Поделиться
Вместе с доктором исторических наук Дмитрием Володихиным мы говорили о символах на монетах раннего Московского княжества, что и почему изображалось тогда на монетах, и как изображение великомученика Георгия Победоносца стало одним из самых распространенных.
Ведущий: Дмитрий Володихин
Д. Володихин:
— Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Это Светлое радио, Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, а со мной в гостях в этой студии... ой, больше никого нет. Сегодня я в гордом одиночестве буду разговаривать с вами. Ей-богу, мне совершенно не представляется, что я сижу в каком-то огромном зале и вокруг расходятся миллионы кресел. Совершенно другая картинка стоит в такие моменты в голове — что я один иду ночью по полю, надо мной черное небо и в нем миллионы звезд, я обращаюсь к ним, и эти звезды — вы, дорогие радиослушатели. Сегодня день, один из последних дней Рождественского поста, скоро мы будем встречать Рождество Христово. Только что завершилось празднование того, что Церковь называет «гражданское новолетие», и я постараюсь сегодня сделать так, чтобы рассказ мой был легок, рассказ мой был бы, в какой-то степени, постпраздничным и в гораздо большей степени предпраздничным. Ну что ж, на этой ноте мы с вами начинаем разговор о символах ранней Москвы на монетах. Это очень интересная штука — вот по какой причине. Существует миф, согласно которому, у Москвы всегда был государственный символ — Георгий Победоносец, всадник с копьем в руке, поражающий древнего змия этим самым копьем. Действительно, символ Георгия Победоносца — он имеет самое прямое, непосредственное отношение к Москве, и огромное количество не только монет, но и других изображений, несет на себе всадника в XVI — XVII веках называли «копейный ездец». Звучит очень своеобразно, экзотично, но, так или иначе, посмотрите — на гербе Москвы — копейный ездец. На монетах времен Московского царства самое распространенное изображение — это копейный ездец. На монетках XVIII века — он же, но ассоциации, которые вызываются этим символом, они очень разные. То есть, изначально на древнейших монетах, которые чеканились московскими великими князьями, было совершенно четко и однозначно можно разобрать: вот всадник, вот копье, а снизу разверзается нечто вроде крокодильей пасти или ползет такой уродливый, противный гад, и, в общем, безошибочно ты понимаешь, что это, конечно же, не только монета, но и маленькая металлическая иконка — образок святого Георгия, тут и вопросов нет. Но вот, например, в XVI веке произошла так называемая реформа Елены Глинской. Огромное количество различных типов монет, которые чеканились в России, в частности, чеканились в Москве, были отсечены, и осталось всего три номинала — номинал «копейка», номинал «деньга» (это полкопейки) и номинал «полушка» (это четверть копейки). Мы сегодня будем неоднократно возвращаться к этой реформе. Произошла она в 30-х годах XVI века, между 1535-м и 1538-м годами. Провела ее регентша при малолетнем Иване Четвертом, будущем Иване Грозном, его мать, Елена Глинская. Не знаю, до какой степени она влезала в тонкие дела денежного обращения — может быть, разрабатывали реформу комиссии Боярской Думы, не это важно. Важно то, что три номинала, три маленьких серебряных монетки несли на себе изображение, которое очень мало изменялось на протяжении чрезвычайно долгого времени.
Вот копейка — она потому и копейка, что несет на себе изображение копейного ездеца, а вот в XVI веке уже он ассоциируется не только со святым Георгием. Если изначально, в старину, веком раньше здесь не могло быть двух мнений, в XVI веке это одновременно и святой Георгий, и торжествующий царь, царь-победитель, поскольку на голове всадника во многом множестве случаев мы встречаем корону. Иногда она есть, иногда ее нет. Таким образом, смысл изображения как бы двоится. Это двоение происходит и в XVII веке. В XVIII веке вообще происходит очень странное — изображение святого Георгия переходит на огромные медные монеты Петра Первого, впоследствии всадник с копьем, уничтожающий змея, появляется на монетах преемников Петра Первого, в частности, его внука Петра Второго. Затем, при Анне Иоанновне, он, фактически, исчезает, чтобы вновь расцвести в правление Елизаветы Петровны, дщери Петровой. И там на очень крупных медных монетах ярко, красиво, очень выпукло изображается всадник, который действительно поражает копьем змия. Понимаете, в XVIII веке, конечно, древние иконописные каноны отошли, и этот всадник изображается уже тоже странно — в некоторых случаях на нем какая-то необычная шапочка, в некоторых случаях на нем кавалерийская каска, и при Петре Первом об этом всаднике откровенно говорят как о царе, на более поздних монетах, скорее, опять возвращается мнение, что это святой Георгий. В будущем святой Георгий будет присутствовать на огромном количестве монет Российской империи, но там он будет изображаться на гербовом щите, на груди у двуглавого орла. Это будет всадник небольшого размера. А вот, скажем, Елизавета Петровна, Екатерина Вторая размещали изображение святого Георгия крупно — на монетах «2 копейки», «копейка», «деньга», «полушка», на крупных медных монетах Российской империи это было красиво.
Ну, а в наши дни, собственно, святой Георгий — это герб Москвы, тут ничего не добавишь, иначе он не воспринимается и никак с царем не ассоциируется — ассоциируется он именно с древним святым.
Загадка святого Георгия состоит в том, что, во-первых, иконография его не вполне русская и не вполне греческая. В Византии она почти не использовалась, на Руси использовалась очень редко, и, что касается древних изображений, ну, некоторые специалисты считают, что где-то в XII — XIII веке в Старой Ладоге, в соборе ее вот было изображение святого... чуда святого Георгия о змие, и там действительно конный святой Георгий с копьем, поражающий змия, но вопрос, когда фреска была нанесена на стену, до сих пор не решен.
На Руси святого Георгия изображали, в Византии святого Георгия изображали (на монетах, я имею в виду). Изображали часто. Ну вот, например, на монетах Ярослава Мудрого его тезоименитный святой — это был именно святой Георгий, изображался, притом, очень красиво. Эти монеты могли быть использованы как ювелирные украшения, как прекрасные медальоны, кулоны — настолько красивым было изображение святого Георгия. Но там он вовсе не на коне — ни у нас, ни у греков. Это погрудное изображение со щитом, тоненьким копьем. Это, скорее, копье веры, чем настоящее оружие из дерева и металла. И, в общем, что на Руси, что в Византии очень хорошо помнили, что это, прежде всего, не святой воин, а святой мученик, в первую очередь. Да, военный. Но — а именно, что святой мученик. И вот святой Георгий появляется на русских монетах достаточно поздно, приблизительно в 30-е годы XV века, ни при Дмитрии Донском, ни при его сыне Василии Первом — скорее, при Василии Втором, притом, в обстоятельствах довольно необычных. Дело в том, что Василий, внук Дмитрия Донского, Василий Второй, воевал со своей родней и время от времени терял престол. Вот в 30-х годах XV века на престоле московском оказался его дядя Юрий Звенигородский. Для русского Средневековья имена Юрий и Георгий — это одно и то же. Время от времени звучало нечто среднее — Гюргий. И для Юрия Звенигородского святой Георгий — это тезоименитный святой. Скорее всего, именно тогда он и попал на московские монеты. Даже можно предположить, что эту иконографию (не русскую, в основном, не византийскую, зато очень хорошо, часто используемую в Западной Европе) принесли мастера-денежники, к которым московские государи часто обращались за помощью. У нас были очень хорошо налажены связи с Италией. Итальянцы или, как их называли, фряги, фрязины, служили великим князьям московским, служили годами, помогали им изготавливать порох, лить пушки, строить крепости, помогали им в военно-инженерном деле, ну и, помимо всего прочего, изготавливали монеты. Можно предположить, что вот во времена Юрия Звенигородского в московский обиход входит монета со святым Георгием на коне, с копьем, поражающим змия — не очень характерная для русской иконографии, не очень характерная для византийской , любимая в Европе и полюбившаяся в Москве после того, как, скорее всего, итальянские денежники ввели ее в обиход.
Но: 30-е годы XV века — это эпоха, которая отстоит от появления первых московских монет аж на полстолетия, если не больше. Это очень много. Это значит, что святой Георгий — никак не древнейший символ Москвы, это значит, что до него существовали другие символы. И нам следует оставить идею, что этот прекрасный, полюбившийся копейный ездец — это то, с чего начиналась государственная символика Москвы. Вовсе это не так.
Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин, и мы разговариваем о государственных символах ранней Москвы, мы разговариваем о монетной чеканке московской и о мифах, которые возникли на этой почве.
Ну, для того, чтобы многие вещи прояснить, я хотел бы рассказать о том, когда вообще появились монеты на Руси и как на протяжении нескольких веков Русь оказалась без собственной монетной чеканки. Древнейшие монеты, собственные монеты (я не имею в виду те, которые приходили к нам из других стран), появились при святом Владимире в конце Х века. На них уже присутствовала отчетливая христианская символика — изображался, в частности, Христос Вседержитель, изображался сам великий князь. И надо сказать, что эти монеты в значительной степени напоминали монетную чеканку Константинопольской империи. Очень на Руси любили золотые солиды, которые приходили с Византийских земель. Ну, и в меньшей степени напоминали эти монеты серебряные арабские дирхемы. Вот серебряные арабские дирхемы — это монета, которая ходила по всему свету, по всей Евразии, от Северной Скандинавии до Святой Земли, от Ирландии до Китая, ну, и даже, в общем, заходила и в Северную Африку. То есть, иными словами, это был, своего рода, доллар раннего Средневековья. На Руси он, конечно, тоже пользовался популярностью, и на Руси, в какой-то степени, копировали его форму. Это крупная тонкая монета, чем-то напоминающая кефирную крышечку советских времен. Такую монету чеканил Владимир Святой, Святополк Окаянный, Ярослав Мудрый. Более простые варианты монетной чеканки существовали в Тмутараканском княжестве, но любопытно то, что после XI века Русь монетную чеканку собственную останавливает. По разным причинам это произошло, и, в общем, для XII века по этому поводу специалисты спорят, но что касается XIII — XIV веков, то можно сказать совершенно определенно: причина здесь та, что Русь очень сильно обнищала. Обнищала просто страшно — и Ордынское иго, как бы его сейчас сглаженно, скругленно ни именовали, оно сказывалось на русской экономике разорительно, Надо сказать, что серебра не хватало катастрофически. Не из чего было чеканить собственную монету, серебро уходило в Орду в виде дани. Ну и, кроме того, не так много было населения, которое могло бы заняться торговлей, могло бы заняться высококачественным ремеслом. Да и, в общем-то, даже и деревни отстояли друг от друга достаточно далеко.
