«Подмосковье и экология». Светлый вечер с Никитой Чаплиным (12.06.2017) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Подмосковье и экология». Светлый вечер с Никитой Чаплиным (12.06.2017)

* Поделиться

Никита ЧаплинУ нас в гостях был Заместитель Председателя Московской областной Думы, Председатель Союза огородников МО, Председатель Московского общества охраны природы Никита Чаплин.

Мы говорили о том, как в России и в частности в Подмосковье организована защита экологии и сохранение лесов.


В. Емельянов

— Здравствуйте. Это программа «Светлый вечер» на радио «Вера». В студии Владимир Емельянов...

А. Пичугин

— Алексей Пичугин. Здравствуйте.

В. Емельянов

— Мы уже неоднократно упоминали, что 2017 год объявлен в нашей стране годом экологии. И вот с чем это связано, и какие цели здесь преследуются, почему именно этот год? И что будет, самое главное, когда он закончится? Потому что у нас год заканчивается обычно там, год литературы, все вроде как читают по телевизору какие-то произведения, а потом, наверное, всю сознательную жизнь свою этих книг вообще больше ни разу не откроют — это сугубо мое мнение, с мнением редакции может не совпадать, но тем не менее мне почему-то так кажется. Ну вот и об этом, и не только, мы пригласили сегодня поговорить Никиту Чаплина, первого заместителя председателя Московской областной Думы. У Никиты Юрьевича еще огромный список, перечень всяких его должностей, но мы ограничимся этим, потому что только одно перечисление займет первую часть нашей программы.

Н. Чаплин

— Добрый вечер.

В. Емельянов

— Здравствуйте.

А. Пичугин

— Здравствуйте.

В. Емельянов

— Итак, действительно, с чем связано вот это событие, что 17-й год объявлен годом экологии в России? Почему не раньше или наоборот, дождались, когда все вроде получше стало, и теперь уже можно типа год таковой и объявить? И что нам ждать после окончания этого года, и какие цели преследуются?

Н. Чаплин

— Н у нас был год литературы, как вы правильно сказали, год кино, сейчас год экологии. Это достаточно неплохо, потому что вот конкретному направлению, конкретной отрасли уделяется особое внимание государства и на это выделяются средства. Поэтому чем больше у нас будет таких, скажем так, важных для наших людей мероприятий в этом году, тем лучше. Достаточно посмотреть на программу года экологии, чтобы убедиться, что на национальные парки, на наши особо охраняемые территории выделяются несколько миллиардов рублей. Это вот меня, как эколога, очень сильно радует. Ну а если говорить о московском регионе, о Москве и Московской области, то у нас конечно на повестке дня главный вопрос сегодня это восстановление лесов. И мы переживаем достаточно за лесные пожары, чтобы по нашей стране пожаров лесных было меньше. Два пика: первый пик это как раз майские праздники, тут статистика вам известна, а что будет в конце июля, в начале августа и в августе вообще — вот это пока для нас большой вопрос. Московская область подготовлена достаточно неплохо, но все равно мы, как говорят, лесники радуются, когда летом льет дождь.

А. Пичугин

— А вы говорите, в восстановлении лесов, именно пострадавших в результате лесных пожаров, или сюда весь комплекс входит: беззаконная вырубка, лесные пожары, что-то еще?

Н. Чаплин

— У нас две беды в Подмосковье: это 2010 год — крупные лесные пожары, которые...

А. Пичугин

— До сих пор мы после них оправляемся?

Н. Чаплин

— Да, эти горельники мы вырубаем до сих пор, потому что очень много горельников вдали населенных пунктов и трудно туда добраться. Ну а вторая беда — это короед.

А. Пичугин

— Вот хотел спросить.

Н. Чаплин

— Маленький жучок, который пришел, который есть в любом здоровом лесу абсолютно. Просто там, где ведется качественное лесное хозяйство, где есть рубки, где есть уход за деревьями, потому что деревья живой организм, там собственно говоря, вспышки нету. А там, где есть ошибки и ведении лесного хозяйства, вот возникают такие вспышки. К сожалению, мы должны сказать, что у нас были ошибки в ведении лесного хозяйства на территории Московской области. Эти ошибки в нашем понимании были заложены еще в 90-е годы, когда все наши леса были объявлены зелеными зонами, и 82% подмосковных лесов объявлены зелеными зонами, и там запрещены сплошные санитарные рубки. Это что говорит, то что...

А. Пичугин

— Вы поясните, пожалуйста, что это.

Н. Чаплин

— Да, это, примитивно говоря, мы же с вами морковку пропалываем. Потому что она, если ее не пропалывать, она, так сказать, будет маленькой, неказистой, будет болеть — то же самое и лес. Лес это живой организм, надо обязательно за ним ухаживать, нужны рубки. Рубки для леса это здоровье. Так вот у нас рубки не велись из-за того, что зеленая зона, ну и собственно говоря, и за вредителями никто не следил, и короед развился.

А. Пичугин

— Я правильно понимаю, что еще немаловажно повлияло на все это упразднение лесников, лесничеств несколько лет назад?

Н. Чаплин

— Да, это системная история. Не несколько лет назад. Это был такой процесс в середине 2000-х, когда после принятия Лесного кодекса у нас в Московской области было в 90-м году — наверное, самый хороший год для лесного хозяйства, — было три тысячи лесников. А представьте себе, в 2008 году в Московской области работало всего 200 лесников.

А. Пичугин

— Так в 2006 году в России упразднили, в 2006 это было, десять лет назад.

Н. Чаплин

— Это было связано с принятием Лесного кодекса.

А. Пичугин

— Да.

Н. Чаплин

— С 1 января 2007 года, если быть точнее. А значит, в Московской области было 200, там если быть точнее, 223 лесника всего лишь.

А. Пичугин

— Это мало, это не хватает.

Н. Чаплин

— Это не то что мало, это ничто. Из них 100 человек работали в аппарате управления, и в лесу было всего там 100 человек. Поэтому, конечно, мы благодарны решению президента, который вернул нам в Московской области полномочия по лесам. Они были за Федеральным агентством. Мы вкладываем ежегодно только из областного бюджета миллиард рублей на развитие лесов, кроме тех денег, которые получались из федерального бюджета на эту функцию. У нас сейчас две тысячи лесников.

А. Пичугин

— То есть в Московской области.

Н. Чаплин

— Да, мы возвращаемся к тем цифрам, которые были в советские годы. И этого тоже мало.

А. Пичугин

— А поясните, пожалуйста, я просто, наверное, не совсем в терминологии хорошо разбираюсь. Если в результате принятия 10 лет назад нового Лесного кодекса, лесников как штатную должность упразднили, то откуда у вас две тысячи сейчас, кто эти люди?

Н. Чаплин

— Нет, лесников никто не упразднил, просто сократили финансирование резко на лесное хозяйство. А сокращение финансирование — сокращение и людей.

А. Пичугин

— И штаты.

Н. Чаплин

— Да. У нас, слава Богу, просто лучше ситуация, потому что есть бюджетное содержание лесов, у нас есть деньги в области, поэтому мы содержим леса. У нас второе большое преимущество это то, что в области находится Московский университет леса, это альма-матер всех лесников, и у нас есть кадровая база. Потому что в других регионах с кадровой базой огромная проблема. Средний возраст лесничих, например, на Урале это 65 лет. У нас средний возраст это 40 лет — все-таки это достаточно молодая цифра.

А. Пичугин

— Это высшее образование, и как раз вот этих людей готовят...

Н. Чаплин

— Это среднее специальное и высшее образование вместе. Мы здесь не разделяем.

