«Путь к священству». Протоиерей Дмитрий Лихачев

У нас в гостях был настоятель храма Введения Пресвятой Богородицы в селе Козлове Тверской области протоиерей Дмитрий Лихачёв.

Наш гость рассказал, как за один день он стал верующим человеком, как отнесся к переезду из города в деревню, чтобы восстанавливать там храм, и в чем особенность служения сельского священника.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

К. Лаврентьева:

— Светлый вечер на Радио ВЕРА вновь приветствует вас, здравствуйте, дорогие радиослушатели. И в этом часе я очень рада представить нашего замечательного гостя, который будет нам сегодня рассказывать о пути к священству, в священстве, к вере, в вере и так далее — протоиерея Дмитрия Лихачева, настоятеля Введенского храма села Козлова Бежецкой епархии. Здравствуйте. отец Дмитрий.

Протоиерей Дмитрий:

— Добрый вечер.

К. Лаврентьева:

— Меня зовут Кира Лаврентьева, и мы начинаем нашу беседу. Отец Дмитрий, знаете, когда я читала ваше интервью, меня совершенно поразило, поразил вот этот момент в этой истории, вас и вашей жены, когда вы радикально решили, что из города надо уезжать. То есть вам уже пообещали служение в какой-то деревне, потом это на три месяца отложилось (вы уже на сумках сидели), сказали, что в итоге все, с переездом не сложится. Ну а вы возразили: так, владыка, мы же уже и собрались, мы же уже и настроились и готовы, все равно нас куда-нибудь отправьте. И вас отправили в Тверскую епархию, где уже тверской владыка для вас нашел и благословил вас восстанавливать храм. Вот что это за такая решимость, что это за желание оставить сети и идти за Христом, оставить городскую сеть и пойти в сельскую местность?

Протоиерей Дмитрий:

— Ну вы знаете, я, честно говоря, не противопоставлял бы так города деревне...

К. Лаврентьева:

— Конечно, я специально утрирую.

Протоиерей Дмитрий:

— Потому что в нынешней ситуации, если брать проживание, комфорт и так далее, я думаю, в принципе, это вещи уже мало различающиеся. Поэтому что касается вот переезда, то это было постоянное какое-то внутреннее желание, потому что, по большому счету, я городской жизнью так вот не жил. Мы сначала, я, когда занимался спортом, это было все равно: дом — спортивный зал, летом мы куда-то выезжали. Потом, по мере воцерковления, все равно моя жизнь была практически все время связана с храмом. Потом мы какое-то время жили вообще за городом, в православной школе работали. И, в общем-то, как к таковой вот к городской культуре я привязан не был, а на природу всегда тянуло. Поэтому, в общем-то, было такое постоянное внутреннее желание быть в гармонии с самим собой. Поэтому, наверное, здесь никакой прямо, знаете, такой тяжести в этом не было абсолютно. Вот все как-то шло, вот прямо, ну нас и владыка так учил жить: вот и когда позовут — иди, а пока не зовут, сиди. Вот так.

К. Лаврентьева:

— Такое вот исполнение воли Божией.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну да. Потому что, в принципе, когда он сказал, что вот поедешь в Дураково — я согласился. Когда сказал, что вроде ничего там пока не складывается — ну я выразил свое сожаление, но, в общем-то, был готов и как-то отказаться от идеи. Но неожиданно для меня владыка сам сказал: ну если хочешь ехать, вот давай тогда, езжай уже.

К. Лаврентьева:

— А вот когда к вам приходят люди (забегаю вперед) и спрашивают: батюшка, как мне узнать волю Божию себе? Что вы людям таким отвечаете?

Протоиерей Дмитрий:

— Ой, ну я просто знаю, как я для себя это решил, как в таких случаях поступать: первое — это время, второе — это молитва. А дальше Господь как-то Сам подскажет: ситуация так сложится, обстоятельства, может быть, кто-то еще какую-то человеку подсказочку даст, через другого человека это может прийти — неважно. То есть если воля Божия обязательно состоится, только не надо прямо вот, знаете, стараться здесь и сейчас все получить. Просто, мне кажется, даже вот такой принцип очень важен: главное, чтобы идея выстоялась — как бы там помолиться Богу, повопрошать обязательно. Мне кажется, молитвенный труд обязательно должен быть в этом, иначе человек даже не будет ценить то, что он получил. И это пройдет даже: вот он хочет-хочет, потом это получает — и это очень часто такое бывает, а потом вроде как получил и даже не заметил, что получил.

К. Лаврентьева:

— И не рад.

Протоиерей Дмитрий:

— Или даже не рад, правильно вы говорите. А иногда бывает просто вроде и то, что просил, получил, а даже как-то мимо. Когда без труда, это все как-то...

К. Лаврентьева:

— Не ценится.

Протоиерей Дмитрий:

— Не ценится и нетвердо, мне кажется.

К. Лаврентьева:

— Отец Дмитрий, а как вы поняли, что хотите стать священнослужителем?

Протоиерей Дмитрий:

— Вы знаете, это такой вопрос... Я вообще мало в жизни думал. Поэтому как-то вот, знаете, просто к обстоятельствам даже не прислушивался, а как-то вот куда волна потекла, туда и поплыл. И как и воцерковление мое было совершенно неожиданное и такое, как бы не вытекало из как бы предыдущей жизни. У меня не было, знаете, никаких исканий, никаких таких серьезных потрясений и вопросов в жизни. Просто это произошло очень, знаете, так неожиданно, когда я встретился, столкнулся в своей жизни со святостью в лице владыки Алексия (Фролова) — знаете, такое ощущение, что моргнул и открыл глаза, а уже в другой реальности.

К. Лаврентьева:

— Да. А расскажите об отце Алексии.

Протоиерей Дмитрий:

— О владыке?

К. Лаврентьева:

— Да, прошу прощения, о владыке Алексии.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, о владыке Алексии. Ну, честно говоря, у всех, знаете, разный опыт общения с этим человеком, это я абсолютно точно знаю. Для меня это был человек, в котором, через которого явно действовал Христос. И общаясь с ним, было вот четкое ощущение, что в этот момент с тобой говорит через этого человека Бог. Поэтому, конечно, по своей немощи и по своим каким-то таким греховным наклонностям и страстям не всегда слушался, то, что говорилось, потом очень часто об этом жалел. Потому что все равно возвращался к тому же, только уже с ссадинами, синяками, разбитыми коленками и так далее. Для меня это, знаете, вот это не было у владыки все время, ну по отношению вот ко мне и по отношению к другим людям, у него была задача человека привести к Богу. А дальше он так немножко отходил в сторону всегда и уже как бы тебя поручал, если он видел, что ты встал на ноги, ну и как-то он немножко дистанцировался. Потому что наплыв народа был огромный, и у людей жажды духовной, которые жаждали вот такой пищи духовной, тоже было очень много. Понятно, что 24 часа в сутки и на всех бы его не хватило. Поэтому если он видел, что человек более-менее так, спотыкаясь, но идет, ну пусть уже идет сам. Вот у меня было такое ощущение.