Когда у нас возобновляется чеканка? Возобновляется она в конце XIV века. Здесь можно спорить, кто первый начал. Некоторые специалисты говорят, что первыми начали суздальско-нижегородские князья. Было такое эфемерное государство в XIV веке — Суздальско-Нижегородское княжество. Оно было огромным, туда, помимо Суздаля и Нижнего Новгорода, входил Городец, села на том месте, где сейчас выросла Шуя. Оно было богатым, оно опиралось на волжскую торговлю, богатело с нее, и там серебра было предостаточно.
Другой вариант — это то, что первым стало чеканить свою монету Московское великое княжество — долгое время специалисты спорили, при каком именно великом князе. Было мнение, что отец Дмитрия Донского — Иван Красный, он же Иван Милостивый — выпускал собственную монету. Это мнение было впоследствии опровергнуто. Сейчас если не все, то подавляюще большинство специалистов говорят: Русь стала достаточно богатой, получила достаточную уверенность в себе и достаточное количество серебра, чтобы восстановить собственную монетную чеканку при Дмитрии Донском. Опять же, не очень понятно, когда — кто-то говорит, в 60-е годы XIV века, кто-то говорит — в 80-е годы XIV века. Но, в общем, идея, согласно которой победа на поле Куликовом, она воодушевила русскую политическую элиту, воодушевила великого князя и дала, ну, скажем так, волю и энергию к тому, чтобы создать собственную государственную монету, мне кажется, в общем, совершенно обоснованной.
Скорее всего, в начале 80-х годов XIV века Москва начинает чеканить собственную монету. В каком окружении эта монета бытует? Она окружена со всех сторон монетой восточной, прежде всего, ордынской — разных времен, разных ханов, разных городов, и выглядит на этом фоне как островок в океане. Но это самостоятельно выпущенная монета. Собственно, на монете этой — имя великого князя либо его титул и изображение его. Ну вот некоторые считают, что его. Сейчас мы будем размышлять, что там на самом деле изображено. Некий человек, у которого в одной руке клинок (видимо, сабля), а в другой руке — секира. Ну, какое-то время думали, что, может быть, это чеканщик монеты. У него, на самом деле, не секира, а льячка. Но с тех пор много воды утекло, найдено достаточно монет — мы по ним видим, что это определенно секира, а не что-нибудь еще.
Ну, что может изображать воин с саблей и секирой? Довольно долго думали: может быть, это сам великий князь. Другой вариант — может быть, это вооруженный слуга великого князя, который вз ял в руки клинок и секиру для того, чтобы покарать дерзеца, который осмелится подделывать серебряную монету великого князя. Идея была широко популярна, но видите, какая вещь — Московское княжество, оно, в общем, старалось выпускать монету, так или иначе связанную с христианской символикой. Не так просто иногда понять, в некоторых случаях расшифровать очень сложно. В некоторых случаях это символика даже не новозаветная, а ветхозаветная. Ну вот, например, на некоторых монетах ранней Москвы изображали Самсона, раздирающего пасть льву — совершенно ветхозаветный сюжет, ни в каком месте не новозаветный, но нравился в Москве, и он все-таки взят из Священного Писания, а не откуда-нибудь еще.
Вопрос: а, собственно, откуда из Священного Писания могли взять человека, который держит в одной руке клинок, в другой руке секиру? Вопрос не праздный, в особенности учитывая то, что на другой стороне монет великого князя Дмитрия Ивановича присутствует восточная легенда. В ряде случаев там называется тот или иной хан — хан Узбек, который давным-давно ушел в могилу, хан Тохтамыш, который в 1382 году взял Москву, и, в общем, Москва не отрицает то, что она находится во власти Орды, что является ее вассалом. Или, если угодно, в условиях XIV века это называется по-восточному... Самостоятельное государство называется «юрт», а его автономная, более или менее самостоятельная, полунезависимая часть называется «улус». Вот Москва — столица русского улуса. Дмитрий Иванович этого не отрицает даже после того, как одержал победу на поле Куликовом. В этом смысле символ на русской стороне монеты должен быть невероятно значимым, узнаваемым и должен перетягивать вот этот вот восточный смысл стороны, которая сообщает о вассалитете Москвы по отношению к Орде.
И здесь остается высказать гипотезу. Ну, скажем так, видимо, на это изображение наложилось два отрывка из Священного Писания. Прежде всего, это отрывок из речения Святого Павла, который говорил о начальниках и начальствующих, что не напрасно они носят клинок, не напрасно они носят меч — они должны защищать обиженных, и они должны осуществлять отмщение преступникам-злодеям. Я, конечно, очень неточно цитирую Новый Завет, но, тем не менее, я думаю, все буквально радиослушатели Радио ВЕРА узнают этот фрагмент Священного Писания. Вот вам, пожалуйста, текстовый источник для появления меча в руках у Воина на монетах великого князя Дмитрия Донского. В особенности, этот меч хорошо выглядит после победы на поле Куликовом. То есть, имеется в виду, что правитель отомстил за обиды Мамаю, принудил его к отступлению и таким образом защитил тех, кто мог быть несправедливо угнетен им, тех, кто мог понести урон от его злодейских действий.
Ну, а секира-то откуда взялась? Вот это довольно сложно. Собственно, подсказала мне возможность правильного толкования этого места замечательная современная православная писательница Наталья Иртенина. Она напомнила мне, что, вообще-то, секира в Новом Завете присутствует, и желающие обнаружить эту самую секиру, должны разогнуть Евангелие от Матфея, и в начальной его части, там, где ведется рассказ об Иоанне Предтече или об Иоанне Крестителе, приводятся его слова: «Усечение древа, не приносящего плоды, и уже у корней его лежит секира». Страшные слова, напоминающие о том, что людям от Бога дана вера и дана возможность следовать этой вере, не нарушать заповеди, быть верующими в самом полном смысле этого слова. Ну, а если человек не пытается соблюдать всего этого, если он в истинной вере только по названию и не принимает для себя этических максим веры — ну что ж, тогда он — дерево бесплодное. И тогда его ждет наказание, тогда он будет усечен секирою — то есть, наказание, которое следует с небес (хотя секира — это вовсе не оружие земное. Эта секира — вовсе не оружие земное, это оружие небесного гнева и домостроительства Господня.
Очевидно, воин на монетах Великого князя Дмитрия Донского — это одновременно и светскийц начальник (может быть, и действительно великий князь) и человек, который защищает истинную веру, волю небес, соблюдает и готов усечь среди своих подданных людей, которые от этой истинной веры отвернулись и не приносят плода благочестия. Я не могу вам сказать, дорогие радиослушатели, что это окончательно решенный вопрос — о монетах Дмитрия Донского. Но, во всяком случае, эта гипотеза, на мой взгляд, заслуживает самого пристального внимания, и она объясняет многое из того, что до сих пор оставалось непонятно.
Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это слов, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, и мы ненадолго расстаемся с вами, чтобы вскоре вновь встретиться в эфире.
Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин, и мы беседуем с вами о ранних государственных символах Москвы, которые попали на древнейшие московские монеты, пытаемся их расшифровать, пытаемся понять, как правильно трактовать значения символов, которые не надо было расшифровывать для людей XIV — XV века — к ним все это приходило просто с пониманием проповедей иереев. Они приходили в храм, они слышали во время богослужений, проповедей отрывки из Священного Писания, и, в общем, какое-то изображение на монете для них было достаточно понятно. А сейчас человеку XXI века приходится такие вещи растолковывать. Ну давайте обратимся к еще одному изображению. Оно себе загадочное, и вокруг него сломано множество копий. Это тоже изображение на монетах Дмитрия Донского — изображение необычное, можно сказать, экзотическое, и встречается оно на монетах Дмитрия Донского гораздо чаще, чем какое бы то ни было другое изображение. Собственно, это петух, причем, петух, которого невозможно перепутать с какой-либо другой птицей. Это, знаете ли, не голубь, не орел, не райская птица, не павлин. Ты смотришь на этого петуха — а монета не такая уж и маленькая, она весит чуть менее грамма, очень хорошего серебра, хорошей пробы, — и ты без всякого микроскопа, без всякой лупы видишь роскошный гребень на голове этого петуха, ты видишь роскошный петушиный хвост, какого не бывает ни у павлинов, ни у орлов, ни у голубей (ну я уж не знаю, что там у райских птиц, но я не уверен, что райская птица в виде петуха — это нечто здравое и осмысленное). Но рядом с этим петухом, как правило, выше него изображается животное странное — какая-то маленькая собачка. Во всяком случае, четвероногое, которое страшно похоже на собачку. Что за петух? Вот это, знаете ли, загадка для многих поколений нумизматов, для многих поколений историков, которые изучают символику на русских монетах. И сейчас даже как-то необычно — вовсе не святой Георгий, а именно этот петух был самым распространенным государственным символом Москвы в 80 — 90-х годах XIV столетия, при Дмитрии Донском и достаточно долгое время при его сыне Василии Первом. То есть, монета чеканилась долго, монета чеканилась не год, не два, а, как минимум, лет десять. И на ней совершенно четко указано на другой стороне имя сарайского правителя — это султан Тохтамыш, его так называют на этих монетах. А, собственно, очевидно, что монета весом своим чуть-чуть легче предыдущей, чуть-чуть легче правителя со клинком и секирой в руках, и, по всей видимости, она появилась после 1382 года. Напомню вам, дорогие радиослушатели, что в 1382 году хан Тохтамыш неожиданно напал на Русь, осадил Москву, и жители, поддавшись на уговоры русских князей, которые приняли сторону Тохтамыша, открыли ворота. Город был страшно разграблен, и, в общем, мы видим то, что эта печальная история имела самые скверные последствия. Однако столицей на Руси Москва все-таки осталась, и в Орде признавали, что Дмитрий Донской остается великим князем, без всяких вопросов. Собственно, вот этот момент — момент исключительно важный, я подчеркиваю, потому что, вроде бы, политическая реальность была и не так жестока к Дмитрию Донскому, но он символику на своих монетах сменил, и вот, собственно, петушок появился. В последние годы его правления, между 1382 и 1389 годами, когда закончился срок земной Димитрия Донского, впоследствии это изображение перенял его сын Василий Первый. Но если это так, возникает вопрос, собственно, вопрос очень серьезный: что петушок-то обозначает-с? Выдвигались разные версии. Некоторые историки (просто историки, историки культуры) говорили: «Знаете, это фольклорный петух. Ну, вон существуют петухи на наличниках окон в деревянных избах, существуют петухи на вышивке одежды русской старинной, и этот петух есть просто-напросто очень распространенный рисунок, который любим народом, и за эту самую любовь великий князь его увековечил на своих монетах». В общем, выглядит несколько неправдоподобно. Несколько неправдоподобно, да.
