«Семья и творчество». Светлый вечер с Александром Назаровым и Натальей Назаровой-Рыжих

У нас в гостях были супруги актер и режиссер Александр Назаров и актриса Наталья Назарова-Рыжих.

Мы говорили с нашими гостями о творчестве, семье, вере, о том, как это все соединяется в их жизни, а также о новой постановке «Папа, мама, я и Офелия».

Ведущие: Константин Мацан, Анна Леонтьева

---

«Светлый вечер» 

Дата эфира: 25.02.2019 

Ведущие: Константин Мацан, Анна Леонтьева 

Гости: Александр и Наталья Назаровы 

А. Леонтьева 

– Добрый светлый вечер. Сегодня с вами Анна Леонтьева... 

К. Мацан 

– И Константин Мацан. Добрый вечер. 

А. Леонтьева 

– Сегодня мы, как всегда, говорим о семье, несмотря на то, что в гостях у нас Александр Назаров, известный режиссер, актер и Наталья Назарова-Рыжих, актриса и, как выяснилось, ученица Александра Назарова. 

К. Мацан 

– А почему «несмотря на»? 

А. Леонтьева 

– Потому что мы будем сегодня говорить все равно о семье. 

А. Назаров 

– Ну да. 

К. Мацан 

– А не только об актерской работе. Добрый вечер. 

А. Назаров 

– Добрый вечер. 

Н. Назарова 

– Добрый вечер. 

А. Леонтьева 

– Ну поскольку мы в самом начале, я бы хотела, наверное, начать с того, как познакомились, как встретили друг друга. Можно такой личный вопрос задать? 

Н. Назарова 

– Да, конечно 

А. Назаров 

– Да нужно. Пускай Наташа отвечает. 

А. Леонтьева 

– Пускай Наташа и отвечает. 

Н. Назарова 

– Ну мы познакомились в Щукинском училище, в которое я поступила в 94-м году. Александр только закончил это училище, и был приглашен в качестве педагога молодого в Щукинское училище.  

А. Назаров 

– На курс, на котором училась... 

Н. Назарова 

– Да, на курс, на котором я училась. 

А. Назаров 

– Это был первый курс ректора, сейчас уже ректора Щукинского училища, Евгения Владимировича Князева. А тогда он набирал первый свой курс, он был впервые художественным руководителем. И вот он мне тогда, а 94-м году сказал, пригласил меня в качестве педагога на этот курс, а Наташа на нем училась, на этом курсе. 

Н. Назарова 

– Да, и вот мы три года ну как-то пересекались в работе, да, но как-то друг на друга с какой-то личной точки зрения не смотрели... 

А. Назаров 

– Не думаю, что не смотрели. Просто там я однажды довел в процессе работы Наташу до слез как студентку, она плакала долго. Это было на 2 курсе, мы делали «В овраге» педагогическую работу. Этюды к образам – есть такой раздел в Щукинском училище. Наташа там исполняла одну из ролей, вот я как-то работая с ней, довел ее до слез. С тех пор Наташа меня очень не любила, она считала, что я заносчивый. Я и вправду был всегда заносчивым. А я ее тоже как-то недолюбливал, потому что мне казалось, что она какая-то, не понимает как бы, что ей говорят что-то умное...  

А. Леонтьева 

– А она в слезы. 

А. Назаров 

– А она в слезы.  

К. Мацан 

– И вот сегодня эти люди 21 год в браке. 

А. Леонтьева 

– Хорошее начало. 

А. Назаров 

– То есть мы как-то друг друга недолюбливали, если честно. 

Н. Назарова 

– Ну был такой момент, да, что не то что недолюбливали, а как-то ну да, наверное, был такой момент, что какой-то слишком... 

А. Леонтьева 

– Злой? 

Н. Назарова 

– Много о себе понимающий молодой человек. Ну а на 3 курсе, да... 

А. Назаров 

– Как-то так получилось. 

Н. Назарова 

– Как раз после той работы, которая была, «В овраге», после которой я рыдала, произошел, наоборот, момент, ну с моей стороны, по крайней мере, мне в творческом плане этот человек стал интересен.  

А. Леонтьева 

– В творческом плане.  

Н. Назарова 

– Да, вот, исключительно. И потом ну как-то так сложилось, мы поехали, у нас у одного однокурсника был день рождения, мы были все приглашены, весь курс и плюс педагоги. И вот мы приехали на этот день рождения, и как-то так получилось, что нас, мы сели рядом, вместе... 

А. Назаров 

– За столом, случайно. 

Н. Назарова 

– Случайно. И что-то там вокруг однокурсники что-то болтали об искусстве, еще что-то. И как-то Александр начал со мной какою-то беседу. Наверное, мне кажется, впервые вообще за три года обучения как-то мы так близко вдруг оказались рядом и начали просто разговаривать. И в результате все уже разошлись, а мы все сидели и разговаривали, и разговаривали и, по-моему, уехали чуть ли не самые последние.  

А. Назаров 

– Нет, ну мы потом поехали, я поехал ее, конечно, провожать. Хотя этот день рождения был около моего дома, но поехал ее провожать. Потом мы сидели уже у нее дома и уже разговаривали до утра. Правда, вот. 

А. Леонтьева 

– Разговор длиной в 21 год начался. 

Н. Назарова 

– Разговаривали, разговаривали и, в общем... 

А. Назаров 

– До утра. И вот потом так поговорили, поговорили, и как-то понравилось разговаривать, и вот а уже 13 августа того же года мы уже обвенчались. 

А. Леонтьева 

– Обвенчались? 

К. Мацан 

– Вот как раз про это я хотел спросить. Поскольку я открою маленький такой секрет. Просто мы с Александром и с Натальей пересекались в разных проектах, в разных делах, и были до этого разные частные разговоры. Меня очень тронул один рассказ Александра, не знаю, подтвердит ли Наталья эту версию событий, что вы венчались, вот такая фраза была произнесена: некоей мотивацией решимостью к венчанию был остановить какое-то в жизни такое распространение греха. Я это для себя с русского на русский перевожу так: вот два человека, уже побывавшие в браке, сходятся и понимают, что в принципе дальше будет, скорее всего, тяжело на каком-то этапе обязательно. И надо вот сейчас уже повенчаться, пути к отступлению отрезать и дальше уже вот... 

А. Леонтьева 

– Мосты сжечь. 

К. Мацан 

– И вот уже взялся за гуж – не говори, что не дюж. Это так было? 

Н. Назарова 

– Ну... я думаю, что в целом,  думаю, что да, вы правы. Потому что, имея такой первый опыт брака, да, потом с годами все равно ты понимаешь, что может быть и второй барк, и третий брак, и там и пятый и десятый, но ты все равно будешь сталкиваться, как правило, с одними и теми же проблемами, которые находятся внутри тебя. И ты если с этими проблемами внутри себя не испрашивается, то можно менять антураж какой угодно, но ты все равно будешь наступать на одни и те же грабли. Поэтому, наверное, в каком-то смысле это был такой прыжок в воду, в холодную воду с головой, чтобы она тебя так накрыла, чтобы у тебя не было никаких путей отступления. Так, наверное. 

А. Назаров 

– Ну да, я думаю, здесь Наташа права. Ну как вы понимаете, в любом случае, мы вам все равно никогда всей правды не расскажем, да, вот. Поэтому ее можно только домысливать. Но здесь Наташа права. И более того, я скажу так, что мне 97-й год, когда мы с Наташей обвенчались, а потом в этом же году поженились... 

