Поделиться
Весной 1908 года доктор медицины Евгений Сергеевич Боткин получил августейшее предложение стать личным врачом Царской семьи. Это приглашение выглядело вполне закономерным, ведь еще отец Евгения, Сергей Петрович Боткин, выдающийся врач и автор многих научных открытий, служил лейб-медиком сначала при государе Александре Втором, затем при Александре Третьем. Сам Евгений Сергеевич с блестящими результатами окончил Военно-медицинскую академию, стажировался в лучших клиниках Европы, был сведущ во многих областях медицины. Но мало кто знал, что императрица Александра Федоровна остановила свой выбор на докторе Боткине, прочитав его книгу «Свет и тени Русско-японской войны». Описывая свой опыт военно-полевой терапии, автор невольно раскрылся как человек, которому свойственно глубокое сострадание, как христианин, способный на самопожертвование. «Рядом с таким доктором не будет страшно даже перед лицом смерти», — призналась Александра Федоровна фрейлине Анне Вырубовой.
Служба Евгения Боткина при Царском дворе проходила без выходных дней и отпусков, он неотлучно находился при императоре и членах его семьи. Когда началась Первая мировая война, Евгений Сергеевич обратился с просьбой к государю направить его на фронт для реорганизации санитарной службы. Однако император поручил ему оставаться при государыне и детях в Царском Селе, где стараниями Романовых стали открываться лазареты. В своем доме Евгений Сергеевич также устроил больничное отделение для раненых.
В феврале 1917 года в России произошла революция. 2 марта государь подписал Манифест об отречении от престола. Царская семья была арестована и заключена под стражу в Александровском дворце. Евгений Сергеевич не оставил своих пациентов: он решил находиться с ними, несмотря на то, что должность его была упразднена, и ему перестали выплачивать жалованье.
Когда Романовых было решено перевезти в Тобольск, Евгений Боткин добровольно последовал за ними в ссылку. В Сибири он лечил не только членов Царской семьи, но всех, кто обращался к нему за помощью. Ученый, много лет общавшийся с российской элитой, здесь смиренно служил, как земский врач, простым горожанам.
В апреле 1918 года доктор Боткин вызвался сопровождать Романовых в Екатеринбург, оставив в Тобольске своих родных детей, которых горячо и нежно любил. В Екатеринбурге большевики снова предложили Евгению Сергеевичу покинуть арестованных.
ЧЕКИСТ:
Гражданин Боткин, вы не связаны никакими ограничениями и можете сегодня же отправляться в Москву. Мы оформим вам документы, которые помогут беспрепятственно добраться сначала до Тобольска, чтобы вы могли забрать детей, а затем, вместе с ними, до столицы.
ЕВГЕНИЙ БОТКИН:
Благодарю вас, но мои дети здоровы, а цесаревич Алексей Романов тяжело болен и ежечасно нуждается в моей помощи. Если я оставлю наследника, как я смогу совместить этот поступок со своей совестью?
ЧЕКИСТ:
Здесь нет никаких наследников и цесаревичей! Есть сын государственного преступника Николая Романова, на котором также лежит тяжесть всех обвинений! И всякий, кто добровольно останется с ними, разделит их участь, какой бы она ни была. Вы это понимаете?
ЕВГЕНИЙ БОТКИН:
Да, я это понимаю. Но, принеся некогда присягу государю, я дал ему честное слово оставаться при нем до тех пор, пока он жив. Для человека моего положения невозможно не сдержать такого слова.
Доктор Боткин вполне осознавал, что отказом покинуть Романовых подписывает себе смертный приговор. Накануне расстрела Евгений Сергеевич напишет в одном из писем: «В сущности, я умер, умер для своих детей, для друзей, для дела. Надеждой себя не балую, иллюзиями не убаюкиваюсь и неприкрашенной действительности смотрю прямо в глаза. Меня поддерживает убеждение, что «претерпевший до конца спасется».
За несколько лет до своей кончины Евгений Сергеевич получил титул потомственного дворянина. Для своего герба он выбрал девиз: «Верою, верностью, трудом». С этими добродетелями доктор Боткин шел по жизни, с ними он вошел и в Небесное Царство, до смерти пронеся жертвенное служение ближним, как заповедовал Господь.
Рэй Брэдбери «Лёд и пламя» — «Из времени мы выпали в вечность»
Поделиться
Фото: Piqsels
В Постной Триоди (так называется сборник богослужебных текстов Великого поста) есть слова: «Кто настолько премудр, чтобы приобрести за немногие дни вечность?» То есть тот, кто мудро распоряжается земной жизнью, приобретает за её краткое время Царствие Небесное. Ценности времени посвящён и рассказ «Лёд и пламя» американского писателя-фантаста Рэя Брэдбери.
Космический корабль совершает аварийную посадку на незнакомой планете. Космонавты попадают в чудовищные условия: на планету ежесекундно обрушивается колоссальный поток радиации, вызывающий изменения в организме. Продолжительность жизни сокращается до восьми дней. Дети, рождённые в понедельник, к воскресенью превращаются в стариков.
