«Предпринимательство, вера, общество». Сергей Рудов

Гостем рубрики «Вера и дело» был заместитель Главы Всемирного Русского Народного Собора, член Общественной палаты Российской Федерации Сергей Рудов.

Поговорим с нашим гостем о его пути в предпринимательстве, как на многочисленные бизнес-проекты повлиял его приход к вере и почему сейчас для него на первый план вышла благотворительная и общественная деятельность.

Ведущая программы: кандидат экономических наук Мария Сушенцова

---

М. Сушенцова

— Добрый светлый вечер, это программа «Вера и Дело», у микрофона Мария Сушенцова. И сегодня у нас в гостях Сергей Рудов — заместитель главы Всемирного Русского Народного Собора, член Общественной палаты Российской Федерации. Добрый вечер, Сергей Юрьевич.

С. Рудов

— Добрый вечер, Мария.

М. Сушенцова

— Я напомню нашим слушателям, что наша программа посвящена христианским смыслам экономики, которые мы обсуждаем не только с экономистами и предпринимателями, но и с общественными деятелями. Сергей Юрьевич, ваша биография очень интересна своими поворотами, как мне кажется, и мне хотелось бы первый вопрос задать такой автобиографический. Я знаю, что вы закончили МИФИ и, в общем-то, сформировались как человек физико-математического склада, что вас после этого привело в сферу бизнеса?

С. Рудов

— На самом деле, я был на переломе эпох фактически, поступил я в МИФИ в 86-м году, в 1987 — 1989 годах мне «посчастливилось» служить в армии, в то в то время брали со всех вузов, потом уже не брали, я оказался в стройбате, замечательное подразделение такое, «мирное», «доброе», с культом силы, тоже такая школа жизни, школа капитанов. И, соответственно, придя с армии, 1990 год — это год уже такого слома, слома всего, слома страны, слома установок, поэтому наши такие детские мечты, когда я вот великий физик, работаю, что-то придумываю, что-то изобретаю, мне нравилось об этом размышлять, у меня одно из любимых занятий было решать какие-то сложные примеры, и мои сверстники крутили пальцем у виска и говорили: «ты точно идиот, наверное». Поэтому вот эти 88-й, 89-й, 90-й годы, когда все побежали, когда великие наши ученые, медики, они были вынуждены с баулами куда-то ездить, покупать в какой-нибудь там Китай либо в Турцию, их социальный статус очень сильно упал, мы стремились выжить, поэтому занимались тем, что видели. Был такой очень активный период, когда мало спали, когда чего только не делали: и компьютеры покупали, компьютеры продавали, какую-то аудиотехнику, какие-то телевизоры, какие-то финансовые операции, была такая первичная суета первичного накопления капитала, это очень активный период, очень интересный, на самом деле, и сегодня я иногда встречаю людей, которые уже в супербольших кабинетах сидят, летают на своих самолетах, которые вот так же бегали, носились, где-то там в подворотне что-то меняли. Да, был такой период, хорошо это или плохо — это реальность, мне кажется. Вот это умение перестраиваться — это правильное и нормальное умение любого человека.

М. Сушенцова

— Вы сейчас так красочно рассказали об этой эпохе 90-х, я её помню по своим родителям, которые тоже физики, причём теоретические физики, и они тоже были вынуждены и маслом торговать, и саженцами, и всем на свете, и это такая мясорубка, через которую, наверное, прошли все, кому надо было кормить — а это большинство, — свои семьи чем-нибудь. А скажите, на каком всё-таки направлении в бизнесе вы остановились после вот этой вот пертурбации?

С. Рудов

— У меня много было разных направлений, я предпочитал инвестировать деньги не во что-то одно, хорошо это или плохо, было много успехов, были явные неудачи, есть какие-то активы, которые до сих пор, как чемодан без ручки — и бросать жалко, и обратной отдачи нет. Это финансовый сектор, недвижимость, был очень активный момент скупки земельных паёв, закон это позволял, поэтому мы с моим другом-партнёром много что в этом направлении сделали, это такой долгоиграющий актив. Ну, наверное, так, то есть недвижимость, финансы, что-то ещё, но это уже так, больше по мелочи.

М. Сушенцова

— Спасибо. Расскажите, пожалуйста, как состоялся ваш приход к вере?

