Поделиться
Евр., 320 зач., IX, 1-7.
1 И первый завет имел постановление о Богослужении и святилище земное: 2 ибо устроена была скиния первая, в которой был светильник, и трапеза, и предложение хлебов, и которая называется Святое.
3 За второю же завесою была скиния, называемая Святое Святых, 4 имевшая золотую кадильницу и обложенный со всех сторон золотом ковчег завета, где были золотой сосуд с манною, жезл Ааронов расцветший и скрижали завета, 5 а над ним херувимы славы, осеняющие очистилище; о чем не нужно теперь говорить подробно.
6 При таком устройстве, в первую скинию всегда входят священники совершать Богослужение; 7 а во вторую — однажды в год один только первосвященник, не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа.
Комментирует протоиерей Павел Великанов.
Церковное предание рассказывает о том, как Дева Мария, ещё в совсем юном возрасте, в нарушение всех обрядовых запретов, была введена первосвященником Захарией во Святая святых — особое место Иерусалимского храма, куда только раз в год имел право войти первосвященник — и только в День очищения. Этот неординарный случай истолковывался впоследствие как замена ветхозаветной скинии новой — которой и стала Пречистая Дева, избранная сосудом Боговоплощения. Введение Девы во Храм — это важная точка преемственности Ветхого и Нового заветов: теперь уже не бездушный, окованный золотом Ковчег Завета становится свидетелем и посредником между Богом и людьми — а Живой Человек, рождающийся от Девы.
Мы редко задумываемся над этим — и очень напрасно. Иногда я задаю студентам простой вопрос: покажите мне главную святыню в православном храме. И тут же — лес рук и море мнений. Престол! Горнее место! Алтарь! Иконы! Чаша со святыми дарами! Жертвенник! А я вредничаю и говорю: всё так, но не это — главная святыня. Вы мыслите по-ветхозаветному! И вот тогда они отступают немного назад — меняют ракурс — и с огромным удивлением, сомневаясь, тихо произносят: неужели... человек?
Да, именно так и есть! Человек — главная святыня, потому что Живой Бог общается только с живыми людьми. Всё остальное — важный, драгоценный, требующий благоговейного отношения — но всё же инструментарий, посредник. Который сам по себе, без человека как вос-приемника, участника этих отношений — самостоятельного значения не имеет. Карандаш — прекрасная вещь в руках художника. Но мы восхищаемся всё-таки картиной — а не тем, в каком материале работал художник.
Поэтому и «продукт» духовной жизни тоже должен быть вполне «зримым» — это сам человек, точнее, изменение качества его отношения к окружающим, Богу, природе — да и к самому себе. Давайте постараемся об этом почаще вспоминать! И, да, всех — с праздником Введения во Храм Пресвятой Богородицы!
