Сейчас в эфире

Ваш браузер не поддерживает HTML5 audio

«Путь к священству». Протоиерей Иоанн Монаршек

У нас в гостях был настоятель Смоленского храма города Ивантеевки Сергиево-Посадкской епархии протоиерей Иоанн Монаршек.

Наш гость рассказал о своем пути к вере и священству по стопам своего отца, о том, как стал настоятелем прихода в 22 года и что для него стало неожиданно трудным, а что особенно радостным в священническом служении.

Ведущие: Константин Мацан, Кира Лаврентьева.

К. Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии у микрофона моя коллега Кира Лаврентьева...

К. Лаврентьева:

— Добрый вечер.

К. Мацан:

— И я, Константин Мацан. А в гостях у нас сегодня протоиерей Иоанн Монаршек, настоятель Смоленского храма города Ивантеевки. Отец Иоанн, добрый вечер.

Протоиерей Иоанн:

— Добрый вечер.

К. Мацан:

— Я вам напомню и нашим слушателям тоже, что в этих беседах, которые мы с Кирой ведем, мы говорим со священником о пути к вере и в вере, о том какая цепь событий привела к тому, что человек стал священником. И нам кажется, что даже если это путь, казалось бы, внешне, прямой (вы, например, сами из семьи священника и, казалось бы, на роду написано продолжить дело отца), но опыт показывает, что даже в этой ситуации все равно это выбор, это поиск, это, может быть, сомнения. Не раз нам приходилось слышать мнение, что даже человеку из церковной семьи в каком-то смысле сложнее свою жизнь с Церковью связать, потому что видишь какие-то вещи изнутри, может быть, не самые приятные, и вот зная обо всем этом все равно человек избирает для себя путь служения именно священника. И на этом пути есть вопросы, есть и ответы. Те ответы, которые вы для себя находили, нам бы очень интересно было об этом поговорить, потому что нам кажется, что они созвучны с разными вопросами, и ответами, которые есть у наших слушателей — о вере, о Боге, о Церкви и так далее. Вот об этом сегодня поговорим.

К. Лаврентьева:

— Костя уже сказал о том, что наверняка на вашем пути вот этом к священству были наверняка и какие-то сомнения, вопросы, поиск. А я так посмотрела вашу биографию — вы уже в 22 года возглавили храм, стали настоятелем храма. В 22 года — не самая распространенная история в нашей Церкви. К счастью, наверное. Вот это удивительно, отец Иоанн. То есть долго-то вам не пришлось думать, хотите вы стать священником или нет, то есть все было как-то определено уже с самого начала?

К. Лаврентьева:

— Вы знаете, да, мне, наверное, повезло очень в жизни в том, что я родился в священнической семье. Мой отец, протоиерей Иоанн Монаршек, который вот не так давно, 20 октября, отошел ко Господу, воспитал меня в вере православной, и вся жизнь моя была с самого младенчества связана с Церковью. Мы жили при храме всегда, я был на всех службах вместе с отцом, всегда ему помогал, он меня учил. Поэтому у меня в жизни не было никаких сомнений, какой путь избрать. В принципе, с самой своей юности я не думал о том, что я не стану, не пойду по пути священства или выберу какой-то другой путь. Поэтому не было каких-то таких вот раздвоений личности во мне, и как-то я вот всю свою жизнь связывал всегда с Церковью, для меня это было всегда в радость. И я помню, что пришлось мне, отец у меня выходец с Западной Украины, с Буковины, с Черновицкой области. И когда я родился, в 1980 году, мои родители переехали жить туда, в Черновицкую область, и отец, как молодой священник, получил приход рядом с Черновцами. И вот при этом храме был небольшой домик, и в этом домике мы жили первые девять лет моей жизни земной. Поэтому я рос при храме, храм у нас был прямо во дворе, воспитывался там. Друзья все, которые со мной росли, они все равно все были связаны с церковью. Поэтому у меня какого-то такого раздвоения не было, и путь я свой видел вот именно путь, связанный с Церковью, с Богом. Мне очень в жизни повезло еще потому, что в 15 лет, когда мне исполнилось, мы уже жили здесь, в Московской области, в городе Ивантеевка. И владыка, митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, взял меня к себе в число иподиаконов, и семь лет я был у него иподиаконом. И тоже видел великий пример в своей жизни такого ревностного пастырского служения, которое владыка совершал, и рядом с ним находясь, и ездили и по храмам Московской епархии. И тоже так он очень много уделял внимания вот именно мне, конечно, он и всем другим ребятам уделял, но как-то ко мне по-особому всегда относился, с большой теплотой. И потом владыка меня благословил и даже рекомендовал на поступление в Московскую духовную семинарию.

К. Лаврентьева:

— Отец Иоанн, а ваши братья? У вас шесть братьев и сестер в семье.

Протоиерей Иоанн:

— Ну нас всего шестеро.

К. Лаврентьева:

— Да. Они стали священнослужителями?

Протоиерей Иоанн:

— Да, брат мой третий стал священником, сейчас настоятель Троицкого храма в городе Королеве. Второй брат — он при церкви, но он не стал священником, хотя закончил семинарию духовную. Сестра Мария, которая после меня родилась, она является матушкой, ее муж служит в городе Киеве.

К. Лаврентьева:

— Понятно, плод такой глубокий дала ваша семья.

Протоиерей Иоанн:

— Отец нас так воспитывал всех. При церкви мы жили как бы и все там были постоянно, видели его большой пример.

К. Лаврентьева:

— Отец Иоанн, ну я не могу, конечно, не спросить, как мать, да, какими средствами, если можно так сказать, очень простым, приближенным к реальности языком, какими средствами, какими путями шел ваш отец в воспитании вас и ваших братьев и сестер? Что это было все-таки за взаимодействие, что это была за коммуникация между отцом и детьми в отношении веры? То есть это была какая-то строгая система, чтобы как бы отбросить лишние искушения и лишние соблазны? Либо это была, может быть, какая-то вот такая история более демократическая или он давал вам свободу? Как он вас воспитывал?

