, и председатель правления Благотворительного фонда святого праведного Иоанна Кронштадтского. Как выглядит ваша деятельность сейчас, то есть что в Русской Церкви происходит в этом направлении, какие программы реализуются, какие проблемы в первую очередь есть? Расскажите, пожалуйста, о том, что в целом сейчас, как картина выглядит.

Епископ Мефодий

— Тогда надо начать с того, что было тогда, когда мы начинали. Начинали мы с того, что было несколько инициативных групп священников либо мирян, которые прониклись этой проблемой, к которым приходили наркозависимые, которым они начинали оказывать помощь. И как-то они научились с этими людьми работать, как-то научились им помогать. Мы видели, что добрый плод есть. То есть это был период отдельных инициатив. Накапливался опыт, но, к сожалению, большинство клириков и священноначалия не особо отзывалось на эту тему, потому что и негативного опыта было достаточно много. Желание начинать эту деятельность было, в общем-то, у очень малого числа людей. Но было желание как-то объединить эту деятельность, в общем что-то с этим делать. Были определённые наработки по осмыслению проблемы, были наработки по методикам работы с ними. Создалось, как вы знаете, Межсоборное присутствие для проработки вопросов различных по подготовке документов к Синодам, к Соборам, в том числе комиссия была по социальной деятельности создана. В неё вошёл тогда ещё протоиерей Аркадий Шатов, возглавил Отдел по благотворительности, и думали, какие документы надо было бы проработать, в том числе подумали, что надо поговорить о работе с наркозависимыми. И подумали, а кто бы мог подготовить документ по этой теме, вспомнили обо мне, потому что я уже как-то выступал, был немножко известен. Меня пригласили, и вот я начал с теми моими друзьями, о которых я уже говорил, работать над этим документом. Он был принят сразу за основу, началась работа, в конце концов документ был доведён до логического завершения. В то время, когда мы над этим работали, Аркадий Шатов проникся этой темой, нами заинтересовался, пожелал видеть Георгиевский приход, приехал к нам, посмотрел и сделал предложение, чтобы я этой работой занимался уже на общецерковном уровне — создал бы структуру в Отделе, которая бы занималась именно работой с наркозависимыми. 
Вот я со своим помощником, другом, вошли в Синодальный отдел и начали эту работу. В это время мы начали также взаимодействовать с государством. Есть Государственный антинаркотический комитет, аппарат которого состоял как раз из сотрудников ФСКН. Мы стали работать над тем, чтобы у нас было соглашение. Это соглашение было подписано в том же 2010 году в конце года Святейшим Патриархом и руководителем Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков. Поэтому в этот момент так всё как бы сложилось очень много в одно: у нас был документ о сотрудничестве с государством, была создана структура в Синодальном отделе по координации всей деятельности. В это время уже была концепция, наработка — приняли несколько позднее, но сам документ по сути уже существовал: как Церковь понимает проблему зависимости и как она работает. В это же время создавалась, уже писалась методика о работе с наркозависимыми. И так мы начали, стартанули, то есть работа вышла на общецерковный уровень где-то в 2010-12 годах. В рамках соглашения с ГАК (Государственным антинаркотическим комитетом) был учреждён Фонд Иоанна Кронштадтского, чтобы эту деятельность финансировать. И поэтому с 2011 года существует Фонд. В 2012 году мы начали подавать на гранты заявки. Первая заявка в Минэкономразвития оказалась очень удачной — мы заняли вообще первое место среди всех НКО по качеству заявки. И так с тех пор мы выиграли практически уже 20 грантов...

А. Пичугин

— Но это техническая сторона вопроса, а давайте представим, что теперь у вас есть.

Епископ Мефодий

— Теперь у нас есть в два раза больше реабилитационных центров, которые занимаются, у нас есть структура церковная, то есть у нас теперь уже всё переходит на системный уровень взаимодействия. У нас уже не просто отдельные организации, но наши организации создают уже некоторую сеть помощи. А Фонд Иоанна Кронштадтского по сути эту деятельность координирует: мы ведём статистику происходящего, знакомимся с методиками, наработками по поляризации этой темы внутри Церкви. Очень важно, что тема перестала страшить как священников, так и архиереев.

А. Пичугин

— А она страшила раньше?

Епископ Мефодий

— Конечно.

