Светлый вечер с певицей Светланой Феодуловой (12.12.2017) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

Светлый вечер с певицей Светланой Феодуловой (12.12.2017)

* Поделиться
Светлана Феодулова

Светлана Феодулова
Фото: vk.com

У нас в гостях была певица Светлана Феодулова.

Наша гостья рассказала о своем пути в музыке, о присутствии Бога в жизни, а также впервые поделилась тем, что значит для нее быть мамой «особенного ребенка» и как дочь наполняет ее жизнь светом и радостью.


А. Пичугин

— В студии Светлого радио приветствуем Вас мы — Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— ...Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Сегодня здесь, в этой студии вместе с нами и с Вами мы с удовольствием представляем Вам нашу гостью. Светлана Феодулова — певица, участница шоу «Голос». Здравствуйте.

С. Феодулова

— Здравствуйте!

А. Митрофанова

— Светлана, «колоратурное сопрано» — когда я вижу это словосочетание, у меня внутри все замирает. И когда мы сейчас перед эфиром послушали в Вашем исполнении арию дивы Плавалагуны из «Пятого элемента», в общем, сердце затрепетало не только у меня, но и у всех, кто там сидел и слушал, — и у нашей чудесной Саши-звукорежиссера, и у нашего продюсера по гостям. И только Алексей Пичугин в этот момент...

А. Пичугин

— И у меня! Нет, я все прекрасно слышал! Я тоже трепетал!

(Смеются.)

А. Пичугин

— Я просто не знал, что это колоратурное сопрано, потому что я не знаю, что это такое.

А. Митрофанова

— Расскажите, пожалуйста, что это такое.

С. Феодулова

— Колоратурное сопрано — ну, это обозначение голоса, такой термин. В общем-то, «колоратурное» — это не обязательно относится к женскому голосу и высокому непосредственно. То есть бывает колоратурный бас, колоратурное меццо-сопрано. Само слово «колоратурный» — это «подвижный» голос. Это тот голос, который может исполнять такие очень красивые элементы, трели выпевать. Поэтому, в общем-то, барочную музыку тоже обычно исполняют тоже колоратурные голоса. А обозначение «бас» — это значит низкий мужской голос, колоратурное меццо-сопрано — это подвижный голос женский, но низкий, и колоратурное сопрано — это высокий голос. Есть также колоратурное лирическое сопрано — то есть это более мягкий голос, но тоже подвижный. А вот чистая колоратура, как, в общем-то, мой голос, это такой колокольчик, который совсем вот выходит за рамки, и очень высокий голос, тем не менее, подвижный, и поэтому подвластны высокие ноты и делать также достаточно быстрые трели.

А. Пичугин

— Правда, что у Вас в 2010 году Вы попали в «Книгу рекордов Гиннеса» за самый высокий женский голос на планете?

С. Феодулова

— (Смеется.) Да, правда.

А. Митрофанова

— Я после такого вступления просто не могу нашим слушателям не дать возможности насладиться Вашим голосом. И давайте сейчас, может быть, небольшой фрагмент из арии дивы Плавалагуны, поскольку уж мы ее упомянули, послушаем в эфире. Ну это правда очень красиво. И виртуозно, и вообще — ах!

С. Феодулова

— (Смеется.) Спасибо!

(Звучит Ария дивы Плавалагуны.)

А. Митрофанова

— Ну вот это потрясающее исполнение и тот путь, который Вы уже прошли на музыкальном поприще, и тот, который Вам еще предстоит, это же, на самом деле, колоссальная работа. Вот то, что Вы так легко выписываете такие фантастические трели, это же, наверное, не только от природы дар, но и постоянные вот какие-то годы, годы труда, да? Во сколько лет Вы начали заниматься вокалом?

С. Феодулова

— Это совершенно верно, потому что голос, вот колоратурное сопрано — могу говорить за свой  голос непосредственно, — это действительно очень сложный голос в обучении. Очень осторожно нужно обучать эти голоса. Поэтому, действительно, то, что сейчас, это плод... труд, помноженный на труд, на труд, на труд. Не только занятия с педагогами, это также и физический труд был. Потому что в моем случае так сложилось, что я долгое время — девять лет — пела в хоре, и это вызвало некоторую неправильную вокализацию, как бы неправильную постановку голоса, потому что то, что должно было работать при академической постановке голоса, у меня было расслаблено, а то, что, наоборот, должно быть расслаблено, у меня было зажато, потому что я привыкла стоять и петь, достаточно скованно. Поэтому в данном случае приходилось делать очень много гимнастик для того, чтобы какие-то мышцы накачать, какие-то мышцы расслабить. Это также была дыхательная гимнастика Стрельниковой — я очень долго ею занималась, чтобы мягкое небо заработало, был носовой призвук. То есть когда я изначально, в 15 лет показалась педагогам, меня, в общем-то, в какой-то степени спасал верх, потому что он был беспредельный, он был легкий, и вот эти верхние ноты — ну, они были достаточно пустые, не на опоре. То есть это был такой «разобранный» голос. И, видно, есть природа, но надо это все огранять. В принципе, меня очень многие хотели брать к себе в класс — то есть «давай-давай», но изначально как-то не очень складывалось, поэтому я искала, была в поисках педагогов, одно время даже получила «профнепригодность»...

А. Митрофанова

— Серьезно?

С. Феодулова

— ...потому что сказали: «Нет, ничего с этим сделать нельзя, это абсолютно как бы вот материал не...»...

А. Пичугин

— Это до «Книги рекордов Гиннеса» было?