Протоиерей Иоанн:

— Вы знаете, у нас в семье строгости никогда не было со стороны отца. Он всегда нас воспитывал любовью. Вот это самое, наверное, главное. И никогда он как-то не шел против нашей воли. Вот против моей воли он никогда не шел.

К. Лаврентьева:

— Ничего себе.

Протоиерей Иоанн:

— Но, конечно, его слово было для меня как бы главным словом в жизни. Но как бы силой он меня никогда ни к чему не заставлял. Но я видел его большой пример, я видел его любовь к Богу, видел и его любовь лично ко мне, поэтому для меня, наверное, это было таким большим и желанием стало — стать именно священником.

К. Лаврентьева:

— Отец Иоанн, еще один вопрос и не буду вас пытать больше на эту тему. Иногда я привожу этот пример удивительный, который я узнала у афонских отцов. Есть такой некий термин передача благодати, когда от старца к ученику. И это может быть такая непрямая передача благодати: может быть, старец там передаст ее какому-то своему косвенному ученику или прямому ученику, который в послушании находится у него, например, ближайший его келейник, или еще кто-нибудь. Есть ощущение, когда с вами разговариваешь, что у вас как раз вот эта вот передача благодати от вашего замечательного папы, она все-таки произошла.

Протоиерей Иоанн:

— Ну может быть.

К. Лаврентьева:

— И я поэтому и спрашиваю, каким образом он создал, как он сумел создать, какими средствами для этого благоприятную среду? Вот вы говорите, что он на вас не давил и не вгонял ни в какие рамки. А вам не хотелось ну на мир посмотреть, себя показать, как говорится в русских сказках?

Протоиерей Иоанн:

— Вы знаете, конечно, как молодым, наверное, ребятам, всегда хотелось на что-то там посмотреть, куда-то сходить...

К. Лаврентьева:

— Как люди живут.

Протоиерей Иоанн:

— Но вот, наверное, у меня быстро очень начался такой путь юношеский. Потому что мне исполнилось, я уже сказал, 15 лет — я попал к владыке Ювеналию. Владыка Ювеналий как бы такой серьезный достаточно. Не скажу, что он чересчур строгий, но он такой правильный. И особо некогда было идти куда-то там в мир, на какие-то дискотеки и какие-то там еще мероприятия. Потому что у нас было достаточно много служб, мы ездили по приходам, по храмам. Тем более приходилось еще учиться параллельно, и занятость была как бы...

К. Лаврентьева:

— Колоссальная.

Протоиерей Иоанн:

— Да, на сто процентов занят был. Поэтому особо таких вот, редко когда там приходилось встречаться там с друзьями. Ну были встречи у нас — я вот воспитывался уже в юности, это в Смоленском храме города Ивантеевки, где сейчас служу, — у нас была очень хорошая воскресная школа. И с этой воскресной школой, вот с моего именно выпуска, где-то около восьми священников на сегодняшний день служит, девушки многие стали матушками. Это 90-е годы, и очень большой набор был. Это была одна из первых воскресных школ в Московской епархии. И отец Иоанн, будучи еще тогда достаточно молодым человеком, он сумел вокруг себя талантливо всех объединить молодых людей. И поэтому у нас при храме все было — и собирались, и встречались, и какие-то чаепития были, паломнические поездки были. И мы в основном все и дружили с теми ребятами, кто при храме воспитывался: и ребята, и девчата, все вместе, у нас как бы такая дружная была компания в те годы. Поэтому вся жизнь была вообще связана очень близко с церковью, вот лично у меня.

К. Мацан:

— А пример отца-священника, что он главное дал в плане понимания, кто такой священник, каким он должен быть?

Протоиерей Иоанн:

— Ну, во-первых, отец у меня всегда жертвенно служил. Он был около 30 лет и благочинным Пушкинского округа Московской епархии, был настоятелем Смоленского храма, который передали разрушенным. Вот он был первым настоятелем этого храма после открытия, и приходилось восстанавливать. Поэтому я видел в нем вот эту жертвенность. И он вообще активно участвовал в восстановлении строительстве храмов Московской епархии. Поэтому пример для меня был.

К. Мацан:

— А в чем? Вот нам кажется, что это естественно, что священник жертвенно служит. Это что-то такое особенное?

Протоиерей Иоанн:

— Ну все священники, конечно, жертвенного служат. Ну тут у него была такая особая какая-то харизма — и объединять людей, и очень много как бы отдавать сил Святой Церкви. Поэтому вот это я как бы наблюдал и видел за ним.

К. Мацан:

— А не было такого, что не хватало внимания семье?

Протоиерей Иоанн:

— Бывало, мы отца, дети, как бы не так часто видели, потому что он был очень сильно занят, и владыка Ювеналий ему очень много поручений давал, поэтому... Но все равно находил время уделять семье, я не могу так сказать, что мы были чем-то обделены. Он старался, как бы вечерами все равно мы дома все встречались с ним.

К. Лаврентьева:

— У вас сейчас столько же детей, сколько у ваших родителей. Это интересно.

Протоиерей Иоанн:

— Ну у меня больше.

К. Лаврентьева:

— Уже больше.

Протоиерей Иоанн:

— Восемь детей.

К. Лаврентьева:

— Так, понятно, последнее интервью, видимо, уже неактуально.

Протоиерей Иоанн:

— А у родителей нас шестеро. Одна дочка умерла у них, моя сестра, после меня она еще, в 83-м, в 84-м году умерла. И вот они двоих детей взяли, усыновили и удочерили.