С. Рудов

— Я уже об этом рассказывал, это было неожиданно для меня, я оказался в цепочке трудностей, когда какие-то огромнейшие обороты, которые в то время были рядом, привели к каким-то огромнейшим проблемам, когда кто-то обманывал, кто-то подставлял, кто-то покупал милиционеров, кто-то — бандитов, поэтому были такие трудности, которые как-то вывалились, и иногда бывает такой момент, когда ты стоишь у стенки, и у тебя нет ответа, тебя вроде прижали, со всех сторон, на тебя смотрит дуло чего-то. И вот тогда у меня был момент, когда я проходил мимо одного из храмов, и мне там одна женщина, даже не помню, как она выглядит, начала долго рассказывать о том, что вот «обратись к Богу, есть в этом храме чудотворная икона Пресвятой Богородицы, она слышит». И я как-то вот прошел с этой мыслью, я был в детстве крещен, но не считал себя таким ответственным за посещение богослужений, может быть, несколько раз был, там друзья приглашали на какие-то события уровня крещения детей, и вот, когда совсем прижало, то есть вот такой «принцип для тупых», как я называю, когда лицом в салат, думаю: «ну, зайду-ка я в храм, вроде женщина говорила, что есть какая-то икона». Это была Феодоровская икона Божией Матери, Архангельское подворье, я уже рассказывал об этом, что я зашел, читали канон Андрея Критского, как я сейчас понимаю, я такой гордый, молодой, иду, люди стоят на коленях, со свечками, у меня такая первая мысль: вот идиоты! Но я знал, что мне надо, я зашел, с левой стороны икона, с ней так строго начал говорить: «вот говорят, что Ты есть, Ты слышишь, вот у меня такая-то проблематика...» Так как я физик-математик, то у меня почему-то мелькнула мысль, что надо очень четко обозначить свою проблематику, чтобы это не было как с цыганами. У меня буквально было пять-шесть таких очень прямых вопросов, такие реперные точки, говорю: «Вот если Ты есть, то пусть будет, условно говоря, завтра в 12 часов, через неделю такая-то сумма» и так далее. И прошло время, я зафиксировал своим математическим умом, что все исполнилось именно один в один — как ни странно, я это принял как должное, это осталось в моем сердце, но сильно меня не поменяло, на самом деле, и последовало еще какое-то количество лет, чтобы вот эта встреча с Богом, она оживила мое сердце.

М. Сушенцова

— Действительно, эту историю вы рассказывали в разных видеопередачах, где я ее первый раз услышала, и она меня очень впечатлила вот этой точностью выполнения ваших просьб. Это так удивительно, что действительно, порой мы обращаемся к Богу, в общем-то, с такой высокой ступеньки, можно даже так сказать, как-то горделиво, но искренне при этом, и удивительно, что Бог откликается на наши просьбы, зная наш нрав, зная наше устроение внутреннее, понимая все наши какие-то шероховатости, связанные с конкретным моментом жизни, и это просто удивительно, мне кажется, надо нести в массы вот это доказательство с физико-математической точностью. Вы занимаетесь очень широким спектром общественной деятельности, даже сложно мне все будет перечислить через запятую, и хочется спросить: а что для вас на данный момент из этого самое основное, самое значимое по вашему внутреннему ощущению?

С. Рудов

— Вопрос такой, не в бровь, а в глаз. Мы не так давно приглашали на лекцию Осипова Алексея Ильича, и в конце его чудной лекции, где он цитировал наизусть святых отцов, а ему 84 или 85 лет, я уже не помню, такой чудный старчик. В конце лекции я говорю: «Все-таки, Алексей Ильич, вот вы много прожили, что самое главное для вас, как христианина, и какой бы совет вы дали нам?» И очень неожиданный был совет, ну, с точки зрения некоторых людей, которые сидели: «Главное — смирение. Без смирения все остальное — прах». Поэтому, если уж так серьезно отвечать на ваш вопрос, одна из моих главных задач — это чтобы мои слова не расходились с делом и понимать, что все равно дело, оно от Бога, то есть мы являемся только проводником, как бы таким инструментом в Его руках, и иногда это удается. И вот быть таким инструментом в Божьих руках — это самое сложное, когда ты с утра встаешь и говоришь: Господи, ну вот помоги, направь сегодня, сделай так, чтобы все получилось ради других людей, чтобы при этом не прилетело какое-нибудь тщеславие, какая-то там большая корона с бриллиантами случайно не надвинулась тебе на глаза — мне кажется, это тоже одна из проблем нас, христиан, когда мы вещаем одно, то есть это такой уже принцип фарисея, когда мы все такие хорошие, у нас бороды, дети, в храм ходим, яйца святим, а в каких-то других проявлениях жизни мы не являем такой пример, поэтому мы видим, к сожалению, что очень много разводов, в том числе, среди православных, вопрос воспитания наших детей, вопрос какой-то даже элементарной трусости, когда что-то возникает, какие-то военные действия, и сколько уехало людей, которых я знаю, которые исповедовали себя, как таких абсолютно русских патриотов, до конца, только дай повод и так далее. Поэтому я думаю, что сегодня, опять же, надо перегружать звание христианина, вообще, кто это — тот, кто носит бороду, и все? Тот, кто носит облачение, и все? Тот, кто ходит в храм, и все? Либо тот, кто по совокупности всего что-то не растерял, и само вот это чувство все равно неполноты как бы, что ты вроде что-то делаешь, а можешь делать больше, и все равно ты виноват за то, что ты не успеваешь делать больше — мне кажется, вот это очень важно. А задач их много, мы сами это понимаем, можно часами рассказывать о той проблематике нашего общества, которую мы видим с вами.

М. Сушенцова

— Вы знаете, я слышала в православных кругах в последнее время такой термин, как «стилизация под христианина» или «под православного», и это действительно такой, наверное, инструмент для получения быстрого отклика от окружающих, но внутри при этом может быть, конечно, совсем другая картина.

С. Рудов

— Ну, Бог всем судья. У меня были жизненные уроки, когда мои близкие-близкие друзья совершали такие совсем вопиющие поступки, я вообще боюсь осуждать людей, у меня это прямо такой физический страх, просто мурашки появляются по телу, мне нельзя осуждать, поэтому делай что должно и будь что будет.

