22 Приходит в Вифсаиду; и приводят к Нему слепого и просят, чтобы прикоснулся к нему.

23 Он, взяв слепого за руку, вывел его вон из селения и, плюнув ему на глаза, возложил на него руки и спросил его: видит ли что?

24 Он, взглянув, сказал: вижу проходящих людей, как деревья.

25 Потом опять возложил руки на глаза ему и велел ему взглянуть. И он исцелел и стал видеть все ясно.

26 И послал его домой, сказав: не заходи в селение и не рассказывай никому в селении.

Читает и комментирует

Энкаустическая икона Иисуса Христа из монастыря св. Екатерины, Синай. VI в.

Евангелие от Марка, глава 8, стихи 22-26.

22 Приходит в Вифсаиду; и приводят к Нему слепого и просят, чтобы прикоснулся к нему.
23 Он, взяв слепого за руку, вывел его вон из селения и, плюнув ему на глаза, возложил на него руки и спросил его: видит ли что?
24 Он, взглянув, сказал: вижу проходящих людей, как деревья.
25 Потом опять возложил руки на глаза ему и велел ему взглянуть. И он исцелел и стал видеть все ясно.
26 И послал его домой, сказав: не заходи в селение и не рассказывай никому в селении.

Комментирует протоиерей Павел Великанов

Для нашего слуха исцеление слепого через помазание глаз слюной выглядит как-то совсем странно. Однако в древнем мире считалось, что слюна обладает исцеляющей силой. Поэтому само действие, которое совершает Иисус в ответ на просьбу об исцелении, никакого смущения у окружающих не вызывало. И здесь возникает вопрос: неужели Сын Божий не мог одним словом совершить это исцеление - также, как и в других случаях? Ответ очевиден: конечно же, мог! Но через физическое прикосновение он помогает самому слепцу уверовать в саму возможность исцеления: помазание слюной – это явный знак несчастному, что о нём заботятся, к нему неравнодушны – просьбы окружающих, которые он слышит, буквально воплощаются Иисусом в жизнь. Бог, по Своей бесконечной мудрости и снисходительности к человеческим немощам, всякий раз соотносит Свои действия со способностью человека принять помощь. Несомненно, что вера самого слепца была крайне слабой – поэтому и просьба об исцелении исходила не от него самого, но от окружающих, поэтому и помазание слюной, поэтому и не мгновенное, но постепенное прозрение от слепоты. Во всей этой сложности видится только одно: Бог бесконечно деликатен по отношению к любому человеку, каким бы простым или великим он ни был. Он никогда не вваливается в человеческую душу, взломав дверь и поставив совершенно неподготовленного человека перед фактом: теперь Я здесь хозяин!.. Но при всей Своей деликатности Господь неотступен в заботе о спасении человеческой души, и постоянно стучит в дверь души, настойчиво ожидая, когда же её хотя бы немного приоткроют. И каждый раз, когда мы слышим в Евангелии о том или ином исцелении, нельзя не удивиться, насколько по-разному это происходит.

Но можем ли мы сказать о себе, что бесконечная Божественная деликатность – то, в чем мы старательно подражаем нашему Отцу и Учителю? Боюсь, едва ли. В отношении к человеку Бог одновременно и деликатен, и неотступен. В нашей жизни чаще всего мы оказываемся на крайних точках этих двух полюсов: если и деликатны – то потому, что безразличны, и поэтому с лёгкостью отказываемся от участия в борьбе за чужую судьбу. А когда наш маятник перемещается в сторону неотступности – всякие помыслы о деликатности испаряются и мы превращаемся в мелких тиранов, но – как мы считаем – очень благородных. Зачастую причина нашей деликатности – страх перед другим человеком, а вовсе не уважение его права на свою точку зрения или образ жизни – права, данного ему Самим Богом! С другой стороны, наша неотступность нередко питается жаждой самоутверждения за счет другого – а вовсе не жертвенной любовью к нему.

Давайте же, дорогие братья и сестры, научимся у нашего Спасителя мудрости сочетать в общении с ближними и великую деликатность, и твёрдую неотступность!