К. Мацан 

– То есть сначала обвенчались, потом поженились. Тоже интересно. 

А. Назаров 

– Сначала обвенчались, потом поженились, да. Причем я знаю, что это нельзя. Но это был 97-й год, и нас венчал прямо накануне Успенского поста, вот то есть 13 августа нас венчал наш знакомый. У меня есть такой школьный товарищ... 

А. Леонтьева 

– То есть вы подпольно как-то немножко. 

А. Назаров 

– Да. У меня есть школьный товарищ, который был у вас в студии, Дима Шноль, вот Дмитрий Шноль, мой школьный товарищ самый давний. А у него был, есть друг, который священник, отец Сергий, Сережа Марук, которого мы знали хорошо. И вот я с Сережей договорился. Я говорю: Сережа, вот гарантирую тебе, что мы потом поженимся. Он сказал: ну хорошо, ладно. И нас накануне Успенского поста он обвенчал. Но здесь важна предыстория. Очень важна предыстория. Я сейчас ее чуть-чуть, быстро расскажу, она важна. У меня 97-й год начался с того, что у меня закрыли мой первый – я делал дипломный спектакль на курсе у Наташи, и мне его закрыли. Там был определенный скандал и так далее, я это очень тяжело переживал. Понятно, ну как бы закрыли спектакль у режиссера, всегда тяжело. Значит, потом у меня была вторая вещь. Я как раз должен был играть первую главную роль в театре «Современник», артистом которого я тогда был. Ну понимаете, молодой артист, и у него главная роль. И вот на уровне всех этих переживаний, накануне премьеры я заболеваю сначала гриппом, а потом воспалением легких. Понимаете, да? А у меня премьера там, и ее в результате начинают переносить. И то есть, понимаете, у меня как бы распадается карьера. И я помню, что я лежу, у меня температура 42, и я звоню своей, замечательная у меня есть, она троюродная сестра, но я зову ее тетя Наташа, она врач сама. И я спрашиваю: тетя Наташа... Ну хотя я всегда как-то там тетя Наташа. Просто она старше меня гораздо, там так получилось, но мы с ней троюродные брат и сестра. И я говорю: теть Наташ, что мне делать? А она уже тогда была человеком верующим, тетя Наташа Карташова, она мне говорит: Саш, ну ты, что ни делай, 42 температура. Ну ты, говорит, помолись. А я тогда был, в общем, человеком таким, ну сочувствующим, но таким даже некрещеным. Я говорю: ну а как молиться? Ну как поговори с Богом, попроси Его. Говорю: ну... Она говорит: А ты как с Богом-то разговариваешь? Ты с Ним разговариваешь либо на равных, либо свысока, – говорит мне очень точно тетя Наташа. И мне это запало. В температуре 42 говорит: а ты попроси. И у меня первая была попытка молитвенного какого-то опыта такого абсолютно. А когда мы уже встретились с Наташей, а Наташа была к этому моменту уже человеком воцерковленным, ну не церковным была человеком. И сначала было так, что Наташа в каком-то смысле, в кавычках, конечно, меня «крестила». То есть я вот летом в нашей церкви Михаила Архангела на Юго-Западной, я там крестился. Это было в июле, я крестился сначала. Под контролем Наташи, она была вот... А уже 13 августа мы уже обвенчались. Прямо накануне Успенского поста. Прямо 13 августа, причем Наташа, помню, спросила, говорит: а ничего, 13-го числа? Я помню, что я так сказал: Наташа, мы люди верующие, никаких суеверий. Мы 13 августа венчались 

А. Леонтьева 

– Какие вы стремительные. Ничего себе. 

А. Назаров 

– А вот смотрите, вот вы задали вопрос, почему это был сделано. Ну я думаю, что Наташа права, потому что, как сказать, ну чего говорить. Если честно говорить, тогда уже, как сказать, ну мне показалось, что я встретил женщину, да, ну которую... Ну а как, я, в общем, достаточно редко предлагал женщинам руку и сердце. Вот тот случай, когда я предложение Наташе сделал буквально, не знаю, ну мы общались, наверное, месяц, и я ей сделал предложение. Помню, мы всю ночь сидели у нее на квартире, которую она снимала, и обсуждали, что будет дальше. Я помню, это было очень долго и обстоятельно. Я считаю, что в том числе наш брак, венчание, оно в каком-то смысле поддержало и в каком-то смысле, я скажу даже, спасло. Понятно, что у нас брак, ну как любой брак, он имеет определенные там разные периоды. 

К. Мацан 

– А вот часто эта мысль – люди, которые много лет в браке прожили, озвучивают и которые венчанные, что венчание спасает брак. И самый такой верхний слой этой мысли, то что ну нельзя же расторгнуть, выхода нет, вот уже теперь держись. А как еще венчание спасает брак? Вот что такое, что венчание спасает брак? Помимо того, что пути к отступлению как бы отрублены. 

Н. Назарова 

– Путей к отступлению нет, да, и кажется, что все, но их нет, но я же могу найти какие-то лазейки, да. Но в какой-то критической точке всегда происходят ну какие-то события, которые как-то сглаживают вот эти все углы. Причем ну как бы помимо какой-то нашей воли. И ты даже это иногда потом уже начинаешь отслеживать, что так вот, а, вот тут подкинулось вот это, а потом произошло вот это, и это все опять как-то начало обратно как-то склеиваться. Ну мы пережили несколько, так скажем, достаточно классических, видимо, кризисов в семейной жизни, я помню, что это было семь лет...  

А. Назаров 

– Ну наверное, семь лет. 

Н. Назарова 

– Да, семь лет, потом что-то, и кажется, там лет двенадцать-тринадцать. Ну то есть как-то были периоды, когда казалось что все, хватит уже, ну невозможно. Ну уже все. 

К. Мацан 

– Но благодать врачует немощная. 

А. Назаров 

– Здесь, понимаете, ведь нам же кажется, что вообще в принципе я понимаю, что  там немощь, она понятна. И если бы не было этого обещания, тогда данного, то наверное, мы бы относились как бы, у нас вообще нам было бы легче, понимаете. 

К. Мацан 

– Легче. 

А. Назаров 

– Ну легче вообще жить было бы. А с этим обещанием вот ты, понимаете, как бы вынужден искать выход. Понимаете меня, да? То есть вы вынужден не разрубать, не сжигать мосты, а ты вынужден искать выход, ты вынужден идти навстречу человеку. И за время, вот Наташа правильно сказала, за время нашей совместной жизни было очень много моментов, когда вдруг что-то такое открывалось. Но я могу сказать точно, и это Наташа знает, здесь нет вопросов, я в принципе там я еще до сих пор не готов к семейной жизни. Это правда, я могу это прямо сказать, я не готов к семейной жизни. Было бы глупо говорить, что это... На самом деле как бы к семейной жизни, инициатором семейной жизни всегда была Наташа. Это нужно понять. Я все равно человек как бы не семейный. Вот мне очень хочется иметь семью, все хорошо. Но эти все желания, они как бы все заканчиваются на уровне слов и желаний, понимаете. Вот так спроси у меня: ты хочешь? Да, конечно, хочу! Но это все, вот все, дальше ничего нет. И вот от Наташи шло такое определенное усердие, когда она все время возвращала меня в семью. Не в том плане, что я куда-то там бегал, нет, дело не в этом. Просто я помню, что было какое-то интервью, по-моему, Тине Канделаки давал в 2005 году, я помню, спрашивают: а что для вас семья? Это было... 

