Поделиться
«Апостол Павел». Рембрандт (1606–1669)
1 Кор., 142 зач., IX, 13-18.
Комментирует священник Антоний Борисов.
Укоры, тем более напрасные, вызывают душевную горечь, сердечную боль. В особенности, когда автором укоров является близкий для тебя человек. Нечто подобное пришлось пережить апостолу Павлу, в адрес которого зазвучали претензии со стороны дорогой ему Коринфской церкви. Об этом сам Павел пишет в 9-й девятой главе первого послания к коринфянам. Отрывок из неё читается сегодня во время утреннего богослужения. Давайте послушаем.
Глава 9.
13 Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника?
14 Та́к и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования.
15 Но я не пользовался ничем таковым. И написал это не для того, чтобы та́к было для меня. Ибо для меня лучше умереть, нежели чтобы кто уничтожил похвалу мою.
16 Ибо если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую!
17 Ибо если делаю это добровольно, то буду иметь награду; а если недобровольно, то исполняю только вверенное мне служение.
18 За что́ же мне награда? За то́, что, проповедуя Евангелие, благовествую о Христе безмездно, не пользуясь моею властью в благовествовании.
Коринфская церковь, которой апостол Павел адресовал одно из своих посланий, вошедших в состав Библии, занимала в жизни святого особое место. Павел оказался в Коринфе после неудачной проповеди в Афинах, оказался, намереваясь провести в этом городе всего лишь одну ночь. Коринф святому очень не нравился, что не удивительно, ведь данный античный полис славился распущенностью и грубостью нравов своих жителей. Но Господь во сне повелел Павлу остаться в городе и проповедовать именно тут слово Божие. В итоге, апостол провел в Коринфе полтора года, создав здесь одну из самых крупных в Средиземноморье христианских общин.
Коринфяне сначала Павла радовали, а потом стали сильно его печалить и своей вздорностью, и любовью к ссорам и спорам. Пытаясь отчасти свалить ответственность с собственных плеч, христиане Коринфа стали всячески укорять апостола за те или иные недостатки. Логика тут была довольно простой — каков учитель, таковы и ученики. И это не коринфяне такие плохие, а Павел, который сам далеко не совершенен. Среди претензий, звучавших в адрес апостола, имелась следующая — якобы Павел тунеядец, лодырь, приспособленец. Он только и умеет, что говорить, а заработать себе на жизнь реальным трудом не в состоянии.
Вот так выглядит исторический фон прозвучавших строк. Конечно же, апостолу было очень горько слышать от коринфских христиан подобные упреки. И Павел стремится продемонстрировать, что претензии лживы и надуманы. Делает он это не столько из-за желания обелить собственную репутацию, сколько, в принципе, защищая служение апостольское, проповедническое. Павел прямо отвергает все обвинения в тунеядстве. Находясь в Коринфе, он специально обучился ремеслу изготовителя так называемых палаток — шатров-тентов для хранения товаров на корабельных палубах. Это был действительно тяжёлый труд.
Павел напоминает, что ремесло позволило ему не брать от коринфян никаких пожертвований. Хотя он имел на то полное право, поскольку Христос не запрещал апостолам получать финансовую помощь за их служение. Но Павел как будто предчувствовал, что христиане Коринфа однажды обвинят его в чем-то, связанном с деньгами. А потому апостол, повторюсь, за все полтора года проповеди от коринфских верующих ничего не принимал. Но дело даже не в финансах. Павел в прозвучавшем отрывке рассуждает о смысле жизни. Биография святого могла ведь сложиться совершенно иначе. Он легко бы занял самое привилегированное положение в древнем Израиле — приобрёл бы престиж и достаток.
Но Павел избрал путь веры и проповеди. Ведь именно на нём (этом пути) находилась истинная правда жизни — Господь Иисус. После того, как апостол в видении встретил Христа на дороге в Дамаск, он понял, что земные ценности и награды — ничто в сравнении с радостью быть апостолом Спасителя. А потому претензии коринфян, хотя и доставляли Павлу горечь, тем не менее, рассматривались им просто как искушение, подтверждающее истинность избранного пути. В сегодняшнем чтении Павел задается вопросом — что случится, если он перестанет проповедовать? Он ощутит внутри себя боль от того, что пойдет против себя и собственной совести. Давайте же следовать примеру апостола — стремиться исполнять, прежде всего, правду Божию, не слишком обращая внимания на возникающие помехи. И пусть наше христианское призвание не проявляет себя исключительно в храме. Будем свидетельствовать о Христе своей жизнью и в храме, и дома, и на работе — в любом месте проповедуя Евангелие словом и делом, напоминая себе и другим о высоком призвании христианина.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Сколько раз рыдала ты, душа моя»
Поделиться
Сколько раз рыдала ты, душа моя о том, кто знает путь и видел истину, и имел жизнь. Жадно предавалась ты тем, кто обещал показать тебе дорогу к ним, и водили они тебя путями кружными, всякий раз отсылая обратно.
