«Служение на Вологодской земле». Епископ Флавиан

У нас в гостях был епископ Белозерский и Череповецкий Флавиан.

Владыка рассказал о своем пути в Церковь, о служении в Лондоне и о настоящем служении в Вологодской епархии в качестве епископа Белозерского и Череповецкого.

---

А. Пичугин

«Светлый вечер» на светлом радио, дорогие слушатели, здравствуйте, меня зовут Алексей Пичугин, рад вас приветствовать в нашей студии и рад представить гостя, сегодня вместе с вами и с нами ближайший час, эту часть «Светлого вечера» проведет епископ Череповецкий и Белозерский Флавиан. Владыка, добрый вечер.

Епископ Флавиан

— Добрый вечер, добрый вечер, дорогие братья и сестры, рад приветствовать вас на радио «Вера».

А. Пичугин

— Сразу, я думаю, что большинство наших слушателей, конечно же, хорошо себе представляют географию, где находится Череповец, где находится Белозерск, ну вдруг. У нас, на самом деле, у самих достаточно широкая география, нас слушают и за Уралом, и сильно за Уралом на Дальний Восток. Если кто-то не знает, то Череповец и Белозерск — это два города в Вологодской области, я всегда вспоминаю: Вологодская область, она же огромная, несколько всего лишь цифр данных, что от Москвы до Вологды 400 с небольшим километров, а от Вологды, например, до Великого Устюга Вологодской области больше 600. И как когда-то писал Александр Башлачев, сам уроженец Череповца, о том, что «Привольны исполинские масштабы нашей области: у нас четыре Франции, семь Бельгий и Тибет» — это вот, я так понимаю, что да.

Епископ Флавиан

— Да, это действительно так. И я, став Череповецким архиереем, сталкиваюсь с тем, что многие считают, что Череповец — это где-то за Уралом, где-то на Севере.

А. Пичугин

— А потому что тяжелая промышленность, ассоциируется.

Епископ Флавиан

— Да, вероятно, какие-то ассоциации у людей, поэтому нет, Череповец — это Россия, это российский город с очень давней богатой историей, историей провинциального российского города, который сейчас превратился в большой промышленный центр в России, благодаря Металлургическому комбинату, благодаря предприятию «ФосАгро», это теперь большой город, который мало похож на тот провинциальный городок на тот, какой он был, скажем, столетие назад.

А. Пичугин

— Насколько я понимаю, я никогда не доезжал до Череповца, хотя в Вологде я был неоднократно и вот в этом году я ездил из Вологды практически в Череповец к своим друзьям в Сизьму, но это чуть больше, чем полдороги, там Сизьма, Шексна. Поэтому я так представляю, конечно же, эти места и Череповец — он больше Вологды, масштабнее, это тот случай, когда город, второй в области, он фактически первый.

Епископ Флавиан

— Первый в промышленном, конечно, отношении, в плане культурном Вологда все-таки, наверное, берет первенство здесь.

А. Пичугин

— А Вологда как раз сохранила тот провинциальный, ничего в этом плохого нет, в этом слове «провинция», «провинциальный». Что-то теплое есть, наоборот, такой провинциальный, очень хороший уклад.

Епископ Флавиан

— При этом Череповец может похвастаться тем, что в Череповце есть Череповецкий государственный университет. По-моему, это единственный случай, когда районный центр области имеет свой собственный государственный университет. Так что Череповец активно и динамично развивается, а основан Череповец был, это, я думаю, не все знают, учениками преподобного Сергия Радонежского, который благословил двух своих постриженников: преподобных Афанасия и Феодосия Череповецких, благословил их отправиться на берег Шексны, на междуречье Шексны и Ягорбы, где они основали Воскресенский монастырь. И позже вокруг монастыря возникает посад, и этот посад становится городом Череповцом. Если мы посмотрим: официально День города отмечается и город Череповец официально считает свою историю, начинает свою историю с 1777-го года, когда указом Екатерины Второй Череповцу был присвоен статус города, но поселение, посад вокруг Воскресенского монастыря возник в XIV веке, во второй половине XIV века. И череповецкий Воскресенский монастырь был очень известным монастырем в свое время, это была патриаршая вотчина, настоятели этого монастыря получили статус архимандритов на пару столетий раньше, чем, скажем, Кирилло-Белозерский монастырь, такой значимый, всем известный.

А. Пичугин

— Он тоже, судя по вашему второму кафедральному городу, он не в вашей епархии находится

Епископ Флавиан

— Да, он не в нашей епархии, он в епархии Вологодской, Вологодский митрополит носит титул Вологодский и Кирилловский, вот Кириллов — это как раз и есть Кирилло-Белозерский монастырь. Тоже, кстати, здесь возникает часто путаница, когда слышат вторую часть титула Белозерский, говорят: а где Белозерский монастырь? Нет, Белозерский монастырь рядом, в соседнем районе, в Кирилловском районе.

