Поделиться
Апостол Иоанн Богослов
1 Ин., 72 зач., III, 10-20.
Глава 3.
10 Дети Божии и дети диавола узнаются так: всякий, не делающий правды, не есть от Бога, равно и не любящий брата своего.
11 Ибо таково благовествование, которое вы слышали от начала, чтобы мы любили друг друга,
12 не так, как Каин, который был от лукавого и убил брата своего. А за что убил его? За то, что дела его были злы, а дела брата его праведны.
13 Не дивитесь, братия мои, если мир ненавидит вас.
14 Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий брата пребывает в смерти.
15 Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей.
16 Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев.
17 А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, как пребывает в том любовь Божия?
18 Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною.
19 И вот по чему узнаём, что мы от истины, и успокаиваем пред Ним сердца наши;
20 ибо если сердце наше осуждает нас, то кольми паче Бог, потому что Бог больше сердца нашего и знает всё.
Комментирует протоиерей Павел Великанов.
Комментирует протоиерей Павел Великанов.
Задумывались ли вы, дорогие братья и сёстры, в чём главная сила любви — о которой сегодня нам рассказывает апостол Иоанн? Та самая сила, которая оказывается сильнее смерти? Дерзну предположить, что эта сила — в решимости принимать в другом то, что для тебя неприемлемо. По большому счету, есть две крайние позиции — любви и ненависти. Ненависть фокусируется на том, что неприемлемо — и своим дыханием раздувает в сознании её носителя эти тлеющие угольки в жаркий костёр, близко с которым лучше не стоять. Любовь, напротив, учится обходится с этими неприемлемыми угольками — чтобы не обжечься, отводя им какое-то безопасное место — но и не подливая масла в огонь. Настоящая любовь невозможна без боли принятия инаковости другого — причем эта боль — не разрушительная, а, напротив, целебная. Она помогает увидеть, где у самого любящего «уязвимые места» — ведь чаще всего в других неприемлемо то, что и сами себе простить не можем.
Образ костра в сознании ненавидящего позволяет нам понять слова апостола, почему всякий ненавидящий — человекоубийца. В сознании ненавистника объект его нелюбви — уже неживой, он — окаменевший труп, который дальше способен только разлагаться. Это — взгляд ненависти. Ненавидеть можно только когда уже окончательно осудил другого. Но взгляд любви совершенно иной. Он умеет прозревать сквозь толщу неправды, греха, лукавства, изменчивости — то самое главное, что и делает человека живым — то отражение Божественного Света, которым и питается всё бытие. Этот взгляд любви аккуратно, очень деликатно, приоткрывает другому то, во что он сам, возможно, даже боится поверить — что он вовсе не таков, каким представляется другим, что в нём есть своя глубоко потаённая сокровищница — до которой только надо докопаться. Как не назвать такой взгляд — живительным?
Легко любить тех, кто хорошо скроен по моему собственному шаблону. Но только любовь к настоящему «другому» — а ещё лучше — «врагу» — способна в корне изменить самого человека и сделать его подобным Тому, Кто единственный оказался сильнее ада и смерти!