К. Мацан:

— Протоиерей Иоанн Монаршек, настоятель Смоленского храма города Ивантеевки сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Ну то есть у вас не было никогда сомнений, быть священником или не быть. А вот уже погружение в семинарскую жизнь и в собственное служение, какие новые грани открыло? Вот человек живет, наблюдает священников вокруг себя, и понятно, что есть какое-то представление, очень подробное и глубокое. Но наверняка все равно есть что-то, что только на личном опыте обретаешь.

Протоиерей Иоанн:

— Когда я поступил в Московскую духовную семинарию, тогда еще, наверное, среди преподавателей было достаточно таких опытных, умудренных, я бы сказал, преподавателей, таких как отец Матфей (Мормыль), архимандрит Георгий (Тертышников), он у нас даже классным наставником был, примеров было достаточно. И очень хорошо они доносили до нас то, что пастырь должен в своей жизни делать, совершать. Поэтому тоже вот такой большой, колоссальный опыт от них мы получили в то время, от вот таких великих отцов. Ну и мне пришлось, я еще раз скажу, что у меня был еще другой пример — это вот митрополит Ювеналий. Потому что я и дальше продолжал, уже обучаясь в Московской духовной семинарии, академии, я все равно у него нес послушание в числе иподиаконов. Поэтому тоже он, как бы владыка Григорий еще был, его помощник, приснопамятный, многие другие священники, которые служили и служат, слава Богу, на приходах бывшей Московской областной епархии. Поэтому примеров было достаточно.

К. Мацан:

— Ну вот митрополит Ювеналий легендарная личность. И, если я не ошибаюсь, старейший сегодня по хиротонии епископ Русской Православной Церкви.

Протоиерей Иоанн:

— Да.

К. Мацан:

— А вот приведите примеры, каким он был с вами в личном общении, чему по-человечески, по-пастырски, не знаю, главному научил?

Протоиерей Иоанн:

— Ну владыка Ювеналий — наверное, не секрет ни для кого, что он вообще, можно сказать, такими словами, что он большой человек Церкви, он очень предан своему служению, всегда был и есть, слава Богу. Поэтому нас, ребят, он держал, с одной стороны, в такой достаточной строгости, но в то же время в большой любви, и к нам всегда с любовью, по-хорошему он относился. Поэтому тоже такой большой пример.

К. Лаврентьева:

— Это удивительно. А Костя задал вам вопрос о том, что вы своего получили, когда пришли учиться в семинарию. И вот это тоже очень важно, отец Иоанн. Ведь вы полный тезка своего прекрасного папы: то есть вы тоже протоиерей, вы тоже пошли по этой стезе. Ну скорее всего у вас есть какие-то свои личные наблюдения в священстве, которые вам дороги и ценны, и возможно, которые вы хотели бы передать будущим священникам. Что это могло бы быть?

Протоиерей Иоанн:

— Ну свои какие-то ценности. Я думаю, что что-то нового я не открою.

К. Лаврентьева:

— Не изобрел.

Протоиерей Иоанн:

— Да, не изобрел. А вот то, что, наверное, пастырь должен передавать людям, как бы стараюсь это и я как-то делать, по силе своих возможностей.

К. Лаврентьева:

— А что он должен передавать людям?

Протоиерей Иоанн:

— Ну во-первых, искреннюю веру к Богу, искреннюю любовь к Богу и к людям.

К. Лаврентьева:

— Это можно передать?

Протоиерей Иоанн:

— Ну своей собственной жизнью пастырь обязан это делать, должен как бы своей жизнью учить людей. Не надо, может быть, это как-то быть громогласным каким-то, и своим простым, своей жизнью светиться, как вот светились многие праведники наши — Иоанн Кронштадтский и многие другие пастыри нашей Святой Церкви, поэтому. Ну мне, конечно, далеко до их примера и образа жизни. Но все равно, думаю, что мы должны это делать, наше вот все священство, в том числе и я.

К. Лаврентьева:

— Спасайся сам, вокруг тебя спасутся тысячи.

Протоиерей Иоанн:

— Да.

К. Мацан:

— Что самое тяжелое в священстве?

Протоиерей Иоанн:

— Самое тяжелое, наверное, то, что порой, бывает, не хватает времени как бы каждому человеку уделить по-настоящему. Потому что людей приходит достаточно большое количество, обращается с разными проблемами своими житейскими, сейчас особенно, наверное. Хотя, наверное, всегда это было, но сейчас люди особые, и много приходят достаточно и душевнобольных людей обращается к священнику. Поэтому приходится вот как-то находить эти силы, эти слова, которые просишь Бога, чтобы Господь только помог это все вот преодолеть и помочь человеку хотя бы немножко. Ну самое, наверное, вот тяжелое порой, бывает, просто не хватает времени.

К. Лаврентьева:

— Меня тут шутливо упрекнули, что, дескать, вот ты, значит, жила и выросла в церковном санатории: с детства в храме, все время в храме, значит, там православный вуз, православная работа и, в общем, что ты можешь знать о мире. Ну я так подумала, что любому церковному человеку, уж тем более священнику, из священнической семьи, можно как-то тоже задать этот вопрос, только, наверное, более деликатно. Отец Иоанн, ведь, наверное, к вам идет огромное количество людей мирских, с мирскими проблемами, которые зачастую просто, наверное, ужасают, надо признать, особенно в наше непростое время.

Протоиерей Иоанн:

— Да.

К. Лаврентьева:

— И вы человек, который просто вот по рождению своему, по выбору своему, не касались так особо, слава Богу, грязи мира сегодня. Но вот вам так или иначе приходится с ней сталкиваться. Как мне кажется, что священник — это тот человек, который все время сталкивается с миром, может быть, даже больше, чем другие, и видит как бы глубже, потому что люди открывают ему душу. Насколько это трудно, насколько вам удается находить ответы на вопросы какие-то, с которыми вы опытно не сталкивались?