А. Пичугин

— Я тоже долго, честно говоря, путал, так сложилось, что у меня есть несколько знакомых и хороших друзей-священников, которые служат там, в окрестностях и археологи, которые работали в окрестностях когда-то, с которыми мы тоже копали в свое время в экспедициях, они меня в все время поправляли и священники, археологи, что ну как вот, ты все время путаешь. Достаточно путаница понятна, потому что Белое озеро, все равно все тяготеет к Белому озеру, но монастырь, он в Кириллове. Владыка, у вас такая очень интересная биография, у вас светское образование, такое классическое, фундаментально-историческое, собственно, отсюда вот такой интерес, я так понимаю, знания...я понимаю, что это ваша кафедра и вряд ли есть епископ, который не знает историю своей кафедры и города, где она расположена, но вы это рассказываете вот именно как историк, очень приятно, спасибо

Епископ Флавиан

— Благодарю.

А. Пичугин

— Давайте поговорим немного о вашей жизни, потому что в Саратове вы достаточно рано, в конце 80-х годов, когда вам было 13 лет, то, что мы читаем в вашей официальной биографии, начали ходить в церковь, прислуживать в алтаре, петь на клиросе. А как эта часть в вашу жизнь пришла — церковная составляющая?

Епископ Флавиан

— Церковная составляющая пришла в семье, у меня были верующие бабушки и верующие родители, невоцерковленные родители были на тот момент. А бабушки посещали церковь, прабабушка являлась постоянной прихожанкой. И к церкви, к вере в нашей семье относились всегда очень положительно, помнили то, что по материнской линии в моем роду был священник, протоиерей, знаменитый в Саратове духовник Саратовской духовной семинарии протоиерей Павел Бобров, миссионер, и относились к вере с большим почтением и благоговением, несмотря на всю ту ситуацию, которую переживала в советские годы наша Родина. И с 13 лет я стал сознательно посещать церковь вместе со своими друзьями — Духосошественский собор города Саратова, и с этого момента полюбил церковное богослужение, стал читать на клиросе, полюбил устав церкви, богослужение — все это вошло как-то очень органично в мою жизнь и я буквально с тех самых младых ногтей, собственно, и не мыслил себя никем иным, как священнослужителем, с самого отрочества у меня было тяготение к тому, чтобы стать священником, служить церкви, какое-то внутреннее такое желание, оно было у меня всегда. И понимая, и по совету своего отца я поступил в Саратовский государственный университет на исторический факультет.

А. Пичугин

— А почему именно на исторический?

Епископ Флавиан

— Я любил историю очень, мне было интересно и гуманитарное образование, фундаментальное, как вы сказали, было в Саратове, я застал таких известных профессоров, Троицкого, академика, которые преподавали как раз в то время, сейчас уже почившие. И благодаря им я смог получить действительно фундаментальное классическое образование всестороннее, возможность и интерес к работе с источниками, к чтению и все это, я очень благодарен университету и когда в Саратове открывалась семинария, я имел возможность поступить и в Саратовскую семинарию и учился, кстати говоря, параллельно

А. Пичугин

— Где-то на заочном, где-то на очном или и там, и там на очном?

Епископ Филарет

— Там не было такого заочного отделения для семинарии, в семинарию принимались тогда заочно только священнослужители, но у меня была возможность совмещать. По сути, как свободное посещение у меня было и там, и там и вот я смог одновременно закончить два учебных заведения. Стал священнослужителем...

А. Пичугин

— Интересно, а были ли у вас, вот обучаясь в двух учебных заведениях сразу — в семинарии, в университете, были ли у вас какие-то внутренние, может, даже не противоречия, но не состыковки в плане подхода к образовательному процессу? Потому что университет все-таки, особенно исторический факультет: языки, работа с источниками, я сам учился на историческом факультете, для меня вот эта составляющая истфака, она близка, но все-таки светское такое, классическое образование, оно часто идет несколько вразрез с представлениями об образовании в духовных учебных заведениях, нет?

Епископ Флавиан

— Не знаю, я никогда не сталкивался с таким и внутренне не ощущал никакого противоречия, я считаю, что все это как бы взаимно наполняет, можно так сказать

А. Пичугин

— Ну потому что гуманитарная и та, и та составляющая, все-таки семинария — это же тоже...

Епископ Флавиан

— Да, все это взаимно дополняет, и я знаю, что и мои преподаватели в семинарии, тем более, что в семинарии у нас преподавало достаточное количество преподавателей и профессоров из Саратовского государственного университета. Владыка Александр (Тимофеев) приснопамятный Саратовский архиерей, который в свое время был ректором Московских духовных школ, в Саратове сделал тоже самое, привлек светских преподавателей к преподаванию в Саратовской семинарии.

А. Пичугин

— Да, этот факт я забыл, действительно, ведь владыка Александр был долгие годы ректором Московской духовной академии и семинарии, видимо, конечно, это повлияло на его взгляд на выстраивание учебного процесса, на то, как это выглядело, должно было выглядеть. То есть семинария в Саратове не с нуля начиналась, а все-таки с основ, которые были заложены в Сергиевом Посаде, в Загорске.