С. Феодулова

— Это до, да. Это было до «Книги рекордов Гиннеса», но незадолго до этого — где-то за год, может быть. (Смеется.) И я очень счастлива, что так в моей жизни сложилось, потому что, Вы знаете, этот путь — он привел меня именно к правильной, я считаю, дорожке, и действительно, так оно сложилось. Вот если мы... Я бы хотела сказать открыто и откровенно — наверное, в этом и был промысел Божий, потому что когда мне поста вили профнепригодность, у меня был какой-то прямо диссонанс в моей жизни, потому что я чувствовала, вот на уровне ощущений понимала, что как же так? — я чувствую, что я должна петь, что я буду петь, что это как-то вот мое призвание. Я это вот прямо ощущала — что не может быть жизни другой. А с другой стороны, как бы мнение профессионалов, педагогов, профессоров, с которыми тоже... В общем-то, я на тот момент так относилась — думаю, ну, как, они же, наверное, знают, что говорят, и как-то... И я, если честно, пошла в храм, поставила свечку и очень-очень попросила, чтобы Господь — Он разрешил это. Вот если как бы мне дано петь, то сказал мне этот путь и как-то выстроил мою судьбу, а если нет, то, значит, как-то вот помог мне смириться, наверное, и пойти по другому пути. Вот Вы знаете, все настолько вот перевернулось — то, что я осталась в вузе, в общем-то, перепела экзамен, после которого мне вот это все как бы вот высказали... И, в общем-то, все сначала сложилось, но, с другой стороны, вот эта ситуация — она настолько активизировала меня... Я как бы поставила себе цель узнать истину, действительно, о моем голосе. Я пошла в консерваторию, в Гнесинку, в ГИТИС, к огромному количеству профессоров и педагогов. Мне важно было узнать разные мнения. И я хотела найти своего педагога. И вот таким образом совершенно случайно я попала к замечательному педагогу — Пушкиной Марии Марковне, которая вот рассказала мне все тайны моего голоса. Она сказала: голос, который мутирует, который очень нестандартно формируется, который действительно, в общем-то, кто, может быть, не знает этих нюансов, может сказать, что это как бы дефект. А на самом деле, если это грамотно вот, правильно выстроить, огранить — очень долго... Она говорит: «Лет пять тебе придется просто вот по три часа каждый день прямо вот работать, работать и работать над голосом, и только тогда может что-то вот получиться, если будешь стараться». И она сразу сказала: «Нельзя научить, можно научиться. Если у тебя есть это желание и стремление, из этого можно сделать просто вот такую диковинку, которой мир еще не знал». И вот она так меня заразила и зажгла вот этим, что я тогда ушла из вуза, и она поставила условие: «Ты будешь заниматься только у меня». И год я, действительно, занималась только с педагогом. И как-то вот так вот у меня пошло-пошло... Потому что потом я попала к американскому педагогу, который раскрыл еще много нового. Потом я попала к замечательному педагогу Мирзаян Ларисе Сергеевне, которая открыла эти верха и научила меня ими пользоваться — вот академически именно. Потом попала в Италию к Жаннетт Пери, у которой в дальнейшем и училась, и занималась, которая сделала фразировку для голоса, и вот эту технику мне помогла как бы освоить, и дыхание. И самое интересное, что эти все педагоги объединились, между собой созванивались, делились успехами. Это удивительно, потому что обычно, знаете, вокальная методика — «это все вот мое, моя ученица», а здесь никто меня не стал ни делить, ни как-то наоборот. Всем было интересно работать над материалом голоса и интересно было сделать, именно действительно достичь результата. Поэтому...

А. Пичугин

— Может быть, в практике всех Ваших четверых педагогов просто никогда не было такого ученика?

С. Феодулова

— Да, это совершенно верно.

А. Пичугин

— И им стало просто настолько интересно, что можно сделать, поэтому они не стали делить?

С. Феодулова

— Да. И вот, я говорю, прямо созванивались и: «Вот, Света сегодня здесь вот это вот спела. А вот здесь вот у нее не получается — может быть, у Вас есть какие-то?..» — «Ну, попробуйте риксы(?), попробуйте вот эту распевку». И они действительно прямо...

А. Митрофанова

— (Смеется.) Слушайте, они консилиум просто устраивали!

С. Феодулова

— Удивительно, да! Я так была счастлива! Представляете, так жизнь развернула, что я попала вот к удивительнейшим, прекрасным педагогам, которые и смогли выстроить голос, и, в общем-то, получилось итальянское образование, и все как-то вот пошло, действительно, по такому вот прямому пути. Нестандартно очень, но это, в общем-то, дало результат.

А. Митрофанова

— Я Вас слушаю и поражаюсь просто. И восхищаюсь, конечно. Вы такую фразу обронили — совершенно случайно: «Вот я очень хотела петь, обошла все вузы, очень хотела найти своего педагога и совершенно случайно встретила вот там, значит, таких-то и таких-то людей». Вы понимаете, что это же случайно так не бывает?

С. Феодулова

— Да.

А. Митрофанова

— Вот это Ваше фундаментальное «хочу» — это знаете как? Вы же запрос посылаете Господу Богу: «Я хочу». И Он в ответ дает все, что Вам нужно, и еще и «с горкой». Вот, то есть еще и «вишенку», понимаете? Еще и итальянское образование. Это такой принцип жизни, который, ну, я, например... Мне кажется, что только так и надо. Вот это «хочу» должно быть обязательно.

С. Феодулова

— Вы знаете, здесь даже не то, чтобы «я хочу» и «пусть будет так». В данном случае я помню свои ощущения, что, конечно же, я этого хотела, и без этого невозможно — я очень хотела бы, чтобы, действительно, меня повернуло, развернуло и привело, в общем-то, наверное, куда меня сейчас привело. На тот момент я об этом только мечтала, но когда вот тогда я пошла в храм, я, на самом деле, отпустила ситуацию. И я вот как-то надеялась — на все будет воля Божья. Вот насколько... Но, конечно же, для себя я поняла, что мне бы хотелось услышать мнение профессионалов. Просто узнать, просто услышать. Вот как-то меня это интуитивно привело, и вот таким образом меня потом повела эта тропинка. И, конечно, все не просто так. И, наверное, действительно иногда есть смысл отпускать ситуацию и как-то вот довериться пути. Тебя берет за ручку и ведет.

А. Митрофанова

— Мне кажется, второе — это очень важный пункт программы. Первый — это вот Вы понимаете, чего Вы хотите, а второй — это Вы доверяете Господу Богу свою жизнь, потому что Он прекрасно знает, чего Вы хотите. А дальше уже — ну, как... Но Вы со своей стороны вот это колоссальное усилие предприняли. И это, может быть, очень важно.

А. Пичугин

— А Вы за время обучения у Ваших педагогов, в том числе и за рубежом, выступали?

С. Феодулова

— Да, выступала, но очень немного, потому что мне, в общем-то, это тоже не разрешали. Не разрешали давать нагрузку на голос, потому что было очень много напетых и уже как бы вот таких сформированных навыков неправильного пения. И когда я выходила тогда на сцену, они как бы преобладали над тем, чему я училась. Поэтому мне, в общем-то... Я выходила на сцену и пела, это были даже такие достаточно хорошие иногда концерты — и с оркестром, но крайне редко, только когда мне это уже позволяли, разрешали педагоги. То есть практика была, но практика была — исключительно те произведения, которые мы делали уже с педагогами и когда они уже считали, что это произведение «впето», и, в общем-то, оно не навредит. Были концерты где-то порядка раз в месяц, может быть, один раз в два месяца — то есть нечастые, но практика, конечно, была.

А. Пичугин

— Я напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня Светлана Феодулова, певица, участница шоу «Голос».

А. Митрофанова

— Вы были в команде Александра Градского в шоу «Голос». А он как Вам как педагог?