Н. Назарова 

– Нет, они спросили: что для вас дом? 

А. Назаров 

– Что для вас дом. 

Н. Назарова 

– Вот. Это я очень хорошо помню. 

А. Назаров 

– И я помню, что я тогда сказал: ну я там сплю. Ну это правда. После этого мне позвонила жена, послушав это интервью, и объяснила мне политику партии. Вот что это такое вообще? Опозорил всех. А я как-то, меня спросили – я ответил. 

А. Леонтьева 

– От телеэффекта, наверное.  

А. Назаров 

– Ну наверное, да, я ответил. Она мне позвонила и объяснила, что если это так, то тогда можешь спать в другом месте. 

А. Леонтьева 

– Вкратце. 

А. Назаров 

– И я как-то задумался насчет, а может действительно это место, где я просто только сплю? И вот это вот, это серьезная проблема. И в смысле воспитания детей и так далее и так далее. И здесь Наташа вот она как бы, она все равно она главная в семье, от нее идет семья. 

К. Мацан 

– С нами сегодня в студии театральная семья Александр Назаров, актер, режиссер и Наталья Назарова-Рыжих, актриса. Они проводят с нами этот «Светлый вечер», и мы говорим, как всегда, о секрете семейного счастья. 

А. Леонтьева 

– Слушайте, я боюсь что мы сейчас очень далеко уже убежим от начала вашего знакомства. А я хотела услышать историю, на которую мне намекнул наш общий друг и ваш коллега в некотором смысле, Константин Мацан. Кость, помнишь вот историю, про то что... про цветы? 

К. Мацан 

– Про то, как Наталья хотела забрать с собой из дома все цветы, когда вы ее увозили. 

А. Леонтьева 

– Ну расскажите, пожалуйста. 

К. Мацан 

– Ну расскажите, поскольку я ее знаю, а слушатели не знают. 

А. Леонтьева 

– А я тоже не знаю. 

К. Мацан 

– Да она была такая смешная история. Ну когда как бы я сделал уже Наташе предложение, а так получилось, что я уже развелся, а они уже жили с мужем не вместе как бы уже довольно давно, но они еще не были официально разведены. Но квартира, на которой она жила, я сказал, что поехали, снимем новую квартиру и так далее. Всё. И мы уезжали оттуда, с той квартиры съезжали. То есть решили так: сначала тоже съехать с квартиры, а потом уже чтобы она поговорила с мужем и сказала, что все как бы... 

Н. Назарова 

– Чтобы тоже не было обратных соблазнов вернуться. 

К. Мацан 

– Вы ее выкрали. 

А. Назаров 

– Ну в каком-то смысле как бы я ее увез оттуда. И вот я помню, когда мы собирались, ну в любом случае надо было это сделать как можно быстрее. Хотя нас никто не подгонял, но надо как-то было сделать быстрее. Ну на всякий случай, давай быстрее отсюда уедем. И мы увозили все вещи. Был 97-й год, где-то лето, мы уже сняли другую квартиру на Юго-Западной, там в 9-м микрорайоне Теплого стана, и туда надо было перевезти все вещи. Ну как нужно было перевезти, вещей собственно у Наташи, там была мебель какая-то, но мы ее оставляли, какие-то личные вещи брали. И мы собирали вещи, и все. И вдруг оказалось, в самый последний момент, что вот все цветы, которые там, а что было у Наташи – ну была какая-то мебель плетеная, как сейчас помню, ну личные вещи, и огромное количество цветов. 

К. Мацан 

– В горшках такие, да, которые? 

А. Назаров 

– В горшках, они были какие-то, откуда-то свисали... 

Н. Назарова 

– Да немного их там было. Там было пять фиалок и одна пальма. 

А. Леонтьева 

– Подождите, Наташа. Дайте рассказать. 

А. Назаров 

– Слушай, но у меня было ощущение, что это вот это точно мы оставляем здесь, потому что, что, это мы будем грузить? Причем там были какие-то вещи, которые вот, мне помнится, что была какая-то вещь, которая так вот свисала. Как ее ввезти было? Ну откуда-то со шкафа свисала какая-то такая длинная, ну что ее, везти что ли с собой? Я сказал: слушай, Наташа, я тебя умоляю, вот это только, пожалуйста, давай оставим здесь. И я помню, как Наташа мне достаточно жестко сказала: значит так, я эти цветы выращивала... Вот с тобой реально мы знакомы там ну месяц-полтора. Понимаешь, да? А вот то есть это еще непонятно, что там, кто ты вообще. А вот это... Я понял, что я тогда, честно говоря, обалдел. Мы ехали все в цветах вот так, «копейка» вся в вещах и везде были цветы. А я даже там, смех заключается в том, что вот снимал в прошлом году сериал «Адаптация», второй сезон, и там тоже у героев, герой должен был увезти срочно свою девушку в Америку. Там в Америку срочно нужно улетать, нам дали два часа, через два часа... И вот она тоже. Я тогда рассказал продюсеру, говорю: слушай, у меня в жизни была такая история. Им так эта история понравилась, что она вошла во второй сезон «Адаптации». В финале будет эта история с цветами, где девушка приходит: и возьмем вот это. Тот: да это... Нет, говорит, извини, конечно, я тебя впервые знаю, я тебя не так давно знаю, а вот это я выращивала собственными руками. Поэтому это такая вот трогательная история. Но мне на самом деле в этот момент, когда Наташа это сказала, мне даже это, скорее даже понравилось. 

А. Леонтьева 

– Да, что-то есть основательное в этом. 

А. Назаров 

– Да, что-то есть основательное, что-то есть такое. Вообще, честно говоря, вот я помню, что когда я пришел к Наташе на квартиру съемную, меня первое, что потрясло, это чистота. Насколько там чисто и аккуратно все. Вот это очень важно. 

К. Мацан 

– Я вот хочу Наташу спросить. Меня очень как-то так зацепили слова Александра, что вы 21 год в браке, а я не готов все равно к семейной жизни, а что вы инициатор семейной жизни. А как это сочетается с той, такой традиционной для православного сознания картины, что муж глава семьи? Для вас тут нет противоречия? 

Н. Назарова 

– Да я мучаюсь, страдаю.  

А. Леонтьева 

– То есть, есть ответ на вопрос. 

К. Мацан 

– Кратко и лаконично. 

Н. Назарова 

– Я бы с радостью бы все бы отдала, но...  

А. Назаров 

– Очень смешно. В свое время Наташа, она вообще девушка основательная очень, Наташа, в отличие от меня, она такой человек, у нее все по полкам. И она, значит, как-то однажды подходит ко мне, и говорит: вот пожалуйста, есть вот, напиши, за что ты в семье отвечаешь. Вот напиши, просто по пунктам. 

А. Леонтьева 

– Молодец, Наташа. 

А. Назаров 

– По пунктам. Когда я начал писать, я понял, что я отвечаю за бюджет семьи. Ну здесь, надо сказать, что я могу чувствовать себя гордым, потому что, так сказать, бюджет, он на мне. 