Протоиерей Иоанн:

— Да, много таких ситуаций бывает, конечно, потому что не все человеку свойственно знать в этом мире. Ну просишь Бога, советуешься с опытными священниками. У нас часто проходят собрания духовенства, и поэтому приходится, какие-то вопросы мы, бывает, затрагиваем, разрешаем их как-то совместным таким путем. Поэтому ищешь ответы на эти вопросы.

К. Лаврентьева:

— То есть есть какие-то спорные вопросы, которые священники могут большим собранием обсудить?

Протоиерей Иоанн:

— Конечно, да.

К. Лаврентьева:

— Ну какое-то универсальное, выработать универсальную позицию, чтобы каждый священник отвечал фактически одно и то же на какие-то такие, скользкие такие вопросы.

Протоиерей Иоанн:

— Ну бывает, да. Поэтому у нас и проходят, достаточно много есть всяких семинаров пастырских, среди духовенства в наших благочиниях. Поэтому приезжают и известные педагоги, преподаватели, священнослужители, где мы разбираем разные темы. Потому что мир действительно многогранный, и много всего происходит в мире, и не все ты можешь знать, как даже вот ответить на тот или иной вопрос. Но все-таки обращаешься к Богу, чтобы Господь дал правильный ответ.

К. Мацан:

— У нас в программе не раз священники затрагивали такую тему как сомнения в вере. В том числе и для священников. Речь не идет о том, что священник сомневается, есть Бог или нет. Наверное, такого рода фундаментальных сомнений люди верующие не испытывают, если они верующие. Помню, как-то, на какой-то пресс-конференции спросили Святейшего Патриарха Кирилла, сомневается ли он в чем-то, и он ответил, по-моему, очень так по-пастырски глубоко, что сомневаюсь во всем, кроме бытия Божиего. То есть сомнения о том, как жить по вере, как соответствовать тому, во что ты веришь, наверное, свойственны каждому. У нас даже тоже один гость делился такими своими размышлениями, что все люди, у всех бывает там, был опыт первого религиозного обращения. А вдруг вот потом проходит время, и он в тебе как бы затихает, он немножко так запыляется, и приходишь к точке, когда начинаешь сомневаться действительно в самых каких-то глубинных своих состояниях. И тогда из этого, если угодно, кризиса веры приходится выходить. Опять же это, может быть, кризис не глобальный, а секундная слабость. А вот вам знакомы сомнения в вере? Какого-то рода, какого бы то ни было рода.

Протоиерей Иоанн:

— Ну как-то мне не приходилось с этим сильно сталкиваться, вот лично мне, на моем жизненном пути. Ну смотришь если на опыт других людей, достаточно часто это бывает. Даже среди нас, священнослужителей, бывают ситуации, которые вот потом печально заканчиваются. Поэтому пока вот, слава Богу, держусь, молюсь, и ну в вере своей не сомневаюсь.

К. Мацан:

— А в чем причина таких ситуаций? Почему священник, допустим, или просто человек верующий, прихожанин, который живет церковной жизнью, вдруг оказывается в таком кризисе?

Протоиерей Иоанн:

— Ну причин достаточно бывает. Это причины бывают и какие-то такие насущные, житейские, семейные, когда у человека что-то не получается в жизни, поэтому человек часто, бывает, отчаивается и падает тогда. Но надо вставать, надо не печалиться. Все пройдет, и это пройдет. Думаю, что у кого такое бывает, ну надо все-таки на Бога полагаться, просить Бога, чтобы как-то, если ты верующий человек, то надо быть верующим уже до конца.

К. Лаврентьева:

— Ну это такой вопрос — вопрос такого выбора, да.

Протоиерей Иоанн:

— Выбора.

К. Лаврентьева:

— То есть ты выбираешь быть верным. И ты, несмотря на бури и колебания...

Протоиерей Иоанн:

— Колебаний много и бурь много в жизни.

К. Лаврентьева:

— Ты держишься все-таки одной какой-то дороги такой.

Протоиерей Иоанн:

— Да, даже среди нашей священнической жизни бывает всякое, поэтому надо спокойно все принимать. Конечно, нам очень тяжело бывает, несвойственно нашим характерам, поэтому ну все равно как-то надо держаться и плыть дальше.

К. Мацан:

— А в последнее время мы нередко обсуждаем такую тему как обрядоверие (мы — я имею в виду, все верующие), есть разница между тем, что погружаться в церковную жизнь на глубину или скользить по поверхности, соблюдать необходимые правила, но как бы внутренне не горя на самом деле верой. Причем когда я об этом говорю, я сейчас вовсе не ставлю себя в позицию человека, который прямо горит, а всех остальных свысока так обличает.

Протоиерей Иоанн:

— Да.

К. Мацан:

— Я понимаю, что это вопрос, который каждый раз себе задаешь. Вот есть же такой афоризм, что традиция — это передача огня, а не поклонение пеплу. Вот это ты пеплу поклоняешься или все-таки горишь этим огнем. А вот есть ли такая проблема для священника? Вот как вы с ней сталкиваетесь, когда видишь, условно говоря, в прихожанах вот не горение веры, а скорее благочестивую привычку посещения храма?

Протоиерей Иоанн:

— К сожалению, есть такое и очень много. Даже если мы посмотрим там, в Великую субботу возьмем, да, когда люди приходят освящать куличи, когда народа очень много, и действительно они совершают, многие, такой обряд. Ради обряда идут в храм, а не ради какой-то духовной пользы. Поэтому у нас это распространено и очень много этого. Даже многие, кто ходят в храм и тоже, по сути дела, не все понимают, что там происходит, и проблема есть. Ну тут как бы пытаемся мы, священники, донести людям истину, правду, но не всякий раз это получается. Поэтому действительно наш русский народ, он как-то вот любит эти всякие традиции и обряды, которые у нас есть, и в церкви их достаточно много, всяких традиций. И вот как бы и порой, бывает, даже с замечаниями люди приходят к священнику, если там священник что-то не так сделает в этот момент, когда они там, то бывает, такое часто бывает. Поэтому есть такое вот обрядоверие у нас.

