"Новый год и Рождество Христово". Вечер воскресенья с прот. Андреем Рахновским (01.01.2017)

У нас в гостях был настоятель храма Ризоположения в Леонове, преподаватель кафедры библеистики Московской Духовной Академии протоиерей Андрей Рахновский.

В первый день нового года мы говорили о том, как провести новогодние каникулы и встретить Рождество Христово.

 

---

Т. Ларсен

— Здравствуйте, друзья! Это программа «Вечер воскресенья» на радио «Вера». В студии Тутта Ларсен.

В. Аверин

— Владимир Аверин. Здравствуйте!

Т. Ларсен

— И у нас в гостях настоятель храма Ризоположения в Леонове, преподаватель кафедры библеистики Московской духовной академии протоиерей Андрей Рахновский. С Новым годом, батюшка!

Прот. Андрей Рахновский

— Спасибо. С праздником!

В. Аверин

— С Новым годом!

Т. Ларсен

— И вас всех, друзья, тоже с Новым годом! Хотя, я думаю, что сегодня ночью далеко не все сидели у телевизора, пили шампанское и взрывали петарды. Кто-то в храм пошёл на вечернюю службу, а кто-то уже сегодня утром был в храме и участвовал в богослужениях. У нас, например, в храме каждое 1-е января читают акафист святому Вонифатию, которому молятся от пьянства.

В. Аверин

— Уместно!

Т. Ларсен

— Да-да-да! На самом деле, это такая здоровая альтернатива.

В. Аверин

— Да, но всё равно наша аудитория или люди, которые собрались в этой студии. С одной стороны, вроде «С Новым годом, с новым счастьем!». С другой стороны, я себя ловлю на том: уместно ли мне поздравлять вас, поздравлять тебя, Тань, с Новым годом, когда все православные живут в ожидании светлого праздника Рождества? Вот это всё сейчас как будто бы от лукавого, что называется. Не оскорбляю ли я людей православных, поздравляя с Новым годом, с новым счастьем?

Прот. Андрей Рахновский

— Вы знаете, я не могу сказать, насколько продолжительно существует традиция православная встречи Нового года, но когда я ещё поступил в духовную семинарию, это были 90-е годы, я был очень удивлён, что, оказывается, на протяжении уже многих лет в духовной среде Новый год отмечается. Во-первых, молебном на начало нового года...

В. Аверин

— То есть именно с 31-го на 1-е?

Прот. Андрей Рахновский

— Да, совершенно верно. Я очень хорошо помню, как придя вечером на ужин в столовую в Духовной семинарии, мы получили по небольшому кусочку красной рыбы и полстаканчика гранённого с шампанским.

Т. Ларсен

— Ух ты!

Прот. Андрей Рахновский

— Да, я был очень удивлён. Я узнал, что, оказывается, такая, скажем так, целомудренная встреча Нового года с молитвой и с неким разрешённым послаблением поста, она в церковной среде присутствует. На самом деле, в определённой степени для меня это было открытием. И, наверное, с тех пор я отношусь не так ригористично к этому вопросу. Мне кажется, это то событие, которому, наверное, православные христиане должны предать, может быть, какой-то особый дух, особое значение. Потому что кто не хочет встречать Новый год — и не надо, это не священное событие, это не церковный праздник. Но, наверное, те, кто так или иначе собираются его встречать, наверное, мы должны их научить встречать Новый год в каком-то христианском осмыслении. С благодарением Богу за прошедший год, с молитвой, с просьбой благословения на год грядущий. Мне кажется, это совершенно естественно. И мне кажется, может быть, наша христианская миссия при праздновании Нового года — это сделать этот праздник семейным праздником, хотя бы увести его из кабаков, ресторанов и, скажем так, от желания...

В. Аверин

— Подорвать экономику города.

Прот. Андрей Рахновский

— Привести его в семью, сопроводить его молитвами — мне кажется, это совершенно естественно.

В. Аверин

— У меня одна только ремарка. Собственно, Новый год в том виде, в котором мы его знаем, это же советский праздник. Это же был такой совершенно явный перенос Рождества со всеми атрибутами: с рождественской ёлкой, с подарками, с пожеланиями на вот это светское торжество, на новогодний праздник.

Т. Ларсен

— Но тем не менее его во всём мире отмечают.

В. Аверин

— Да, но его отмечают во всём мире как менее значимое событие, чем Рождество, потому что 25 декабря во всём протестантском и католическом мире, действительно, это Рождество. И все атрибуты: семейный праздник, подарки, молитва — всё это вот сюда. Новый год уже так — даже не везде каникулы дотягиваются до Нового года, не во всех странах. У нас это явно был такой перенос, и он связан ещё с тем, что по двум календарям живёт страна всё равно, так или иначе. Но я про что хотел сказать? Почему прижилось? Потому что, как мне кажется, Рождество — это праздник надежды прежде всего. Вот если Пасха — это праздник веры, ну, если так схематизировать несколько, то Рождество — это праздник надежды. А праздник надежды он даже более... «нужен», может быть, не то самое слово, но более широкий праздник. Потому что праздник веры искренне может праздновать только правда верующий человек. А праздник надежды может праздновать любой. И поэтому такая потребность вот в этом празднике, поэтому так закрепилось. И несмотря на то, что уже советская власть закончилась давно, уже поколение выросло... вот потребность в празднике надежды существует в людях. И можно его праздновать хорошо и 31-го, можно праздновать с 6-го на 7-е, как угодно. Потому что вот надежды хочется более всего человеку.

Т. Ларсен

— Да, есть такая иллюзия, что «вот сейчас весь этот ужас закончится, все эти кошмары закончатся, война закончится, я наконец-то перестану быть толстой и больной, и муж мой тоже перестанет быть упырём, и дети начнут себя хорошо вести, и погода будет прекрасная, и птички запоют». И всё это начнётся с 1 января нового года, и всё — мы забудем, что было в старом году. В этом смысле мы, конечно, очень легкомысленно относимся к празднику Новолетия.