Другая версия, выдвинутая действительно очень хорошими специалистами, знатоками своего дела, состоит в том, что петух — это символ ордынский. Ордынцы очень многие обычаи переняли у китайцев. И у китайцев был обычай пользоваться восточным календарем, и календарные животные, календарные птицы перешли на монеты, которые чеканили ордынские ханы. Это и Павлины, это и драконы, это и слоны, это и кошачьи, и разного рода другие звери, собственно. По всей видимости, петух — вроде бы, очевидный календарный зверь, который использовался в Китае, перешел в Орду, был скопирован русским улусом ордынского юрта. Ну, версия достаточно серьезная, подкрепленная некоторыми фактами, но одно здесь удивляет. Понимаете, какая вещь: ну, а, собственно, для Руси-то это изображение — оно что значило? Всякая монета носит прокламативную функцию. Это живой плакат, размноженный в тысячах, миллионах, десятках миллионах экземплярах. И он работает в этом смысле, если каждый, кто берет монету в руку, очень хорошо понимает, что значат символы, на нем изображенные. Ну и что для русского человека мог значить календарный петух, взятый у китайцев ордынцами? Полное непонимание. Да еще некая собачка. Значит, очевидно, все-таки надо брать какие-то другие символы. И в раннем христианстве петух — действительно символ. Некоторые считают, что это символ воскрешения христиан и Новой Земли, Нового Неба, но, пожалуй, более адекватным является символ, который присутствует в Евангелии от Иоанна, а именно когда Христос арестованный слушает слова апостола Петра, а тот клянется Ему в верности, и Христос говорит ему: «Еще не прокукарекает петух (а дело идет ночью), как ты трижды отречешься от Меня». В древнерусском тексте это все красиво звучит: «Аще не возгласит кур, трикраты отвержешеси Меня». И Петр отрицает это, но он действительно в течение ночи трижды отрекается от Имени Христа. И потом слышит кукареканье петуха и осознает свое предательство, раскаивается в нем. И дальше в тексте следуют слова: «Исшед вон, плакаси горько». Петух в значительной степени — это символ пробуждения совести верующего человека, его раскаяния в злых делах, во собственных грехах, в том, что он поддался соблазнам. И в этом смысле, конечно, после поражения 1382 года совершенно актуальна была духовная задача: народ должен каяться в своих грехах для того, чтобы Бог избавил его от таких страшных событий, которые могут вновь произойти. Покаяние, пробуждение христианской совести, переход к другому образу жизни и отвержение соблазна и греха — это то, что символизирует петух. Но что собачка-то с ним рядом? Вот действительно, невидаль какая! А собачка — это другой персонаж из церковных книг, это так называемый «мысленный волк». Мысленный волк — это сам сатана, и он присутствует в виде символа волка как некий соблазнитель, волк рыкающий, который постоянно находится рядом с христианином, и его задача — соблазнить его, разрушить его душевный покой, привести его к греху. На монете волк — маленький, а петух — большой. Петух занимает большую часть монеты, а волк — ну, это, скорее, такой, я уж не знаю, серый волчок из детских колыбельных. Очевидно, что петух волка победил — он его выжил на периферию монеты. И, скорее всего, именно эти звери, абсолютно не восточные, не календарные, а евангельские, они и есть символика монеты. Петух евангельский и мысленный волк, этим петухом побежденный есть тот главный смысл, который несет монета Дмитрия Донского.
Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. И мы продолжаем разговор о древней московской символике, о том, что было в Москве до святого Георгия Победоносца. И, собственно, мне хотелось бы рассказать еще об одном символе, который появился одновременно со святым Георгием Победоносцем или, может быть, немного ранее. Символ был чрезвычайно распространен на монетах ранней Москвы. Это всадник с мечом. Иногда это меч прямой, иногда это изогнутый клинок (очевидно, это не играло особенной роли). Изображение его невелико, каких-то деталей там не разглядишь. И вот этот всадник появляется где-то на рубеже XIV — XV веков. В XV веке он уже есть, что называется, в полный рост. На монетах неких великих князей московских он встречается очень часто. Его много при Иване Третьем, он, фактически, становится главным символом России на монетах великого князя Василия Третьего. Вот любопытная вещь: при Василии Третьем монет со святым Георгием вообще не появилось ни одной, этот символ не использовался. А вот со всадником, который имеет в руке своей меч, очень даже монеты были. И выпускались они достаточно часто, достаточно много. При Иване Четвертом, как я уже говорил, произошла реформа Елены Глинской. Всадник не потерялся. То есть, всадник перешел на монету достоинством в одну деньгу, то бишь, полкопейки, но копейка весила, 0,68 грамма, деньга — 0,34 грамма, полушка — 0,17 грамма (это маленькие монетки). Но вот в XVI веке и позднее, в XVII веке деньга со всадником, который над головой своей несет меч в руке, размахивает этим мечом, она распространена чрезвычайно. То есть, известны миллионы экземпляров этой монеты — в разных видах, в разных каких-то деталях оформления, но это всегда одно и тоже. Начинается это изображение «мечевой ездец». Откуда оно взялось? Понимаете, ну, конечно, легче всего сказать, что, наверное, это правитель с мечом или, наверное, это воин правителя с мечом, какой-то вооруженный слуга из войска правителя. Ну вот представьте себе, что сейчас кто-то случайное изображение чеканит на монетах Российской Федерации. Представить себе сложно, что в состав государственной символики придет что-то случайное. Какой скандал был, когда выяснилось, что на купюре в 500 рублей изображение Соловецкого монастыря сделано с ошибкой! Это срам был, который пришлось впоследствии исправлять, и впоследствии вышли 500-рублевые купюры с исправленным изображением, слава Богу. Это действительно бесчестие — выпуск такой вот необдуманной вещи. Ну и что же, мы думаем, что в XIV, XV, XVI веках о таких вещах меньше думали, меньше заботились? О таких тонких предметах, как государственная символика? Ну вряд ли, вряд ли. Скорее, можно говорить о другом — мы не очень понимаем, откуда взялся этот всадник. Ну вот, например, еще одно изображение: всадник с соколом в руке — тоже очень любимое в Москве. В XV веке он является одним их самых любимых символов Москвы. Откуда оно взялось? Некоторые считают, что это изображение святого Трифона. Некоторые считают, что иконы святого Трифона появились под влиянием изображения на монетах. Некоторые считают, что нет, все-таки были очень ранние иконы с чудом святого Трифона о соколе, и с них-то, в общем, делали такие монеты. Эта дискуссия длится до сих пор. По всей видимости, да, это изображение святого Трифона. Но всадник с мечом — это ж какой святой? Откуда его взяли? Какой это святой изображается на иконах, на монетах, на печатях в виде всадника с мечом в руке? Вот, вы знаете, очень даже известный святой таким образом изображается. Правда, это его иконография, можно сказать, периферийная, не самая распространенная, но в XIV — XV веках ее, конечно, знали. Это великий для восточного православного мира, поистине великий святой Димитрий Солунский. Есть его иконография, которая отражает историю о нем, о том, как он поразил иноверного правителя, и в этом варианте иконографии он действительно на коне с мечом, иногда даже с копьем, и в этом смысле он похож на святого Георгия Победоносца, но достаточно часто с мечом. И в Константинопольском царстве существовали монеты, на которых Димитрий Солунский изображался именно так. Поэтому, по всей видимости, всадник с мечом в руке XV века перешел на русские монеты с византийских оригиналов, и эта иконография нашим денежникам полюбилась. Значит, никакой не просто всадник, ни воин, ни великий князь, а именно святой Димитрий Солунский.
Ну и, наконец, пожалуй, самое интересное. Достаточно традиционно на монетах ранней Москвы используется птица, которую никак не определишь в качестве петуха. Изображение ее не очень вообще классифицируется, потому что признаков какой-то конкретной птицы отыскать на большинстве ранних изображений невозможно. Появляется еще в середине XV века (есть она на монетах Ивана Третьего, Василия Третьего), и массовой эта птичка становится при Иване Четвертом, после все той же реформы Елены Глинской, о которой мы уже говорили.