В. Емельянов

— А они в идеале должны жить вот в лесной среде? Или он возвращается в квартиру, каждое утро едет на работу в лес?

Н. Чаплин

— Сейчас для Московской области это не так принципиально. У нас нет таких огромных все-таки, крупных массивов тысячекилометровых, которые невозможно объехать, облететь, просмотреть. У нас есть на востоке Подмосковья, конечно, крупные массивы и на севере Подмосковья, но там мы справляемся камерами. То есть на вышке сотовой связи устанавливаем камеры наблюдения и видим, что происходит. То есть мы не видим, может быть, какое-то мелкое нарушение: кто-то одно дерево рубит. Но мы видим пожары, видим дым, видим, если какая-то идет варварская рубка где-то. То есть вот эти все вещи мы видим.

А. Пичугин

— На западе и северо-западе довольно глухие места, малолюдные и очень лесные.

Н. Чаплин

— Все-таки у нас самая высокая лесистость в Подмосковье это север Подмосковья.

А. Пичугин

— Север, да?

Н. Чаплин

— Да, на севере. Вообще Подмосковье уникальный регион, потому что у нас вся Центральная Россия представлена в одном регионе. На севере Подмосковья лесистость достигает 81%, то есть 81% это леса. А, например, в Зарайском районе, это юг Подмосковья, там уже такая лесостепь, лесистость 12%, то есть только 12% лесов. Поэтому Подмосковье очень разнообразно и по климату, и по составу насаждений. Если у нас север Подмосковья представлен в основном елкой, то юг Подмосковья это дуб и береза. А, например, восток Подмосковья это преимущественно сосна. Ну а самые живописные места это, конечно, запад Подмосковья.

В. Емельянов

— Русская Швейцария.

Н. Чаплин

— Да, русская Швейцария. Звенигород.

В. Емельянов

— Ну Звенигород, Абрамцево.

Н. Чаплин

— Ну Абрамцево это севернее, это все-таки ближе к Посаду. А Звенигород, русская Швейцария это еще, так скажем...

В. Емельянов

— Да, не Абрамцево. конечно.

Н. Чаплин

— Звенигород, Дюдьково — вот эти места. Вообще такое название «русской Швейцарии», оно принадлежит Танееву, который жил под Звенигородом, в деревне Дюдьково. У которого часто, кстати, гостил Чайковский. И эти леса, эти звенигородские места писали выдающиеся наши художники, конечно. И очень хотелось бы, чтобы эти места не застраивались.

В. Емельянов

— Ну и Пушкин собственно, ну не в самом Звенигороде, но не очень далеко оттуда, в Захарово.

Н. Чаплин

— В Захарово, там детство.

В. Емельянов

— Там уже, конечно, этот дом, он к поэту не имеет совершенно никакого отношения.

Н. Чаплин

— Абсолютно.

В. Емельянов

— Это все отстроено заново. Ну, кстати, между прочим, кто когда-нибудь отправится в Пушкинские Горы, вы тоже имейте в виду, что все то, что вы там увидите вот во всех этих усадьбах и так далее...

А. Пичугин

— Все послевоенное.

В. Емельянов

— Это все послевоенное.

Н. Чаплин

— Да, абсолютно верно, благодаря Гейченко.

В. Емельянов

— Наши доблестные крестьяне, значит, решили все пожечь однажды, в свое время.

А. Пичугин

— Ну еще и немецкие солдаты там постарались.

В. Емельянов

— Согласен.

Н. Чаплин

— К сожалению, вот я согласен с Владимиром, что иногда и наши действия были...

А. Пичугин

— Ну безусловно. И не иногда, а часто.

Н. Чаплин

— Вот звенигородский символ это колокол, потому что этот колокол был слышен даже в Москве. Это не поверье, это исторический факт.

А. Пичугин

— XV века, между прочим, колокол.

Н. Чаплин

— Да. И этот колокол был взорван не немцами, а нашими при отступлении. Ну казалось бы, кому бы он мешал.

В. Емельянов

— Ну да. А вот скажите, пожалуйста, вы так хорошо знаете природу Подмосковья, а где у нас самые лучшие грибы все-таки? Ну понятно, что от...

Н. Чаплин

— Подальше от МКАДа.

В. Емельянов

— Я понимаю, вот я просто не успел договорить. Понятно, что чем дальше от Москвы, тем лучше. Но все-таки, вот какое направление, оно вот самое грибное?

Н. Чаплин

— Ну, вообще это, вы знаете что, по-разному. И год на год не приходится, и место нам место не приходится. Но смотря какие грибы вы любите собирать. Вот если грузди вы собираете...

В. Емельянов

— Я собирать не люблю, я есть люблю.

Н. Чаплин

— А...

А. Пичугин

— Говорят, что за Шатурой.

Н. Чаплин

— Тогда для собирающих расскажу. Вот грузди у нас замечательные — это вот на севере, в районе Сергиева Посада, там прекрасные грузди растут. Что касается белых грибов, то они во всех практически березовых лесах встречаются. В зависимости от сезона и место выбирают себе, где грибница прогревается лучше. Если это колосовики, то они ищут какой-то такой бугорочек. Ну это в принципе, вот даже я хочу сказать, что даже в ближнем Подмосковье все виды грибов присутствуют. Поэтому сказать, что у нас есть какое-то особо грибное место, это было бы неправильно.

А. Пичугин

— Я вспоминаю, как в 90-е годы я жил неподалеку от Электрозаводска и гулял с собакой, а там скверик небольшой был. И бабушки ходили, собирали там грибы, которые там росли, действительно росли в скверике, ну какие-то шампиньоны условно. А потом возле метро продавали их, ничтоже сумняшеся, как из-под Шатуры.

Н. Чаплин

— Конечно, да. Ну так часто бывает.

А. Пичугин

— Промзона, берег Яузы...

Н. Чаплин

— И луховицкие огурцы покупаются в супермаркете, а продаются на обочине, как огурцы, выращенные вот только что.

А. Пичугин

— А в чем выгода? В супермаркете дороже.

Н. Чаплин

— Нет, почему. В супермаркете огурцы иногда сегодня дешевле. Потому что супермаркет вынужден, заинтересован, во всяком случае, простыми такими продуктами привлекать внимание. И, как правило, сети, они дешево, посмотрите, продают овощи...

А. Пичугин

— Ну, определенный вид.

Н. Чаплин

— Картошку, огурцы летом, чтобы приходили, покупали. И когда ты придешь, покупаешь огурцы, ты еще что-то купишь обязательно, где уже двойная наценка стоит, понимаете.

А. Пичугин

— Ну это понятно, да.

Н. Чаплин

— Поэтому покупая за 30, 40, 50 рублей огурцы в супермаркете, бабушки продают их по сто рублей, как выращенные со своей грядки. Это, к сожалению, есть, и в Луховицах встречается.

В. Емельянов

— То есть это все: «Внучек, огурчики свои!» — это все липа, да?

Н. Чаплин

— Ну все — нельзя сказать, но к сожалению, есть.

В. Емельянов

— Ну а что касается, возвращаясь к грибам, к нашей излюбленной теме сегодня. Вот побывал я, был точнее недавно в Суздале, и там чудесные...

А. Пичугин

— Огурцы как раз.

В. Емельянов

— Бабушки как раз белые грибы, причем настолько чудесные, что пятилитровая банка стоит 800 рублей. Вот сейчас кому-нибудь на рынке в Москве скажи...

А. Пичугин

— Я тебе после программы расскажу, где там надо покупать грибы.

В. Емельянов

— А я знаю, где надо. И более того, эти местные бабушки меня научили, как отличать настоящие белые грибы от китайских грибов, и теперь я, так сказать, в этом смысле подкован. Так вот они говорят, что прямо не нахвалятся на свой регион, говорят, что у них очень хорошие грибы.