С. Феодулова

— Ой, он потрясающий педагог. Но на самом деле вот именно вокалу поучиться не удалось. Это как бы было тоже с его стороны правильно, потому что мы, в общем-то, пришли, уже все певцы — с какой-то наработанной техникой, уже со своими привычками. И он сразу сказал: «Я в голос лезть не буду. То есть я туда... Я сейчас слышу какие-то моменты, нюансы, но поправлять Вас не буду, потому что у нас всего один-два урока, а Вам нужно выходить и петь. Поэтому сейчас, на данный момент, пойте так, как умеете, чтоб я Вас ни в коем случае не сбил. Но если хотите, потом, на будущее, можно всегда обратиться». Поэтому по голосу, в принципе... Он, конечно же, какие-то приемы где-то там подсказывал, мы пробовали. Он, конечно... Колоссальный у него багаж и опыта, и он очень хорошо знает и академический вокал, и эстрадный, и подсказывал какие-то моменты фразировки также, так, чтобы это более интересно слушалось где-то — где там лучше больше дать форте, пиано. Конечно же, это вот он делал. Но вот саму постановку голоса он, в общем-то, старался не затрагивать — это чтобы вокалиста не сбить. Ну Вы понимаете — любая наработка это все-таки как бы не один урок, это нужно немножечко «впевать» для того, чтобы выйти на сцену, — хотя бы, там, уроков пять или сколько-то. Такого времени у нас не было. А что касается вот психолога, я считаю, что он потрясающий психолог. Я как бы вот скажу это так вот, образно. Потому что он настолько умеет чувствовать людей... Ну, как бы «психолог» — это такое образное название, как бы я сказала, да? Но он настолько чувствует артистов... То есть он вот к каждому имел свой подход. Вот этот — он видит — «ага, у него звездная болезнь началась», и он как-то мог немножечко где-то там вот приструнить это, но очень мягко и аккуратно, корректно, всегда очень корректно. К кому-то наоборот — он чувствует, что этот человек не уверен в себе сейчас, боится. Он, наоборот, подойдет: «Ты такой молодец! Как ты так настрой... Давай, не бойся, да ты все можешь!» И как-то вот... Это второй вариант. С кем-то пошутить, разыграть его перед выходом — вот к каждому свой был подход. И я прямо вот наблюдала это за кулисами, я думаю — ну надо же, как вот он это понимает и чувствует! Он действительно давал тот самый заряд перед выходом на сцену, чтобы человек вышел и именно чувствовал себя уверенно, комфортно, и это очень здорово. Это действительно очень важно. И он нам об этом говорил — что именно самонастрой перед выходом на сцену — это основная составляющая выступления. Если, там, испугаться выйти... Он говорит: даже если ты хорошо поешь в классе, ты можешь выйти и ничего не спеть, потому что вот это волнение может перекрыть и голос, и образ, и все. Или же наоборот — можно даже что-то недоучить, но иногда настолько разыгрываешься и наполняешься этим адреналином перед выходом на сцену, что выходишь, открываешься, отпускаешь себя — и все получается так, как ты никогда в жизни не пел. То есть такое тоже бывает.

А. Пичугин

— Мне было всегда интересно: вот Вы до шоу «Голос» занимались с огромным количеством преподавателей. Соответственно, у Вас большой багаж и знаний, и работы с педагогами. У достаточного количества Ваших коллег, которые тоже приходили на шоу «Голос», тоже за спиной, в том числе, обучение в высших музыкальных учебных заведениях, работа с педагогами. И тут они попадают к совершенно неизвестным для них людям. Они, конечно, медийные все персоны, но когда попадаешь к ним как к педагогами... Ну, во-первых, чему они могут научить человека, который уже достаточное количество лет занимался профессионально? Я понимаю, что Градский тоже и педагог, и у него огромный опыт, но, тем не менее, Вы же к нему попали не с чистого листа. И, соответственно, для Вас он был... Он, во-первых, может быть, как-то мог даже и испортить то, что было Вам дано до шоу «Голос». Я уж не говорю о том, что там зачастую в наставниках люди, у которых нет опыта преподавания вообще нигде. Вот как с этим быть?

С. Феодулова

— Вы знаете, вот именно тот состав жюри, который был на втором сезоне (я могу про этот состав сказать), я могу сказать, что всем участникам и участникам... Как бы здесь не было такого — «ученик — педагог». Здесь, в принципе, с нами общались как с коллегами. И Александр Борисович — он всегда на «Вы», ну, по крайней мере, со мной и со многими другими участниками. И он говорил: «Вы артисты». И он спрашивал наше мнение. Не просто так: «Я вот здесь вот это делаю, ты здесь это...» Такого не было. Он тоже: «А как ты это чувствуешь? А как, Вы считаете, здесь вот это вот сделать?» Вот мы вместе это собирали все. Он с каждым как бы вот... Это была такая объединенная работа. И, со своей стороны, он не то, что нас как-то учил, а он делился своим опытом, рассказывал свою практику, рассказывал: «Вы знаете, а у меня вот был такой случай»... Где-то нас повеселит, где-то расскажет что-то смешное. Вот это багаж его знаний. Н делился с нами очень щедро этим. Поэтому здесь было больше поделиться опытом, как мастер-класс, нежели прямо там, «ученик, все, я сейчас буду из тебя лепить, что-то собирать». Такого не было, в принципе, ни с одним наставником, когда мы общались с командами другими. Мы очень хорошо сдружились со всеми участниками проекта. В общем-то, такой подход был практически у всех, где была такая вот гармония. И, конечно же, у нас уже, в принципе, было отношение — не как вот это конкурс и ты поступил на первый курс, а конечно же, все уже понимали, что это такое. Уже каждый идет со своим багажом каких-то выступлений. И очень уважительно относились к нам как к коллегам. То есть даже иногда было интересно... Вот у меня было такое общение с другими наставниками, где, наоборот, они ко мне подходили: «Светлана, расскажите, как Вы вот это делаете, а как Вы вот это делаете?». И мы делились опытом, представляете? То есть вот это было именно в такой форме. На самом деле, обстановка, атмосфера была замечательная. Поэтому в данном проекте... Его выстроено было... Это было действительно как мастер-класс, как такой вот... И очень-очень полезный для каждого, я думаю.

А. Митрофанова

— У Вас очень насыщенный гастрольный график.

С. Феодулова

— Да. (Смеется.)

А. Митрофанова

— И у Вас 19 декабря будет концерт в Москве...

А. Пичугин

— В Кремле.

А. Митрофанова

— В Кремле. Да, потом у Вас Рим, потом... У Вас вообще — весь мир у Ваших ног. Про этот Кремлевский концерт расскажите, пожалуйста. Ведь он особенный, ведь он — для деток, да?

С. Феодулова

— Угу.

А. Митрофанова

— Что там будет за программа?

С. Феодулова

— Программа? Я о ней мечтала очень долго. (Смеется.) На самом деле, мне всегда хотелось оперу. Вот я ее чувствовала, я еее чувствовала с детства. Я не только оперу — вообще классическую музыку. Она мне так нравилась, когда я была маленькая. И вот это ощущение я до сих пор несу в себе — такое немножко, может быть даже, детское ощущение, восприятие оперной музыке. Может быть, поэтому после «Голоса» я понравилась детям. У меня вот моя основная аудитория — это дети. Вот удивительно. Я вышла, спела классическую оперу в классическом платье. В общем-то, все это... А в результате в аудитории, оказалось, дети. Ну, в основном, большинство. Потому что очень много писем я получаю, до сих пор получаю — практически, 600 писем в день. То есть это вот огромная идет переписка. И вот я начала так уже более осознанно мечтать — я думаю, это, наверное, тоже как такой знак... Вот меня к этому привело. И сделать такую программу, чтобы, с одной стороны, звучала классика и классические произведении оперные... Но была сказка при этом. Все это было преподнесено в таком сказочном сюжете. Поэтому вот этот концерт и концепция программы называется «Рождественская сказка». В преддверии Рождества мы привлекли замечательного режиссера — Шумилкину Наталью, которая так гармонично успела, смогла вот это все соединить... Я раньше думала — ну как, вот я пою Царицу Ночи, Куклу, Снегурочку, Джильду — это все такие разные оперы. Здесь она кричит, здесь она кукла — это механизм. Здесь она тает, тут — страдает, тут — перевоплощается, тут — принцесса. Как это все объединить в единый сюжет? И в результате действительно придумана такая концепция, линия — это сказка, будет ведущий волшебник, будет девочка, которая засыпает и попадает в эти волшебные миры и перемещается то на бал, то к царице ночи. И вот се это через сказку мы проводим в опере. Но, с другой стороны, дети и взрослые слушают классическую музыку, но все в такой вот сказочной форме. Ну, и также, конечно же, оформление. Мы тоже придали этому большое значение. Это будет экран, и, возможно, лазерный, и костюмы, аналогичные «Цирку дю Солей», и все такое вот красивое, интересное. Вообще, в принципе, для меня вдохновение было — это «Цирк дю Солей». Они цирк вообще перевернули, сделали совершенно другое. Это действительно интересно и взрослым: «Ах!», сидишь и этому поражаешься, потому что такие потрясающие костюмы!», — и, с другой стороны, как бы программа, профессионализм. Вот я то же самое, в принципе, стараюсь сейчас, вот первый шаг, с делать с оперой.

