27 Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их; и они идут за Мною.

28 И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей.

29 Отец Мой, Который дал Мне их, больше всех; и никто не может похитить их из руки Отца Моего.

30 Я и Отец - одно.

31 Тут опять Иудеи схватили каменья, чтобы побить Его.

32 Иисус отвечал им: много добрых дел показал Я вам от Отца Моего; за которое из них хотите побить Меня камнями?

33 Иудеи сказали Ему в ответ: не за доброе дело хотим побить Тебя камнями, но за богохульство и за то, что Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом.

34 Иисус отвечал им: не написано ли в законе вашем: Я сказал: вы боги?

35 Если Он назвал богами тех, к которым было слово Божие, и не может нарушиться Писание,-

36 Тому ли, Которого Отец освятил и послал в мир, вы говорите: богохульствуешь, потому что Я сказал: Я Сын Божий?

37 Если Я не творю дел Отца Моего, не верьте Мне;

38 а если творю, то, когда не верите Мне, верьте делам Моим, чтобы узнать и поверить, что Отец во Мне и Я в Нем.

Читает и комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист.

Что мы можем сказать о Боге? Что мы знаем о Нем? И каким образом выразить это знание? На эти и схожие с ними вопросы могут быть разные ответы, их количество неисчерпаемо. В литургии святителя Иоанна Златоуста есть слова, которые каждый священник знает наизусть и которыми мы за каждой литургией описываем Бога, правда, эти слова неизвестны большинству христиан, потому как произносятся они в полголоса на фоне пения хора. Звучат они так: «Ты бо еси Бог неизреченен, недоведом, невидим, непостижим, присно сый, такожде сый». Один из русских переводов предлагает нам такое переложение этих слов: «ибо Ты — Бог неизреченный, непознаваемый, невидимый, непостижимый, вечно существующий, так же существующий». Собственно, это все, что мы можем по существу сказать о Боге, все прочее будет лишь трактовкой или же описанием действий Бога, но не Его Самого, о Нем Самом можно сказать лишь те слова, которые произносятся за литургией. Так говорить о Боге мы имеем право в том числе и благодаря сегодняшнему евангельскому отрывку. В нем есть такие слова Христа Спасителя: «Отец Мой, Который дал Мне их, больше всех». А в ряде древних рукописей можно встретить несколько иное звучание этого стиха: «Отец Мой, Который дал Мне их, больше всего». Но так эта фраза сформулирована в русских переводах, греческий же оригинал дает ясное понимание того, к чему именно относится словосочетание «больше всех» или «больше всего». Здесь речь не идет о том, что Бог больше в физическом или еще каком-то смыслах, речь идет о том, что Бог больше всех возможных человеческих представлений о Нем, Он превосходит любые возможные описания. Христос здесь говорит, что величие Бога, Он Сам и Его бытие невозможно постичь разумом.

Но есть Посланник Бога — Христос. О Себе Самом здесь же Он говорит так: «Я и Отец — одно». Именно эти слова Христа привели к тому, что «Иудеи схватили каменья, чтобы побить Его». Они были вполне согласны с мыслью об абсолютной непостижимости Бога разумом, но перед ними стоял человек, они знали этого человека, но Он сказал, что Он — одно с Непостижимым. Видимый и известный вдруг сказал о Себе как о Непостижимом. Здесь тоже тайна, она непостижима разумом, проникнуть в нее можно лишь через подвиг веры. Именно к этому подвигу и оказались не готовы оппоненты Христа.