А. Пичугин

— Проблемы есть у всех архиереев в епархиях. Эта проблема наркомании есть в любом регионе России. Соответственно, в любой епархии есть такая проблема, и так или иначе любой архиерей и многие священники с ней сталкиваются.

Епископ Мефодий

— Знаете, вот городские приходы — в общем-то, у них слишком много проблем. Сельские приходы, как правило, большинство из них... ведь открытие приходов в 90-е годы происходило не без сложностей. Вот ещё одну проблему — наркомании, как с ними работать — и так происходили сложные процессы на приходах в период становления приходов, а тут ещё брать проблему наркоманов — конечно, это лишнее искушение, лишнее перенапряжение. Поэтому архиереи к этому не очень стремились — это такая дополнительная проблема вдруг. Это как заниматься алкоголезависимыми — это тоже такая тема сложная.

А. Пичугин

— Это всё проблемы одной цепочки.

Епископ Мефодий

— Да. А постепенно страх перед наркозависимыми пропал, теперь мы знаем, как с ними работать, что с ними можно делать — это очень важно.

А. Пичугин

— А как с ними работать? Я понимаю, что в двух словах в рамках оставшегося получаса нашей программы, даже меньше, не расскажешь. Но очень важно, мне кажется, какие-то хотя бы такие поверхностные пунктирные линии наметить, потому что нас слушают разные люди, в том числе и те, у кого среди родственников есть эта проблема, возможно, и люди, которые сами употребляют наркотики. Поэтому, если это действительно такая важная для них информация, мне кажется, очень важно её озвучить.

Епископ Мефодий

— У Церкви очень глубокий опыт работы с людьми. Вообще Церковь делает из людей грешных не просто порядочных людей, а святых. По крайней мере те, кто относятся к этому серьёзно, кто усваивает, так скажем, церковные технологии работы с проблемами, со страстями, с разными ситуациями, в общем они достигают очень больших перемен в своей жизни, в жизни своих близких.

А. Пичугин

— А как это технически выглядит?

Епископ Мефодий

— Технически это называется «покаяние».

А. Пичугин

— Да, но покаяние человек может принести в любом храме, а в Церкви есть...

Епископ Мефодий

— Нет, вот я бы хотел сказать, знаете, покаяние — если это чисто пошмыгать носом, лоб перекрестить — это одна история. Если же мы говорим о практике Святых отцов, если мы говорим о науке покаяния, о покаянии как делании, то вот здесь, конечно, очень необходима помощь Церкви. Чем отличается наркозависимый от обычного человека? Скажем, когда человек приходит в церковь, движимый благодатью, то благодать его научает многим вещам, открывает ему многие вещи, по крайней мере тем, кто становятся монахами. Они берут в руки книжки Святых отцов, извлекают оттуда необходимое, подвизаются под руководством своих духовников, достигают серьёзных успехов. Если человек приходит в церковь, движимый зависимостью, бедой наркомании, конечно, им движет не благодать, а страх: страх погибнуть, страх не спастись — просто выйти из этой ужасной ситуации. Поэтому его надо всему научить, и вот здесь очень важно эти технологии работы с проблемными людьми применить к людям таким, как наркозависимые, то есть вооружить их теми вещами, которые необходимы для наркозависимых... то есть по сути пройти путь покаяния, но пройти его в течение года, полутора, пройти азы, во-первых, работы над собой, работы над проблемами, а потом получить технологии церковной жизни: покаяние, молитва, пост, трезвение, целомудрие.

А. Пичугин

— Человек приходит к вам в Центр, добровольно соглашается. Какое количество времени он там может провести минимум, максимум?

Епископ Мефодий

— Если говорить о программе, то она обычно длится года полтора.

А. Пичугин

— То есть человек на полтора года отдаёт себя в ваши руки?

Епископ Мефодий

— Я думаю, что «отдаёт» — как-то не очень хорошо, он просто входит в нашу жизнь. И потом, всё-таки жизнь на приходе — очень интересная жизнь, полноценная, яркая.

А. Пичугин

— А куда он определяется, на какие приходы?

Епископ Мефодий

— На те приходы, которые занимаются этой темой.

А. Пичугин

— А их много, да, у нас?