А. Пичугин

— Самое время нам послушать Ваше пение. Правда, это не совсем оперное произведение, но, тем не менее, очень интересно, как оно получилось у Вас. Нет, наверное, ни одного человека, который сейчас у приемников, кто бы не знал песню «Прекрасное далеко». А теперь мы слушаем «Прекрасное далеко» в исполнении Светланы Феодуловой.

(Звучит песня Е. Крылатова «Прекрасное далеко».)

А. Пичугин

— Мы напомним, что это Светлана Феодулова. Все Вы знаете эту песню — «Прекрасное далеко», и Светлана сегодня гость программы «Светлый вечер». Здесь также Алла Митрофанова, я — Алексей Пичугин. Вернемся через минуту.

А. Митрофанова

— Еще раз добрый светлый вечер, дорогие слушатели! Алексей Пичугин, я — Алла Митрофанова. И, напоминаю, в гостях у нас сегодня Светлана Феодулова — певица, участница шоу «Голос», обладательница уникального колоратурного сопрано. В «Книге рекордов Гиннеса» сказано о Светлане, что это самый высокий голос на планете. И мы наслаждаемся общением с Вами и звучанием Вашего голоса. Но, знаете, Светлана, то, что Вы сказали о промысле Божьем в Вашей жизни, о его роли, — мне бы хотелось, чтобы Вы поделились своим опытом проживания вот этого ощущения присутствия Бога в Вашей жизни, когда у Вас родился ребенок. Ведь у Вас особенная дочка, да?

С. Феодулова

— Да.

А. Митрофанова

— Она особенный ребенок. У нее... Ну, если можно об этом сказать, Вы расскажите, пожалуйста, потому что, я думаю, для многих людей Ваш опыт в этом смысле — это такое важное свидетельство.

С. Феодулова

— Ну, Вы знаете, я вот сейчас и вообще, в принципе, уже вижу в ней такого совершенно чудесного, потрясающего Божьего ребенка, ангела, который освещает не только нашу жизнь — вот семьи...  Потому что, действительно, у нас очень многое поменялось. У нас очень многое поменялось — ну как — не то, чтобы кардинально ценности, но я действительно переосмыслила очень многие в жизни моменты. И действительно как-то очень многое перевернулось в моей душе с появлением этого ребеночка. И что я могу сказать? Вы знаете, это, наверное, странно прозвучит, но я так невероятно счастлива от того, что у меня такая доченька! У меня солнечный малыш. Поэтому синдром Дауна, как это называют по-научному, — это, в общем-то, действительно такие солнечные детки, которые настолько вот наполнены любовью... У них, как говорят, даже отсутствие вот этой вот злобы как-то... И действительно, я это замечаю за моим ребенком. И я даже не знаю, как сказать, что что-то не так в нашей жизни. Вы знаете, ко всему приспосабливаешься, ко всему... Ну, я бы сказала так. Конечно же, я не знала, когда беременная была, что малыш родится особенный, и в животике особенный малыш. То есть это узнала только после родов.

А. Митрофанова

— Но об этом знал Ваш духовник — каким-то парадоксальным образом.

С. Феодулова

— Да. Дело в том, что когда я была беременная, буквально на первом сроке, вернее, в начале беременности — это был где-то месяц второй-третий, я приехала к архимандриту Ефрему, это мой духовный отец, недалеко от Троице-Сергиевой лавры монастырь находится, в котором он находится. И я была тогда такая вот прямо вот счастливая от этой беременности, это долгожданный как бы вот ребенок... Я на тот момент прямо вот была наполнена такими светлыми чувствами. И я даже вот, если честно, исповедоваться не могла нормально! (Смеется.) Потому что я все время переключалась на то, что я так счастлива, я так счастлива от этого, я так счастлива от этого, я так этого жду! И, Вы знаете, я потом как-то вот обратила вдруг внимание — смотрю, а он стоит и плачет. Прямо вот... Потом он ушел молча туда, где алтарь, вернулся и задал мне очень такой странный вопрос, потому что уже достаточно — ну, с пяти лет — я знаю этого батюшку, и я знаю, что всегда он был за семью, за детей. Естественно, это даже как бы вот не обсуждается, да? — особенно в православном мире. И здесь он меня вдруг спрашивает: «А ты как решила — оставлять ребенка?». Я говорю: «Конечно! Как?..» Мне это... Мне, на самом деле, было очень... Ну как — решила. Я говорю: «Да, конечно». Он говорит: «Молодец. Молодец, правильно, да». Но как-то вот прямо была такая боль в его словах. Я была очень напугана, если честно, этим. И потом он меня отпустил с миром, с ангелом-хранителем и сказал: «Все будет хорошо. И все вообще в жизни будет хорошо у тебя. Все наладится, все... Будет много трудностей, но все будет хорошо. В результате все выровняется. И все вообще в жизни потом выровняется, и будут все счастливы». Вот. Но как-то вот он был в очень большой тревоге. И когда я родила... Я об этом как-то во время беременности не думала, но у меня, естественно, немножечко вот все-таки был такой страх — а может быть что-то случится во время родов? Или как-то вот так: «Почему батюшка все-таки так?..», потому что потом я тоже приезжала к нему на исповедь и как-то вот чувствовала — вот это ощущение какой-то боли в его сердце было. И, Вы знаете, когда я родила, потом, через какое-то время я вдруг поняла, что он уже знал. Вот. И, скорее всего, ну, как вот он... Когда все-таки прозорливые люди, да, батюшки, и вот им открываются какие-то вещи, наверняка, и после этого я вдруг узнала, что в Троице-Сергиевой лавре все старцы получили задание вымаливать меня, беременную, и вымаливали. И мне невероятно повезло, потому что я потом уже это поняла — что действительно ребенок вымоленный. Потому что очень часто детки с синдромом рождаются с огромным количеством патологий, и это действительно так. И это действительно очень сложное испытание. В нашем случае малышка родилась абсолютно здоровой малышкой. Ровно в срок, роды прошли естественным образом, все. Все действительно было хорошо. Но вот как бы как синдром. При этом я получила выписку — «ребенок абсолютно здоров». Она родилась и в весе, и у нее не было даже коротких конечностей, как у них часто бывает. То есть как бы вот... В общем-то, вот так. И я потом задумалась и очень благодарна Богу и старцам, батюшкам, которые вымаливали нас. И я думаю, что эта сила молитвы — она действительно дала такой результат.

