У нас в гостях был руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации иеромонах Геннадий (Войтишко).

Мы говорили о том, каким может быть отдых современного христианина, чтобы восстановить силы и вместе с этим получить духовную пользу. Отец Геннадий размышлял, может ли молитва быть отдыхом, почему зачастую после того, что мы считаем отдыхом, мы остаемся опустошенными и уставшими, а также можно ли отдохнуть, общаясь с другими.

Ведущие: Алексей Пичугин, Марина Борисова

---

Алексей Пичугин:

— Дорогие слушатели, здравствуйте! «Светлый вечер» на светлом радио. В этой студии приветствуем вас мы: я Алексей Пичугин.

Марина Борисова:

— И Марина Борисова.

Алексей Пичугин:

— И с удовольствием представляем нашего гостя. Иеромонах Геннадий Войтишко, руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Церкви. Здравствуйте!

Отец Геннадий:

— Добрый вечер!

Марина Борисова:

— Отец Геннадий, в те давние-давние годы, когда я пришла в церковь, нам, молодым и таким полным неофитского энтузиазма новым прихожанам, более сведущие товарищи говорили, что правильную церковную жизнь нужно строить на триаде. Это молитва, труд и отдых. Вот что касается молитвы и труда, поговорить об этой теме мы, по-моему, всегда готовы, и с большим удовольствием, очень много времени уделяем этим разговорам. А вот отдых остаётся всё время за скобками. Для меня эта фигура умолчания наиболее интересна сейчас из всей триады, потому что, во-первых, хочется понять, что такое отдых для христианина и чем он принципиально отличается от отдыха нехристианина. И каким образом не вычеркивать отдых из своей правильной, как нам кажется, христианской жизни, не в ущерб всему остальному, я имею в виду и молитву, и труд.

Отец Геннадий:

— Опять же, как однажды мы с вами беседовали, давайте договоримся о терминах. Отдых. Это важный момент в жизни любого человека, цель которого — восстановление сил. Восстановление сил для чего-то. Для жизни, в конце концов. Очевидно, что наши труды и даже нетруды человека утомляют. Так устроена физиология, так устроена психика, так устроен внутренний и внешний мир человека, что он нуждается в восстановлении. Элементарно, даже сон. Это и есть способ восстановления и внутренних процессов в организме, и в том числе упорядочения той информации, которая проникает в головной мозг, выстраивание этих нейронных цепочек, связей и так далее. Все это крайне необходимо и для верующего и неверующего, и верующие дышат воздухом и неверующие, и верующие спят и неверующие, и воду пьют и верующие и неверующие, и в этом смысле восстановление необходимо и верующим, и неверующим. Главный вопрос ведь у вас прозвучал: а чем это будет отличаться у верующего и неверующего, есть ли какое-то отличие? Наверное, с физиологической точки зрения или психологической, наверное, это всё будет идентично, за исключением одного. Всё, что бы ни делал верующий человек, верующий во Христа человек, он делает это в Боге и с Богом, со Христом. Он живёт со Христом, он ложится с мыслью и с молитвой ко Христу в понимании своего хождения перед Лицом Божиим, и просыпается, он трудится или отдыхает, он преподает или учится. Это все происходит перед Лицом Божьим. Но даже я бы больше сказал, перед лицом Божьим хождение, это история вообще-то даже Ветхого Завета, он ходит и живет в присутствии Божьем, как сам в нем, так и Христос в нем, если он действительно христианин. И вот все, что бы ни происходило, всякое дыхание, совершаемое человеком в трудах или в отдыхе, оно наполнено Христом, оно наполнено Богом. Может, это звучит очень пафосно, так как-то высокоелейно, но, наверное, это тот идеал, который должен был бы быть. Хотя, опять же, нет ничего прекрасного, что человек бы не испортил. И в этом смысле для некоторых людей отдых — это и отдых от Бога. Бывает и такое. Но потому что страсти и похоть так накрывают человека, что в присутствии Божьем он не может находиться.

Марина Борисова:

— Ну, у нас каждый раз, по крайней мере, у большинства стремящихся правильно прожить Великий пост, есть эта картина перед глазами. Вот мы дошли, доползли, доскрипели всеми своими шестерёнками до Пасхи.

Отец Геннадий:

— И теперь можно.

Марина Борисова:

— И можно. И вот... И нельзя.

Отец Геннадий:

— Но вот в том-то и дело, что это изначально неверное понимание и логики поста, его предназначения. И в этом смысле для кого-то кажется, что пост — это такая, знаете, титаническая работа лопатой, после которой требуется там сразу во все тяжкие податься. Нет, не так. Пост вообще направлен на то, чтобы убрать всё то, что делает, как это по-русски перевести слово, отучневшим, ожирневшим, да? Можно так сказать? Ну, плохо звучит. Ну, суть понятна. Твоё сердце, твой ум и даже твою телесность.

Марина Борисова:

— Ожиревшим.

Отец Геннадий:

— Ожиревшим, да, ожиревшим. И твою душу, и твоё тело в конечном итоге. И не только с точки зрения продовольствия, а с точки зрения вообще, как бы твоего бытия. И в этом смысле это, знаете, такая хорошая генеральная уборка, и дальше ты продолжаешь жить в чистоте, в красоте и в свете Божьем. Зачем это опять захламлять грязью и, собственно говоря, и дальше это всё превращать в бардак? Нет необходимости. Вот тогда, если это такое понимание поста и вот такого предназначения поста, ну тогда и не будет этого. Ну все, теперь можно мясо, давай во все тяжкие пойдем, сейчас давай алкашечки нальем и идем в пьянство, загул и так далее. Да нет, глупость какая-то. Сейчас мы сдерживались, а потом пойдем в разнос. Ну вот если отношение к посту, это как к такому процессу сжатия пружины, вот сейчас ее надо зажать внутри себя, а все равно потом выстрелит. А как выстрелит, это так повредит человеку, что мама не горюй. Вот это не про отдых потом будет, это про нанесение себе раны, еще похлеще того, с чем ты начинал пост.