М. Сушенцова

— Я напомню, что это программа «Вера и дело», у микрофона Мария Сушенцова, и у нас в гостях Сергей Юрьевич Ру́дов, мы продолжаем наш разговор. Сергей Юрьевич, расскажите, пожалуйста, о вашем пути в благотворительность, насколько я поняла из вашей биографии, вот как бы на смену занятию бизнесом пришла благотворительность в ваше широкое поле деятельности?

С. Рудов

— Я уже тоже об этом рассказывал, я вкусил, что такое помогать другим людям, и это такая тайна, которая меня накрыла таким вот облаком, когда вроде что-то делаешь небольшое, а мгновенно получаешь этот отклик. Наверное, это встреча с Богом, и она меняет человека в любом случае. Может быть, за счет неожиданности этой встречи человек не всегда к этому готов. У меня была крайность, когда я на несколько лет потерял любой интерес к светской жизни, к деньгам, то есть, когда у тебя нет энергии зарабатывать деньги, и другие люди тоже это чувствуют. Ты сидишь, и для тебя это все как-то мимо, ты думаешь о чем-то своем, размышляешь, норовишь постоять в очереди к мощам часов пятнадцать вместо того, чтобы заниматься управлением своей компании, вот этот баланс, он очень тонок. Мне кажется, это естественно, когда Господь человек является, ты пытаешься понять — а что надо? Кто-то уходит в монастырь, я, например, несколько раз подходил к старцам, спрашивал, в чем воля Божия, связанная со мной — может, уйти в монастырь, может, стать священником, может, продолжать заниматься тем, что я делаю? Это поиск такой, уже при новых знаниях, наверное. Поэтому, мне кажется, это дважды два, когда человек встретил Бога и понимает, что не все то, что мы видим — это все, что есть еще и горний мир, и душа после смерти, и ты не то что это словами понимаешь, а это проходит через тебя. Это такое знание абсолютное, как общение наше с вами, но это же факт. Вот, например, если кто-то нас не видит, он спросит: «Откуда ты знаешь Марию?» Я скажу: «Знаю, мы с ней общаемся». Так вот и душа человека, познавшая Бога, она просто другая уже, и она ищет Бога, она ищет дел для Бога и для людей.

М. Сушенцова

— Одной из задач нашей программы является раскрытие темы этики христианской, прежде всего, и экономики, поэтому хотелось бы вам такой вопрос адресовать, как человеку, очень опытному как в бизнесе, так и в общественной деятельности, в благотворительности: как вы видите себе сочетание этих двух больших пластов нашей жизни? А сочетаются ли они вообще, есть ли между ними какое-то общее подмножество, так скажем, на их пересечении, или же между ними есть некая непреодолимая преграда? И какую роль здесь может играть благотворительность?

С. Рудов

— Мне кажется, тоже ответа нет, даже среди близких людей. Я не так давно общался со своим отцом, которому 81 год, он прожил удивительную жизнь, он шахтер, всю жизнь трудился и сейчас трудится, не покладая рук, и иногда бывает эмоциональный выброс у него, он говорит: «Вот то, что ты ездишь на „мерседесе“, привело к тому, что наша страна плохо живет». Это его логика: ездишь на «мерседесе» — значит, все вокруг плохо. Мне кажется, это известная притча про игольное ушко, ответ на это наверное: невозможное человекам возможно Богу. Иногда я запутываюсь сам, вот у меня в конце 90-х были какие-то бизнесы, связанные с табаком или с алкоголем, и я, когда воцерковлялся, первое, что сделал — я это все отсёк, с убытками отдал, меня не поняли и так далее, то есть какие-то очевидные истории, когда вроде бы что-то под названием «бизнес» явно ведет к какому-то злу для людей. Есть какие-то относительно неочевидные бизнесы, вот банковский бизнес. Сейчас на питерском экономическом форуме впервые была такая официальная площадка, которую инициировал Владимир Романович, и мне кажется, это честно и правильно — говорить вообще, а что происходит, могут ли банки брать проценты, залоги, какая-то другая их деятельность. Вот это, скажем так, христианство в бизнесе, мне кажется, ответов до конца нет, поэтому я ищу, есть у каждого из нас совесть, и когда я не знаю, как — я останавливаюсь, смотрю на икону, молюсь и чаще всего получаю определенный ответ, и точно мне не важен результат, как сама цель, мне важен еще и процесс. Если я понимаю, что к результату я должен пройти только путем того, чтобы наступать на горло людям, мне такой результат не нужен, для меня очень важен процесс, я бы так назвал, он даже, наверное, важнее результата. И вот эта перестройка она очень сложная, по сути, физика и математика — это результат, и для результата ты, по идее, должен в жертву много что принести, но вот сегодняшний мой христианский поворот — это процесс важнее результата, он не менее важен точно.

М. Сушенцова

— Мне хочется немного подытожить ваше мнение по этому вопросу, у меня сложилось сейчас такое впечатление, что в целом нельзя в теории выделить, вот в чем пересечение этики и экономики, где и как поступать, в каких сферах, что нет и не может быть, возможно, таких заранее известных аксиом, но мне показалось, что акцент вы ставите именно на личный выбор, нравственный выбор каждого человека, на личный разговор с Богом, и получается, на самом деле, что ценны-то вот эти сами отношения, а не некий результат, который ты из этого получишь, допустим, материальный. То есть, по сути, даже можно так сказать, что отношения этики и экономики сводятся к вот этому диалогу с Господом, когда ты пытаешься понять, как тебе поступить в твоем конкретном случае, потому что нет никаких, мне кажется, общих правил, которые бы регулировали наше поведение в экономической сфере.