Прот. Андрей Рахновский

— Конечно, от нового года всегда есть какие-то ожидания, но всё-таки мы все понимаем при трезвом рассуждении, что это абсолютно условная дата. И той сказки, которую все ждут на следующий день, как правило не случается, она не наступает. Но здесь, мне кажется, что разговор о соотношении Рождества и Нового года требует какой-то корректировки. Потому что я не могу с вами согласиться в том, что празднование Рождества 25 декабря это целиком свойство протестантского и католического мира. У нас есть вообще полнота Православия — это 15 Поместных православных Церквей, 11 из которых празднуют Рождество 25 декабря. То есть большинство православных Церквей отмечает Рождество именно 25-го числа. Это праздник православный в том числе. Более того, значительная часть зарубежных приходов Русской Православной Церкви тоже отмечает этот праздник 25 декабря.

Т. Ларсен

— Вместе со всей Европой.

Прот. Андрей Рахновский

— Да. Поэтому мы можем говорить о том, что, да, это Рождество, и не только католическое, как иногда выражаются в средствах массовой информации, а это и православное Рождество.

Т. Ларсен

— В этом смысле, конечно, больше повезло тем, кто отмечает Рождество 25-го, потому что, действительно, получается тогда логика какая-то.

В. Аверин

— Естественный порядок вещей, да.

Т. Ларсен

— Ты всё-таки ждёшь в первую очередь Рождества, и все подарки, и все празднования, и все чаяния, и всю свою духовную и материальную энергию ты на этот праздник возлагаешь, а Новый год уже хвостиком так идёт. А у нас получается немножко наоборот. И хочешь или не хочешь, а всё равно вся обстановка окружающая, вся информационная среда: фильмы, мультики, если мы говорим о детях, просто атмосфера праздника в городе, она всё равно основной акцент ставит на Новом годе. Даже подарки под ёлку, хоть мы вроде и православная семья, но мы не можем не положить подарки под ёлочку именно в Новый год. Мы к Рождеству тоже что-то оставляем, мы стараемся на Рождестве сделать акцент и говорим об этом, как о великом празднике, для детей, и ходим на ночные службы. Но всё равно... всё вокруг тебе говорит о том, что главный праздник — это в ночь с 31-го на 1-е. И очень трудно, тяжело переставить эти акценты, особенно если в семье дети. Я знаю, многие взрослые православные люди либо идут в храм на эту позднюю службу, либо вообще спать ложатся, а кто-то на Афон уезжает. Но у нас маленькие дети в семье. Как им объяснить, что вот эта ночь не волшебная? Ну никак.

Прот. Андрей Рахновский

— Вы знаете, у меня дети привыкли, что подарки получают 7 января на Рождество. Но если они просили бы меня подарить им что-то на Новый год, я бы им не отказал в этой просьбе. Ведь здесь важны не сколько подарки, сколько важно осмысление, потому что подарки подарками... Мне кажется, дети должны понимать, что Новый год — это условная дата. А Рождество — это событие пришествия в мир Господа Иисуса Христа.

В. Аверин

— Безусловное.

Прот. Андрей Рахновский

— Да, совершенно верно. То есть имеет под собой исторические реалии пришествия в мир Сына Божия. И мне кажется, вот осмысление идёт впереди всего. А когда дарить подарки, мне кажется, это вопрос второстепенный. И мне кажется, что если родители начнут упираться, говорить: «Нет-нет, ты знаешь, грех на Новый год дарить подарки, потому что мы празднуем Рождество», — то я здесь логической связи не вижу.

Т. Ларсен

— А ваши дети ходят на какие-нибудь «ёлки» декабрьские какие-то — кремлёвские и прочие?

Прот. Андрей Рахновский

— Вы знаете, периодически. Вот как-то попадётся билет или кто-то позовёт с собой. А вот так чтобы регулярно — нет. И я у них особого интереса к этому не вижу.

В. Аверин

— Конечно, если родители сами не достают билеты на эти ёлки кремлёвские, то откуда у детей возникнет столько желания туда попасть?

Прот. Андрей Рахновский

— Насколько я вижу, у детей есть скорее потребность в том, чтобы вся семья собралась вместе и что-то такое вместе сделала.

Т. Ларсен

— Ту же ёлку нарядила.

Прот. Андрей Рахновский

— И периодически я от них получаю эти вот сигналы того, что этого им действительно не хватает. Потому что папа всегда чем-то занимается...

В. Аверин

— В трудах.

Прот. Андрей Рахновский

— Да. И я вот вижу в них такую потребность именно какого-то семейного единства. И когда мы наряжали ёлку, дети были не совсем здоровы — сейчас ходит грипп, но тем не менее они собрались: «Нет, давай наряжать!» Я пришёл уставший вечером, но пришлось доставать ёлку, её собирать и всё это делать. (Смеётся.)

В. Аверин

— Может быть, как раз когда дети не особо здоровы, это лишний стимул для того, чтобы внутренние силы организма включились и победили болезнь?

Прот. Андрей Рахновский

— Да. Здесь ведь как? Есть ещё так называемый церковный Новый год или церковное Новолетие, которое обычно празднуется первого сентября по старому стилю, получается это 14 сентября по новому стилю. И иногда можно услышать такие размышления, что вот действительно это подлинный как бы христианский Новый год. Но надо сказать, что, в принципе, христианского Нового года по сути быть не может, потому что в его основе не лежит какое-то событие Священной истории. И исторически церковный Новый год — это была именно светская дата, но которую Церковь освятила и снабдила, скажем так, неким своим духовным сопровождением. Сначала он был 23 сентября, при императоре Константине, потом в шестом веке его перенесли на первое сентября. Но это была дата, установленная именно светским образом, то есть это начало индикта. Это было связано с 15-летним периодом сборов налогов в Византийской империи. Но Церковь посчитала необходимым вот эту светскую как бы дату новолетия, в общем-то государственную дату, освятить. И парадоксально, что сейчас это воспринимается как церковное новолетие. Хотя оно, конечно, не церковное. Но у людей верующих это был повод опять-таки Бога поблагодарить за прошедшее время и попросить помощи на время грядущее. Мне кажется, что поскольку в нынешних реалиях наших российских Новый год — это первое января, то я думаю, что мы должны действовать в логике церковной истории. То есть вот эту новую дату Нового года тоже как-то сопроводить в духовном смысле и предать ей из такого, скажем, формального и пустого, я бы сказал, даже святое значение.

Т. Ларсен

— Вы слушаете программу «Вечер воскресенья» на радио «Вера». В студии Тутта Ларсен, Владимир Аверин и наш гость — протоиерей Андрей Рахновский. Рассуждаем о Новом годе и Рождестве — как их праздновать, как к ним относиться. А как тогда сделать эту ночь такой значимой и особой? Потому что всё равно получается, что альтернатива — либо спать ложиться, либо выпить и телевизор смотреть. Потому что других историй не бывает.

Прот. Андрей Рахновский

— Мне кажется, что как-то надо предоставить свободу. Ну не хочет человек праздновать Новый год — это не значит, что он маргинал какой-то: но вот не хочет и всё, по каким-то соображениям. Ради Бога. Хочет праздновать — пускай празднует. Но в нашем обществе мы часто видим такую ситуацию, когда, например, часть семьи является воцерковлённой, а часть — нет. Как тогда быть? Вступать в конфликт или что-то там доказывать, объяснять? И таких семей огромное количество, поэтому я думаю, что первый шаг, скажем так, к целомудрию этого праздника — это должен быть праздник семейный. То есть в этом уже будет некое положительное, созидательное значение этого праздника. Пусть даже не будут соблюдены все канонические нормы здесь, но это уже серьёзный шаг от того разгула и пьянства, который мы часто можем наблюдать. Хотя по моим наблюдениям, сейчас всё-таки люди по-другому начинают встречать. И первого числа вечером можно видеть огромное количество людей на каких-то московских катках, горках, куда люди пришли со своими детьми. И ты видишь, что эти люди, по их лицам и поведению, не мучаются последствиями злоупотреблений. То есть мы можем видеть какую-то здоровую тенденцию. То есть если размышлять не в абсолютной шкале, а в относительной, то вот этот шаг от празднования разгульного к празднованию семейному уже является серьёзным движением именно в сторону такого человеческого... христианской встречи этой даты.

Т. Ларсен

— Вот вы говорите, что праздник семейный. А если тебя в гости позвали или в гости к тебе хотят прийти? Уже вроде как не семейно получается.

В. Аверин

— И в этой ситуации может быть всё равно атмосфера семейная: к вам пришли гости, и они попадают всё равно в атмосферу семейного и доброго прежде всего.

Прот. Андрей Рахновский

— Встреча с друзьями тоже может быть разной. Но если мы понимаем, что туда, куда нас зовут, это всё может закончиться не совсем хорошо, то, наверное, и не надо туда идти.

В. Аверин

— И не только в новогоднюю ночь!

Прот. Андрей Рахновский

— Остроты вот этого христианского выбора мы снять не можем. То есть всё равно, как бы ты не хотел, ты всё равно в какой-то конфликт, в противоречие с некой, скажем, греховной ситуацией... ты всё равно будешь ей как-то перпендикулярен, если ты будешь стараться в своей жизни последовательно исполнять именно христианские заповеди. Во многих храмах Москвы, в нашем в том числе, на Новый год организуется ночное богослужение.

Т. Ларсен

— Прямо в полночь?

Прот. Андрей Рахновский

— Да. Которое собирает очень большое количество людей. Многим это очень удобно, потому что человек пришёл на службу, причастился, а потом, придя домой, в кругу семьи может в том числе отпраздновать с семьёй этот праздник. Тем более, что именно со 2 января начинается такой самый строгий подготовительный пост к Рождеству, самая строгая фаза Рождественского поста. Поэтому первое число — это как бы такой последний день, когда совершенно естественно некие, может быть, здесь послабления, они как-то, в общем, органически вписаны в канву поста. И особой проблемы я здесь не вижу.

В. Аверин

— Тогда получается, может быть, что в России действительно сильно повезло людям. Потому что, опять, если мы берём европейский прежде всего мир, то, правда, этот кошмар с распродажами, ярмарками, торговлей...

Т. Ларсен

— Почему кошмар? Ярмарки — это такая прекрасная часть праздника!

В. Аверин

— Ой, для меня это ужас какой-то!

Т. Ларсен

— А мне эти рождественские ярмарки очень нравятся.

В. Аверин

— Вот вся эта суета — и она вся на Рождество, на Рождество, на Рождество... А у нас получается, действительно, естественное разделение. Вот Новый год — это абсолютно светский праздник. И поэтому вот вся эта светская суета с корпоративами, с беготнёй, с подарками, с покупками, с вот этим безумством, которое творится в оформлении отдельных улиц нашего города, вот это всё направлено сюда. А дальше, действительно, как вы сказали, первое число, и со второго уже... и вот тогда собственно Рождество в чистоте своей, без вот этого кошмара, без суеты. И вертеп — он вертеп, а не.. вертеп! (Смеётся.) Он получает такое чистое и незамутнённое содержание. И в этом смысле, наверное, российским православным даже проще.

Прот. Андрей Рахновский

— Более того, присутствие новогоднего праздника в период поста позволяет многим людям более чётко определиться со своей позицией. То есть одно дело встречать Новый год когда ты знаешь, что нет поста, что всё уже закончилось, воздержание прошло, если можно так говорить. Тогда не видно и разницы между светским празднованием и празднованием христиан. А в пост это как-то более чётко всё определяется. И человек уже начинает думать: «Так, либо я не встречаю, потому что я христианин, либо я встречаю, но я предаю этому какое-то христианское звучание». И мне кажется, что здесь есть тоже какие-то свои благие последствия.