Марина Борисова:

— Почему мы, ориентируясь на какие-то такие высокие примеры, будь то жития святых или какие-то живые, с нашей точки зрения, образцы духовной жизни, мы не видим их отдыхающими? Мы чаще всего готовы брать с них пример именно в том, чтобы отрезать кусок отдыха в пользу труда или молитвы. В советское время была такая, ну, может быть, сейчас она многим покажется странной присказка: «Нам света не надо, нам партия светит. Нам денег не надо, работу давай». Вот приблизительно, если это перевернуть на церковный лад. Вот приблизительно в таком же ключе у многих идёт мысль. И кажется, что это правильный путь к самосовершенствованию.

Отец Геннадий:

— Вот самосовершенствование — это вообще катастрофа.

Марина Борисова:

— Да, почему? Почему нельзя из своей жизни вынуть кирпич под названием «отдых»? Почему она скособочится?

Отец Геннадий:

— Если слово «отдых» мы заменим синонимом «восстановление», то мы увидим, что отдых может быть не только состоянием покоя, то есть бездеятельности. Вот, хотя вообще не очень, наверное, прилично свои какие-то примеры, свой опыт приводить, но, тем не менее, могу вам сказать откровенно, я восстанавливаюсь и душевно, и духовно на литургии. Я слышал, у многих священников такое происходит за неделю или за какие-то промежутки.

Алексей Пичугин:

— А если он служит череду, и каждый день её служит?

Отец Геннадий:

— Знаете, вот один из самых лучших периодов в моей жизни, когда у меня была такая возможность, и как мирянину причащаться каждые две недели, и быть на литургии, и уже как священник служить в такой череде, не знаю, Бог не утомляет меня. Опять же, знаете, я иногда смотрю, как иногда бывает, священники, находящиеся в череде или не в череде, уходящие, в так называемый, отпуск, не приходят на богослужения. И для меня это кажется странным, потому что... Ну, это отпуск от кого? От Бога. Опять же, возвращаемся. Мне это странно, я не понимаю. Это, еще раз говорю, то, что я не понимаю, это не значит, что человек не понимает, почему ему так важно поставить что-то на паузу. Это мое недоумение, это мое непонимание. Потому что для меня литургия всегда, во все мои осознанные годы бытия в церкви, была средством восстановления. И иногда даже физического, могу тоже в этом признаться. И я знаю таких многих священников, которые просто оттаивают душой, и сердцем, и умом за богослужением. Конечно, если для тебя богослужение — это рутина, а я даже хуже скажу, если это долг, который ты исполняешь, ну это катастрофа. Отдавать долги Богу, да Бог с нас не требует. Знаете, вот интересное чтение, чтение евангельское по поводу должника. Один был должен очень много, и хозяин, господин некий, простил ему этот долг. И вот он пошёл стрясать долги со своих должников. И получается так, что это на самом деле какой-то сатанизм предъявлять всем долги, да? И когда твои отношения с Богом – это такой откуп долгов, это какая-то уплата должных налогов, ну, это, конечно, будет печально. И это, кстати, наверное, и приводит к тому самому выгоранию, о котором нередко говорят. А если это встреча и это общение с любимым, с тем, кто дорог для тебя больше всей твоей жизни. Не знаю, мне кажется, как-то в этом действительно возрождение духа происходит, возрождение души. И в этом смысле, опять же, про тот же пост Великий. Если это какая-то способность из своей жизни вырвать время для того, чтобы посвящать его больше Тому, Кто дорог тебе больше всей твоей жизни, я имею в виду Богу, в том числе и обрезая свои удовольствия, в том числе пищевые, гастрономические. Ну, мне кажется, как-то это все человека восстанавливает. Поэтому отдых. Вот на литургии. Молитва — это труд, а в этом труде человек может восстанавливаться.

Алексей Пичугин:

— Напомним, друзья, что в гостях у светлого радио сегодня иеромонах Геннадий Войтишко, руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации.

Марина Борисова:

— Ну, давайте всё-таки согласимся, что далеко не всем так везёт, чтобы молитва стала ещё и профессиональной обязанностью.

Отец Геннадий:

— Ой-ой-ой, какие катастрофические слова, ужас! Никакие не профессиональные обязанности, вы что?

Марина Борисова:

— Ну ладно уже, не ругайте меня так сильно.

Отец Геннадий:

— А что, у христиан нет профессиональной обязанности вычитывать молитвы? Можно же так повернуть, правда?

Марина Борисова:

— Ну... Одним словом, есть люди, которые вынуждены своё рабочее время тратить не на служение литургии, а на укладку шпал, предположим, или на написание компьютерных программ, или на на прочие важные, но не всегда богоугодные дела. Ну, просто бывают разные компьютерные программы, да, и заказчики бывают разные.

Отец Геннадий:

— Ну, бывает. Вообще, если ты занимаешься небогоугодным делом, то не надо вообще этим заниматься.

Марина Борисова:

— Вот это тема отдельного разговора. Мы сегодня про отдых. Про занятия мы как-нибудь...