Епископ Мефодий

— Их не очень много, потому что тему надо знать, всё-таки есть специфика работы с этими людьми, надо знать эту специфику. Конечно, помогает Бог, но и Богу надо помочь в работе. Работает община, но община должна быть очень правильно выстроена, очень хорошо реагировать на этих людей, правильно выстраивать с ними отношения. Кроме того, надо знать проблему зависимости, знать, как с этими людьми работать, знать путь выхода, преодоления этой проблемы. Но эти вещи уже во многом аскетические, то есть на самом деле работает Церковь, работает Дух Святый, но мы являемся их соработниками. То есть у нас у проработанная программа, есть этапы, есть понимание проблемы. Поэтому те, кто идёт, кто доверяет, кто входит, они получают большую пользу. А потом Церковь их не бросает, Церковь как таковая — это система сопровождения по жизни, сопровождение в Царство Небесное. Все мы сопровождаемся: мы приходим в храм постоянно, где священник, духовник, который нами руководит, хорошо, если это опытный пастырь, который решает наши проблемы, есть община, которая нам помогает преодолевать кризисы всевозможные, находить друзей, наполнять жизнь, чтобы она была интересной и полноценной. Вот то же самое происходит и с наркозависимым, надо только знать специфику его проблемы, она не такая уж и большая, особенно в период сопровождения. Поэтому эти люди потом остаются вместе с нами до конца, то есть они не пришли в Церковь, решили проблему и ушли из Церкви — они пришли с проблемой в Церковь и остались в Церкви, а проблема ушла в прошлое.

А. Пичугин

— Надо обязательно сказать адрес сайта фонда Иоанна Кронштадтского: https://www.protivnarko.ru. И здесь же есть телефон горячей линии помощи наркозависимым: 8-968-712-30-30. А кто может позвонить на этот номер?

Епископ Мефодий

— Да любой человек может позвонить — пожалуйста. Мы постараемся проблему порешать. Если это москвич, то мы постараемся очно встретиться с человеком, если это иногородний, мы постараемся подсказать, где можно пройти очную консультацию, либо проконсультируем по телефону, поможем начать вхождение в церковную систему помощи.

А. Пичугин

— А вам часто приходится в Москве бывать?

Епископ Мефодий

— Конкретно я где-то бываю 3-4 дня в месяц сам здесь, но сейчас есть возможность решать проблемы по скайпу, то есть вот эта связь постоянная. Поэтому я на связи присутствую постоянно, но если где-то надо с кем-то встретиться, что-то порешать конкретно, быть на каком-то мероприятии участником, тогда я прилетаю, да.

А. Пичугин

— Интересно, что когда мы сегодня заходили с владыкой в студию, он вспомнил, что много-много лет назад... это 70-е годы были?

Епископ Мефодий

— Конец 70-х, 80-е.

А. Пичугин

— Владыка вспомнил, что в здании, где сейчас находится студия радио «Вера», когда-то была лаборатория при Московском физико-техническом институте, где владыка учился тогда, и несколько лет здесь же он проработал.

Епископ Мефодий

— Да, это интересно. В нашем институте, Московском физико-техническом, так называемая система Физтеха, на старших курсах, начиная с четвёртого, пятого, а шестой курс полностью, мы работали в лабораториях уже, в НИИ Академии наук. Вот здесь, в этих зданиях тогда бывшего Андреевского монастыря, а ныне вновь Андреевского монастыря, находился головной Институт метрологии. Вот в одной из лабораторий наша группа факультета молекулярной химической физики здесь проходила учёбу. Вот я был в лаборатории, занимался низкими температурами, работал по проблеме сверхпроводимости на переменном токе, работали с жидким гелием. Так, в общем, в этом здании присутствовал, работал в течение трёх лет.

А. Пичугин

— Как же так вышло, что вы из такой прикладной науки оказались вдруг священником, да ещё и в такие достаточно глухие ещё советские времена, до Перестройки — конец 70-х, начало 80-х годов?

Епископ Мефодий

— Но это не были глухие времена...

А. Пичугин

— Конечно, Перестройка там уже на горизонте, Брежнев умер, но...

Епископ Мефодий

— Я до Перестройки, в 82 году закончил Физтех, поэтому это было раньше. В 84-м я стал монахом. Для меня вопроса уже не было, на старших курсах я сделал выбор, просто родители настояли, чтобы я закончил институт.

А. Пичугин

— А вы к вере сами пришли?

Епископ Мефодий

— Знаете, Господь говорит, что «не вы Меня избрали, Я вас избрал». Сложно сказать, когда Господь, уча человека, с ним выходит на встречу.

А. Пичугин

— Да. Но просто, может, это с детство всё шло, а может, уже в более позднем возрасте.