К. Мацан:

— Вернемся к нашему разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» протоиерей Иоанн Монаршек, настоятель Смоленского храма города Ивантеевки. В студии у микрофона Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. Не переключаетесь.

К. Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Дорогие друзья, у нас в гостях протоиерей Иоанн Монаршек, настоятель Смоленского храма города Ивантеевки Сергиево-Посадской епархии. У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Отец Иоанн, вы в одном из интервью сказали, что вам из всех писателей больше всего близки Достоевский и Пушкин. Русскому человеку понятно, почему, но я все же задам вопрос: а почему, чем близки?

Протоиерей Иоанн:

— Ну потому, что, во-первых, в их произведениях много уделяется христианству, нашей вере, поэтому для меня это как бы близко. И по духу люди они верующие были, поэтому мне вот как бы их творения более близки. Хотя у нас достаточно много писателей есть и тоже других верующих, таких замечательных, но как-то вот эти вот ближе к душе.

К. Лаврентьева:

— Достоевский, он, конечно, располагает к неизменной внутренней рефлексии. Когда ты читаешь его книги, тебе, ты неизбежно начинаешь уходить тоже вглубь себя, хочется тебе этого или нет.

Протоиерей Иоанн:

— Ну да, призывает к покаянию.

К. Лаврентьева:

— Да, призывает к покаянию. То есть вы это видите так, то есть все-таки рефлексия должна приводить к покаянию?

Протоиерей Иоанн:

— Конечно.

К. Лаврентьева:

— А не просто: вот подумал-подумал, раскопал всего себя и закончил.

Протоиерей Иоанн:

— Нет, вот именно таким путем надо, да.

К. Лаврентьева:

— А я сейчас слышала недавно дискуссию по поводу того, что одна, значит, часть священнослужителей или, значит, богословов говорит о том, что система такого непрестанного покаяния, она в принципе нереалистична, что человек не должен постоянно каяться, потому что иначе он тогда не будет думать о приближении и ко Христу, встрече со Христом, а будет только вот заниматься выискиванием своих грехов. А другая часть святоотеческого наследия, естественно, она направлена на то, что человек так или иначе должен все время говорить или там в жизни своей говорить: Боже, милостив буди мне, грешнику. Я как понимаю, что вторая все-таки версия более близка...

Протоиерей Иоанн:

— Да, вторая, мне более она по душе, потому что действительно наша жизнь — это школа, где мы готовимся к вечной жизни, к Царству Божиему, а без покаяния туда нам входит будет закрыт. Тем более, у меня мой святой это Иоанн Креститель, проповедник покаяния, который и призывал...

К. Лаврентьева:

— Все радикально.

Протоиерей Иоанн:

— И говорил: покайтесь, приблизилось Царство Небесное. Это, в принципе, и первые слова проповеди Господа нашего Иисуса Христа. Поэтому тема покаяния, она важна для всех нас.

К. Лаврентьева:

— Ну смотрите, отец Иоанн, покаяние это ведь, по сути, метанойя — перерождение.

Протоиерей Иоанн:

— Да, изменение сознания.

К. Лаврентьева:

— Изменение сознания. Это ведь куда глубже, чем просто вспоминать, какую конфетку ты съел в постный день.

Протоиерей Иоанн:

— Конечно, конфетку или грех, который ты совершил, это ты можешь там через полчаса опять этот грех совершить.

К. Лаврентьева:

— Но и через конфетку в твою жизнь может войти грех.

Протоиерей Иоанн:

— Да. Но покаяние — это жизнь с Богом, со Христом. Это осознание того, что ты далеко от того идеала, к которому призывает нас Господь, находишься, что надо стремиться, надо идти к Богу.

К. Лаврентьева:

— А как в этом покаянии не уйти в болезненное, невротическое такое самобичевание?

Протоиерей Иоанн:

— Ну в крайности впадать нельзя. Надо всегда иметь какую-то золотую середину и надеяться на великую милость Божию, что Господь помилует, что Господь есть любовь, во-первых, и Он не желает нашей гибели никому. И ни в коем случае нельзя падать и ну как бы даже принимать очень близко, да, вот такое вот покаяние. Действительно можно, если человек будет близко к сердцу это все брать, то действительно может с ума сойти.

К. Лаврентьева:

— То есть тут тоже должно быть тоже некое смирение и по отношению к себе, к своей немощи.

Протоиерей Иоанн:

— А без смирения никуда, тут все связано вместе.

К. Лаврентьева:

— Вся цепочка.

К. Мацан:

— Мы вначале упомянули, что вы стали настоятелем прихода в 22 года, начали строить храм. А что это был за опыт, что он вам дал? Как вообще так получилось?

Протоиерей Иоанн:

— Вы знаете, в городе Пушкино Московской области моей отец был очень долго благочинным Пушкинского округа. И как раз я уже учился, заканчивал первый курс Московской духовной академии, и уже я был в сане диакона, уже женатый был, уже служил диаконом, и отец Иоанн, как благочинный, организовывал строительство нового прихода в городе Пушкино. Там никогда не было храма, был выделен администрацией участок земли, где планировалось строительство храма. И вот когда соответствующие документы были получены уже от администрации, получили уже даже разрешение на строительство, то так Бог устроил, что я, уже будучи диаконом, владыка Ювеналий меня к себе пригласил и говорит: давай, переходи на заочное обучение в академии, и я тебя назначу в Пушкино, будешь строить храм. Ну, в принципе, у него такая практика была всегда: те ребята, которые при нем трудились, он в основном всех, когда принимал уже в епархию и рукополагал, то всех ребят назначал или восстанавливать храмы или строить новые. Ну вот мне выпала такая честь — быть назначенным им настоятелем Троицкого храма города Пушкино. Ну тогда еще не было храма никакого, был участок земли, был выкопан котлован, и владыка Ювеналий совершал как раз, приехал совершить закладку храма. И вот на этой закладке храма он при всех объявил, что вот назначаю я своего помощника и диакона Иоанна Монаршека настоятелем храма, в ближайшее время я его рукоположу в священники. И так и произошло: 15 августа 2002 года он совершил закладку храма, а 19 сентября он меня рукоположил уже в сан священника. А 20 сентября я получил указ с назначением строить храм в честь Святой Троицы города Пушкино. Ну тогда не было еще ни храма, ничего не было, была только земля как бы и вот выкопан котлован и начиналось строительство. Были люди, которые хотели помочь, и вот мы за период осень, зима и весна сумели построить нижний храм. И в нижнем храме как раз к празднику Святой Троицы — в 2003 году это было 15 июня, мы сумели вот к этому празднику сделать этот нижний храм, небольшой косметический ремонт, поставить временный иконостас. И вот с отцом Иоанном, с моим отцом, мы совершили первую литургию в праздник Святой Троицы. Вот в этом году как раз исполняется 20 лет вот со дня первой литургии. И я начал служить — сил много, молодой, ревностный. И начал там служить, и стал народ приходить. Сначала, может, немного людей было, потом все больше-больше — это практически центр города Пушкино, поэтому приход стал активно достаточно развиваться. Продолжалось строительство храма. Конечно, было достаточно много трудностей при строительстве храма, но Бог так дал, что в первую пятилетку сумели построить храм в честь Святой Троицы. И в 2008 году уже (хотя мы служить начали гораздо раньше, где-то с 2006 года уже в верхнем храме), в 2008 году 23 ноября владыка Ювеналий совершил великое освящение Троицкого храма. И с этого момента как бы владыка благословил даже уже ежедневно свершать литургию в храме, по воскресным дням две литургии. Буквально с самого начала, как только мы начали служить первые службы, первые литургии, организовали воскресную школу, хотя не было зданий никаких, занимались в бытовке с детьми. Потом построили небольшое деревянное здание, в нем стали заниматься. Ну и план у нас созревал строить большое здание воскресной школы. И Господь помог: в 2011 году где-то заложили здание воскресной школы, а в 2015 году мы ее освятили — тоже владыка Ювеналий приезжал, освящал здание воскресной школы. И школа наша наполнилась: до ковида обучалось где-то 150 человек детей, после ковида немножко меньше. Вот я восемь месяцев тому назад сдавал, как бы меня перевели в Смоленский храм города Ивантеевки, когда сдавал свой приход, то было где-то около 100 человек детей. Приход активно развивался, он многие годы был, ну и сейчас дальше есть, центральным приходом города Пушкино. Потому что я был 11 лет благочинным Пушкинского округа, и в храм приезжало достаточно много всегда и духовенства, и мирян с других приходов, и там было административное помещение, где благочиние, центр благочиния развивался. Поэтому приход был достаточно активный, да и сейчас он такой, как бы продолжается все дело.

К. Лаврентьева:

— Да, это удивительно. А вот этот запал, о котором вы сказали, молодого священника, такой синдром молодого специалиста, он как-то сохранился до сегодняшнего дня? Или все-таки правило подтверждает правило...

Протоиерей Иоанн:

— Ну о себе судить мне не хочется как бы, да, со стороны видно.

К. Лаврентьева:

— Ну так, по вашим внутренним ощущениям.

Протоиерей Иоанн:

— Ну думаю, что есть как бы желание большое трудиться в Церкви.

К. Лаврентьева:

— А когда у священника проходит вот это горение... Вот у нас очень многие гости говорили об этом, что после рукоположения у тебя какое-то время прямо крылья за спиной и хочется делать, делать, служить, служить, но рано или поздно оно проходит. Как вот этот переход по вашему опыту проходить как можно более плавно, если это возможно, вот это уже, знаете, такое вставание на ноги?

Протоиерей Иоанн:

— Ну мне достаточно тяжело что-то советовать. Хотя опыт небольшой есть, потому что тогда я был благочинным, то у меня в подчинении было 55 священников.

К. Лаврентьева:

— Ничего себе.

Протоиерей Иоанн:

— И все были достаточно разные батюшки — и пожилые, опытные, и средних лет, и молодые были священники. Приходилось и с проблемами большими сталкиваться в жизни духовенства, такое тоже бывало. Поэтому тут как бы мне эта известна проблема лично. Но что-то вот посоветовать таким пастырям — ну я еще не такой опытный, может быть, в этой жизни, я даже, честно сказать, не знаю, что им сказать какое-то напутствие, этим священникам. Ну тут, наверное, важно все-таки иметь опытных руководителей, духовников тех же самых и вот с ними решать эти проблемы. Потому что проблемы абсолютно разные могут быть у священнослужителей, начиная от семейных и заканчивая даже какими-то житейскими, материальными проблемами в их пастырском служении. Поэтому тут надо смотреть конкретно, что происходит. Да, это вот именно от руководства, от епископа, от благочинного очень многое зависит, именно такая духовная помощь таким священникам, на которых нужно особое обращать внимание. Ну сейчас, в принципе, в Церкви созданы все условия, и есть и духовники в епархиях. Если священник желает пообщаться, то я думаю, проблем тут никаких не будет, и может с несколькими и, в принципе, можно и с епископом даже встретиться, пообщаться, поговорить, если вот, я думаю, владыки не отказывают в этом плане. Но советовать, я на самом деле не берусь что-то на самом деле что-то им советовать, потому что сам еще не такой опытный.

К. Мацан:

— А вот себе самому двадцатилетнему вы бы что сейчас, с высоты прожитых лет и пройденного священнического пути, посоветовали? От каких-то, может быть, иллюзий, не знаю, или ошибок предостерегли бы?