А. Леонтьева 

– Таки да. 

А. Назаров 

– И дальше я посмотрел – все остальные пункты мимо. Я предложил добавить еще один пункт: ну я еще отвечаю за анимацию в семье, за юмор и анимацию отвечаю. Вот за финансы, юмор и анимацию. 

К. Мацан 

– Это был первый и последний пункт списка. 

Н. Назарова 

– Да, а у меня было там пятнадцать. 

А. Леонтьева 

– За бюджет и анимацию, да. Наташа, а вы? А там много остается в остатке, да. 

Н. Назарова 

– Ну... я говорю, у меня  много-много там всего.  

А. Назаров 

– Ну сказать, что я думаю, что все-таки ситуация меняется. И я все время жду от жены, что она мне скажет: молодец, вот теперь ты вот это делаешь. Ну я, как правило... 

Н. Назарова 

– Молодец, молодец. Вот мусор ты теперь уже выкидываешь практически каждый день. Вот, 20 лет мы на это убили, но все-таки есть результаты.  

А. Назаров 

– Ну да, ну неважно. Но короче, мне кажется, все время ждешь, что она скажет, не только в эфире радио «Вера» спасибо, а вот, но каждый раз планка вырастает. 

А. Леонтьева 

– Но в эфире даже интереснее, мне кажется. 

А. Назаров 

– Интереснее. Но планка, все время она выше и выше. Ты начал что-то делать, тебе: так, а теперь выше давай прыгай. Давай теперь, молодец, еще туда. Довольно тяжело жить с женщиной, которая все время тебе задирает планку.  

Н. Назарова 

– А я со своей стороны, мечтаю, чтобы кто-то занялся таким огранением брильянта, которым занимаюсь я. 

А. Назаров 

– Ну да, правильно. 

К. Мацан 

– А что вы имеете в виду?  

Н. Назарова 

– Ну чтобы кто-то тоже меня как-то, не знаю, корректировал, делал мне какие-то замечания, улучшал меня, делал какие-то внушения. 

А. Назаров 

– Хорошо.  

А. Леонтьева 

– Какая полезная у нас передача, смотри, сколько всего уже. 

А. Назаров 

– Но, кстати, я вот могу сказать, у меня был в свое время разговор, я не буду сейчас называть фамилию, но я помню, что у меня был разговор с одной очень известной артисткой. И там был такой очень откровенный разговор, в том числе и затронули вопрос, там скажем, и я вот привел, я пытался ей объяснить, мы говорили о семье. Я говорю: ты понимаешь, говорю, вот странная ситуация с Наташей. Я вообще ей очень благодарен, потому что на самом деле я никогда не слышал от нее вот как бы в каком-то смысле доброго слова, да, вот я не слышал. То есть я могу, когда бы что бы я ни показывал, свои там режиссерские работы, актерские и так далее, я всегда встречал некий такой критический взгляд на меня. И это, конечно, занимать такую позицию по отношению к саму близкому человеку, это невыгодно. Понимаете меня, да? И я понимал, что в этот момент Наташа берет на себя очень много смелости, да. То есть она как бы меня никогда не щадила. Но я понимал, что результативно это мне всегда помогало очень сильно, именно это. То есть я понимал то, что у меня не было ощущения, то есть мне не давали расслабиться. И это в творческом смысле вот если там говорить, я очень не люблю это слово, но в принципе вот в профессиональной жизни это очень полезно на самом деле. 

К. Мацан 

– Наташа, а вы как эту ситуацию видите со своей стороны? Это правда? 

Н. Назарова 

– Ну вряд ли что я ни одного хорошего слова, это ты что-то как-то загнул-то, мне кажется. Не, ну то что я стараюсь всегда говорить правду – это да. Ну да, я как бы не вижу в этом смысле, ну что ли как-то замыливать какие-то вещи. Мне кажется, что если они честно и искренне сказаны, то я же их делаю не для того, чтобы ну как бы человека унизить, да, или чтобы ему было от этого как-то плохо, да, а в перспективе чтобы это дало какой-то рост. Но со своей стороны, я наоборот, хочу сказать, что Александр в этом смысле, наоборот, очень щадящий. И иногда мне хочется, чтобы он наоборот был более критичен по отношению ко мне, мне вот, наверное, этого не хватает. И поэтому я это компенсирую своим собственным самоедством. То есть я вот себя просто изгрызаю в каких-то вот вещах. Не знаю, может быть, наоборот, если бы еще Александр меня начал грызть, может быть, это было бы еще хуже. Но сейчас, по крайней мере, мне кажется, что если бы я слышала какой-то отклик адекватный по отношению к себе, то мне это, может быть, наоборот как-то помогло и вызвало во мне сопротивление, что нет, у меня все хорошо. Потому что я иногда спрашиваю Александра, говорю: ну как ты считаешь, вот здесь вот что, вот как ты думаешь? И он как-то, не знаю, может, потому что он боится меня ранить, он говорит: да нормально все, что ты, да все хорошо. А мне кажется, что ну нет, ну наверное, нет, все-таки не хорошо, вот что-то – и начинается вот это вот разгрызание себя. 

А. Назаров 

– Нет, просто мы, правда, очень разные. Я например, в восторге от себя, понимаете. Поэтому такому человеку, как я, нужен человек, который все время пытается ему по башке давать, говорит: да ты тоже мне, в восторге. А Наташа наоборот. Ну зачем ей нужен рядом человек, который будет ее еще добивать и рассказывать ей. Она там, понимаете, и здесь найдет какую-то свою занозу и здесь. Слушай, а вот здесь у меня. Уже хочется сказать: слушай, да все нормально, прекрати, будь в восторге от себя. Ну то есть это все-таки должен быть момент какой-то компенсации. И мы как бы друг друга, по-моему, как-то правильно компенсируем. Поэтому Наташа правильно сказала: у меня были попытки, вернее какое-то количество, ну сказать, что я совсем критического не говорил, неправда, ну вот один раз довел даже до слез в институте. 

К. Мацан 

– Но это было, как мы выяснили, еще до свадьбы.  

А. Назаров 

– Да было даже практически до знакомства. 

К. Мацан 

– Мы вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня в «Светлом вечере» с нами и с вами театральная семья, Александр Назаров, актер, режиссер, и Наталья Назарова-Рыжих, актриса. В студии также моя коллега Анна Леонтьева и я, Константин Мацан. Мы вернемся к вам буквально через минуту.  

А. Леонтьева 

– Сегодня мы говорим, как всегда по понедельникам, о семье с Александром Назаровым, режиссером и актером, и Натальей Назаровой-Рыжих, актрисой и бывшей ученицей Александра. И я вот хочу спросить, мы в предыдущей части говорили о том, что вы Александра очень критикуете. Наташ, а как же так-то? Ведь в учебниках-то во всех психологии написано, надо говорить: я в тебя верю, ты прекрасен, я тобой горжусь. 

Н. Назарова 

– Не знаю, может, я не читала учебники по психологии. 

А. Назаров 

– Понимаете, я прошу прощения, я отвечу за Наташу. Я в предыдущей части пытался ответить на этот вопрос. Каждому человеку нужно то, что ему нужно. Понимаете, есть люди, которые, я правду говорю, я в восторге от себя, поймите, да, такому человеку... 

А. Леонтьева 

– Наташа такой утяжелитель, да, для вас? Обличитель. 

А. Назаров 

– Ну конечно, такому человеку как я, понимаете, какое дело, я в каком-то смысле достаточно несамокритичный человек. Мне это облегчает жизнь. Но Наташа как раз человек, который мне как бы возвращает меня на землю, это необходимо. Вот извините, что я так это говорю, но я уже давно поставил диагноз в этом смысле. А в учебниках написано – не существует точно никаких, абсолютно универсальных правил, ну их не существует. 

А. Леонтьева 

– Ура. 

К. Мацан 

– А в нашей программе, помимо того, что представляем людей по профессии, по роду деятельности, всегда еще отмечаем: родители стольких-то детей. Вот у вас двое детей, и старшая девочка, а младший мальчик приемный. 

А. Назаров 

– Я бы уточнил, я прошу прощения. В каком-то смысле у нас трое детей. 

К. Мацан 

– Так.  

А. Назаров 

– Да, это важно. Потому что у меня есть дочь от первого брака, вот. И, кстати, упоминаемый сегодня Дмитрий Шноль, мой лучший школьный друг, он как раз является отчимом (так сложилось) моей старшей дочери. Ее зовут Маша, Маша Назарова, она носит мою фамилию. И очень долгое время Маша жила у нас, так это было, причем в самые такие зрелые годы, там это лет с 14 до 19 она жила у нас постоянно. И воспитанием Маши тоже, нужно сказать, в основном занималась Наталья Назарова-Рыжих. То есть она как бы, и это в каком-то смысле тоже непростой процесс был, понимаете, да, вот все-таки взрослую дочь, молодого человека воспитывать, да, это... 

А. Леонтьева 

– Да, это, наверное, очень сложно.  

Н. Назарова 

– Переходный возврат достался, в общем, нам.  

К. Мацан 

– А не было мысли вот: почему я должна этим заниматься? 

А. Назаров 

– Никогда. Я могу сказать: никогда. 

К. Мацан 

– Я Наталью спрашиваю. 

А. Назаров 

– Я понял, я отвечу на этот вопрос. Я прошу прощения, я отвечу на один вопрос, который она его просто не расскажет. А потом Наташа ответит на твой вопрос. Я помню, что первым делом, когда бы я понял, что я буду как бы жениться на этой женщине, я так для себя решил, и буду звать ее замуж, я повел и познакомил их с Машкой. Ей тогда было три годика, Машке. 

А. Леонтьева 

– Дочери. 

А. Назаров 

– Дочери. И я помню что Наташа, она к этому отнеслась не просто, как сказать, она отнеслась к этому правильно. Она мне сказала, что она очень хочет с ней общаться. И мало того, что хочет с ней общаться, она с удовольствием, если Маша будет здесь жить, то для нее это будет только счастьем. Она это, я помню, сказала, что, говорит, пожалуйста, никаких вопросов. Для меня это был очень важный момент. И вот с тех пор, я помню прекрасно, что даже когда Машка у нас жила какое-то время, достаточно долго, я помню, как Наташа терпеливо, она занималась с ней уроками, она вот сидела рядом с ней, она требовательна была по отношению к ней. И Машка, в общем, в принципе так она чувствовала руку такую, что ей занимаются. Наташа всегда пыталась Машкой заниматься. Извините, что это сказал, но это важно. 

А. Леонтьева 

– Я просто хочу сказать, что вы еще двух детей не представили, но потом, не забудьте об этом.  

Н. Назарова 

– На забудем. Как же мы про них забудем. Вот отвечая на ваш вопрос, Костя, по поводу того, что почему я должна этим заниматься. Ну у меня, честно говоря, никогда не было даже такой мысли, и это скорее даже было моей инициативой. Но как бы пройдя сейчас этот путь, я понимаю, наверное, я о нем не жалею, но я наверное, понимаю, что ну действительно, наверное, иногда бывает благими намерениями, дорога может быть выложена... 

К. Мацан 

– Не в рай. 

А. Леонтьева 

– В разные места. 

Н. Назарова 

– Вот. Поэтому иногда нам кажется, что у нас, что мы все можем, что мы вот такие вот сильные, всемогущие, что мы все знаем, да, и знаем, как надо, при этом абсолютно как бы искренне желая человеку помочь, да, и как-то направить его. Но тоже такой опыт, когда ты понимаешь, что, наверное, ну не все так однозначно, так скажем. Поэтому Маша, как я теперь ее уже для себя называю, это мой первый приемный ребенок, может быть, ну не самый удачный, в смысле моего опыта. Нет, Маша замечательная, все хорошо и... 

А. Леонтьева 

– Ну в смысле, да, что у вас не было опыта для того, чтобы, как вы считаете... 

Н. Назарова 

– Да, вот когда мы уже взяли Юру, мы потом пошли, перед тем как взять ребенка, там проходит Школа приемных родителей. И это на самом деле очень важная вещь, я считаю, что вообще вот эти школы нужно проходить всем семьям, хоть мало-мальски которые собираются свой брак сохранить. 

А. Леонтьева 

– То есть не только приемным родителям. 

Н. Назарова 

– Не только приемным, да. 

А. Леонтьева 

– Потрясающе.  

К. Мацан 

– А чему такому интересному учат, вас научили? 

Н. Назарова 

– Ну во-первых, там рассказывают... 

А. Леонтьева 

– А ты пойди в такую школу.  

К. Мацан 

– Я начал информацию собирать как раз. 

Н. Назарова 

– О системе вообще семейного устройства, о том, ну как вообще семья устроена. 

К. Мацан 

– А что вы для себя узнали такого, что вас вот как-то поразило и стало вот таким важным, о чем вы, может быть, раньше не задумывались в плане семьи, например? 

А. Назаров 

– Ну вот Наташа, говорит, я думаю, что Наташа об этом и говорит, мы вдруг поняли то количество ошибок, которые мы совершили по отношению к Машке, да, которую мы очень любили и любим до сих пор. Но это были ошибки, нужно было вести себя, там конкретные ситуации нужно разбирать, но это все-таки то, о чем мы вам скорее не расскажем, чем расскажем. 

К. Мацан 

– Это слишком личное. 

А. Назаров 

– Да, слишком личное. Но вот в эти моменты нужно было поступить не так. Вот когда я говорил о том, что во всем должен быть некий момент компенсации, да. Не существует неких вот, в том числе меня, например, приучила Школа приемных родителей именно к тому, что с одной стороны, показала мне схему, как развивается ребенок, что происходит с человеком вообще. Особенно, понятно, был оттенок, что особенно если ребенок... 

Н. Назарова 

– Брошенный ребенок. 

А. Назаров 

– Ну брошенный ребенок. Особенно. Ну и другая ситуация, когда меня, в общем, научили некоему индивидуальному подходу к человеку. Как нужно с человеком общаться. Для меня это было очень важно. 

А. Леонтьева 

– Мне кажется, что такие ну умные, совестливые, чуткие родители, они в любом случае будут всегда жалеть, что с первым ребенком они что-нибудь допустили такое, где-то там они ошиблись, там травму нанесли. Мне кажется, это совершенно неизбежная ситуация.  

Н. Назарова 

– Ну неизбежная, да, понятно, что Школа приемных родителей, она не защитит от ошибок. Но все равно вот, взяв Юру, я понимаю, что каких-то вещей мы избегли.  