Т. Ларсен

— А вот вопрос, кстати, о подарках тоже. Потому что ведь дети всё равно пишут письма Деду Морозу. И верят в чудо и что Дед Мороз как-то эти подарки под ёлку кладёт. Я не знаю, я не рискую развенчивать эту веру в них, хотя мы тут уже говорили неоднократно, что не надо представлять Деда Мороза как некоего святого, который всех осыпает подарками. Хотя у моих детей это как-то устоялось, что вот есть святитель Николай, и как-то он содействует тому, чтобы подарки под ёлкой появлялись. Но просто вот эту веру такую, что в новогоднюю ночь бьют куранты, сбиваются мечты и появляются подарки под ёлкой, я не могу своих детей разуверить в этом.

В. Аверин

— А это вообще большая проблема, в принципе.

Т. Ларсен

— Да, это «А». И «Б»: сами подарки. Вообще, о чём просят дети? Трансформеры, куклы, пони, шмони...

В. Аверин

— Подожди, давай «Б» пока отложим! На «А» сосредоточимся. Потому что тогда возникает более важная проблема: а надо ли ребёнку сказки? Или если это православная семья, то это только жития святых, только Священное Писание, только церковная легенда. А вот Баба-Яга, кикиморы, леший, Дед Мороз, Снегурочка? Всё вот туда же — вот это всё, что там у Островского. Вот это всё не можно? Потому что в конце концов, действительно, вот в это всё упирается. И нормально ли это совмещение?

Прот. Андрей Рахновский

— Мне кажется, что людям нужно позволить вообще оставаться людьми. Потому что мы не можем себе представить, что всё население страны, даже все прихожане Русской Православной Церкви вот так вот действительно искренне и глубоко готовы перестроить свою жизнь по каким-то иным началам. Есть какие-то естественные человеческие вещи, как дни рождения, сказки. И в этом смысле Дед Мороз и вот эти все новогодние, скажем, приготовления для детей тоже некая сказка, некая игра. И вырастая они прекрасно начинают понимать, что это именно сказка и игра.

В. Аверин

— Можно ещё одну ремарочку только? Но в конце концов и пьеса Александра Николаевича Островского «Снегурочка» была написана не после революции 17-го года, а гораздо до. То есть эти все герои были, они жили. И сказки Афанасьева были собраны со всеми кикиморами и лешими до того, как пришла советская власть, это сосуществовало.

Т. Ларсен

— Но всё равно, поскольку у нас получается, что Новый год с Рождеством в таком контрапункте, в плане того, что более торжественно и чудесно, получается, что мы дурим наших детей, отвлекая их от чуда Богоявления, Богорождения к чуду прихода Деда Мороза, который через трубу залез и под ёлки подарки положил.

Прот. Андрей Рахновский

— Здесь во внимание нужно принимать следующий момент. То есть если дети не испытывают изначально потребность в этой новогодней сказке... У меня, допустим, один из моих сыновей, ещё будучи маленьким, но почему-то скептически... показал такой скепсис в отношении Деда Мороза, но это такой склад характера.

Т. Ларсен

— Но это исключение из правил. Конечно же дети испытывают потребность в сказке.

Прот. Андрей Рахновский

— Кто-то испытывает.

Т. Ларсен

— Все дети испытывают потребность в сказке!

Прот. Андрей Рахновский

— Здесь нужно исходить из каких-то практических моментов. То есть если, скажем, в том социуме, в котором дети вращаются, где они получают формирование (он не всегда как бы стерильно такой христианский), это имеет какое-то значение, и вот такая рафинированная встреча Нового года или отказ от него может создать в жизни ребёнка некий диссонанс и вопросы ненужные, и трудности на пустом месте, то зачем это делать? Вот вырастет и сам всё поймёт. И при правильном воспитании и духовном просвещении он, естественно, сделает акцент на Рождестве. Поэтому здесь нужно поступать спокойно. Не получится во всех случаях лишить детей тех моментов, которые становятся для них важными, благодаря не нашему влиянию, а влиянию общества как такового. И вот вопрос: где нужно вступать в конфликт, а где не нужно? Понимаете, если общество приучает детей, что нормально однополые браки или какие-то грехи и прочее, здесь, в общем-то, конфликта мировоззрения не избежать. Но есть какие-то вещи, которые нам иногда кажутся слишком вредными, а они не таковы. Они просто были и уходят с годами. Может быть, и не нужно строить вот этой линии фронта там, где, в общем-то, и дело, как мне кажется, пустяк.

В. Аверин

— А вы своим детям читаете сказки про Бабу-Ягу?

Прот. Андрей Рахновский

— В целом сказки читаем, конечно.

Т. Ларсен

— Тогда отсюда вытекает ещё вторая часть моего вопроса — про подарки. Потому что дети всё равно хотят игрушки, может быть, даже книжки хотят, но какие-то вещи совершенно не духовные. Опять же, дарить ребёнку на Рождество трансформер — это, вообще, приемлемо или нет?

Прот. Андрей Рахновский

— Знаете, а вот, например, священникам в день именин, в дни рождений только ли духовные вещи дарят? Нет, конечно, есть прихожане, которые дарят священникам иконочки, святое масло или какие-то святыни, которые они откуда-то привезли. Но наряду с этим поздравляют часто и светскими подарками...

Т. Ларсен

— Колбасой.

Прот. Андрей Рахновский

— Да. И, в общем-то, я не видел ни одного священнослужителя, который бы сказал: «Вы знаете, спасибо, но деньги — это не духовный подарок; телефон — это не духовный подарок, — или что-то ещё. — Это не духовный подарок, поэтому я от вас это не приму!» То есть мне кажется, что здесь не должно быть какого-то лицемерия, раздвоения. Если мы сами, священнослужители, верующие люди, взрослые люди, принимаем в том числе и светские подарки — нет, дарите мне только духовные — почему вдруг детям вы решили дарить только духовные подарки? (Смеётся.) Что значит «духовный подарок»?

Т. Ларсен

— Не знаю, какая-нибудь «Библия для детей», браслетик какой-нибудь «Спаси и сохрани»...

