37 В следующий же день, когда они сошли с горы, встретило Его много народа.

38 Вдруг некто из народа воскликнул: Учитель! умоляю Тебя взглянуть на сына моего, он один у меня:

39 его схватывает дух, и он внезапно вскрикивает, и терзает его, так что он испускает пену; и насилу отступает от него, измучив его.

40 Я просил учеников Твоих изгнать его, и они не могли.

41 Иисус же, отвечая, сказал: о, род неверный и развращенный! доколе буду с вами и буду терпеть вас? приведи сюда сына твоего.

42 Когда же тот еще шел, бес поверг его и стал бить; но Иисус запретил нечистому духу, и исцелил отрока, и отдал его отцу его.

43 И все удивлялись величию Божию. Когда же все дивились всему, что творил Иисус, Он сказал ученикам Своим:

Читает и комментирует протоиерей Павел Великанов.

Повествование евангелиста Луки об исцелении бесноватого отрока в целом тождественно рассказу других синоптических евангелий – от Марка и от Матфея, за исключением всего лишь одной детали. Только Лука говорит о том, что этот несчастный отрок был единственным ребёнком у отца – соответственно, в одном лице соединились и великая радость, и такое же великое горе.

Претензия, высказанная этим отцом по отношению к бессилию учеников исцелить отрока, самообличительная. Не видя проблемы в себе самом, отец бесноватого начинает винить других. И, похоже, для него это была давняя наезженная колея. В ответ из глубины души Иисуса вырывается яркое эмоциональное восклицание: «О, род неверный и развращённый! доколе буду с вами и буду терпеть вас?» В переводе Сергея Аверинцева эта фраза обретает особенный колорит – вот как он предлагает читать: «О поколение, не имеющее веры и сбившееся с толку! Сколько мне ещё быть с вами и терпеть вас?»

Вот где скрывается корень проблемы, который столь упорно не хотел видеть отец отрока. Проблема – не в ребёнке, непонятно почему столь сильно охваченном демоном. Проблема – не в Боге, непонятно почему эту ситуацию допустившем. Проблема – не в окружающих, которые, как казалось отцу, могли навести «порчу» или «проклятие» на невиновного ребенка. Проблема – в отце, в его внутреннем состоянии недоверия, боязливости, пугливости и подозрительности, столь глубоко пустившем свои корни в сердце, что вырвать это дерево без боли уже просто невозможно.

Отец постоянно находится в остром кризисе: ежедневно он – перед опасностью потерять единственного сына, когда демон его бросает то в огонь, то в воду. Никто помочь не может, даже ученики прославившегося Своими чудесами Иисуса. В его обращении ко Христу – умоляю взглянуть на сына! – он даже сам уже не знает, чего просить, он в полной растерянности – слышен только вопль безнадёжности. Но евангелист Лука не приводит ключевых слов ситуации – обращения Христа к отцу с вопросом – а можешь ли ты хоть сколько-нибудь веровать – и слёзного ответа отца: «Верую, Господи! помоги моему неверию!» Эти слова обличения собственного неверия, эта детская мольба о помощи поверить, этот прорыв веры и были смыслом всех страданий семьи, и душевных, и телесных. Не окажись они в такой безысходной ситуации – так бы и гнили себе потихоньку, незаметно и для самих себя, и для окружающих. Но Бог посещает их бедой – и жизнь круто меняется. Пришла беда – отворяй ворота, но и помни: беда пришла не для того, чтобы тебя уничтожить, но чтобы смыть своей непрошенной мощью всё то наносное, слежавшееся, пустившее глубокие корни, сроднившееся с нами –  но при этом так и остающееся чужеродным и враждебным. Беда приходит тогда, когда сам – уже не в состоянии разобраться и навести порядок. Требуется внешнее вмешательство, без которого – окончательная гибель.

Как это ни прозвучит странно, у христианских подвижников именно поэтому было парадоксальное отношение к скорбям. Они никогда их не искали – но искренне радовались, когда эти скорби сами их находили. В Древнем патерике, есть рассказ об одном монахе, который постоянно находился в болезни и изнеможении. Но в какой-то год он вполне выздоровел – и вместо того, чтобы радоваться, восскорбел ещё больше. Он говорил: оставил меня Бог, и не посетил меня! Любую скорбь, беду или проблему, они воспринимали как живое свидетельство о том, что Бог заботится об их духовном возрастании, Он, словно требовательный профессиональный тренер, верит в Своих учеников и каждый раз поднимает Свою планку всё выше и выше.

У Марины Цветаевой есть замечательные стихи об этом:

Радость - что сахар,

Нету - и охаешь,

А завелся как -

Через часочек:

Сладко, да тошно!

Горе ты горе, - соленое море!

Ты и накормишь,

Ты и напоишь,

Ты и закружишь,

Ты и отслужишь!

Вот какими глазами надо нам смотреть на постигающие нас скорби: не впадать в отчаяние и уныние, а, напротив, прозревать сквозь них явное попечение Господа о нас – и пить чашу с горьким лекарством мужественно и твёрдо!