Протоиерей Иоанн:

— Ой, ну ошибки, может быть, и были в жизни какие-то, да, но мне как-то вот лично мне повезло в жизни, я вот благодарен Богу за каждый прожитый день, то что у меня было. И у меня тоже не было, как и в молодости, в юности, особо свободного времени. И я был и один служил в храме, служб достаточно много было, количество, и в то же время надо было заниматься и народом, людьми, организовывать воскресную школу, организовывать воскресную школу для взрослых, она была у нас и есть при Троицком храме, потом заниматься строительством храма. В конечном итоге детей воспитывать своих, потому что они тоже шли друг за другом, рождались, и надо было уделять большое время. Ну вот такого какого-то особого свободного времени не было. Вот, наверное, хотелось бы пожелать и тем пастырям, которые вот, как вы сказали, перегорели в своей жизни: надо, наверное, себя заставлять так, чтобы не было, чтобы как можно больше было времени посвящено делу, чтобы меньше было свободного времени. Тогда, наверное, особо и таких проблем будет меньше.

К. Лаврентьева:

— Протоиерей Иоанн Монаршек, настоятель Смоленского храма города Ивантеевки Сергиево-Посадской епархии проводит сегодня с нами этот «Светлый вечер». То есть вы все-таки, отец Иоанн, придерживаетесь теории, что труд исцеляет всякую вот такую немощь — уныние, отчаяние, какие-то, в общем-то, грустные мысли?

Протоиерей Иоанн:

— Ну да, надо задействовать себя.

К. Лаврентьева:

— Трудотерапия. Как в монастыре.

Протоиерей Иоанн:

— Задействовать, работать, заниматься делом, тогда как-то и полегче будет.

К. Мацан:

— Было какое-то мероприятие, сейчас точно не помню, где участвовал Святейший Патриарх Кирилл, и ему задали вопрос: а вот что делать со священниками, которые чувствуют в себе это самое выгорание? И Патриарх, как мне показалось, не без иронии ответил, что вы дайте им еще больше работы, загрузите их еще больше...

Протоиерей Иоанн:

— Вот к этому мы и пришли.

К. Мацан:

— Тогда не останется времени на...

К. Лаврентьева:

— Грустные мысли.

К. Мацан:

— На то, чтобы копаться в себе. Понятная логика. Кому-то, может быть, она покажется, не знаю, такой обязывающей, жесткой. Но, судя по всему, то что вы говорите, вы на себе правильность этого такого пастырского взгляда видите, подтверждаете.

Протоиерей Иоанн:

— Ну мне тяжело тоже опять судить о самом себе. Да это, наверное, и неправильно это делать, это надо кого-то из людей спросить, какой я есть. Но думаю, что да, что Патриарх наш правильно говорит.

К. Лаврентьева:

— Отец Иоанн, вот сразу такой женский вопрос: когда вы приходите домой и вас там ждут дети, жена, семейные заботы, вам как-то приходится переключаться? Ну то есть, знаете, так немножко забывать, что вы священник и становиться семьянином и отцом. Есть ли этот момент переключения или все-таки у вас нет некоей двойственности, вы что в храме, что дома один человек, говоря таким обыденным языком?

Протоиерей Иоанн:

— Вы знаете, мне очень повезло в жизни, то что мои дети, в принципе, они все тоже, как и я рос при храме, и они растут при храме. Они все вот время свое свободное всегда приходят в храм, и вся их жизнь тоже вокруг церкви — кто-то читает кто-то поет, кто-то алтарничает. Сейчас вот, например, два сына мои уже учатся в Московской духовной семинарии, третий сын — вот сейчас будет поступать туда. И я их тоже не заставлял силой и не тянул туда, они как бы сами добровольно поступают в семинарию. Что касается меня лично, когда прихожу домой то, конечно, окружают меня мои дети, моя семья, матушка окружает, и все равно как бы я остаюсь священником и для них, и они все прекрасно это знают. Поэтому особо не приходится как-то мне переключаться, как бы жизнь дальше так и продолжается.

К. Лаврентьева:

— У священника могут быть друзья?

Протоиерей Иоанн:

— Конечно. И у нас много друзей в семье, у нас много есть священнослужителей, и мирян очень много друзей есть.

К. Лаврентьева:

— Вот.

Протоиерей Иоанн:

— И часто в гости приходят к нам, и мы ходим в гости, и ничего тут такого плохого нет.

К. Лаврентьева:

— Это радостно очень слышать. Я слышала от одного священнослужителя такое мнение о том, что у священника не может быть на самом деле близких друзей — я имею в виду среди мирян, потому что он всегда как бы в более такой позиции, ну высокой что ли. Ну потому, что он священнослужитель, он пастырь. А дружба, она не предполагает вот этого неравенства.

Протоиерей Иоанн:

— Ну, может, это личное мнение этого священника.

К. Лаврентьева:

— Да, личное, поэтому я спрашиваю вас, ваше личное мнение.

Протоиерей Иоанн:

— У нас много друзей, и к нам домой приходят и миряне, и священнослужители, и вот с которыми мы учились, служили многие годы и служим дальше. Поэтому как бы общаемся, продолжаем общаться и семьями дружим. И у нас бывает, что когда собираются, то у нас бывает по 40, по 50 человек детей только в доме.

К. Лаврентьева:

— Ничего себе.

Протоиерей Иоанн:

— Потому что многие семьи священнослужителей многодетные, Бог наделил так, и вот когда все соберутся, а стараемся приглашать не только взрослых, да, там, родителей, а все приходят и с детьми всегда, и как бы не запрещаем этого и радуемся только. Потому что, когда дети все вместе, они тоже веселятся, радуются, бегают, играются, все как везде.