С. Руднев

— Мария, ну мы же сами верующие люди, это же не просто слова, они не для того, чтобы нас там похвалили. Одно из определений веры в Троице-Сергиевой Лавре в учебниках, это — «вера есть личный опыт общения человека с Богом», я и верю, и общаюсь, поэтому понятно, что я не всегда получаю от Бога ответы, иногда приходится самому биться головой как бы о стенку, о пол, обо что угодно, но в ключевых вещах это именно так, хотя легко запутаться, я уверен, я и сам запутывался, и рядом запутываются, поэтому пока так. Я надеюсь, что сохраню вот это свое состояние, когда можно обратиться напрямую к Богу и через сердце, через совесть получить прямой однозначный ответ.

М. Сушенцова

— Я на самом деле так немножко педалирую эту тему, потому что идут дискуссии о том, насколько действительно это личный выбор каждого христианина, где, в общем-то, дело его совести, его отношения с Богом, или все-таки мы нуждаемся, как люди православные, занимающиеся экономической деятельностью, в какой-то концептуализации неких принципов, которыми могли бы руководствоваться в бизнесе или в иной деятельности, то есть я так понимаю, что сейчас дискуссия идет о том, чтобы, может быть, дополнить, скажем, «Социальную концепцию Русской Православной Церкви» каким-то расширением в вопросе экономики. По крайней мере, учитывая недавнее интервью Святейшего на тему как раз таки этики и экономики, которая обсуждалась на Петербургском экономическом форуме, говорит о том, что акцент на это, или курс, может быть, на это обозначен.

С. Рудов

— Наверное, какие-то рекомендации, может быть, даже правила, если будут акцептованы Церковью, особенно для многих людей новоначальных, будут очень важным ориентиром. Эти попытки уже были, насколько я помню, но еще раз говорю, что мой принцип такой, есть много людей, у которых это все вшито, вшито в сердце. Вот я был в Екатеринбурге недавно, или вот в Норильске вчера был, прилетел, и там это совершенно другие люди, чем дальше они от Москвы, тем в них больше вот этих вот правильных принципов, причем как верующих людей, так и просто вот людей, которые в храм не ходят, но совесть у них так обнажена, он не может пересилить себя сделать какое-то ненадлежащее действие. Людей с принципами, их много, принципы, они вшиты в нас, опять же, известная формула: «душа по природе — христианка», и поэтому вот это оживление души и так далее — это естественный процесс, когда христианка смотрит на всё христианскими глазами и определяет что-то. Я считаю, что правила нужны, но их надо тоже не многотомник написать, что с утра встал в 5.08 или в 9.07, там подушку поправляешь и так далее, а какие-то базовые, фундаментальные четкие вещи. И на что-то ответа не будет, например, имеет ли банкир право брать процент, является ли это платой за риск, либо это все-таки что-то похожее на ростовщика? Вот эта дискуссия была на питерском форуме, и не осталось ответа, до конца понятного ни одной из сторон, был такой жаркий-жаркий спор, это интересно было наблюдать. Я думаю, что много направлений бизнеса, где этот жаркий спор. Опять же, что делать, если у меня вот водитель, я иду в храм, а водитель в машине — имею ли я право христианина, который хочет быть в храме, в это время оставить в машине? Простой такой вопрос. И очень много всего, или там самолеты летают, такие вот вещи. Но главные ключевые принципы, чего даже просто нельзя, я думаю, что правильно прописать.

М. Сушенцова

— Спасибо большое за ваше мнение. Насколько я знаю, вы работаете также в Общественной палате Российской Федерации, и не могли бы вы немного об этом направлении рассказать, какие там перед вами стоят задачи, или какие вы перед собой ставите там задачи?

С. Рудов

— У нас задача — служение людям, наверное, как это ни банально звучит, но эту задачу я для себя определил, как ключевую. Если брать Всемирный Русский Народный Собор, в который входят 89 регионов, к сожалению, регионы сегодня забыты, забыты Москвой, это где-то там, на периферии, выполнят команду, оттуда приедет рабочая сила, мы там заберем какие-то недра, но я вот чувствую, что это неправильно, потому что Россия — это как раз и есть всё, вот эта вся карта, эти все регионы, и вот этот пассионарный дух, какая-то такая самоотверженность поступков в регионах, она нужна Москве, на самом деле, очень сильно, может быть, даже гораздо сильнее, чем всё остальное. Также, как и Общественная палата — это такая площадка для диалога, площадка для получения какой-то информации для нуждающихся, какие-то сложные темы, вот миграционные темы мы стали поднимать еще три-четыре года назад фактически, я проводил такие круглые столы, и мне говорили тогда: «Что ты делаешь, у нас все хорошо!» Межнациональные отношения мы и сейчас достаточно активно поднимаем с мусульманами там, где мы близки — это традиционные ценности, ну давайте здесь двигаться вместе.