Прот. Андрей Рахновский

— Мне кажется, на этот счёт не нужно беспокоится, дарить детям то, что они просят. Понятно, что в неких разумных пределах. И позволить им пережить это детство, потому что дети, которым детство не дали пережить нормальным образом, у них потом начинаются разные проблемы, в том числе и в духовном плане. Поэтому надо им позволить быть детьми, со всеми вытекающими из этого последствиями. Мне кажется, это будет самый правильный и, с пастырской точки зрения, самый мудрый подход.

В. Аверин

— Вы знаете, мы сосредоточились на детях. На самом деле и взрослые, особенно сегодня... Я прошу прощения, под впечатлением кинематографа некоторого нахожусь. И взрослые люди сегодня очень поляризуются, скажу так. Потому что какие-то взрослые люди тоже вдруг делаются святее Папы Римского, что называется. И уже шаг влево, шаг вправо — расстрел. Уже вот это вот нельзя, вот так вот не записано. И тогда происходит, действительно, такое навязывание. И тут я бы вернулся к тому, о чём Таня говорила: когда гости, когда компании, когда в семье есть и те, и другие... И что, встать в позу? Запретить холодец?

Т. Ларсен

— Давай обсудим это через минутку!

В. Аверин

— Да.

Т. Ларсен

— Вы слушаете программу «Вечер воскресенья» на радио «Вера». В студии Тутта Ларсен.

В. Аверин

— Владимир Аверин. И у нас сегодня в студии протоиерей Андрей Рахновский — настоятель храма Ризоположения в Леонове и преподаватель кафедры библеистики Московской духовной академии. Вот я возвращаюсь к своему вопросу: надо ли застывать? На мой взгляд — не надо, но, в принципе: надо ли застывать в такой позе «одинокая скала»? Вот я — камень, на котором всё держится. И тогда уберите со стола все свои мясные нарезки, холодцы, салат оливье с рябчиками... что там ещё может быть? А давайте мы поставим на стол сочиво какое-нибудь, что-нибудь исключительно постное.

Прот. Андрей Рахновский

— Опыт жизни показывает, что подобного рода поступки не вразумляют наших близких. То есть я фактически где-то за 20 лет моего священнического служения ни разу не видел, чтобы такая жёсткая позиция внутри семьи помогала кому-то из, скажем, неверующих в этой семье воцерковиться, приходить ко Христу. Что помогало приходить? Это искреннее исполнение заповедей Божьих, это доброта, это явные благие изменения в человеке. Я помню, как пришёл один мужчина лет тридцати. Я его спрашиваю: «А почему вы вдруг решили прийти?» — он ни разу не исповедовался. Он говорит: «Вы знаете, у меня супруга исповедовалась две недели назад. Она так изменилась, что я тоже решил пойти на исповедь». Понимаете, вот это вот — проповедь, проповедь без слов, проповедь без позы, как вы сказали. И всегда какое-то благоразумное, снисходительное и доброе отношение к своим близким, к своей семье, оно, наряду вообще с какими-то нравственными изменениями человека верующего, всегда производило благоприятное впечатление. Вот то, как вы сказали — поза такой скалы, такое ригористическое отношение, как правило, усугубляло и так существующие разломы и конфликты внутри семьи, которые есть в большинстве союзов супружеских. И это, в общем-то, ни к чему не приводило. То есть если бы у этого был действительно какой-то миссионерский эффект, можно было бы сказать, что, да, действительно, стойте до последнего, потому что только это — путь к спасению ваших близких. Но, в общем-то, практика жизни показывает, что это не так. Поэтому вас никто не заставляет нарушать пост, но своим близким, думаю, надо приготовить то, что они хотят. Потом, вопрос: а надо ли проповедь Христовой веры начинать с заповеди о посте?

Т. Ларсен

— С холодца.

Прот. Андрей Рахновский

— Да. Есть вещи основополагающие, к которым сначала человек должен прийти — к вере во Христа, к радости воскресения Христова, то есть к каким-то основополагающим элементам. В конце концов, почувствовать на своём опыте горечь греха и радость добрых дел. Вот с этого момента начинается обращение человека. И всё последующее, что уже помогает ему в духовной жизни, что не является целью, а является средством, в том числе и пост, тогда действительно органично начинает присутствовать в жизни человека. Но если начинать проповедь христианства с того, что ты должен поститься и носить платок, то получается, что мы девальвируем, на самом деле, вообще представление о христианстве как таковом, мы заставляем человека ассоциировать христианство с хорошими вещами, но не с теми, которые являются его сутью. Потому что пост как религиозная практика присутствует в большинстве религиозных систем. То есть, исходя из этого, можно видеть, что пост не может быть самым главным. А вот Христос не везде присутствует как Личность. Поэтому я думаю, что здесь нужен такой подход: предоставить членам семьи свободу, по крайней мере показать им свою любовь. Да, я дерзну это сказать: и путём того, что вы приготовите им непостную пищу, спокойно, с радостью угостите их. Вас никто не заставляет нарушать пост. Но как-то всё должно происходить, мне кажется, естественно. Я здесь вижу очень часто, к великому сожалению, присутствие огромного количества каких-то невротических состояний. И, как правило, человек, который в своей жизни совершил множество грехов, а потом вдруг пришёл к вере, часто им движет какое-то чувство вины. И он пытается как бы наверстать и исправить то, что он упустил раньше.

Т. Ларсен

— Причём почему-то за счёт ближних.

Прот. Андрей Рахновский

— Да. И это выражается очень часто в строгом отношении, дай Бог, к себе, слава Богу, но и к другим. Поэтому эти моменты тоже надо учитывать. И мне кажется, с такой духовной, пастырской точки зрения это всегда нужно понимать.

В. Аверин

— Вот мы опять возвращаемся, на самом деле, к тому разговору, который здесь, в этой студии, ведётся, как мне кажется, постоянно, и он самый главный: Бог — это любовь или меч карающий? И вот что должно преобладать в человеке сегодня, в православном христианине: вот эта потребность нести любовь и прощение, соответственно, если любовь; либо вот уже размахивать карающим мечом и чувствовать себя орудием Божьим, только в этом и видеть своё предназначение? Вот выбор у каждого, наверное.

