Поделиться
«Апостол Павел». Рембрандт (1606–1669)
Евр., 317 зач., VII, 18-25.
Глава 7.
18 Отменение же прежде бывшей заповеди бывает по причине ее немощи и бесполезности,
19 ибо закон ничего не довел до совершенства; но вводится лучшая надежда, посредством которой мы приближаемся к Богу.
20 И как сие было не без клятвы,
21 ибо те были священниками без клятвы, а Сей с клятвою, потому что о Нем сказано: клялся Господь, и не раскается: Ты священник вовек по чину Мелхиседека,
22 то лучшего завета поручителем соделался Иисус.
23 Притом тех священников было много, потому что смерть не допускала пребывать одному;
24 а Сей, как пребывающий вечно, имеет и священство непреходящее,
25 посему и может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
Сегодняшнее чтение апостол Павел начинает со слов, которые будут понятны любому взрослому думающему человеку: заповедь может быть отменена, если она не приносит пользы. Кажется всё действительно очень просто. Люди меняют законы, потому что надеются создать более совершенные. Мир во зле лежит, и так как человеческая хитрость изобретает всё новые пути для эгоизма самых разных мастей, стремление к справедливости изобретает всё новые для него преграды.
— Э нет, — сказали бы на это иудеи. Вы можете сколько угодно менять свои законы, потому что вы их себе сами сначала выдумываете, а потом сами их же и отменяете. Но наш-то закон дарован нам самим Богом! Тем, Кто знает человеческую природу и, конечно же, учёл в своем законе всё, чтобы привести нас к справедливой и благополучной жизни.
Кажется, всё так! Да как можно спорить с Богом? Но подобный ответ был бы совершенно теоретическим и с его помощью можно было бы убедить только того, кто не знал реальной жизни иудейского общества. Апостол Павел сам был иудеем, имел прекрасное образование и понимал, что заповедь может быть сколько угодно возвышенной, она может происходить из самого авторитетного источника, но это не значит, что она будет исполнятся и из жизни общества исчезнут все проблемы. А самое главное: что люди с помощью чего-то внешнего, пусть даже закона, смогут приблизиться к Творцу. Невозможно спорить с тем, что на пути возвращения человека к райскому состоянию ветхозаветный закон был важным этапом. Более того, он предполагал приближение человека к Богу, ведь уже в первой из десяти заповедей Моисея Бог говорит: «Я Господь Бог твой, да не будет у тебя других Богов перед лицом Моим». Сами по себе эти слова безупречны, но вот вопрос: остались ли иудеи верны этим отношениям? Нет. И это очень важно. Претензии апостола Павла обращены не столько к формулировкам закона, сколько к самой его сути. Апостол понимает, что внешними указаниями человека невозможно изменить. То есть закон немощен и бесполезен не потому, что плохо сформулирован и не всё учитывает, но потому что людей попросту не исправить внешними способами.
Именно поэтому дальше апостол Павел пишет то, чего с юридической и законотворческой точки зрения попросту не понять. После слов о возможности отменить закон, который никого не довёл до совершенства, можно было бы ожидать, что он напишет о новом законе, который будет лучше прежнего и этой цели наконец достигнет. Но апостол не пишет, что вводится новый «лучший закон», он говорит, что вводится «лучшая надежда». Это слово оказывается ключевым для всего отрывка. При исполнении закона человек может надеяться только на себя. Закон есть, но он лишь форма, которая не может проявить ни снисхождения, ни любви. А если так, на что может надеяться человек? Но, наконец, в мир пришёл не просто новый усовершенствованный закон, но Мессия, который заслуживает гораздо большего доверия на пути к Творцу. Он Тот, о ком пророчески говорит псалом: ты священник во век по чину Мелхиседека, Он Тот, Кто, как и древний собеседник Авраама, может быть назван царём правды и царём мира. В отличие от закона, Иисус Христос, а именно о Нём говорит апостол, любит людей и всегда спасает тех, кто через Него и в Нем Самом приходит к Богу.