Полушка — та самая мельчайшая монетка Московского государства, та самая, которая 0,17 грамма, всегда и неизменно несла на одной стороне птичку. На другой стороне был написан государь, или, может быть, иногда там наносили денежники место, где отчеканена эта монета — там, Тверь, скажем, Псков, Новгород. На четырех монетных дворах чеканили полушку. Я уже перечислил три, еще один — четвертый — Московский монетный двор также участвовал в ее производстве. И вот в каталогах, даже очень хороших каталогах, очень подробных, в том месте, где описаны изображения на московской полушке, говорится «птица» и все, без всякого уточнения. Действительно, когда ты берешь самую массовую продукцию московскую, сколько бы ты ни вглядывался, ты не понимаешь, что, собственно, за птица. Да и тверская птичка — она тоже, в общем, трудноопределимая. А вот когда ты берешь редкую, весьма даже редкую продукцию Новгородского монетного двора, ты прекрасно видишь, что хвост, крылья, круглая грудь, форма головы принадлежит голубю — именно голубю, и никому другому. На протяжении многих десятилетий Новгород чеканил полушку с голубем. Но что, собственно, это за голубь? В христианской символике существует несколько вариантов трактовки этого символа. Голубь, например, это символическое изображение Духа Святого, и, конечно, все вы, дорогие радиослушатели, хотя бы раз видели на иконах Богоявления Духа Святого. Некоторые видели, наверное, Духа Святого в виде голубя не только на иконе Богоявления, а видели на иконе Отечества. А можно было бы сказать: «Вот это Дух Святой на монетах Московского царства», но трактовка иная. Дело в том, что есть еще одна, тоже весьма редкая, версия голубя на полушках. Изготавливалась она на Псковском монетном дворе. И когда ты рассматриваешь изображение этой птички, в некоторых случаях отчеканено достаточно хорошо, чтобы невооруженным глазом на него смотреть, в некоторых случаях нужна лупа, а в некоторых и вовсе микроскоп, то ты видишь, что клювик птички не пуст, что она что-то несет в этом клювике. И, приглядевшись, видишь листок, веточку и даже иногда порой веточку с листочком или каким-то маленьким плодом. Что это такое? Святой Дух ничего в клюве нести не будет, это было бы смешно. А вот в ветхозаветной истории существует голубь, которого Ной, братец Ной выпустил со своего ковчега вслед за вороном, когда ворон не принес никаких вестей. И голубь вернулся, подарив Ною надежду. Потому что в клюве голубь принес, как это сказано в древнерусском тексте Ветхого завета. «сучец масличен». «Сучец масличен». Это текст известен был псковским денежникам очень хорошо — ну, как минимум, по Геннадиевской библии, которая появилась в конце XV века. Святой Геннадий, архиепископ Новгородский, составил перевод Библии. Его впоследствии использовали многократно, и, конечно, на севере Руси ее знали прекрасно. Так вот, собственно, «сучец масличен» — это и есть знак голубя, которая появился на псковских монетах. Раз на псковских монетах это голубь Ноя, то на всех остальных птичка — похожая, непохожая на то, что сделали искусные, утонченные псковские мастера — она тоже Ноев ветхозаветный голубь. И о чем мы говорим? О том, что голубь на монетах Московского государства — это птица, которая дарует христианину надежду на милость Господню и никак не иначе, ничего случайного. Эти изображения, о которых мы говорили — воин с мечом из речения Святого Павла и секирой из речения святого Иоанна Предтечи, петух, пробуждающий христианскую совесть, святой Георгий, святой Трифон, святой Димитрий Солунский и, наконец, ветхозаветный Ноев голубь — о чем они сообщают? Они сообщают о том, что для московских государей символика на монетах — это, прежде всего, символика христианская. Что Московское государство, впоследствии Московское царство, Россия — это христианская держава, в первую очередь, христианская, а потом уже все остальное. Все остальное менее значимо. Вот поэтому я затеял разговор о символах ранней Москвы. Я надеюсь, что вы в этот день, находящийся между гражданским новолетием и близящимся Рождеством, дослушали меня до конца, и кто-то из вас покивал головой и изумился: «Ну вот, а мы-то думали, что святой Георгий»... Но, знаете ли, все остальное никак не хуже.
Мне, поскольку время нашей передачи подходит к концу, остается попрощаться с вами, пожелать вам наилучшим образом провести празднование Рождества Христова и сказать: «Спасибо за внимание! До свидания!»
Все выпуски программы Исторический час
Деяния святых апостолов
Поделиться
Питер Пауль Рубенс. Тайная Вечеря, 1631-1632
Деян., 13 зач., V, 1-11.
Комментирует священник Антоний Борисов.
Бытует мнение, что наказание Божие как явление существовало исключительно в эпоху Ветхого Завета. В Завете же Новом Господь якобы предстаёт перед людьми только как гуманная и всепрощающая Личность. Такое утверждение неверно. Мы в этом сейчас убедимся, обратившись к отрывку из 5-й главы книги Деяний святых апостолов, что читается сегодня утром во время богослужения. Давайте послушаем.
Глава 5.
1 Некоторый же муж, именем Анания, с женою своею Сапфирою, продав имение,
2 утаил из цены, с ведома и жены своей, а некоторую часть принес и положил к ногам Апостолов.
3 Но Петр сказал: Анания! Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли?
4 Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось? Для чего ты положил это в сердце твоем? Ты солгал не человекам, а Богу.
5 Услышав сии слова, Анания пал бездыханен; и великий страх объял всех, слышавших это.
6 И встав, юноши приготовили его к погребению и, вынеся, похоронили.
7 Часа через три после сего пришла и жена его, не зная о случившемся.
8 Петр же спросил ее: скажи мне, за столько ли продали вы землю? Она сказала: да, за столько.
9 Но Петр сказал ей: что это согласились вы искусить Духа Господня? вот, входят в двери погребавшие мужа твоего; и тебя вынесут.
10 Вдруг она упала у ног его и испустила дух. И юноши, войдя, нашли ее мертвою и, вынеся, похоронили подле мужа ее.
11 И великий страх объял всю церковь и всех слышавших это.
Давайте сначала разберёмся с мифом в отношении жестокости Ветхого Завета. Ветхий Завет — эпоха, конечно, суровая, но не лишённая проявления милосердия Господня. И в ветхозаветные времена Бог неоднократно проявлял Свою милость к людям. Не только, кстати, к евреям, но и к представителям иных народов. Здесь можно вспомнить, например, эпизод с проповедью пророка Ионы в Ниневии. Господь сначала пригрозил местным жителям, что накажет их, а потом, увидев покаяние ниневитян, смилостивился и никакого наказания не наложил. С этим разобрались.
Теперь давайте обратимся к Завету Новому. Действительно, Господь Иисус чаще всего проявлял во время Своего земного служения не строгость, а милость. Но всё же и сентиментальным гуманистом Христа назвать никак нельзя. И в новозаветной части Библии мы тоже встречаем упоминания о наказании, пришедшем от Господа. Причём исполнителем этого наказания становился и Сам Христос. Наиболее ярким подтверждением этому является изгнание торгующих из храма Соломона. Спаситель, торжественно войдя в Иерусалим, отправляется в главное святилище иудеев. Там Он переворачивает столы торговцев, угрожает им плетёной верёвкой и в итоге заставляет их покинуть храм.
Ещё один яркий случай наказания Божия, упомянутый на страницах Нового Завета, произошёл после Вознесения Христа. Исполнителем этого наказания стал апостол Пётр. И мы с вами только что слышали подробное описание тех событий. По слову Петра супружеская пара — Анания и Сапфира — неожиданно скончались. Причиной послужило их желание утаить от прочих христиан часть своего имущества. Анания и Сапфира хотели провернуть следующую вещь. Сдать в общецерковную казну только часть имущества. Для чего? Чтобы и своими средствами втайне пользоваться, и иметь право брать деньги и продукты из общего для христиан Иерусалима запаса. Речь, таким образом, шла о самом настоящем коварстве.
Необходимо отметить, что никто Ананию и Сапфиру продавать собственность, жертвовать всё имеющееся не заставлял. Это было их добровольное и, как оказалось впоследствии, лукавое решение. И фактически физическая смерть этих людей была всего лишь следствием их уже состоявшейся духовной кончины. Они сами себя своим лукавством умертвили. Но неужели Господь через апостолов не мог ничего сделать?
Неужели и в эпоху Нового Завета Господь способен жестоко относиться к человеку? Здесь необходимо помнить одну вещь — Бог по отношению к людям не является равнодушным. Он старается каждого из нас привести ко спасению. Иногда путём наказания, которое на самом деле является формой любви. Христос, изгоняя торгующих из храма, поступил так, поскольку не имел иной возможности вразумить этих людей, годами попиравших святость дома Божия. Ананию и Сапфиру, повторюсь, никто не принуждал отдавать имущество. Они сами захотели прослыть щедрыми людьми, но пошли путём обмана. Пётр пытался призвать Ананию и Сапфиру к покаянию. Но те упорствовали во лжи. Их смерть стала вразумлением для прочих христиан — Бог знает и видит всё. Но Он не требует от нас больше, чем мы в состоянии дать. Будем же помнить данный урок, чтобы, не дай Бог, не повторить нам ошибки, допущенной Ананией и Сапфирой.
Христос воскресе! Воистину воскресе Христос!
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Вместе с добровольцами чинить жилые дома, пострадавшие от боевых действий
Поделиться
Виктор живёт в Москве, работает судьёй и вместе с супругой воспитывает четверых детей. А в свободное время занимается волонтёрством. Летом 2024 года мужчина узнал о том, что добровольцы Русской Православной Церкви в зоне конфликта восстанавливают дома мирных жителей, пострадавшие от боевых действий. Виктор решил присоединиться к волонтёрам.
Почти за год мужчина успел побывать в Мариуполе, Авдеевке и Курске. Рассказал, что работал с людьми самых разных профессий и удивлялся, что строителей и ремонтников среди волонтёров меньше всего. Однако каждый вносит свой добрый вклад в помощь людям. Кем бы ни был человек, задачи для него обязательно найдутся.
Добровольцы приезжают со всей страны и помогают обрести надежду тем, кто сейчас находится в беде. Прежде всего это одинокие старики, люди с инвалидностью и многодетные семьи.
Волонтёрские поездки в Мариуполь, Донецк, Авдеевку, Горловку, Лисичанск и другие города, пострадавшие от боевых действий, организует Патриаршая гуманитарная миссия.
Записаться в добровольцы-ремонтники можно по номеру горячей линии 8-800-70-70-222 или на странице церковного проекта «Помочь в беде». Здесь же есть возможность сделать любой благотворительный взнос в поддержку людей, находящихся в зоне конфликта.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Взаимоотношения Древней Руси с другими государствами». Максим Дробышев
Поделиться
У нас в студии был кандидат исторических наук, доцент Государственного академического университета гуманитарных наук Максим Дробышев.