Епископ Мефодий

— Есть две веры: есть вера бабушек — моя бабушка была верующая, соблюдала посты. Но это меня не вдохновляло, собственно, так — я не был хулителем или богопротивником, собственно особо об этом не думал. Но уже в студенчестве я познакомился с верой Святых отцов — там в самиздате кое-что почитал. Человек, которого я очень чтил, можно сказать, что в рот заглядывал, вдруг я узнал, что он верующий человек — для меня это было потрясением. Ну а потом я искал смысл жизни, читал философов... можно было в библиотеках в профессорских залах почитать очень интересные книги даже в советское время: книги разных философов и так далее. В общем, ответ я нашёл у Святых отцов, потом больше нигде его не искал. Но надо было закончить институт — я его успешно закончил. Здесь мне предлагали поступить в аспирантуру, но не пошёл, получил свободное распределение, поэтому надо было три года отрабатывать — было такое правило в советское время. Но так как я шёл в аспирантуру, с меня сняли это обязательство. В течение года я ещё поработал потом преподавателем в институте и ушёл в Церковь.

А. Пичугин

— Как вы оказались в Ивановской епархии тогда?

Епископ Мефодий

— Да, я оказался там. Поехал в лавру, духовник меня направил в Ивановскую область, там служил истопником, сторожем на приходе. Через год был рукоположен, но сначала принял постриг монашеский, потому что были против моего рукоположения — был такой Отдел по делам религии.

А. Пичугин

— Да, конечно, уполномоченные были везде.

Епископ Мефодий

— Да, вот они не хотели, чтобы я был священником, противились этому. Я стал монахом, они махнули рукой на меня, и я стал священником.

А. Пичугин

— Напомню, что в гостях у светлого радио сегодня епископ Каменский и Камышловский Мефодий. Получается, у вас уже не первая такая перемена мест служения, работы, деятельности: из учёных в монахи, из монахов... вернее, в монашестве настоятелем небольшого прихода на Волге. Я посмотрел, пока мы сейчас с вами говорили, фотографии — место, конечно, очень красивое. И в итоге архиереем на Урале. Расскажите про вашу епархию.

Епископ Мефодий

— Епархия достаточно большая, по крайней мере о последнего времени Каменская епархия была... титул был «Каменский и Алапаевский» — это была огромная территория, почти миллион жителей. И на территории находилась великая святыня — место гибели великой княгини Елизаветы Фёдоровны и её спутников — город Алапаевск. В этом городе проходили в прошлом году великие торжества столетия подвига великой княгини. Поэтому, когда прошли торжества, было принято решение, что, возможно, было бы правильно приумножить количество епархий на этой территории. Сейчас в митрополии уже пять епархий, отдельно выделена Алапаевская епархия. Каменская епархия имела много святых, она и сейчас имеет — новомученики многие пострадали. Но также есть и удивительные светские вещи на территории епархии. В нашей епархии в городе Заречный находится Белоярская атомная станция, единственная станция в мире на быстрых нейтронах, то есть этим мы тоже уникальны. Есть множество исторических мест в епархии, поэтому работы достаточно много, много приходов...

А. Пичугин

— Я смотрю, что от Каменск-Уральского до Алапаевска действительно очень далеко. Если смотреть от Екатеринбурга — Алапаевск это северо-восток, а Каменск-Уральский — это юго-восток.

Епископ Мефодий

— Да, действительно достаточно большая епархия. Приходов было двести в той епархии, которая была большая. А сейчас в Каменской епархии 120 приходов, поэтому достаточно большая епархия, тем более имея второе послушание, синодальное, я думаю, что работы мне хватает на обоих направлениях.

А. Пичугин

— У вас ещё остаётся время ездить по приходам, когда вы не в Москве.

Епископ Мефодий

— Я думаю, что наоборот: у меня ещё остаётся время ездить в Москву.

А. Пичугин

— Хотя да, вы же говорили, что, естественно, в вашем служении первостепенно — это архиерейство, епископское служение на Урале.

Епископ Мефодий

— Конечно.

А. Пичугин

— А что у вас происходит с вашей непосредственной деятельностью по реабилитации наркозависимых как раз непосредственно в вашей епархии, в Каменск-Уральском?

