Поделиться
В этом выпуске своими светлыми историями о Святой Земле поделились ведущие радио ВЕРА Константин Мацан, Александр Ананьев, Марина Борисова, а также наш гость — настоятель московского храма Михаила Архангела в Куркине протоиерей Андрей Юревич.
Ведущие: Константин Мацан, Александр Ананьев, Марина Борисова
Константин Мацан:
— Это «Светлые истории» и, как всегда, в этот час понедельника мы с вами на волнах радио ВЕРА занимаемся самым приятным из того, что можно представить в радио эфире. Мы делимся самыми тёплыми, самыми искренними историями. Из нашей жизни, из жизни наших знакомых. И в этих историях что-то очень важное звучит обычно о вере, о людях, о том, как и зачем мы к Богу идём. И сегодня будем это делать на волнах радио ВЕРА. Добрый вечер! У микрофона Константин Мацан и дорогие гости нашей студии: протоиерей Андрей Юревич, настоятель храма Архангела Михаила в Куркино, руководитель архитектурного отдела финансово- хозяйственного управления Московской патриархии, добрый вечер.
Протоиерей Андрей Юревич
— Добрый вечер.
Константин Мацан:
— Первый раз вы с нами в «Светлых историях». Это очень радостно.
Протоиерей Андрей Юревич
— Не первый раз.
Константин Мацан:
— Не первый раз?
Протоиерей Андрей Юревич
— Первый раз мы с вами, а я не первый.
Константин Мацан:
— Вот позор мне. Значит первый раз мы с вами вместе в «Светлых историях», а вот с моими дорогими коллегами, видимо, уже не в первый раз. Саша, Александр Ананьев, ты уже был с отцом Андреем в «Светлых историях»?
Александр Ананьев:
— В некоторых кругах меня так зовут: «Александр не в первый раз», добрый вечер.
Константин Мацан:
— Марина Борисова. Марина, а вы?
Марина Борисова:
— Я с отцом Андреем очень давно была не в «Светлых историях», но на радио ВЕРА.
Протоиерей Андрей Юревич
— Но в историях.
Константин Мацан:
— Ну, в общем, все мы в историю вошли. Сегодня в светлую историю. И будем вспоминать вот о чем. Вспоминать, рассказывать, делиться тем, что в сердце отзывается при этих двух словах: Святая земля. Пятое Евангелие, как ее иногда называют, удивительные места, и, наверное, нет такого верующего человека, который хоть раз там бы ни побывал, и всякий раз привозил оттуда что-то очень значимое в своем сердце.
Александр Ананьев:
— Давай сразу договоримся о понятиях. Вот мы сейчас с отцом Андреем, до того как включились камеры и зажглась красная лампочка OnAir, вот отец Андрей, в частности, сокрушался. Выбрав тему, он не подумал о тех несчастных людях, которые не были на Святой земле. Тема, заданная тобой: Святая земля — это всё-таки географическая точка или это нечто большее, чем точка на карте?
Константин Мацан:
— Отвечает протоиерей Андрей Юревич.
Протоиерей Андрей Юревич
— Прямо как в знатоках.
Константин Мацан:
— Да, минуту на размышления будете брать?
Протоиерей Андрей Юревич
— Нет, я не буду. Но я бы сказал всё-таки, что это, с одной стороны, конечно, гораздо более чем географическое понятие, поскольку это не просто земля, а именно Святая земля, это земля Иисуса, это земля пророков, это земля даже до пророков. Там очень много всего произошло. Там даже существует такое место в храме Гроба Господня, называемое пуп земли. Это действительно некое средоточие многих священных событий, происходивших в истории человечества. Но с другой стороны, всё-таки это и география. И когда ходишь по тем камням, по тем благодатным травам и цветам Галилеи, бродишь по берегу Средиземного моря или Галилейского озера, или окунаешься в воды Иордана, это все одновременно места святые, но всё-таки это географические какие-то системы. Ну вот это там соединяется одно с другим. И для того чтобы максимально, конечно, можно и по рассказам других или по фильмам, по фотографиям, но для того чтобы максимально ощутить и войти в это понятие сакральное «святая земля» надо, я думаю, всё-таки очутиться в географическом понятии Святая земля.
Константин Мацан:
— Есть прекрасные слова, которые атрибутируют святому Серафиму Саровскому в пересказе Мотовилова, что вот батюшка Серафим говорил, что кто пройдёт по канавке Богородицы в Дивеево и, по-моему, 150 раз прочтёт «Богородице Дева», тому здесь и Иерусалим, и Афон, и Киев. Вот Христос везде тот же. Поэтому, конечно, у нас в нашей программе есть лазейка такая, сказать, что вообще любое место может оказаться в вашем сердце Святой землёй. Я думаю, что мы обязательно так или иначе на эту тему сегодня выйдем, но всё-таки постараемся начать вот с тех самых фактов посещения Святой земли, паломничества ли, туризма ли, все-таки вот именно с этих камней, этих трав, этих стен, которые тебя окружают, к которым ты прикасаешься. И понятно, что большой археологический вопрос, где эти стены сейчас стоят и совпадают ли границы сегодняшнего Иерусалима с границами Иерусалима времён Христа. Но не так уж это важно.
Протоиерей Андрей Юревич
— Я надеюсь, что мы не будем подходить как историк Фоменко к этому явлению Иерусалима.
Константин Мацан:
— Отец Андрей, ну начните, расскажите. Ваша история о Святой земле.
Протоиерей Андрей Юревич
— Я бы ещё чуть-чуть назад хотел отмотать в том смысле, насчёт Серафима Саровского, что 150 молитв «Богородице Дева, радуйся», и вот тебе тут и Иерусалим, и Киев, и Печерская лавра, и все на свете. Да, конечно, безусловно. Спастись можно без любых поездок паломнических, без географии, без всего, спастись можно вообще, сидя на одном месте, как, собственно, уходили в скиты. Столпники вообще стояли на одной башне полжизни, и не только спасались, становились удивительными совершенно святыми. Это да. Но те потрясающие совершенно впечатления, те чудеса даже, которые там происходят. Ведь вера наша нуждается в какой-то степени в чуде для роста своего. Чудо нуждается в вере, это свершение, а вера нуждается всё-таки в чуде. Они так взаимообразны.