Н. Чаплин

— Ну мне кажется, для русского человека отличать белый гриб от китайского, все-таки мы знаем как он выглядит, слава Богу. Поэтому с грибами проблем в Подмосковье нет. Но конечно, желательно собирать их подальше от Москвы, потому что мы все знаем, что грибы впитывают в себя всю, так скажем, таблицу Менделеева. Поэтому если вы собираете их в деревне, собираете сами — это признак качественности этого гриба.

А. Пичугин

— Напомним, дорогие слушатели, что сегодня в программе «Светлый вечер» Никита Чаплин, первый заместитель председателя Московской областной Думы. Никита Юрьевич курирует вопросы экологии, сельского хозяйства, дорожного строительства, он председатель Союза дачников Московской области.

В. Емельянов

— А давайте поднимемся чуть повыше, чем наш регион, и просто попытаемся посмотреть на нашу планету. А какие вообще экологические проблемы, экологические задачи стоят перед человечеством в принципе сейчас вот, в наше время? Тут вот к Канаде какой-то айсберг подплыл, который вот чуть ли не в три раза больше, чем был тот айсберг, который, значит, потопил «Титаник».

Н. Чаплин

— Да, замечательная фотография.

В. Емельянов

— Люди в восторге, да.

Н. Чаплин

— Правда, ей уже больше месяца.

В. Емельянов

— Ну и что. Представляете, так с утра шторки так в спальне...

Н. Чаплин

— Я бы с радостью. Я рад за тех жителей этой деревни канадской...

А. Пичугин

— Которые смогли это увидеть?

Н. Чаплин

— Которые увидели этот айсберг живьем, да, это замечательное зрелище. Но все-таки есть мировые проблемы экологические, есть национальные экологические проблемы...

В. Емельянов

— А мы о них чуть попозже поговорим.

Н. Чаплин

— Которых у нас, кстати, очень много. Есть вот, я считаю, перечень наших все-таки межрегиональных проблем, Москвы и Московской области. А ведь жителям Москвы, прежде всего они отдыхают в области, им интересны наши проблемы. Ну я думаю, что вопросы воды, качества воды, питьевой воды — вот это главная проблема сегодня, экологическая проблема.

А. Пичугин

— Ее мало, да?

Н. Чаплин

— Да. Вырубка лесов, которая происходит в мире. Две лесные державы: Бразилия и Россия. И мы здесь играем колоссальное значение во всем, скажем так, мировом воздухе, все-таки. Поэтому, кстати, хочу сказать, мы такой масштаб глобальный взяли. Но чтобы наши радиослушатели знали, что не все деревья выделяют полезный нам кислород. Потому что старые деревья, например, елка, она после 60 лет начинает поглощать.

А. Пичугин

— То есть елку надо после 60 вырубать?

Н. Чаплин

— Да, елка вообще после 60 достаточно опасное дерево, в отличие от сосны, потому что сосна может и 300 лет, например, в Подмосковье расти, ну на хороших почвах, естественно, там на востоке Подмосковья, на западе Подмосковья, ближнем западе Подмосковья. А елка, к сожалению, да, береза тоже да, до 50 лет, ну скажем так, кислород выделяет, потом потребляет. Является таким же потребителем, как и мы с вами.

А. Пичугин

— То есть, значит, основные проблемы это, я так понимаю, леса и вода. А вот то, что в Китае происходит, мы иногда просто видим в новостных лентах или в каких-то репортажах телевизионных — ну просто жуткая картина, реально.

Н. Чаплин

— Ну что происходит в Китае...

А. Пичугин

— Казалось бы, XXI век. А они живут там, просто друг друга не видят, такой смог бывает.

Н. Чаплин

— Ну это колоссальный рост промышленности при отсутствии внимания к экологии.

А. Пичугин

— А это же к нам все, на Дальний Восток.

Н. Чаплин

— Ну это идет к нам на Дальний Восток. И не только к нам, но и ко всем соседям, и от этого страдают другие соседи Китая. Но это прежде всего говорит о росте промышленности, а не потому что... У нас на Дальнем Востоке так хорошо не потому, что мы об экологии заботимся, просто промышленности нет. Поэтому ну конечно, это влияет отрицательно на мировую экологию, если мы говорим об этом.

В. Емельянов

— Ну давайте перенесемся теперь в нашу страну, точнее в наш регион тогда. Давайте поговорим о Москве и Подмосковье, коль вам это ближе и просто и нам всем территориально. Но думаю, нашим слушателям из других городов будет не менее интересно послушать о наших проблемах, потому что я думаю, что многие москвичи и не подозревают, какие есть проблемы.

Н. Чаплин

— Ну собственно говоря, вот сейчас мы, кстати, надо сказать, что мы победили короеда, а точнее, сам короед победил сам себя. Потому что шесть лет идет...

В. Емельянов

— Сам короед, получилось?

Н. Чаплин

— Да, ну это естественный природный цикл, шесть лет. Потому что на короеда находится другой короед, который поедает самого короеда. Это и произошло. Сейчас мы практически не наблюдаем вспышек в лесу от этого маленького жучка-вредителя. Но это не значит, что его не будет завтра. То есть если лесное хозяйство будет вестись так же нерачительно, то через 20 лет придет новый короед. Хотя, еще раз говорю, в любом здоровом лесу всегда есть короед. Короед, он живет, в каждом массиве более пяти гектар вы видите небольшое семейство этого маленького, значит, вредителя.

А. Пичугин

— А скажите, пожалуйста, а на кого нам надо ориентироваться? Может быть, в России есть примеры, не в Московской области, что важно, в других регионах, может быть, это зарубежных опыт, что скорее всего, где проблемы лесхозов, вообще ведение лесного хозяйства ну практически решены или по крайней мере они сглажены?

Н. Чаплин

— Понятно. Все русское лесоводство вообще исторически основано на немецком лесоводстве. И замечательный русский лесовод Тюрмер, он по происхождению был немец. И конечно, мы брали за основу немецкое лесоводство, и до революции, и в советские годы мы во многом копировали немцев.

А. Пичугин

— Но Германия не такая лесная страна, как Финляндия, как Канада, например.

Н. Чаплин

— Ну конечно. Но Германия близкая нам по духу страна, еще раз говорю, мы во многом взяли, мы, например, интерполировали все гражданское законодательство из немецкого гражданского права, Bürgerliches Gesetzbuch — немецкий кодекс, это прототип российского гражданского уложения. То же самое в лесном праве. Еще раз, лесное законодательство, ведение лесного хозяйства в основном, основа лесной науки российской это немецкая лесная наука. Какой из регионов близких нам, где хорошо ведется лесное хозяйство — это Белоруссия.

А. Пичугин

— О да!

В. Емельянов

— Да.

А. Пичугин

— Кстати, в лесах Белоруссии я бывал.

Н. Чаплин

— И это не только показное лесное хозяйство вокруг Минска, но это и леса Гомельской области, Беловежская Пуща. При всем том, что почвы там намного хуже, чем, например, подмосковные почвы, чем белгородские почвы, но лесное хозяйство там ведется на порядок выше, лучше, при том что там тоже не так много лесников. Но у нас, понимаете, что, мне кажется, была сделана системная ошибка в 2006 году, когда принимался кодекс: мы разделили функции в лесах. То есть раньше лесхозы, в советские годы, а в Белоруссии так и осталось, лесхозы выполняли функции и надзора, с одной стороны, а с другой, функции и предпринимателя, то есть они одновременно и сами занимались рубками, и зарабатывали.

А. Пичугин

— Что логично.