Отец Геннадий:

— Отдых от небогоугодных дел.

Марина Борисова:

— Да, так вот в чём же, собственно говоря, отдых-то? Ну вот человек в воскресенье сходил на службу. Бог даст причастился, всё замечательно. И дальше он так спланировал. У него целый свободный день. И вот он хочет, он, ну, везёт некоторым. И там, семеро по лавкам, предположим, ещё пока не сидят. Вот может себе позволить такую роскошь. Куда эту роскошь употребить, чтобы не повредить себе?

Отец Геннадий:

— Ох, вы знаете, опять же, скажешь схему, и для кого-то она подойдёт, а кому-то нет. Кому-то приятно почитать, кому-то погулять в тишине, для кого-то это будет прекрасным продолжением воскресного дня. Вот, мне кажется, если принять во внимание эту заповедь о субботе, «чти день субботний», для чего? Чтобы святить её. Это время, которое должно быть посвящено Богу. Ты будешь печь пирожки в этот день, или ты будешь гулять по лесу, поедешь на рыбалку, будешь или читать книгу, или смотреть какое-то нормальное кино. Если это все будет про то, что посвящено Богу, это будет замечательно. Вопрос, понимаете, тут это не про религию-религию такую прям, ультрарелигиозную деятельность. Нет, это про твое пребывание с Богом. И в этом смысле в разнообразии этого бытия человеческого перед Лицом Божьим или с Богом оно так прекрасно, что не надо себя вгонять в какие-то, знаете, зашоренные коридоры и возлагать на себя бремена неудобоносимые. Не знаю. Знаете, вот еще тоже очень важный момент, когда я вот слышу этот вопрос про отдых. Понимание необходимости отдыха начинается с понимания твоей ограниченности. Ведь можно себя бить пяткой в грудь и говорить, что я там смогу вычитать 133 акафиста, там 100 тысяч миллионов поклонов буду делать, я сейчас не буду есть, буду только просфорки или черный хлеб и водичку пить Великим постом. Но, друг мой, это про твою невоздержанность, это про твое непонимание твоих ресурсов, твоих возможностей, а значит, про твое несмирение, потому что один из таких вот подходов к пониманию, что такое смирение, это понимание своей меры, меры сил, меры возможностей, ну и дальше. Можно не отдыхать, можно не спать. Я весь промолюсь, пропощусь. Но ты убьёшь себя, нет проблем, но это самоубийство. Твоё неспаньё по ночам – это самоубийство, это элемент самоубийства. Твоё стояние на коленях и при этом неготовность к этому, денно и нощно на камне посреди леса, в подражание Серафиму Саровскому. А при этом ты ни морально, ни физически, ни, главное, духовно к этому не готов. Это будет один из способов причинения себе вреда. Богу это не нужно, как мне думается. Хотя не люблю вот эти формулировки. Богу нужно то, Богу нужно сё. Знаете, такой Дмитрий Песков из Божественной канцелярии, пресс-секретарь Божественной канцелярии. Вот это тоже такая странная штука. Но, тем не менее, понимание главного, что мне сейчас, что нужно для того, чтобы совершать труд, жить. Нужно пить воду? Нужно. Нужно спать? Нужно. Нужно есть? Нужно. Когда говорят о мере поста, святые отцы говорят об одной простой вещи. Ты так должен поститься, чтобы у тебя сил хватало на молитву и земные поклоны. Рассуждение? Рассуждение. Но опять же, опять же, нет ничего доброго, что человек бы не исказил. Отдых нередко превращается в страшную штуку под названием праздность. Мать всех пороков вот такого современного человека. Праздность — это не просто бездеятельность, это ощущение никчемности проведенного времени, просто лишь бы… прожигание времени. Есть еще одно страшное выражение убить время, когда люди убивают время в праздности, они действительно страшно себе вредят и в этом смысле, если отдых — это праздное проведение времени, ну это катастрофа, но у нас тут есть много ловушек, которые похожи на отдых. Вот гаджет, человек лежит на диване, думает: ну я же сейчас отдыхаю, и сам серфит, скользит по всяким этим пабликам, по всяким каналам новостийным, а мозг его не восстанавливается, мозг его не отдыхает, он постоянно в напряженном информационном потоке. И вот эти ловушки, которые дьявол нам подкидывает, абсолютно вредят нашему восстановлению. И дальше смотрите, как происходит. Очень многие люди жалуются, приходя на исповедь, говорят, ой, я там не имею времени выспаться, я там поздно ложусь, рано встаю. Это не только потому, что семеро по лавкам, как вы сказали, а потому что люди слишком много тратят времени на то, что ресурс отбирает, эти гаджеты в том числе. И будучи перегруженными, не восстанавливаются, тратя время не на богообщение, а на общение совершенно пустое, но они остаются такими опустошенными, не восстановившимися. Отдых? Ну да, на диване лежит, да.

Марина Борисова:

— Ну а если человек, скажем, занимается какой-то интеллектуальной, профессиональной деятельностью, и вот он приходит домой, он так устал, устал всё время напрягать рассудок свой, он думает: сейчас отдохну, посмотрю-ка я какой-нибудь сериальчик дурацкий. И под этот сериальчик он потом засыпает.

Отец Геннадий:

— А почему дурацкий, может, не дурацкий?

Марина Борисова:

— Нет, вот когда человек слишком усиленно интеллектуально трудится, ему хочется именно дурацкий, чтобы не думать вообще уже ни о чём и даже не особо следить за сюжетом. Так вот, это отдых достойный христианина или нет?

Отец Геннадий:

— Не знаю. Мне кажется, знаете, мне кажется, очень важно понять, что у нас же в головном мозге включаются разные зоны, так скажем, ответственности за тот или иной интеллектуальный или физический труд. И в этом смысле переключение внимания с одного объекта внимания на другой тоже может быть способом восстановления. Так действует нейрофизиология. Это тоже надо иметь в виду. Но информационный поток, какой бы он ни был, он не восстанавливает человека, он его загружает. И в этом смысле тишина является лучшим ответом на твою информационную и интеллектуальную перегрузку. Люди потеряли навык к тишине. И я уже говорил как-то, вот в этой студии мы с вами беседовали, мне кажется, это одна из величайших трагедий в том числе и нашей внутрицерковной жизни — потеря вкуса к тишине и на богослужении, и в личной молитвенной практике, да и вообще в жизни как таковой, обыденной жизни, войти в состояние тишины, войти в состояние размышлений, тихой, спокойной прогулки без гаджета, без шума вокруг. А где ты это сделаешь? Если ты живешь в мегаполисе, грохот машин, люди, визуальный ряд на тебя давит. Не говоря уже про информационный поток, который на тебя сыпется с билбордов и каких-то рекламных сообщений, конструкций. Постоянно человек в этом напряжении живет, информационного поля. И, приходя домой, он продолжает. Знаете, это такая наркомания на самом деле. Когда тебя постоянно вот в этом тонусе твоего внутреннего, беру в кавычках, адреналина держат, и ты не можешь расслабиться. И он приходит домой: ну, только хоть сериальчик посмотрю. А если в тишине побыть? Каково?

Алексей Пичугин:

— Ну ведь это очень индивидуально. Для кого-то хорошо побыть в тишине. Есть люди, которым действительно нужна тишина. Есть люди, которые очень сложно в тишине себя чувствуют. Она некомфортна им. И нельзя себя настроить на то, чтобы она была комфортна. А сериал может настроить. Не знаю, почему этот вопрос вообще может лежать в духовной плоскости. Ну, наверное, может, если мы эти сериалы будем смотреть 24 на 7, в ущерб ближнему...

Марина Борисова:

— Нет, тут ведь вопрос... Отец Геннадий задал планку. Он сказал, что ты отдыхаешь в присутствии Христа. Вот в присутствии Христа ты вместе с ним смотришь этот сериальчик или ты как? Или ты в этот момент попросил Его выйти в соседнюю комнату?

Отец Геннадий:

— Хороший вопрос.

Алексей Пичугин:

— Почему нет? Я не согласен, потому что мы очень много всего делаем так себе вещей в присутствии Христа, да, и редко себе задаем вопрос, или себе разрешаем, ну ладно, как бы. Понимаешь, что в присутствии Христа я всё делаю в присутствии Христа.

Отец Геннадий:

— Ну оказывается, это бла-бла-бла, а не в присутствии Христа. Ну нет. Ну, правда. Вот если бы люди помнили, что это совершается в присутствии Божьем, а это очень многих бы остановило от грехов.

Марина Борисова:

— Сразу вспоминается возглас Петра: «Выйди от меня, Господи, ибо я человек грешный». Ну, да. Мы как-то вот, мы так не кричим, но, собственно говоря, так поступаем в основном, мне так кажется.

Отец Геннадий:

— Ну, конечно. Ну, конечно. Ну, Алексей, я думаю, что это хороший критерий был бы. Вот это сейчас, то, что я намерен сделать, уместно передвинуться?

Алексей Пичугин:

— Ну, тогда этот критерий нужно применять вообще ко всему, что мы делаем.

Отец Геннадий:

— Отлично!

Алексей Пичугин:

— Да, и часто об этом говорится. Но ведь мы себе зачастую позволяем много всего, что... Там, сериал будет меньшее из бед, а еще зачастую сериал... Я не знаю, не потому, что я сейчас здесь буду, могу сейчас быть адептом сериалов. Понятно, что мы все их смотрим в той или иной мере, обсуждаем, и они нам нравятся. Не нравятся тот хороший, а тот плохой, ну... Даже некоторые сериалы вполне...

Отец Геннадий:

— Даже из последних нашумевших сериалов про банду в Казани. Не буду ради рекламы его, наверное, называть, но тем не менее скажу, это тоже для христианина интересный сериал, потому что он рассказывает о том, как Божий может быть подменен законом понятий человеческой банды, стаи, например. Тоже вот интересно. И ты в этом присутствуешь, находишься. Не знаю. Вот это всё так индивидуально, потому что человеческая душа, она индивидуальна. Для каких-то монахов-исихастов сериал будет то, что их будет выдёргивать из непрестанного молитвенного делания перед Лицом Божиим пребывания в тишине. Будет выдёргивать из тишины. А для кого-то, человека, который просто завинчен в информационный поток, сериал будет просто мгновением тишины, потому что больше ничего не будет в этот момент. У каждого из нас своя степень поврежденности и своя степень возможностей восстановления, опять же. И как Алексей как раз сказал, кто-то не может быть в тишине. А я по себе заметил, что тишина меня восстанавливает.

Алексей Пичугин:

— Друзья, напомним, что в гостях у светлого радио сегодня иеромонах Геннадий Войтишко, руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Церкви, Марина Борисова и Алексей Пичугин. Через минуту мы вернёмся.

Алексей Пичугин:

— Возвращаемся в студию светлого радио. Друзья, я напомню, что в гостях сегодня у нас иеромонах Геннадий Войтишко, руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации, Марина Борисова и Алексей Пичугин. Мы говорим об отдыхе. Хорошо, ладно, мы столько времени уделили сериалам и вообще вот какому-то такому, хотел сказать праздному, нет, не праздному досугу. Но ведь многие христиане считают, например, что отпуск, если мы говорим об отпуске, он должен проходить в соответствии с определёнными, как кажется, нормами христианской жизни. Вот поехать в Турцию, в Сочи — это не очень хорошо.

Отец Геннадий:

— Почему?

Алексей Пичугин:

— Я не знаю. Поехать, я предлагаю об этом поговорить, поехать в монастырь и там на грядках попослушаться, это хорошо, это душеспасительно. Но вы тоже знаете таких людей? Ну и вот. И для многих людей, знаю таких людей, вот это поехать в монастырь и поработать на грядках, это лучшая смена одной деятельности на другую, которая действительно даёт ощущение отдыха.

Отец Геннадий:

— Ну и отлично, если это так, для человека. Мне кажется, все равно христианин должен видеть опорные точки в своей жизни. Молитва, Евхаристия, Слово Божие, милосердие, соучастие братьев и сестер в жизни друг друга, стремление к преодолению греха. И куда бы ты ни поехал, эти вызовы перед тобой стоят. Вызов молитвы, вызов потребностей в Евхаристии, вызов в доброделании, в общении с братьями и сёстрами, если это есть такая возможность. И поэтому летит человек в Турцию. А знаете, бывает так, приходят некоторые люди на исповеди и говорят: ой, мы там не были давно на Причастии и на исповеди. А почему, что случилось? Ну, мы были в отпуске. Там, где вы были в отпуске, нет православного храма, нет возможности молиться, не было возможности причащаться? Да, бывают такие ситуации, да, бывают. В Антарктиде, наверное, не получается где-нибудь.

Алексей Пичугин:

— Ну, всякое бывает, действительно, может быть, нет возможности.

Отец Геннадий:

— Да, всё бывает. Но чаще всего так получается, что люди бывают в тех местах, где есть православный храм. И когда люди летят в Сочи, ну уж там прекрасная Сочинская епархия, там много православных храмов, и обозначить себе воскресный день или субботний вечер не в способе проведения лежания на пляже, а в собранности, в молитве, в храмовой молитве, почему это невозможно? Возможно, и нужно.

Марина Борисова:

— А лежать на пляже нет?

Отец Геннадий:

— Да можно, но зачем? Это вопрос твоих ценностей. Лежание на пляже более интересно и ценно для тебя и значимо, нежели встреча, опять же, с Тем, Кого ты любишь в Евхаристии? Кому ты уделяешь приоритет, тот для тебя и весомый, и значим. Вот это простая истина. И время, кому ты уделяешь больше, тот для тебя более любим.

Марина Борисова:

— Ну, а если ты лежишь на пляже не во время Евхаристии, это...

Отец Геннадий:

— Да, нет проблем. Слушайте, ну тоже тут такой момент. Опять же, это не на мой характер просто лежать и лежать. Все равно хочется чем-то заниматься.

Алексей Пичугин:

— Вот с чего надо начинать. У разных людей разные представления об отдыхе, разные темпераменты. Сколько людей, кто будет всё равно, неважно, чем он занимается в повседневности своей, в забое работает, перед компьютером, ещё где-то ему хочется полежать на пляже.

Отец Геннадий:

— Да нормально, нет проблем.

Алексей Пичугин:

— Я, например, не могу дольше 10 минут там лежать. Ну не могу, и всё.

Отец Геннадий:

— Но, опять же, кому-то прекрасно полежать на шезлонге, и при этом интеллектуальный процесс может вполне себе не останавливаться. Я, например, стараюсь физически нагружать себя, у меня нет возможности брать мотыгу, как Франциск Ассизский, и свою деляночку возделывать, но физические упражнения в спортзале для меня важны, и в этом моменте я не просто восстанавливаюсь, у меня еще какой-то интеллектуальный процесс происходит. Опять же, тоже это физиологически оправдано, потому что кровообращение улучшает когнитивные функции, то есть мыслительную твою деятельность в том числе.

Марина Борисова:

— А если физические нагрузки в виде какой-то азартной игры, вроде футбола, волейбола, баскетбола?

Отец Геннадий:

— Любая игра может быть просто спортом, а может быть... Любой азарт — это та ситуация, в которой ты себя теряешь. Это то, что... А если это ещё прям становится азарт фактически зависимостью, как игромания, как таковая, ну а что? Все эти казиношные дела — это не про азарт, это игромания, которая разрушает человека. Побегать в футбол, почему нет? Ну почему нет? Но есть такой стереотип о том, что христианская жизнь должна быть такая медленно меланхольная, с невыразимым никаким эмоциональным откликом на лице, с каменной маской, не знаю, какая-то труп и мумия. Никакой живости. Если у тебя возможность бегать — бегай. Заниматься спортом — занимайся.

Марина Борисова:

— А наблюдать?

Отец Геннадий:

— И наблюдать. Ну, опять же, если, знаете, в наблюдении за футбольным матчем люди выкрикивают, вскакивают со своего кресла, на стадионе начинают матом орать, ну, это проблема.

Марина Борисова:

— Да, они иногда и дома выскакивают из своего кресла и начинают орать.

Отец Геннадий:

— Это да, это да. Да нет в этом ничего, наверное, дурного, потому что это свойственно человеку проявлять эмоции, быть ярким, выражать эти эмоции ярко. Да нормально это всё, но делу время, потехе час. И если у тебя вся жизнь — это спорт, спорт-пиво или без пива, но что ещё остаётся? Да вот в этом вся и здравость должна быть. Мне кажется, опять же, христианство про здравость, а не про унылую маску бесчувственного создания, который весь якобы в молитве пребывает. Ну не так.

Марина Борисова:

— А вот любимая форма отдыха, я думаю, у очень многих наших радиослушателей и тех, кто находится в этой студии, может быть, тоже — это общение. Общение — это отдых.

Отец Геннадий:

— Нет, нельзя так однозначно ответить. Всё зависит от того, каково это общение. Нередко общение может быть без слов, и оно может быть наполняющим. Общение может быть абсолютно опустошающим. Как-то доводилось мне слушать и слышать рассказы о том, как даже наши архиереи рядом, например, с отцом Иоанном Крестьянкиным сидели на диванчике у него там в келье, молча. Он просто гладил их по руке, и они... Это общение? Да, общение. Они восстанавливались, они оттаивали душой и сердцем, и физически по-другому себя начинали чувствовать. Это общение? Это общение, да. Бывает такое общение, что людям требуется что-то говорить, и они говорят, говорят, говорят, и становятся совершенно опустошёнными. Это общение в пустоту, это как будто... Это действительно то, что разрушает человека, поэтому общение. Вот неоднозначно. А общение тоже может быть разным. Ведь вся наша церковная жизнь, она про общение. Человек раскрывается в общении. И раскрывается в общении с Богом, раскрывается с другими верующими людьми, раскрывается в общении со Словом Божиим. Даже если вы напрямую не слышите глас Божий, но вы открываете Священное Писание, это же тоже элемент Богообщения. Но вот такая вот история не все однозначно

Марина Борисова:

— Но если вы общаетесь с разными людьми, у вас есть друзья, есть приятели, есть знакомые. Каждая эта категория требует уделения ей какого-то времени. И общение происходит, ну, с друзьями, понятно, это такой почти семейный... Да, семейный такой круг, где общение может быть и молчаливым. Но когда ты встречаешься с приятелями или же знакомыми, ты так или иначе включаешься в общую тональность, которая бывает часто очень далека от той, которая у тебя внутри. Что тут делать? Включаться в общий хор или как-то транслировать то, что у тебя, и то, что этим людям совсем и не нужно?

Отец Геннадий:

— Мне не близко быть подпевалой в общем хоре. Вот именно в этом контексте. Я люблю хоровую музыку, но вот в этом смысле для меня быть подпевалой в общем хоре не очень хорошо. Если я понимаю, что я не... Знаете, ещё модное такое слово — не в ресурсе. Если не в ресурсе, то я не буду встречаться ради того, чтобы встречаться. Изображать из себя нечто, и, знаете, вот вы должны общаться, светский пустой трёп должен быть, ну, все, ну, вот, знаете, small talk, как это по-английски, ну, такие краткие разговоры между собой. Или, ну, ни о чём, разговоры ни о чём. Ну, вы не обязаны это делать. И если у вас нет расположения к этому, ну а почему не помолчать и не быть подпевалой? Зачем это надо? Кому это надо? Вам это не надо, людям это не надо, потому что это не искренне.

Марина Борисова:

— Вы знаете, это очень хорошо звучит и очень правильно, и я всей душой с вами согласна, но существуют реалии жизни. Скажем, муж приходит домой поздно, жена спрашивает: что так? Ну, с мужиками пиво надо было пойти попить. Формулировка: «Надо было пойти попить пиво с мужиками». Вопрос, кому надо, зачем надо?

Алексей Пичугин:

— Ну, а почему надо было? В смысле, всегда ли такая формулировка, даже если он подходит?

Отец Геннадий:

— Ну, бывает такое. А это, кстати, в корпоративных таких вот ситуациях возникает, что, ну да, поработали, а дальше какой-нибудь там бизнес, бизнес-ужин, ну, не знаю, какая-то бизнес-встреча вечером. Ну, просто для поддержания отношений. Но это элемент работы, с одной стороны. Если, опять же, а просто с мужиками пойти пиво попить, чтобы что? Вот это надо задавать себе этот простой вопрос. Вот ты сейчас это делаешь, чтобы что? Ну, просто для того, чтобы быть не отвергнутым из компании, да? Чушь какая. Да, кому-то, кстати, это сложно осознать. Кому-то очень важно делать всё для того, чтобы его принимали, признавали в компании, для того, чтобы он был частью компании. Человеку свойственно стремиться принадлежать к некому сообществу, сообществу, там, друзей или мнимых друзей. Так бывает многим необходимо. Это, кстати, требует некого размышления и разбора иногда с духовником, иногда с психотерапевтом. Что ты хочешь? Это элемент твоего человекоугодия, потому что, ну что, тебя белую ворону не пригласили. А знаете, вот, кстати, это даже не про пиво. Знаете, как люди втягиваются в курение? Для того, чтобы находиться в компании, которая выходит покурить в течение дня, может быть, несколько раз, даже просто постоять, рано или поздно ты должен согласиться на то, чтобы покурить в этой компании. И для многих переключение на покурить, есть такой способ сохранять эти коммуникативные связи, ну, какую-то общность. Но это вред, это причиняет тебе зло.

Алексей Пичугин:

— Правда, но иногда, я помню даже в экспедициях каких-то, куда я ездил в детстве, в юности, те, кто курят, могут пойти покурить, те, кто не курят, продолжают работать.

Отец Геннадий:

— Ну вот тоже такая история. Есть ещё один великий интегратор – алкоголь, водка. «Сегодня с нами ты не пьёшь, а завтра родине изменишь». Это всё ловушки, это всё ложь, это всё неправда. Но эта неправда так выстроена, что оказывается, что у нас между людьми многими нет иного способа интеграции и восстановления общения, кроме как через рюмку водки, например, или пойти покурить, иначе ты будешь дальше работать, как Алексей об этом сейчас вспомнил. А где твои другие эти интеграторы, да? Где общность? Если она держится только на каких-то странных принципах.

Алексей Пичугин:

— Друзья, напомним, что в гостях у светлого радио сегодня иеромонах Геннадий Войтишко, руководитель сектора приходского просвещения, религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви. Нас сейчас могут обвинить в том, что мы говорим несколько устаревшими понятиями, потому что...

Отец Геннадий:

— Водка устарела, да?

Алексей Пичугин:

— Нет, водка-то, наверное, не устарела, а устарело само вот это отношение, когда курящие, не курящие, пьющие, не пьющие. Во многих компаниях сейчас тайм-менеджмент, да? Вот всё, что с этим связано, оно происходит на почве каких-то игр, каких-то вовлечённостей без алкоголя, командных поездок, походов, ещё чего-то. Ну вот сформирование корпоративного духа происходит не на почве алкоголизма и чего-нибудь такого.

Отец Геннадий:

— Сколько они упустили!

Алексей Пичугин:

— И люди слушают и говорят, ну вот сейчас вот они втроём сидят, они какие-то совершенно отсталые от современных практик, подходов.

Отец Геннадий:

— Да, от этого смузи-фалафельного поколения.

Алексей Пичугин:

— У меня около дома приборостроительный или космического прибора, в общем, не важно, колледж. Там контингент учащихся в этом колледже достаточно... Ну, такой. Знаете, путяга, несколько приподнявшаяся над другими путягами, я часто мимо прохожу, я вижу, что эти ребята, например, да, раньше, лет 10 назад, вся улица была прокуренная, в бычках, а сейчас они не курят. Ну, то есть, наверное, кто-то курит, но вот так, чтобы массово...

Отец Геннадий:

— Да слава Богу. Главное, чтобы чего другого не употребляли.

Алексей Пичугин:

— Ну, не знаю. Я как-то с ними особо не общаюсь, поэтому не знаю. Так вот мы в гастрономии, в супермаркете пересекаемся, да я не вижу, чтобы там были затаренные тележки алкоголем. То есть вот есть какие-то вещи, которые всё-таки в нашем обществе меняются, но у нас продолжает относительно них быть достаточно стереотипное мышление.

Отец Геннадий:

— Согласен. Но знаете, вот тут ещё тоже такой моментик, который, мне кажется, прям стоит нам взять во внимание. Дело в том, что вот общение, о котором вы сказали, Марина, оно сейчас подменено просто контактированием, контакт, поддержание контактов и поддержание общения. Но, как говорят, это две большие разницы, да? И, к сожалению, вот тот ритм жизни, который имеют современные люди, не позволяет им входить в глубину общения. А есть возможность сохранять только поддержание контактов. Это очень поверхностный, скользящий или ускользающий такой момент, который, кстати, мне кажется, просто опустошает. Опять же, вот эти все бизнес-дела или просто ради того, чтобы быть в курсе, быть частью сообщества какого-то, быть в контакте. Но мне кажется, это тоже бич современного мира. Другое дело, что для кого-то это способ делать дела, а для кого-то это единственная возможность вообще быть перед глазами своего круга общения, так скажем. Это круга контактов. Понимаете, вот общение и контакты, это разная история.

Марина Борисова:

— Но, насколько я поняла, главная задача отдыха – это восстановление сил.

Отец Геннадий:

— Да, конечно.

Марина Борисова:

— Восстановление сил для чего?

Отец Геннадий:

— И этот ответ должен каждый дать сам себе. Опять же тот самый вопрос. Чтобы что? Есть ли твои силы для того, чтобы дальше, знаете, как, пройти рехаб, для того, чтобы дальше с новой чистой печенью опять обрушиться на алкогольную лавку? Это одна история. Если тебе нужна сила для труда и молитвы, общения, жизни, для жизни вообще, ну это другой разговор. Вот, опять же, очень много сейчас говорят про эту осознанность, про включённость в моменте, там, ещё где-то такое. Но вот это важно понимать, что ты делаешь, а зачем ты это делаешь, какова цель, ради чего всё это, ради чего вся эта суета. И может быть, знаете, как говорят, не обязательно получать большие доходы, может быть, расходы не нужны такие, которые сейчас есть у тебя, и в этом смысле твои физические и интеллектуальные, эмоциональные силы, может, нет смысла тратить на то, что ты тратишь сейчас, но ты это поймёшь только тогда, когда ты задашь себе вопрос: а что я, собственно говоря, делаю? Мне кажется, одна из самых таких ловких ловушек сатаны в том, чтобы замотать человека и не дать ему возможности рефлексировать или рассуждать внутри самого себя. А что я делаю? Как я живу? Где я? Кто я вообще? Что происходит вокруг? А просто это какой-то бег по колесу, как белка совершенно с языком на бороде. И вот то, что действительно, о чём Христос в Евангелии нас предупреждает: не отягчайте сердец ваших объединением, пьянством и суетой житейской. И вот эта вот суета житейская, загнанность человека, как ломовой лошади, она вредит.

Марина Борисова:

— Но, между прочим, Христос и Сам отдыхал, и давал отдых своим ученикам. И не гнушался вечер проводить в компании, и, в общем, там пили вино. О чём свидетельствуют первые члены.

Отец Геннадий:

— Смотрите, какая интересная штука. Православное христианство, христианство не запрещает употреблять вино. «И вино сердце веселит», но при этом в том же, в другом месте. Да, не упивайтесь вином, в нём же блуд. Вот эта вот здравость должна быть. Понятно, что... А здравость это возникает, когда у тебя есть эта способность рассуждать. А у тебя она есть способность рассуждать, когда у тебя голова не забита всяким мусором, когда у тебя есть возможность остановки. Замечательная была песня, хотя я не очень люблю бардовскую музыку. «Давайте делать паузы в словах», давайте делать паузы в своей жизни, давайте делать паузы в беготне вот этого повседневности, суете дней и будней. Но, к сожалению, всё делается и всё будет закручиваться таким образом, чтобы этих пауз оставалось всё меньше, меньше, меньше.

Марина Борисова:

— Отец Геннадий, а ваша любимая форма отдыха, помимо Евхаристии?

Отец Геннадий:

Кстати, я, наверное, не назвал бы Евхаристию прям отдыхом-отдыхом, но то, что действительно душой восстанавливаешься и духом — это факт.

Алексей Пичугин:

— Надо ещё физически восстановиться.

Отец Геннадий:

— Я не могу сказать, что после литургии я прям физически измотан.

Алексей Пичугин:

— Ну, я не про литургию, я про вообще течение жизни.

Отец Геннадий:

— Несколько вариантов. Первое – спорт. Реально физическая нагрузка в спортзале, в тренажерном зале. И я действительно физически там восстанавливаюсь. Вторая вещь. Грамотно организованный сон. Но тут пока больше задач, нежели результатов. Но это тоже важно. Это, кстати, один из способов дисциплинировать себя, заставлять вовремя ложиться спать и чётко по графику... Ты всё равно чётко по графику встаёшь, потому что хочешь, не хочешь, но утром раненько ты должен быть в молитве, в богослужении. Но заставить себя ложиться спать вовремя — это тоже необходимое действие современному человеку. Я люблю гулять в тишине. Меня это восстанавливает физически. Слава Богу, возле дома, где я нахожусь, есть реликтовая роща, и я могу там в тишине находиться. И это меня физически восстанавливает. И эмоционально. Не знаю, какие есть ли ещё способы. Но пока вот для меня это оптимально. Может, появится что-то новенькое. Кстати, слетать куда-нибудь тоже замечательно.

Алексей Пичугин:

— Я думаю, всё равно то, с чем мы начинали, то, что я вначале говорил, что форма отдыха для каждого сугубо индивидуальная. Ведь, правда, кто-то послушает сейчас нас, скажет, что мы тут люди, не занятые тяжёлым физическим трудом, в забое не работаем, поэтому мы можем выбирать, как мы хотим отдыхать. Да, вот я тут по 12 часов что-то там физически тяжёлое делаю, и для меня единственная приемлемая форма отдыха, настоящая, это хотя бы 1-2 недели в году просто ничего больше не делать.

Отец Геннадий:

— И это нормально.

Алексей Пичугин:

— Уехать, отключить телефон или не отключать, ну, там, лежать где-то на пляже, смотреть вдаль в море, неважно куда там, в реку, в берег, в удочку, в поплавок, и не думать о том, что мне вот завтра в 6 утра в забой.

Марина Борисова:

— Да, вы бы спросили маму, ну, хотя бы троих детей, какую форму отдыха она предпочтёт?

Отец Геннадий:

— От своих детей?

Марина Борисова:

— Ну, вообще, представить себе количество нагрузок на женщину, которая занимается воспитанием, ну, двоих-троих хотя бы, я уже не говорю о большем количестве.

Отец Геннадий:

— Ну, у кого-то и одного достаточно с какими-то трудностями ребёнка, аутист, например, или какие-то другие трудности. Да, вот, и это замечательно. Знаете, мне кажется, одна из важнейших вещей в христианстве — это способность научиться видеть не просто разность твою с другим человеком или отличие другого человека от тебя, это способность видеть его уязвимость. Понятно, да, и тот образ Божий, который в нем Господь собрал, созидал, но и разность его образа жизни, разность как таковую, инаковость. Христианство не про то, чтобы всех загнать и забрить под одну гребенку, христианство – это и молитва не про скандирование одной единственной речевкой на армейском плацу и вообще церковь не армия, это живой организм семьи, где очень разные люди могут быть похожи друг на друга. Но мир каждого человека — это свой особый космос, который Богом создан, и в своей этой красоте он пребывает. И в красоту этого космоса можно всматриваться, вглядываться. А с другой стороны, и понимание, что образ жизни этого человека — это этого инакового космоса по отношению к тебе, требует и совершенно, наверное, принятия и способа отдыха его, и жизнедеятельности. Другой вопрос, что если мы говорим о христианской жизни, то что бы ни происходило, если оно во Христе и со Христом, ну, тогда эта разность с одной стороны заметна, а с другой стороны есть и общность.

Алексей Пичугин:

— Ну что ж, спасибо большое. Напомним, что в гостях у нас сегодня был иеромонах Геннадий Войтишко, руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви. Мы ваши ведущие, Алексей Пичугин и Марина Борисова.

Отец Геннадий:

— Всего хорошего.

Марина Борисова:

— Пошли отдыхать.

Алексей Пичугин:

— Всего доброго.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Путь к священству». Священник Сергий Лабунский
• «Истоки и современность православной журналистики: личный путь». Николай Державин
• «Дни Страстной седмицы». Священник Антоний Лакирев