К. Лаврентьева:

— А как поступать, когда ситуация совершенно неразрешимая? Вот ходит к вам годами человек с одной и той же проблемой, и вроде нет черного и белого, вы не понимаете сами до конца как бы, что ему говорить. Ну бывают же такие ситуации, которые как крест, надо нести всю жизнь.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну а тут что, собственно, на других, сам такой же, в общем. Всю жизнь, ну не всю жизнь, какие-то, в общем, проблемы, внутренние какие-то грехи, они изо дня в день одни и те же — год, два, три, пять, десять. Но, с другой стороны, вот надо постоянно с ними и бороться, руки не опускать. Потому что ну как вот расслабленный лежал там кучу времени, да, большое количество лет, а потом — раз, в один прекрасный миг и Господь пришел и сказал: ну все, теперь вставай и пойдем. Так и здесь, в принципе, главное бороться, главное не опускать рук. И в какой-то момент Господь, видя твое как бы желание, Он обязательно поможет. Но только надо набраться терпения. И все зависит, конечно, от нашей ревности: чем ревностней, тем быстрее получишь. И чем меньше как бы ревности, ну тем дольше придется страдать. Но Господь все равно увидит, что ну парень старается...

К. Лаврентьева:

— Надо как-то его поддержать.

Протоиерей Дмитрий:

— Поддержать, да.

К. Лаврентьева:

— А вот было у вас такое на глазах, что человек просит-просит там — 20 лет, 30 лет о чем-нибудь, и в итоге у него наконец-то наступает счастье в жизни, и вот Господь ему отвечает, и ситуация разрешается? У вас же уже большой пастырский опыт.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну конечно, было. Но другой вопрос, что, знаете, человек просит одного, а получает другое и тоже счастлив.

К. Лаврентьева:

— Да, это, кстати, прекрасно просто. Отец Дмитрий, с чем вы сталкивались, с какими трудностями вы сталкивались первые годы своего священства?

Протоиерей Дмитрий:

— Ой, трудности — ну опять же таки это трудности, они внутренние трудности. Это, знаете, ну все время ситуация...

К. Лаврентьева:

— Ну кто-то, например, для него исповедь очень тяжела, кому-то требы сложно исполнять, кому-то с людьми сложно общаться. А кому-то вообще все отлично, он внутри себя борется.

Протоиерей Дмитрий:

— Да нет, у меня не было никаких в этом смысле проблем. Конечно, то есть проблемы были, другой вопрос, что для меня это не непреодолимые проблемы, я их как-то воспринимал как проблемы, которые надо решать. Потому что Господь ведь дает ситуации, они на вырост, так скажем: то есть тебя ставят в такую ситуацию, до которой ты должен еще подтянуться. И вот этот момент, с момента поставления тебя на место и твоим внутренним содержанием, вот пока ты подтягиваешься, ну конечно, можно там дров много наломать.

К. Лаврентьева:

— Да.

Протоиерей Дмитрий:

— Но здесь главное понимать свои ошибки, в них признаваться. Ну это как подросток, да, он пока растет, он пока не может координировать свои усилия. Силы есть, руки ноги есть, а координировать вот не всегда получается, такие как-то неуклюжие какие-то движения, убогие и так далее. Ну так и здесь. То есть мне кажется, вот человек ставится в ситуацию, и пока он до нее подтягивается, конечно, в общем, со стороны это смотрится иногда даже смешно и комично, наверное.

К. Лаврентьева:

— А иногда трагично.

Протоиерей Дмитрий:

— Иногда трагично. Но у меня, слава Богу, до этого не дошло.

К. Лаврентьева:

— А что самое радостное в священстве?

Протоиерей Дмитрий:

— Ну это служение литургии, конечно. Это вот это ощущение Царства Божиего, которое здесь нисходит на земле, и пребывание в этом Царстве — это, конечно, ну большое утешение. Хотя вот как-то служили и служили, а тут владыка наш, уже Бежецкий, как-то на последней службе, когда он приехал к нам в село, он сказал, когда вот похожий какой-то вопрос задали ему, он так, обращаясь к народу, сказал: а мы разве не вместе служим? И я такой: действительно, мы же все...

К. Лаврентьева:

— Соборно служим.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, каждый на своем месте — кто-то в алтаре, кто-то в храме, но все вместе совершаем вот это служение. И я как-то, мне эти слова, вот после двадцати лет уже предстояния перед престолом, очень так запали в душу. И, конечно, уже молитва совершенно воспринимается по-другому. Раньше ты думал, что ты прямо вот такой ходатай перед Богом за людей. А так думаешь: да нет, все вместе, каждый вот так на своем месте совершаем вот это восхождение к Богу, действительно.

К. Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, дорогие радиослушатели. В этом часе с нами протоиерей Дмитрий Лихачев, настоятель Введенского храма села Козлова Бежецкой епархии — вот, все правильно выговорила. Меня зовут Кира Лаврентьева. Отец Дмитрий, смотрите, вот первые годы священнослужитель все равно как-то пытается, наверное, нащупать свои границы, как-то себя почувствовать вот в этой новой для него роли и, соответственно, его и семья тоже под него подстраивается, — то есть это такая довольно тяжелая история. Тем более вы вообще переехали в другое место, начали восстанавливать далеко не простой вот по этой сложности восстановления храм, и все было наверняка очень трудно.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну я это не воспринимал как трудность, для нас это была радость. Потому что это как бы новая жизнь, новые горизонты. Точно абсолютно вот какой-то такой безнадеги, безысходности не было. Понятное дело, что какие-то там бытовые трудности были, но знаете, когда все в семье хорошо, это воспринимается совершенно не как трудность, а наоборот, так это, как радость такого совместного труда, совместного какого-то преодоления. И когда друг другу так плечо подставляешь, от этого же тоже радость, когда ты помогаешь другому человеку или тебе помогают. Вот мне кажется, вот в этой ситуации мы точно не испытывали никаких вот каких-то трагических таких моментов. Ну вот другой вопрос, конечно, когда мы приехали уже в Козлово, там приход уже был, конечно, сформирован. Потому что иначе бы меня туда не послали, потому что это было желание людей, которые жили в деревне уже, и чтобы к ним прислали священника. И у них были одни представления о священнике, у меня было другое представление о прихожанах и о приходе. Ну в результате где-то мы вот эту середину нащупали. Ну не без проблем, конечно.

К. Лаврентьева:

— Это был ваш первый приход?

Протоиерей Дмитрий:

— Да, первый. Я был до этого, служил диаконом в Сорока мучениках.

К. Лаврентьева:

— То есть вы стали священнослужителем, и сразу такое погружение полное.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, погружение. И вот что касается восстановления храма — прихожане меня видели в первую очередь как строителя. Потому что там действительно огромный Введенский собор — ну это наша боль, мы пробуем его, конечно, восстановить, но, в общем, понятное дело, что нашими скудными средствами это не совсем получается. Но в конце концов удалось убедить людей, что в первую очередь нам нужно собираться на литургию, в первую очередь нам нужно налаживать молитвенную жизнь, литургическую жизнь. А потом уже, Бог даст, может быть, и все остальное как-то вокруг этого выстроится. Ну похоже так оно и получается. Потому что мы сейчас построили новый храм в честь новомученика Алексия Сибирского, нашего батюшки святого, нашего небесного покровителя. А после того, как построили этот храм, в принципе, и по большому храму какие-то подвижки пошли. Ну по крайней мере он сейчас законсервирован и дальше разрушаться уже не будет. Ну а дальше посмотрим, как там пойдут дела.

К. Лаврентьева:

— Вы помните момент, возраст, когда вы осознали себя как верующего человека?

Протоиерей Дмитрий:

— Да, это, в принципе, помню — 21 марта 1991 года.

К. Лаврентьева:

— О, ого!

Протоиерей Дмитрий:

— Когда я встретился с владыкой. До этого беды ничего не предвещало.

К. Лаврентьева:

— А как вы встретились с владыкой?

Протоиерей Дмитрий:

— Ну тоже такая история. Ну, в общем, у меня был друг, и мы с ним очень давно не виделись, и у меня как-то выпало, поскольку я там спортом занимался, в воскресенье у нас, как правило, были какие-то игры. А тут получился выходной, я позвонил ему. Мама его сказала, что он в Новоспасском монастыре, я ничтоже сумняшеся приехал. Ну и как-то вот там встретил владыку — и все, и получилось, как бы вышел другим человеком уже оттуда. То есть вот впервые это так произошло.

К. Лаврентьева:

— Удивительно. И не был верующим, но стал верующим.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, это прямо вот, говорю, вот как моргнул.

К. Лаврентьева:

— Удивительно.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, получилась другая жизнь совершенно.

К. Лаврентьева:

— То есть никаких поисков, вопросов, все очень четко и ясно.

Протоиерей Дмитрий:

— Нет, у меня просто как-то вот, наверное, как у апостола Павла произошло, вот по дороге в Дамаск, так и у меня. Это такая очень простая, но, мне кажется, прекрасная история.

К. Лаврентьева:

— Но не имея опыта поиска, отец Дмитрий, насколько вам легко общаться с людьми, которые приходят к вам именно вот с таким поиском? Далеко ведь не у всех такое происходит, как у апостола Павла: «Савл, Савл, зачем ты гонишь Меня?»

Протоиерей Дмитрий:

— Я согласен, да. Потому что, когда это сам не пережил, людей, которые действительно как бы вот приходят от ума, как бы ну мне немножко жалко вот таких людей. Ну я не то, что выше себя ставлю — жалко, ну просто...

К. Лаврентьева:

— Просто это трудный путь.

Протоиерей Дмитрий:

— Думаешь: очень трудный путь. И я вот неправильно, наверное, я сказал, я как бы сочувствую им, потому что это же склад ума такой, это внутренне как бы человек так сформировался. И, конечно, у него вот эти вещи труднее происходят — отказ от своих каких-то мыслей, установок, воззрений. Когда у тебя нет ничего, что тебе терять? Встал и пошел. А когда у тебя бэкграунд уже какой-то такой серьезный, то, наверное, таким людям тяжело. И я вот действительно, ну может быть, Господь меня и специально в деревню устроил, чтобы... таких людей у нас практически нет, там все как-то у нас проще, в сельской местности.

К. Лаврентьева:

— Хорошо. Ну у вас нет потребности как-то с кем-то подискутировать, какую-то сложность, двухслойность, треслойность какую-то найти в каких-то евангельских вопросах? Вот такую, знаете, создать общину такую какую-нибудь, богословскую?

Протоиерей Дмитрий:

— Интеллектуальную, да. Ну вы знаете, мне эти вещи импонируют, так скажем. Мне нравится изучать Священное Писание, нравится как-то там порыться, покопаться, до каких-то смыслов дойти. Ну, может быть, даже и подискутировать, но не ради дискуссии, а ради того, чтобы вот человек мне помог, либо что-то мне подсказал, либо вот как бы в этой дискуссии мы пришли к какому-то мнению, такому более глубокому пониманию того, о чем мы дискутировали. Такая потребность есть. Ну и, слава Богу, у нас есть такие какие-то сообщества, где мы вот эти проблемы решаем. То есть мы там, сейчас вот с пандемией у нас, слава Богу, сколько возможностей открылось виртуального общения, и через зум мы организуем там библейские чтения и так далее, ну вот такое с московской частью наших прихожан, чтобы нам на лето, чтобы мы как-то почаще встречались. Вот мы уже почти три года проводим вот такие библейские встречи, они, в принципе, вот похожи на то, что вы говорите, где, благодаря каким-то вопросам, мы как-то до чего-то докапываемся.

К. Лаврентьева:

— Есть какой-то диалог.

Протоиерей Дмитрий:

— Диалог, да. В этом потребность есть. Но это что касается, наверное, больше не каких-то жизненных ситуаций, и это скорее связано больше вот с изучением Священного Писания, потому что это мне как-то так по сердцу очень.

К. Лаврентьева:

— А вот чем, по-вашему, вот эта «деревенская» вера, если можно ее так, знаете, грубо озаглавить, принципиально отличается от веры городского человека?

Протоиерей Дмитрий:

— Ну вот, мне кажется, простотой. Потому что все-таки вот сельская жизнь, она человека делает, ну упрощает, в хорошем смысле этого слова. То есть у человека, конечно, вот тех проблем, с которыми сталкивается человек, живя в городе, он, конечно, там на 99% избегает, соответственно, и формируется немножко по-другому. И, конечно, и грехи совсем другие, и страсти другие, все там как бы проще. Потому что, конечно, городская среда, она утяжеляет человека, усложняет, и вот среди вот этих завалов потом очень трудно найти вот этот путь ко Христу. Ну это как-то вот, тут ничего не поделаешь. С другой стороны, вот если человек как бы во всем этом разобрался, это ну такая глыба становится. У него же, человек, как по Евангелию, выносит и старое доброе, и все как бы на пользу идет человека. Поэтому в этом тоже какой-то промысл Божий. Потому что, конечно, скорее всего в деревне там богословы не родятся, так скажем.

К. Лаврентьева:

— Или родятся.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну в другом смысле. Вот в том, каком традиционном понимании, как некий такой интеллектуальный фундамент, конечно, веры, безусловно, это, мне кажется, такой возможности, только вот воспитываясь и получая воспитание в определенной среде, наверное.

К. Лаврентьева:

— Сколько вы уже в священстве, около 30 лет?

Протоиерей Дмитрий:

— Ну с диаконством если брать — в диаконы меня рукоположили в 1998 году, а в священники в 2003-м, — ну вот, получается, 24 года всего, вместе.

К. Лаврентьева:

— Сейчас много говорят о кризисе священников, о выгорании священников, вплоть до такой трагедии как уход из священства — человек настолько устал, что больше не может. Что вы думаете по этому поводу? Это ведь не просто профессия, да, это же призвание, ты же не можешь уйти фактически.

Протоиерей Дмитрий:

— Ой, ну сложно сказать. Да, сложно сказать. Ну тут, мне кажется, просто, идя в священство, надо все-таки стараться вот иметь какую-то определенную долю смирения. Потому что как: ты выгораешь, когда у тебя есть какой-то четкий план или какое-то видение. А раз — не получилось, два — не получилось, три и... Или, может быть, получилось, но ты слишком много сил затратил. И мне кажется, вот когда для человека важнее цель, чем процесс, мне кажется, вот тогда эта возможность выгорания как раз и становится большей. А Христос говорит, что Я есть путь и истина, и жизнь. То есть вот когда ты начинаешь получать удовольствие и жить просто ради процесса, ради вот этого пути, ты все время в пути, тогда — а что выгорать-то? Ну идешь себе и идешь. Получается, когда акценты смещаются, собственно, не на цель, а на вот этот путь, вот когда ты любишь, когда ты полюбил наконец вот эту борьбу постоянную там с самим собой, да...

К. Лаврентьева:

— То есть ее можно полюбить?

Протоиерей Дмитрий:

— Без этого невозможно, мне кажется, христианской жизни такой полноценной.

К. Лаврентьева:

— Не в отчаяние впадать, а полюбить.

Протоиерей Дмитрий:

— Полюбить, конечно. Ты же на стороне Бога. Ну упал — встал. Ты знаешь, что ты как бы на правильной стороне. Ты как бы в команде, которая выиграет в любом случае. Ну мы так знаем. Поэтому как бы и ты играешь в этой команде, и тебе как-то проще от этого становится.

К. Лаврентьева:

— Понимая примерно свою немощь.

Протоиерей Дмитрий:

— Конечно. Ну ты вот, ну худо-бедно, но ты как бы за правых, в основном говоря. А если, конечно, ставить целью, что вот я там, вот у меня там через 15 лет будет приход, у меня будет там тысяча человек — то, конечно, да, когда если этого не достигается, то скорее всего можно впасть и в уныние, и в отчаяние.

К. Лаврентьева:

— У вас есть какой-то рецепт по стяжанию душевного мира? Ведь говорят, что это самое главное. Царствие Божие внутри вас есть.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну да, мне кажется, рецепт один: действительно просто вот как бы делать, исполнять заповеди, и все. И Господь за это обещал душевный мир. Ну блаженство, оно вот в этом и состоит: то есть насколько ты ревностно исполняешь заповеди, настолько ты и блаженен. В общем, христианство, оно тождество блаженство и добродетели напрямую утверждает. Поэтому насколько ты готов послужить Богу — ну настолько ты и счастлив, что оставил для себя — ну то тебя и притянет к земле и делает несчастным в конце концов.

К. Лаврентьева:

— Да. Протоиерей Дмитрий Лихачев, настоятель Введенского храма села Козлова Бежецкой епархии, проводит с нами этот «Светлый вечер». У микрофона Кира Лаврентьева. Мы вернемся через несколько секунд.

К. Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается, дорогие радиослушатели. Меня зовут Кира Лаврентьева. И в этом часе о своем пути в священстве нам рассказывает Дмитрий Лихачев, настоятель Введенского храма села Козлова Бежецкой епархии. Еще раз здравствуйте, отец Дмитрий.

Протоиерей Дмитрий:

— Добрый вечер.

К. Лаврентьева:

— Для тех, кто к нам только присоединился, мы с ними еще раз, с дорогими радиослушателями, поздороваемся. Мы с отцом Дмитрием говорим о его пути в священство, в священстве, и говорим о том, как важно не отчаиваться, видя свою немощь, понимая, что ты играешь за правых, что ты в хорошей команде, которая победит, то есть идешь и идешь. И это очень сильная мысль, отец Дмитрий, что действительно, получается, нужно полюбить свою борьбу, не впадать каждый раз в такую прострацию, в уныние, оттого что ты снова нагрешил, ты снова не смог над собой приподняться, ты снова там в своей дырявой душе, все-таки у тебя протекла вся вода. И ты каждый раз собираешься, латаешь дырочки и идешь на исповедь с причастием. И это очень важная мысль.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну мне кажется, да, она жить как-то помогает.

К. Лаврентьева:

— Помогает. Звезд с неба ты не хватаешь.

Протоиерей Дмитрий:

— Да. И делает тебя практически неуязвимым.

К. Лаврентьева:

— Отец Дмитрий, ну мы же понимаем, что у каждого человека или генетически там, или в силу каких-то особенностей организма, нервной системы, есть определенная склонность к конкретным страстям и грехам. Ну как-то сразу видно и понятно. Бывают, конечно, счастливчики, которые уже с душевным миром с детства, их особо ничего не влечет. А есть люди ну вот с больной душой, да, больной головой, там чем-то еще больным — мы все-таки, поврежденное у нас естество первородным грехом. И в основном, как мне кажется, люди, вот они склонны к чему-то. И так вот все заповеди соблюсти — ну, наверное, на практике крайне сложно, у каждого есть своя слабость. У меня, например, это гнев. И я прошу дорогих радиослушателей помолиться обо мне, потому что я, как человек горячий — в этом есть свои плюсы, но есть и серьезные минусы, да, — ты не можешь как бы удержать язык свой от зла или какие-то вот такие эмоции свои не можешь сдержать. И для меня это огромная проблема, о которую я все время спотыкаюсь. Есть, конечно, еще множество других, но вот это то, о чем я могу говорить вот в формате нашего разговора.

Протоиерей Дмитрий:

— И есть в какой-то книжке читал, память плохая, но там просто вот ответ на этот вопрос, напрямую. И на Афоне (ну, кстати, я, по-моему, даже понимаю, о ком идет речь), и смысл в том, что был какой-то старец на Афоне, монах, и в общем, он чуть ли там не матом кричал на всех. И в общем, и все прихожане, ой, паломники говорили, что ой, ну пора его уже из монастыря, народ смущает, вот сейчас бы его выгнать, и все хорошо было бы. На что настоятель сказал: ты понимаешь, по природе он вообще убийца. Ну вот по природе он убийца, причем серийный и маньяк. Но, видите, он только ругается...

К. Лаврентьева:

— Ой, Господи, помилуй. Страшно-то как.

Протоиерей Дмитрий:

— Да. И для него это подвиг, и он за этот подвиг будет вознагражден больше, чем какой-нибудь человек, которого мы почитаем чуть ли не за святого.

К. Лаврентьева:

— Ого.

Протоиерей Дмитрий:

— Потому что у него, в силу как бы вот таких внутренних, может быть, даже генетических предрасположенностей — там нейроны с дейдронами как-нибудь там срослись не так, и вот он такой гневливый. А кто-то вот родился, и у него все по жизни хорошо, но он не преуспел в этом. Вот притча о талантах — вот это, мне кажется, стопроцентное попадание в нашу тему. А у него, вот он один талант имел, и то закопал, да, и будет за это спрошен по всей строгости. То есть у кого-то дано много, и если он это не преумножит...