Н. Чаплин

— Что логично. И лесное хозяйство в России до Лесного кодекса действующего было доходной частью федерального бюджета. Сейчас же она не доходная часть, то есть сидит полностью на бюджете. Только рубка древесины, так сказать, но это уже предприниматели осуществляют. Я считаю, было бы правильно сохранить вот эту вот структуру, которая была в советские годы и частично в российские годы. Было бы разумным это сохранить: позволить самим лесникам и ухаживать за лесом, и надзирать, и рубить. Потому что в Белоруссии, кстати, у лесников много функций по охоте. Вы в любом лесхозе найдете кордон, и можете записаться и там заниматься охотой любительской. У нас, однако, этого нет, у нас все охотхозяйства разделены.

А. Пичугин

— Да, я даже помню, что некоторое время назад фильмы, которые снимались о русской охоте, они снимались в Белоруссии, белорусами, хотя речь там шла о России.

Н. Чаплин

— Там сохранены традиции вот эти вот. Мне кажется, это очень правильно. Потому что все-таки лесничий это тот человек, который находится каждый день в лесу. И кому как не лесничему, который знает лес, каждую тропку, каждую просеку, каждый квартал, каждый выдел, знать, где находится тот или иной зверь.

А. Пичугин

— А как понять, незаконная вырубка леса производится или законная? Вот обывателю, если он едет, а по дороге лесовозы.

Н. Чаплин

— Ну это абсолютно просто. Для обывателя очень просто. Для обывателя должен быть информационный стенд. Мы обязали всех лесничих с 2012 года информационные стенды размещать, такая у нас практика повсеместная, в Подмосковье, я имею в виду. И на этом стенде написано, какие рубки, в какие сроки кто выполняет. Если этой информации нет, видите рубку — не стесняйтесь: звоните 02 или 112, информируйте органы полиции о том, что ведется та или иная рубка.

А. Пичугин

— Но это не в Подмосковье, но я из года в год в Ярославской области, недалеко от Переславля Залеского наблюдаю одну и ту же картину. Когда я еду по дороге, и навстречу из леса выезжают лесовозы, и все это очень непохоже на то, чтобы было законным. И насколько я понимаю, где-то я читал, что вообще большинство лесных рубок, которые производятся в Центральной России, они незаконны.

Н. Чаплин

— Не стал бы так утверждать на самом деле. И даже если увидите лесовоз, который выезжает из леса, вы не сможете определить, законно это, незаконно. Это просто говорит скорее о вашем критическом подходе, но сказать об этом с уверенностью нельзя. Однако вы можете сфотографировать машину, обратиться по горячей линии Рослесхоза — есть на сайте Рослесхоза http://www.rosleshoz.gov.ru/ соответствующая информация, телефон этот — обратиться и узнать, что это за лесовоз. В принципе, оперативно вам эту информацию предоставят. Но в чем я вынужден с вами согласиться, что в Центральной России, к сожалению, есть варварская рубка леса. Вот чего в Подмосковье нет, то, к сожалению, есть в Центральной России.

А. Пичугин

— Ну в Подмосковье все-таки не так много лесов, вот в общем.

Н. Чаплин

— В Подмосковье в принципе много лесов, у нас два миллиона гектар — это очень приличная цифра. Наши южные регионы нашей страны не могут похвастаться такими цифрами.

А. Пичугин

— Южные — да, но если сразу на север — Тверская, Ярославская и пошли дальше, там, конечно...

Н. Чаплин

— Тверская, Ярославская — там конечно. Но все-таки Подмосковье еще раз, я об этом говорил в начале, это такая жемчужина, которая копирует практически всю Центральную Россию. У нас на севере лесов очень много, на юге одна лесостепь. А если говорить в целом, то два миллиона гектар это очень приличная цифра. И в Московской области варварских рубок — об этом можно сегодня говорить в эфире и этим можно даже гордиться, — варварских рубок нет. У нас есть, конечно, жулики, которые пытаются рубить, но скорее они мухлюют при самих рубках разрешенных. То есть тебе дали вырубить 100 гектар, а ты вырубил не 100 гектар там, а 120 гектар — примитивно. Или тебе дали вырубить короедник, а ты под короедник еще вырубил там, пошел и сосну где-то срубил. Ну это уголовно наказуемое деяние, от качества работы правоохранителей зависит выявление этих историй. Но, к сожалению, в других регионах нашей страны — да. Я не говорю про тех, кто примыкает к Китаю, про Иркутскую область, вообще про Байкальский регион — к сожалению, там сплошь и рядом варварские рубки. И не хотел бы трогать эту тему, она очень больная для нас. Но если говорить о Центральной России, то не очень хорошо дело обстоит во Владимирской области. Мы вынуждены сегодня...

В. Емельянов

— Твоя любимая, Леш.

А. Пичугин

— Ну вот то, о чем я рассказывал, это как раз четко на границе с Ярославской.

Н. Чаплин

— Мы вынуждены защищать сегодня Селивановские леса. Потому что там, в Селиваново ведется, весь район порубили и не оставили практически, то есть разделили район на несколько крупных арендаторов, которые спланировали в течение пяти лет вырубить весь район.

А. Пичугин

— Вот я там тоже видел лесовозы, по-моему.

Н. Чаплин

— Да. И, к сожалению, там вот эта рубка ведется абсолютно варварским способом. И мы вынуждены были в прошлом году обратиться — мы, я имею в виду, экологи, это было мое обращение к полпреду Центрального округа, к руководителю Федерального лесного агентства, к министру природных ресурсов России, что необходимо останавливать эту варварскую рубку. И, слава Богу, лед тронулся. Я надеюсь, что тот заповедник, который мы настаиваем, чтобы был создан в Селивановском районе, а там, вы понимаете, в чем дело: ведь рубка леса это не просто рубка леса, не просто рубка, так сказать, живых легких, это еще и осушение всех рек. Потому что мелкие реки, они просто пересыхают, если не будет рядом леса. И там, в Селивановском районе река Колпь известная, которая протекает, исторически она во всех наших, так сказать, анналах есть, она просто становится все мельче и мельче. И мы можем потерять вот такие старые, старинные реки именно из-за варварской рубки лесов.

А. Пичугин

— Напомним, дорогие слушатели, что Никита Чаплин, первый заместитель председателя Московской областной Думы гость программы «Светлый вечер» на светлом радио. Я Алексей Пичугин...

В. Емельянов

— И я, Владимир Емельянов, мы вернемся через минуту.

В. Емельянов

— Продолжаем наш «Светлый вечер» на радио «Вера», в студии Владимир Емельянов...

А. Пичугин

— Алексей Пичугин.

В. Емельянов

— И наш сегодняшний собеседник, первый заместитель председателя Московской областной Думы, Никита Чаплин. Продолжаем наш разговор об экологии, приурочен он, ну в общем-то это просто привязка, что 2017 год это экологии в России. А вообще есть много тем, на которые можно поговорить экология в их числе. И, в общем-то, она, по большому счету, одна из приоритетных тем. Потому что, да, это мы зависим от экологии, экология тоже, бедная, от нас зависит. Но вот смотрите, прозвучала такая фраза, Никита, в вашем ответе, что это очень больная для нас тема, поэтому я не хотел бы ее касаться. А почему так происходит: как только тема больная, мы сразу не хотим ее касаться? Речь идет об Иркутске, о Байкале, о Дальнем Востоке.

Н. Чаплин

— Знаете, Владимир, все-таки надо, как вот отец Кирилл Павлов, архимандрит, да, духовник Троице-Сергиевой Лавры, он говорил: каждый должен делать свое дело. Вот я занимаюсь экологией Подмосковья...

В. Емельянов

— Все, вопрос снят.

Н. Чаплин

— И я могу за экологию Подмосковья отвечать. Могу говорить, где у нас реальные проблемы, где они вымышленные или о наших планах. Я просто вижу то, что больно. Мы видим тот огромный поток древесины, который сегодня уходит из Иркутской области нелегально в Китай. Это касается республики Бурятии. То, что там происходит лесные пожары — это тоже бесхозяйственность. И потом под эти лесные пожары площади, которые залесенные, рубятся под пожары, подчеркиваю, как будто бы они там были и тоже вывозятся в неизвестном направлении. Точнее, в известном направлении. Но я считаю, что оценку этим фактам должны давать правоохранительные органы. Оценку этим фактам должны давать местные руководители, местные власти.

В. Емельянов

— Да. Вы понимаете, почему я вас спрашиваю, потому что вы человек, нареченный какой-то властью, во-первых, во-вторых, вы имеете информацию — это важно. И то, что мы поднимаем эти вопросы, то, что мы их озвучиваем, и даже если их озвучивает человек, который отвечает за Подмосковье, как вот вы сами сказали, это все равно тоже очень важно, чтобы люди понимали, что знают об этих проблемах, в том числе и здесь. И что они не брошены. Потому что да, происходит, значит, какие- люди просто воруют эту самую природу у нас у всех, потому что она принадлежит всем нам, имея с этого огромные деньжищи просто, которые они, естественно, вкладывают не сюда. Нужно было бы быть очень наивным человеком, чтобы думать, что эти деньги сюда возвращаются. Конечно, нет. Поэтому то, что мы поднимаем эти острые вопросы, это тоже очень важно. Теперь вот вы сказали, что вот эти Селивановские леса во Владимирской области, я, вы знаете, о чем подумал: а может быть, это вообще в принципе, ну помимо жажды наживы, что тоже свойственно человеку, может быть, это вообще наша такая традиционная... наш образ мыслей такой: что вот, да ладно, что там — сто дали, и еще нарублю себе плюс сорок, типа много всего очень.

Н. Чаплин

— Согласен.

В. Емельянов

— У нас очень много всего.

Н. Чаплин

— К сожалению, да.

В. Емельянов

— Не то, что никто не заметит. Да ладно, вырастет, чего там! Вот от того, что вот у нас очень много всего, вот это вот и происходит.

Н. Чаплин

— К сожалению, мне кажется, да, потому что особенно в Центральной России едешь по деревням некоторым и видишь, сколько мусора. Откуда этот мусор? Он же не взялся, не космонавты же там живут, не дачники-садоводы. А это мусор от нас же самих. То есть как можно рядом со своим домом мусорить? Спрашиваю у тех, кто там занимается «бизнесом» так называемым, в Селиваново: а подождите, вы же здесь... «А ты где родился?» — спрашиваю. «Здесь, в Селиваново. — Ты вот сколько вырубил уже? — Две тысячи гектар вырубил. — Сколько планируешь еще? — Еще три. — А посадку ты осуществил? — Ну вот сейчас денег нет, а в следующем году будем посадку осуществлять», — глаза бегают.

А. Пичугин

— А кто-то осуществляет вообще?

В. Емельянов

— Нет, конечно.

Н. Чаплин

— Не везде. И если осуществляют, то только в тех местах, где можно это проверить, а не там, где не ступит нога ни прокурора, ни лесника, ни участкового инспектора.

А. Пичугин

— А это дорого? Ну хорошо, вот вырубил ты...

Н. Чаплин

— Это не то что дорого, это обязательно. Вот что важно.

А. Пичугин

— Нет, смотрите. Ну если мы говорим о людях, которые уже преступили закон, да, вот они сильно потеряют от того, что они заработали свои незаконной вырубкой, если они на том месте, где они вырубили, подсадят леса?

Н. Чаплин

— Что считать, сильно потеряют, если потерю свободы считать сильной потерей?

А. Пичугин

— Ну, положим, они никакой свободы не потеряли.

Н. Чаплин

— Подождите, это вопрос очень философский. Вот мы сейчас с Владимиром подняли философскую тему, еще раз подчеркиваю. Вот он — местный житель. Я спрашиваю: где твои дети? Он говорит: здесь, в школе учатся. То есть он вредит там, где похоронены его предки, где он живет сам и где он думает, что будут жить его дети. Вот как это?

А. Пичугин

— Ну я думаю, что он не сильно надеется, что дети будет жить в том же месте. Ну такая родина поневоле.

Н. Чаплин

— Хорошо, куда они могут приехать? Во Владимир?

А. Пичугин

— Ну в Москву, во Владимир, ну чуть дальше, куда угодно, ну хоть в Южную Африку. Но нет, вопрос, смотрите, в чем. Вы понимаете, что далеко не все привлекаются к ответственности из тех, кто у нас незаконно вырубает леса. Вот сколько-то он там заработал на своей незаконной вырубке. Но много ли он от того, что заработал, потеряет, если он на том месте, где он вырубил, насадит новый лес?

Н. Чаплин

— Слушайте, на самом деле посадить новый лес... Ну давайте так: это не так дорого. Это первое. Второе: это обязанность. Вот это очень важно. То есть формально: ты срубил — ты обязан посадить. Но это не дорого, это не стоит каких-то гигантских денег. Почему мы боремся, я считаю, что надо бороться с вредителями, с теми, кто просто незаконно рубит. Потому что они не сажают ничего. Вот за ними потом досаживает государство, понимаете, или заставляет тех же арендаторов добросовестных там какой-то участок досадить. А мы говорим о том, что это обязанность. Не только по закону, но и по духу, по совести, по логике. Вот они рубят там сосновые насаждения, сосновые боры, которые могли бы стоять еще 50, 100 лет, извлекают из этого прибыль и тут же живут, проживают и, так сказать... Мне вот эта психология непонятна. Но, к сожалению, это вещь, с моей точки зрения, какая-то системная.

А. Пичугин

— А у нас в Подмосковье?

В. Емельянов

— В головах она. Эта система сложена в головах.

Н. Чаплин

— Вы абсолютно правы.

А. Пичугин

— Мы об этом заговорили, в Подмосковье остался где-нибудь первичный лес?

Н. Чаплин

— А что такое первичный лес?

А. Пичугин

— Не насаженный, не вторичный.

Н. Чаплин

— Ну конечно. То есть не посадки. Конечно, у нас большинство леса это, конечно, естественные лесонасаждения, не посадки.

А. Пичугин

— Ну то, что испокон века росло, более столетия сменяя...

Н. Чаплин

— Ну я этих фраз очень боюсь: на протяжении столетий. Потому что у нас осина растет сорок лет, потом она просто в труху превращается.

А. Пичугин

— Ну само собой что-то вырастает.

Н. Чаплин

— Береза 60 лет. Да, конечно. Елка может до 120 расти, но это страшное дерево становится, потому что она может упасть. Например, сосна в некоторых районах Подмосковья — 300 лет. Дубы у нас, к сожалению, плохо растут в Подмосковье. Дубы у нас идеальные в Воронеже, вот туда южнее, а в Краснодаре они уже жидкие дубы, потому что там...

А. Пичугин

— Вот сделайте что-нибудь: у меня на даче прекрасная дубовая роща прямо перед домом, и она гибнет уже в течение десяти лет.

В. Емельянов

— Сейчас Никита поедет, все сделает тебе.

Н. Чаплин

— Вот смотрите, дубовая роща. Дубы в Подмосковье, какая проблема у дубов: их рвет, разрывает. Потому что частые заморозки осенью и весной, то есть нагреваются днем и резко схватывает. И дубы разрывает. И иногда треск стоит в лесу — это как раз про дубы. Потому что зимой, когда мороз, а все равно сок, так сказать, остается в самом дубе, и вот его разрывает. Плохо у нас дубы приживаются. Но хотя дубов у нас два процента, от двух миллионов гектар два процента идут дубравы. Больше всего у нас, конечно, это ели и березы.

В. Емельянов

— А я хотел бы спросить вот вас о таких проектах, ну одна из ваших инициатив принята и она развивается, так называемый каркас заповедных зон — это первое. И что такое «Парки Подмосковья» — это второе.

Н. Чаплин

— У нас в 60-е годы, в 70-е энтузиасты, наше Общество охраны природы, они создавали особо охраняемые территории. И в 90-е годы, конечно, все позабыли об этих ООПТ, стали строит коттеджи, и мы могли просто полностью потерять каркас особо охраняемых природных территорий. То есть это те территории, на которых запрещены все виды работ.

В. Емельянов

— Это так вот, как раньше говорили, зеленый пояс Москвы?

Н. Чаплин

— Нет, это разные вещи. Зеленый пояс Москвы, он сохранился, лесопарковая зона так называемая — это примерно все леса от МКАДа на 20 километров. Это лесопарковый зеленый пояс Москвы. Он сохранился, сохранился в той же категории защитности. Но в лесопарковой зоне можно и, так сказать, и рубки проводить, и уходы проводить, санитарные рубки, я имею в виду, и уходы проводить можно. И массовое посещение их возможно, и костры разжигать и все что угодно можно делать. А что такое ООПТ — особо охраняемая природная территория — там все запрещено. Вот так, как Алексей говорил: там все должно быть естественно, понимаете. Если умер лес, то он должен естественно восстановиться. Если, так сказать, произошел пожар — вот тогда мы досаживаем. И короед произошел — ЧП называется, — вот тогда мы досаживаем, но мы досаживаем не так, как везде, только не массово, а только исключительно и только те породы, которые до этого там произрастали. Я категорический противник посадок ели вокруг крупных городов. Нам надо вокруг крупных городов сажать смешанный красивый лес. Это несколько пород деревьев: сосна, липа, дуб.

В. Емельянов

— Долго живут.

Н. Чаплин

— Да, красивый лес. Он не только долго живет, он красивый, он радовать будет. И сосна, она всегда будет зеленая, а липа, клен — это какая красота осенью, представляете?

В. Емельянов

— Клен — да, и липа тоже.

Н. Чаплин

— Да, поэтому вот смешанные леса надо сажать. Но вот в тех ООПТ, где росла елка, и надо сажать елку.

В. Емельянов

— Сейчас нас народ слушают и думают: тоже мне, интересный человек! А елки-то где будем брать на Новый год? Дубы он будет сажать.

Н. Чаплин

— Это как раз, слава Богу, этой проблемы нет. У нас вообще елки очень много. Она у нас больная, к сожалению, елка. Исторически почва в Подмосковье не совсем пригодна для ели. Она больна у нас корневой губкой — это когда дырка просто в елке образуется после 40–50 лет. Почему я говорю, в рубку ее надо назначать, потому что она практически везде больная.

А. Пичугин

— Ну мы в квартиру-то не покупаем 40—50-летнюю елку.

Н. Чаплин

— За эту елку не беспокойтесь, этой елки у нас хватает.

А. Пичугин

— Вот той, которую мы на Новый год покупаем: немецкая, итальянская, бельгийская.

Н. Чаплин

— Да. Ну потому что не хотят нашу драненькую-то брать.

А. Пичугин

— Ну а почему, она дешевле.

В. Емельянов

— Ну а почему у нас она драненькая-то, которая подешевле? Почему она у нас драненькая, а у них она плотненькая и сытненькая?

Н. Чаплин

— А потому что не хватает питомников на самом деле, должны быть нормальные питомники. И ну вот тронулся, слава Богу, лед в этом плане. Мы два питомника возрождаем в этом году и, слава Богу, год экологии, потому что на это есть деньги из бюджета. Это Ивантеевский лесной питомник и Крюковский — это в районе Солнечногорска, между Зеленоградом и Солнечногорском. Вот в советские годы были лесные питомники, потом они пришли в упадок. И нам повезло, что землю эту не распродали, она осталась, и поэтому у нас с вами нет проблемы такой, как посадочный материал сейчас. И, конечно, вот уже вторая задача после посадочного материала для лесных питомников это ели на зиму — ну это небольшой ее сегмент, это примерно 10%, так скажем, дохода этих питомников, и уже плодово-ягодные деревья для дачников и садоводов.

В. Емельянов

— А вот «Парки Подмосковья», что это за проект?

Н. Чаплин

— А вы знаете, «Парки Подмосковья» это очень хороший проект, мы его начали с 12-го года. Дело в том, что, к сожалению, как и во всей нашей стране, в Подмосковье в малых городах парки пришли в упадок. Часть парков вообще вырубили и застроили, а часть парков просто было в таком состоянии — не дай Боже, туда с детьми боялись ходить гулять, там деревья падали и так далее. Мы приняли решение, губернатор Воробьев Московской области принял решение поддержать парки, воссоздать, по сути, парки старые или создать новые парки.

В. Емельянов

— Ну старые парки это усадебные парки.

Н. Чаплин

— Нет, старые парки это тоже городские парки, которые были в советские годы. Они могли быть посажены в 40–50-е годы, уже деревья достаточно взрослые, тогда в основном липа сажалась, и они достаточно красивые парки эти уже. Ну вот мы воссоздали парки, ряд парков в городах. Сегодня парки это ключевой показатель, наличие нового парка это ключевой показатель оценки деятельности главы. То есть не просто теоретическое, а вот если ты глава и хочешь быть назначен на новый срок или там результат каждый год дается каждому главе: кто троечник, кто двоечник, кто отличник. Если хочешь быть хорошим главой, у тебя должен быть парк в идеальном состоянии старый, и ты должен новый парк построить в своем городе — и это оценка главе. Если ты хочешь быть главой дальше — сажай парк. Не хочешь — иди, гуляй в парк...

В. Емельянов

— Ну так это можно не только про парк сказать. Это можно, хочешь быть главой...

А. Пичугин

— Пусть у тебя больница будет хорошая, пусть детский сад, школа.

В. Емельянов

— Да, школа, транспорт.

Н. Чаплин

— Один из критериев, я же сказал.

А. Пичугин

— Я понимаю. Кстати, тоже интересно. Да, вот я езжу по каким-то городам Подмосковья. Мне кажется, что в Ногинске, например, где я бываю не так часто, но иногда проезжаю через город, там ситуация лучше, где-нибудь в Подольске, наверное, хуже. А вы можете обозначить какие-то города основные Подмосковья, где ситуация действительно вот с вашей, экспертной точки зрения неплохая?

Н. Чаплин

— С точки зрения чего, парки?

А. Пичугин

— Ну парки, парки.

Н. Чаплин

— Ну конечно, хорошие парки сегодня — это Одинцово, Мытищи.

А. Пичугин

— А у вас на сайте даже про мытищенский парк написано отдельно.

Н. Чаплин

— Да, Мытищи, это Сергиев Посад, это Домодедово. Это, как ни странно, Зарайск

А. Пичугин

— А почему как ни странно? Далекий город.

Н. Чаплин

— А потому что далекий город, и денег нет. Содержать парк это очень дорого.

А. Пичугин

— Чистенько — это про Зарайск.

Н. Чаплин

— Это очень дорогое удовольствие — содержать парк. И поэтому только богатые города могут себе позволить содержать парк. Поэтому вот, наверное, сегодня наши лидеры, да, и Химки. Лидеры, которые могут похвастаться хорошими парками.

А. Пичугин

— А почему у вас на сайте именно мытищенский парк вот так прописан?

Н. Чаплин

— Дело в том, что я избран депутатом от Мытищ и от Лобни. И я поставил перед собой задачу, чтобы мытищенские парки были лучшие в Подмосковье, поэтому максимально лоббирую интересы мытищинцев и мытищенских парков.

В. Емельянов

— Я хотел вот еще раз спросить, вернуться буквально ненадолго к нашим с вами философским рассуждениям, что это вот, может быть, в нашем менталитете, вот так вот все. Ведь что нужно сделать, чтобы изменить вот в корне отношение к этому? Потому что, смотрите, все, что связано с какими-то экологическими проблемами, ну это не вызывает вот какого-то живого интереса у населения, несмотря на то, что мы все дышим одним воздухом, мы все пьем одну и ту же воду здесь, в Москве, во всяком случае. И вода, кстати, она из Подмосковья.

Н. Чаплин

— Боюсь, что да, вся из Подмосковья.

А. Пичугин

— Из Волги.

В. Емельянов

— Леса, которые вокруг Москвы, они чрезвычайно важны, потому что вот, кстати, в связи с проектированием и строительством вот очень многого всего, что понастроили в 90-е, да и 2000-е годы тоже, кстати, роза ветров изменилась в городе кардинально. И направление ветра поменялось, и воздух стал совсем другим. Если раньше мы знали прекрасно, что воздух дует с запада, с северо-запада на юго-восток и на восток, и это были не самые там, скажем, лучшие районы в Москве для проживания, чего уж тут скрывать. То сейчас иногда и на западе Москвы запах такой стоит, что...

Н. Чаплин

— Нет, ну все-таки роза ветров не изменилась. Изменилась циркуляция воздуха в самой Москве, в силу того, что были построены, как вы правильно сказали, многоэтажки, и в Подмосковье тоже изменилась циркуляция в районах. Роза ветров, она не поменялась.

В. Емельянов

— Ну значит, я просто неправильно сказал.

Н. Чаплин

— Но мы наблюдаем смог. Московский смог, он если раньше не выходил за пределы МКАДа, в 90-е годы, то сейчас он выходит далеко за пределы МКАДа, и опять же на восток. И наши страдают города подмосковные, которые находятся за МКАДом: это и Люберцы, это и Балашиха, и Реутов, и Раменское. До Раменского, до Жуковского доходит московский смог в самые трудные, так скажем, дни, зимние особенно дни. До 35–40 километров — это цифра просто удивительная.

А. Пичугин

— Мы напомним, дорогие слушатели, что сегодня в гостях у программы «Светлый вечер» на светлом радио Никита Чаплин, первый заместитель председателя Московской областной Думы. Никита Юрьевич курирует вопросы экологии. Что такое экологическая молитва?

В. Емельянов

— Вопрос в лоб, что называется.

Н. Чаплин

— Ну у каждого своя молитва, я не знаю, что такое экологическая молитва. Но мое ощущение к природе, что это абсолютно живой организм.

В. Емельянов

— А я вам скажу, что, смотрите, что два года назад, 13 июля 15-го года на заседании Священного синода под председательством Святейшего было принято историческое решение об учреждении дня особой молитвы о сохранении творения Божия. А 6 сентября во исполнение этого решения во всех храмах Русской Православной Церкви были совершены молебны, и таким образом был положен некий очень важный почин. И Церковь этим шагом как бы сделала всем нам определенное послание. Ну здесь же мы можем вернуться к заповедям, да, к заповеди Божией, что вот вам сад, и его нужно возделывать, не только возделывать, но и хранить. И вот что касается первой части этой заповеди, то здесь мы, может быть, и даже преуспели во многом, что касается второй части, насчет хранить, вот мы сегодня об этом говорим.

Н. Чаплин

— Ну я знаете, еще раз говорю, что я считаю что природа это абсолютно живой организм, наши деревья живой организм, и наше отношение к природе это, по большому счету, и отношение к Богу. Ну а что касается решения Священного синода, это очень хорошо. Но лучше еще было бы, если бы, например, все священнослужители или большая часть священнослужителей Москвы, Подмосковья выходила с нами в день посадки леса. Мы два раза в год в Подмосковье сажаем лес. Это в этом году было 29 апреля. В зависимости, почему каждый год меняется дата, потому что теплый или холодный сезон, это зависит. И будет посадка леса у нас еще и осенью, поэтому мы надеемся, что и Священный синод нас услышит, и мы обратимся к Патриарху с таким предложением, чтобы священники Москвы и Подмосковья вышли и своим примером посадили лес. Молитва хорошо, но примером еще лучше.

В. Емельянов

— Да, тут, конечно, не согласиться невозможно. А вот на всякие разные, скажем так, субботники, как это было когда-то в Подмосковье, тоже, наверное, сейчас люди охотно выходят или не очень?

Н. Чаплин

— Нет, люди идут, особенно на посадку леса. Мы это мы наблюдаем, в принципе, в течение двух лет, наблюдаем увеличение количества людей. И это не из-под палки там гонят, по разнарядке везут людей, а люди сами выходят. Ну началось, конечно, со школ, когда просто детей просили поговорить с родителями, а сейчас сами уже идут. Поэтому мне кажется, что меняется в лучшую сторону. И москвичи едут даже к нам сажать лес. Ну об этом нельзя сказать, что сейчас люди не активно участвуют в посадке леса, и выходят на субботники не активно.

А. Пичугин

— А Никита, скажите, вы же еще возглавляете Союз садоводов Московской области?

Н. Чаплин

— Союз дачников Подмосковья.

А. Пичугин

— Союз дачников Подмосковья, да, простите.

Н. Чаплин

— Он был создан три года назад, и он объединяет и дачников, и садоводов, и огородников для защиты их прав.

А. Пичугин

— А какие проблемы-то в первую очередь? Сейчас, я помню, было несколько проблемных мест, которые обсуждали все, связанные с дачами: это дачная амнистия, которая непонятно как шла и еще некоторые вопросы.

Н. Чаплин

— Я бы на несколько блоков разбил проблемы. Ну собственно говоря, наверное, это проблемы, связанные с налогами, с земельными вопросами — первый блок такой, да, с кадастровой оценкой участков. Второй блок — это вопросы законодательства: о садовой жизни, о том, как действовать в СНТ. И сейчас принимается Государственной думой проект федерального закона о садоводах и дачниках новый. Он, конечно, нам нужен, мы его критикуем, подмосковные дачники. К сожалению, к этому закону поправки направила только одна Московская область. Мы регион-лидер, у нас Московская область — дачная столица России: у нас более 11 тысяч садовых товариществ, более полутора миллионов дачных садовых участков, пять миллионов дачников, садоводов — половина из них москвичи, половина жителей Подмосковья. Но, конечно, обидно, что всего лишь мы первые и единственные, кто пока что направил свои поправки. Там есть, что поправить в этом законе. Автором законопроекта является правительство России, у нас есть возможность на него направлять поправки. Поэтому я коллег из регионов приглашаю к этому, особенно там, где много дачников: это Ленинградская область, Ростовская, Краснодарский край — там где этот вопрос острый, Новосибирская область. Поэтому первый вопрос — налоги, второй вопрос это закон о дачной жизни, скажем так. А третий блок это структура...

В. Емельянов

— Ну какой там может быть закон о дачной жизни? Вот я, например, дачник. Вы ко мне приходите и говорите: значит, так, знаете, Владимир, вот...

Н. Чаплин

— А вы дачник или садовод?

В. Емельянов

— Я вообще квартирный клоп, я бы так сказал. Потому что дачи у меня нет, у меня мои друзья...

Н. Чаплин

— Тогда вам ничего не страшно.

В. Емельянов

— А я знаю, да. Ну друзья мои живут, кстати, по Дмитровскому направлению, в трех или четырех километрах от МКАД, у них большой трехэтажный дом. И поехать на дачу, у меня означает поехать к ним в гости. Значит, я всем звоню, меня не будет в Москве, я еду на дачу — это значит, я еду к своим друзьям, к Виктору и Анне.

Н. Чаплин

— Слушайте, я вообще хочу сказать, что дачная жизнь меняется. Если мы в 90-е годы привыкли, кто такой дачник?

А. Пичугин

— Она все время меняется.

Н. Чаплин

— Дачник это человек, который загружает свою машину рассадой, котом, собакой и выдвигается в конце апреля вот на дачу. И это с таким же скарбом возвращается где-нибудь...

В. Емельянов

— С прицепом.

А. Пичугин

— Погодите, сначала дачная жизнь это ситцевые занавески, чай на веранде и утомленное солнце...

В. Емельянов

— Нет, и еще обязательно платочек с четырьмя узелками вот здесь вот.

Н. Чаплин

— А до этого?

А. Пичугин

— И до этого.

Н. Чаплин

— А дачная жизнь XIX века?

В. Емельянов

— Это красота.

Н. Чаплин

— А наши дачные места, стародачные, которые мы сейчас называем.

А. Пичугин

— Да, да, а вот потом уже «Москва слезам не верит»: загрузились, поехали. Выкопали...

В. Емельянов

— Стародавняя мечта вот у нас тут: и Канатчиково — это дачное место тоже было в свое время, здесь, через Ленинский проспект.

А. Пичугин

— И не только дачное.

В. Емельянов

— Нет, ну это как бы да, это уже такой скорее городской фольклор. А вот то, что вот это вот все Третье кольцо или теперь как это, вот это метро называется-то?

А. Пичугин

— МЦК — Московское центральное кольцо.

В. Емельянов

— Вот именно это я имею в виду. Это же все дачные поселки были.

Н. Чаплин

— Слушайте, все вокруг Донского монастыря — это дачи, причем дачи богатых людей, они были здесь. А Рублевка так называемая...

В. Емельянов

— Начиная с усадьбы Нескучной, так на секундочку. Тоже дача.

Н. Чаплин

— Да, абсолютно, дача, да. А Рублевка это вообще стародавние дачные места, это царские дачные места. Иван Грозный, его отец Василий III молиться ездили в Саввино-Сторожевский монастырь. Зимой на санях по Москве-реке до Звенигорода, Саввино-Сторожевского монастыря, а летом по Рублевскому тракту, вот как раз который по «Царской дороге» называется, так скажем, в кавычках. Вот по этой дороге тоже в Саввино-Сторожевский монастырь. И на соколов была охота и так далее. Поэтому это дачные места — и царская резиденция загородная, и загородная резиденция московского генерал-губернатора в Ильинском.

В. Емельянов

— Так закон о дачной жизни — это что такое?

А. Пичугин

— Как жить на даче.

Н. Чаплин

— А закон о садоводах и дачниках, он действующий был принят в 90-е годы еще, он, конечно, устарел. Суть его, там много, он достаточно приличный, но как должно быть общее собрание проходить, какой кворум, кто как голосует, как членские взносы собирать. А потому что у нас дачники все разные.

В. Емельянов

— Слушайте, ну собирали всю советскую дорогу все эти взносы, все эти сходы были дачные...

Н. Чаплин

— Вот.

В. Емельянов

— И закона-то не было никакого.

Н. Чаплин

— Как это не было? Это вы просто не знаете. Была инструкция.

В. Емельянов

— Но инструкция не закон.

Н. Чаплин

— В советские годы любая инструкция похлеще закона была. А решение парткома это вообще.

В. Емельянов

— Ну знаете, это кому как — я так бы вам ответил, поскольку постарше вас немножко. Это кому как и смотря какие инструкции.

Н. Чаплин

— Ну сказали бы вы это в 30-е годы.

А. Пичугин

— Ну как раз, когда другие дачи были.

В. Емельянов

— Вы знаете, я думаю, мы бы здесь в 30-е годы бы и не особо разговаривали.

Н. Чаплин

— Это правда. Наша страна, она имеет разную историю. Но это обязательно надо помнить и не скатиться, к сожалению, в тот или иной период. Но что все-таки закон, я считаю, нужен очень для садоводов и для дачников, потому что все дачники разные. Есть дачники, скажем так, 90-х годов, кто уже построился в каких-то новых, скажем так, кооперативах, и там этот закон не принципиальный, там уже своя дачная жизнь. А вот для тех садовых товариществ, которые были образованы в 50-е, 60-е, 70-е, 80-е годы, очень важен это закон. Он решает массу вопросов: как должны проходить общие собрания, кого мы избираем. И у нас есть поправки свои. Например, там закон предписывает собрание членских взносов исключительно безналичным путем. Это просто глупость, потому что сегодня 90% членских взносов собираются наличными. Поэтому мы считаем, что надо дать возможность до 20-го года людям определяться и так, и так. А уже после 20-го года, когда товарищества перестроятся, дадим им возможность собирать исключительно через безналичный.

В. Емельянов

— Вы знаете, у нас прям вот уже и времени-то не осталось. Но я хочу вот такой последний вопрос задать. Вот там несмотря на эти все законы, да, вообще в обществе очень большой скепсис по поводу всех вот этих новых законов и так далее...

Н. Чаплин

— Нет, кстати, мы считаем, что нам-то здесь нужен закон дачный.

В. Емельянов

— Вот я как раз хотел спросить: он реально помогает? Он страхует дачников от чего-то, от каких-то вот проблем?

Н. Чаплин

— Он страхует.

В. Емельянов

— Он в помощь этот закон или это палки в колеса?

Н. Чаплин

— Он в помощь. Но поэтому мы его критикуем для того, чтобы он был в помощь. Вот если бы он был принят так, как он сейчас есть — он будет палки в колеса. А так как вот мы поправки свои направили, а мы — ведь что это значит, мы — это дачники Подмосковья, у нас, еще раз говорю, это несколько миллионов человек. Мы собрали председателей СНТ и спросили: ребята, вы сможете жить с этим законом? Они говорят: никогда! Вот мы сможем жить, если будет это написано, это, это. Место проведения собраний — пишут: на территории дачного СНТ. Как на территории? У нас две с половиной тысячи участков есть — Алешинские сады в Ногинском районе, вот вашем любимом. Две с половиной тысячи — их не соберешь просто на этом месте. Они собираются всегда в Доме культуры или на улице, в отдельном месте, на поле собирают дачное собрание.

А. Пичугин

— Неплохо.

Н. Чаплин

— Потом зимой москвичи собираются в Москве часто.

В. Емельянов

— Во дворах.

Н. Чаплин

— Да. Третий момент — это доверенности, отменили доверенности. Слушайте, да ни одного кворума у вас не будет без доверенностей. Поэтому доверенность нам нужна. Ну а заканчивая наши дачные разговоры, хочу сказать, что в Подмосковье и Центральной России этот год будет яблочным.

А. Пичугин

— Спасибо. Никита Чаплин, первый заместитель председателя Московской областной Думы. Никита Юрьевич курирует вопросы экологии, сельского хозяйства, дорожного строительства и председатель Союза дачников Подмосковья. Он был гостем программы «Светлый вечер». Спасибо. Я Алексей Пичугин...

В. Емельянов

— Я Владимир Емельянов. Прощаемся с вами, до новых встреч.

А. Пичугин

— Будьте здоровы.

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем