«Старообрядчество в Гуслицах». Священник Алексий Гуглеватый

У нас в гостях был настоятель Спасо-Преображенской Единоверческой общины в городе Куровское Московской области священник Алексий Гуглеватый.

Мы говорили о старообрядчестве и об одном из его направлений — единоверстве: что это за течения внутри Русской Церкви, чем они примечательны, в чем их особенности. Разговор шел об истории региона Гуслицы на востоке Московской области как места, где проживают старообрядцы и единоверцы. Наш гость рассказал об особенностях уклада жизни местных людей, об их уникальной культуре и о сохранившихся до настоящего времени традициях.

Ведущий: Алексей Пичугин

---

А. Пичугин

— Друзья, здравствуйте, это «Светлый вечер» на светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин, рад вас приветствовать. С удовольствием представляю нашего гостя. Ближайший час, эту часть нашей программы, здесь вместе с вами и вместе с нами проведет священник Алексей Гугливатый, настоятель Спасо-Преображенской единоверческой общины в городе Куровское в Московской области. Отец Алексей, добрый вечер.

Иерей Алексей

— Добрый вечер, Алексей. Христос воскресе!

А. Пичугин

— Воистину воскресе! Мы с вами встречались где-то около полугода назад, тогда мы говорили в целом про единоверие, о том, что это такое, что это за течение внутри Русской Церкви, как оно примиряет старый обряд и современную Православную Церковь. И сегодня мы хотели бы с вами поговорить о достаточно интересном месте — я думаю, что это будет интересно не только нашим слушателям в Москве и в Подмосковье, но и тем людям, которые нас слушают по всей России, может быть, даже за ее пределами, через интернет. Гуслицы — уникальное место, где до сих пор и уже не одно столетие живут люди, которые практикуют старый обряд. Это и старообрядцы, старообрядцы, которые принадлежат к Русской Православной Старообрядческой Церкви, это и единоверцы, к которым относится наш гость, отец Алексей, это люди, которые принадлежат к Московской Патриархии, к Русской Православной Церкви. Давайте начнем с истории этих мест. Почему так вышло, что на юго-востоке Московской области, даже скорее на востоке, до сих пор, вот уже не одно столетие, компактно достаточно проживают люди со своей уникальной культурой?

Иерей Алексей

— Да, Алексей, место, называемое Гуслица, достаточно удивительное — это местность, которая находится, как вы уже сказали, на востоке Московской области, объединяет она в себя несколько районов: отчасти, большую часть, конечно, занимает Орехово-Зуевский район, отчасти Павлово-Посадский район и отчасти Егорьевский район. Город Егорьевск и город Орехово-Зуево, они не входят в состав классического обозначения Гуслицкой местности. Хотя вопрос насчет Егорьевска, он достаточно спорный, потому что в самом Егорьевске река Гуслица протекает.

А. Пичугин

— Вот я хотел спросить: название местности произошло от названия реки Гуслица? Или в верховьях она еще называется Гуслянка.

Иерей Алексей

— Да, местность называется по наименованию реки Гуслица, протекает она через многие населенные пункты, которые объединены вот в этот край, который искони называется Гуслицей. Где-то около 30–35 деревень изначально, количество менялось, какие-то деревни становились городами. Например, поселок Куровское стал в советское время городом Куровской и до 61-го года это районный центр был, Куровской район Московской области. Но так или иначе историческим центром Гуслицы считается село Ильинский погост. До середины XV века это село называлось Гуслица. Население Гуслиц очень интересное тем, что это автохтонное население, то есть люди, которые веками живут на одном месте.

А. Пичугин

— А это заметно по их укладу жизни, по каким-то культурным особенностям? Не только по тому, что они практикуют старый обряд в православии, но и по каким-то особенностям их жизни?

Иерей Алексей

— По особенностям жизни это заметно. Люди находятся в разных населенных пунктах, скажем, в разных даже краях вот этой географической Гуслицы, но они, во-первых, очень похожи друг на друга, да, есть очень много таких вот внешних данных очень похожих этих людей. Интересны особенности характера этих людей: достаточно бывают непримиримы по отношению к некоторым вещам, но и бывают достаточно снисходительны тоже к людям, которые не совсем готовы жить по тому укладу, которым живут они.

А. Пичугин

— Ну такая этнографическая особенность, которая очень неочевидна. Потому что все дело происходит буквально в нескольких десятках километров от Москвы. Ну что там — 70 километров до МКАД от Гуслиц — это же вообще ничего.

Иерей Алексей

— Да, так и есть. И тоже что интересно, что это ведь население-то было преимущественно старообрядческое. А еще самое интересное, что если мы знаем, что старообрядцы в России, в Российской империи были гонимы в большей своей части, то гуслицкие старообрядцы не изгонялись никогда из своего места населения, из Гуслицкого края. И многие гонения, которые шли, например, там разгонять какие-то старообрядческие монастыри на Выгу или в Поволжье, они даже шли через Гуслицу, но гуслицких старообрядцев не трогали — это было очень такое удивительное явление.

А. Пичугин

— Ведь они тоже туда переезжали. Насколько я знаю, все же такое количество старообрядцев в тех местах связано с тем, что это и до революции, в XVIII–XIX веках были достаточно глухие места. Они и до сих пор в масштабах Подмосковья, на фоне вообще подмосковной жизни — с коттеджами, с широкими дорогами, трассами — остаются достаточно такими ну глухими, наверное, да.

Иерей Алексей

— Да, до сих пор так и есть. Гуслицкая местность, она выделяется по отношению к другой Московской области. Конечно, тут и леса, и болота, и такие деревеньки потаенные некоторые, да. Но интересно и то, что именно вот в этих лесах Гуслицкой местности Московской области было очень много старообрядческих скитов, очень было много старообрядческих монастырей.

А. Пичугин

— Ну недаром это место называют старообрядческой Палестиной.

Иерей Алексей

— Да, это такой один из центров старообрядчества, который вмещал в себя и множество монастырей, и множество таких вот разных населенных пунктов, даже закрытых старообрядческих населенных пунктов. Но и вместе с тем еще этот край был славен своим промыслом: здесь писали книги, расписывали особой гуслицкой росписью, здесь писали иконы — тоже неповторимые, достаточно такие своей манерой красок, своим таким буйством цветов. Очень интересные были образа, их можно выделить по отношению к другим иконописным школам, в том числе старообрядческим. В Гуслицкой местности делали литье икон — то есть отливали образа, отливали кресты. Очень известны гуслицкие кресты там с херувимами и так далее. То есть что интересно: люди жили, там леса, болота, земля не была плодородной. Единственное, чем славились гусляки из того, что выращивали на земле, это был хмель, более ничего уродить эта земля не могла в то время. А вот промысел...

А. Пичугин

— Ну а, возможно, именно поэтому местные земли и были очень быстро освоены промышленниками Ведь восточное направление Московской области это и такой промышленный край — Орехово-Зуево, Ногинск, Павловский Посад — первые фабрики крупные в Московской губернии строились именно здесь.

Иерей Алексей

— Да. Вот известен, например, Кузнецов Матвей Сидорович...

А. Пичугин

— Морозовы.

Иерей Алексей

— Да, известный производитель фарфора, который уже там, в Гуслицах, построил фарфоровые первые такие кустарные, а потом они переросли уже в мануфактурные фабрики. Савва Морозов, происходивший из села Зуево.

А. Пичугин

— Это же все старообрядческие фамилии.

Иерей Алексей

— Балашов. Да, все это старообрядцы, старообрядческие фамилии, которые известны именно из этих населенных пунктов. Там, например, в Куровской остались еще остатки Балашовской мануфактуры. В Орехово-Зуево если вы въезжаете, вы увидите, что, в принципе, таким, одним из самых величественных зданий в Орехово-Зуево это будет бывшая фабрика Саввы Морозова. В Ликино-Дулево продолжается дело Матвея Сидоровича Кузнецова — это ведение фарфора дулевского. То есть, да, здесь, в принципе, в Гуслицах, было очень много промысла. Такого промысла и религиозного, да, назначения — это иконы, литье, перепись книг, написание книг. И такого промысла, который шел в виде мануфактур, в виде тканей, в виде фарфора, в виде каких-то иных разных приспособлений. Но интересно и то, что о гусляках говорили, как и об известных таких, можно сказать, хулиганах. То есть известно, что гусляки в XIX веке подделывали деньги. И на своих деньгах они писали там, где должны были быть исходные данные банка, печатавшего ассигнации, там была надпись: «Наши не хуже ваших».

А. Пичугин

— И неужели кто-то покупался? Или вернее покупал и продавал что-то за эти деньги?

Иерей Алексей

— Ну, гусляки имели определенное обаяние, так что эти деньги вводили в оборот.

А. Пичугин

— Так что на эту надпись никто не смотрел и не обращал внимания.

Иерей Алексей

— Ну да, когда уже понимали, какие деньги, разочарование приходило...

А. Пичугин

— А тут гусляка и след простыл.

Иерей Алексей

— А тут, да, гусляка след простыл. Тем более известные гуслицкие леса, как уже повторюсь, как человек заходит в этот лес, он-то знает его, как свои пять пальцев, а полиция, какие-то жандармы его вряд ли смогут там найти.

А. Пичугин

— А интересно, что Гуслицы, я уже сказал, что до наших дней сохранили достаточно своеобразный уклад и там живет население, которое до сих пор практикует старый обряд. А вот что из перечисленного (ну я понимаю, что не фальшивомонетчество, естественно), а что из перечисленного вами промысла сохраняется до сих пор? Во-первых, это чеканка, это какие-то работы по дереву, это иконопись — есть ли это сейчас?

Иерей Алексей

— В советское время традиция иконописи, конечно, была прервана. Был еще мастер, который писал иконы в советское время, подновлял, но его образа, образа его руки, они были уже достаточно своеобразные — лики там были не самые лучшие, а все художество у него, конечно, уходило на изображение одежд. Но когда умер он, уже писать после него было некому и перенимать традицию.

А. Пичугин

— И когда это было?

Иерей Алексей

— Он скончался где-то в 90-х годах.

А. Пичугин

— Ну уже достаточно давно. А учеников нет?

Иерей Алексей

— Учеников у него не было, да. Мне известно, что дети его передавали в церковь прориси, которые были у него, еще такие старинные прориси. Они интересны тем, что это не калька, на которой нарисованы очертания иконы, а это калька, на которой иголочками пробито очертание иконы. То есть, видимо, эта калька какая-то там наносилась на залевкашенную доску и уже там...

А. Пичугин

— Уже просто, ну я так понимаю, что это принцип достаточно трафаретного изделия, которое просто было в исполнении и которое не требовало особенного мастерства. Вернее, требовало при изготовлении трафарета, но при этом позволяло большому количеству людей зарабатывать таким вот иконным промыслом.

Иерей Алексей

— Трафаретные такие иконочки, они потом чем вот интересны (видел такие прориси, но на фотографиях уже) — там одежды разделаны, а руки, лики, они оставлены уже на мастерство человека, писавшего иконы. И потому, видимо, иконы у этого человека выходили не очень такого достаточно хорошего качества. Литье было прервано примерно в 80-е годы XX века. А по какой причине: последние литейщики уже не лили иконы, уже не лили кресты, они лили нательные крестики для Рогожского поселка.