К. Лаврентьева:

— С того много и взыщут, да.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, и он это если не преумножит, то, в общем-то, конечно, он будет намного ниже с тем человеком, который практически ничего не дано, и он из этого слепил хоть что-то, похожее там на человека.

К. Лаврентьева:

— Отец Дмитрий, я могу, конечно, ошибаться, но мне кажется, когда человек постоянно пребывает в душевном мире (я благословляю таких людей, и очень за них радуюсь), у них нет какого-то такого сильного стимула для борьбы. Это ведь какая-то другая сторона медали: ну вот тебе хорошо и хорошо, спокойно и спокойно, у тебя нет такого вот бензина, который тебе дает...

Протоиерей Дмитрий:

— Ну мы не знаем, сколько, что человек положил за это спокойствие.

К. Лаврентьева:

— Да, не знаем. Или его родители, или его какие-то родственники.

Протоиерей Дмитрий:

— Мы не знаем. Лучше вообще о другом человеке вообще никак. Вот ты живешь, у тебя своя жизнь, у другого человека своя жизнь. Поэтому там вот как-то судить, осуждать...

К. Лаврентьева:

— Нет, нет, я никого...

Протоиерей Дмитрий:

— Ну вообще даже выносить какие-то решения, даже не осуждать, а просто говорить: вот наш счастливчик какой, или там несчастный. А что человек, мы же не знаем, что за этим стоит.

К. Лаврентьева:

— Не знаем, какой крест.

Протоиерей Дмитрий:

— Сколько он, что там он положил за это.

К. Лаврентьева:

— Да. Мне очень нравится мысль о том, что если ты кому-то завидуешь, ты завидуй тогда не конкретному чему-то там — не машине там, квартире и талантам, а ты тогда весь крест будь готов человека на себя взять.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, конечно.

К. Лаврентьева:

— Вот сможешь ты его трудности взять? И сразу как-то зависть, она сразу отходит. Потому что завидуем мы чему-то конкретному, а не всей жизни, вместе с трудностями и болью. И это, мне кажется, очень важно.

Протоиерей Дмитрий:

— Конечно, да. Кто знает, что человек там переступил, через что он прошел.

К. Лаврентьева:

— Отец Дмитрий, вернемся к вашему священству. А у вас есть некая грань между вами и прихожанами? Потому что сколько раз я замечала, в деревне все-таки эта грань между батюшкой стерта, между батюшкой и вот жителями: ой, батюшка, у меня там горе случилось, давай помогай. Ночью в дверь. Спасай там, я не знаю, там еще деньги украли, сын там в беду попал... То есть нет такого, как в городе: там дождешься утра, побежишь в храм, выстоишь очередь, дождешься, пока батюшка к тебе из алтаря выйдет...

Протоиерей Дмитрий:

— Нет, ну все проще, конечно. Другой вопрос, что до меня еще дойти надо — мы в двух километрах вообще одни живем.

К. Лаврентьева:

— Нет, ну кому надо, тот дойдет.

Протоиерей Дмитрий:

— Нет, ну в общем-то, слава Богу, такого, чтобы вот так вот стучали в дверь, милостью Божией, не было у людей. Ну то что все гораздо проще — да.

К. Лаврентьева:

— Ну все на виду.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, могут тебе в глаза сказать все, что думают про тебя. И это будет нормально.

К. Лаврентьева:

— Кстати, это вообще феномен, я это наблюдала: ты, батюшка, сегодня что-то торопился, быстро литургию провел.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну или вообще так, по жизни, в общем, и это уже абсолютно нормально воспринимается, то есть там тебя быстренько с небес на землю спускают.

К. Лаврентьева:

— Удивительно. То есть там непонятно, кто главный, священник или жители села. Тебя быстренько воспитают.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, это точно.

К. Лаврентьева:

— А вам не было сложно вот с этой особенностью сельского священства свыкаться?

Протоиерей Дмитрий:

— Ну поскольку у меня не было другого как бы опыта, мне кажется, это достаточно быстро я понял, что к чему. Хотя, безусловно, какие-то...

К. Лаврентьева:

— На лычку лучше не лезть.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, поползновения какие-то были там какие-то свои границы там выстроить, свою значимость определить. Ну, в общем, мне кто есть кто, быстро дали понять.

К. Лаврентьева:

— Напор был сильный.

Протоиерей Дмитрий:

— Поэтому, да и так проще на самом деле. Потому что когда вот этих как бы границ, это не то что человек относится, не то что человек профанирует твое служение.

К. Лаврентьева:

— Да, конечно, нет. Это именно вот ментальность такая.

Протоиерей Дмитрий:

— Это именно человеческие простые отношения. Но вот именно что касается к священнику — безусловно, даже те люди, может быть, с которыми не сложились контакты, ну в силу каких-то обстоятельств, они в тебе все равно священника видят, то есть для них это все равно ты как бы вот...

К. Лаврентьева:

— То есть есть какая-то грань.

Протоиерей Дмитрий:

— Благоговение. Для людей в сельской местности это очень важно.

К. Лаврентьева:

— Отец Дмитрий, ну это же колоссальная прозрачность. То есть ты чуть где-то оступишься, не дай Бог, или просто подумаешь, сразу вслух идет.

Протоиерей Дмитрий:

— Это хорошо. Представляете, сколько грехов я избежал из-за того, что просто думал: ну ладно, сейчас же по всей деревне разнесут. Лучше промолчу.

К. Лаврентьева:

— А для матушки вашей это сложный момент или она тоже привыкла к такому?

Протоиерей Дмитрий:

— Да матушка, она такой домосед, поэтому, в общем...

К. Лаврентьева:

— То есть как бы она не общается особо.

Протоиерей Дмитрий:

— Нет, она общается, она, в общем, достаточно большую там работу проводит, она и мастерские, и хор там, в общем, нет.

К. Лаврентьева:

— Интересно, как у вас там все организовано.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну просто она как-то вот действительно поняла свое служение, и как-то вот все время, знаете, так растворилась в моем священстве. То есть она как бы никогда не лезет вперед, никогда ничего там не выстраивает в приходской жизни, то есть она вот так скромно в сторонке стоит, но работу делает огромную. Конечно, без нее бы там ну 90% того, что сделано, наверное, не было бы сделано, потому что тылы для священника — это все.

К. Лаврентьева:

— Ведь вы очень важную мысль говорите, отец Дмитрий. А как, в принципе, женщине — не в деревне, не матушке — матери, например, там жене, работающей женщине в городе, как-то вот понять грань своего правильного Божиего существования в этом своем мире?

Протоиерей Дмитрий:

— Сложный вопрос. Не знаю.