Епископ Флавиан

— Да, совершенно верно, вот эти основы и эти приемы, которые возвели, по сути, семинарское образование на более высокий, академический, я бы сказал даже, уровень. Эти приемы владыка Александр благоприятно использовал и в Саратове, благо, в Саратове университет тоже с давней историей, открыт был еще до революции, а исторический факультет открывался в конце 17-го, начале 18-го года и открывали его и Федотов — знаменитый ученый-исследователь, и знаменитый философ Семен Людвигович Франк, например, тоже работал в Саратове и как раз стоял у истоков гуманитарного университетского образования в Саратове.

А. Пичугин

— Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня епископ Череповецкий и Белозерский Флавиан. Когда вы начинали ходить в церковь, владыка, это был, я так понимаю, 87-й, 88-й годы, Тысячелетие Крещения Руси достаточно широко отмечалось и мы всегда говорим о том, что Тысячелетие Крещения Руси было такой отправной точкой в новой истории Церкви постсоветской, когда те церковные историки, те люди, которые там достаточно уже были взрослыми людьми или служили в те годы, они говорили, что никто за несколько даже месяцев до проведения самих торжеств не мог себе представить, что все настолько сильно изменится сразу после Тысячелетия Крещения Руси. Вот в Саратове вы это чувствовали? И начало вашей осознанной церковной жизни, оно же совпало как раз с празднованием Тысячелетия? Было какое-то ощущение перемен?

Епископ Флавиан

— Конечно, конечно, было ощущение перемен и была возможность приобрести, скажем, молитвослов, молитвенник новый, отпечатанный буквально недавно. Если до этого пользовались в Саратове и бабушки пользовались исключительно дореволюционными изданиями какими-то или какие-то акафисты просто переписывались от руки очень часто, то теперь я сам прекрасно помню, это воспринималось, как чудо, когда можно было приобрести молитвослов, изданный издательством Московской Патриархии, новый, отпечатанный на белой бумаге — это воспринималось, как чудо и это ощущалось. В Саратове было всего два храма действующих

А. Пичугин

— Духосошественский?

Епископ Флавиан

— И Троицкий собор кафедральный. Всего два храма и на этих храмах зазвучали колокола, появился колокольный звон, это был уже 89-й год, это тоже воспринималось, как своего рода чудо. Потом в 90-м году Саратов посетил Святейший Патриарх Алексий Второй, и это было тоже воспринято народом Божиим как толчок к духовному развитию, возрождению прежде всего. И два храма в Саратове всегда были полные, сколько я себя помню и как рассказывали мне родители, что храмы эти на праздники всегда были наполнены народом. И затем начинают открываться, буквально возрождаться духовная жизнь, открываются новые храмы, восстанавливаются и свидетелем всего этого в Саратове я стал.

А. Пичугин

— Ну и довольно скоро вас рукоположили.

Епископ Флавиан

— Да, я был рукоположен в священники, в дьякона, служил на приходах Саратова и стал преподавателем Саратовской духовной семинарии.

А. Пичугин

— Как раз по направлению «История России»

Епископ Флавиан

— Да, Историю России, Историю Церкви преподавал. И в тот же момент я поступил на заочное отделение Московской духовной академии. Но очень много мне дала работа с владыкой Александром, под его мудрым началом. Часто бывало так, я, помимо преподавания был еще и заведующим заочным сектором в разные годы и проектором по учебной работе. Я прекрасно помню: надо подписать всего несколько каких-то бумаг или решить какой-то вопрос, приходишь к владыке на прием, вопрос решается быстро, но потом владыка начинает рассказывать что-то, рассказывать о своей жизни, о своем опыте преподавания и все эти беседы с владыкой Александром, они очень благоприятно повлияли на мое вообще воззрение, отношение к духовному образованию, к преподаванию, к воспитательному процессу, то есть все это.

А. Пичугин

— Да, владыка, конечно, прожил, к сожалению, короткую, но очень яркую жизнь, потому что на годы его служения как раз пришлись какие-то перемены, опять же, в церковной жизни, которые предшествовали: это 70-е, это патриаршество Пимена, заканчивается эпоха Патриарха Алексия Первого и вот все патриаршество Пимена, когда как раз владыка был назначен в 82-м году ректором Московской духовной академии. Десять лет где-то примерно он возглавлял?

Епископ Флавиан

— До этого был инспектором московских духовных школ

А. Пичугин

— Это, конечно, невероятный опыт, интересные, я уверен, что его рассказы, я общался с людьми, которые приезжали к нему за рукоположением, которые тоже проходили какой-то опыт жизни и служения, не служения, вернее, а вот какой-то церковный опыт имели в советские годы и это все очень интересно — рассказы про него и их собственные воспоминания. В итоге в какой-то момент вы как-то резко из Саратова переместились в Лондон.

Епископ Флавиан

— Да, получилось так, что в 2007 голу тогда митрополит Смоленский и Калининградский благословил мне быть клириком в Успенском кафедральном соборе Сурожской епархии в городе Лондон. В то время в Лондоне после кончины митрополита Антония было некоторое время нестроение и остро требовалось духовенство. И протоиерей Михаил Дудко из Москвы туда приехал на год раньше, был назначен туда владыка Елисей сначала, как Богородский, с титулом Богородский, потом стал правящим архиереем Сурожской епархии он. И вот как раз в 2007-м году я прибыл в Лондон и начал там свое служение пастырское в совсем новых для меня условиях, в условиях Сурожской епархии, где еще помнили и до сих пор помнят приснопамятного митрополита Антония.