Слушала ты пустословов многих, говоривших об истине, душа моя. Но когда о важном ты их вопрошала, о чём горит утроба твоя, застревали слова в горле у них. И уходила ты в печали к другим пустословам, чтобы услышать ту же сказку, которая кончалась там же где и прежние, словно резина, до определённой меры тянущаяся.
А пытавшиеся показать тебе жизнь, открыли глаза твои только на смерть.
Но грядёт Воскреситель, и смерть устрашающая сама в страхе бежит с пути Его. Вот тебе, душа моя, притча о жизни, которую смерть не уносит, но открывает новую.
Вот тебе живая притча об истине, которая на все вопросы твои отвечает до того, как ты успеешь задать их.
Вот тебе спутник, знающий путь бесконечный, который, когда поведёт тебя, не вернёт обратно.
Вот тебе пастырь добрый, жизнь одной овцы ценящий выше всех суббот еврейских. Вот тебе лекарь, для которого жизнь кающегося грешника драгоценней храма Соломонова.
Не бойся, душа моя, ни за одну овцу в загоне твоём — ни одна не погибнет. И не жалей волков своих, что вокруг овец рыщут: не улизнёт ни один, ибо у пастыря твоего меч обоюдоострый.
Овцы твои в тебе самой, и волки твои, потомство твоё от брака с землёй — в тебе, и вот, возлюбленный мой входит с мечом обоюдоострым.
Не плачь, если больно тебе станет от удара меча его. Он — лекарь добрый, и иссекает из тебя то, что не есть ты. Не оплакивай пришельцев, приносивших тебе лишь болезни, позор и раны тяжкие.
Не страшись огня, которым сожжёт он сор в тебе накопившийся, давно тебе нужен был такой пожар. И долго он пылать будет, ибо гнить начала ветошь твоя.
То, о чём ты скорбеть будешь, не твоё, душа моя, это брак твой с миром и дети незаконнорождённые.
Не ропщи, если разлучит он тебя с отцом и матерью, братьями и сестрами. Ни с чем, что от Неба, не разлучит он тебя. Ни одну нить, с небом тебя связующую, не пресечёт меч его. Вот смотри, перебирает он нити и очищает их от земного, и рассекает узы твои с землёй. Если бы, душа моя, была ты девой чистой и смотрела ясным оком невинности, ты сама легко разрешилась бы от уз этих, ибо знала, что их не существует.
Поспеши, душа моя. Соединись с Сыном Бога Живого, ибо жду в нетерпении. Когда же соединишься с Ним ни меч Его, ни огонь, не будут страшить тебя, но будут сладки, как мёд.
Кронштадт. Город для защиты столицы
Поделиться
Фото: Олег Варов / Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси
В мае 1703 года Пётр Первый заложил крепость Санкт-Петербург — на Заячьем острове, там, где река Нева выходила в Финский залив. Эту территорию русские войска отбили у шведов в первые годы долгой Северной войны. Впрочем, когда-то берега Невы были русскими. Здешние земли принадлежали Новгородской республике. Однако ещё в XIII веке перешли под контроль Швеции. И вот историческая справедливость восторжествовала. У России появилась возможность получить и закрепить за собой выход в Балтику. Крепость в устье Невы получила впоследствии название Петропавловская, а Санкт-Петербургом стал именоваться город, разраставшийся за её пределами. Пётр собирался превратить его в новую столицу. Однако дальновидный царь прекрасно понимал: шведы с потерей не смирятся. И прежде необходимо позаботиться о её безопасности. Защитой будущей столицы Российской Империи стала крепость Кронштадт.
В сырой, холодный октябрьский день 1703 года Пётр Первый на небольшой парусной лодке отправился к острову Котлин в Финском заливе. Царь провёл замеры глубины вокруг острова, чтобы понять, смогут ли там пройти крупные корабли. С южной стороны Котлина глубина оказалась достаточной для прохода самых больших судов. Тогда Пётр приказал основать здесь мощную фортицию — то есть, крепость. Царь лично разработал макет главной башни, в которой помещалось 14 артиллерийских орудий. Крепость возвели, фактически, всего за одну зиму. 18 мая 1704 года состоялось торжественное открытие форта. Крепость освятил новгородский митрополит Иов. Пётр Первый записал в своём дневнике: «Наречена сия крепость Кроншлот, то есть Коронный замок, и торжество в нём было трехдневное». Коменданту Кроншлота, полковнику Федоту Толбухину, царь лично дал приказ «держать сию цитадель, с Божей помощью, аще случится, хотя до последнего человека». Крепость не подвела. Уже через несколько месяцев Кроншлот успешно отразил атаку шведской эскадры. Противник не успокоился и предпринял новые попытки напасть на крепость в 1705-м и 1706-м году. Все они оказались безуспешными для врага.
Постепенно по указанию царя на Котлине возводились новые береговые укрепления, склады и мастерские. Появилась гавань для стоянки кораблей — к началу 1720-х годов остров стал главной базой молодого Балтийского флота. Постепенно на месте крепости вырос целый город, который обрёл свой официальный статус и имя в октябре 1723-го. Пётр, тогда уже — император, прибыл на Котлин для торжественной закладки города-крепости Кронштадт. Которая, по замыслу государя, «служила бы делу обороны со всех сторон». Любопытно, что на гербе нового города, который разработал итальянский геральдист Франческо Санти, запечатлён походный солдатский котелок. По всей вероятности, это дань легенде, согласно которой название острова Котлин происходит от котелка, в панике оставленного на костре шведами, бегущими от русских солдат. Есть, однако, мнение, что свое название остров получил из-за похожей на котёл горловины Финского залива. Так или иначе, котелок остался увековеченным на гербе Кронштадта.
Небольшой городок стал местом славных исторических событий. В 1815-м году в Кронштадте был спущен на воду первый в России пароход. В 1879-м в городе появился величественный Владимирский Морской собор. Его настоятелем стал священник Иоанн Сергиев, сегодня известный как святой праведный Иоанн Кронштадтский. В годы Великой Отечественной войны, во время блокады Ленинграда, через Кронштадт проходила Дорога жизни. Крепость, когда-то основанная Петром для охраны рубежей, продолжала стоять на защите Отечества. Сегодня Кронштадт влился в состав Санкт-Петербурга. Но при этом не потерял статус города — уникального, с богатой древней историей.
Все выпуски программы Открываем историю
Камышница. Анна Тумаркина
Поделиться
Я люблю наблюдать за птицами. Прихожу в любимый парк, к пруду, кормлю их хлебом. Это дает ощущение близости к Творцу. Успокаивает, восстанавливает равновесие.
В тот день я снова пришла к пруду. Нужно было посидеть, подумать.
В мою группу привели заниматься очень слабого студента...
Знаете, мне кажется, практически каждый педагог создает свою галерею типажей учеников. У меня она такая: «талантливые отличники», «усидчивые трудяги», «одухотворенные бездельники», «вечные должники», «умничающие невпопад», «оригинальные весельчаки»...
Но есть особая группа студентов — те, кто хотят учиться, стараются, но... не могут. Стараешься помочь человеку на пределе своих сил, потом раздражаешься, потом выгораешь. Возникают мысли: «Почему я должна тратить на них свое драгоценное время? Толку все равно не будет!!»
Вот такого парня и зачислили в мою группу. Он был не просто слабый. Безнадежный. Тот самый редкий случай, когда против природы не пойдешь. Возможно, впервые в жизни я думала отказать—вот только на каком основании? Сказать несчастной матери 18-и летнего юноши «Ваш сын необучаем?» Но от него и так все отказались. Жестоко... Дать ложную надежду? Еще хуже. Я сидела, молча кидала в воду хлеб. Молилась про себя.
Внезапно из-за камышовых зарослей показалась моя любимая птица. Камышница, она же водяная курочка. И не одна. Вдоль берега гордо и уверенно плыла птичка-мама, а за ней — маленькие черные птенцы. Один, два, три... пять черных птенчиков, словно по росту в шеренгу за мамой выстроились: этот побольше, этот поменьше, этот маленький, этот совсем маленький, а последний... вообще крошка. Я бросила в воду немного хлебных крошек.
Мама-камышница ловко поймала хлебный мякиш в воде, но даже и не подумала его съесть. Она развернулась, подплыла к самому младшему из птенцов и... покормила его добытым кусочком. Затем, следующего птенца. И так — от младшего к старшему — накормила всех.
«Зачем она кормит самого слабого первым — задумалась я — скорее всего, он и не выживет....» В дикой природе выживает сильнейший, увы. А она кормит слабенького, безнадежного. Птица руководствуется инстинктом, который дал Господь. Кормит, потому что так надо.
И тут я мысленно вернулась к своим слабым ученикам: ведь мы, преподаватели, должны делать почти то же самое. Помогать учиться всем. И самым слабым — тоже.
Откуда брать силы? У Бога. Разве знает камышница, что будет со всеми ее детьми, когда кормит свой выводок, начиная со слабейшего? И я не могу дать стопроцентный прогноз, как сложится обучение моего нового студента. Почему я его практически приговорила? Я совершенно успокоилась и решила не отказывать своему студенту. Просто будем работать. Просто будем молиться. А Богу возможно всё!
Автор: Анна Тумаркина
Все выпуски программы Частное мнение