К. Лаврентьева:

— Потому что ваша матушка, она интегрировалась вот в эту ее реальность. А как интегрироваться женщинам, вот которые вот нас сейчас слушают, я не знаю, в машине, которые вынуждены просто пахать. Ваша матушка, естественно, тоже пашет, но у нее такая женская вот эта вот реализация. А если женщина поставлена в условия, когда она и за женщину, и за мужчину, и за дедушку, и за бабушку, и за всех? Вот она сейчас слушает наш разговор, и вот у нее наболело.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну вы знаете, мне кажется, здесь опять же для меня это большой вопрос, поскольку в своем жизненном опыте у меня такого не было. Но, может быть, для всех людей самым важным, что бы ты ни делал, всегда иметь желание смириться и уступить место действию Бога. То есть не идти вот напролом, ну в любой ситуации — там работаешь ты, бизнесвумен или там еще кто-то, вот приходится там. Но все время как бы искать возможности, может быть, даже смириться и вот это свое «я» немножко...

К. Лаврентьева:

— Поубавить.

Протоиерей Дмитрий:

— Иногда бы да, поубавить.

К. Лаврентьева:

— То есть вы видите, что у женщин есть с этим проблемы?

Протоиерей Дмитрий:

— Ну они у всех есть, они и у мужчин есть, просто мы как бы сейчас говорим про женщин.

К. Лаврентьева:

— Есть, есть, поэтому я и спрашиваю, есть. Хочется, конечно, верховодить.

Протоиерей Дмитрий:

— Да. Вот мне кажется, и для мужчин, и для всех это полезно, иметь всегда...

К. Лаврентьева:

— Свое место знать.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, вот как бы ты ни упирался, но иногда надо предоставить место действовать Богу в твоей жизни. И если вот это желание и как бы вот этот, как сказать, ну может быть, если человек постоянно допускает такую возможность, что вот границы свои, предел знать — это очень важно. Ты идешь, но иногда очень важно, как бы вот: стоп, здесь надо остановиться, а здесь пусть муж там что-нибудь скажет.

К. Лаврентьева:

— Отец Дмитрий, у нас с вами сегодня прямо такая глубоко богословская, житейско-богословская беседа получается. А если ты, например, вот я знаю людей, которые чувствуют какой-то призыв, вот вроде есть призыв какой-то Божий на какие-то перемены в жизни, а какой — понять не может. Он как слепой котенок тыкается туда-сюда и не может найти ответов.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну вот мне кажется, то что вы в начале передачи задали вопрос, и как мне владыка ответил: время и молитва.

К. Лаврентьева:

— Как волю Божию узнать. Время и труд, молитва.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, вот время очень важно. То есть не сразу в омут кидаться.

К. Лаврентьева:

— Терпение.

Протоиерей Дмитрий:

— Терпение, да. Пусть это будет именно то, что ты задумал, но все равно это будет уже немножко на других началах, уже на более таких фундаментальных. Когда ты помолился, Бога повопрошал, посоветовался, и все получилось.

К. Лаврентьева:

— Вот если бы вы могли сейчас вернуться на 30 лет назад и поговорить с собой, молодым священнослужителем, что бы вы тогда себе сказали? Какие бы дали советы, от чего бы предостерегли? Может быть, нас сейчас какой-то будущий священнослужитель слушает.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну мне кажется, очень важно для священника не забывать вот про эту важнейшую, мне кажется, самую главную добродетель в нашей жизни — это смирение. Мне кажется, вот чего мне всегда не хватало, так это вовремя смириться, вовремя замолчать, вовремя перестать действовать и...

К. Лаврентьева:

— И дать место Богу.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, вот мне кажется, это самое главное. Потому что, понятное дело, особенно у молодых, и не у молодых, куча идей, куча планов, самых таких хороших. Но в любом случае, мне кажется, вот без этого будет тяжело очень. И как бы без этого будет очень тяжело находить контакт с людьми, свое место в жизни. Вот это будет очень тяжело. И то что самое главное — вот то, что вот мне владыка сказал, когда человека рукополагают, и владыка мне сказал очень важную вещь: никогда не привыкай служить.

К. Лаврентьева:

— Это очень важно.

Протоиерей Дмитрий:

— И вот я стараюсь изо всех сил, каждую службу.

К. Лаврентьева:

— Чтобы она была как первая даже.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, чтобы она была. ну потом, уже когда во вкус войдешь, для тебя это не проблема: ты как бы, а что бы в Царство Божие там...

К. Лаврентьева:

— Как первый раз не войти.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну вот это не должно быть рутиной.

К. Лаврентьева:

— Привычкой.

Протоиерей Дмитрий:

— Привычкой. Не должно быть работой такой.

К. Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. В этом часе с нами протоирей Дмитрий Лихачев, настоятель Введенского храма села Козлова Бежецкой епархии. С вами Кира Лаврентьева. Интересный у нас очень сегодня разговор, отец Дмитрий. Дорогие радиослушатели, если вы вот не с начала с нами, обязательно потом послушайте на сайте, это сердечная рекомендация. Потому что лично я очень много радости сейчас получаю и думаю, что вы тоже и получите. Отец Дмитрий, ну вот это понятие смирения. Одно дело, когда ты смиряешься от слабости — ну потому, что просто у тебя сил нет на протест, на противодействие — это вот, наверное, даже и не смирение, вот такая даже некая трусость. А другое дело, когда ты смиряешься от силы, оттого что ты можешь сделать, можешь возразить, можешь где-то надавить, но ты отходишь в сторону. Вот когда смирение от слабости, но мы все равно приписываем этому смирению такой вид добродетели: типа я на самом-то деле в глубине просто боюсь, но я смиряюсь. Вот эту тонкую грань как в себе уловить?

Протоиерей Дмитрий:

— Ну вот, собственно, мне кажется, вы на этот вопрос ответили.

К. Лаврентьева:

— Сам спросил, сам ответил.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, потому что это только ты можешь себя судить. Ну это вот если тебе совесть подсказывает, что ты давай, действуй, ты как бы в кусты-то не прячься.

К. Лаврентьева:

— Вот. То есть получается, что смирение, оно же может быть и при таком сильном действии.

Протоиерей Дмитрий:

— Согласен. Любая добродетель внешне, вот она может быть внутренне совершенно другой.

К. Лаврентьева:

— Я встречала людей, которые очень такие, знаете, сильные внешне, такие очень, кажется, им палец в рот вообще не клади. А когда дело касается их личной самости вот этой, они вообще отступают. В личном общении не видно смиренного человека.

Протоиерей Дмитрий:

— То есть этот человек судит сам себя. То есть здесь вот, знаете, потому что ты можешь там и чудеса творить...

К. Лаврентьева:

— Но быть при этом таким гордым.

Протоиерей Дмитрий:

— Гордым и так далее. И мы же, все же люди читали патерики, и сколько таких случаев.

К. Лаврентьева:

— Вот отец Дмитрий, тогда следующий вопрос — меня сегодня просто прорвало. Но иногда ведь гордыня и тщеславие, да не иногда, а всегда они вплетены уже в нашу личность, они с нами с детства, они вырастают с нами вместе, и они уже знаете, как терн вот так вот обволакивают душу. И уже получается, как Господь сказал, пусть и плевелы, и плоды растут вместе, и сорняки, и плоды, а потом ангелы Божии уже разберутся с этим вопросом.