Вы заметили, что произошло? Рассказ незаметно выбрался из жанра научной фантастики и приблизился к притче. Вот как описывает Брэдбери жизнь на чужой планете: «Рождение мгновенно, как взмах ножа. Детство пролетает стремительно. Юношество — будто зарница. Возмужание — сон, зрелость — миф, старость — суровая быстротечная реальность, смерть — скорая неотвратимость».
Но разве эти слова только о фантастическом мире со страшной радиацией? Разве они не о нашем падшем мире, в который однажды, в самом начале человеческой истории, в результате грехопадения вошла смерть? Из вечности мы выпали во время, и оно беспощадно, скоротечно.
Герои рассказа «Лёд и пламя» находят спасение, вернувшись в корабль, который защищает их своей обшивкой. И вновь в тексте проступает христианская символика: «корабль спасения» — так называют Церковь, внутри Церкви мы находим спасение от радиации греха и смерти.
— Я нашёл способ продлить жизнь на целых три дня, три долгих, славных дня, — говорит Сим, главный герой повести.
В ответ раздаются восторженные крики, ликование.
Для друзей Сима три дня — это неслыханное богатство. Вспомним слова из Постной Триоди, с которых мы начали эту беседу, они говорят о том же. Ведь за немногие дни, напоминают они нам, можно приобрести вечность.
Автор: Анастасия Андреева
Все выпуски программы: ПроЧтение
Мариуполь (Донецкая Народная Республика). Кафедральный собор Святителя Николая Чудотворца
Поделиться
Во время Великой Отечественной войны в Советском союзе возросла роль Православной церкви. В общей беде люди обращались к Богу, и власти, ещё недавно враждебно относившиеся к религии, не препятствовали соборной молитве. Не стал исключением и Мариуполь. В годы войны верующие горожане сплотились, а вскоре после Победы зарегистрировали православную общину. Её участники приобрели дом на улице Кальмиусской, оборудовали под храм и освятили его во имя Николая Чудотворца. Многие годы маленькая церковь оставалась прибежищем для верующих. А в 1989-ом православные получили разрешение построить новый храм. Возведение продолжалось несколько лет, в нём приняли участие тысячи мариупольцев. Пожертвованиями и личным участием горожане приближали тот день, когда над городом засияли купола собора во имя святителя Николая Чудотворца. Он открылся в 1991 году, с тех пор богослужения под святыми сводами не прекращались. Сегодня Николаевский собор носит статус кафедрального храма Донецкой и МариУупольской епархии.
Радио ВЕРА в Мариуполе можно слушать на частоте 97,2 FM
Благовещенская церковь (Село Нелькан Хабаровский край)
Поделиться
В центральной части Хабаровского края, на стрелке рек Чуя и Мая, есть небольшой поселок Нелькан. Его история началась в девятнадцатом веке с печальных событий. В 1816 году в этих краях разразилась эпидемия сибирской язвы. От нее пострадали местные кочевые народы — тунгусы и якуты. Чтобы поддержать их в трудную годину, российское правительство организовало доставку хлеба в тайгу. Один из магазинов поставили в труднодоступной местности в урочище Нелькан. С тех пор здесь появились постоянные жители.
В 1851 году через Нелькан прошел почтовый тракт. Чтобы его обслуживать, в таежный посёлок переселились государственные крестьяне из Забайкалья. Православные построили для соборной молитвы часовню во имя святителя Николая. В 1864 году её посетил епископ Камчатский и Алеутский Иннокентий (Вениаминов), ныне прославленный в лике святых.
Часовня в Нелькане служила духовным центром для русских переселенцев и тунгусов, принявших христианство. Сюда несколько раз в год приезжали священнослужители для совершения церковных таинств. В конце девятнадцатого века Никольская часовня сгорела и вместо неё построили деревянную церковь в честь праздника Благовещения Пресвятой Богородицы. В поселке поселился священник. Он не только проводил богослужения, но и обучал местных ребятишек в церковно-приходской школе.
В начале двадцатого века Благовещенскую церковь уничтожил пожар и в 1914 году в Нелькане возвели каменный храм. Его стали называть братом московского собора Христа Спасителя, поскольку проекты этих зданий подготовил один и тот же архитектор — Константин Тон. Изящная таёжная церквушка, построенная по эскизам знаменитого зодчего, едва уцелела в годы советской власти. После революции 1917-го в ней разместили сначала революционный комитет, а затем сельский клуб.
В конце двадцатого века власти отреставрировали здание, привели в первоначальный вид и... сделали его филиалом «Хабаровского краеведческого музея». С таким решением не согласились местные жители. Они собрали сельский сход и ходатайствовали о возобновлении богослужений. В октябре 1991 года под сводами Благовещенской церкви вновь зазвучала молитва. С тех пор храм остаётся духовным центром поселка Нелькан.
Все выпуски программы ПроСтранствия