М. Сушенцова

— Спасибо большое. Я напомню, что это программа «Вера и дело», у микрофона Мария Сушенцова, и сегодня у нас в гостях Сергей Юрьевич Рудов — заместитель главы Всемирного Русского Народного Собора, член Общественной палаты Российской Федерации. Мы вернемся после небольшого перерыва.

М. Сушенцова

— Добрый светлый вечер, дорогие слушатели. Это программа «Вера и дело», в студии Мария Сушенцова. Сегодня у нас в гостях Сергей Юрьевич Рудов — заместитель главы Всемирного Русского Народного Собора, член Общественной палаты Российской Федерации. Сергей Юрьевич, мы остановились на разгаре вашего рассказа о деятельности в Общественной палате и, если честно, меня очень зацепила тема миграционной политики, может быть, какой-то конкретикой вы могли бы с нами поделиться, какими-то наработками или направлениями, в которых сейчас движется там дискуссия?

С. Рудов

— Ну, Мария, можно уйти, но у нас все-таки основная организация, интересы которой я представляю — это Всемирный Русский Народный Собор. У нас есть стратегические задачи, которые нам определил, в том числе, Святейший Патриарх Кирилл, они выражены и в его наказах, и в его словах, и в его слове, обращенное к делегатам 89 регионов. То, что мы видим, а я по регионам много езжу, вот вчера я прилетел с Норильска, неделю назад прошел крестный ход в Екатеринбурге, был на открытии храма в Алапаевске, который сделали чудные люди: Козицын, Алтушкин, Симановский, такое необычное и дорогое для нас место. Мы получаем такой «глас вопиющего в пустыне» от регионов, которые один на один остаются с этой проблемой. Я был в том году в Сургуте, например, я проезжал по городам, где уже пятьдесят процентов с плюсом маленьких городов нефтегазовых это уже не русские, там, где уже русского языка нет, там, где священники рассказывают о том, что просто приезжают, не работают, рожают детей, записывают их хантами и получают все максимальные пособия, школы, больницы и так далее, причем делают это тихо, спокойно, наши сегодняшние правила это позволяют делать. Поэтому понятно, что сама градация того, что может быть, она разная. Можно ничего не делать, и тогда мы окажемся в ситуации а-ля Европы, можно эти правила делать очень жесткими, как в Арабских Эмиратах, например, где десять процентов коренного населения и девяносто процентов приезжают, работают, получают свое, отвозят деньги, кормят свои семьи, но правила должны быть, без правил, жить, приезжать, не работать, записывать хантами, и потом уже следующее поколение начинает себя чувствовать хозяевами, начинают драться, начинает преступность подниматься и так далее — это очень плохо. Но надо отдать должное, что мигранты, они с большим желанием работают, поэтому мы, хоть и ругаем их, но видим, что они привозят еду, доставку из магазинов, почему? Мы так исследовали и нам говорят, что там человек уже с 16 лет работает, а в наше время, чтобы 16-летний подросток стал работать, это морока для работодателя. Поэтому даже сегодня элементарно мы можем принять — снизить трудовой ценз, например, до 16 лет, чтобы наши миллионы молодых сограждан себя пробовали на простых работах, это та ниша, которую занимают мигранты, это уже что-то. Если мы введем ответственность работодателя такую железобетонную, что они у тебя работают, они получают у тебя зарплату, медицинскую страховку, если работодатель будет понимать это от и до, это тоже второй вопрос — коррупция среди правоохранительных органов наших, когда любой представитель диаспоры может купить себе все что угодно — прописку, паспорт и так далее, а я знаю, что белорусы наши, которые даже родились в России, не могут ничего получить. И диаспора, когда пришел, сколько-то это стоит, и ты получаешь, вот эта повальная коррупция наша — это же наша проблема! Если мы позволяем свою Родину продавать, пусть через бумажку, но легко — это большая проблема, но некоторое малое количество мер может привести уже к серьезному результату. Например, есть мигранты из таких стран, как Корея, Северная Корея, очень дисциплинированные, послушные, готовые работать. Я уже говорил о том, что принято решение о том, чтобы 250 тысяч корейцев у нас работали, так вот оно не исполняется по причине того, что, опять же, коррумпированные наши, как мы видим, сотрудники и чиновники этого не хотят, потому что кому они будут платить в конце концов? Вот эта система коррупции, откатов, увязывания интересов, этого очень много, это страшная проблема, ее надо взламывать как снизу, так и сверху, но я вижу, сейчас очень много позитивных подвижек идет в этом направлении, в принципе мы приближаемся к каким-то законам, которые точно будут что-то регулировать, вот этот беспредел, когда человек хочет работать — приезжай, но иногда просто приезжают, потому что можно где-то там спрятаться, пережить как я уже говорил, хантами там кого-то записать, на эти деньги жить, да еще и содержать тех, кто остался. Поэтому это проблема нашей страны, если мы ее не решим, наша страна, — как говорил Святейший Патриарх, — будет совершенно другой. Это люди, которые могут, многие же приезжают те, которые готовы впитывать культуру, они готовы учить русский язык, даже часть из них готовы серьезно рассмотреть православие, как религию, которая им интересна, но мы же ничего для этого часто не делаем. Есть хорошие регионы, где более-менее слаженная история, у нас был круглый стол, последний селектор, в Калуге очень хорошие меры, Московская область много что делает в этом направлении, то есть, есть регионы успешные, которые много что внедрили, есть Смоленск, там славный губернатор Анохин, который тоже вел много всего. В Калуге тоже говорят: мы сотню профессий ограничили для мигрантов, нам кричали, что это все, это падение региона, ВВП и вообще кризис — ничего не упало, на их места, соответственно, смогли прийти местные, обучиться, то есть много фейков, много страхов на ровном месте. Да, нам нужна рабочая сила, но это должно регулироваться определенным образом, если на самотек пустить — ну, будет то, что в Европе, мы же видим, если вы там бывали, я был в Германии последний раз в Мюнхене и мне было страшно ходить по Мюнхену в районе собора, вот это количество людей, которые выныривают из подворотни, исподлобья смотрят, и все — совсем не немцы, ну, это ой-ой-ой.