А. Пичугин

— Четыре года прошло

Епископ Флавиан

— Да-да. В общем-то это совсем новый уникальный опыт я расскажу вам, который милостью Божьей выпал на мою долю и интересно было, к сожалению, я не застал и не встречался лично с митрополитом Антонием, но общался с его сподвижником, владыкой Анатолием Керченским, викарием Сурожской епархии, который сейчас на покое. И с теми людьми, кто близко общался с митрополитом Антонием, и вот я благодарен Богу за такую возможность такого служения.

А. Пичугин

— Нам почему-то кажется в бытовом плане, когда мы просто куда-то едем — Лондон в списке тех городов, куда, конечно же, надо поехать или если поехал, то это Лондон. Но когда туда приезжаешь работать или служить, то это совершенно другая картина. Я думаю, что, с одной стороны, конечно же, это постоянное сравнение, я понимаю, что вы не были архиереем тогда, но все равно все, кто приезжал, служил, работал с новым архиереем, попадали под это сравнение с митрополитом Антонием и его окружением. И, конечно же, я думаю, что в принципе, в условиях другой страны, не православной, тоже это налагало какие-то определенные обязательства и было достаточно непросто.

Епископ Флавиан

— Да, в Лондоне паства очень разнообразная. В первую очередь это были прихожане, которые обратились к православию из англиканства или из католичества, обратились благодаря проповеди владыки Антония — это небольшой численно и по количеству плат прихожан, далее прихожане — это эмигранты, те, кто в силу каких-то причин эмигрировали либо вот уже в 90-е годы, либо вторая волна эмиграции, либо потомки эмигрантов первой волны. И для большинства людей русская церковь в Лондоне была и остается частью России и прежде всего той связующей нитью с утерянной по тем или иным причинам Родиной. В мое время, когда я там служил и сейчас там прихожанами становятся те, кто работает или учится в Лондоне и тоже на какое-то время потерял связь со своей родной страной, потому что это не всегда Россия, много выходцев из Украины, Белоруссии, из стран Прибалтики и все они в церкви ищут не только духовное утешение, но и возможность встретиться с соплеменниками, пообщаться и церковь воспринимается, как культурное пространство, где можно даже решить какие-то свои житейские или бытовые проблемы, с которыми, безусловно, сталкивается всякий человек, оказавшийся на чужбине. И для священника в подобном приходе прежде всего нужно было быть очень чутким к прихожанам, понимать, что многие находятся в состоянии просто эмоционального стресса, оказавшись в каких-то тяжелых, сложных ситуациях. А как мы знаем, в церковь, в основном, ходят люди, вспоминают о церкви, когда сталкиваются с какими-то неприятностями или трудностями, вот тоже самое и в Лондоне. И как только я приехал в Лондон, я с благословения владыки Елисея начал проводить в Лондоне беседы по четвергам, каждый четверг собирались все желающие после вечернего богослужения, в четверг по обычаю читается акафист Святителю и чудотворцу Николаю, пред читаемой иконой, служба длится около часа и вот с шести до семи богослужение и затем, в семь часов вечера, в половине восьмого начиналась беседа.

А. Пичугин

— И люди как раз с работы приходят, даже те, кто не приходил на богослужение, они могли прийти на беседы, да?

Епископ Флавиан

— Да, и вот все семь лет, сколько я был в Лондоне, я проводил каждый четверг эти беседы на самые разные темы. Прежде всего я начал с Евангелия, разбирали Священное Писание и все эти беседы были не только моим монологом каким-то, это были действительно беседы, это был живой разговор на те темы, которые волнуют каждого из нас. Проходили они в очень такой теплой атмосфере, прихожане, кто мог, готовили чай, какие-то пироги приносили, и, в общем-то, за чашкой чая, куском пирога, потому что многие после работы и не успели еще даже перекусить, голодные, кто-то делал бутерброды, все это проходило в такой теплой атмосфере и собирали в разное время по-разному, но до 50-70-ти человек приходило, а так, постоянно, человек 30-40 на эти беседы.

А. Пичугин

— Даже 30-40, мне кажется, я не могу сказать, что я часто бываю на подобных мероприятиях в московских или подмосковных храмах, но даже, когда приходится, 30 или 40 человек — это уже неплохой показатель, а когда 50-70 — уже совсем хорошо.

Епископ Флавиан

— И подобные беседы проводил и владыка Антоний, поэтому я здесь постарался. Конечно, до его уровня далеко мне, да и многим, но, во всяком случае, внимание к прихожанам, которое оказывалось, оно вызывало такой живой интерес и уважение. И я сам очень тепло вспоминаю эти беседы и этот опыт, тоже неоценимый для меня опыт.

А. Пичугин

— Сейчас мы чуть подробнее поговорим об этом, я напомню, что у нас в гостях епископ Флавиан, епископ Череповецкий и Белозерский. У нас небольшой перерыв, буквально минута, и мы вернемся в нашу студию.

А. Пичугин

— Возвращаемся в студию светлого радио, напомню, что это программа «Светлый вечер», наш гость сегодня епископ Череповецкий и Белозерский Флавиан, владыка рассказывает, правда, сейчас мы еще не дошли так подробно до Череповецкой епархии, мы говорим про годы служения владыки, еще тогда священника, отца Максима в Лондоне. Беседы, которые вы проводили — люди, которые на них приходили — это те, кто помнил митрополита Антония или это, в основном, новые, которые воцерковлялись и уже приходили в церковь после его кончины?

Епископ Флавиан

— И те, кто его помнили, его буквально духовные дети приходили, они были, я бы так, сказал, активистами.

А. Пичугин

— Казалось бы, для чего им такие беседы, если они уже внутри церкви, если они уже когда-то проходили через общение с владыкой Антонием?

Епископ Флавиан

— Вы понимаете, это же были не огласительные беседы, которые проводят, скажем, перед крещением для людей, желающих воцерковиться, в духовной жизни постоянно требуется какое-то обновление, постоянно требуется общение, чтение. Никто не может сказать: «Я прочитал раз Евангелие и мне этого достаточно». И всякий раз, когда мы снова открываем Священное Писание — мы что-то открываем для себя новое. И польза, которую мы извлекаем из евангельского чтения, она неоценима, и она необходима нам постоянно, также, как телесная пища — нельзя же сказать, что я один раз позавтракал и ближайший месяц я есть не буду, нет. То есть духовная пища, она необходима постоянно и, разумеется, глупо совершенно сравнивать было бы меня и владыку Антония, то есть это несопоставимые совершенно величины, но при этом что пользовалось уважением, как я уже сказал — это внимание, которое священник, епископ оказывает прихожанам. И особенно в Великобритании, за границей очень важно осознавать, что они не одиноки, что они могут встретиться с себе подобными людьми, с которыми можно поделиться своими проблемами, задать вопрос, получить ответ на этот вопрос, просто пообщаться, очень важно внимание, которое священник и церковь оказывает прихожанам, чтобы прихожане не чувствовали себя брошенными, чтобы прихожане не воспринимали церковь, как только место, куда они пришли, чтобы, такое страшное, на мой взгляд, слово и восприятие, когда говорят: свои духовные потребности как бы я выполнил, исполнил...

А. Пичугин

— Понятно, что это не супермаркет.

Епископ Флавиан

— Да-да, и вот пошел домой — нет, это совершенно превратное восприятие церкви и христианства вообще. Так вот, важно было очень внимание, это был очень такой важный и необходимый момент, и с благодарностью, я до сих пор получаю благодарный отклик от всех тех, кто посещал вот эти вот четверговые беседы в Лондоне тогда.

А. Пичугин

— А вы служили только в Лондоне?

Епископ Флавиан

— Помимо служения в Лондоне владыка Елисей направлял меня служить и в Манчестер в ставропигиальный приход. Ну это были такие, разъездные, то есть постоянно я находился в Лондоне, а выезжал — открывались тогда приходы и в моей биографии, если вы читали, там Кингстон-апон-Халл и в других каких-то городках, где надо было организовывать приход, приходскую жизнь, я эти послушания исполнял.

А. Пичугин

— Возникал запрос на появление приходов? То есть там уже количество русскоязычных или по крайней мере, верующих Русской Православной Церкви, причисляющих себя к Русской Православной Церкви, было достаточно для создания прихода? Сколько людей необходимо для того, чтобы было открыть приход?

Епископ Флавиан

— Да, возникал запрос. Такого определенного количества нет, если брать Кингстон, то там около двадцати семей собралось на тот момент, и они пожелали, сделали запрос в Лондон, в русскую епархию, чтобы там был открыт приход. Это то, что называл владыка Антоний евхаристическими общинами, понятно, что такой приход не в состоянии содержать постоянного священника, но это община, которая может договориться, скажем, с англиканской или католической церковью для того, чтобы арендовать раз в неделю или раз в две недели церковь или какое-то помещение, часто без всякой даже платы, просто по личной договоренности и приглашать священника из Лондона, где в соборе многоклирный приход, чтобы приезжал священник, проводил литургию, богослужения необходимые и исповедовал, причащал, крестил, если надо. Обычно приходы действовали таким образом, то есть это не в нашем понимании приход, когда приезжает батюшка с семьей, начинает жить с приходом.

А. Пичугин

— Но это очень хорошая форма, как мне, опять же, кажется, она очень удачная для таких стран. Наш частый гость когда-то, сейчас он, правда, служит в Стамбуле — отец Георгий Сергеев, который служил в Канаде долгие годы, он рассказывал, часто приходя, про вот этот свой опыт как раз вот таких постоянных перемещений. С вами, я не знаю, служил или не служил, он к нам приходит тоже раз в несколько месяцев, приезжая и будучи в Москве — отец Георгий Завершинский, благочинный Шотландии и Северной Ирландии Сурожской епархии

Епископ Флавиан

-Да-да, конечно.

А. Пичугин

— Который говорит, что его жизнь проходит, в основном, в перелетах и разъездах, поскольку приходы и такие общины евхаристические, видимо, это одно и тоже как раз, они находятся в совершенно разных местах.

Епископ Флавиан

— Совершенно верно, то есть вот это форма, которая прижилась и жизнь показала, что подобная форма приходской жизни, она удобна для всех. Причем эти люди часто собираются и в отсутствие священника: почитать акафист, вместе помолиться. И что сейчас я вижу, я общаюсь с владыкой Матфеем, сейчас в таких общинах возникает уже взрослая, люди состоявшиеся, семейные, кто получает духовное образование и принимает священный сан, без отрыва от обычной своей светской работы и начинает служить, окормлять вот подобные общины. Это очень, на мой взгляд, хорошая практика, которая может быть приемлема и для России

А. Пичугин

— Особенно в отдаленных приходах.

Епископ Флавиан

— Да, совершенно верно. Став архиереем в Череповецкой епархии, я столкнулся с такой проблемой, когда небольшие деревеньки, небольшие села, поселения не в состоянии иметь постоянного священника и более того, я скажу, что оживают такие поселения часто летом, с весны до осени они оживают, люди приезжают, а на зиму даже пожилые люди переселяются в город, потому что тяжело, не все поселки газифицированы, приходится топить дровами...

А. Пичугин

— В этом как раз, видимо, немалая проблема Вологодской области?

Епископ Флавиан

— Да, и вот подобного рода практика, когда из своей среды благочестивой прихожанин получает духовное образование и становится священником, такая практика — она, на мой взгляд, дело будущего и в России.

А. Пичугин

— И плюс ко всему сейчас мы столкнулись с такой проблемой, как мне кажется, вам вот, наверное, в Вологодской области, где это действительно заметно видней, чем нам из Москвы, но когда в 90-е годы еще в относительно живых селах возникали приходы, был соответствующий запрос, туда епископ направлял священника, возможно, тот же или его преемник, прослужив там 15 лет, просто столкнулся с тем, что старое поколение ушло, новое поколение, оно либо живет, как вы говорите, летом на дачах, либо время от времени наезжает, но храм уже не наполняется даже по сравнению с тем, как он мог наполняться в 90-е годы, в начале 2000-х, и вот этому священнику же тоже надо как-то питаться, от чего-то жить, от храма он практически не может, это способ ему как-то, видимо, может быть, какую-то светскую работу...

Епископ Флавиан

— Да, я не могу говорить о подмосковной практике, я ее, может быть, не так хорошо знаю, но я скажу немножко другую вещь, с чем я столкнулся именно на Вологодчине: что там, где есть храм, то село, где есть священник и где духовная жизнь, где совершается богослужение, литургия, такое село не умирает, из такого села не уезжают люди. Я не знаю, чем это объяснить, полагаю, что здесь объяснения за рамками наших каких-то человеческих представлений. Вот я склонен так думать, каждый может ответить на этот вопрос сам для себя, но такое село, я вот могу пример привести с Сазоново, например, у нас — да, это большое село, это не маленькая деревенька, там был храм открыт еще в 90-е годы, потом открылся храм в районном центре, в Ча́годе и священник оказался в районном центре, там не было постоянного священника, он совмещал служение и там, и там, хотя в Сазоново был достаточно хороший приход и был стекольный завод, который постепенно стал хиреть, закрылся. И я направил туда священника постоянно, священник туда переехал с матушкой, с детьми и село это ожило, завод открылся снова. Может быть, совпадение, но, во всяком случае, храм был только отреставрирован не полностью, сейчас отреставрирован оказался полностью и летняя часть храма — на Севере России знаете, что храмы имеют зимнюю и летнюю части, вот зимняя была отремонтирована, летнюю думали вообще заколотить и оставить ее без...даже не думали восстанавливать, а тут нашлись люди, кто восстановил и летнюю часть храма, и вот богослужения мы совершаем уже в просторном светлом храме, а не в трапезной части, где располагаются зимние приделы. Помимо того, в соседних деревнях этот священник стал открывать новые приходы и уже просит, чтобы еще туда священника второго направить.

А. Пичугин

— Ну это какая-то идеальная ситуация.

Епископ Флавиан

— Эта ситуация, на мой взгляд, она реальная в каком смысле — что если в храме совершается богослужение — храм живой, если в селе есть живой храм, то будет живое село. Вот в этом я совершенно уверен и меня трудно разубедить. Разумеется, с трудностями все сталкиваются на всех уровнях, но Господь дает силы, чтобы преодолеть эти трудности, и Господь дает силы и возможность возродить село. И мое, может быть, такое идеалистическое, кто-то скажет, воззрение, что возродить русскую деревню и начинать нужно только с возрождения храмов и восстановления полноценной богослужебной жизни в этих селах. Когда будет храм, будет церковь — это будет место притяжения. Пример могу другой привести: что там, где есть храм — в этих селах не закрываются школы, школы начинают действовать, потому что священник, его матушка своим личным примером вдохновляют и преподавателей, и всех тех, кто там живет. Разумеется, это подвижническое служение, но это служение приносит свои плоды.

А. Пичугин

— Я напомню, что в гостях у светлого радио епископ Череповецкий и Белозерский Флавиан. После Лондона было какое-то внутренне парадоксальное ощущение такого перемещения в русскую глубинку на Русский Север?

Епископ Флавиан

— Нет, совершенно нет.

А. Пичугин

Такая бытовая составляющая плюс комфортная среда? Хотя вот тут очень сложный вопрос. Я знаю достаточно людей, для которых Русский Север — это максимально комфортные условия, у меня друзья переехали, будучи абсолютно московскими жителями, при этом бизнесменами, такими уверенными, успешными здесь в Москве — они просто переехали жить еще дальше, уже вглубь Архангельской области и для них Русский Север — это максимально комфортное место, комфортнее, чем центр Москвы.

Епископ Флавиан

— Во-первых, священнослужитель, на мой взгляд, не ищет комфорта, здесь куда призывает Господь служить, там можно устроить, наладить себе быт необходимый, поэтому здесь речь-то о комфорте никаком не идет, я считаю, что там, где служба, там, где церковь, там, где возможность совершить литургию, там священнику и комфортно. Некомфортно, если такой возможности нет, некомфортно, если нет возможности проповедовать, некомфортно, если оказываешься в среде, которая каким-то образом не дает тебе исполнить тот долг, к которому призвал тебя Господь. И то, даже в таких сложных и стесненных обстоятельствах появляются силы к тому, чтобы эти обстоятельства преодолеть.

А. Пичугин

— Но с точки зрения литургии, казалось бы, внешне ничего сложного нет, даже если нет здания ну вот есть у тебя антиминс, его епископ подписал, выдал, ты можешь выделить какое-то пространство в доме и там совершить богослужение, просто непонятно, когда никого нет вокруг как это сделать.

Епископ Флавиан

— Что касается моего служения, то вокруг люди всегда есть.

А. Пичугин

— У вас да, безусловно, а вот когда у священника, который где-то в отдаленной части вашей епархии служит?

Епископ Флавиан

— Я не думаю, что епископ, я или кто-либо другой, направит священника там, где уж совсем никого нет.

А. Пичугин

— Это, скорее, пример вот тот, который я привел, с которым вы могли столкнуться, приехав туда, что когда-то этот священник служил в селе, где еще доживали свой век старики, кому-то не хотелось уезжать, кому-то было некуда уезжать, но они ушли, а теперь это село оживает только в летние месяцы.

Епископ Флавиан

— Так и есть, каждый священник, служащий в городе Череповце, имеет, я скажу почти каждый, 80 процентов священников, служащих в Череповце, помимо своего постоянного места служения имеют еще приходы, куда они выезжают в летний, в основном, период, зимой это бывает, может быть, раз в месяц или два раза в месяц, а в летний период каждую неделю выезжают для совершения богослужений. То есть вот это самая такая оптимальная, на мой взгляд, мера, которая позволяет окормлять такие вот приходы, которые, как я уже сказал, оживают летом.

А. Пичугин

— Много ездите по епархии?

Епископ Флавиан

— Да, получается, что, я люблю служить именно по районным центрам, всегда видишь радость в глазах прихожан, что встречают тебя, в том же Белозерске, потом, очень приятно служить в древних городах, в таком, как Белозерск, когда понимаешь, что храм, в котором ты служишь, построен во времена Ивана Грозного

А. Пичугин

— Да, это ни с чем не сравнимое ощущение.

Епископ Флавиан

— Да, когда иконостас, начала XVII века в неизменном виде, то есть все, разумеется, уникальный опыт, уникальная возможность, за которую я очень благодарен Богу.

А. Пичугин

— Я очень хорошо помню ощущения свои, когда удалось побывать на службе в Ка́ргополе, в соборе, где до этого много десятилетий никто не служил, это было первое богослужение, архиерейская служба. Понятно, что собор, он как был, так и остается в ведении музея, очень хорошо, потому что музей может это все сохранить, но когда есть возможность еще послужить, пуская иногда, пускай редко, но вот это свое ощущение я очень хорошо помню, когда деревянный иконостас и строгие северные иконы, пустые белые стены...

Епископ Флавиан

— Да, и, кстати, здесь хорошую тему затронули: на Вологодчине сложились очень здоровые отношения между музейным объединением, музеем и церковью, то есть большинство директоров музеев — верующие люди, относятся с очень большим почтением к церкви, в общем-то, такая здоровая атмосфера.

А. Пичугин

— Ну и обратная ситуация, соответственно, тоже, да?

Епископ Флавиан

— Конечно, да.

А. Пичугин

— Да, это здорово, потому что у нас, к сожалению, за последние полтора десятилетия мы встречали разные примеры сотрудничества.

Епископ Флавиан

— То есть никаких конфликтов, мы прекрасно встречаемся вместе и прекрасно понимаем, что мы делаем одно общее дело, просто каждый со своей стороны, каждый по своему призванию, но у нас нет никакого противоречия, нет никакого конфликта и поэтому на Вологодчине в этом плане Господь миловал и у нас очень хорошие отношения и с музеем, и с властями вообще.

А. Пичугин

— Что бы вам, как архиерею, больше всего хотелось сделать в Череповецкой епархии, может быть, чего пока нет, но что вы за пять лет сумели осознать, что крайне необходимо?

Епископ Флавиан

— Крайне необходимо, во-первых, что делается и в эти пять лет уже сделано — это открытие больше приходов в самом городе Череповце. Как я уже сказал, что город новый, динамично развивающийся, постоянно строятся новые дома, возникают новые районы и вот церковное строительство не должно отставать, открываются новые приходы, соответственно, и у нас сейчас несколько храмов уже освящено, готовятся к освещению еще два храма большие, даже храмовые комплексы, я бы сказал, которые бы не только были местом богослужения, но и местом молодежной работы, духовного образования, социального служения, вот подобного рода проекты реализуются, но хотелось бы больше для Череповца — это первое, что я могу ответить.

А. Пичугин

— А сколько не хватает церквей, как вам кажется сейчас? Сколько их всего и сколько бы в идеале должно было появиться?

Епископ Флавиан

— Сейчас действуют в Череповце 11 приходов, это я все беру храмы, это не так много для большого города, вот сейчас готовятся к освещению еще два, два находятся в состоянии строящемся и необходимо, конечно, еще бы столько же, и я думаю, что это дело будущего и такой вот прирост идет. И второе, что достаточно сделано в этом направлении — это возрождение монашества, Север всегда славился своими монастырями, мы именуем монастыри Вологодчины Северной Фиваидой в традиции, как Фиваида египетская, которая была населена монахами. К сожалению, на момент образования Череповецкой епархии пять лет назад на ее территории не действовало ни одного монастыря

А. Пичугин

— То есть вы приехали и монастырей не было?

Епископ Флавиан

— Не было ни одного монастыря, ни одного монаха.

А. Пичугин

— Но у вас практически сразу, я помню, появился монастырь близ города.

Епископ Флавиан

— Да, и милостью Божией был открыт спустя, конечно, какое-то время, потому что не было ни монашествующих, никого, был открыт сначала женский Новолеушинский монастырь в непосредственной близости к затопленному Рыбинским водохранилищем Леушинскому монастырю, который был основан приснопамятной игуменией Таисией (Солоповой) возник Новолеушинский монастырь в селе Мя́кса — это в 35 километрах от Череповца, а затем, в прошлом году был открыт мужской монастырь в Кадуйском районе — монастырь преподобного Филиппа Ирапского, Свято-Троицкий Красноборский, Филиппо-Ирапский мужской монастырь.

А. Пичугин

— Отец Иов, да?

Епископ Флавиан

— Отец Иов игумен, да. А в Новолеушинском монастыре игумения Кирилла.

А. Пичугин

— И пока два монастыря?

Епископ Флавиан

— Пока два и я надеюсь, что в конце декабря Синод благословит открытие еще одного монастыря — это в Чагодощенском районе Евфросино-Синоезерская Троице-Благовещенская пустынь, где уже началась монашеская жизнь, уже была комиссия из отдела монашеского из Москвы и, в общем-то, они дали добро на открытие там третьего монастыря.

А. Пичугин

— А много ли руин или монастырей, которые заняты какими-то другими организациями сейчас на территории епархии или их больше нет, все?

Епископ Флавиан

— Нет, есть и восстанавливается Иродионова Илоезерская пустынь очень в красивом месте в Белозерском районе, и я надеюсь, что там тоже придет время, когда будет открыт монастырь. Сейчас открыто архиерейское подворье недалеко от Череповца в Парфеново — это последняя обитель и последний храм, который построила приснопамятная игумения Таисия (Солопова), храм в честь иконы Божией Матери «Нечаянная Радость», огромный храм, он был освящен в 17-м году, получается...

А. Пичугин

— Как раз вот-вот-вот, ну и вскоре закрыт, к сожалению.

Епископ Флавиан

— Да, матушка преставилась в 15-м году, но вот она начала, дала деньги на строительство этого храма и открытие. И вот там сейчас архиерейское подворье, я надеюсь, что там тоже можно будет организовать монашескую общину. Есть монастырь, который занимает сейчас тюрьма для пожизненно заключенных

А. Пичугин

— Чем тоже Север, к сожалению, славится.

Епископ Флавиан

— Да, это Кирилло-Новоезерский монастырь, сейчас идет, ставился вопрос, но это не такой скорый процесс, там нужно необходимые условия для того, чтобы переселить тех, кто там находится, это все не так скоро, но работа ведется и самое главное, что есть люди, которые желают посвятить себя монашескому служению и женщины, и мужчины приходят к Богу, приходят к осознанию того, что монашеский путь, он благодатный путь и принимают постриги и сейчас у нас в Череповце около тридцати монашествующих мужчин и женщин, то есть если пять лет назад не было ни одного, то сейчас у нас тридцать человек монахов и будет уже, я надеюсь, к концу года три монастыря.

А. Пичугин

— Спасибо вам большое за эту беседу, приходите к нам всегда.

Епископ Флавиан

— Как быстро время прошло.

А. Пичугин

— Да, вот так час и пролетел. Приходите к нам, владыка.

Епископ Флавиан

— Спаси Господи, благодарю.

А. Пичугин

— Напомню, что сегодня в гостях у нас был епископ Череповецкий и Белозерский Флавиан и Алексей Пичугин, прощаемся с вами, до новых встреч.

Епископ Флавиан

— Спасибо, Алексей.