Протоиерей Дмитрий:

— Абсолютно вы правы. Просто надо сказать, раз и навсегда, что я гордый, тщеславный человек.

К. Лаврентьева:

— И с этим сам ничего сделать не могу.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, вот. Поэтому если ты что-то делаешь, чувствуешь себя, ну сказать: вот я такой. Ну что же мне теперь, не делать ничего? Ну не перестать же чего-то делать...

К. Лаврентьева:

— Потому что я чувствую в себе гордыню.

Протоиерей Дмитрий:

— Да. Ну просто каждый раз напоминать себе вот надо, что это не я, что это Божие дело, что на самом деле я никто. И потихонечку это, вот то, что мы говорили, если почаще себе это напоминать, оно как-то и самомнение пройдет. Ну просто надо все время себе напоминать, кто ты. И все, и все нормально будет, мне кажется. Ну лет через десять, через двадцать.

К. Лаврентьева:

— Через десять... Вот, отец Дмитрий, как раз в этом-то и проблема, что иногда человек сражается с какими-то вещами в себе вообще всю жизнь. Я знаю историю, когда папа семейства всю жизнь боролся со страстью курения, и он никак не мог ее, бедненький, победить. То есть он страдал, бросал, опять начинал. И все его дети (а у него несколько сыновей, представляете) никогда в жизни, видя эту борьбу, не брали даже вот в руки сигарету, понимая, чего стоило это их отцу.

Протоиерей Дмитрий:

— Слушайте, прекрасная история.

К. Лаврентьева:

— То есть это так глубоко. Он сражался до гроба, до гробовой доски.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну ради детей.

К. Лаврентьева:

— Так фактически и не победил. А дети это не переняли, видя, какое страдание он испытывает. То есть это очень важно, получается, и признавать как-то в своей семье, в своем окружении свои косяки.

Протоиерей Дмитрий:

— Обязательно.

К. Лаврентьева:

— Не вот: я такой христианин, сейчас я вот тут вас научу слову Божию. А именно: ребята, смотрите, мне очень тяжело, и не делайте, как я.

Протоиерей Дмитрий:

— В семье обязательно надо признать. И перед детьми я все время тоже вспыльчивый и накричать могу, и все.

К. Лаврентьева:

— Потом извиняешься.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну обязательно, да, это обязательно. Чтобы они понимали, что это нехорошо, чтобы они понимали, что ну папа что-то тут это, не в себе был.

К. Лаврентьева:

— У вас дети хотят тоже как-то служить Церкви?

Протоиерей Дмитрий:

— По-разному. Ну прямо вот так чтобы встать на этот путь — нет. Кто-то при церкви, кто-то пока так немножко на расстоянии, смотрит.

К. Лаврентьева:

— А бывает такое, что ребенок — раз, и говорит: я не пойду сегодня на литургию, все. Мне надоело, там скучно, душно.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, конечно.

К. Лаврентьева:

— И что вы делаете в таких случаях?

Протоиерей Дмитрий:

— Ну а что?

К. Лаврентьева:

— Ну не пойдешь и не пойдешь.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну не пойдешь и не пойдешь. А что сделаешь?

К. Лаврентьева:

— Ну это трудно, отец Дмитрий.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну нет, пока маленький...

К. Лаврентьева:

— 14–15 лет.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну все, да, тут уже ничего не скажешь. Пока можешь там под мышку взять и...

К. Лаврентьева:

— То ведешь, это да.

Протоиерей Дмитрий:

— А потом уже все тут уже. Как владыка, кстати, вот он тоже говорит: надо благоговеть перед свободой другого человека. Не принимать, а благоговеть.

К. Лаврентьева:

— Это очень сложно.

Протоиерей Дмитрий:

— Это я как-то вот, эти меня тоже так поразили слова, но в этом есть образ Божий. И это как бы вот свобода, которая дана человеку. И мы не знаем, может быть, через этот опыт падения, отпадения, он... Ну, в принципе, у нас с некоторыми детьми так и получилось, что человек отпадал, а потом как-то — раз, и возвращается. Ну мы не давили, когда вот он на страну далече отходил, нет.

К. Лаврентьева:

— Не давили. А у вас хватало на это сил, сдержаться, когда он в гости приходит, сдержаться от вот этих маленьких, тонких замечаний: сыночек, а ты когда там был, постился последний раз?

Протоиерей Дмитрий:

— Нет, нет.

К. Лаврентьева:

— Сегодня пятница, какая же курица?

Протоиерей Дмитрий:

— Нет, у меня как-то вот в этом смысле я проще.

К. Лаврентьева:

— Вам хватает сил.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну я даже об этом... Ну они уже как бы самостоятельные люди.

К. Лаврентьева:

— А вот, кстати, отец Дмитрий, а как избавиться от вот этого вечного комплекса вины родителей перед ребенком: что недодал, где-то сломал, где-то плохой пример подал, вовремя им там что-то не объяснил? Вот это же очень часто у матерей, очень часто это бывает. Ну это ведь тоже, кстати, не ведет к созиданию, к душевному миру. И никакого толку от этого нет.

Протоиерей Дмитрий:

— Нет, абсолютно. И, к сожалению, бывает, вот этот комплекс вины родителей перед детьми...

К. Лаврентьева:

— А дети начинают на этом играть.

Протоиерей Дмитрий:

— Калечит и детей, калечит и родителей. Поэтому надо признавать свою немощь, понятное дело, что мы не идеальные родители, но мы старались, что-то делали. Как кто-то сказал: если ты не дал ребенку все, что можешь, ну вот тогда — да. Тогда ты как бы не дал ему что-то, недодал. Но если все, что у тебя есть — а у каждого ну по-разному что бывает, кто-то материально там обеспечен, но душевного тепла не дал. А кто-то имел возможность там поговорить с ребенком, а не поговорил, там книжку на ночь почитать — а он пошел там в компьютере сидеть или еще что-то — вот это страшно. А то, что ты, как бы ну понятное дело, что чего-то где-то упускали. Ну главное, ведь на детях видно, в общем, все твои...

К. Лаврентьева:

— Все твои ошибки и грехи твои все.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, вот это абсолютно.

К. Лаврентьева:

— Удивительно, вот это такое зеркало прямо, лакмусовая бумажка.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, абсолютно. Ты иногда там думаешь: вот... А ну это ты, что там.

К. Лаврентьева:

— Точно.

Протоиерей Дмитрий:

— Почему ты думаешь, он будет другим, если ты такой? Ну вот. Как-то так.

