— Маргарита Константиновна, взгляните. Полотно Сергея Милорадовича «Монахиня у иконостаса» датировано 1922 годом. Возможно, это ошибка?
— Ну что вы, Андрей Борисович! Сотрудники Санкт-Петербургского музея истории религии — профессионалы, они не могли неверно указать дату создания картины.
— Вы правы, безусловно. Однако, как трудно поверить в то, что художник создал такую работу через пять лет после революции 1917 года. Ведь это полотно — настоящая проповедь. Краски насколько яркие, свежие, чистые, что в душе рождается ощущение праздника. Золото иконостаса сияет. Иконы Богородицы и Спасителя украшены гирляндами из живых цветов. Алтарь распахнут — так обычно бывает на Пасху. В его открытые двери виден светильник — семь лампад мерцают на нём алыми огоньками.
— И в руках монахини, стоящей посреди храма, теплится такая же красная лампадка. Как видно, матушка сняла её, чтобы поправить фитилёк или подлить масла. Подсвеченное стекло бросает яркие блики на белый апостольник — иноческий головной убор. И кажется, как будто героиня картины сама источает свет. На лице её читается особый радостный покой. Скорее всего, художник действительно запечатлел время пасхальных торжеств. Так по-особенному светло на сердце всегда бывает в дни христианских праздников.
— О чём я и говорю — картина выражает радость о Христе. И разве не удивительно, что она появилась в то время, когда агрессивная антирелигиозная кампания в стране набирала обороты? К 1922 году от рук большевиков погибло уже около десяти тысяч православных — архиереев, священников, активных прихожан. Сергей Милорадович наверняка понимал, что может разделить их участь.
— Я бы сказала, не участь, а подвиг. Аресты обошли художника стороной. Но проживать день за днём под постоянной угрозой и не скрывать своей веры — согласитесь, тоже исповедничество.
— Безусловно! И чтобы иметь такую крепость духа, нужно достойно прожить предыдущие годы.
— Камертоном такого достоинства для Сергея Милорадовича всегда служила Церковь. Он родился в подмосковном селе в семье дьякона, вырос при храме. И вся его жизнь протекала в церковном пространстве. В семь лет Сергей осиротел. Его воспитывал сначала дедушка, затем дядя — брат отца, оба они также служили дьяконами. В десять лет мальчика отдали учиться в школу при Московской духовной семинарии, здесь он получил первые навыки рисования. Чуть позже, уже будучи семинаристом, Сергей попробовал свои силы в иконописи. А еще через несколько лет, по окончании Московского училища живописи, ваяния и зодчества, преподавал в епархиальном училище иконописания.
— По картине «Монахиня у иконостаса», кстати, заметно, что автор владеет иконописным мастерством. Образы Богородицы и Христа, праздничные иконы на алтарной перегородке переданы очень бережно.
— О, Сергей Милорадович разбирался в иконописи! Сохранились его преподавательские проекты об особенностях иконописного канона. В них художник убеждает коллег, что нельзя формально копировать древние образцы, воспроизводить в землистых оттенках лики, потемневшие от времени, лишать иконы свежести красок. А с другой стороны, предостерегает от нарочитой реалистичности в изображении святых. Настаивает, что слишком вольное изображение евангельских событий противоречит традиции.
— То есть, церковность и здесь выступала для Сергея Милорадовича мерилом подлинности.
— Церковь Христова была для художника альфой и омегой, он ей дышал. И посвящал работы, исполненные света, — такие, как картина «Монахиня у иконостаса». Отрадно и знаменательно, что это полотно стало экспонатом Музея истории религии. Ведь оно и вправду часть наследия христианской веры, иллюстрация летописи любви человека ко Христу.
Послание к Евреям святого апостола Павла
Евр., 320 зач., IX, 1-7.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
Здравствуйте, дорогие радиослушатели! С вами доцент МДА, священник Стефан Домусчи. Каждый, кто когда-нибудь посещал ту или иную достопримечательность и бывал в каких-нибудь особенных местах, видел людей, которые, находясь поблизости от всей этой красоты, не трепетали от восторга, потому что для них это было частью естественного пейзажа, ведь они были местными. Но означает ли это, что они привыкли и уже не любят того, что их окружает? И можно ли привыкнуть к Богу, перестать чувствовать трепет перед Ним и даже перестать Его любить? Ответ на этот вопрос можно дать, обратившись к отрывку из 9-й главы послания апостола Павла к Евреям, который читается сегодня в храмах во время богослужения. Давайте его послушаем.
Глава 9.
1 И первый завет имел постановление о Богослужении и святилище земное:
2 ибо устроена была скиния первая, в которой был светильник, и трапеза, и предложение хлебов, и которая называется Святое.
3 За второю же завесою была скиния, называемая Святое Святых,
4 имевшая золотую кадильницу и обложенный со всех сторон золотом ковчег завета, где были золотой сосуд с манною, жезл Ааронов расцветший и скрижали завета,
5 а над ним херувимы славы, осеняющие очистилище; о чем не нужно теперь говорить подробно.
6 При таком устройстве, в первую скинию всегда входят священники совершать Богослужение;
7 а во вторую — однажды в год один только первосвященник, не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа.
Помню, как в детстве, приезжая на море, я удивлялся тому, что местные жители воспринимают его с гораздо меньшим энтузиазмом. Потом, будучи студентом, я будто бы впервые увидел рыбаков, которые ловили рыбу стоя спиной к Московскому Кремлю, совершенно не обращая на него внимания. Снова и снова меня посещал один и тот же вопрос: «Почему эти люди не испытывают тех же эмоций, что испытывают путешественники или туристы, которые впервые видят нечто особенное?» И самое главное, означает ли это, что они, как местные, не испытывают к своей малой родине и её красоте особенных чувств? С возрастом, общаясь с самыми разными людьми, пожив в разных городах, я понял, что чувства могут быть разными. Человек может не охать и не ахать от восторга, но только вернувшись домой, оказавшись рядом с какой-то своей, может быть на взгляд всех других, ничем не примечательной красотой, он чувствует, что он дома, рядом с чем-то дорогим и очень важным. И это не временные восторги, но глубокое и искреннее чувство родства.
В сегодняшнем чтении мы слышим, как апостол Павел перечисляет предметы, связанные с главной иудейской святыней — ковчегом завета. Своим присутствием ковчег делал помещение, в котором находился, совершенно особенной частью храма. Ведь если в пространство, называемое Святое, священники входили регулярно, во Святое Святых как место нахождения ковчега главный иудейский священник, или первосвященник, входил единожды в год. Мера приближения к святыне может говорить о том, что к наиболее святому пространству, как и к наиболее святым предметам относились с наибольшими благоговением и трепетом. Но чем большее благоговение предполагалось, чем более святым являлся предмет, тем дальше грешный человек должен был от него находиться.
Но как же эти предметы стали восприниматься в христианстве? Они стали восприниматься как прообразы или символы Богородицы, Той Жены и Девы, через Которую бесконечный Бог стал человеком, видимым и слышимым, осязаемым настолько, что Его стало возможно убить. Бог — такой далёкий, для кого-то страшный, для кого-то загадочный, вдруг становится таким же, как мы. Для кого-то всё это будет выглядеть самым настоящим понижением Его статуса, ведь одно дело Бог, а другое дело — обычный человек. Однако на самом деле это не понижение... Воплощение меняет наше отношение к Богу, но изменения оказываются связаны не пренебрежением, а ощущением близости и родства. В них чувствуется невероятная ответственность, но и невероятное доверие Творца человеку. Опыт первой встречи, человека с Богом, который сопровождался трепетом и восторгом, уходит, однако при правильном подходе он сменяется не пренебрежением и забвением, он сменяется опытом события и соприсутствия, в котором Божие снисхождение к людям открывает им дорогу восхождения к Нему.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Сохранение культурного и исторического наследия в городах». Виталий Калашников
У нас в гостях был историк, москвовед, журналист Виталий Калашников.
Разговор шел о сохранении культурного и исторического наследия в городах, а также о значении небольших деталей и элементов в архитектуре, которые даже не всегда заметны, но играют свою важную роль.
Все выпуски программы Светлый вечер
«Музыка и вера». Юрий Постарнаков, Андрей Зверев
У нас в гостях были участники музыкальной группы «После одиннадцати» Юрий Постарнаков и Андрей Зверев.
Мы говорили о музыке и вере, об истории группы и о том, как в своем творчестве наши гости используют традиции русской народной музыки.
Все выпуски программы Светлый вечер