М. Сушенцова

— Спасибо большое, что поделились с нами реалиями по острым социальным вопросам. Теперь мне вот о чем хотелось бы вас расспросить: я знаю, что ваша жизнь с определенного момента была тесно связана с Афоном, и все мы помним принесение пояса Пресвятой Богородицы из монастыря Ватопед, в организации которого вы участвовали. Расскажите, пожалуйста, как сейчас дела с этим направлением по принесению христианских святынь, что сейчас делается и какие планы на ближайшее будущее?

С. Рудов

— Так получилось, что нас благословили, мы принимали активное участие, и я лично — в принесении пояса Пресвятой Богородицы в 2011 году, это было совершенно чудесное такое событие, явление, когда несколько месяцев мы буквально не спали, не ели, перемещались по стране, это многокилометровой очереди, люди стояли там по шестнадцать-восемнадцать часов. Мы видели, что происходило с людьми до и после того, как они прикладывались к поясу, и потом сколько рассказов о том, как вот помолились — дети родились, смертельный диагноз врачи пересмотрели, это все реальность, это там не один, не два, не десять там случаев, просто привыкаешь к этому чуду, оно имеет такую интересную особенность: когда часто случается, к этому привыкаешь, ну вот одно чудо, второе, десятое, пятое. Потом у нас было такое большое принесение даров волхвов из афонского монастыря святого Павла, мы тоже ездили и по нашей стране, потом как раз Святейший Патриарх Кирилл благословил нас полететь на Украину тогда, в Киев, это было уже, когда горела улица Грушевского, там покрышки, когда люди в масках бегали с арматурами, это было очень все непросто, ситуация, когда постоянно вбегали какие-то люди, говорили: «Там бегут, сейчас всех поднимут на вилы!» И мы не понимали этой действительности, этой бесовщины, когда мы там такие все вальяжные, рядом с мощами, такая благодать — «а съездим-ка мы на Грушевского!» Ну поехали, сели там в микроавтобус, пять охранников, выходим, а там реально отовсюду люди в масках, с какими-то кольями на нас, и явно они по головке «погладят», нас там охранники запихали, увезли, в этот день убили первого милиционера. Это вот Севастополь, Симферополь, где мы были с мощами, это уже предвоенное время, время такой уже революции как бы, которая начинала набирать обороты, последние годы. Потом были мощи святого князя Владимира, которые в свое время лет, наверное, семь-восемь назад мы тоже возили. Также у нас было благословение Святейшего Патриарха — два года назад преподобный Сергий путешествовал по стране, мы его сопровождали, в том году — святой Георгий Победоносец, в этом году тоже такое событие — это Казанская икона Божьей Матери, она путешествует по стране, здесь главная формула: не «мы что-то делаем», а вот святыня путешествует, а мы делаем так, что вот она может долететь куда-то, святыня, и соответственно, сама организация процесса будет адекватной. В этом году у нас начнется вторая, скажем так, очередь путешествия Казанской иконы Божьей Матери по Дальнему Востоку, а следующий год пока, предварительно, это будет Патриарха Тихона год, мы в рабочей группе, поэтому там пока принимаются решения, скорее всего тоже Патриарх Тихон будет путешествовать по нашей стране.

М. Сушенцова

— Я напомню, что это программа «Вера и дело», у микрофона Мария Сушенцова, и сегодня у нас в гостях Сергей Юрьевич Рудов, мы продолжаем наш разговор. Сергей Юрьевич, кроме вот этой темы принесения мощей, я знаю, что вы состоите в попечительском совете многих крупных монастырей. Расскажите, пожалуйста, об этом направлении вашей деятельности.