К. Мацан 

– Сумели избежать, да.  

Н. Назарова 

– Вот. И что-то ну как бы ты чуть-чуть ну что как бы чуть видишь что ли вперед, чуть можешь предугадывать. Или ты понимаешь, откуда это может быть, что в этом может быть, там в каких-то его ну каких-то проявлениях, да, на которые, в общем, обычные люди могут реагировать, что типа: а что он у вас такой активный? что он такой непослушный? А ты понимаешь. Например, вот сейчас если мы его, там уезжаем на гастроли или еще что-то, приходится его оставлять там с бабушками. И он вдруг начинает, абсолютно вроде бы спокойный, все у него уже уравновешено, все, послушный, хороший, замечательный ребенок, и вот он вдруг попадет к бабушке, и он вдруг начинает, из него вылезает вот какой-то такой негатив, он может отжечь, то что называется, вот просто по полной бабушке. Но мы сейчас понимаем, и это нам как бы объяснили, что у него в момент, когда его оставляют, на подсознательном уровне срабатывает момент того, что его как бы оставили.  

А. Леонтьева 

– Травма. 

Н. Назарова 

– Вот это какой-то, видимо, животный страх. И у него начинает вырабатываться огромное количество адреналина. И он не может, как ребенок, справиться с этим адреналином. И в результате он все вот это вот ну как бы транслирует. Ну наверное, ну как бы бабушка, естественно, не прошла школу приемных родителей, и она как бы: а вот он такой, а вот там сякой. Но я-то понимаю, что он не такой, что он просто сейчас вот так себя ведет. Хотя если бы я тоже не прошла, то я бы, наверное, тоже подумала: ну да, наверное, вот тут какие-то есть, надо об этом подумать и вот, наверное, он действительно не такой, какой. А вот Школа приемных родителей, она дает вот этот ресурс этого понимания.  

А. Леонтьева 

– Ну да, защищать своего ребенка на самом деле. 

К. Мацан 

– Смотрите, я знаю многих людей, от них же первый есмь аз, которые, конечно, скажут, что это величайшее благородное дело – взять ребенка в семью. Но сами они лично к этому не готовы. Вот есть какой-то внутренний барьер или просто не готовы. А как, был ли такой барьер у вас, и как возникает решимость, и желание, и осознание того, что вот я теперь к этому готов или готова? Из чего вырастает эта решимость и готовность взять ребенка? 

Н. Назарова 

– Ну я могу сказать одно, что когда мы пошли в Школу приемных родителей, когда нам стали рассказывать, ну так чуть-чуть пелену с глаз срывать и открывать, в общем, вещи называть своими именами, то в какой-то момент, я очень хорошо помню, как мы шли на одно очередное занятие, и я вдруг Саше говорю: слушай, а мы точно этого хотели? Вот именно такого? То есть когда, вот если мы все-таки соберемся брать, то нам нужно будет обязательно, значит... У меня целый был план, значит, чтобы там ну как-то с родственниками все надо как-то просчитать, чтобы вот он был там... Ну в общем, короче, много всяких условий, да, чтобы вот нужно максимально себя обезопасить, если мы все-таки на это решимся. Но я для себя понимаю, что, наверное, я как-то для себя это все по-другому представляла, в более как бы розовом цвете. Вот так вот я возьму младенчика из детского дома, и я буду его там качать и там я буду о нем заботиться, и все так будет здорово и замечательно. Но я говорю, что открываются глаза, и тебе честно говорят, что, ребята, готовьтесь к трэшу. И вот во мне вот это сомнение, оно начало бродить. Но в тот момент, когда мы пошли, опять же с этой Школой приемных родителей, на день открытых дверей в Дом ребенка, мы пошли опять же просто для того, чтобы ну как-то ознакомиться вообще со средой, ну просто посмотреть, как это вообще бывает, что это такое. У нас даже не было еще никаких своих документов, ничего. Мы ну как бы вот просто пошли, это как тот же примерно случай: просто схожу на день рождения, 21 год назад. И мы пошли вот в этот Дом ребенка. И вот тут происходит то, что, наверное, вот называется, ну наверное, любовью, я не знаю. Происходит какой-то щелчок, когда ты... Причем это был не первый ребенок, мы до этого зашли, еще какие-то были группы. И там сказали, что я его первого взяла на руки, и он именно поэтому – нет. Мы заходили до этого, были более маленькие дети, тоже я подержала на руках, как-то попыталась к ним примериться, еще что-то. Но вот когда мы зашли в эту группу и увидели этого мальчика, сидящего на этом стульчике, первым его увидел Саша и сказал: а вот это что за мальчик? И нам говорят: ну это вот Юра. И потом я его тоже взяла на руки, и вот это вот момент щелчка, он происходит помимо твоей воли. То есть мы вместе вышли оттуда, когда вот подержали его на руках, потом мы, правда, его, там был такой момент, когда мы его подержали, я его подержала на руках, они собирались спать, и воспитательница говорит: ну все, кладите... 

А. Назаров 

– Очень важный момент: когда она его взяла на руки, я не брал на руки. Наташка взяла его на руки. И, во-первых, воспитательница сказала: слушайте, а вы похожи. 

Н. Назарова 

– Ну я этого не помню, для меня это было неважно. 

А. Леонтьева 

– А вы похожи, говорит, Наташа с Юрой. И тут действительно, у него даже ямочка, как у Наташи, вот здесь, на подбородке, это правда, и такие глаза большие. 

Н. Назарова 

– Ну для меня это было, ну как бы это мимо меня прошло. 

А. Назаров 

– А потом произошла следующая вещь. Удивительно, он вдруг, когда его взяли на руки, он точно перестал дышать, я это видел. 

Н. Назарова 

– Ну да, он затаил дыхание. 

А. Назаров 

– И у него такие огромные красивые глаза, вот такие вот карие. И он этими глазами, вот он так закрывал их, потом резко открывал, как будто он пытался вот поверить в реальность происходящего, понимаете.  

А. Леонтьева 

– Ничего себе. 

А. Назаров 

– И вот это я очень хорошо помню, как он так закрывал глаза, открывал и смотрел. 

Н. Назарова 

– Да, это было. Он как-то так затаивался, закрывал глаза, потом открывал.  

К. Мацан 

– Типа, не сплю ли я. 

 А. Назаров 

– Да, не сплю ли я, что это такое. 

А. Леонтьева 

– Ему сколько лет было? 

А. Назаров 

– Ему не было трех лет, ему было два с небольшим. То есть он был совсем маленький, два с небольшим. Ну а дальше Наташа хочет рассказать. 

Н. Назарова 

– Да, и потом воспитательница говорит: ну все, нам нужно уже спать, уходите. И я положила его в кроватку. И он просто зарыдал горючими слезами. 

А. Назаров 

– Но тихо, беззвучно. 

Н. Назарова 

– Тихо, беззвучно это было. 

А. Назаров 

– Просто из него полились слезы. 

Н. Назарова 

– Он просто вот тихо в подушку заплакал. Тихо, не то что он там как-то истерику устроил, нет. Вот просто в подушку, ну как бы я сейчас уже понимаю, в нем очень сильна мужская харизма, и вот так по-мужски, по-детски по-мужски...  

А. Назаров 

– Именно по-мужски. 

Н. Назарова 

– Сдерживая, он, значит, там зарыдал. И мы такие...  

А. Леонтьева 

– Сердце вдребезги. 

Н. Назарова 

– Просто развели руки: Юра, ну подожди... И вот в этот момент я понимаю, что я не могу уйти как бы от ребенка, что я готова его просто вот сейчас взять в охапку и бежать с ним. Но я понимаю, что у меня нет ни документов, ничего. Ну я вот просто пришла с улицы, тетя, прошла мимо. Мы сразу пошли узнать там по поводу его, нам сказали, что как бы он не отдается. Ну в общем, неважно. И вот прошло, уже мы пришли домой, и прошло где-то, наверное, дня два или три, и мы об этом как-то не говорили. И вдруг я говорю: слушай, я вот не могу, я все-таки вот все время о нем думаю. И мне Саша говорит: ты знаешь, а я тоже. 

А. Леонтьева 

– Ничего себе. 

Н. Назарова 

– И, в общем, это было ну как бы очевидно, что ну что, как это говорят, что это наш ребенок.  

А. Леонтьева 

– Да, вот я хотела сказать, что это ваш ребенок. 

А. Назаров 

– Наш ребенок, мы просто его нашли и все. 

Н. Назарова 

– И ну там были и всякие... 

А. Леонтьева 

– Можно родить, можно найти. 

А. Назаров 

– Подробностей мы не будем рассказывать, это они абсолютно не важны в этой ситуации. Но важно, что мы какое-то время еще там собирали документы. То есть и все это время, ну понятно, что дети, они как бы так, их могут забрать, еще что-то. Нет, он спокойно сидел, и как бы вот по воле Господа, я понимал, что он сидит и ждет нас. 

Н. Назарова 

– Ну да, я вот как-то для себя понимала, что если это мой ребенок, то он, значит, будет моим. А если он не мой, то кто угодно может сейчас прийти там, забрать, еще что-то может произойти. И, в общем, в результате сложилось так, как сложилось. И мы его все равно взяли, забрали, и в результате усыновили и теперь он наш.  

А. Назаров 

– Да, все, он наш сын, это очень важно. Мы действительно мы понимаем, что он должен был просто оказаться с нами.  

К. Мацан 

– Александр Назаров и Наталья Назарова-Рыжих, театральная семья, сегодня проводит с нами этот «Светлый вечер».  

А. Леонтьева 

– Я хотела спросить, ну теперь у вас уже опыт есть, вы вырастили до какого-то возраста. Какого, кстати? 

А. Назаров 

– Машке в этом году 25 будет. 

А. Леонтьева 

– Двадцать пять – хороший возраст, уже можно сказать, что вырастили.  

А. Назаров 

– Частично. 

А. Леонтьева 

– И приемного Юрия, ему... 

Н. Назарова 

– Ему сейчас шесть лет. 

А. Назаров 

– Ну и у нас есть совместная дочь наша, Катя. 

А. Леонтьева 

– Да, вот вы же не досказали. 

А. Назаров 

– Да, у нас трое детей в этом смысле, у нас есть дочка Катя, ей сейчас одиннадцать. Катюша это наш такой... Вот вы спрашивали: а почему вы вообще решились на акт приемного родительства, так можно сказать. Ну наверное, в том числе потому, что мы люди не самые умные, и в каком-то смысле мы очень долгое время не заводили детей. Потому что как-то карьера шла у меня, у Наташи, как-то отменять карьеру не хотелось, как-то все... Ну а когда она уже вроде так состоялась и пошла, то мы уже были довольно взрослые люди, то есть мне-то уже вообще было за сорок, да, а Наташе было тоже уже 37. То есть когда Катька родилась, было 37 лет, то есть Наташка уже была такой старородящей матерью. 

А. Леонтьева 

– Ну старородящие, они, по-моему, с 30 уже становятся. 

А. Назаров 

– Ну старостарородящая. 

А. Леонтьева 

– Древнеродящая. 

А. Назаров 

– Ну и хотелось иметь кого-то еще. И вот этого уже Господь не дал, по разным причинам, мы пытались это как-то сделать. И когда мы поняли, что мы, наверное, уже не сможем этого сделать сами, тогда у нас, в общем, в каком-то смысле и родилась идея: ну так хочется, ну а почему... К этому моменту мы уже были людьми церковными весьма. То есть все-таки мы где-то какое-то время мы были людьми такими, больше сочувствующими, потом мы стали людьми церковными, и как-то стало понятно, что, в общем, такой вариант возможен. 

К. Мацан 

– Я не могу не спросить про то, а как вот при появлении нового ребенка избежать ревности старшего. И как это все сшить так, чтобы это сшилось хорошо. И есть ли такая вообще проблема. 

Н. Назарова 

– Ну такая проблема, мне кажется, она всегда есть. Даже когда есть свои собственные дети, а уж приемные – это уж точно. Хотя Катя очень хотела брата или сестру. 

А. Назаров 

– Братика. 

Н. Назарова 

– Да, братика она в основном, даже... 

А. Леонтьева 

– И вот вам братика. 

Н. Назарова 

– Да, свечки ставила в церкви, Богородицу просила, чтобы у нее появился братик.  

А. Назаров 

– Это в Святой Софии мы были, в Стамбуле, это было еще до этого момента, а там есть такое место, где нужно провести такой круг, поставить там, все проводили круг. И на вопрос: а ты, Катя, что провела? Ей тогда было лет, ну сколько, года четыре было, она говорит: чтобы братик у меня появился. Она все время об этом мечтала, так что здесь есть момент. Я прошу прощения. 

Н. Назарова 

– Ну как бы ревность все равно, понятно, существует, это нормально. Но при этом, мне кажется, что все равно у них достаточно теплые отношения, и они друг за друга и заступаются, хотя и друг с другом, понятно, ругаются, ссорятся, что-то делят. В основном маму, кого мама больше любит: нет меня, да нет, тебя. 

А. Леонтьева 

– А папу? 

Н. Назарова 

– Ну все равно как-то больше маму.  

А. Назаров 

– Папа все время в айпэде, говорит Юра. Нет-нет, ну здесь они, правда. Вот я не сказал бы, Наташа, что есть ревность, ну она, наверное, закономерна, она естественна. Кто ревновал действительно, вот мы это чувствовали, это вот у нас был кот... 

А. Леонтьева 

– Порфирий. 

Н. Назарова 

– Да. 

А. Леонтьева 

– Я знаю по Фейсбуку (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), я изучила вашу семью вплоть до кота. 

А. Назаров 

– Да, кот Порфирий был. Кстати, мы его, я могу это рассказать, это вот у нас долгое время жила Машка, это было еще в 2001 году. Машка у нас жила долго, там мама ее болела, так получилось, болела довольно долго, и нас просили ее, и она где-то месяца два у нас жила. А потом Машка вернулась. Два месяца она была с нами, а потом у нам ее забрали. И мы как-то так, знаете, мы завели Порфирия вот, кота. И вот кот Порфирий, я помню точно, когда Катька родилась, он не понимал, зачем при вот таком замечательном коте еще вот устроили вот это вот, вообще непонятно было... 

А. Леонтьева 

– Балаган.  