А. Пичугин

— А самое примечательное, что все годы советской власти это промыслы продолжались и сгинули только в наше время уже.

Иерей Алексей

— Да, они сгинули в наше время. И что тоже интересно, литье нательных крестиков уничтожились по причине того, что старообрядцы перешли на более дешевый материал, перешли на алюминиевые крестики, которые были достаточно дешевые. И не было необходимости, чтобы мужчина там из Анциферова возил в бидончике из-под молока на Рогожское кладбище литые крестики.

А. Пичугин

— Ну литые лучше алюминиевых.

Иерей Алексей

— Литые лучше алюминиевых, но они и дороже. И тем самым вот эта цепочка прервалась. Но, к слову, вот сейчас в Анциферово мужчина есть такой — Андрей Игнашин, он возродил литье икон. Он льет по старым технологиям, по старым традициям, льет их в глину, которую утрамбовывает. Глину он там находит тоже в Анциферово — ему кто-то из старожилов подсказал, где эту глину найти. То есть вот в плане литья, именно анциферовского литья, которое еще в XIX веке славилось своей достаточной качественностью — этот промысл возродился. Вот возродился благодаря такому вот человеку молодому, Андрею Игнашину. Он сейчас льет иконы, какие-то иконы разрабатывают, он имеет разные формы, разные образцы. И, в принципе, его литье достаточно качественное, его литье не отличишь от литья старых мастеров.

А. Пичугин

— Я напомню, что в гостях у радио «Вера» сегодня священник Алексей Гугливатый, настоятель Спасо-Преображенской единоверческой общины в городе Куровское в Московской области. А если я или кто-то из наших слушателей приедем в Гуслицы, будем ездить по Гуслицкому краю, заметим ли мы какие-то особенности? Или это просто обычные подмосковные села и деревни, к которым мы, ну по крайней мере те люди, которые живут в Москве или Подмосковье, привыкли?

Иерей Алексей

— Тут, скажем так, вопрос такой, что заметить это можно по общению с людьми. То есть так проехав, ну увидите домики там, раскрашенные в разные цвета, с наличниками, да, где-то там увидите каменные строения лабазов — ну то есть не придадите особенного значения. Может быть, увидите, правда, домики, которые имеют на задах каменную пристройку — вполне возможно, что в такой пристройке в XIX веке могла находиться какая-то моленная в том или ином населенном пункте. Но пообщавшись с местным населением, вы, в принципе, поймете, что люди эти достаточно традиционны. Традиционны они в плане поминовения, например, усопших, да, вот накануне, у нас недавно была Радоница, в плане каких-то таких традиций и обычаев. Дачники, которые, например, приезжают из Москвы в Гуслицы и хотят, например, прибрести какие-то дома, они мне сами жаловались, что старообрядцы иной раз не продают свои дома, они продают свои дома именно своим же.

А. Пичугин

— А где своих найти?

Иерей Алексей

— Ну в других каких-то населенных пунктах — у кого-то семья увеличилась, нужно выехать. Вот своим продадут, а вот дачниками — еще подумают, продать или не продать.

А. Пичугин

— Хотя, с другой стороны, я думаю, в Москве достаточно много староверов, и если кто-то из них подыскивает себе дом под дачу, то это, наверное, как раз такое направление, где ты найдешь людей, близких тебе по духу.

Иерей Алексей

— Да, это так и есть. В нашем кусту деревень Гуслицкого края, вот мне известно, что сейчас есть многие такие дачники из числа прихожан старообрядческих храмов города Москвы, даже известных таких деятелей. Вот, например, там головщик Покровского собора на Рогожском кладбище, Виталий Москвичев, он как раз вот себе тоже приобрел дачу в Гуслицкой местности, приезжает туда.

А. Пичугин

— А давайте ненадолго прервемся, от старообрядческой истории перейдем к единоверию. Во-первых, у нас была целая программа в ноябре месяце про единоверие с отцом Алексеем, и желающие могут ее найти, она есть у нас на сайте https://radiovera.ru/ — там и звуковой файл есть, и даже есть расшифровка —можете почитать, послушать. Но вкратце я все равно прошу вас, расскажите, пожалуйста, про то что такое единоверие, как оно относится к старообрядчеству и как оно относится к современной Православной Церкви.

Иерей Алексей

— Единоверие — это направление в старообрядчестве, которое воссоединилось с Православной Церковью на правах возможности соблюдения старых обрядов, возможности продолжения старообрядческого быта церковного и внутриобщинного, но при этом сохраняя единство с Православной Церковью. То есть старообрядцы в XIX веке, когда пришли в Русскую Православную Церковь на правах единоверия, они получили такие же старообрядческие приходы, но под управлением епархиальных архиереев Русской Церкви. Архиереи рукополагали по старым книгам священников для единоверческих общин, и таким образом единоверческие общины привлекали многое количество людей, желавших воссоединения с Церковью, но сохранения своей традиционной культуры Древней Руси. В то же время были и такие интересные явления, когда беспоповские общины...

А. Пичугин

— Переходили в единоверие.

Иерей Алексей

— Переходили в единоверие, были известны...

А. Пичугин

— А не считалось это со стороны старообрядцев, таких истинных старообрядцев, неким предательством? Или коллаборационизмом. Не знаю, как это назвать.

Иерей Алексей

— Ну, конечно, со стороны старообрядцев это считается таким каким-то искажением веры, искажением памяти предков. Но достаточно такое странное явление, потому что часто старообрядцы современные даже не знают, что такое единоверие.

Иерей Алексей

— Но вы для них кто?

Иерей Алексей

— Ну мы для них...