С. Рудов

— Мария, мы об этом уже говорили, когда вот встречаешь Бога душою и сердцем, то хочется что-то сделать, и вот так же с утра молишься: Господи, помоги! И вот это «Господи, помоги!» иногда приводит к неожиданным таким последствиям для меня лично, нас, монастырей. Вот тот же Валаамский монастырь, я помню, мы приехали на Валаам — 1999 год, разруха, Преображение Господне, 18 августа, полуголые пьяные люди там у стен монастыря прямо играют волейбол, кричат матом, в это время паломники со слезами молятся, внутреннее каре, где живет игумен, живут благочестивые братья, там живут главные хулиганы, где свет дают несколько часов в день, в остальное время его вырубают, такой контраст благодати, древности и действительности. И как-то вот сердце заболело, и удалось нам вместе с владыкой Панкратием, тогда приняли активное участие, создали попечительский совет, который привел к тому, что привел. Сейчас Валаам — это уже другой монастырь, это уже «конфетка», это уже эталонный монастырь, тоже свои проблемы, эти проблемы надо изучать, где больше, может быть, смирения и веры — в каких-то трудных условиях, когда человек выживает, вот он в этой пещере иногда прямо горит там и готов как бы ходить по воде, или, когда у тебя все комфортно, свет щелкнул, еда всегда и так далее. Это тоже отдельные вопросы, на которые у меня лично нет ответа. И много разных историй начиналось именно так: приехали, увидели, захотелось что-то поменять, поговорили, и возникает какое-то движение, так же, как больница Алексея Московского церковная. Когда мы туда пришли, там был ужас, там больным предлагалось купить бинты, шприцы, врачи выходили периодически и перекрывали Ленинский проспект, потому что элементарно ни зарплату не платили, ни еще чего-то. То есть такой сложный статус был, вроде бы церковная больница, государство и московский бюджет какие-то крохи давали, но как-то это все было не сбалансировано. И много успехов было, но есть какие-то и неуспехи, когда вроде входишь в попечительский совет какого-то монастыря и направляются огромные усилия там на строительство чего-то, а через два года приезжаешь — это «чего-то» уже разваливается от того, что некому за ним смотреть, например. Опыта много на самом деле, и вот эта вот разумность, она всегда тайна такая. Для меня сегодня, наверное, вот эта обращенность на человека, она важнее, то есть вот помочь конкретному человеку для меня важнее — я уж извиняюсь, никого не хочу обидеть, — чем в очередной раз что-то построить, в очередной раз что-то отремонтировать, позолотить, бриллиантами обложить и так далее, я больше на это реагирую, на что-то очень адресное и конкретное, и на какие-то системные вещи. Тот же Всемирный Русский Народный Собор, у нас есть очень хорошие практики в ряде регионов, и в плане демографии, в плане миграционной проблематики и образовательной проблематики, и спорт, и молодежь, и они реально живут как в другом мире, у них в целом все хорошо, они там на голову-на две головы выше, чем какие-нибудь соседи, у которых руки не доходят, не дают, не знают как, но почему бы и нет, на самом деле? То есть иногда важно русскому человеку загореться, вот я абсолютно верю в русского человека, в его потенциал, он либо пребывает в каком-то унынии, пьет и лежит у телевизора, скучает, либо он загорается на то, что можно что-то поменять, вот это «что-то поменять» точно можно, примеров огромное количество, есть регионы, которые вчера были отстающие прямо совсем, а сегодня, смотришь, они уже образцом являются для многих, это сплошь и рядом. И это все неожиданно происходит, вот одна из последних историй: вчера в каком-то в трепете душевном ко мне обратился мой старый друг, очень большой предприниматель такой, в первой десятке, говорит: «Сергей, поговори с человеком, он некрещеный, уже возрастной, тоже один из самых богатых людей нашей страны, его все знают, все считают его жестким, таким непонятным, был на Афоне, и в одном из храмов его душа запела, вот он остановился там, в церкви иконы Божьей Матери „Отрада и Утешение“, поговори с ним». Мы поговорили, он говорит: «Слушай, что-то у меня происходит», человеку уже много лет, он очень известный. Я говорю: «Ну давай вот дальше съезди там, на Валаам». Был на Валааме 6-7 июля, там пообщался с отцом Давидом, замечательным монахом, три часа, четыре, сколько они там общались, причем он тоже человек очень умный, он физик, в Новосибирске там Академгородок, в уме умножает сразу, с лету четырех-пятизначные числа, там квантовая физика и так далее. Потом говорит: «А что еще?» Я подсказал каких-то священников, и вот вчера, в храме Усово, у отца Дионисия, этот человек чудный, очень большой предприниматель, он крестился, и сразу, в этот же день венчался. У меня слезы текли — вот такое преображение человека, и люди, которые были вокруг, они тоже с недоумением на него смотрели: ну как же, ты такой весь из себя, большой, известный, слов нет, с такой репутацией? Вот такая перезагрузка. Иногда Господь совершенно неожиданно тебя ставит куда-то и даже не понимаешь, зачем. Иногда, вот мы ездим в миссионерские поездки, я там просто закатывал штанину людям, которым священник после крещения миро помазывал, это было очень благодатно, ты штанину закатываешь человеку, его миром помазали, а у тебя сердце поет! Поэтому надо Богу доверять, и Господь тебя сам определит, либо ты где-нибудь супер-пупер начальник на горе, определяешь, куда идти, либо ты там штанину закатываешь, но Господь тебя напрямую ведет, и ты точно получишь свое.

М. Сушенцова

— Сергей Юрьевич, спасибо за это увлекательное погружение и в личные истории, и взгляд в целом на развитие нашей страны, на развитие монастырей, я заслушалась, если честно. Приближаясь к концу нашей программы, хочу успеть задать важный для многих в нашем обществе вопрос о захоронении Ленина. Я знаю, что вы занимаетесь плотно этой темой, поделитесь, пожалуйста, с нами, какие здесь шаги сделаны.