Т. Ларсен

— Вы сказали, что как раз со 2 января начинается такая самая строгая часть Рождественского поста. Вообще, конечно, Рождественский пост очень трудно даётся, особенно тем, кто живёт в большом городе, особенно тем, кто много работает. Потому что, действительно, это и какие-то корпоративы, и какие-то «ёлки», какие-то праздники, какие-то постоянно мероприятия и гости. Всё равно волей или неволей ты очень сильно соблазняешься и искушаешься. Но действительно, после самого Нового года наступает какое-то затишье, когда можно сугубо подготовиться, а главное, не разгоняться, а это очень непросто. То есть понятно, что с едой мы можем себе представить, как надо себя вести, чтобы подготовиться к Рождеству. А с вашей точки зрения, какой должна быть идеальная такая предрождественская неделя?

Прот. Андрей Рахновский

— Здесь во внимание нужно принять много моментов. Во-первых, и предрождественская неделя, и вообще вся продолжительность Рождественского поста наполнена очень важными смыслами. У нас совершается в рождественский период огромное количество дней памяти ветхозаветных пророков. И это не просто так.

Т. Ларсен

— Которые предсказывали рождение Христа.

Прот. Андрей Рахновский

— Конечно, да. И мы об этом забываем. А почему эти памяти? Наверное, чтобы почитать этих пророков, да? Почитать, что они написали, то есть это очень важный момент. Что касается недельной подготовки. Перед праздником Рождества предыдущие два воскресных дня посвящены памяти всех ветхозаветных святых, предков Спасителя по плоти, и, в общем-то, вообще в принципе святых Ветхого Завета. То есть мы вспоминаем человечество до Христа. Там, вы сами знаете, огромное количество удивительных историй и падений, и покаяния. То есть христианину предлагается погрузиться в это библейское чтение Ветхого Завета прежде всего. И на самом деле, если последовательно пытаться это исполнить, то, наряду с постом, вообще-то, это очень серьёзный и подвиг для человека и труд. И он может стать очень плодотворным, очень насыщенным, может очень много дать человеку новых мыслей и каких-то, я бы даже сказал, прозрений в отношении своей собственной веры. Главное вот это никогда не забывать. И более того, на фоне вот этих вот библейских воспоминаний, и сам пост воспринимается по-другому, он наполняется смыслом. Мы уже понимаем, что это не просто какие-то 40 дней, которые тянутся до Рождества. И вот: когда они пройдут, когда же этот праздник? А есть чем себя занять в этот период. То есть это движение от смысла к смыслу. То же самое, как Великий Пост. Но там это более явно присутствует — каждое воскресенье, каждая неделя посвящена какому-то празднованию, какому-то событию. Очень интересно в это погружаться. Но и в Рождественский пост то же самое. Поэтому здесь, наверное, нужно распределить вот эти акценты: не всё пост, но вот ещё и созерцание событий Священной истории. Может быть, нужно сесть и разобраться хотя бы для самого себя вообще в рождественских событиях, с исторической точки зрения. То есть множество интересных горизонтов, которые откроются человеку, если подойти к посту правильно. Я бы вот на этом посоветовал сконцентрироваться.

Т. Ларсен

— Но опять же я всё тяну одеяло на себя, потому что эта неделя не только постная, но она ещё и каникулярная. И конечно, детям мы стараемся ограничить какие-то развлечения: телевизор, мультики и всё прочее. Но всё-таки в каникулы хочется их и в парк, и на какие-нибудь горки, и на те же «ёлки», и на какие-нибудь спектакли музыкальные — столько всего интересного вокруг происходит. Стоит ли ограничиваться здесь или всё-таки, по крайней мере в этой части праздника новогоднего..?

Прот. Андрей Рахновский

— Если вы в рождественский период идёте...

Т. Ларсен

— Простите! Потому что Святки уже наши православные, вроде как выходные, они в основном уже опять все возвращаются к работе и в школу.

В. Аверин

— Хочешь универсальный совет? Спорт — учёбе не помеха. Каток, лыжи...

Прот. Андрей Рахновский

— А почему такое соотношение печали и поста?

Т. Ларсен

— Воздержание.

Прот. Андрей Рахновский

— Вообще, Христос другое заповедовал. Воздержание, правильно, но так оно же радостное.

Т. Ларсен

— Ну как? А если мы в театр хотим сходить? Там поют и пляшут. И вообще, никак не православно...

Прот. Андрей Рахновский

— Сходите. А какая заповедь нарушается, если вы в Рождественский пост идёте на каток, на «ёлку» или даже в театр? Мы имеем в виду какие-то нормальные постановки театральные, ведь о детях идёт речь.

Т. Ларсен

— Ну да.

Прот. Андрей Рахновский

— Какая заповедь здесь нарушается?

Т. Ларсен

— «Питер Пэн» — это нормально? Не совсем православненько, мне кажется.

Прот. Андрей Рахновский

— Какая заповедь нарушается здесь?

В. Аверин

— «Не радуйся»!

Прот. Андрей Рахновский

— Речь идёт о личном духовном подвиге, о личной аскезе. И вопрос: когда ребёнка к этому подвести и нужно ли его в этом возрасте подводить к этому в таком выражении? Это большой вопрос. Наоборот, мне кажется, что когда ребёнок понимает, что вот идёт подготовка к Рождеству, его сводили на какой-то тематический спектакль рождественский или с родителями, в кои-то веки, со всеми провести время...

Т. Ларсен

— В музее.

Прот. Андрей Рахновский

— Да, в музее, тем более бывает, что в музеях какие-то льготы в этот период дают, что очереди огромные приходится стоять. И какое воспоминание у ребёнка останется на всю жизнь? Рождественский пост, Рождество, мама, папа, весело, хорошо. Так он всю жизнь будет поститься после этого перед Рождеством!

В. Аверин

— Да не нужен пряник, если есть, действительно, возможность с мамой и папой провести целый день и порадоваться.

Прот. Андрей Рахновский

— Поэтому я здесь противоречия не вижу. Мне кажется, что если эти празднования не носят какого-то откровенно инфернального характера, как Хэллоуин какой-нибудь, то мне кажется, что вполне это всё нормально и естественно.