Александр Ананьев:
— Отец Андрей, я не могу не спросить, я думаю, что нашим слушателям и зрителям тоже будет любопытно, а мне важно. Вот в исламе есть необходимость один раз совершить вот этот вот хадж к святому месту, в самую главную точку в исламе. У нас это Святая земля, Иерусалим. Есть ли у нас необходимость, продиктованная свыше, хотя бы раз в жизни побывать на Святой земле?
Протоиерей Андрей Юревич
— Да, в исламе, это, по-моему, среди пяти основных необходимых добродетелей. У нас, конечно, этого нет. Наши добродетели в заповедях блаженств. А заповеди блаженств даны на одном из мест Святой земли. И, кстати, с этим фактом связана очень забавная история. Если мы откроем Евангелие от Матфея, то там сказано, что Господь зашёл на высокую гору. И дальше заповеди блаженств. Если мы откроем Евангелие от Луки, то там сказано: «и стал Он на месте ровном и стал произносить». На этом, как и на многих других каких-то разночтениях синоптических Евангелий атеисты основывают свою критику Библии. Они говорят: ну вот, смотрите, что же это такое получается? Там на гору, здесь на ровном месте, кому верить? Всё, ошибочка вышла, значит, что-то в вашей вере не так. И не поймёшь до тех пор, пока там не окажешься. И вот когда мы в первый раз там оказались в 96-м году, в том числе зашли на гору блаженств. Это просто удивительно. Вся Галилея покрыта такими горами. Это не скалы, не камни, это холмы, цветущие, зелёные, ну всё-таки это холмы можно назвать и горами для нас, жителей лесостепных мест. И вот мы поднимаемся наверх, а это как утюг, а наверху этого утюга действительно ровное место. И на этом ровном месте вот эти самые тысячи людей сидели. И вот здесь давались заповеди блаженств. И когда ты это видишь, то ты понимаешь, один евангелист сказал: зашёл на гору, на этот утюг поднялся. А другой евангелист уже сказал о том, что было наверху этой горы, на ровном месте. И тот, и другой оказались правы, и тот, и другой дополнили друг друга. Но это тогда, когда ты ногами исходил, глазами своими увидел.
Константин Мацан:
— Евангелие оживает в такие моменты, да.
Протоиерей Андрей Юревич
— Мне нравятся такие моменты, Костя сказал, что это пятое Евангелие. То есть оно живое.
Константин Мацан:
— Какие ещё истории у вас связаны со Святой землёй?
Протоиерей Андрей Юревич
— Наверное, самая забавная и самая потрясающая, в первую очередь, это было в первое посещение, как раз девяностые годы, открывается мир для россиян. И вот у нас в епархии созрела к весне 96-го года такая епархиальная поездка во главе с архиереем. И я в т.ч. в ней участвовал. Это был конец апреля — начало мая 96-го года. Мы из Сибири выехали в таких куртках-бушлатах, аляски они тогда назывались, с меховыми воротниками, где мы их там бросили, я уже не помню. То ли в чартерном нашем самолёте, то ли ещё где-то, в общем, когда мы туда приехали, там было +35 в тени, и 40 с лишним на солнце. И вот, буквально, в один из первых дней этой поездки мы понимаем, что у нас есть чёткий совершенно распорядок, и мы понимаем, что в этот распорядок, в эту программу, семь дней было, в эту программу не входят очень многие святые места. Больше того, кое-какие места, например, Хеврон, Мамврийский дуб, в то время как раз я не помню кому кто передавал, то ли Израиль арабам, по-моему, Израиль передавал арабской палестинской автономии. Тогда ещё Ясер Арафат был. И там всё неспокойно, ехать нельзя. Но мы, несколько человек, с этим были категорически не согласны. И мы с отцом Геннадием Фастом, вдвоём всё-таки решаем туда поехать. Мы договорились через какого-то служителя гостиницы, нашли какого-то шофёра местного из Тель-Авива. Первая наша остановка была в Тель-Авиве, нашли шофёра-еврея, который согласился нас туда и обратно отвезти. Это была уже середина дня. А туда вообще, не очень по израильским понятиям близкая дорога, близкий путь. Вот мы втроём едем. Едем и понимаем с отцом Геннадием, что он не очень-то понимает, куда он нас везёт. Языковая раскладка такая: мы говорим с батюшкой по-русски, он говорит по-немецки, это его второй родной язык. Я едва складываю какие-то фразы по-английски, в школе учился. А этот шофёр разговаривает по-еврейски и свободно говорит по-английски. То есть остается коммуникация между нами только вот эта только ломаная английская. Как на базаре в основном через мою школу. И вот так мы с ним беседуя едем, едем. Въезжаем в Вифлеем, тут же заканчивается всякая цивилизация, тут же начинается арабский Восток. Мы понимаем, что мы попали вообще в какой-то другой мир, солнце клонится уже к закату, а там в южных широтах моментально наступает темнота. Мы спрашиваем прохожих, вернее, наш шофёр спрашивает каких-то местных жителей, как доехать до Хеврона, как попасть к Мамврийскому дубу? И тут мы понимаем, что не только у нас в России, а вообще во всех местах мира свои собственные святыни люди знают очень плохо. Кто показывает на пещеру Махпела, а это совсем другое, кто показывает ещё куда-то не туда. Какие-то арабы вообще показывают на свои мусульманские святыни. Наконец шофёру надоело это, и он останавливается возле какого-то дома, где какие-то люди, я не знаю, то ли его знакомые, то ли ему просто показали на них, выходит оттуда какая-то арабская семья, начинают говорить исключительно по-арабски. Мы вообще с ними начинаем разговаривать на пальцах. И они дают нам мальчика, отрока, который кроме как по-арабски, вообще ничего не умеет, ни на каком другом языке. Он садится с нами четвёртый. И вот так значит: два русских, немецкий, английский, еврейский и арабский. Мы едем. В конце концов, всё-таки он нас доводит до вот этого где-то часа через два, мы могли бы уже вообще до Красного моря доехать. Мы доезжаем до Хеврона. Там целая история, как мы попадаем к этому Мамврийскому дубу, поклонялись. С нами этот арабский мальчик, с нами этот еврей, они нас ждут, мы едем обратно, довозим этого мальчика до его дома. Мальчик тоже такой интересный, как все, наверное, восточные дети. После того, как мы с ним стали прощаться, он показывает нам на фотоаппарат. И я так понимаю, что он хочет, чтобы мы его сфотографировали. Мы его фотографируем, а он так показывает, и я понимаю, что ему нужен фотоаппарат, а не фотографии. Мы ему объясняем, что у нас там плёнка, он говорит, что ему плёнка не нужна, можете её взять, отдайте мне фотоаппарат. В общем, совершенно спокойно все это заканчивается, мы расходимся. Едем обратно, и вдруг меня пробивает такая мысль, очень интересная. Мы собрались к Мамврийскому дубу, Авраам, у Авраама было двое детей: Исаак и Измаил, Исаак вообще дитя обещания, обетование от Сары, А Измаил — дитя, в планах Бога которого не было. И он от Агари, он от рабыни. От Измаила как раз пошёл рот арабских народов, и дальше из них измаильтяне, то есть мусульмане. То есть получилось, что мы потомки Иафета, европейцы, мыса Исааком, с этим еврейским шофёром, мы христиане, мы не смогли к Аврааму прийти без вот этого мальчика потомка Измаила. Без Измаила, оказывается, с одним Исааком, но это же такое богословское осмысление, было невозможно попасть. И это нам было очень интересно.
Константин Мацан:
— «Светлые истории» на радиостанции ВЕРА мы сегодня рассказываем, у нас сегодня в студии протоиерей Андрей Юревич, настоятель храма Архангела Михаила в Куркино, руководитель архитектурного отдела финансово-хозяйственного управления Московской патриархии, и мои дорогие коллеги Марина Борисова, Александр Ананьев. Очень трогательная история и такое вот её богословское обрамление. А дальше мысль куда шла? Не прийти нам без второго сына, без Измаила к Аврааму? Что он для нас?
Протоиерей Андрей Юревич
— Я думаю, что в этом что-то и дальше. В этом есть некая перспектива, которая нам ещё не понятна, потому что сказано, что Измаил, как дикий осел, и руки его на всех, и руки всех на нём. И что это впереди будет, ну то есть, скорее всего, мусульманство ещё огромную роль в истории мировой сыграет. Оно уже сыграло большую роль, но оно сыграет ещё какую-то сильную роль, и может быть, даже какую-то положительную, скажем, как вот мы не попали к Аврааму без них, вот мы без них чего-то, может быть, не сумеем сделать, или где-то они нам помогут, или что. Дело в том, что текст Библии оживает на Святой земле. Почему Святая земля — это действительно пятое Евангелие? Это вообще живая Библия. Потому что всё, чем живёт человек, читая Библию, оно там происходило.
Константин Мацан:
— Ну в общем, у нас сегодня на радиостанции ВЕРА светлые и загадочные истории.
Александр Ананьев:
— Я даже больше скажу — это не просто подкаст или программа на радио ВЕРА, это путешествие какое-то, я сейчас прямо вот вынырнул из рассказа отца Андрея.
Константин Мацан:
— А я напомню, что «Светлые истории» можно не только слушать, но и смотреть на наших страницахв рутубе и YouTube. Мы вас приглашаем в студию, вместе с нами нырять и выныривать. Передаем слово главному эксперту о святой земле Марине Борисовой.
Марина Борисова:
— Это сильно сказано. Учитывая, что я там была один раз. В эксперты я, конечно, вполне гожусь. Моё путешествие на Святую землю началось в далёком 1985-м году.
Константин Мацан:
— Хочется сказать: и никак не заканчивается.
Марина Борисова:
— Да, никак не заканчивается.
Протоиерей Андрей Юревич
— Оно и есть то единственное, которое до сих пор продолжается.
Марина Борисова:
— Во глубине Ивановской области, в деревне Сербилово, в 7 км от железной дороги удивительные совершенно было место, там волею Божьей оказались два человека, абсолютно друг другу противопоказанные, по-видимому. Настоятель местного храма, бывший московский аспирант, искусствовед отец Алексей и тогда ещё даже не дьякон, трудно сказать, поскольку отец Алексий тогда, в те времена были исключительные случаи, когда некоторых рукополагали целибатом, хотя это католическая практика. Вот он был рукоположен целибатом. А Моисей тогда, ну сказать послушник нельзя, потому что отец Алексей ни в коем случае не был никаким духоносным старцем, но просто они жили вдвоём, и у них была такая серьезная и несерьезная игра. Один из себя изображал старца, отец Алексей, а Моисей вроде как был его послушником. Это не была игра в полном смысле этого слова, поскольку они были людьми уже взрослыми и вполне серьёзно относившиеся к тому, что касалось веры православной, пришли они к вере во взрослом возрасте, для них было все очень серьёзно, в особенности для Моисея. Но в этих взаимоотношениях было много иронии и такого интеллигентного розыгрыша друг друга. К чему я это говорю? К тому, что у них, когда мы приехали в первый раз в гости к отцу Алексею со своими друзьями, был такой период, когда как бы отец Алексей своего послушника как бы смирял. Выражалось это в том, что он иногда строго ему говорил, что чего-то ему делать нельзя. Моисей был удивительная совершенно личность. Вообще вся эта удивительная компания, собиравшаяся в этом месте достойное продолжение Лесковских «Соборян». Потому что все персонажи так и просятся в книгу. Особенно Моисей поскольку, это нужно представить себе вот эту советскую Ивановскую глубинку, и в ней баскетбольного роста человек, абсолютно сошедший с картины Иванова «Явление Христа народу». Такой абсолютно семитский тип, более того он из верующей иудейской семьи, что в Советском Союзе было большой редкостью. И когда он крестился в православии, отец его проклял и перестал с ним общаться.
Протоиерей Андрей Юревич
— Это кто? Моисей?
Марина Борисова:
— Да. И этот самый Моисей очень долго искал себя и нашел себя в такой стезе экскурсовода. Он рассказывал, как он пришел в экскурсионное бюро наниматься. Ему сказали: вы знаете, все хорошие маршруты уже разобрали, остался один Козельск. Моисей сказал: вот это мне как раз годится. Потом я встречалась с людьми, которые после экскурсии в Козельск в исполнении Моисея пришли к вере, поскольку он рассказывал, естественно, об Оптиной пустыни, о старцах. И вот эти два человека, жили они в избе рядом с храмом, когда приезжали гости, изба делилась на две половины. И в половине, где жили отец Алексей и Моисей, на стене висел большой лубок 19-го века: Святая земля. Но в тот момент, когда мы в первый раз приехали, там был как раз акт этой пьесы: «Отец Алексей смиряет послушника Моисея». Как экскурсовод и человек интеллигентный, Моисей очень любил разговаривать, он безумно красиво рассказывал. И его рассказы можно было слушать часами. Отец Алексей ему сказал: вот гости приехали, ты помалкивай. И он как бы всерьёз помалкивал. Однажды вся компания отправилась в Иваново в епархию за свечами, за иконами, книгами. Меня оставили варить обед, а Моисея отправили печь просфоры. И случилось великое праздничное состояние Моисея, потому что некому было ему сказать: замолчи. В результате обед я ещё как-то под его рассказы приготовила, но просто он так и не испек, потому что все это время, пока мы были вдвоём, он, глядя на этот лубок Святой земли, проводил мне экскурсию по Святой земле. Он мне рассказывал все так досконально, как будто он каждый камень там прошел. При том, что это был глубокий Советский Союз, никто из нас в Израиле не был и даже не мечтал, что когда-нибудь может там оказаться. Когда наше счастье закончилось, и отец Алексей вместе со всеми остальными приехал, Моисей мне в утешение сказал: ты не расстраивайся, ты наверняка там когда-нибудь будешь. Я так подумала, ну, наверное, может быть, я там когда-нибудь и буду. Шло время. Оно шло, шло, шло. Прошло 30 лет. Был 2015 г. я наконец я собралась на Святую землю. Но я собралась в тот самый момент, если наши радиослушатели помнят, я думаю, что и вы все помните, была такая авиакомпания Трансаэро, она была очень удобной, там были чартерные рейсы, там можно было достаточно дёшево купить билеты, но случилось страшное, она начала банкротиться. А билеты я, естественно, купила, чтобы подешевле, заранее. И вот я лечу на Святую землю, я не знаю, как я буду возвращаться, потому что разговор идёт, что со дня на день эти самолёты перестанут летать. Но жребий брошен, билеты в кармане, и вот я оказываюсь на Святой земле. Там продолжаются какие-то странные вещи. То есть я была готова к тому, что там будет толпа туристов, паломников, что везде нужно будет долго стоять ко всем святыням, чтобы приложиться, в очереди. В первый же день моего пребывания в Иерусалиме объявляют террористическую угрозу, кто-то что-то там опять собирался взрывать, весь центр города перекрыли, в весь старый город закрыли вход. Но поскольку я не очень хорошо понимала, что происходит, я, естественно, пошла в сторону старого города. И вот в первый момент, когда сняли кордон и открыли Яффские ворота, чтобы можно было войти внутрь, я туда вошла. То есть я вошла в абсолютно пустой старый город, пользуясь картой-гидом, добралась до храма Гроба Господня, где я готова была сутки провести во всяких очередях, я вошла в пустой храм Гроба Господня, где можно было подойти к любой святыне. Там было несколько десятков человек, которые так же как и я проникли в разные ворота в этот самый момент. И во все моё недельное пребывание на святой земле происходили вот такие, как бы сейчас сказали, стечения обстоятельств. То есть абсолютно ко всем святыням, будь то Вифлеем, да где угодно, я приезжала, и совершенно свободно мы входили во все двери, во все храмы. Но как ни странно, несмотря на то, что все правда, там действительно ощущаешь себя внутри Евангелия, но самое большое потрясение я испытала в Горненском монастыре, когда я вошла в храм и оказалась в той самый церкви, в глубине Ивановской области, в которой мне уже теперь отец Моисей рассказывал в первый раз о Святой земле. То есть это был храм абсолютно той же архитектуры. Самое интересное, что там даже пахло так же. То есть было полное ощущение, что тебя перенесли в другое место, и ты оказался у первоисточника. Ну и последнее чудо, которое произошло со мной на Святой земле, я вылетела последним самолётом Трансаэро. После того, как мы сели в этот самолёт, самолёты Трансаэро перестали летать не только на Святую землю, но и вообще перестали.
Константин Мацан:
— Вас ждали.
Марина Борисова:
— Да. По-видимому, отец Моисей помолился, чтобы так оно и было.
Александр Ананьев:
— Марина вылетела? Вылетела. Гасите свет.
Константин Мацан:
— Это «Светлые истории» на радиостанции ВЕРА, мы сегодня делимся историями о том какими чудесами, к каким размышлениям подвигает Святая земля, Иерусалим, окрестности. И мы это продолжим делать после небольшой паузы. Я напомню, что сегодня с нами в студии протоиерей Андрей Юревич, мои дорогие коллеги Марина Борисова и Александр Ананьев, я Константин Мацан, скоро вернёмся, не переключайтесь.
Константин Мацан:
— «Светлые истории» на радиостанции ВЕРА мы рассказываем в этом часе, и сегодня рассказываем истории о Святой земле, продолжаем это делать в прекрасной компании: протоиерей Андрей Юревич, настоятель храма Архангела Михаила в Куркино, руководитель архитектурного отдела финансово- хозяйственного управления Московской патриархии и мои дорогие коллеги Марина Борисова и Александр Ананьев. Саша?
Александр Ананьев:
— А я не зря вот спросил в самом начале географическую ли точку мы имеем ввиду или же Святая земля как в любимой песни, помнишь? «Небесный град Иерусалим горит сквозь холод и лёд и вот он стоит вокруг нас и ждёт нас».
Константин Мацан:
— Вот отец Андрей начал путешествие на Святую землю из Лесосибирска, откуда-то из Сибири. Марина из Ивановской области, ты из какого региона начнёшь повествование?
Александр Ананьев:
— Я даже не знаю с какого края начать. Ты знаешь, я начну с конца. У меня есть ощущение, что для меня это так важно — Святая земля — вот именно паломничество туда, что мне нужно подготовиться. Мне нужно дорасти до Святой земли. Это, знаешь, как обрести духовника. Ты не можешь так вот креститься и через пять минут сказать: нет, нет, нет, да, пожалуй, вот. Так не бывает. Тебе нужно самому дорасти до того, чтобы у тебя появился духовник. Тебе нужно дорасти, чтобы понять страницы Евангелия, ты можешь и должен и будешь их читать снова и снова, но как бы ты ни старался, тебе нужно время, чтобы понять это. У меня есть ощущение, что со Святой землёй так же. У меня было, наверное, много теоретических возможностей отправиться туда. Но что-то постоянно держало. Почему-то я не принимал решения отправляться туда. Хотя для меня это бесконечно важно, там оказаться. Ну как-то понимаешь свое несоответствие тому, что тебя там ждёт, Кто тебя там ждёт. Ты понимаешь что-то бесценное, что ты там можешь встретить, ты просто в том состоянии, в котором ты находишься, ты просто пройдёшь мимо, а потом себе не простишь. Может быть, глупость, может быть, нет, но это вот ощущение, которым я очень хотел поделиться. А насчёт Святой земли, поскольку я там не был, я пытался подобрать какие-то аналоги Святой земли.
Константин Мацан:
— Ты там вообще не был?
Александр Ананьев:
— Я вообще там не был.
Константин Мацан:
— Уже интересно.
Александр Ананьев:
— Самое ближнее, что подпадает под описание Святой земли — это Иордания.
Константин Мацан:
— Вполне себе Святая земля.
Протоиерей Андрей Юревич
— Кстати, у нас одна из последних поездок была как раз вот по трём странам, связанным с событиями священной истории: Израиль, Иордания, Египет.
Александр Ананьев:
— Вот, вот.
Протоиерей Андрей Юревич
— Иордания — вполне место Святой земли.
Александр Ананьев:
— Вот я туда поехал, но с другими целями, я был трэвэл-журналистом, я поехал с инспекцией пятизвёздочных отелей, по ключевым местам.
Константин Мацан:
— Не наказуемо.
Александр Ананьев:
— Да, и за завтраком с шампанским мне сказали, что у нас сегодня в программе посещение места крещения Христа. И вот именно там я, гуляя по вот этим зарослям ивы, вдоль Иордана, именно там, зайдя в русскую православную миссию на Иордане, поговорив с матушкой Иларией, которая служила в том храме, именно там, будучи некрещеным, не готовым, не собиравшимся это делать, но скинувшим всё, надев рубаху, которую мне дала матушка Илария, и спустившись в воду Иордана, и вокруг не было ни одного человека. Я стоял там, потеряв счёт времени, в этой воде по пояс. Не умея креститься, крестился и был абсолютно счастлив. Наверное, вот это и есть моя Святая земля вот в том виде, в котором я был готов к ней. Причём чудес там было невероятно. Но это совсем другая история.
Константин Мацан:
— Тоже светлая?
Александр Ананьев:
— Ну да, я же её часто очень рассказываю, я очень люблю эту историю, она для меня очень важна.
Протоиерей Андрей Юревич
— А говорил, не был на Святой земле. Сватая земля — это ведь не сегодняшняя граница Израиля. Кстати, древний Израиль был гораздо шире географически, чем сегодня.
Александр Ананьев:
— Безусловно, безусловно.
Протоиерей Андрей Юревич
— И Заиордания, то есть то, что сейчас принадлежит Иордании, тот левый берег Иордана, это была территории Израиля. И Господь ходил тем берегом Иордана как раз.
Александр Ананьев:
— Вы знаете, дорогой отец Андрей, я знаю, конечно, я слышал. Я был на горе Моисея.
Протоиерей Андрей Юревич
— Ну тем более, да.
Александр Ананьев:
— Я был на горе Моисея, откуда Моисей протянул руку и показал, что вот Земля обетованная. Я до сих пор очень сильно страдаю, что я был, я пытался рассмотреть и, я стоял в тени вот этого, превратившегося в змею посоха, есть там такой монумент-не монумент. Я стоял и как Гришковец в моем любимом спектакле «Одновременно», герой которого стоял перед Мона Лизой и говорил: «Чувствуй, чего это ты ничего не чувствуешь? Это она». Вот я когда стоял на горе Моисея, я пытался себе сказать: чувствуй, тут вот происходило всё. Но я, может быть, был не крещеный, может быть, был не готов. Я вот на горе Моисея ничего не почувствовал. А когда шел через эти ивы вдоль Иордана, вот там меня накрыло. И если я шел туда с таким куражом, думаю: «А, сейчас покрещусь, вот там место какое хорошее». Пока шел через эти ивы, меня так оглушило это всё, что я понял, что нет, нет, нет. И нельзя так, надо как-то иначе, не знаю, как, но так нельзя. О Святой земле я не могу вам не рассказать другую историю. Я, буквально, позавчера вернулся... Вот и вы меня простите, дорогой отец Андрей, и вы, Мариночка, простите.
Протоиерей Андрей Юревич
— За что?
Александр Ананьев:
— Я скажу, что я вернулся со Святой земли. Вот для меня это было такое ощущение.
Протоиерей Андрей Юревич
— Я умом ходил в город Иерусалим.
Александр Ананьев:
— Невероятное откровение, невероятные откровения. Потрясение, шок. Нас пригласили помочь, выступить для деток — инвалидов, для местных жителей, в город, Название которого я никогда в жизни не слышал. Где-то в Чувашии, надо ехать сначала долго до Нижнего Новгорода, а потом ещё столько же от Нижнего в сторону неопределённую. Через какие-то некошеные поля, где нет ни одной машины, разбитая дорога, и вдоль дорог стоят, как какие-то надгробные памятники ю, автобусные остановки, все заржавленные и выкрашенные в потемневший от времени в три полосы российского флага. И я просто смотрел на эти остановки и думал, что такого надругательства над российским триколором я не могу простить этим организатором, ну сделайте что-нибудь, потому что это страшно, вот то, что вы видите.
Константин Мацан:
— Видимо, примерно в этом месте в деревне, где моя супруга, родственники супруги живут.
Александр Ананьев:
— От Нижнего куда-то в сторону Саранска, Казани, вот туда. Город Алатырь. Я о нём ничего не слышал.
Протоиерей Андрей Юревич
— Они в свое время делали прекрасные деревянные лыжи.
Александр Ананьев:
— А знаете, где их делали? Вот именно там и делали, вот на том месте. Мало того, именно на территории этого монастыря, о котором я хочу рассказать. Мы приехали в этот город, и я увидел там то, что не ожидал увидеть от города, население которого 30 000. Причём первое, что тебя встречает — это какое-то большое объявление: «требуются электрики, зарплата 17 000». И вот всё какое-то разрушенное. Особенно разрушенным кажется то, что построено только что и обнесено пластиковым сайдингом. Я так повздыхал и думаю: «Господи, ну зачем я здесь? Ну что я здесь?» А у меня ещё настроение тогда было такое отвратительное, был какой-то период жизни не очень хороший. Я думаю: что я здесь забыл? Кому надо то, что я везу? Что это за место такое? А потом мы ехали, ехали и выехали к какому-то очень красивому озеру, а на другом конце озера я увидел что-то сказочное, потрясающей красоты храмы, обнесённые стеной. Их сразу несколько. Здания и башню, такую, какую можно увидеть только в Греции, ну где-нибудь на побережье Средиземного моря или ещё где-то. И всё это в каких-то садах. А рядом с воротами стоит настоятель этого монастыря владыка Алатырский и Порецкий, епископ Феодор. И он проводит нас внутрь. И вы себе даже не можете представить, что там такое. Вот шкаф, описанный Льюисом в Нарнии. Он рядом не стоял с этими воротами, через которые ты заходишь и из вот этого Алатыря попадаешь в такой сад огромный, потому что там по левую сторону мужской монастырь, а по правую руку женский монастырь. Семь храмов, совершенно восхитительных храмов, невероятных. Все усажено какими-то кипарисами, везде такое впечатление, что там выставка роз на ВДНХ, потому что такого количества роз я нигде не видел. Какие-то бабочки летают, какие-то прекрасные люди ходят. На тележках деревянных везут мёд и маринованные огурцы какие-то. Какая-то тишина, павлины, страусы.
Константин Мацан:
— Павлины, говоришь?
Александр Ананьев:
— Да. На втором этаже сыроварня. И такой твёрдый сыр как там я нигде не пробовал, сыр со специями, там чего-то ещё происходит. И владыка нам, конечно же, показал этот монастырь, показал все храмы, мы поднялись на колокольню, где находится самый большой колокол вообще в округе, колокольня там действительно потрясающая. Мы спустились вниз, в подвал, где сохранились свидетельства того, что там происходило до того, как на территории этого храма была вот эта лыжная мастерская, потом пианино «Алатырь» — это тоже как бы делали на территории этого монастыря. А до этого там была тюрьма. И в этой тюрьме казнили огромное количество людей, потому что, когда начали восстанавливать монастырь, они вскрыли вот эти захоронения и обнаружили там сотни черепов взрослых с дырками от пуль и детских черепов с дырками от штыков. С тех самых страшных времён. Они бережно собрали все это, похоронили в братской могиле на территории монастыря. Там вот это всё есть. Руководители, я сам видел, своими глазами, это не преувеличение, руководители крупнейших предприятий, всех, ну сколько там, 30 000 жителей, да? Все крупнейшие предприятия города подходят за благословением к владыке с таким почтением, каким шестиклассники подходят в школе к директору, с таким же почтением к владыке относится и мэр этого городка. Вот владыка идёт по городу, я не видел ни одного человека, который бы не подошел за благословением к владыке. Я такого нигде никогда не видел. Вообще нигде. Это было невероятно. Вот там есть показатели у района, он мне рассказывал так с доброй улыбкой. Есть показатели у района по сборке пшеницы, по производству молочной продукции, ещё чего-то. И сравнительно со всем остальным они очень высокие, с остальными районами. И никто не делает акцент на том, что, по сути, это показатели монастырские. И по сути, вот то, что сейчас происходит с этим Алатырским монастырём, возрождается у тебя на глазах какая-то невероятная традиция, в которой. Раньше ведь не монастырь существовал в городе, а город рос вокруг монастыря. И вот сейчас, я не знаю, есть ли ещё в России такие примеры или нет. Но это вот 100%. Кто помогает больным детям — сиротам? Монастырь. Кто помогает предприятиям, а предприятия помогают? Монастырь. Кто кормит? Монастырь. Кто восстанавливает всё? Монастырь. И я понимал, что я вижу своими глазами какое-то невероятное чудо. Я знаю, что это немножко не соответствует заданной теме вот эта вся история.
Константин Мацан:
— Совсем чуть-чуть.
Александр Ананьев:
— Совсем чуть-чуть. Да. Но для меня вот когда я выходил из этих ворот в обычный Алатырь, из вот этого. Я понимал, что это не Святая земля в полном смысле этого слова, но что-то такое в этом есть.
Марина Борисова:
— Это, по-видимому, град Китеж, который стал видим.
Александр Ананьев:
— Да, причём мне кто-то сказал, причём не владыка, а кто-то из местных, вы знаете, говорит, есть такое поверье, когда придут тёмные времена, потоп ли, или конец времён, или ещё что-то, явно неизбежный уже видимо, Алатырский монастырь укроет.
Константин Мацан:
— Это «Светлые истории» на радио ВЕРА. В студии протоиерей Андрей Юревич, Настоятель храма Архангела Михаила в Куркино, руководитель архитектурного отдела финансово-хозяйственного управления Московского патриархата, мои дорогие коллеги Марина Борисова, Александр Ананьев, мы сегодня делимся историями о Святой земле. И вот Саша предложил максимально широко к этому понятию подойти. Ну а что? Прекрасно. Действительно Святая земля повсюду. Отец Андрей, а в вас как эта история отзывается?
Протоиерей Андрей Юревич
— Ну я думаю, что вторую историю, вот первая была про Иорданию, а вторая вот про Алатырь, я думаю, что вторая история достойна, может быть, даже отдельной передачи, потому что это такой, как бы сказать, рассказ в романе, такой совершенно законченный. Отзывается, конечно, потому что это о сегодняшней нашей жизни, о том, что Господь вчера и сегодня тот же, и Он и творил, и продолжает творить дела свои.
Константин Мацан:
— Ну а если так дерзновенно за Евангелием продолжить, вернее, за апостолом Павлом: «Господь, Христос сегодня, всегда и во веки тот же и там же, и везде, и повсюду».
Протоиерей Андрей Юревич
— Вот если всё-таки вернуться в Палестину, вот в Святую землю, в Палестину, я бы хотел ещё вот о чем сказать, это для меня очень важно. Что ну вот как само Евангелие и вообще Библия дышит, всё-таки без этого никак, она дышит географией, она дышит какими-то понятиями оттуда. Какими угодно, я не знаю, климатическими, растительными, животного мира, всего, чего угодно. Я люблю листать все время какие-то Библейские энциклопедии, атласы, о том, о том мире, о природном мире, это очень интересно, потому что тогда погружаешься в контекст этого всего того, что там происходило. Это вот это одна сторона. Но в то же время, конечно, уже находясь там, ты понимаешь, насколько жизнь там и в то время, когда ты там находишься, насколько живо и действенно Слово Божие там. Оно действенно в реальном времени. Это всегда, кстати, во всех паломничествах бывает. Вот вы рассказывали, Марина рассказывала историю об отце Алексее и Моисее, вот Саша рассказывал про Алатырь, любые паломничества, любые поездки, они всегда связаны с какими-то маленькими чудесами, которые на первый взгляд, со стороны, даже не видны. И ты понимаешь, что это не простое стечение обстоятельств, каких-то времён, каких-то людей, которые в нужное время появляются в нужном месте в твоей жизни именно сейчас, что-то открывается, что-то нужное, что-то ненужное закрывается. Это удивительно. Но на Святой земле это особым образом, и особым образом там связано все со Словом Божьим. Два примера приведу. Опять — таки из той первой нашей поездки, после этого у меня был ещё целый ряд этих поездок. Ну вот та первая, наверное, потому что она первая, как-то запомнилась очень хорошо. Два небольших эпизода. Значит, мы находимся с нашей группы в старой Яффе, Яффе — это город ещё от Яфета, то есть одного из сыновей Ноя, можете себе представить, сколько времени этому городу, ему больше 5000 лет.
Константин Мацан:
— Это рядом с Тель-Авивом?
Протоиерей Андрей Юревич
— Да. И Иоаия, она по-гречески, Яффе она по-еврейски и в Новом завете она как раз как Иопия уже. Апостол Пётр посещал эту Иопию. Там был дом Симона- кожевника, который остался, как показывают и сейчас это здание, этот дом, там живёт одна армянская семья, которая хранит это здание, с какого уж оно там времени, какие там камни, сказать не могу, ну вот показывают как дом Симона-кожевника, на крыше которого Пётр увидел видение, когда ему трижды спустилось некая сосуд- скатерть, в котором были нечистые животные: «Пётр, встань, заколи и ешь». Он сказал: «Отродясь никогда этого не ел». Да, что Господь очистил, не почитай нечистым. Видение это было для того, Петру было показано, что не только призваны ко спасению иудеи, но все народы, всего мира. То есть от этого времени начинается проповедь среди язычников. Проповедь о Христе Воскресшем. И вот мы как раз находимся рядом с входом в дом Симона-кожевника. Экскурсовод говорит: «Сюда никого не пускают». Ну хорошо, мы с этим согласились. Ну мы стоим, и рядом как раз читаем, открываем Евангелие, на всех местах мы читали тексты, которые к этим местам относятся. Мы читаем текст о том, как Пётр во время шестого часа, по-нашему шестой час начинался с 6 утра, это значит 12 часов дня, полдень, взошел на крышу помолиться, и ему это было видение, и после этого видения дальнейшие события. И когда мы это читаем, вдруг открываются двери и нас туда приглашают. Гид так удивляется и говорит: странно, нас сюда не должны были приглашать, они даже если стучишься, никого не пускают. И по прочтении Евангелия для нас открываются двери, мы входим в этот дом, нас угощают там лепёшками, а группа немаленькая, там человек 30, мы поднимаемся на эту крышу, смотрим на время: 12 часов дня. Всё как было у апостола Петра.
Константин Мацан:
— Потрясающе.
Протоиерей Андрей Юревич
— Да, второе примерно такое же событие. Мы спускаемся уже маленькой группкой, отдельно от всей группы, группа отдыхает после какого-то восхождения, а мы, человек пять, решили несколько человек, пройтись по Елеонской горе, сверху вниз спуститься. И вот мы проходим один из храмов, там ведь потрясающе, вот у нас называются храмы в честь, допустим, святого или Господского праздника, в честь какой-то иконы Божьей Матери, мы привыкли, Успенская, Архангельская, Никольская, а там, например, храм «Отче наш», Храм бичевания, храм Умножения хлебов, то есть с событиями евангельскими связаны. И вот проходим мимо одного из Храмов, который называется Плачь Господа, Господь плачет. Смотрим на расписание: ворота закрыты, ай, чуть-чуть опоздали, буквально, 10 — 15 минут как он закрыт, а там жёстко, закрыто, у них свои дела, они никого не пускают. Мы опять: ну что же делать, не пускают так не пускают, давайте, братья, почитаем. Открываем, начинаем читать, как Господь спускался и остановившись, посмотрел на Иерусалим и сказал: «Иерусалим, Иерусалим, как много раз я хотел собрать детей твоих, как птицы собирают птенцов, но вы не захотели, оставляется дом ваш пуст. И заплакал». И в это время открываются двери и выпускают последних паломников, которые опоздали после закрытия. Мы кидаемся сразу к этому служителю, а он откуда — то там иностранец и начинаем ему объяснять, Russian, Сибирь. Как только он услышал Сибирь, он сразу нас запустил.
Александр Ананьев:
— И последние стали первыми.
Протоиерей Андрей Юревич
— Да, но мы понимаем, что он нас запустил не потому что мы из Сибири, потому что мы какие-то экзотичные, ему интересно, а потому что мы прочитали текст, Господь так сделал. То есть «жаждущему дам пить». И тому, кто внутри горит желанием получить вот эту святыню, с ней как-то соприкоснуться, обязательно даст возможность, но испытает. И мы туда входим, преклоняемся, испытываем всё, что там можно было впитать.
Александр Ананьев:
— Костя, 2 минуты осталось. В 2 минуты тебе нужно вместить свою историю.
Константин Мацан:
— Это очень хорошо, потому что у меня почему-то, как это нередко бывает на наших этих вечерах и в программе «Светлые истории», не столько история с началом, серединой и концом, сколько некоторые такое ощущение переживания. Я был на Святой земле дважды. Один раз в очень глубоком детстве, в первом классе, просто в такой абсолютно туристической поездке, папа тогда работал на Кипре, мы к нему приезжали и ездили на экскурсию в Египет и в Израиль. Семья тогда была вообще не церковной, а второй раз был уже в сознательном возрасте, несколько лет назад, но это тоже было не паломничество. Это важно в этой истории, что это было не паломничество, а просто мы поехали с супругой вдвоём, нас отпустили родители, бабушки и дедушки, забрали детей, и мы поехали просто отдохнуть вместе. Но у нас в Тель-Авиве живут наши очень близкие друзья, недавно туда переехавшее. Мы ездили с ними повидаться, ну и, конечно, невозможно было не поехать в Иерусалим, хотя мы ехали к друзьям, жили в Тель-Авиве. Общались там с нашим знакомым священником, который тогда там служил и очень нас опекал. И у меня за все время этой поездки, Тель-Авив, и Яффа, и ездили мы в Назарет на машине, в Иерусалим, в старый город, в храм Гроба Господня. Вот было как-то внутри такое ощущение, которое формулируется, я для себя сформулировал словами о том, что Христос, Он очень близко, и это очень просто. В том смысле, что в этой поездке я смотрел на людей вокруг, на этого священника, с которым мы общались, и понимал, что он ходит, живёт, готовит обед, едет с паломниками на автобусе в Иерусалим, рассказывает анекдоты. И Христос для него рядом. Это жизнь за Христом. В свете, в свете подлинного присутствия здесь и сейчас. Будь это служба или личная молитва в храме Гроба Господня, или прогулка по Старому городу, или просто ты идёшь куда-то обедать, ну вот даже в этих абсолютно нерелигиозных актах сохраняется чувство, что Христос в жизни настолько близко, что Он здесь и везде, и всегда, что просто ты от Него не отделяешься. Это так в этом смысле близко и просто, я вот в таком тонком чувстве просто жил и летал. Но, почему я сказал, что важно, что это было не паломничество, потому что как легко это чувство уходит. Как легко его потерять. От Иерусалима до Тель-Авива час на автобусе. И ты выходишь в Тель-Авиве, и мы жили ещё, снимали квартиру на очень оживлённой улице в центре, где тусила молодёжь, где ночами не смолкала музыка в клубах. Мы не специально выбрали квартиру в этом месте, просто вот на этой улице была квартира. И ты чувствуешь этот разительный контраст. Вот, казалось бы, час отъехал, и совсем другая жизнь. И нет там Христа на самом деле. Это час ехать. А насколько у тебя в душе это состояние, в котором Христос близко и это очень просто, там миллиметр, и ты уже где-то сам по себе, совершенно без Него, в какой-то своей обычной суете. Вот соседство этих двух состояний при всей радостности первого и при всей обыденности второго, и при том, как легко ты упускаешь все то вдохновение, всю ту благодать, которую тебе дают эти камни, эти тропинки, в самых простых проявлениях. Просто там быть — это уже какое-то другое состояние. И как легко его упустить, и как, на самом деле, нужно, я для себя вывел такой вывод из этого всего, что нужно, обретя эту радость, потом как-то прилагать внутренние духовные усилия, чтобы о ней помнить, чтобы в этой памяти в себе её хранить, огонёк этот, который ты со святой земли привёз, беречь и не давать ему быть задутым никакими ветрами повседневной жизни. На этой оптимистической ноте мы будем нашу программу завершать.
Протоиерей Андрей Юревич
— Спасибо, Костя.
Александр Ананьев:
— Да, прекрасная история, спасибо тебе.
Константин Мацан:
— Протоиерей Андрей Юревич, настоятель храма Архангела Михаила в Куркино, руководитель архитектурного отдела финансово- хозяйственного управления Московской патриархии и мои дорогие коллеги Марина Борисова, Александр Ананьев сегодня рассказывали «Светлые истории» на радио ВЕРА. Я напоминаю, что их можно не только слушать, но и смотреть на наших каналах в YouTube и рутуб, мы приглашаем вас в студию и обязательно продолжим рассказывать «Светлые истории» через неделю, пока.
Александр Ананьев:
— Всего доброго.
Марина Борисова:
— До свидания.
Все выпуски программы Светлые истории