К. Лаврентьева:

— Да, отец Дмитрий, конечно, вы очень это так как-то раскладываете правильно. Отец Дмитрий, а когда к вам приходит ребенок и говорит о том, что вот, папа, вообще вот у меня есть сомнение в бытии Божием. Вообще вот такой шах и мат — вопрос ребенка отцу-священнику. Было такое или это я сейчас фантазирую? Или, например, почему православие, это именно истинно, почему там не мусульманство или еще что-то.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну это мы говорим, обсуждаем — это вот да, это у нас не запретные темы. Но иногда там, например, когда дети немножко начинают там бунтовать против похода в храм и так далее, и ты какие-то вещи начинаешь говорить, и они мне говорят: пап, мы верим, что Бог есть. В остальном, я так понимаю, есть вопросы.

К. Лаврентьева:

— Ну самое главное на месте.

Протоиерей Дмитрий:

— Я говорю: ну и хорошо. А остальное все уже как-то, наверное, проще поправить там.

К. Лаврентьева:

— А вы верите, что человек, выросший в православной семье, все равно должен найти как бы своего Христа? Не Христа родителей, а вот своего Господа.

Протоиерей Дмитрий:

— Хорошая идея. Вот да, вы правильно сказали.

К. Лаврентьева:

— Свою встречу пережить.

Протоиерей Дмитрий:

— Да. Потому что да, это одно дело — я рассказываю, они там сначала верят родителям...

К. Лаврентьева:

— На слово просто.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, хорошо. Но невозможно все время в сказке жить, ты же должен как-то лично все это пережить.

К. Лаврентьева:

— Прочувствовать.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, слушайте, замечательно, хорошая идея.

К. Лаврентьева:

— Это у нас такой с вами разговор животворящий.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, это правильно вы сказали абсолютно, да. То есть можно говорить все что хочешь, но если этой личной встречи не было, то, в общем, по большому счету получается, они же доверяют родителям больше, но не Богу. Это как по разговору с родителем, а не со Христом. И это такое, ну вещь не совсем надежная, наверное. Более надежно, когда он сам встретится с Ним.

К. Лаврентьева:

— И что-то поймет.

Протоиерей Дмитрий:

— И скажет: ну все, понял. Да, как самарянка — уже не за твои рассказы веруем, когда...

К. Лаврентьева:

— А потому что сами увидели.

Протоиерей Дмитрий:

— Сами пообщались и отпускать Его не хотели. Пришлось там несколько дней оставаться.

К. Лаврентьева:

— Класс. И я буквально вчера у Порфирия Кавсокаливита читала, что современные матери очень много тревожатся, пекутся, переживают, болезнуют о своих детях и много им говорят. А. в общем, не надо говорить с ними о Боге, надо говорить с Богом о детях. Такая известная, в общем, фраза.

Протоиерей Дмитрий:

— Да.

К. Лаврентьева:

— Там, где хочется научить, нравоучить, наставить, надо остановиться и пойти, помолиться.

Протоиерей Дмитрий:

— Вот у меня жена молодец, вот она именно так и поступает.

К. Лаврентьева:

— Это вообще!

Протоиерей Дмитрий:

— Я уже, и у меня там истерика, все, а она...

К. Лаврентьева:

— Истерика — сложно представить.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну как-то я прямо это переживаю.

К. Лаврентьева:

— Ну конечно.

Протоиерей Дмитрий:

— А потом на нее смотрю, а она такая спокойная. И как-то это все: да, все управится, не переживай.

К. Лаврентьева:

— Прекрасно. Дай Бог нам всем вот так мыслить и верить.

Протоиерей Дмитрий:

— В этом смысле мне повезло.

К. Лаврентьева:

— В это смысле, отец Дмитрий, как вы думаете, как семья развивается, кто вкладывается вот в этот мир и гармонию больше? Я очень противоречивые слышала сведения, что кажется, что жена — дерево семьи. А кто-то говорит, что жена — отражение мужа: какие он рамки задаст, такая будет и семья. А вот если говорить о вашем пастырском опыте, даже, наверное, не личном, а пастырском, когда вы видите много семей — а у вас есть этот опыт. Как вы думаете, чья роль, она вот все-таки на три процента, но тоньше, ювелирнее?

Протоиерей Дмитрий:

— Вы знаете, опять же таки, вот у кого-то, по-моему, у митрополита Евлогия — это вот в Западной Европе который был, вот у него в книжке я читал, что, говорит, когда приходил кандидат на священство, то он разговаривал с ним и с матушкой. Говорит, если священник был на пятерку кандидат, а матушка так, на троечку, он его не рукополагал. Говорит, но если матушка на пятерочку, а батюшка — ну так себе, на троечку, то он, говорит, не раздумывал.

К. Лаврентьева:

— Класс!

Протоиерей Дмитрий:

— Поэтому, думаю, что вот в семье...

К. Лаврентьева:

— То есть за каждым мужчиной все-таки стоит его жена.

Протоиерей Дмитрий:

— Да. Потому что ну мужики — что они там? Ну где-то там витают.

К. Лаврентьева:

— Что-то делают, свершают.

Протоиерей Дмитрий:

— Да, что-то там. А вот что касается вот домашней такой вот, даже и духовной жизни абсолютно, то мне кажется, здесь, по крайней мере мне кажется, что в семье у нас так. Потому что матушка: пойдем помолимся, пора молиться, еще что-нибудь. Ну то есть вот так вот, как-то она это все держит, чтобы это было.

К. Лаврентьева:

— Несмотря на то что священнослужитель вы.

Протоиерей Дмитрий:

— Ну дети все уже разъехались, поэтому, в общем, как-то вот сейчас таких проблем меньше. Но когда вот у нас маленькие дети были, и когда требовалась какая-то организация — точно абсолютно, это ее заслуга.

К. Лаврентьева:

— Хочу познакомиться с вашей матушкой, отец Дмитрий.

Протоиерей Дмитрий:

— Приезжайте в гости, обязательно.

К. Лаврентьева:

— Спасибо огромное за этот разговор. Дорогие радиослушатели, я очень надеюсь, что вы тоже прочувствовали тепло нашего разговора с отцом Дмитрием, потому что какой-то он такой открытый, такой чистый какой-то, светлый получился. Слава Богу, однозначно, это Божия милость для нас. И, дорогой отец Дмитрий, огромное вам спасибо.

Протоиерей Дмитрий:

— Вам спасибо.

К. Лаврентьева:

— Очень рада и знакомству, и общению нашему. Дорогие радиослушатели, в этом часе с нами был протоиерей Дмитрий Лихачев, настоятель Введенского храма села Козлова Бежецкой епархии. С вами была Кира Лаврентьева. Мы очень здорово поговорили с отцом Дмитрием о пути к священству, в священстве, о вере, о всяких разных житейских и богословских вопросах — в этот час очень много всего уместилось, ценнейшая программа, на мой взгляд. Вот все благодаря отцу Дмитрию. Так что слушайте и будьте с нами на Радио ВЕРА. Всего доброго и до свидания.

Протоиерей Дмитрий:

— До свидания.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «4-е воскресенье по Пасхе, о расслабленном». Священник Николай Конюхов
• «Сохранение семьи». Протоиерей Федор Бородин
• «Христианские мотивы в фильме «Иваново детство». Августина До-Егито