Епископ Мефодий

— Скорее, в митрополии. Так сложилось, что в последнее время я увидел, что на самом деле в митрополии имеется огромный потенциал для этой деятельности. Несколько православных центров есть: центр «Подвижник» и центр «Ника», которые имеют несколько реабилитационных центров. Собственно фонд «Ника» в Екатеринбургской митрополии. И там достаточно серьёзный потенциал для становления этих центров, как некоторых ресурсных центров в нашей Церкви. Конкретно этим сейчас мы и занимаемся. Мы выиграли очередной президентский грант, и в этом году занимаемся становлением вот этих центров фонда «Ника» в качестве ресурсных центров учебно-методических для нашей Православной Церкви. Поэтому в каком-то смысле Екатеринбург, митрополия будут центром такой антинаркотической деятельности, как бы лабораторией такой, тем более потенциал там огромный. Есть госцентры «Урал без наркотиков», есть православные центры, кроме того я там живу — вот так получилось, всё сложилось вместе. И я думаю, что, опять же, в этом Промысл Божий — то, что специально не подстроено, просто надо увидеть то, что делает Бог.

А. Пичугин

— Чтобы вам больше всего хотелось на этом вашем антинаркотическом поприще сделать? Я понимаю, что если мы будем говорить, что «чтобы в России не было наркоманов» — это, конечно, такие нереальные планы. А вот чтобы вам хотелось из того, что вы можете сделать и чувствуете, что, Бог даст, получится?

Епископ Мефодий

— Я занимаюсь тем, что пытаюсь актуализировать потенциал Церкви в работе с этой категорией граждан. Собственно у меня нет сомнений и я могу это доказать, что Церковь — это наиболее эффективный вообще деятель на этом поприще.

А. Пичугин

— А с кем-нибудь из светских организаций вы сотрудничаете?

Епископ Мефодий

— Конечно, вообще с государством взаимодействуем. У нас есть соглашение между Церковью и государством — Минздравом. В рамках этого соглашения мы как раз прорабатываем механизм взаимодействия наркологии и наших православных центров. Есть статья 12-я этого соглашения, она говорит о взаимодействии как раз в этой сфере — в сфере наркомании, алкоголизма — между государственными медучреждениями и между Церковью. Вот то, как это делается... мы сейчас этим занимаемся, мы провели такой пилотный проект в Калининградской области, в епархии Святейшего Патриарха, по взаимодействию между епархией и наркологией местной калининградской. Теперь мы этот опыт будем адаптировать на пять других регионов.

А. Пичугин

— А в чём работа заключалась сотрудничества?

Епископ Мефодий

— Ну как, есть взаимодействие... знаете, когда есть некоторое политическое решение, скажем, соглашение, договор, должны быть подзаконные акты. Да, мы взаимодействуем, в наркологии мы там присутствуем, а они помогают нашим центрам сопровождать пациентов, то есть медицинский компонент работы с зависимыми они берут на себя, помогают. Но как это делать, механизм взаимодействия — надо какой-то регламент прописать, чтобы не так, чтоб кто как понимает: как они понимают, как мы понимаем, но чтобы это было конкретно прописано. Мы уже написали методичку по взаимодействию наркологии и епархии. Эта методичка, как некоторое учебное пособие, начальное пособие, оно будет дальше опробовано, апробировано в дальнейшей работе: в разных ситуациях, в разных епархиях, с разными центрами.

А. Пичугин

— А если какой-то священник решил вдруг у себя на приходе заняться этой деятельностью, он обязательно должен обращаться к вам? Или он может действовать по своему разумению, по своим программам, по тому, как он представляет, будет лучше?

Епископ Мефодий

— Если человек владеет православием, то этого достаточно для того, чтобы он помогал зависимым людям. Но страсть наркомании не является чем-то совершенно невиданным и непонятным. Во многом эта страсть, сходная с алкоголизмом.

А. Пичугин

— Вы говорите «страсть». В чём разница между страстью и болезнью? Вы не считаете это болезнью, или страсть и болезнь — здесь можно знак равенства поставить?