К. Мацан:

— Вы упомянули, что ваши сыновья учатся в Московской духовной академии. Тоже тема молодых священников сегодня, вернее тех молодых людей, которые приходят в семинарию сегодня и должны будут стать священнослужителями в условиях, которые отличаются, допустим, от тех, когда начинали вы свой священнический путь. А ваши условия отличаются от тех, когда ваш отец начинал священнический путь. Вот в чем, как вам кажется, сегодня специфика тех условий, в которых будут ваши сыновья, если Господь благословит, начнут свое священническое служение, чем это не похоже на то, с чем вы начинали? С какими специфическими, если угодно, вызовами вот новому поколению молодому священников сегодня предстоит сталкиваться, как вам кажется?

Протоиерей Иоанн:

— Вы знаете, когда я начинал учиться в Московской духовной семинарии — это был 97-й год, скажу, что еще не было даже тогда сотовых телефонов. Вот когда уже заканчивал семинарию, они уже появились и очень быстро стали распространяться. Сейчас молодежь абсолютно другая. Сейчас все с компьютерами, все с телефонами, как бы и занятия проходят, и онлайн. Это все ковид, эта болезнь, она как бы внесла свои корректировки и в нашу церковную жизнь, поэтому совсем все по-другому стало, чем вот когда вот я рос. И молодежи приходится с этим как-то соприкасаться. Ну я смотрю даже на своих детей, они как-то очень легко во все это входят и все это прекрасно понимают. Даже вот мне порой бывает сложнее понять это все, а вот они очень быстро как-то ориентируются. И, наверное, Господь так дает, что люди рождаются в то время, как запланировано Богом. И они — ну да, совсем по-другому, чем у нас было, чем вот когда мы учились.

К. Мацан:

— Это связано только с техническими вещами?

Протоиерей Иоанн:

— Да нет, очень много, это я просто пример привел так, технический.

К. Мацан:

— Я просто еще о чем спрашиваю, почему этот вопрос задаю. У нас был в гостях священник, у него было такое мнение, что в сегодняшних молодых священниках — ну это опять же частное мнение одного клирика, хотя претендующее на некоторое такое обобщение, — в сегодняшних молодых священниках меньше жертвенности. В каком смысле? Вот там 20 лет назад, 30 лет назад молодой священник, вот у него матушка, их направляют служить там в какую-нибудь деревню, храм восстанавливать или строить. И священник, и матушка, оба понимают, что да, это служение, да, это будет тяжело, но есть высокая большая цель, ради которой человек в священство пришел, и он готов на все, на любые лишения, раз уж он выбрал этот путь служения. А вот там современный священник, молодой, молодой человек — это даже не про священника, именно про поколение людей, которые выросли уже в такие более-менее успешные, сытые времена, даже приходя в Церковь и вступая на это поприще священническое, спрашивает там: а какая у меня будет зарплата, а будут ли у меня комфортные условия в том месте, куда меня пошлют? И вот человек говорит, что 30 лет назад такой вопрос был бы немыслим. Мы все понимали, что зарплаты не будет, что будем жить там, не знаю, в вагончике...

К. Лаврентьева:

— Где придется.

К. Мацан:

— А сейчас поколение сменилось. И это автоматически — ведь священники же не берутся из воздуха, они берутся из тех людей, которые выросли, такие же люди, — и вот это все приходит. Но, повторюсь, это мнение частное, которое не претендует на то, что всю ситуацию прописывает. Но оно есть, такой мотив. Вот вы что об этом скажете?

Протоиерей Иоанн:

— Это я тоже замечал и как бы сталкивался, будучи в должности благочинного не раз, потому что очень много священников молодых приходило, и просились как бы на приходы, продолжать служение свое и действительно многие, бывало, что задавали подобные вопросы. Как-то вот с большой осторожностью я относился к таким людям, которые вот сразу ставили вопрос перед тобой: какая будет у меня зарплата, а где я буду жить, а что я буду делать там. Вот я часто, бывало, как-то отказывал таким священникам, такое бывало и в моей жизни, да, что я не могу там за тебя ходатайствовать, чтобы тебя принять в клир там Пушкинского благочиния. Как-то такое бывало. Но как-то Бог мне помогал, приходили другие священники, которые действительно жертвенность свою проявляли. Приходили такие, которые не спрашивали о том, как и где мне жить, во что одеваться, что пить, что есть. И я знаю, что ни одного голодного священника не было вот у нас, и Господь всегда все давал и все посылал всем, в том числе и мне, как бы я никогда не испытывал особых каких-то трудностей. Ну, как говорил мой приснопамятный отец, не было еще ни одного священника, чтобы с голода умер. Господь так вот всегда всем помогал и помогает. Ну надо иметь, наверное, веру и любовь к Богу, и все будет. Но проблемы есть, наверное, есть как бы и в масштабе Церкви проблемы о том, что действительно молодежь, молодые священники сейчас многие как бы — ну не все, я не могу сказать, что все, но есть какая-то часть, которая действительно вот хочет все и сразу иметь. Не только в духовном плане и служить в хорошем храме, но в то же время иметь и машину, и квартиру там или дом. Ну есть такая проблема. Когда мы учились в семинарии, в основном тогда мы видели, что Церковь вся из руин поднимается, что храмы передаются сотнями, и видели, ездили вот по приходам, например, я с владыкой Ювеналием, служили в таких храмах, где не было даже потолка, небо было открытое. Видели, как это все происходит и как-то спокойно к этому ко всему относились. Мы знали, на что идем, и что будет с нами, что мы будем делать.

К. Мацан:

— Спасибо огромное за наш сегодняшний разговор. Протоиерей Иоанн Монаршек, настоятель Смоленского храма города Ивантеевка, сегодня был с нами и с вами в программе «Светлый вечер».

Протоиерей Иоанн:

— Сердечно благодарю вас за то, что пригласили меня на этот эфир. Дай Бог всем здоровья и помощи Божией.

К. Лаврентьева:

— Огромное спасибо, отец Иоанн.

К. Мацан:

— Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. До свидания.

К. Лаврентьева:

— Всего хорошего.

Все выпуски программы Светлый вечер

tolpekina