И сейчас также тоже... Но, Вы знаете, у меня было уныние на душе. Действительно, я вот как бы, знаете, сейчас чувствую себя, как на исповеди, но я говорю откровенно, потому что, я думаю, каждая мама — она может испытывать, если вдруг родился особенный малыш, может быть, если она не знала об этом... Мне бы хотелось поделиться вот своими мироощущениями и как, может быть, я... Что мне помогло.

А. Пичугин

— Да, поделитесь, пожалуйста. Потому что Вы сидите такая радостная, и видно, что эта радость абсолютно искренняя. А для многих... Ну, для, не знаю, многих или не многих, но для кого-то это конец жизни.

С. Феодулова

— Вы знаете, это не конец жизни — это начало жизни. Потому что — вот я так, по крайней мере, ощутила, — что моя жизнь началась, в какой-то степени, с чистого листа, и этот лист — он был не просто чистый, он был просто вот... в прекрасное далеко. (Смеется.) Потому что был такой период, когда... Ну вот честно, во мне наступил какой-то перелом. Потому что нас очень сильно пугали в роддоме, очень сильно. Сказали, что это вообще ребенок будет... ничего не делать, не сможет ни ходить, ни говорить, и будет просто «овощ» и так далее. Я не знаю, откуда такая была информация, потому что уже давно известно, что детки с синдромом — это абсолютно обычные люди, которые... Они и говорят... Ну, по мере, конечно... То есть надо заниматься. Надо трудиться, да? Надо заниматься. К ним есть особенный подход, и если, в общем-то, эти трудности преодолеть, они так легко преодолеваются, на самом деле, что если бы мне тогда сказали так в роддоме, я бы вообще даже не переживала бы. А здесь, конечно же, было страшно от того, что я не знала, что... Как будет... Но я настолько любила уже эту малышку, я поняла — это частичка себя. И мне захотелось подарить к ее ногам весь мир — чтобы она была в самых красивых платьицах, чтобы она была самой счастливой. И вот чтобы у нее были все вокруг окружающие люди, которые бы ее любили, и она купалась бы в этой любви. И, собственно, Вы знаете, что у меня вот промелькнуло в голове в первую очередь? А что вообще в нашем мире нужно людям? Образование? Ну да, конечно же, это хорошо. Быть физиком, математиком, не знаю, известной личностью? Или что, что, что? В чем заключается?

А. Митрофанова

— Для счастья? Хм-хм...

С. Феодулова

— А вот в том-то все и дело, что для того, чтобы... И потом я поняла: наверное, самое главное — это быть счастливым. А в моих силах — сделать ее счастливой. И в силах каждых мамы и папы, родителей, бабушек, дедушек — сделать счастливыми этих... За счет любви к ним, за счет внимания, отношений. И Ваши дети будут счастливы, и Вы будете счастливы от этого. Поэтому, знаете, вот, во-первых, это мне помогло. Во-вторых, также, если Вас терзают сомнения, или как-то Вы не знаете, как принять решение, как быть, я бы Вам все-таки посоветовала позвонить батюшке. Потому что первый человек, который об этом узнал, это батюшка. Я ему позвонила, сказала, и он подобрал очень верные слова, очень нужные. Ну настолько... Он сказал: «Света, это твой ангел. Ты понимаешь? Это человек, который тебя... всю Вашу семью в Царствие Божие приведет. Это Ваше спасение. Это будет настолько... Ты будешь так счастлива с этим ребенком... Ты даже вот не думай, не слушай никого! Это твое счастье!» И Вы знаете, действительно, так оно и получается. А потом у меня был такой действительно переломный момент, ну, как бы и стресс после родов — это каждая мама, конечно же, испытывает, без этого невозможно, потому что и беременность сложная, гормональные скачки и так далее, и послеродовой стресс. И на фоне этого стресса у меня были разные мысли насчет того, что ну как же так — я же так все правильно делала, так же все правильно! Каждые выходные я ходила в храм, беременная была, причащалась регулярно и так далее. Ну почему?! Вот у меня такое было в голове, потому что я еще не знала, как мне помочь малышке. И я понимала, что это не лечится, что вот это можно корректировать, а вот здесь — как бы вот так. И нас, я еще раз говорю, так сильно напугали, что у меня действительно была страшная картинка перед глазами. И вот у меня такое было, это был такой перелом. Но в результате меня, опять-таки, Господь спас. Это длилось буквально пару дней — у нас случилось так, что у малышки желчь не выходила, и мы уехали в больницу. Мы уехали в больницу, и на тот момент у меня тоже были мысли, что я должна бросить карьеру, посвятить себя только ребенку. Ну, как бы вот очень много было в голове вопросов, не было ответов, и какое-то вот уныние вот было пару дней. И меня вот очень вовремя из этого, мне кажется, Господь все-таки вывел. Потому что мы попали в больницу, и так сложилось, что в пятницу ночью. И лаборатория была закрыта, чтобы взять анализы, и так далее. И мне сказали «ждите до понедельника» и «ничего сделать не можем», И как бы вот... А у ребенка такая ситуация, что здесь как бы ждать нежелательно, я не знаю, что с этим тоже делать. И, Вы знаете, меня нянечка узнала, которая там дежурила: «А, это Вы, вот с высоким голосом! Участница «Голоса», проекта!» Это было тоже там... Всего год прошел после проекта, еще было свежо в памяти. И буквально через какое-то время приехала какая-то женщина на тот момент, в домашней одежде — чувствуется, чуть ли не в халате. Сказала: «Не волнуйтесь. Здравствуйте. Это Вы артистка?» (Смеется.) «Все, не волнуйтесь, сейчас сделаем». Она сразу дала распоряжение, чтобы нас отвезли в лабораторию. У нее взяли все анализы, вплоть даже до тех, которые не нужны были, может быть — там, на щитовидку и так далее. Уже через час были готовы результаты. Ну, не все, конечно, щитовидка — это все долгий процесс, все это попозже, но как бы основные анализы. Эта женщина — я сейчас потом расскажу, кто это — она прямо, как рентген, тоже проанализировала состояние ребенка, все посмотрела и так далее, и сказала: «Все будет хорошо. Сейчас мы поставим капельницу. Хорошо, что мы сейчас вовремя среагировали — до понедельника она могла бы не дожить».

А. Митрофанова

— Ого.

