Поделиться
Анна Леонтьева
Для меня жизнь никак не может описываться словами о высоком, для меня понятие о высоком в мелочах: движениях, запахах, мыслях, словах, цвете зелени в городском парке, улыбке бабушки в очереди в поликлинику. Но сегодня я так долго ждала ребенка у этой самой поликлиники, что неожиданно получила кучу времени – как раз таки подумать о всяком общем и философском и жизненном. О молитве.
Мой друг рассказывал мне о себе и своей жене в том периоде, когда они были, совсем начинающими православными. Строго следящими за выполнением церковного устава в семье, самозабвенно путешествующими по монастырям и святыням, много часов в день читающими молитвенные правила, Евангелие и Деяние апостолов. Все это, сказал он, было прекрасно, только мы слегка увлеклись внешней, обрядовой стороной вопроса. Так нравилось нам готовить по монастырским рецептам гречневую кашу в пост, вставать затемно, чтобы побольше успеть прочитать так называемых «утренних правил», выстаивать в храме как можно больше служб. Жена родила к этому времени третьего ребенка, и наш духовник заметил тревожные симптомы. Мать больше времени уделяла чтению Писания и Деяний святых апостолов, чем детям. Наш батюшка значительно сократил молитвенное правило и велел почаще принимать гостей и вместе ходить в театр. Мы как будто опомнились. Эта жизнь, в налаженной, красивой, правильной череде постов и праздников может при злоупотреблении перейти в жизнь исключительно во внешнем церковном круге. А внутри жизнь замедляется.
Подменяя «жизнью по уставу» реальные отношения с Небесным Отцом, мы получаемся немного язычниками и немного фарисеями, подменяя любовь к Богу и ближним заклинаниями дождя, поклонением властелину солнца или наоборот - строгим соблюдением церковного устава. Тогда наш Господь – Он вроде надзирателя, который строго следит: чтобы все по правилам!
С другой стороны - я часто во время молитвы, ловлю себя вот на каком моменте. Я очень вживую, как мне кажется,разговариваю с Богом Отцом – но стараюсь, как говорят дети – подлизаться к Нему, чтобы Он не сердился на меня. Ведь да, это я утащила что-то такое со стола, что предназначалось не мне. Ведь да, это я что-то нарушила такое, что Он мог заметить. И что мне за это будет? Тогда наверное мои представления о Нем в момент моих обращений – это представления испуганного ребенка: Отец может в любой момент вынуть ремень или лишить сладкого. Испуганный ребенок же верит в отца, слышит и видит его, но все время ждет наказания.
Как же достигнуть такого покоя и такой любви, как делать все возможное, чтобы порадовать ДОБРОГО отца? Вот какой вопрос я задаю. И как вы поняли из всего моего текста – я пока только ищу ответ.