Т. Ларсен

— А какие, с вашей точки зрения... есть же ещё, приближаясь к Рождеству, какие-то кулинарные традиции — вот это сочиво. Я, например, никогда его в жизни не готовила. У меня свекровь один раз его делала, но оно не очень вкусное, мы его делать не стали. Это вот чисто народная традиция или в этом есть какой-то тоже ритуальный смысл?

Прот. Андрей Рахновский

— Понимаете, для того, чтобы наша духовная жизнь не стала такой исторической реконструкцией, мы должны понимать... Что такое сочиво? Это самая простая еда, это варёная пшеница.

Т. Ларсен

— С мёдом.

В. Аверин

— Это то, что было у всех практически...

Прот. Андрей Рахновский

— Не обязательно с мёдом, но это просто блюдо, которое как-то помогает как-то воздерживаться.

В. Аверин

— Самое демократичное.

Прот. Андрей Рахновский

— Да. В древности, допустим, в Риме ежедневно, сколько-то там положено, бедным слоям населения выдавали... я не помню сейчас, какую культуру злаковую. И вот это то, что ели обычно бедные люди, варили это. То есть это просто скромная еда. Поэтому если вы не варите это сочиво, а поститесь строго или едите какие-то простые блюда, не изысканные, то это абсолютный аналог. На сочиве свет клином не сошёлся. Хотите — готовьте сочиво. Но смысл-то в чём? В воздержании, в простоте еды, в отказе от какой-то пищи дорогой в пользу, может быть, других людей — освободить средства денежные, чтобы купить кому-то ещё еды и помочь. И вообще, в принципе кому-то помочь.

В. Аверин

— Напомним, что у нас сегодня в студии протоиерей Андрей Рахновский — настоятель храма Ризоположения в Леонове и преподаватель кафедры библеистики Московской духовной академии. Помощь другим, благотворительность, предрождественская и рождественская благотворительность.

Прот. Андрей Рахновский

— Вот это ещё очень важный момент.

Т. Ларсен

— Сразу вспоминается слезинка ребёнка — драматичнейший рассказ Достоевского про Рождество.

В. Аверин

— Да, весь Диккенс сразу вспоминается.

Прот. Андрей Рахновский

— И Андерсен тоже.

В. Аверин

— Все вспоминаются, потому что, действительно, это очень мощный пласт культуры европейской.

Т. Ларсен

— Да, в это время вспоминается и говорится не только о подарках, о празднике, ёлке и танцах, но и все вспоминают о том, что есть те, для кого это недоступно и кому можно помочь. Действительно, с темой Рождества связаны самые пронзительные какие-то, душераздирающие совершенно даже сказки и истории в литературе.

В. Аверин

— Да, но я боюсь, что для сегодняшнего человека благотворительность — это такое понятие отчасти умозрительное, отчасти конкретное.

Т. Ларсен

— С праздником не ассоциируется точно!

В. Аверин

— Вот давайте отправим смс-ку, потому что в телевизоре сказали, что надо отправить смс-ку. Эта форма благотворительности уже на уровне знакомого алгоритма. Иные формы, иные алгоритмы благотворительности, я думаю, что для многих ещё не очень понятны. Вот если мы говорим тоже о предрождественской или рождественской благотворительности, в каких формах человек может в этом деле участвовать? Во-первых, мне кажется, надо понять, что рождественская благотворительность (хотя понятно, что всегда нужно благотворить, но здесь особый повод об этом вспомнить) является ещё одним ключевым элементом поста и встречи Рождества — таким же, как пост, как погружение в библейские чтения. Это то, что, к сожалению, очень часто упускается. Я могу привести примеры конкретных людей, которых я знаю, которые, допустим, в Рождество устраивают рождественские обеды для бездомных. Есть такая замечательная община святого Эгидия, она изначально католическая община, но у нас в Москве, в нашей стране, она представлена как такое сообщество православных людей, которые в этот день устраивают специально в очень большом количестве обеды для бездомных. Если речь идёт о приходе, это может быть посещение больницы, хосписа, дома престарелых. Это может быть акция раздачи тёплой одежды бездомным, потому что зимой... хотя разное есть отношение, кто-то говорит, что, нет, человек сам себе этот путь избрал — быть бездомным. Поэтому зачем ему помогать? Но мёрзнут-то всё равно люди, они же на улице живут. Почему бы не раздать им тёплые варежки, носочки, ещё что-нибудь, ту же еду? Мне кажется, что, вспомнив Христа, которому не хватило места в Вифлееме, и Божией Матери. Они вынуждены были ночевать в первом попавшемся более-менее пригодном для этого месте. Вот как в этот день не вспомнить о бездомных, вообще о любых страдающих людях? Вы знаете, что сейчас у нас в каждом приходе есть ответственный за социальное служение. И, в общем-то, это его прямая обязанность — найти точки приложения этой благотворительности и пригласить и священнослужителей, и прихожан для этого. При желании, людей, нуждающихся — огромное количество.

Т. Ларсен

— Ну да. Если есть вопросы и сомнения, или если вы не ходите в храм и у вас на приходе нету такой выраженной благотворительной миссии, всегда можно зайти на сайт службы «Милосердие» и там просто выбрать, что тебе нравится.

Прот. Андрей Рахновский

— Конечно. Недостатка в этом нет никакого.

Т. Ларсен

— Хочешь — старики, хочешь — дети, хочешь — малоимущие, хочешь — дров купи кому-нибудь на всю зиму запасы. Это всё, на самом деле, очень просто и дико приятно, кстати.

Прот. Андрей Рахновский

— Удивительно, что вот встреча Рождества: нужно пропоститься, нужно быть на службе. А вот остальные моменты — почему они, в общем, очень часто уходят из нашего поля зрения?

Т. Ларсен

— Потому что мы заняты подготовкой к Новому году.

В. Аверин

— Нет, потому что проще. Вот по большому счёту, правда, проще. Проще сосредоточиться на себе, потому что вот это я, я тут пощусь и очень горжусь; я на службе, всё правильно, только я. Как только мы говорим, что надо ещё посмотреть вовне, просто посмотреть вовне и увидеть тех, кто нуждается, это сложнее, потому что это сразу болеть начинает.

Прот. Андрей Рахновский

— Более того, это воспринимается как такое приложение. Опция такая. Главное — это быть на службе, попоститься и причаститься. А вот это всё остальное — и Библию почитать, и благотворительность — это хорошо, конечно. То есть вроде как есть основное и есть второстепенное. Хотя это, в общем-то, очень серьёзный сдвиг христианского сознания, который, конечно, нужно и пастырям, и священникам пытаться как-то преодолеть.

Т. Ларсен

— Я только хотела сказать, что это во многом, конечно, зависит ещё и от священника. Потому что, например, в нашем приходе гораздо чаще я могу услышать какие-нибудь громкие риторические высказывания по поводу политики, экономики и всего прочего. Но как-то не напоминают нам о том, что, вообще-то, почитайте — в Рождество... то, о чём вы говорили. Для меня, например, хотя я давно в храм хожу, вроде как я уже не новоначальная, мне даже это в голову не приходило, что в Рождество как-то особо мы вспоминаем ветхозаветных пророков. Это такие очевидные вещи, но о них с амвона не говорят. И либо это как-то случайно всплывает, либо человек уже сам как-то глубоко Катехизис изучать, в это погружаться. А человек, который просто вот живёт и больше, конечно, занят бытом, чем своей духовной жизнью, у него и шансов-то особых нет это услышать. Потому что кажется, что мы такие все умные, продвинутые, и это само собой разумеющееся. А мы, как дети малые, тычемся носом туда и сюда вслепую. И часто даже, правда, не понимая, в чём суть и смысл поста. Всё, с едой поняли, в кино не пошли, музыку не слушаем, спать ложимся рано. А пророков почитать...

В. Аверин

— И ждём, когда это всё закончится!

Т. Ларсен

— Да, и ждём, когда можно будет колбаски навернуть. А пророков-то почитать, а бабушке помочь какой-нибудь — открыточку новогоднюю отправить? Просто в голову не приходит, а не потому что мы плохие. Нам просто не сказали, что так можно и нужно.

В. Аверин

— Вообще, вот это обращение к Ветхому Завету... Опять же, я в параллели существую всё время. Вот Новый год: мы подводим итоги уходящего — мы всё равно в прошлое. Вот один из смыслов — это всегда взгляд в прошлое, анализ этого прошлого, извлечение уроков из этого прошлого для того, чтобы использовать в новом году. По идее то, о чём вы говорили — то же самое. То есть это взгляд просто в прошлое ветхозаветное, анализ этого прошлого...

Т. Ларсен

— Метафизическое прошлое такое.

В. Аверин

— Да. И извлечение уроков из этого прошлого, а там всю жизнь можно извлекать и не наизвлекаешься этих уроков. И тогда с этими уроками уже в будущее. И я хочу вернуться под финал этого разговора к тому, что я говорил в начале — о надежде, которая всё равно, наверное, самый главный не религиозный, но человеческий смысл этого праздника. Потому что вот и Он пришёл. И Он пришёл и дал надежду. И вот это вот — потребность. А дальше начинается, что она не может существовать в подвешенном виде. Для того, чтобы надежды осуществились, надо вот это, вот это и вот это... Но убедить человека в том, что для того, чтобы надежды осуществились, нужно поработать — нужно взглянуть в прошлое, нужно посмотреть вокруг, нужно посмотреть на себя. Вот это у вас очень сложная задача стоит прямо...

Прот. Андрей Рахновский

— Вот тут я хотел небольшую ремарку сделать. Потому что всё-таки пришествие в мир Господа — это воплощение, это Благовещение.

Т. Ларсен

— Это уже не надежда, это уже совершившееся.

Прот. Андрей Рахновский

— А, конечно, рождение по плоти, рождение от Марии — это один из важных этапов воплощения. Но всё-таки нужно понимать, что Бог, Слово стало плотью, Бог стал человеком — это Благовещение. Рождество — да. То есть иногда воспринимают, что Христос появился в мир в Рождестве. Можно так сказать, и в поэтическом смысле, конечно, но, мне кажется, такие вероучительные акценты тоже здесь должны быть расставлены.

В. Аверин

— А это с вашей стороны, вероучительные — с вашей стороны. Я не претендую совсем.

Т. Ларсен

— А мне кажется, да, что это уже не про надежду, а уже про факт — про оправданную надежду, про то, что то, на что ты надеешься, оно уже случилось, оно с тобой рядом. И неплохо бы об этом помнить каждый день, потому что завтра у тебя этого дня может не быть. А сегодня ты должен быть благодарен, радостен и максимально сделать всё, что от тебя зависит, для того, чтобы с тобой рядом тоже было людям как минимум хорошо. Особенно в свете всех последних предновогодних событий, мне кажется, особенно актуально понимать, что праздник, хоть он и бывает раз в году, но наша задача помнить о том, что Христос явился, что Он здесь, что Он с нами, что нас любят, и что наша задача — тоже хоть немножечко любить кого-нибудь. И хотя бы любить свой день и быть благодарным за то, что он у тебя сегодня состоялся, и он был неплохой. Каждый раз, если так провернуть вечерком назад все события дня, обязательно найдётся, за что сказать спасибо. Слава Богу за всё!

В. Аверин

— Угу.

Т. Ларсен

— Что «угу»? С Новым годом! И с предрождественской вас неделей! Желаем вам лёгкого и нескучного поста, приятных каникул. Это была программа «Вечер воскресенья» на радио «Вера». В студии были Тутта Ларсен.

В. Аверин

— Владимир Аверин. И наш гость: протоиерей Андрей Рахновский — настоятель

храма Ризоположения в Леонове, преподаватель кафедры библеистики Московской духовной академии. Спасибо, отец Андрей!

Т. Ларсен

— Всем доброго вечера, с праздником!

Прот. Андрей Рахновский

— Всего доброго! С Новым годом!