С. Феодулова

— Потому что надо как бы экстренно, да, принимать. Ну, здесь ничего такого страшного нет. Там, видно, сделали УЗИ, сказали, что просто закупорилась там... попал камушек такой как бы вот в проток. И она говорит: «Ну, мы сейчас поставим капельницу, и, скорее всего, все просто естественным образом пройдет». И действительно, так и произошло через два дня. К понедельнику нас уже выписывали. И, Вы знаете, я, на самом деле, столько насмотрелась в больнице — какие вообще бывают случаи в жизни, как болеют детки, к сожалению, и как это тяжело мамочкам... И мы лежали — мы там единственные были, кто с синдромом. А в результате я поняла, что мой ребенок — он самый здоровый из всей больницы. Потому что мы лежали в кардиологии, как бы в таком отделении. И вот, знаете, и тогда у меня пришли сами все ответы на мои вопросы. Я поняла, что, Господи, спасибо, что Ты мне дал вот именно такого ребенка. Что он здоровый, что нас не ждут операции. Ну, как-то вот все познается в сравнении. Потому что как бы можно сидеть и унывать: «Вот у меня у ребенка сопли, и как это ужасно», и еще, и так далее, не задумываясь, что вообще бывает в мире. А с другой стороны, во всем можно найти положительные плюсы, да? Потому что... И также... Вот напоследок я также поняла, что нет, мне нужно также развиваться по карьере. То есть на все вопросы возникли...

А. Пичугин

— А что же делать?.. Что же делать людям, которых не узнают вот так вот, у которых похожие проблемы? Которые приедут с детьми, а им скажут: «Нет, ждите конца выходных»? А их никто не узнает, и они нигде никогда не засветились — ни по телевизору, ни по радио. И вот тут возникает вопрос: неужели у нас в России вот так относятся к людям? Если ты известный, если тебя показывают по телевизору, то мы найдем тебе доктора, найдем, кто приедет в три часа ночи. А если ты просто приехал со своим ребенком — то что?

С. Феодулова

— Вы знаете, все-таки, ну, на самом деле, я не могу сказать, что в России. Я с этим столкнулась и за границей.

А. Пичугин

— То же самое?

С. Феодулова

— И не раз. Когда пока страховку там не оправдали, мне не оказывали помощь ребенку. И это, в общем-то, Европа, да? Хотя у нас как бы...

А. Митрофанова

— Вы в Праге сейчас живете, да?

С. Феодулова

— Да. Ребенок задыхается, у него резкая аллергическая реакция, у нее прямо все — у нее вот там экстренный случай, даже такой. А здесь как бы: «Вот ждите врача, вот ждите страховку, нам нужно подтвердить, нам нужно...» Я говорю: «Да мы заплатим уже! Бог с ней, с этой страховкой!» Понимает, как бы я сталкивалась потом — «скорая» в Европе... Допустим, у нас потрясающая «скорая» в стране. У нас оказывают помощь сразу, моментально на месте. В Европе «скорая» не имеет права вмешиваться в медицинский... Она должна быстро довезти. То есть даже вот у меня у ребенка был действительно такой очень экстренный случай, когда у нее вывелась аллергия на какой-то компонент –съела фрукт, и там, видно, был... Ну, какой-то он, чем-то был этот фрукт напичкан, вот так скажу, наполнен. И поэтому, казалось бы, дайте ребенку хотя бы там (у меня не было под рукой) какого-то противоаллергенного, потому что это было понятно, что это прямо аллергия — прямо вот все, она задыхается, она дышать не может, плачет, от этого еще больше задыхается, потому что ей некомфортно вот это вот... Нет, а нас посадили в «скорую» повезли. То есть как бы вот ну вот сейчас. И мы... Очень долго на самом деле она в этом состоянии находилась, и для меня это было очень непонятно и страшно. Я знаю, что в России бы сразу хотя бы, там, не знаю, супрастин, что-то — вот полтаблеточки или еще что-то уже бы как бы дали, уже бы мы могли как-то выйти из состояния. Потом привезли бы в больницу и уже изучали бы этот вопрос. Я могу сказать, что в России, на мой взгляд, медицина более все равно человечная и гуманная. То есть бывают случаи, много случаев, когда, действительно, в силу каких-то обстоятельств, человеческих качеств можно столкнуться с какими-то... Я тоже не раз сталкивалась. Но, Вы знаете, я сталкивалась не как с плохим, но так и с хорошим. Вот здесь я столкнулась с тем, что в приемном отделении попала на врача, который сказал: «Ждите, все», как бы — и «до свидания». Вот так получилось в приемном отделении. Не знаю, может быть, человек, там, не выспался, в плохом настроении находится. Но вот как-то так. Столкнулась... Это же тоже человеческий везде фактор. Но когда я столкнулась в дальнейшем вообще с врачами... Я не могу сказать, что ко мне было какое-то выделенное отношение. Даже более того, ко мне иногда врач забывал зайти, потому что она говорит: «Вы извините, у меня более тяжелые детки. Вы здесь лежите под капельницей, и все у Вас хорошо — я к Вам...» Ну, то есть... И, в общем-то, это нормально было, потому что действительно более тяжелые детки требуют внимания. И Вы знаете, я столкнулась с тем, что это очень хорошая больница, и очень хороший подход, и очень хорошее отношение. Может быть, так вот, да, случилось в моем случае. Но я считаю, что можно все равно... Бороться нужно, вот что, за своих деток! И за себя, если Вы столкнулись с такой ситуацией. То есть если вдруг Вам отказывают... Мне вот, в силу моего характера, сложно иногда как-то вот попросить, потому что мне сказали «ждите», я пришла в палату, понимаете, и заплакала. Вот у меня такое. Это вот мое ощущение. Я не пробивной такой человек, честно. Вот. А все-таки вот я сейчас уже поняла, что надо ходить и просить, и «как же так?», и вот с лялечкой на руках, и «помогите», и так далее. Да, иногда приходится просить. Но надо бороться и все-таки как бы искать хороших людей. А их, на самом деле, мне кажется, на земле все-таки больше. Потому что как-то вот я сталкивалась с этим. Поэтому мир не без добрых людей. Я Вам честно скажу — я сталкивалась с очень такими сложными ситуациями в моей жизни, когда ко мне приходили на помощь просто так. И я знаю — не потому, что я даже артистка — не артистка... Многие даже не знали, что я артистка. А просто вот потому, что люди хорошие и помогали просто так. И я бы советовала — ну, и Вы помогайте другим людям. Потому что, мне кажется, добро добром возвращается. И все тоже не просто так. В моей жизни были ситуации, когда я вот... Ну, я сейчас помогаю нескольким детским домам, и как бы вот... тоже... Ну, как бы вкладываешь душу бескорыстно. А потом сталкиваешься с тем, что вдруг совершенно случайно, когда тебе нужна помощь... Вот я вдруг замечала — буквально на следующий день возникла какая-то ситуация, и тебе просто совершенно вот звонит человек: «Вы знаете, там вот...» Просто звонит: «Мне дали Ваш телефон, а я — вот такой-то...» Я: «Ах!» И я вдруг понимаю, что мне этот человек может помочь, и совершенно тоже бескорыстно, понимаете, мне приходит помощь. Поэтому, мне кажется, все-таки вот старайтесь открываться миру, верить в мир, в любовь, в добро, и мир откроется Вам, и как бы вот с Божьей помощью все происходит.

