Поделиться
«Апостол Павел». Рембрандт (1606–1669)
1 Кор., 142 зач., IX, 13-18.
Комментирует священник Антоний Борисов.
Укоры, тем более напрасные, вызывают душевную горечь, сердечную боль. В особенности, когда автором укоров является близкий для тебя человек. Нечто подобное пришлось пережить апостолу Павлу, в адрес которого зазвучали претензии со стороны дорогой ему Коринфской церкви. Об этом сам Павел пишет в 9-й девятой главе первого послания к коринфянам. Отрывок из неё читается сегодня во время утреннего богослужения. Давайте послушаем.
Глава 9.
13 Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника?
14 Та́к и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования.
15 Но я не пользовался ничем таковым. И написал это не для того, чтобы та́к было для меня. Ибо для меня лучше умереть, нежели чтобы кто уничтожил похвалу мою.
16 Ибо если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую!
17 Ибо если делаю это добровольно, то буду иметь награду; а если недобровольно, то исполняю только вверенное мне служение.
18 За что́ же мне награда? За то́, что, проповедуя Евангелие, благовествую о Христе безмездно, не пользуясь моею властью в благовествовании.
Коринфская церковь, которой апостол Павел адресовал одно из своих посланий, вошедших в состав Библии, занимала в жизни святого особое место. Павел оказался в Коринфе после неудачной проповеди в Афинах, оказался, намереваясь провести в этом городе всего лишь одну ночь. Коринф святому очень не нравился, что не удивительно, ведь данный античный полис славился распущенностью и грубостью нравов своих жителей. Но Господь во сне повелел Павлу остаться в городе и проповедовать именно тут слово Божие. В итоге, апостол провел в Коринфе полтора года, создав здесь одну из самых крупных в Средиземноморье христианских общин.
Коринфяне сначала Павла радовали, а потом стали сильно его печалить и своей вздорностью, и любовью к ссорам и спорам. Пытаясь отчасти свалить ответственность с собственных плеч, христиане Коринфа стали всячески укорять апостола за те или иные недостатки. Логика тут была довольно простой — каков учитель, таковы и ученики. И это не коринфяне такие плохие, а Павел, который сам далеко не совершенен. Среди претензий, звучавших в адрес апостола, имелась следующая — якобы Павел тунеядец, лодырь, приспособленец. Он только и умеет, что говорить, а заработать себе на жизнь реальным трудом не в состоянии.
Вот так выглядит исторический фон прозвучавших строк. Конечно же, апостолу было очень горько слышать от коринфских христиан подобные упреки. И Павел стремится продемонстрировать, что претензии лживы и надуманы. Делает он это не столько из-за желания обелить собственную репутацию, сколько, в принципе, защищая служение апостольское, проповедническое. Павел прямо отвергает все обвинения в тунеядстве. Находясь в Коринфе, он специально обучился ремеслу изготовителя так называемых палаток — шатров-тентов для хранения товаров на корабельных палубах. Это был действительно тяжёлый труд.
Павел напоминает, что ремесло позволило ему не брать от коринфян никаких пожертвований. Хотя он имел на то полное право, поскольку Христос не запрещал апостолам получать финансовую помощь за их служение. Но Павел как будто предчувствовал, что христиане Коринфа однажды обвинят его в чем-то, связанном с деньгами. А потому апостол, повторюсь, за все полтора года проповеди от коринфских верующих ничего не принимал. Но дело даже не в финансах. Павел в прозвучавшем отрывке рассуждает о смысле жизни. Биография святого могла ведь сложиться совершенно иначе. Он легко бы занял самое привилегированное положение в древнем Израиле — приобрёл бы престиж и достаток.
Но Павел избрал путь веры и проповеди. Ведь именно на нём (этом пути) находилась истинная правда жизни — Господь Иисус. После того, как апостол в видении встретил Христа на дороге в Дамаск, он понял, что земные ценности и награды — ничто в сравнении с радостью быть апостолом Спасителя. А потому претензии коринфян, хотя и доставляли Павлу горечь, тем не менее, рассматривались им просто как искушение, подтверждающее истинность избранного пути. В сегодняшнем чтении Павел задается вопросом — что случится, если он перестанет проповедовать? Он ощутит внутри себя боль от того, что пойдет против себя и собственной совести. Давайте же следовать примеру апостола — стремиться исполнять, прежде всего, правду Божию, не слишком обращая внимания на возникающие помехи. И пусть наше христианское призвание не проявляет себя исключительно в храме. Будем свидетельствовать о Христе своей жизнью и в храме, и дома, и на работе — в любом месте проповедуя Евангелие словом и делом, напоминая себе и другим о высоком призвании христианина.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Скряги
Поделиться
Жили на свете муж с женой. Только и думали они с утра до вечера, как бы разбогатеть, но при этом поменьше работать.
Спорили они между собой, спорили и решили устроить постоялый двор. Даже неплохо дела у них пошли, а большой прибыли и богатства всё равно нет. Богатые гости добро привезут, переночуют, да с собой увозят. А с бедняка что возьмешь? Да и хлопот с гостями каждый день много.
И вот забрёл однажды на постоялый двор почтенный старец — борода белая, посох длинный, на посохе красной тушью иероглифы выведены: «Коли я войду в ворота, всех избавлю от заботы». Прочитали муж с женой надпись на посохе, и подумали: «Вот кто нас от забот избавит и поможет без труда разбогатеть».
Впустили они путника за ворота и стали расспрашивать: расскажи, как ты людей от забот избавляешь?
— Есть у меня одно лекарство, которое проникает в человеческий ум и сердце, — отвечает старец, — Только действует волшебное зелье на всех людей по-разному, и само решает, кому какую пользу принести, от каких избавить забот и невзгод...
Услыхали это муж с женой и стали просить старца, чтобы продал им волшебное зелье. Но тот даром вручил им пузырёк с лекарством, и пошёл своей дорогой, постукивая посохом.
Обрадовались муж с женой, выпили лекарства от забот и хлопот — а они совсем не убавились. Одному гостю обед принеси, второму постель застели...
И надумали они подлить волшебного зелья какому-нибудь богатому гостю в рис или в чай. Забудет он про все свои мешки и тюки, оставит их на постоялом дворе, а хозяева их подберут, спрячут, и без лишних забот наконец-то разбогатеют.
Надо же такому случиться, что в тот же вечер заехал на постоялый двор богатый купец. Ларцы жемчугом набиты, мешки — яшмой, ящики — кораллами да бирюзой. А украшений золотых и серебряных вообще не счесть! Разгорелись у жадных хозяев глаза. Пока муж смотрел, как купец в своей комнате сокровища возле очага складывает, жена на кухне подлила постояльцу в чай волшебного зелья. Гость за ужином выпил целый чайник чаю и довольный спать лег. А муж и жена от нетерпения всю ночь глаз не могли сомкнуть, перебирая в уме чужие сокровища.
Рано утром, как только купец уехал с постоялого двора, муж и жена кинулись в его комнату. Все углы обыскали — пусто: ничего не забыл взять с собой купец, хоть бы колечко обронил...
— Похоже, обманул нас старик с посохом, — сказала жена. — Я-то думала, его лекарство память отбивает...
— Ой, а ведь мы с тобой забыли с этого купца за ночлег деньги взять! — вдруг вспомнил муж.
Скряги до сих пор спорят: то ли зелье всё же было волшебное, то ли жадность у людей последний ум отнимает. А вы как думаете?
(по мотивам китайской народной сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Частная коллекция, доступная всем
Поделиться
Фото: Anton Maksimov 5642.su / Unsplash
Я часто захожу на один из своих любимых порталов «Баба-Деда» — площадку для представителей старшего поколения и их взрослых детей. Недавно прочитала там о Татьяне Васильевне Антоновой, историей которой делюсь со всеми!
В небольшом старинном городе Олонец, что на юге Республики Карелия, немало достопримечательностей. Старинные храмы и монастырь, подвесные мосты через реки Олонка и Мегрега, театр и национальный музей карелов-ливвиков — одного из коренных народов этих мест. Память о Великой Отечественной войне увековечена в мемориале Неизвестному солдату и братской могиле советских воинов и партизан. А ещё в Олонце есть уникальный военный музей — частная коллекция, собранная местной пенсионеркой Татьяной Антоновой.
Всё началось много лет назад, когда фронтовик Иван Иванович, свёкр Татьяны, отдал ей на хранение свои боевые награды. Она обещала их беречь, а в результате собрала целую коллекцию раритетов!
В те годы наша героиня работала на стройке и часто ездила в командировки. Её трудовой стаж составил без малого сорок лет, и всё это время Татьяна привозила из карельских городов и селений военные реликвии и предметы быта. Найденные сокровища до поры до времени складывала в доме покойного свёкра, а когда коллекция стала внушительной, задумалась об экспозиции. Так и произошло: в 2019 году Татьяна Антонова открыла в здании бывшей районной гостиницы военно-патриотический музей!
На странице «Военный музей Антоновой» в социальной сети — множество фотографий экспонатов. В коллекции — письма и наградные документы, личные вещи и предметы быта военного времени. К примеру, котелок и керосинка из квартиры блокадников, фарфоровые слоники и игрушечный танк, найденный в окопе. А ещё в музее бережно хранят старинный образ Георгия Победоносца. «Перед началом войны эту икону нашли жители деревни Юргелицы Олонецкого района: она сама приплыла в наши края по окрестным ручьям», — рассказывает Татьяна Васильевна.
Пенсионерка уверена, что музей должен быть бесплатным для всех. К слову, аренду помещения и электроэнергию она оплачивает самостоятельно — для этого приходится подрабатывать.
Я думаю, что собрание реликвий времён Великой Отечественной войны — это и есть та «живая память», которая передаётся из поколения в поколение. Низкий поклон Татьяне Антоновой за её частную коллекцию, доступную всем!
Все выпуски программы Живут такие люди
Матапан. История одной монеты
Поделиться
Фото: Stefan Petrov / Pexels
Монета — это история, которую можно подержать в руке. Первые монеты для торговли появились ещё до Рождества Христова в древнем государстве Лидия. Менялись эпохи, уходили в прошлое целые империи, возникали новые государства, и у всех были свои монеты — разного размера, с различными изображениями и номиналом. Профессиональному историку стоит лишь взглянуть на обозначения и датировку той или иной монеты, чтобы понять, в какой стране она появилась и свидетельницей каких событий стала.
Одной из самых известных монет средневековья был Матапан или, как его еще называли, — гроссо. Он появился в конце XII века в Венецианской республике, когда её возглавлял Энрико Дандоло. В тот период набиравшая торговую мощь Венецианская республика конкурировала за право экономического первенства с Византийской империей. Новые монеты были предназначены не только для внутренней, но и для внешней торговли. Они на 98 процентов состояли из чистого серебра и весили чуть больше 2-х граммов. Внешне они напоминали знакомые европейским и восточным купцам византийские монеты. На одной из её сторон была изображена фигура сидящего на троне Христа, а на обратной — отчеканен покровитель Венеции — апостол Марк, вручающий знамя дожу — главе республики. По самому краю матапан обрамлял объемный узор, который выполнял не только декоративную функцию. Он был нужен в целях безопасности: если бы кто-то срезал с монеты немного серебра, это сразу стало бы заметно. Этимология слова «матапан» доподлинно неизвестна. Согласно одному из предположений, название было связано с изображением на монете, и в переводе с арабского обозначало — «сидящий Христос». По другой версии, свое название монета получила от мыса Матапан на острове Морея, который в результате Четвертого крестового похода некоторое время принадлежал Венеции.
Ряд исследователей предполагает, что монета была введена в обращение именно в период Четвёртого крестового похода в 1204 году, когда европейские рыцари разорили столицу Византийской империи — Константинополь. Активное участие в организации и деятельности похода принимали и венецианцы, которым ослабление Византийской империи было только на руку. После разграбления Константинополя большая часть сокровищ была перевезена в Венецию. Эти события укрепили экономическое и политическое положение Венецианской республики, а матапан получил широкое распространение в международной торговле.
Позднее монеты, подобные венецианской, начали выпускать и за пределами республики. Например, по образцу матапана был отчеканен первый сербский динар короля Стэфана Уроша II, который правил Сербией в конце XIII — начале XIV века. Этот сюжет даже запечатлел в своей поэме «Божественная комедия» итальянский поэт Данте Алигьери в строках: «И не украсят царственного сана норвежец, португалец или серб, завистник веницейского чекана». Исследователи считают, что под сербом, «завистником веницейского чекана», Данте имел в виду именно Стэфана Уроша II, выпустившего свою монету по венецианскому образцу.
Благодаря произведению Данте мы можем увидеть, как небольшая серебряная монета оказалась не только важной валютой в международной торговле, но и культурно-историческим наследием, показывающим тесную связь между государствами в те далёкие времена. А еще рассказать о том, что каждая деталь в истории имеет значение.
Все выпуски программы Открываем историю