Разговор шел о взаимоотношениях Древней Руси с восточными и западными государствами и какое влияние на Русь оказывали Европа и Византия.
Ведущий: Алексей Пичугин
Алексей Пичугин
— Друзья, здравствуйте. Это «Светлый вечер» на Светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин. Рад вас приветствовать. С удовольствием представляю гостя. В ближайший час эту часть нашей программы, часть «Светлого вечера» здесь, вместе с вами и вместе с нами Максим Дробышев, доцент государственного академического университета гуманитарных наук, кандидат исторических наук и научный сотрудник института всеобщей истории Российской академии наук. Вот как. Здравствуйте.
Максим Дробышев
— Здравствуйте.
Алексей Пичугин
— Говорить мы сегодня будем о дипломатических контактах древнерусского государства, единого древнерусского государства, разделенного. Я думаю, что эта история тем важна, что у нас существует некое не ложное представление вне научной среды, а вот просто. У нас, как у обывателей, как у людей, интересующихся историей или, по крайней мере, наделенных какими-то фоновыми знаниями о нашей древней истории, так как всё, о чем мы будем говорить, было достаточно давно, плюс-минус около тысячи лет назад, естественно, все это обрастает определенным количеством мифов, легенд. Свой вклад большой внесли былины, которые хоть и поздно достаточно были найдены, но все равно они составляют народное представление о том, каким было древнерусское государство, о том, с кем оно общалось, как оно общалось. Ну, а эта вся мифология очень красивая, хорошая, но хотелось бы иногда еще и в реальность тоже окунуться. Ведь я правильно понимаю, что без дипломатических контактов никакого бы древнерусского государства, как такового, не возникло?
Максим Дробышев
— Безусловно так, но тут, мне кажется, нужно затронуть некоторые другие аспекты. Например, последние полвека точно очень важным фактором образования древнерусского государства был путь из варяг в греки, который по сути очень важен. Торговый транзитный путь, где торговля всегда подразумевала наличие людей разных этносов, это очень важный фактор, который способствовал складыванию древнерусского государства или древнерусской политии. Если мы говорим про государство в более современном понимании, оно у нас складывается, скорее, ближе к Ярославу Мудрому. Много факторов, которые способствовали становлению государства, появляются не сразу.
Алексей Пичугин
— Важно с хронологией определиться.
Максим Дробышев
— В этом плане, если мы затронем такой вопрос, как христианизация Руси, одним из очень важных импульсов, который дало христианство древнерусскому государству — письменность. А письменность очень важный фактор, маркер развития государственности, потому что государство подразумевает что? Государство подразумевает некоторый бюрократический аппарат. Хотя если мы задаемся вопросом, что мы знаем о бюрократии, по сути, о бюрократии мы знаем уже ближе к более позднему периоду. В тот период, о котором мы сейчас говорим, у нас очень куцые представления.
Алексей Пичугин
— Не просто Ярослав Мудрый, но еще до Ярослава, соответственно, это и князь Владимира, а еще раньше княгиня Ольга, и все эти попытки соединить воедино достаточно разные...
Максим Дробышев
— Это действительно попытки, вопрос — каким термином это можно назвать. Наверное, когда-то в историографии будет полития.
Алексей Пичугин
— Протогосударство?
Максим Дробышев
— Полития. Я думаю... Нет, не я думаю, это, мне кажется, видно из историографии, потому что, я хочу оговориться, напрямую этими сюжетами я не занимаюсь.
Алексей Пичугин
— А можно пояснить термин?
Максим Дробышев
— Окологосударственое образование. Если мы посмотрим, чем занимается Ольга? Чем занимается Олег? Они присоединяют новые племена и выстраивают что? Они какой порядок выстраивают? Выстраивание административной линии, да, и сбора налогов. Какие мы видим функции? Административные и сбор налогов, всё. Больше, каких-то других функции пока не видим. Со святого Владимира немножко по-другому начинается. Еще важно понимать, что часто у современника, у обывателя что-то древнерусское ассоциируется со словом летописи. Но летопись — это более поздний источник.
Алексей Пичугин
— Тем более в том виде, в котором они до нас дошли, это вообще списки поздние.
Максим Дробышев
— Списки поздние, но тут надо довериться филологам, у нас есть другие тексты более раннего периода. Например, житийная литература, житие Феодосия Печерского, житие Бориса и Глеба, они сохранились в списках 11-го века. Благодаря филологам мы можем понять, что летопись «Повесть временных лет», которая сохранилась в рукописи 13-го века, но по языку она более ранняя. Тут важно еще что понять, у нас часто ассоциируется с летописанием Древняя Русь, но летопись это высокоэлитарный источник. У нас были более бытовые источники.
Алексей Пичугин
— Какие у нас бытовые источники? У нас есть археология, которая нам дает определенные знания помимо письменных источников, наверное, на корпусе этих знаний письменных и археологических мы в основном базируемся. А что еще? Архитектура?
Максим Дробышев
— Архитектура и какая-то житийная литература, которая могла зачитываться в храме.
Алексей Пичугин
— Это письменные источники все равно.
Максим Дробышев
— Это письменные. Могла зачитываться в храме.
Алексей Пичугин
— А что конкретно, о чем вы говорите?
Максим Дробышев
— Вы имеете в виду конкретно?
Алексей Пичугин
— Ну, какие конкретные памятники?
Максим Дробышев
— Например, житие Бориса и Глеба, житие Феодосия Печерского. Мы с вами, человек 21-го века на это смотрит с позиции, как чисто духовного произведения. А в житии Бориса и Глеба достаточно четкая идеологема. Это последующее возвеличивание Ярослава. Даже потом, посмотрим Поучения Владимира Мономаха, там он не просто так указывает, что в день святого Бориса я пошел на половцев, и я победил. То есть он маркирует, это мой двоюродный дедушка, и это святой. У нас есть некоторый набор, пусть даже минимальный, текстов, которые более раннего периода. Если говорить про дипломатию, понятно, что система дипломатическая совсем была другая, чем современная или дипломатическая система нового времени. Тут важно что? Говорить о том, что какие-то дипломатические контакты были, у нас древнерусское государство даже дохристианского периода фигурирует в текстах, которые написаны иностранцами. Что важно? Этот источник хрестоматийный, но он очень интересен тем, что он примерно синхронен событиям, это сочинение Константина VII Багрянородного, сочинение середины 10-го века, сейчас переосмыслен год его написания, по-моему, 55-й — «Об управлении империей». Это сочинение несет определенную прагматику, то есть оно адресовано членам императорской семьи. Если быть точнее, оно адресовано сыну Константина Роману, но надо понимать, что это текст, который создан для потомков, свод правил. Я бы даже сказал, на современный манер, это своеобразная энциклопедия политического управления. Там есть, безусловно, разделы, которые посвящены характеристике окрестных народов, вообще разных народов: которые граничат с империей, которые не граничат. Часто там есть этнокультурные, можно сказать заметки, очерки, благодаря которым будущие наследники смогут понять, как с этим народом взаимодействовать. В рамках той беседы, которую мы сегодня ведем, интересен сюжет о россах. Что интересно? Как мы оговаривались, известно уже, рядом исследователей была установлена датировка этого текста. Более того этот текст сохранился в единой рукописи, что показывает его уникальное значение. То есть он синхронен. У нас описано, по сути, политическое устройство древнерусского государства периода Игоря, то есть примерно 40-е годы.
Алексей Пичугин
— Тут надо говорить 10-го века.
Максим Дробышев
— Да 10-го века. Причем, судя по тому тексту, который вы читаете — я сразу хочу оговорить, этот текст хрестоматийный, есть издания под редакцией Литаврина и Новосельцева 1995-го года, он очень известен и в исторической науке — мы понимаем, что он написан на основании тех данных, которые собирала дипломатия, купцы, то есть у нас здесь обильный контакт.
Алексей Пичугин
— Этот обильный контакт в чем заключался? Тут же важно еще проговорить о том, что на бытовом уровне — или наоборот или такого не было? — в Киев ли, в Новгород приезжали люди из Византийской империи и наоборот из Киева ездили люди в Царьград, Константинополь.
Максим Дробышев
— То, что ездили, точно. Сам факт это греко-русский договор.
Алексей Пичугин
— Безусловно. Кстати, о нем тоже нужно сказать, пускай это программная история, которая во всех учебниках есть, но школу мы все давно заканчивали, поэтому, может быть, сейчас не очень хорошо вспоминается.
Максим Дробышев
— Тут важно, что по сути. У нас было несколько походов на Константинополь, причина этих походов очень интересна. Если мы почитаем условия договоров, условия носят околоэкономический характер. Предоставление льгот русским купцам, которые циркулируют в Константинополь. Там, конечно, есть и ограничения, что, условно говоря, они должны селиться в определенном районе, район Пера; нельзя проходить больше определенного количества.
Алексей Пичугин
— Я понимаю так, что эти ограничения для Константинополя были характерны не только для славян, они были характерны для западноевропейских купцов. Тот же район галатов Константинополя предназначался сначала для генуэзцев, потом для венецианцев.
Максим Дробышев
— Да, и более того, судя по историографии, у нас такие же договоры были и с болгарами, то есть и с другими этносами, с которыми империя контактировала. Там есть тоже одна теория, про нее потом немножко поговорю, историографичная. У нас точно есть контакты, есть дипломатические контакты и есть точно экономические контакты. Второй момент «De Ceremoniis», это о церемониях византийского двора, тоже синхронный текст, тоже написал Константин VII Багрянородный. Это текст явно более сложный, составной, под его авторством, где у нас описана миссия княгини Ольги в Царьград.
Алексей Пичугин
— Я так понимаю, что именно визит княгини Ольги описан достаточно подробно, потому что про это часто говорят.
Максим Дробышев
— Да, но, к сожалению, на русский язык этот текст до сих пор не перевели. Есть только фрагмент, переведенный Кузенковым Павлом Владимировичем, как раз про миссию Ольги. А «Церемонии византийского двора» есть перевод на английский, есть на некоторые зарубежные языки, на русский пока полного перевода нет, надеемся, что он будет. И там четко показано, в какой иерархии стоит русская княгиня. История о том — летописная история, более поздняя — что она была оскорблена, что она долго ждала визита императора, по-видимому, не миф. На церемониях там примерно такая картина, там четко показана градация, то есть в какой последовательности ее принимали.
Алексей Пичугин
— А это значит, что в сознании княгини Ольги она уже стояла, пусть не на одной ступени с императором, но видела себя недалеко.
Максим Дробышев
— Видимо, выше, чем тот статус, по которому ее принимали. Видимо так. Хотя, понимаете, в чем проблема, про ее реакцию-то мы не знаем. Про ее реакцию мы знаем из «Повести временных лет». А реальна ли эта реакция или это какая-то идеологема, этот ответ еще ждет своего исследователя. Но мы точно видим, как ее воспринимает император, как ее воспринимает непосредственно империя.
Алексей Пичугин
— Друзья, напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня историк Максим Дробышев, доцент государственного академического университета гуманитарных наук, научный сотрудник института всеобщей истории. Итак, княгиня Ольга в Царьграде, в Константинополе. Но тут еще интересно, помимо таких высоких визитов, миссий, вы упомянули контингент купцов, которые жили в Константинополе и, безусловно, иностранное присутствие в Киеве, разное иностранное присутствие в Киеве. Что мы про это знаем?
Максим Дробышев
— Про купцов можно рассказать один случай, дай Бог памяти, который описан у Скилицы. Это сюжет, связанный с последним походом на Византию 43-го года, который был организован в правление Ярослава Мудрого, и возглавлял, видимо, русские дружины сын Ярослава Мудрого Владимир Ярославович. Сюжет сам связан с тем, что поводом для этого похода стало убийство купца росса в Константинополе. То есть они есть. Второй момент, связан с текстами Хожений, кстати, к вопросу о тех текстах, которые носили, скажем так, более обыденный характер. Это Хожения. есть Хожение Добрыни Ядрейковича в Константинополь. Дай Бог памяти, сочинение рубежа 11-12-го веков, нет, чуть более позднее, я извиняюсь. И там в первый раз указано, что в районе Пера есть церковь Бориса и Глеба, то есть в Константинополе у нас есть храм, посвященный русским святым. Если мы посмотрим работы Сергея Аркадьевича Иванова, который очень плотно занимается византийской агиографией.
Алексей Пичугин
— Археографией тоже, кстати.
Максим Дробышев
— Да. Он там рассматривает очень подробно, как этот культ встал в Константинополе, в империи. Но что важно? Если есть церковь, посвященная Борису и Глебу, значит, скорей всего, ее клиентелой, ее посетителями были, видимо, россы, то есть купцы, которые жили в Константинополе.
Алексей Пичугин
— И клир этой церкви, соответственно, должен был быть откуда-то из Киева, к примеру. Понятно, что высшее духовенство приезжало из Византии, но какие-то обычные священники, наверное, к тому времени были и свои из славян.
Максим Дробышев
— Это хороший вопрос.
Алексей Пичугин
— Это неизвестно?
Максим Дробышев
— Я думаю, мы пока не можем точно об этом знать. Если мы посмотрим тексты Хожений внимательно, мы понимаем, что авторы Хожений священники, которые были. Там у нас, как правило, два направления, это Константинополь и Иерусалим. Исходя из этого, мы понимаем, что сознание древнерусского книжника иерусалимоцентрично и царьградоцентрично, но мы знаем, что они знали греческий язык. Мы понимаем, что когда он отправлялся в свое паломничество, путешествие, он свободно владел греческим языком, то есть у него не было проблем с языком. Вопрос, знали ли россы-купцы греческий, на мой взгляд дискуссионен, я вам не могу сказать. Что хочется непосредственно еще сказать? У нас все митрополиты — это греки.
Алексей Пичугин
— Безусловно. У нас не только митрополиты, но и какой-то клир, близкий к ним.
Максим Дробышев
— Да. По-видимому, с этим вопросом были в древнерусской политике свои нюансы. Для этого интересно почитать «Вопрошания Кирика Новгородца».
Алексей Пичугин
— Это уже 12=й век.
Максим Дробышев
— Да, 12-й век, но показывает конкретные проблемы новгородского клира, вопрос кадровый и вопрос наличия книг. Это очень интересно посмотреть. Я, собственно говоря, почему, когда мы с вами беседовали, затронул Константина Багрянородного? Если мы говорим «Об управлении империей», в своем трактате о россах он фактически описывает всю политическую систему древнерусского государства. Он описывает, что у нас князь сидит в Киеве, Игорь. Пока Игорь в Киеве, его старший сын Святослав сидит в Новгороде. Он нам показывает модель, которая у нас на протяжении 10-11-го веков работает. Он описывает такое политическое явление, как полюдье, описывает, по каким народам собирает князь полюдье.
Алексей Пичугин
— То есть не только «Повесть временных лет», у нас же, по-моему, единственный источник о полюдье это «Повесть временных лет», нет, или я ошибаюсь?
Максим Дробышев
— Вот еще Константина Багрянородного.
Алексей Пичугин
— Помимо?
Максим Дробышев
— Видимо, да. Еще что интересно, часто в историографии, была большая полемика на протяжении долгого периода по вопросу, кто такие россы. Тут тоже есть объяснение. Явно, Константин Багрянородный, его администрация и его дипломаты, разведка, купцы различают: есть россы, есть славяне. Там указано, что славяне это пакценаты россов, то есть данники россов.
Алексей Пичугин
— Интересно, как они это разделяют?
Максим Дробышев
— Более того, они показывают, что у них разные языки. Там есть конкретная терминология: это по-росски звучит так, а по-славянски звучит так. То есть они понимают, что на данном этапе некоторый элитарный состав древнерусского государства это россы, которые потом будут ассимилироваться.
Алексей Пичугин
— А современная историография что-то говорит на сей счет? Где происходит разделение, какое между ними различие, между россами и славянами?
Максим Дробышев
— Современная историография... Мы сейчас плавно переходим к норманнской теории.
Алексей Пичугин
— Безусловно.
Максим Дробышев
— Это в принципе ни для кого не секрет, что этот вопрос уже не в научной плоскости. Может быть, в полемической, в общественной, но в научной плоскости этот вопрос остро точно не стоит. Потому что археология показывает нам непосредственно норманнскую теорию. То же самое и некоторые письменные источники. Россы — это видимо этносоционим, то есть от шведского корня роодс, финского рёдсе, это гребцы. Это, видимо, какие-то небольшие дружины, преимущественно скандинавов, которые циркулируют по маршруту из варяг в греки, потом образуется государство, наверное, на протяжении около века они потихоньку ассимилируются. Это видно по именам, по ономастике. Эта полемика с точки зрения науки уже не стоит.
Алексей Пичугин
— А еще раз можно уточнить про храм Бориса и Глеба? Какое это время? Это 11-й век, да?
Максим Дробышев
— Он упоминается в Хожении Добрыни Ядрейковича, получается, чуть позже, 12-й век. Но сам факт — это есть. Этой проблематикой хорошо занимается Сергей Аркадьевич Иванов, там в чем интерес? Понятно, что у нас агиография как жанр пришла из Византии на древнерусскую плоскость. У нас точно мы видим переосмысление. Например, в греческом обществе, в арамейском обществе есть только один святой правитель — это Константин, были попытки сделать святого Василия Первого Македонянина, у нас есть его биография, но это не стало житием. Дальше у нас святые люди, герои — это не политические деятели. Если мы говорим про древнерусскую традицию, то непосредственно первая ласточка это Борис и Глеб, это первые святые, это князья. А потом у нас 13-й век и появляется целый цикл князей святых.
Алексей Пичугин
— Была ли разница в миссиях, посольствах, торговых в первую очередь Киевских и Новгородских в Византии еще во времена единого государства древнерусского? Были отдельно, вот это Новгородская, это Киевская.
Максим Дробышев
— Может быть, и были, но нам об этом не известно, мы это не можем реконструировать никак. Мы только знаем, это впоследствии будет идея, если опять же поговорим про Новгород, про Новгородскую епархию, считалось, что Новгород напрямую подчиняется не Киеву, а Константинополю. Но Константинопольский патриарх это не особо принимал.
Алексей Пичугин
— Да, но это была уже более поздняя история.
Максим Дробышев
— Это более поздняя традиция, там даже появилось потом сочинение, которое это идеологически обосновывало, «Повесть о Новгородском клобуке».
Алексей Пичугин
— Да, да. Но это уже 13-й век.
Максим Дробышев
— Да. А отдельно миссии Киев, Новгород мы не знаем.
Алексей Пичугин
— А что нам известно из других европейских хроник о визитах дипломатических, политических, торговых из Киева, из Новгорода?
Максим Дробышев
— Вы имеете в виду в Византию?
Алексей Пичугин
— Как раз не в Византию.
Максим Дробышев
— В Европу?
Алексей Пичугин
— В Европу.
Максим Дробышев
— Во-первых, тут надо посмотреть работу Александра Васильевича Назаренко «Русь на международных путях». Нам известно многое из хроники Титмара Мерзебургского, миссия, по-моему, к Оттону там описана. Да, есть информация, что были некоторые миссии непосредственно и в европейские страны, даже больше скажу, по-видимому, если уж мы рассматриваем религиозный и дипломатический компонент, рассказ о выборе вер не совсем...
Алексей Пичугин
— Не на пустом месте.
Максим Дробышев
— Не на пустом месте. У нас точно при Ольге была попытка установления с западной ветвью христианства, пока что у нас нет деления. И точно нам известно, что после крещения Владимира в Корсуни у нас вся дружина отложилась.
Алексей Пичугин
— А, даже так.
Максим Дробышев
— Да, это известно, работа Карпова Александра Юрьевича.
Алексей Пичугин
— Вернемся к нашему разговору через минуту буквально. Я напомню, что у нас в гостях историк Максим Дробышев, доцент государственного академического университета гуманитарных наук, научный сотрудник института всеобщей истории, кандидат исторических наук. Я Алексей Пичугин. Через минуту все снова здесь, не уходите.
Алексей Пичугин
— Возвращаемся в студию Светлого радио. Напомню, друзья, что мы сегодня говорим о дипломатических контактах в древней Руси, о торговых контактах, о том, как в Киеве, в Новгороде смотрели на Византию, на Европу, как оттуда смотрели на Древнюю Русь. Ну и не только, мы сейчас будем говорить и про более позднее время, отдельных княжеств и в частности про Северо-восток. У нас в гостях Максим Дробышев, доцент ГАУГНа, кандидат исторических наук и научный сотрудник института всеобщей истории. Интересно, что мы знаем о существовании в Киеве Десятинной церкви, соответственно, еще до 988-го года она была, даже раскопана сейчас частично. Известно ли что-то о других культовых строениях, понятно, что еще нельзя говорить православный/не православный, но все-таки западно-христианского мира?
Максим Дробышев
— Это мне не известно, только знаю, что точно...
Алексей Пичугин
— Вы говорите, что при Ольге была возможность того, что Русь могла принять западный путь.
Максим Дробышев
— Нам просто известно в одном сочинении, что она отправляла послов и туда по этому вопросу.
Алексей Пичугин
— То есть вот эта история с принятием веры...
Максим Дробышев
— Скорей всего, она была не в том формате, в котором она передана в «Повести временных лет», но то, что рассматривались разные варианты, хотя для будущего Владимиру был очевиден тот вариант, который реализовался.
Алексей Пичугин
— «Повесть временных лет» — это сообщения, скорей, поэтического характера, а как отражающие реальность...
Максим Дробышев
— Мне кажется, поэтического и ретроспективного.
Алексей Пичугин
— Ну, или ретроспективного.
Максим Дробышев
— То есть которые показывают, что в итоге он сделал правильный выбор.
Алексей Пичугин
— Как окончание единого государства после Ярослава Мудрого и распад на княжества отразился во взглядах из Константинополя на Русь? Была ли какая-то реакция из Константинополя, установление контактов с княжествами.
Максим Дробышев
— Они пытались поддерживать Киевскую митрополию, но нам известна история Иоанна Киннома — это уже более поздний период, это уже конец 12-го века. Когда в правление Эммануила I бежит Андроник Комнин к Владимиру Ярославичу в Галич. У нас тогда отправляется посольство Эммануила. А князь уже олицетворяет отдельное Галицко-Волынское княжество, где по сути разбирается вопрос... там отсылка, что у нас был договор, а ты принимаешь политического изгнанника моего, надо как-то с этим вопросом разобраться. Еще есть интересный момент. У нас появляется три митрополии, как мы знаем, после смерти Ярослава Мудрого. Это Черниговская, Переславская и Киевская. В перечне епископий православных, есть такой документ, называется «Registrum Episcopatus», фигурирует не только Киевская митрополия, еще две.
Алексей Пичугин
— Когда мы говорим, понятно, что это чуть более позднее время, 12-й век, про связь с западной Европой, правда, это, насколько я понимаю, ни в каких летописных сведениях до нас не дошло, но тем не менее, эта пресловутая, которая в учебниках описана, якобы дружба Андрея Боголюбского с Фридрихом Барбароссой, которую нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть, но тем не менее она описана. Где и откуда они могли быть знакомы, непонятно, но история эта есть, значит, были какие-то их контакты. Даже эти наплечники Фридриха, которые были присланы Андрею Боголюбскому, уж не говорю о строителях, хотя это может быть мифом, а может быть, и нет, это же явное свидетельство контакта, причем тесного личного контакта.
Максим Дробышев
— Я не уверен, что они встречались.
Алексей Пичугин
— Но мы же ничего не знаем про первых тридцать лет Андрея Боголюбского.
Максим Дробышев
— Мы про это ничего не можем сказать.
Алексей Пичугин
— Ну да. Ну, это дружба по переписке.
Максим Дробышев
— Если бы она была нам доступна, мы могли бы что-то, а тут мы ничего, торговые и экономические контакты были точно. Но скорей всего Андрея Боголюбского, как князя-политика больше интересовали другие вопросы. Это войны с Волжской Булгарией. Как мы знаем, у нас в итоге в Новгороде будет сидеть много наместников, князей из Владимиро-Суздальской ветви Рюриковичей, это борьба с Новгородом. Как мы знаем, что именно Андрей Боголюбский пришел к идее, что для того, чтобы покорить Новгород, надо взять Торжок и перекрыть поставки хлеба.
Алексей Пичугин
— Перекрыли поставки зерна.
Максим Дробышев
— То, что контакты были, это видно и по архитектуре уже и Владимира, и Суздаля, но не уверен, что они были в ракурсе каких-то политических союзов.
Алексей Пичугин
— То есть это тоже, скорей, какая-то поэтическая история красивая, которая была описана в каких-то не дошедших до нас источниках и в 18-м веке только встречается. У Карамзина, кроме как у Карамзина она нигде и не фигурирует.
Максим Дробышев
— Да, но если мы переходим «кроме как у Карамзина», надо признать, что Карамзин — человек, который явно к источникам относился достаточно...
Алексей Пичугин
— Вольно.
Максим Дробышев
— И да и нет. У него есть свое понимание работы с источником. Касаемо византийско-русских контактов, он подробно разбирает поход Святослава. И он честно показывает, что у нас есть два текста: это «Повесть временных лет» про дунайскую кампанию и есть сочинение Льва диакона. Но Лев диакон современник, и Карамзин пишет: я считаю, что мы должны больше доверять Льву диакону, потому что он современник, а «Повесть временных лет» это ретроспектива. А там образ Святослава немножко разный, у Льва диакона и в «Повести временных лет». Когда обыгрывается сюжет, Никифор Фока полагает поединок, зачем нам тратить людей; у Льва диакона Святослав отказывается. Он говорит: если меня, князя, убьют, то что будет с моим войском, что будет с моей дружиной? И Лев диакон нам также подробно описывает внешность. По-видимому, Лев диакон скорей всего находился при императоре, он подробно описывает внешность Святослава.
Алексей Пичугин
— Но это еще и показывает само отношение. Для нас сейчас достаточно сложно себе представить, что та дружина, которая пришла с князем, это именно дружина, это люди близкие ему. Не просто близкие по должности, а близкие еще и по личным отношениям, по дружбе, люди, сидевшие за одним столом, много где побывавшие вместе, близкие семейно. Что будет с моими людьми, что будет с моей дружиной? Казалось, что заботит человека о том, что будет с какими-то его подчиненными.
Максим Дробышев
— Очень интересный вопрос задали. Может быть, это не только с позиции каких-то его моральных качеств, но...
Алексей Пичугин
— Скорее, не его моральных качеств, тут скорее, такого исторического отношения. Это не обязательно у Святослава быть могло, это могло быть и у Владимира, это могло быть у Игоря.
Максим Дробышев
— Я вам скажу, что дружина для князя этого периода — это очень важный компонент. Давайте приведем самый характерный пример, сюжет, связанный с князем Игорем. Он почему идет на древлян? Потому что инициатива дружины. Ему дружинники говорят: вот тут Свенельд, ты князь, Свенедель воевода, почему дружинники Свенельда едят серебряными ложками, а у нас железные? Это показан пример взаимоотношений, тут важен, знаете, какой элемент? Вопрос реальной причины вторичен, но взаимоотношения князя с дружиной хорошо показаны. И еще пример — Борис и Глеб, и житие, и сюжет из «Повести временных лет». У нас дружина не поддерживает действия Бориса. Когда Борис узнает, что Владимир умер и Святополк взял власть, как вы помните, Владимир в это время идет на печенегов, дружина говорит: пойдем, у тебя большая дружина, ты наш князь, мы возьмем Киев. Дружина говорит: мы решим вопрос силовым путем. Когда они понимают, что князь говорит: нет, это не мой выход — основная дружина его оставляет, у него остается малая. Тут, мне кажется, интересно другой аспект рассмотреть. Мы не столько ставим реконструкцию событий, хотя там, скорей всего, есть взаимоотношения князя и дружины.
Алексей Пичугин
— Там вообще сложно реконструировать. Данилевский вообще считает, что там отношения Ярослава и Бориса и Глеба достаточно сложные, гораздо более сложные, чем принято считать.
Максим Дробышев
— Точно. Это известно еще в историографии 19-го века, Данилевский сопоставляет данные Титмара Мерзебургского, «Пряди о Эймунде» и то, что мы знаем, «Повесть временных лет», и показывает, что там более сложная картина. Безусловно, так, эта точка зрения имеет право, потому что у нас более поздняя редакция «Повести временных лет». Данилевский там еще играет со словом «окаянный», это не только презренный, а еще достойный сожаления.
Алексей Пичугин
— Да, да, помню. Я помню, но я просто могу адресовать наших слушателей к программе с Данилевским, которая достаточно давно у нас была, где он это подробно разбирает, в том числе терминологию, о которой Максим Игоревич говорит.
Максим Дробышев
— И мне кажется, в этом плане интересно, как Лев диакон нам показывает отношения Святослава и дружины. У Карамзина есть четкая градация, он говорит: я понимаю, что Лев диакон не во всем объективен. Но он современник.
Алексей Пичугин
— Но он современник, да, это важно. Давайте пока ненадолго оставим отношения с Византией и внутренние распри и нестроения. Помимо Византии были еще классные соседи: Хазарский каганат, Волжская Булгария. С ними же тоже определенная дипломатия выстраивалась. Помимо войн и помимо столкновений.
Максим Дробышев
— Только вопрос, по каким текстам мы можем это реконструировать?
Алексей Пичугин
— Это к вам вопрос.
Максим Дробышев
— Это хороший очень вопрос.
Алексей Пичугин
— Что мы про это знаем?