А. Пичугин

— Ну конкретно вы, священник Алексей Гугливатый. Вот у вас есть ваша единоверческая паства, и есть очень много старообрядцев, в том числе и старообрядческих священников, которые живут и служат рядом с вами. У вас какие взаимоотношения? И с простыми мирянами, и со священнослужителями старообрядцами.

Иерей Алексей

— С простыми мирянами, конечно, взаимоотношения у нас проще. Потому что для священников старообрядческих мы так или иначе являемся в определенном роде конкурентами. Потому как сейчас у всех старообрядцев семьи смешанные, все старообрядцы имеют родственников-новообрядцев...

А. Пичугин

— Или просто людей нецерковных.

Иерей Алексей

— Да, людей нецерковных.

А. Пичугин

— А кстати, правда ли, что для старообрядца лучше, если будет родственник человек нецерковный, нежели он будет новообрядным? Где-то я про это слышал.

Иерей Алексей

— Ну это, мне кажется, уже такое заблуждение, достаточно такое...

А. Пичугин

— Но хорошо. Тем не менее у вас рядом достаточно много старообрядческих церквей. Кстати, сколько? Вашего прихода Куровское.

Иерей Алексей

— В районе исторических Гуслиц, да, или там в районе в радиусе, скажем, там 25 километров, да, от моего храма около, наверное, двадцати старообрядческих общин.

А. Пичугин

— Вместе с храмами.

Иерей Алексей

— Да, вместе с храмами, конечно. Это достаточно такое плотное население старообрядческого толка.

А. Пичугин

— Но вы все равно общаетесь, я думаю, и с духовенством.

Иерей Алексей

— Да, мы общаемся, мы дружим с некоторыми священниками старообрядцами, с некоторыми мирянами общаемся, обмениваемся каким-то опытом, какими-то вопросами веры. Конечно, бывают и дискуссии, бывают и какие-то даже споры, можно сказать. Но мы стараемся их все-таки выдерживать в таких в рамках любви, чтобы не было какой-то необходимости пойти потом с кулаками друг на друга.

А. Пичугин

— А есть ли какие-то вещи, которые изменились? То есть в моем дилетантском представлении единоверие — это то же старообрядчество, но в лоне Русской Православной Церкви. Но единоверие возникло в XVIII веке, и оно тоже как-то развивалось на протяжении двух столетий. Ну, правда, наверное, с перерывом все-таки на советское время, когда оно было, но было в подполье. И Старообрядческая Церковь, она тоже развивалась, скажем, Белокриницкая. Тут надо, наверное, еще раз для наших слушателей, которые не очень хорошо себе представляют разделения, у нас есть два согласия в старообрядчестве с духовенством — это Белокриницкое и Древлеправославное беглопоповское, так называемое Новозыбковское. И есть несколько беспоповских согласий. Ну, предположим, самое распространенное Белокриницкое — от названия места Белая Криница на Украине современной, откуда и пошла иерархия этой Церкви, все это тоже развивалось. И вот по прошествии двух столетий, в начале XXI века чем единоверие отличается от старообрядчества?

Иерей Алексей

— Да сейчас-то, в принципе, таких сильных-то различий нету.

А. Пичугин

— Кроме принадлежности.

Иерей Алексей

— Кроме принадлежности, да. То есть единоверие — это старообрядчество в лоне Русской Православной Церкви. Там Белокриницкая или иная какая иерархия — это старообрядчество вне лона Русской Православной Церкви. Различий богослужебных у нас особых нет. Есть, может быть, такая особенность, что вот наши храмы, которые находятся на территории Московской областной епархии, они используют за богослужением манеру пения, традицию пения, которая привычна всем старообрядческим поповским согласиям — это наречное пение. А вот, например, в Москве и в некоторых иных регионах единоверцы более, скажем так, принадлежат к наонной традиции пения...

А. Пичугин

— А что это наонная и что такое наречная?

Иерей Алексей

— Наонная традиция пения — это пение, которое разделяет, с одной стороны, в пении буква «есть» и буква «ять» — «ять» поется, читается как звук «е», а буква «есть» поется и читается как звук «э».

А. Пичугин

— Незнакомому с этими тонкостями человеку они заметны на слух?

Иерей Алексей

— Да, это очень заметно. То есть, например, вот слово «днесь» в некоторых певческих произведениях произносится как «дэнэс» или «дэнэсэ».

А. Пичугин

— «Дэнэс» — что-то такое молдавское есть.

Иерей Алексей

— Да. Это, конечно, южнославянское влияние, которое было там, например, во времена святителя Киприана, митрополита Киевского, но вот как раз осталось в этих традициях. Но что интересно, вроде бы это похоже на певческую традицию южных славян, а сохранили ее в старообрядчестве в основном согласия северные — то есть Поморская традиция, она как раз вот сохранила это наонное пение и чтение. И вот во многих регионах старообрядцы, единоверцы, в том числе в Москве, они принадлежат вот именно к этой наонной певческой традиции. Это, в принципе, та певческая традиция, которая была в Соловецком монастыре до середины XVII века, до того страшного явления, когда в результате конфронтации времен раскола Соловецкий монастырь был разорен.

А. Пичугин

— Мы продолжим нашу беседу через минуту. Напомню, что гость программы «Светлый вечер» сегодня священник Алексей Гугливатый, настоятель Спасо-Преображенской единоверческой общины в городе Куровское Московской области. Я Алексей Пичугин. И мы вернемся в эту студию буквально через минуту.

А. Пичугин

— Возвращаемся к нашей беседе в студию светлого радио. Напомню, сегодня здесь наш гость, священник Алексей Гугливатый, настоятель Спасо-Преображенской единоверческой общины в городе Куровское Московской области. Как вы попали в единоверие? Я знаю, что вы совершенно не из единоверческой семьи, не из старообрядческой, но вы оказалась в единоверии. И вы родом из мест очень далеких от Гуслиц, а служите в Гуслицах.

Иерей Алексей

— Я сам родом из Орла. Я — да, не из семьи старообрядцев, но, в принципе, моя семья и не отличалась некогда особой религиозностью. И так получилось, что волей Божией я был первый из семьи, кто переступил порог храма, потом там уже потянулись родители и там какие-то родственники. А так вот первый такой интерес был у меня в семье по отношению к вере, к Церкви Христовой, ко Спасителю нашему Христу. И интерес к старообрядчеству у меня возник и к единоверию именно благодаря такой особой любви, наверное, к истории русской, к истории Русской Церкви. И когда уже стал там и изучать краеведение родного края, Орла, знал, что много старообрядческих согласий было в городе Орле представлено. Если, например, почитаем там Николая Семеновича Лескова, можно у него что-то почерпнуть, некоторые такие интересные заметки того периода русской истории.

А. Пичугин

— Да, это же человек, который очень много писал про Орел, Орловскую губернию, там все знают «Леди Макбет Мценского уезда».

Иерей Алексей

— Да или там например «Запечатленный ангел».

А. Пичугин

— Или «Запечатленный ангел». Ой, прекрасно, я очень люблю Лескова. Хотя я уже не помню, что это именно про Орловщину.

Иерей Алексей

— Это «Запечатленный ангел» не про Орловщину, он про старообрядческих таких разнорабочих, у которых был образ, написанный одним известным старообрядческим иконописцем. И вот там описывается определенного рода приключение, которые с этими людьми состоялось, и как они в итоге потом пришли к единоверию.

А. Пичугин

— Я очень люблю Лескова, очень люблю «Запечатленного ангела», но я, к сожалению, сейчас уже вот таких тонких подробностей не помню, потому что читал больше 20 лет назад. Надо бы, наверное, перечитать. Так вот как вы оказались в единоверии и в Куровском, в Гуслицах?

Иерей Алексей

— Изучал историю, историю Церкви и стал изучать, заинтересовался историей раскола. Раскола XVII века, того который поразил Русскую Церковь и разделил Русский народ на старообрядцев и новообрядцев. И стал изучать эту тему, стал интересоваться. Параллельно ходил в Орле в храм Смоленской иконы Божией Матери города Орла, был там пономарем, еще до поступления в Сретенскую духовную семинарию. А наткнулся на то, что храм этот был построен потомками стрельцов, которые находились в Орле, что там часть купцов была, строивших этот храм, каким-то пограничным образом принадлежала к старообрядчеству. И вот через разные такие, изучение разных подобных тем, там, например, от нашего храма недалеко было место, где стоял единоверческий храм Успения Пресвятой Богородицы — в городе Орле очень такой интересный был собор, в его закладке принимал участие святитель Филарет (Амфитеатров), митрополит Киевский, подарил при закладке этого собора икону Успения Божией Матери Киево-Печерскую с частицей святых мощей угодников Печерской Лавры. И вот изучал разные такие вещи, понимал, что, конечно, раскол это страшная трагедия, которая не коснулась, а сотрясла Русскую Церковь. Но из всего старообрядчества логически верное только единоверие. Потому что мы знаем примеры того, что были в Русской Церкви изменения различные. Например, уставное изменение времен Сергия Радонежского, когда со Студийского устава переходили на Иерусалимский устав. Мы знаем, что в Русской Церкви существовали разные традиции богослужебные. Мы знаем, что вообще в Православной Церкви существовали традиции и разного даже крестного знамения. Да, например, когда говорят, что троеперстие, извините меня, это как будто бы ересь — это на самом деле не совсем так. То что троеперстие православно (троеперстие — это перстосложение, которое в ольшинстве Православных Церквей сейчас используется), о том, что оно православное, мы знаем уже примерно с XIII века. Есть такой источник — «Прение Панагиота с Азимитом» — это такой полемический труд греческий, и он описывает, как грек Панагиот с латыняном Азимитом спорят о вере. И Панагиот спрашивает у Азимита: почему же вы не осеняете себе тремя перстами вот во славу там Единосущной Троицы? И этот сборник, это «Прение» было переведено на церковнославянский язык, уже с XIII века оно было известно. То есть на Руси знали о том, что греки крестятся, стали креститься с XIII века троеперстием, но ересью это не считали.

А. Пичугин

— Была просто своя традиция.

Иерей Алексей

— Была своя традиция, была возможность сосуществования в Церкви разных традиций. И вот после там школы я поступил в Сретенскую духовную семинарию в Москве, закончил ее. И уже поступая в семинарию, я думал, что хорошо бы быть единоверческим священником. Вот как-то меня к этому все равно влекло и привлекало именно служение единоверия. Но в Орле единоверческой общины не было.

А. Пичугин

— А возможность ее создать или не было просто людей, которые к вам бы ходили. В Орле есть старообрядцы, единоверцы?

Иерей Алексей

— В Орле единоверцев нет. Старообрядцев, наверное, две семьи, но это там такие люди, с которыми я знаком, но они бы не пошли в единоверие точно.

А. Пичугин

— Понятно.

Иерей Алексей

— Вот учился в Сретенской семинарии, стал посещать храм Владимирской иконы Божией Матери села Осташева, Воскресенского района Московской области, ездил к отцу Антонию, единоверческом священнику. Когда венчался браком в Михайловской слободе...

А. Пичугин

— Это надо опять же оговориться, что Михайловская слобода — это такой своеобразный единоверческий центр в Подмосковье, который находится в Раменском районе. Если вы едете из Москвы, если вы живете в Москве, ездите на автомобиле и выезжаете куда-то по Новорязанскому шоссе, то где-то километров через двадцать после Москвы (а вот аэропорт Жуковский рядом находится) вы будете видеть огромный храм с высокой колокольней — это вот и есть Михайловская слобода.

Иерей Алексей

— Да. Вот там вот мы венчались с супругой, которая из потомственных старообрядцев,

А. Пичугин

— И супруга ваша из Подмосковья, да?

Иерей Алексей

— Нет, супруга у меня из Бессарабии.

А. Пичугин

— О, ничего себе.

Иерей Алексей

— Да. И когда появилась удивительным образом на самом деле — я-то думал, что я куда-то поеду там в Поволжье служить единоверческим священником по окончании семинарии, но освободилась вакансия в Спасо-Преображенской единоверческой общине города Куровское. И по приглашению митрополита Ювеналия я был туда отправлен кандидатом в священнослужители, потом уже рукоположен в священники. И тогда же еще единоверческая община деревни Овсюнино обрела исторический свой храм, был передан общине, Петра митрополита.

А. Пичугин

— А ваша знакомство с приходской жизнью единоверческой, оно к тому времени уже состоялось или вы все постигали в бою, а до этого у вас была только теория?

Иерей Алексей

— Ну отчасти знакомство с приходской единоверческой жизнью, оно, конечно, было еще до того. До того как ты стал священнослужителем, ты уже стал входить в число прихожан общины, да. Там вот какое-то количество времени сначала я ходил в общину при храме Новых мучеников Церкви Русской в Строгино — там есть такая община людей, собирающихся вокруг регулярно проводимых богослужений по старому чину. Потом стал ездить вот в Воскресенский район, в Осташево Владимирской иконы Божией Матери, единоверческий приход. И там уже видел, как служит отец Антоний, видел, как какие там особые прихожане, какие там особые люди, все это видел.

А. Пичугин

— А Осташево — это считается частью Гуслиц?

Иерей Алексей

— Осташево — нет, не считается частью Гуслиц, оно выходит за границы. Но там все равно традиции те же самые.

А. Пичугин

— Ну рядом.

Иерей Алексей

— Да, все рядом. Там Гуслицкая икона, там отчасти гуслицкое пение.

А. Пичугин

— И вы приехали в Куровское. А кто были вашими, ну и кто остается вашими прихожанами? Все-таки это было, в общем-то, недавно — пять лет, если я не ошибаюсь, служите.

Иерей Алексей

— Да, пять лет.

А. Пичугин

— Кто ваши прихожане?

Иерей Алексей

— Наши прихожане — потомственные старообрядцы, гусляки.

А. Пичугин

— Почему они оказались в единоверии?

Иерей Алексей

— Оказались они в единоверии, потому что в 1994 году в Гуслицах, в городе Куровское была основана Спасо-Пребраженская единоверческая община. Она была основана людьми — то есть это вот сами люди организовали, захотели, чтобы в их городе был единоверческий храм, люди из числа старообрядцев. И основным таким подвижником в этом деле была почетный гражданин Орехово-Зуевского городского округа Устинья Григорьевна Андриянова.

А. Пичугин

— Ныне уже, к сожалению, ушедшая.

Иерей Алексей

— Да, ушедшая в мир иной. Но она за свою жизнь сделала очень много таких добрых дел и прославила, конечно, свое имя в веках. Она сделала в родном поселении деревни Степановка — это тоже Гуслицкая местность, — она сделала музей местной деревни, перестроив из школы заброшенной. Она сделала мемориал павшим солдатам на фронтах Великой Отечественной войны, солдатам, которые происходили из этой деревни. И она же вот стояла у истоков основания Спасо-Преображенской единоверческой общины города Куровское. Она боролась за то, чтобы историческому единоверческому храму деревни Овсюнино было возвращено богослужение, богослужебная жизнь, а в 90-е годы там находился еще сельский клуб. В деревне Мисцево она основала тоже единоверческую общину и там же построила еще, была поострена часовня в честь Вознесения Господня. То есть люди вот так вот общим желанием решили воздвигнуть единоверческий храм, единоверческую общину, чтобы несмотря на то что люди происходили из разных согласий, имели тоже родственников-новобрядцев, чтобы они могли вместе все молиться. Молиться и за своих родственников, принадлежащих к Русской Православной Церкви, и при этом соблюдать и сохранять свое древнерусское богослужебное благочестие.

А. Пичугин

— Священник Алексей Гугливатый, настоятель Спасо-Преображенской единоверческой общины в городе Куровское в Московской области, в программе «Светлый вечер» на светлом радио. Вы с чем столкнулись, что для вас было необычным, неожиданным, приехав в Гуслицы? Потому что у вас была приходская жизнь до того, но вы не были не просто священником, но и вы не были священником в таком удивительном месте.

Иерей Алексей

— Священником я не был, но я священником был рукоположен именно для этого края, для этого места. И вот с чем столкнулся? Столкнулся с тем, что да людям иной раз ничего и объяснять не надо, они тебе еще больше...

А. Пичугин

— Сами объяснят.

Иерей Алексей

— Они тебя еще больше научат и сами все объяснят. Главное для них, чтобы служба соблюдалась, чтобы служба соблюдалась так, как положено, как заведено. Они, может быть, не всегда могут прийти на богослужение уставное, но если ты будешь служить не по уставу, они это заметят.

А. Пичугин

— Потому что они это впитали.

Иерей Алексей

— Да, они это впитали. Они это впитали, как можно сказать, с молоком матери, да, они видели бабушек молившихся, еще в своем детстве.

А. Пичугин

— Я сталкивался с такими вещами, что люди, воспитанные в старообрядчестве, несмотря на то что это было какое-то глубокое детство, и они к Церкви никакого отношения не имели многие годы, возможно, не имеют и до сих пор, а читать по-церковнославянски умеют.

Иерей Алексей

— Да.

А. Пичугин

— А интересно, у вас в приходе есть молодежь?

Иерей Алексей

— Есть молодежь. У нас есть молодые люди, которые даже на клиросе у нас стоят — поют, читают.

А. Пичугин

— Почему я об этом спрашиваю. Вот в нецерковной среде есть такое распространенное заблуждение относительно Церкви, что там все — вот это вы можете заметить по всяким скетчам, роликам, где парадоксальным образом показывается священник с мобильным телефоном, например, да: ах, как же так, а у батюшки, оказывается, мобильный телефон есть. И понятно, что для людей церковных все это очень смешно, поскольку все мы живем в современном мире, все мы живем в XXI веке и все мы пользуемся одними и теми же вещами. Но у людей православных я замечал, что по отношению к старообрядцам — я не люблю это разделение, как бы про старообрядцев говорят неправославные, у людей из нового обряда — хотя какой уж он новый, за 400 лет...

Иерей Алексей

— Да.

А. Пичугин

— Есть по отношению к старообрядцам тоже расхожие заблуждения о том, что это люди, которые там ходят в лаптях, едят щи деревянной ложкой, своей собственной, потому что чтобы не оскверниться от посуди еретиков, что они не пользуются никакими благами цивилизации. И вот поэтому-то я и спрашиваю, есть ли у вас молодежь.

Иерей Алексей

— Нет, молодежь у нас, конечно, есть и молодежь у нас пользуется всеми благими благами цивилизации, да, то есть в этом у нас нет никаких таких проблем. И если сказать там, например, о старообрядцах вне лона Русской Православной Церкви, то там тоже есть молодежь, и достаточно молодежи. Вообще вот нужно сказать, что церковная молодежь наша, она интересуется таким вот, знаете, настоящим исконным, таким вот каким-то истинным. И очень много есть таких людей молодых которые, например, могут там приехать, не только вот живя в Куровской или где-то в окрестных селениях, они могут приехать из других городов, интересуясь единоверием.

А. Пичугин

— И, к сожалению, ведь еще Гуслицу тоже не обошла эта тенденция — люди уезжают. И молодые люди уезжают в большие города, как и у нас. Москва ближайший большой город. Мало кто, наверное, живет в Гуслицах, работает в Москве... Хотя почему мало, наверное, есть такие люди.

Иерей Алексей

— Да наоборот, большинство. Вот в этом главная, конечно, да, проблема в том, что уезжают.

А. Пичугин

— Ну уезжают совсем, я имею в виду.

Иерей Алексей

— Уезжают. Но не так много. Большинство людей просто не нашли работы в Гуслицах. Вот когда, например, приходишь утром рано там, например, на электричку (нужно ехать в Москву по какой-то причине) — и вот в первых электричках, в принципе, уезжает вся Куровская.

А. Пичугин

— И Куровская — это конечная для ряда электричек.

Иерей Алексей

— Ну для некоторых — да.

А. Пичугин

— Интересно, а как культурно старый обряд отразился на людях, проживающих в Гуслицах? Ведь тут не надо тешить себя иллюзиями, многие, да и большинство, наверное, людей живущих в Гуслицах, они ни к какой Церкви отношения не имеют. Это обычные светские абсолютно там в массе своей, наверное, еще с советским менталитетом люди. Но вы мне рассказывали историю о том, что эти люди все равно ощущают свою принадлежность к старообрядчеству — это такие советские старообрядцы, нецерковные совершенно.

Иерей Алексей

— Да, это нецерковные старообрядцы, советские, но есть такие, да там, как вот сейчас говорят там: я, говорит, атеист Киевского Патриархата, да, — такая распространенная шутка на Украине. Ну примерно такое же есть и здесь.

А. Пичугин

— Вы мне рассказывали забавную историю, не знаю, как ее так воспроизвести, чтобы никого не обидеть, на радио «Вера» — про электричку и выпивающих мужиков где-то там...

Иерей Алексей

— Да, это вот мне было тоже удивительно. Я ехал как раз в Москву и увидел такое, подсел там к женщине знакомой, и через несколько, скажем так...

А. Пичугин

— Рядов сидений.

Иерей Алексей

— Через несколько рядов сидений, да, увидел — люди играют в карты. Причем чего-то они там потребляют, наверное, имеющее определенный градус, и у них речь изобилует разными словами, но отнюдь не совсем это благочестивые такие слова. И вот в какой-то момент, видимо, разыгранная колода карт переходит к тому, что кульминация, и кто-то так вот прямо с силой, с таким импульсивным таким движением, бьет эту карту и кричит на весь вагон: «Спаси Христос тебя за это!» То есть вот у людей как бы...

А. Пичугин

— А «спаси Христос» это, в отличие от «спаси Господи», которое звучит в новым обряде, у старообрядцев «спаси Христос».

Иерей Алексей

— Конечно, это такое страшное явление, да, то есть люди, может быть, не совсем понимают, что там они говорят, что они желают, еще в таком определенном угаре. Но это все равно вот показывает, что так или иначе это в людях сохранено. Вот на таком культурном каком-то или некультурном да, но уровне это сохранилось. Опять же вот мы сегодня говорили, да, что это сохранилось, например, там в отношении к тому, что, может быть, люди не будут эти молиться там, да, они не будут ходить в храм, но они, например, им важнее свой дом продать кому-то из своих, из старообрядцев. То есть они, может быть, не особо-то религиозные люди, но вот для них это будет важно. Например, для них важны еще какие-то там элементы. Сейчас, к сожалению, это уже уходит, уходит традиция, но где-то она сохраняются. На Пасху, вот все говорят: на Пасху советская традиция идти на кладбище. Нет, у старообрядцев...

А. Пичугин

— Да, это очень большое заблуждение, что это советская традиция. Это традиция, освященная веками.

Иерей Алексей

— У старообрядцев на Пасху люди шли на кладбище, мне рассказывали, люди шли на кладбище после службы, после мольбы и пели на могилках стихиры Пасхи: «Да воскреснет Бог, и разыдутся врази Его» и со всеми стихами...

А. Пичугин

— О, отец Алексей сказал: «да разыдутся». Не «да воскреснет Бог, и расточатся врази Его», а «да воскреснет Бог, и разыдутся врази Его».

Иерей Алексей

— Ну да, это вот особенности старообрядческого пения.

А. Пичугин

— И «Единородный Сыне», я помню, тоже привыкал. «Смертью на смерть наступи».

Иерей Алексей

— Да. «Христос воскресе из мертвых, смертью на смерть наступи, и гробным живот дарова» — так вот звучит тропарь Пасхи у старообрядцев. И вот интересно: на кладбище приходят люди — сейчас они это вот теряют, к сожалению, — но раньше у всех были листочки с выписанными стихирами Пасхи. И люди даже, может быть, поют там, не поют, могли там прийти и просто прочитать стихиры Пасхи на могилке у своих родственников. Сейчас это уходит. Даже бывало такое, что придешь на кладбище, да, и видишь — там женщина стоит там в брюках, без платка, но она поет стихиры Пасхи так, как она это слышала от своих бабушек и дедушек.

А. Пичугин

— А я почему-то думаю и уверен практически, что мужики эти, которые в электричке в карты играют, ну они и выпивают, они тоже умеют читать по-церковнославянски, возможно, наизусть знают стихиры Пасхи. В отличие, кстати, от подавляющего большинства своих коллег из других мест, также ездящих в электричке и выпивающих.

Иерей Алексей

— Я думаю, что они и покажут, как креститься надо правильно, да, то есть вот правильно по их вере. Они покажут там, скажут про троеперстие. Они, может быть, скажут еще про какие-то особенности. Они могут даже сказать, что то, что они пьют и курят, это неправильно, да, то есть они это много чего могут еще сказать. То есть бывает такое, что ты смотришь, вот вроде бы человек там ну не совсем религиозный по внешним данным, но он тебе иной раз может такие традиции рассказать, которых ты сам не знаешь.

А. Пичугин

— А есть какие-то вот несколько особенностей, которые вас больше всего удивляют в Гуслицах?

Иерей Алексей

— На Пасху мы ходим, на Рождество, на Крещение Господне — есть деревня такая, Мисцево, мы там ходим по домам и славим праздник. Да, то есть на Пасху мы по домам наших прихожан ходим, поем стихиры Пасхи, на Рождество это чин славления Рождества Христова, на Богоявление мы крещенской водой кропим дома наших прихожан в деревне Овсюнино и в деревне Мисцево. И вот там есть те люди, которые регулярно ходят молиться в имеющиеся в этих населенных пунктах храмы, относящиеся к единоверческой общине города Куровское. А есть те, кто ходят там раз в год, а может, вообще годами не ходят, но они все равно считают себя принадлежными именно к нашей общине. И у всех дома есть иконочка писаная, старинная там, от предков. Если нет иконы писаной, они обязательно возьмут литую иконочку или литой крестик, всегда у всех лампадочка. И вот если ты заходишь в дом, и они говорят: так, батюшка, не пой, не пой пока, сейчас вот лампадочку зажгем, свечку поставим, тогда вот будешь петь. И они встают и молятся вот именно вот так вот прямо. Это тоже вот определенная вроде такая вот культурность, которая сохранилась при этом. Потом они там уберут все, как надо все поставят. Но иной раз бывает, заходишь к людям, не ходящим регулярно в храм, но ты к ним заходишь, смотришь — у них там лампадка горит, свечка у них не запыленная пылью, а в какой-то степени она прожженная. Или, например, приходишь к каким-то людям тоже там в деревне домой — у них что первое видишь на столе? Там да, конечно, сейчас у многих, и телевизор, и все, и покрыт там рушником. Но кроме иконочки с лампадой у очень многих людей, и мужчин, и женщин пожилых, затертые молитвенники, затертые часословы лежат на столах. Это не какая-то такая показушность, это вот...

А. Пичугин

— Это просто лежит книга, которой часто пользуются.

Иерей Алексей

— Да, она затерта, уже просто там страницы оборваны местами.

А. Пичугин

— Спасибо вам большое за этот разговор. Очень интересно. Я думаю, что у тех, кто бывает в Москве, у тех, кто живет в Подмосковье, есть замечательная возможность съездить в Гуслицы, посмотреть. Но, конечно, если вы просто проедете, как говорит наш гость, отец Алексей, вы особо не заметите разницы с другими подмосковными селами. Но если постараться погрузиться в это больше, вот в том числе благодаря нашей программе, можно приехать, я думаю, к отцу Алексею в село Куровское, в Спасо-Преображенский приход. И, я думаю, отец Алексей что-то расскажет, покажет и познакомит со своими прихожанами.

Иерей Алексей

— Да, пожалуйста. Московская область, городской округ Орехово-Зуево, город Куровское, улица Советская, дом 89. Спасо-Преображенская единоверческая община. Приезжайте, мы всегда рады гостям.

А. Пичугин

— И ее настоятель, священник Алексей Гугливатый, был гостем программы «Светлый вечер». Я Алексей Пичугин. Спасибо большое. Всего хорошего и до новых встреч.