На дворе уютно окружённого хвойным лесом монастыря Глинская пустынь, что неподалёку от села Сосновка Сумской области, вкусно пахло свежеиспечённым хлебом. Монахи собирались на трапезу. Шёл Петров пост 1950 года, и монастырские обитатели старались умерять себя в пище, однако от варёной картофелины с куском ароматного ржаного хлеба и стакана несладкого чая в обед никто из них не отказывался. Лишь один молодой монах с самого начала поста ни разу не был в трапезной. Он совсем ничего не ел, только пил холодную воду из колодца, и смотрел на выходящих из трапезной братьев с нескрываемым высокомерием. Мол, какой у вас пост — вот я уж пощусь, так пощусь!

Однако вскоре от недоедания силы стали покидать монаха. Он с трудом выстаивал службы, а уж исполнять свои ежедневные послушания — труды по монастырскому хозяйству — ему и вовсе стало тяжело. И вот, однажды утром брат от слабости попросту не смог подняться с кровати. Явившийся к нему монастырский лекарь велел немедленно выпить молока или простокваши, но монах и слышать ничего не хотел о том, чтобы нарушить пост!

Эта история стала известна монастырскому начальству. Архимандрит Серафим — так звали настоятеля Глинской Пустыни — был мудрым монахом и усердным молитвенником, уважаемым братией за добродетельную жизнь. Узнав о случившемся, он покачал головой и велел позвать постника к себе в келью. Когда едва державшегося на ногах, бледного, как полотно, монаха, привели под руки, отец Серафим бережно усадил его в кресло и попросил келейников — своих помощников — оставить брата с ним наедине. Потом, ни слова не говоря, отец Серафим достал из буфета банку с кефиром — утром он принёс его для монастырских котов — налил полный стакан и поставил перед монахом.

— Пей, брат, — сказал он.

Тот в ужасе посмотрел на отца Серафима. Пить кефир в пост! Однако непослушание настоятелю в монастыре было недопустимо. Поколебавшись ещё несколько секунд, монах, наконец, протянул руку, взял стакан с кефиром и залпом выпил. Силы вернулись к нему. Монах со стыдом понял, что был не прав, что попросту хотел превзойти братьев в посте из одной только глупой гордыни. Никому от этого лучше не стало, более того — он сам себя в итоге наказал...

— Подкрепился? — с доброй улыбкой спросил монаха отец Серафим. — Теперь ступай, продолжай поститься, как все братья. И больше уж не перегибай палку!

С того самого дня монах стал ходить в трапезную и есть вместе со всеми. Долгие постные службы полетали как один миг, послушания спорились. На сердце у него было радостно.

«От рвения не по уму добра не бывает, — говорил Серафим Глинский, которого Церковь прославила в лике святых как преподобного. — Лучше на своём месте быть всем полезным, чем выше головы прыгать и этим хлопоты и скорби себе и ближним доставлять».