А. Назаров 

– Да. Вот он ревновал. А когда Юрка, он уже старый был, конечно, но тоже был момент ревности, когда он понимал, что все как-то уходит. А в этом смысле вот ревности между детьми я, честно говоря, ну не могу сказать, что... Ну я вот представлял себе, что это будет гораздо же... Ничего подобного. Они очень на самом деле очень друг за друга заступаются, они вот вместе. Понятно, что они, как дети, периодически устраивают что-то там, понимаете меня, да, но... 

А. Леонтьева 

– Какое счастье. 

К. Мацан 

– Ну любому родителю, с количеством детей больше одного, это понятно, что в любом случае будет. 

А. Назаров 

– Да, но это абсолютно какие-то родственные отношения, это правда. И особенно трогательно, когда там мама Катю ругает, и Юра... Ну у Юрки разные бывают позиции. Он иногда так говорит: я прошу прощения, я хочу понять, сейчас ругают Катю, а я нормально себя вел? Это одна позиция – он так уточняет. Сейчас, пожалуйста. Но есть другой вариант. Я помню, что я как-то звоню, что-то Наташа с Юрой куда-то едут на машине, она его куда-то везет, я спрашиваю: Юра, а ты здесь? – там громкая связь, он говорит: я здесь. А что ты грустный? И он так грустно говорит: мама только что Катю ругала. Мне жалко ее было. И так трогательно было.  

А. Леонтьева 

– Как трогательно. Правда, счастье. 

А. Назаров 

– Понимаю, что действительно, что как-то так вот он за нее тоже, то есть для него это очень важная часть его жизни. И я вообще очень счастлив, как у них складываются отношения, у Юры с Катей, просто вот.  

А. Леонтьева 

– Какое счастье вот слышать такую историю про приемных детей. Просто вот счастливую, ничего не скажешь. 

А. Назаров 

– Я считаю, что мы очень счастливые люди. То есть мы, у нас нету, ну понятно, что проблемы есть, но это проблемы все абсолютно естественные и нормальные. То есть мы счастливейшие люди, у нас замечательный сын приемный, который абсолютно наш.  

А. Леонтьева 

– На самом деле очень здорово видеть счастливую семью. Я знаю, что вы еще и работаете вместе. И сейчас у вас идет проект, который называется «Мама, папа, я и Офелия». Я вот знаю про него только название и знаю, что Костя Мацан, мой дорогой соведущий, коллега, тоже в нем участвует. Скажите пару слов, это вот про семью тоже? 

А. Назаров 

– Ну да, это про семью. Ну как бы «Мама, папа, я и Офелия» – да, это история семьи. Вообще, наверное, если мы хотим как-то образом повлиять на современный мир, вот у Брука очень хорошо сказано, что вообще театр, он не может изменить мир – это иллюзия, это марксистские глупости. А что единственный вариант, что вот какое-то количество людей попадают к тебе на два часа в твои лапы, да, и ты имеешь возможность с ними попробовать поговорить о чем-то важном. И после этого, может быть, с ними, хотя бы на пять минут у них произойдет какое-то, а потом все вернется назад. Но вот эти пять минут, когда у них вдруг что-то такое щелкнет, они очень важны, потому что, может быть, потом как-то это все изменится. То есть «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется, но нам сочувствие дается, как нам дается благодать». Тютчев. Значит, так вот в данном случае для меня в какой-то момент сложилось понимание, что если о чем-то и нужно разговаривать с современным обществом, то это нужно с современным обществом прежде всего поднимать вопросы семьи. Потому что это не экономическая ячейка общества – это все глупости, это привет марксистам. А это нечто другое, это нечто большее. Это действительно, когда существует два существа, которые изначально эгоистичны, и самодостаточны, и отдельны, и всеми отчаянными способами пытаются стать одним, одной плотью. Это очень сложный процесс, но это главный процесс главного испытания, за которым мы сюда пришли. И вот этот вот процесс, он очень важен. 

А. Леонтьева 

– Ну поднимаются в спектакле... Александр, про что это спектакль, какой он? 

А. Назаров 

– Это спектакль, в котором в ироничной форме рассказывается о современной семье. Там все герои, у них фамилия Фабержевичи, понимаете, ну фамилия сама за себя чего-то говорит. Там Митя Фабержевич главный герой, которого играет как раз Константин Мацан. Мы с Наташей играем его папу и маму. Значит, я Гриша Фабержевич, она Татьяна Фабержевич, и есть еще некая невеста и жена Мити Фабержевича, то есть Константина, которую играет Глафира Тарханова, Глаша. И это история некоей современной семьи, которая странным образом встретилась, странным образом живет. У них у всех, ну как бы они такая семья, нормальная современная семья, вроде бы интеллигентная: папа бывший КВНщик, мама поэтесса, такая графоманка, а невеста, она артистка несостоявшаяся. Понимаете, такая нормальная московская творческая семья, которая, в общем, не отдает себе даже отчета, кто они там – либералы, консерваторы. Они какая-то такая нормальная семья, которая живет по каким-то современным понятным законам, таким каким-то. Они как бы чувствуют себя свободными людьми, у них какие-то очень странные вообще представления о семьи, их так мотает. То есть люди, такая семья без царя в голове. И мы пытаемся взглянуть на это достаточно, максимально иронично. 

Н. Назарова 

– Но я еще хочу добавить, что этот спектакль, это на самом деле попытка поговорить с людьми на какие-то очень важные темы. И в том числе затронуть там темы религии, да, но в форме такой, скажем, ну даже не совсем традиционно театральной. Потому что это и включает в себя и концерт, и стендап, и при этом там есть кусочки видео – то есть это кино, и плюс есть явные сцены драматические между героями – то есть это такое, и все это происходит в рамках клубного пространства.  

А. Леонтьева 

– Здорово. 

А. Назаров 

– Премьера будет в клубе «B.B.King». Это важно, что это как раз концерт.  

А. Леонтьева 

– Ну это очень интересно. На самом деле я, во-первых, сама обязательно приду. И приглашаю всех радиослушателей: 27 и 28 февраля в 19 часов в клубе «B.B.King» вы сможете увидеть всех моих сегодняшних собеседников, все счастливые семьи.  

А. Назаров 

– И еще Глашу Тарханову, мать четверых детей. Вот.  

А. Леонтьева 

– Приходите. Спасибо вам огромное за это разговор.  

К. Мацан 

– Спасибо большое. Я вот тут помолчал, пока вы рассказывали, чтобы не выходить из кресла ведущего. Поэтому тоже солидаризуюсь с Аниными приглашениями: 27 и 28 февраля в клубе «B.B.King». Приходите, всех ждем. Спасибо огромное за эту беседу. И за ту искренность, и за те какие-то даже и слезы, и радость одновременно, которые вы нам сегодня подарили. Я напомню, сегодня в студии светлого радио с нами и с вами этот час провели Александр Назаров, актер и режиссер, и Наталья Назарова-Рыжих, актриса. Это была такая театральная семья. И мы от театра перешли к жизни и к вере, и обратно к театру. 

А. Леонтьева 

– И к семье, Костя, к семье. 

К. Мацан 

– И к семье. А потому что семья – та самая точка сборки человека, где все линии наших сегодняшних героев, конечно же, пересекались. В студии также была моя коллега Анна Леонтьева, я Константин Мацан. До свидания. 

А. Леонтьева 

– До свидания.  

Н. Назарова 

– До свидания.  

А. Назаров 

– До свидания. Спасибо.