Епископ Мефодий

— Нет, я бы знак равенства не ставил. Болезнь — это болезнь, то есть происходят в результате употребления какие-то изменения на биологическом уровне, происходит деформация психической жизни, происходит деформация социального бытия человека. Но кроме того есть страсть как таковая, страсть — это тяга к небытию, ко греху, к наркотику. То есть человек пытается с помощью наркотика какие-то проблемы решить. Страсть наркомании не является первичной страстью, как правило за ней стоит другая страсть — страсть, её порождающая. Нет человека, который просто тянулся к наркотику для того, чтобы наркотик употреблять. Наркотик употребляется ради чего-то другого, ради решения какой-то проблемы, в начале по крайней мере, пока не захватывает человека в свои объятия. Поэтому за спиной этой страсти стоит другая страсть — первичная. И вот здесь как раз тоже стоит вопрос аскетической работы. Поэтому страсть, так же, как есть гнев, гордость. Есть технология работы или подход к работе с каждой страстью. Вот если знать эту аскетику, учение Отцов, знать на практике, то можно помогать любому проблемному человеку.

А. Пичугин

— Но ведь Отцы никогда ничего не говорили о наркомании — в те века попросту её не знали. Или они говорили о каких-то проблемах, которые сродны?

Епископ Мефодий

— Знаете, любое явление можно привести к первоисточнику. Можно его разложить, проанализировать, собственно мы этим и занимались. Мы изучили эту страсть: как она себя проявляет и как с ней работать. Я даже не так давно выступал на международной конференции по поводу страсти наркомании как таковой: вот что это за страсть, как она является, в чём её особенность, как с ней заниматься. Я не знаю, я не думаю, что это что-то такое невиданное, необычное. Вот это обычная работа со страстями, работа с проблемой. Хотя проблема действительно глобальная, системная, но впрочем любая страсть представляет большую проблему.

А. Пичугин

— Иногда нам просто кажется, что это... ну какая там проблема? — даже не зависимость. Сейчас уже люди просто не ощущают своей зависимости от чего-то. Кстати, не только от чего-то явного — от кофе, например. Ведь можно такую же зависимость, как от наркотика, иметь и от человека.

Епископ Мефодий

— Знаете, здесь начинаются некоторые сложности. О чём мы говорим? Мы говорим о том, что когда человек начинает употреблять наркотик, меняется работа его организма в целом, то есть меняется работа его высшей нервной деятельности и так далее. Если человек пьёт чай и увлекается чаем, может быть, у него зависимость от чая, он просто привычку имеет пить чай, но при этом работа организма не ломается. Человек, который употребляет наркотики, становится инвалидом, он становится другим. Вот проблема, как с этим жить, с этой инвалидностью, но в общем, можно жить, вполне можно жить с этой инвалидностью, просто надо знать, как с ней...То есть человек уже сломан — это и есть неизлечимое по сути хроническое заболевание, с которым надо сосуществовать. Оно меняет человека на биологическом, психическом, социальном уровне — надо все проблемы решать. Но есть также духовный аспект этой проблемы. Надо решать все эти проблемы, в том числе и на уровне биологическом.

А. Пичугин

— А среди ваших помощников есть люди, которые раньше сами были наркоманами?

Епископ Мефодий

— Конечно, они есть. Знаете, в наркологии ведь тоже много людей, которые пришли к этой проблеме на собственном опыте. Собственно, для того, чтобы контролировать болезнь и быть трезвым, человек должен стать профессионалом, как это ни смешно звучит. Многие из тех, кто подсел на наркотики, в период начала употребления были ещё по сути детьми, то есть не имели ни профессии, ни навыков. Но когда они потом боролись с зависимостью, получили понятие, как это делать — по сути они стали профессионалами в этой деятельности. Поэтому, так как профессия востребована, то они оказались нужными именно в этом направлении, тем более что у них есть сочувствие к подобным себе людям, у них нет отторжения этих людей, вот как у некоторых, нет такого пренебрежения ими.

А. Пичугин

— Спасибо! Уже на этом наша программа подходит к концу. Я напомню, что сегодня мы говорили о том, как в Церкви работают с наркозависимыми. Наш гость — руководитель Координационного центра по противодействию наркомании, председатель правления Благотворительного фонда святого праведного Иоанна Кронштадтского епископ Каменский и Камышловский Мефодий. Владыка, спасибо. Я под конец только назову ещё раз адреса, куда можно обращаться. Это, во-первых, сайт: https://www.protivnarko.ru — Фонд Иоанна Кронштадтского, сайт об антинаркотической деятельности Русской Православной Церкви. Здесь же есть телефон горячей линии помощи наркозависимым: 8-968-712-30-30. Спасибо большое. Меня зовут Алексей Пичугин. Мы прощаемся: до новых встреч, до свидания.

Епископ Мефодий

— До свидания.