А. Пичугин

— Мы напомним, что Светлана Феодулова, певица, участница шоу «Голос» здесь, в программе «Светлый вечер» на Светлом радио. И сразу напомним, что концерт — концерт уже совсем скоро, меньше, чем через неделю, 19-го, правильно, да?

С. Феодулова

— 19 декабря.

А. Пичугин

— 19 декабря в Кремле. Еще раз — может быть, кто-то присоединился к нам чуть позднее — в двух словах напомните, что будет на этом концерте.

С. Феодулова

— Концерт наш называется «Рождественская сказка». Я надеюсь, что получится настоящий праздник для всей семьи — для взрослых и для детей. И мы объединяем несколько, ну, как бы не жанров, а направлений, делаем оперу в такой красочной сказке, преподносим ее так, чтобы слышалась, с одной стороны, классическая музыка, с другой стороны, все было красиво визуально и интересно. И также будет сопровождать сказку сюжет. Прежде всего, мы ориентируемся на детей, чтобы детей привлечь к классической музыке. И как детей, в общем-то, научить слушать классическую музыку? Наверное, вот так — дети живут в сказках, они верят в сказки, поэтому в данном случае мы приводим к классической музыке детей через этот концерт.

А. Пичугин

— Кстати, про сказки. А что за история в 2011 году в Праге произошла, как говорят, похожая на сказку у Вас в жизни?

С. Феодулова

— А какая именно? У меня много историй! (Смеется.)

А. Пичугин

— А вот и я не знаю. Но говорят... Я просто слышал, что какая-то история в 2011

году, которая была похожа на сказку.

С. Феодулова

— Ну, во-первых, где-то в две тысячи... не одиннадцатом году, все-таки, мне кажется, чуть попозже я вообще в принципе попала в Прагу... А, нет, 2011 год, да, все правильно, через год после рекорда, да. Я сейчас уже... И попала в Прагу. Ну как? Сама по себе Прага — она...

А. Пичугин

— ...уже сказка.

С. Феодулова

— Уже сказка, да. Потому что сказочный город — он как-то вот, по крайней мере, тепло меня принял, и я тоже полюбила очень этот город. Он действительно очень красивый.

А. Пичугин

— Пряничный такой.

С. Феодулова

— Пряничный, да, настоящий такой сказочный.

А. Пичугин

— Я первый раз в Прагу приехал на машине откуда-то, причем, въезжал не с той стороны, где аэропорт, как обычно, все туда попадают, а с какой-то горы мы спускались на машине — и вдруг передо мной вот это все на берегу Влтавы открывается — вот эти все домики, которые лепятся один к другому, Карлов мост...

С. Феодулова

— Да, да-да! Там красиво.

А. Пичугин

— И это — да, это совершенно неожиданные ощущения. Причем, не от маленького городка, который где-то в горах затерялся, а именно от столицы.

С. Феодулова

— Ну вот я настолько влюбилась в этот город, что дальше сложилась так моя жизнь, что я в какой-то момент и переехала жить в этот город, и, в общем-то, очень много времени там проводила, хотя в Москве все равно было достаточное количество деятельности, поэтому я, можно сказать, полгода в Москве, полгода в Праге или так вот наездами. Вот так же до сих пор и живу на две страны.

А. Митрофанова

— Свет, а вот две страны — они Вас не разрывают на части? Все-таки здесь у Вас гастроли, концерты, все. В Праге...

С. Феодулова

— ...тоже.

А. Митрофанова

— ...тоже. И другие концерты тоже. И при этом и дочка, а дочке три годика, и хочется с ней, и ей отдавать ту любовь, о которой Вы говорите, это же тоже колоссальный труд. Нет ли такого внутреннего раздрая, что ли? Я на Вас смотрю — Вы сияете. Думаю: вот поискать бы еще где-то таких цельных людей! Как Вы с этим справляетесь — вот чтобы все было настолько гармонично?

С. Феодулова

— Ну, я... Это тоже труд. (Смеется.) Ну как — это труд... Вы знаете, я, на самом деле, утром рано встаю и говорю: «Спасибо!». И когда вот на ночь ложусь, говорю: «Спасибо, Господи, за это прекрасное утро, что все хорошо! Идет снег — значит, спасибо за этот снег!». Как-то вот настраиваюсь на любовь и позитив. Вот я такой человек. Я вот могу существовать, в моем случае, как бы вот именно в таком формате. И ребенок у меня солнечный, тоже такой позитивный! (Смеется.) И мы наполняем с ней друг друга, обмениваемся с ней этими волнами. И, Вы знаете, как-то вот — да, я учусь это гармонично сочетать. Конечно, это очень сложно. И иногда, бывает, конечно же, разлука с дочкой — это очень тяжело. Я скучаю, она скучает. Но, Вы знаете, это удивительно — она маленький взрослый. Вот совсем недавно я уезжала, и перед отъездом она меня не хотела отпускать, то она обняла и как-то вот прямо так прижалась, и вот не хотелось ей, чтобы мама уезжала вечером... А я ей объяснила, говорю: «Сонечка, ну вот у мамы сейчас вот концерт. Мама споет. Ты же любишь, как мама поет, да? Маме нужно немножко поработать. А я потом вернусь. Вот буквально на пару дней сейчас уеду, мы с тобой будем играть, будем с тобой здесь...» Она меня очень внимательно выслушала, потом помахала мне ручкой и сказала: «Мам, я тебя люлю! Пока!» (Смеется.) Вот так вот. И все. И мы с ней обнялись, и она совершенно спокойно меня отпустила. То есть, Вы знаете, это... Вот с ней можно всегда договориться. И мы, во-первых, в Праге живем также и с ребенком. Если переезжаем и у меня какие-то гастроли в Европе, то мы приезжаем с ребенком, и там у нее также... тоже у нас есть родственники, которые тоже с ней играют. И она обожает Пражский град — это ее любимое место, она уже все там знает, где улочки. У нее там даже есть любимое кафе. Это вообще... Я говорю — три года ребенку, а она уже ориентируется! Она лучше меня ориентируется в Праге! (Смеется.) И поэтому мы ездим, в принципе, семьей, и как бы вот с ребенком, я ее беру с собой. И вот очень часто так происходит — когда в Праге, то мы вместе, здесь вместе. Я не могу сказать, что разделяется. На самом деле, жизнь артиста — это нельзя сказать, что он, там, нон-стоп с утра до ночи. Иногда бывает, что, ну, вот утром, допустим, эфир, а вечер у тебя полностью свободный, ты можешь провести его с семьей — допустим, с трех часов дня до самого вечера. Или иногда бывают концерты — они же вечерние. Ну, в семь часов вечера, там, в шесть уехал из дома. А до шести — ты дома. Поэтому мне достаточно много времени удается проводить с ребенком и уделять воспитанию... И у нас потрясающая нянечка тоже, педагог, которая с 30-летним стажем работы с особенными детьми. Поэтому тоже как бы я понимаю, что когда мамы-папы, допустим, нет с ней рядом, с ней квалифицированный и очень надежный человек. Мы уже достаточно долго вместе. Она, конечно, потрясающая. Ей 70 лет, и она прямо вот душу в нее вкладывает. И Сонечка ее обожает. Поэтому как-то вот так сложилось, что есть возможность, в общем-то. Я знаю, что ребенок находится под присмотром, и у нее идет процесс обучения.

А. Пичугин

— А с другой стороны, когда сейчас говорят про жизнь на две страны, мы уже давно не удивляемся, когда люди живут на две столицы — на Москву и Петербург. Мы не удивляемся, когда люди живут, там, на Москву и Екатеринбург. И у нас среди гостей, которые к нам приходят, это очень частое явление. А самолет до Праги летит...

С. Феодулова

— Два с половиной часа.

А. Пичугин

— ...быстрее, чем идет «Сапсан» до Питера.

С. Феодулова

— Да, да!

А. Пичугин

— Опять же, тут вопрос-то, мне кажется...

С. Феодулова

— Ночью вылетаю — и, в общем-то, уже достаточно быстро в Праге. И обратно, в общем-то, так же. Поэтому не могу сказать, что прямо дорога такая сложная. Конечно, перелет — это как бы тяжело, когда частые перелеты. Но тем не менее. То есть это, в общем-то, вполне возможно, и как-то привыкаешь к этому образу жизни. Я не могу сказать, что он такой вот плохой. Я вполне осознаю, что очень многие работают с девяти до семи вечера, и — во сколько? — в восемь-девять дома, включая наши пробки и дороги в Москве.

А. Пичугин

— Поужинать, лечь спать — с утра опять в этот ритм.

С. Феодулова

— Да. По крайней мере, насколько вот у меня больше времени проводить с семьей и ребенком — даже вот с гастролями, с концертами. Конечно, это все будет видно. Так что — «ой, сегодня она интервью, завтра она там...» — на самом деле, я сегодня только интервью, дальше я еду домой, допустим, и буду находиться с ребенком.

А. Пичугин

— А выступлений, кстати, где больше — в России или в Европе?

С. Феодулова

— Всегда по-разному. Как правило, бывает... (Смеется.) Ну, сейчас и там, и там достаточно насыщенно. И в России очень много сейчас, конечно же, происходит, особенно в преддверии концерта 19 декабря. И так сложилось, что давно уже запланированы и в Европе. Поэтому я не могу сказать... Очень много сейчас проектов, концертов в России и очень много концертов-проектов в Европе. Я думаю, что дальше так же будет...

А. Пичугин

— Но Чехией это не ограничивается?

С. Феодулова

— Нет, конечно, нет. Чехия — центральная страна. Ну, как бы, да, достаточно...

А. Пичугин

— Оттуда очень удобно добиться до любого места.

А. Митрофанова

— До всего.

С. Феодулова

— Очень, очень! На машине! Я, в принципе, так и путешествую по гастролям, если нужно куда-то ехать, — на машине. Да, это удобно.

А. Митрофанова

— В Риме Вы будете еще в ближайшее время, да?

С. Феодулова

— В следующем году, в 2018-м.

А. Митрофанова

— А-а. Передавайте поклон моему любимому Вечному городу. (Смеется.)

С. Феодулова

— Спасибо! (Смеется.)

А. Митрофанова

— Вообще-то, это Вам спасибо. Потому что, Вы знаете, когда, ну, опять же, со стороны смотришь на жизнь артистов, и иногда кажется: «Ах, ну это такая прекрасная глянцевая страница в каком-нибудь глянцевом журнале, ну очень глянцевая страница — и гастроли там, и гастроли здесь, и поклонники, и цветы, и вот «ми-ми-ми» и все на свете... То, что Вы готовы делиться вот этой самой обратной стороной, и то, что Вы о себе рассказываете, и то, как Вы воспринимаете Вашу дочку особенную — как такой вот настоящий Божий дар — ну, с таким доверием вообще к Богу, — это дорогого стоит. И, ну, понимаете, да, не бывает только одной какой-то «карамельной» стороны...

С. Феодулова

— Вот еще раз... Я бы, ну, не знаю... Могла бы поделиться, наверное... Я не могу рекомендовать, не могу советовать — у каждого своя жизнь, свои обстоятельства, но я бы хотела поделиться тем, что мне в свое время сказал мой духовный отец. Он сказал: «Свет, тебе трудности даются по силам. И доверься Богу, доверься Его промыслу. И действительно, отпусти ситуацию, доверься Ему. Но трудись. Трудись. И если нужен этот труд, как бы вот вкладывай его в ребенка, в карьеру, еще куда-то — везде». Без труда... Не то, что «вот понадейся на Бога» — и буду сидеть. Под лежачий камень вода не течет. И, Вы знаете, действительно, так сложилось. И это сложилось и по карьерной лестнице — то, что я Вам говорила. Меня это привело вот как-то само... Вот взяли за ручку как будто бы, и повели. И то же самое произошло с ребенком. Потому что когда как раз, я говорю, после больницы очень многое перевернулось в моем сознании. Меня вообще когда начали спрашивать: «Свет, как у тебя дела?», я говорю: «У меня все хорошо». Ну, а как может быть все хорошо? А правда — потому что я понимаю: когда мне сказали, что «Ваш ребенок может погибнуть», а она выжила, у меня после этого... Я даже не могу... А как я буду жаловаться на какие- то мелочи жизни, когда вот — вот оно, самый большой дар? У меня, во-первых, есть ребенок! И она потрясающая! И мы ее все любим невозможно! И она нас любит! И, во-вторых, этот ребенок, слава Богу, сейчас здоров по таким основным параметрам! Ну как же, как могут быть какие-то там пробки или еще какие-то вот моменты, как это — расстраивать? Да... И в конце я хотела сказать, что, действительно, доверьтесь, потому что Господь — Он дает действительно все трудности по силам, и эти силы у Вас есть. И Он будет помогать. Потому что к нам столько пришло как бы с этим ребенком, о чем мы даже думать не могли. Вот как-то вот оно прямо вот начало-начало как сыпаться на нас. Поэтому, Вы знаете, я просто могу сказать, что да, Вам Господь помогает, и Он дает это испытание, и главное — принять этих детишек, любить их невероятно, и все у Вас получится.

А. Пичугин

— Как же здорово, когда к нам в гости приходят такие радостные люди! Нам остается напомнить про концерт еще раз, который 19 декабря в Кремле пройдет, и если Вы хотите посмотреть и услышать Светлану Феодулову, приходите в Кремль 19 декабря, билеты есть в продаже. Мы завершаем нашу программу песней «Ария Царицы Ночи». В двух словах...

А. Митрофанова

— Расскажите в двух словах, пожалуйста, об этой композиции.

С. Феодулова

— Написал ее Вольфганг Амадей Моцарт. Это из оперы «Волшебная флейта», «Ария Царицы Ночи». Это показатель такой вот, сложное произведение как раз для колоратурных сопрано, где должна все-таки быть крепкая достаточно середина, но, в том числе, и легкий верх. Ну, вот такое вот сочетание в этой арии. Я ее очень люблю, и я рада, что сегодня она прозвучит у Вас в эфире.

А. Пичугин

— Мы слушаем и прощаемся с Вами. Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— ...Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Светлана Феодулова. Будьте здоровы, до встречи!

С. Феодулова

— Спасибо!

(Звучит «Ария Царицы Ночи».)

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем