Поделиться
Игорь Петровский
Нас с детства учат, что мама – это святое, а материнская любовь – это высший образ жертвенности. Мировое искусство – живопись, литература, музыка, кинематограф – не раз это воспевали. Достаточно вспомнить нежнейший образ материнской любви в Мадоннах Рафаэля. Образ матери у Некрасова или у Есенина. А «Реквием» Анны Андреевны Ахматовой, где мать проходит все круги ада, а ее горе от потери сына – беспредельно, невыразимо и невосполнимо.
Кажется, что все мировое культурное наследие - это вселенский приговор тому злу, что способно отнять ребенка у матери. Однако наш выдающийся прогрессивный век вносит свои поправки и в эту тему. И потеря матерью ребенка – сегодня не такое уж беспредельное, невыразимое и невосполнимое горе, а вполне себе прибыльный бизнес.
С 1980 года в мировой практике появляется такое понятие как суррогатное материнство. Напомню, что это такое. Так называема суррогатная мать за денежное вознаграждение соглашается добровольно забеременеть, выносить и родить ребенка, Далее, за деньги, она его продает, а его воспитывают новые владельцы - покупатели. Суррогатное материнство критически оценивается верующими людьми. В «Социальной концепции» Русская Православная Церковь высказывает опасение, что «Суррогатное материнство» способно травмировать как вынашивающую женщину, материнские чувства которой попираются, так и дитя, которое впоследствии может испытывать кризис самосознания…
Кстати, по этическим и социальным соображениям сегодня суррогатное материнство запрещено в Австрии, Германии, Норвегии, Швеции, Франции и нескольких штатах США. А в России услуги по продаже детей легализованы и с каждым годом становятся все более популярными, особенно среди богатой клиентуры. Кстати, цены на одного ребенка составляют от 50 тысяч рублей, не включая «благодарность» роженице. В целом в России купить ребенка у матери можно за сумму, не превышающую стоимость хорошего фотоаппарата или ноутбука.
Любопытно, что даже само слово «суррогат» говорит о многом. Словарь Ушакова толкует – суррогатный – как ненастоящий, поддельный, фальсифицированный. Так, бывает суррогатный кофе, суррогатные жиры, и вот теперь уже и материнство.
Я понимаю, что все мы платим определенную дань нашему суррогатному веку. Едим Бог знает что, дышим неизвестно чем. Но вот когда сегодня все наше общество агрессивно, публично и взахлеб заставляют восхищаться суррогатными матерями и скупщикам их детей… Когда через телевизор, интернет и печатные СМИ нас обрабатывают душещипательными историями про богатых, которые тоже плачут, и предлагают поверить, что женщина, превращенная в инкубатор, – это такой вид счастья для состоятельных клиентов… Знаете, пользуясь методом одного нашего задорного юмориста, который любит изгаляться над тайным смыслом привычных слов, мне уже кажется, что не напрасно у слова «сур-рогатный» есть что-то общее со словом «рогатый». Уж как-то больно изуверски выглядит реклама торговли женским чревом и навязываемое через СМИ всеобщее восхищение этим подвигом. Кстати, в прессе даже уже существует такое понятие как «суррогатная Рублевка», где из пяти детей только один выношенный, а остальные куплены.
Но самое страшное, на мой взгляд, во всем этом суррогатном буме – это попытка создать новую антропологию – изменить саму природу материнского инстинкта. Ведь какие усилия направлены на то, чтобы лишить женщин глубочайшего материнского чувства, чтобы анестезия денег заглушила боль от потери ребенка. Сколько еще прямых эфиров мы с вами увидим, где нас профессионально и обоснованно будут заставлять поверить, что ребенок – это всего лишь биопродукт. И да здравствуют стахановки этого производства.
Знаете, при всех резонах неумолимо вспоминаются слова апостола Павла, сказанные 2000 лет назад: «Жена спасается чадородием». Раньше это звучала как-то банально, но сегодня эти слова впору писать на знаменах. А вдруг апостол действительно что-то знал про наши времена.