Максим Дробышев
— Мы мало что про это знаем. Но мы знаем, это, опять же, реконструкция «Повести временных лет», что у нас одно время некоторые славянские племена платили хазарам дань. Когда приходит Олег к полянам и когда они обсуждают эти вопросы, что Олег говорит? Что платите дань мне, а хазары это не ваша...
Алексей Пичугин
— Не ваша забота.
Максим Дробышев
— Не ваша забота. Там большой вопрос о письменности хазар. По-видимому, в элитарном слое она была, но у нас практически мало примеров. Вы понимаете, в чем проблема? Что историю Хазарии мы преимущественно реконструируем по ряду греческих текстов, у которых были какие-то торговые, политические... Крепость Саркел, которую строили, по сути, греческие инженеры.
Алексей Пичугин
— Ну да, любопытно, что у нас есть, и в народном сознании отложилось, несмотря на то, что прошла почти тысяча лет, стойкая, абсолютно негативная коннотация, негативное отношение к Хазарскому каганату как к очень враждебным соседям.
Максим Дробышев
— Да, вы так думаете?
Алексей Пичугин
— А разве нет?
Максим Дробышев
— В моем детстве такого не было.
Алексей Пичугин
— А почему? Не знаю, я прямо со школьных времен помню. Когда ты на это смотришь с точки зрения истории, понятно, что картина гораздо более сложная.
Максим Дробышев
— Хазары интересны с точки зрения организации политии. Общество языческое, элита исповедует иудаизм, общество торговое, при этом мы знаем, по-видимому, до Святослава хазар серьезно подкосили арабские воины.
Алексей Пичугин
— Длительно достаточно.
Максим Дробышев
— Это общество, которое в какой-то степени в арбитре Византийской политики. Интересное общество.
Алексей Пичугин
— Правда, оно настолько плохо в международном сознании, я, правда, честное слово, со школьных времен помню. Но это, может быть, советский нарратив, не знаю, может быть это у нас так было, хазары плохие. Понятно, что это абсолютно не исторично, но, тем не менее, привычка давать оценки и красить в черное и белое, раскрасило историю Хазарского каганата в отношении нас черным цветом. Это я так запомнил. Это понятно, что я сейчас говорю не как человек, который что-то читал еще дополнительно.
Максим Дробышев
— Про Хазарский каганат имеет смысл читать работы Артамонова, Владимира Яковлевича Петрухина. В принципе там какая-то политическая история неплохо реконструирована.
Алексей Пичугин
— Напомню, друзья, что в гостях у Светлого радио сегодня Максим Дробышев, историк, доцент государственного академического университета гуманитарных наук и научный сотрудник института всеобщей истории. И мы хотели отдельно поговорить про Новгород. Новгород — это, конечно, абсолютно отдельная история, город, ассоциированный с ганзейским союзом.
Максим Дробышев
— Есть точка зрения, что он туда и входил какое-то время. Он точно активно торговал.
Алексей Пичугин
— Он активно торговал.
Максим Дробышев
— Я могу ошибаться, но, по-моему, там даже были храмы других конфессий, возможно, католические. Я такую точку зрения слышал.
Алексей Пичугин
— И я тоже слышал такую точку зрения, ничего больше про это не знаю. Но опять же, если мы говорим о христианизации, мы вспоминали Кириково Вопрошание, а история христианизации это тоже история контактов, конечно же. Естественно, мы не знаем ничего практически об этой христианизации за пределами городов. Новгород — это один из тех городов, откуда до нас дошли памятники. Киев, «Канонический ответ митрополита Иоанна», Кириково Вопрошание в Новгороде.
Максим Дробышев
— Кириково Вопрошание нам показывает достаточно интересную картину. Во-первых, текст, который построен по принципу вопрос-ответ. Кирик и еще один священник задают архимандриту Нифонту вопросы: а можно делать так? Тот говорит: да, можно. А можно это не делать? — Можно. По форме этого диалога что мы видим? Периодически они упоминают каких-то латинян, то есть представителей другого клира. Периодически у нас много сведений о синкретизме, то есть о языческих пережитках. А еще что интересно, они задают... Алексей, нам показаны бытовые проблемы паствы, потому что там вопросы самого разного характера, от сугубо бытовых до гигиенического.
Алексей Пичугин
— Хорошо, а история Антония Римлянина, который якобы на камне приплыл зримо в Новгород. Понятно, что это житийное переосмысление, но, опять же, эта история, так или иначе, под собой имеет какие-то основы. Если говорить о латинском влиянии, вот, пожалуйста, история Антония Римлянина, она сложная, но так или иначе, он оказался в Новгороде.
Максим Дробышев
— Да, и тут еще важно, Новгород и политически независим, и церковная иерархия. Архимандрит достаточно независим по отношению к митрополиту.
Алексей Пичугин
— Ну да.
Максим Дробышев
— И у нас часто идет преемство, что я подотчетен не Киеву в духовном плане, а непосредственно Константинопольскому патриарху.
Алексей Пичугин
— Мы кстати, не затронули еще очень важный вопрос, связанный с династическими браками. Вот тут-то и вся дипломатическая история и международные связи, контакты в полный рост встают. Традиция династических браков у нас появилась достаточно рано. Правильно?
Максим Дробышев
— Да. Тут конечно, надо вспомнить, это хрестоматийный сюжет, это брак Владимира и Анны. Там история разветвляется, кто-то пишет, что это была дочка императора, кто-то пишет сестра императора. Дальше, понимаете, в чем парадокс? У нас часто житийная традиция объясняет, Святополк старше, чем Борис и Глеб, почему любит Владимир Бориса и Глеба? Потому что они от христианки. В реальной жизни сложнее, это вообще никак не связано. А для обывателей более интересный сюжет, связанный с Владимиром Мономахом. Кстати, опять же, сам жанр поучения это яркий маркер греко-русской связи, у нас до этого нет сочинения с таким названием. У нас нет сочинения с названием «Поучение». Сам жанр поучения явно возник под греческим влиянием. При этом важно отметить, и в историографии была такая попытка найти греческий прототип этого текста. Его нет. Мы понимаем, что у Владимира Мономаха, поскольку у него мать была гречанка, было образование немножко другое. Его отец Всеволод Ярославич знал пять языков, что нам подчеркивают. Женские образы в Поучении показывают его восприятие, в том числе, и арамейской номенклатуры. Он гордится своей матерью, он говорит: она грекиня. А жены у него фигурируют по принципу, умерла — ну, бывает. Одна умерла, другую он получил на переговорах с половцами. Была такая точка зрения, что, по-видимому, Владимир Мономах участвовал, принимал косвенное участие, в конфликте в Подунавье в 1116-м году, когда объявился Лже Леон, человек, который себя, как считается, выдавал за сына Романа Диогена, Льва Диогена. У Иоанна Комнина указано, что он Лже Леон литавра скифа. Есть точка зрения, что под «литаврой скифа» могли подразумеваться русские силы, потому что термин «скифы» в византийской номенклатуре этнический, это северные народы. Такой ученый, как Горский Антон Анатольевич считает, что этого нельзя исключать. Может быть, Владимир Мономах себя не метил, но своих родственников мог метить на престол, в том числе греческих. Он явно хорошо разбирался в Византийской политической системе, он понимал, что я сын греческой принцессы. А Алексей Комнин, простите, кто? Это нельзя исключать. Но я подчеркиваю, по тексту мы видим, что наличие греческой матери или гречанки жены — это предмет гордости, то есть предмет высокого статуса. Есть другие князья, а у меня мать гречанка, значит, я в чем-то лучше их, в чем-то выше их.
Алексей Пичугин
— И это действительно редкость. Династический брак, таким образом заключенный, это результат достаточно сложных переговоров.
Максим Дробышев
— Ну да, и высокого статуса.
Алексей Пичугин
— Высокого статуса само собой. Это же та сторона тоже должна захотеть.
Максим Дробышев
— Да, но вы понимаете, с позиции с той стороны... По-видимому это была Мария. Мария непорфирородная.
Алексей Пичугин
— Надо термин пояснить, я понимаю, но...
Максим Дробышев
— То есть не рожденная в порфире, специальном помещении дворца. Условно говоря, она не дает тебе права на престол.
Алексей Пичугин
— Но, тем не менее, какая разница, для греков это очень важно, для славян это дополнительный факт гордости за себя, за детей, а у детей гордость за родителей.
Максим Дробышев
— Там даже картина какая? Она была дочерью Константина IX Мономаха до того, как он стал императором через брак с Зоей Порфирородной.
Алексей Пичугин
— Традиция династических браков с греками достаточно долго продлилась, до конца Константинополя, до падения его.
Максим Дробышев
— Да, так и есть.
Алексей Пичугин
— Спасибо вам. Действительно, мне кажется, интересная история, которая нам позволяет посмотреть на Древнюю Русь. Понятно, что мы тут для кого-то ничего нового не рассказали, Максим Игоревич, но для большинства людей это абсолютно незнакомая часть, которая когда-то, может быть, фигурировала в учебнике истории в каком-то классе. Но учебники истории у нас есть свойство забывать, какой-то нарратив оттуда остается, но только в виде нескольких дат. Мне кажется, не грех напоминать периодически о том, как все было в нашей истории. Тем более что такая давняя история, правда, с чего я начинал, тем и закончить хочу, обрастает огромным количеством мифов, огромным количеством неподтвержденных фактов, рожденных уже за последующие столетия. А благодаря Максиму Дробышеву можем посмотреть на это так, как на это смотрят ученые, тем более что Максим Игоревич постоянно ссылался на разных исследователей разного времени. Спасибо большое за этот разговор. Напомню, что в гостях у нас сегодня был Максим Дробышев, кандидат исторических наук, научный сотрудник института всеобщей истории Российской академии наук и доцент государственного академического университета гуманитарных наук. Я Алексей Пичугин. Прощаемся. Всего доброго. До встречи. Счастливо.
Максим Дробышев
— Спасибо.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Взаимоотношения Древней Руси с другими государствами». Максим Дробышев
- «Вера и дело». Диакон Никита Гимранов
- «Распространение христианства на Руси». Павел Гайденко
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