С. Руднев

— В рамках Всемирного Русского Народного Собора мы приняли решение создать рабочую группу, сейчас этот рапорт находится у Святейшего Патриарха Кирилла на рассмотрении, я надеюсь, мы получим положительный ответ. Я дважды беседовал со Святейшим Патриархом, понимаю его отношение, много чу́дных людей, вот вы говорите о проблематике общей, а на самом деле это все перебивается чу́дными людьми. Например, Илья Кузьменков, знаете такого — чудный человек, который много знает, много переживает, много делает, совмещает и интеллект, и веру, и дела, и семью, замечательный сын у него воспитан. Потом, Андрей Афанасьев, Павел Ульянов, они из нашего круга, это люди, с моей точки зрения, чу́дные, о которых надо говорить, это и есть Церковь, это люди, которые умудряются сочетать интеллект, работу, большую семью и большие дела. По поводу Ленина, я лично знаю о том, что это какая-то мистическая история, мистическая история позора, когда ко мне с регионов обращаются люди, которые собирают деньги на одну поездку в Москву, приходят на Красную площадь, сердце нашей страны, и видят слово «мавзолей», «Ленин», реально потом делятся, говорят: «Это что — это сердце, это главное, это сокровище нашей страны? Мы с этим не согласны. А почему Ленин, а почему не Троцкий, а почему не Сталин?» Ну, то есть возникает какая-то полемика. Поэтому у нас задача, как Всемирного Русского Народного Собора — такой спокойный арбитраж. Вокруг Ленина много мифов разных: чем болел, сифилис, завещание Крупской, почему вынесли Сталина, родственники хотят захоронить где-то там, в Ульяновске и так далее, очень много мифологии, и сколько там осталось от тела Ленина, сколько там химии, сколько всего, мы хотим сегодня это все исследовать, объективно, честно, с разных позиций, не маргинальных, потом сделать определенный доклад и предоставить его Святейшему, потому что тема пока сырая. Я просто знаю, говорят: «вот, там коммунисты поднимутся» — ну кто такие коммунисты сегодня? Мы в регионах видим коммунистов, но извините, они агрессивные, реально уже как секта такая пошла, то есть вот под флагом коммунизма они готовы все-все-все крушить, как в семнадцатом году, мы же видим это, а почему другие не видят? Мы что, должны с ними заигрывать, надо их куда-то там направить? Поэтому тема Ленина — очень сложная тема, непростая, тема, которую надо всесторонне и честно исследовать, и первый шаг после этого будет — мы доклад дадим с комментариями Святейшему Патриарху Кириллу.

М. Сушенцова

— Замечательно, будем ждать новостей по продвижению этого вопроса. Ну, раз уж осталось время, задам свой любимый, честно скажу, вопрос, позвольте, пожалуйста, лично вам его направить, он действительно немного выбивается из нашей повестки, но, как вы сами говорите, все на чудных людях держится, у которых, в том числе, есть большая семья. Поделитесь, пожалуйста, как вам удается, при вашем размахе деятельности, оставаться на одной волне со своей семьей, со своей супругой?

С. Рудов

— Маша, на самом деле мы с вами малодетные на фоне Павла Ульянова, у которого десять детей, у нас с вами по четверо детей, поэтому мы такие, можно сказать, сорок процентов его семьи. Как мне в свое время сказали, пока дети маленькие, надо их и водить в храмы, как-то так приучать, наверное, к этой благодати, к другой реальности. Когда дети вырастают, моему младшему ребенку сейчас 15 лет, и здесь уже говорить Богу больше о детях, чем детям о Боге, я стараюсь это делать. Плюс, свободное время мы много проводим с детьми. Вот я вчера с детьми прилетел из Норильска, мы были вместе с женой и тремя детьми на плато Путора́на, много путешествовали, ловили рыбу, там падали, был дождь, разные условия. То есть такой тоже рецепт: когда вырываешься из московской жизни, где у тебя там один ресторан, другое кафе и дом, вот какой-то такой треугольник, в лучшем случае спортзал еще добавим, и в этом треугольнике какая-то деградация идет, на самом деле, поэтому один из моих таких рецептов — это путешествия с детьми куда-то далеко, где дети сами, где непросто, где на уровне выживания, вот они катались на этих водных мотоциклах на озере Ла́ма, где температура шесть или семь градусов, например, и мне там другие наши друзья говорят: «Ну ты что там, упал? Ну да, там жилет какой-то, но ведь это смертельно». Я говорю: «Да, но мы где-то рядом, и дети должны пройти эти трудности, дети должны пройти эти риски, и родители не должны этого бояться». Но Москве это делать тяжело, я лично чем-то занят постоянно, жена с детьми, она их любит, но дети сами, они в разных таких фазах, то близкие святости, у меня дочка вот в среду утром всех потащит на литургию в Донской монастырь к владыке Феогносту в 6.40, например, и такие есть. А сын, может быть, что-нибудь другое, в другую сторону там вытащит.

М. Сушенцова

— Я напомню, что это программа «Вера и дело», у нас в гостях сегодня был Сергей Юрьевич Рудов — заместитель главы Всемирного Русского Народного Собора, член Общественной палаты Российской Федерации, а у микрофона была Мария Сушенцова. Спасибо вам, Сергей Юрьевич, за этот многогранный разговор.

С. Рудов

— Спасибо вам, Мария, за ваши интересные вопросы.

М. Сушенцова

— Дорогие слушатели, встретимся с вами через неделю.

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов