В нашей студии был настоятель храма Ризоположения в Леонове протоиерей Андрей Рахновский.

Разговор шел о смыслах богослужения в ближайшее воскресение, в которое празднуется память святых отец, о памяти святых мученика Вонифатия Тарсийского, праведного Иоанна Кронштадтского, святителя Петра митрополита Московского и великомученицы Анастасии Узорешительницы, а также о Рождественском Сочельнике.

М. Борисова

— Добрый вечер, дорогие друзья. В эфире Радио ВЕРА наша еженедельная субботняя программа «Седмица». В студии Марина Борисова и наш сегодняшний гость, настоятель храма Ризоположения в Леонове, протоиерей Андрей Рахновский.

Протоиерей Андрей

— Здравствуйте.

М. Борисова

— И с его помощью мы постараемся разобраться, что ждет нас в церкви завтра, в 30-е воскресенье по Пятидесятнице — Неделе перед Рождеством, которая называется Неделя святых отец. Ну и по традиции попробуем вникнуть в смысл завтрашнего воскресного богослужения, исходя из тех отрывков из Апостольских Посланий и Евангелия, которые прозвучат за Божественной литургией. Ну я думаю, что достаточно много раз мы встречаемся с отрывками из Посланий апостола Павла, которые воспринимаются как стихотворения в прозе. То есть, может, они, конечно, в оригинале просто стихотворения, а вот в переводе они все равно звучат как некое поэтическое, образное восприятие каких-то очень важных вещей. Мы завтра услышим несколько отрывков из Послания апостола Павла к Евреям из 11-й главы — это отрывок, стихи 9-й и 10-й, стихи с 17-го по 23-й и с 32-го по 40-й. И, собственно говоря, все эти отрывки это такой, все возрастающий по интонации, гимн вере. Начинается со слов: «верою обитал он на земле обетованной, как на чужой, и жил в шатрах с Исааком и Иаковом, сонаследниками того же обетования...». Дальше: «Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака...». Дальше: «верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов...». И дальше: «были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в ми́лотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли. И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного, потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства». Вот в моем восприятии это такая поэма. Но мне кажется, что красота изложения иногда немножечко вуалирует сам смысл. А сам смысл — это последние две строчки. Почему ветхозаветным праведникам, которым было дано совершить все вышеперечисленное, не было дано спастись без нас?

Протоиерей Андрей

— Да, они не получили обетования, да, как вот вы сказали, потому что здесь апостол Павел, он как бы обыгрывает такой как бы двойной смысл находит в очень таких известных как бы событиях ветхозаветных — а именно что ни Авраам, ни Моисей, да, величайшие праведники Ветхого Завета в своей земной жизни не получили обетованную землю. Хотя Господь обещал Аврааму: Я тебя, значит, туда поведу, да, но, как оказалось потом, он там удела не получил, только его потомки. И пророк Моисей, что парадоксально как бы...

М. Борисова

— Дошел, но не вошел.

Протоиерей Андрей

— Дошел и не вошел. За — ну извините за такую некоторую вольность, да, — так его довели пасомые, что, видно, он уже проявил там определенное неверие, и за это был Господом наказан, хотя видел эту землю, но не вошел в нее. И как бы вот, с одной стороны, это абсолютно такой исторический смысл: вот смотрите, два великих праведника не получили обетования от Господа, да, но и они являются образом того, что без нас, а без нас — имеется в виду мы, как представители Нового Завета, ну как вам сказать, как часть от целого. Вот есть такой прием библейский. То есть на самом деле апостол Павел здесь говорит о нас, да, но мы в данном случае выступаем символом Нового Завета, а Новый Завет — это все то спасение, которое принес Христос. То есть несмотря на удивительную проявленную веру ветхозаветные праведниками, они не получили, пока не пришел Христос, не совершил все необходимое для спасения, и только тогда вот они присоединились к этому спасению, которое уже в нашу эпоху произошло, а не в их эпоху. Вот такой исторический парадокс. А учитывая то, что мы сейчас читали, да, это чтение воскресного дня перед Рождеством Христовым, да, то есть Неделя святых отец, это, как вы правильно сказали, это гимн вере. Но гимн вере прежде всего, которую проявили ветхозаветные святые, которые не имели той благодати, которую имеем мы, но тем не менее они эту веру показали.

М. Борисова

— Вы знаете, мне недавно пришла мысль такая, может быть, достаточно вольная в голову. Вот если мы отрешимся от священных текстов и перейдем просто к литературным, есть два, мне кажется, таких показательных примера ветхозаветного ощущения мироздания и новозаветного в литературе XX века — это стихи Ахматовой и Пастернака. Если у Ахматовой такое ветхозаветное, стоическое восприятие действительности, трагедии любой, вот главное:

Пустой отрадой сердца не томи,

Не пристращайся ни к земле, ни к дому,

У своего ребенка хлеб возьми,

Чтобы отдать его чужому.

И будь слугой смиреннейшим того,

Кто был твоим кромешным супостатом,

И назови лесного зверя братом,

И не проси у Бога ничего.

А у Пастернака главный лейтмотив всего — что все возможно преодолеть усилием Воскресения. То есть абсолютно вот как картинка такая, иллюстрация разного восприятия — христианского и дохристианского ощущения мироздания.

Протоиерей Андрей

— Да, но, видите как, апостол, вот видите, как интересно вы проследили как бы присутствие ветхозаветного и новозаветного мировоззрения в творчестве двух разных поэтов. Но вот апостол Павел, он же и удивляется вот в этом своем произведения, что а как, почему Авраам решился принести в жертву Исаака? Потому что он верил, что Господь и умершего сможет воскресить. То есть через какое-то мистическое откровение, несмотря на несовершенство Ветхого Завета, Авраам имел какую-то внутреннюю вот эту надежду, хоть да, обещал ведь мне Господь, что в Исааке, через Исаака размножится мое потомство, да, «в Исааке наречется тебе семя» — как более таким библейским языком. И одновременно тот же Господь повелевает принести его в жертву, то есть убить. И тут дело в том, что не то что его отцовскому, скажем так, чувству наносится какой-то урон, а как же вот Господь сначала одно и потом другое. Но, значит, Господь знает, как поступить. Значит, возможно, даже если это и совершится, то Господь силен и воскресить из мертвых — то есть у него какая-то была новозаветная вот эта вера в Воскресение. Но мы знаем, как все закончилось, да, поэтому вот удивительная такая праведность и вера ветхозаветных святых, которые жили предчувствием и как бы живым ощущением, что когда-то наступят абсолютно новые времена, Нового Завета, и действительно силой Воскресения уже будет побеждено и преодолено.

М. Борисова

— Теперь мы перейдем к отрывку из Евангелия от Матфея — 1-я глава, очень пространный такой отрывок, с 1-го по 25-й стих, и половину этого отрывка занимает родословие Иисуса Христа, которое раньше на уроках Закона Божиего учили наизусть в школе, а теперь мы с недоумением открываем каждый раз, когда заканчиваем читать четыре Евангелия, возвращаемся опять к Евангелию от Матфея, открываем и, что греха таить, по большей части пропускаем его. Потому что мы не понимаем самого главного — смысл этого длинного родословия Иосифа Обручника, который, казалось бы, никакого отношения к рождению Христа не имеет. Вот как?

Протоиерей Андрей

— Ну во-первых, как начинается родословие — как совершенно верно переведено, как родословие, такой смысловой перевод, по-гречески «библос генесеос» — то есть свиток, описывающий происхождение Христа — то есть Его именно земную историю, Его земное происхождение. Очень глубокое название. И смысл как раз именно в том, что там ведь, вы правильно сказали, что Иосиф-то плотского отношения как бы не имеет ко Христу. Но здесь мы оставим в стороне юридическое усыновление, и отцовство играло в Ветхом Завете, имело гораздо большее значение и фактически ничем не отличалось от плотского, поэтому это немножечко другой менталитет. Но не это здесь даже важно. А важно другое, что родословие показывает, с одной стороны, понятные для евреев вещи — хорошо, слава Богу, что Иисус сын Авраама и Давида, прекрасно. Но что важно, оказывается, в предках Мессии, Царя и Спасителя присутствуют иноплеменники. Ну самый там известный иноплеменник — это Раав блудница, да, возможно и другие, тоже как бы, да, ну Руфь, тоже моавитянка. То есть оказывается, Иисус не был в смысле крови таким чистокровным евреем. Ну это и было невозможно, поскольку с евреями вышли из Египта не только как бы евреи там, скажем так, близкие им другие тоже племена, то есть это надо понимать, и отчасти это не имеет немножечко такое, скажем так, для современности важное значение. Потому что всякого рода генетические исследования, они показывают, что как бы нет некоей единой чистоты крови в современных как бы иудеях, следовательно не ударяет ли это по каким-то библейским свидетельствам? Не ударяет, потому что это естественно было, и само родословие Христа это показывает. Потом что важно, что порочные люди присутствуют в родословие и Христа — та же Раав блудница, да, ну в общем-то, поступок Вирсавии тоже как бы не назовешь таким, это не «я другому отдана и буду век ему верна», это совсем другое. Да и там Иуда тот же отличился не с лучшей как бы стороны. То есть вот они праведники и грешники по плоти принадлежали к родственникам Христа, израильтяне богоизбранные и иноплеменники. Вот идея какая. Ну если уж там про символизм говорить, просто это такая уже избитая информация, но для полноты давайте ее упомянем, да, что вот это слово «четырнадцать», цифра «14» — родов 14, и «14» — это зашифрованное имя Давид, потому что Давид по-еврейски сумма букв имени Давид — это 14. Понятно, что это символическое, поэтому особо, скажу, дотошные, допустим, просто даже читатели Библии, они заметят, что Матфей немножечко искусственно подгоняет под это число, потому что там отдельные опускаются какие-то колена.

М. Борисова

— Ну и вторая часть этого отрывка, она посвящена непосредственно событиям, начавшимся с обручения Марии Иосифу и заканчивая полным принятием Иосифа той роли, которую ему предуготовал Господь. Но там, мне кажется, особо интересно, это насколько близок ангельский мир к событиям, которые происходили. То есть там непосредственно в общении Марии с Иосифом на эту тему, по крайней мере в Евангелии свидетельств об этом нет. То есть обо всех важных смысловых моментах Иосиф узнает от Ангела, то есть как бы непосредственно от Бога, поскольку Ангел — посланец. Вот мы всегда достаточно скептически относимся к этой очень популярной в свое время в христианской литературе теме, к присутствию в нашей жизни каких-то сил, которые мы не видим, не ощущаем — как со знаком плюс, так и со знаком минус. Мы люди скептические, XXI век на дворе. И когда мы читам евангельский рассказ, вдруг ощущение такое, что ты на самом деле в своей жизни очень важных вещей не чувствуешь, потому что ты ходишь с какой-то слоновой кожей, которую не прошибешь. А вот люди с тонкой кожей, как Иосиф Обручник, они могли услышать то, что им говорят. И мы не ощущаем этот мир, может быть, просто потому что мы настолько задубели, что до нас чтобы что-то донести, нужно какие-то жуткие меры принимать.

Протоиерей Андрей

— Ну тут скорее так. Именно потому, что мы задубели грехом, Господь скрывает от нас духовный мир. Потому что как бы, сподобившись такого откровения, мы обязательно дадим ему неверную интерпретацию. Поэтому Господь, вы правильно сказали, но вот на мой взгляд, здесь связь как бы немножечко другая. Поэтому мне кажется, что Иосиф, он, благодаря такой чистоте своей души и не ветхозаветной праведности, он сподобился этого вразумления, явления, ну и просто потому, что все должно было служить воплощению Господа Иисуса Христа. Потому что, конечно, мы видим, что он поступает с Марией не по закону. То есть как там сказано: они обручились, но еще не сошлись — то есть не жили под одной крышей. И он узнает, что Она беременна. Как узнает? Очевидно, от женщин, которые жили вместе с Марией, да, вот как бы вот Иоанну объясняют, что такое произошло. И его недоумение естественно, он еще не знает, что это Мессия, то это Божественное зачатие, но он, видите как, не предает огласке и не побивает камнями. А просто решает все это, как бы мы сейчас сказали, спустить на тормозах. Грех чужого и, собственно, который грозит ему его собственным позором, покрыть вот таким молчанием.

М. Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям, сегодня, как всегда по субботам, в эфире Радио ВЕРА программа «Седмица», в которой мы говорим о смыслах и особенностях предстоящего воскресенья и наступающей недели. С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость, настоятель храма Ризоположения в Леонове, протоиерей Андрей Рахновский. Конечно, всегда у нас главное внимание привлекает церковный календарь, но мы же живем не в вакууме, поэтому у нас Новый год, у нас первый понедельник — это первое число после новогодней ночи. И так уж сложилось, что вот сколько я, четыре десятилетия в Церкви, и всегда все обращают внимание, что 1 января Русская Православная Церковь чтит память великомученика Вонифатия Тарсийского, который издавна считается главным молитвенником о всех просящих об избавлении от винопития и пьянства. Ну для мня всегда была загадка, думаю: почему же так? Ведь на самом деле если почитать его житие, там не сказано, что он был такой уж пьяница. Ну был он человек свободных взглядов, сожительствовал с женщиной.

Протоиерей Андрей

— Со своей владелицей.

М. Борисова

— Со своей владелицей. Ну, в общем, тоже такая достаточно банальная, известная в художественной литературе, широко растиражированная история. Но там интересно, что вот каким образом преломилось в сознании верующих христиан его путешествие за мощами, которое закончилась тем, что его собственные мощи, то есть его собственное тело привезли его хозяйке, как-то вот уложилось в его заступничество перед людьми, которые страдают от чрезмерного винопития.

Протоиерей Андрей

— Ну мне кажется, общая логика здесь понятна: то есть человек имел некие земные падения и пристрастия, ну а где алкоголь, там и все остальное. Поэтому может, такая логика. Поэтому как бы считается, что он должен помогать именно в борьбе с какими-то такими плотскими пороками. Вино и женщины — вот как бы получается, что он должен от этого защищать.

М. Борисова

— Мне, когда приходится перечитывать жития древних святых, понятно, что это литература, что это агиография, что большинство из них составлено через несколько веков после того, как мученически погибли сами святые. Но там есть сюжет, по-разному интерпретированный в разных житиях, который мне кажется очень важным — это потрясение, которое испытывает неверующий человек, когда оказывается свидетелем страдания верующего христианина за свою веру. Вот насколько, и мне кажется, вообще это очень актуальный сюжет в любое время, в наше особенно, когда общий скепсис, он настолько девальвирует важные вещи. Вот мы часто говорим: ну извините за пафос. А что такое пафос? Вера вся на пафосе, как можно говорить о Боге без пафоса? Это абсурд, на мой взгляд. И вот это воздействие на все, что мы называем душой и то, что люди неверующие могут называть как угодно — психикой там, я не знаю, ну можно найти массу синонимов. Вот насколько просто оказаться рядом, этого достаточно, чтобы встать рядом и на эшафот — вот это всегда меня потрясало. Насколько это действует, без слов и без убеждений, то есть сразу. То есть это та самая формулировка, что христианство нельзя доказать, можно показать.

Протоиерей Андрей

— Да. И получается, что вот пример мучеников, он для Вонифатия стал, знаете, чем, таким, я это называю второе обращение. Потому что, в общем, получается как-то так по тексту жития, что вроде он верил-то в Бога, да, и он даже был христианином. То есть как-то просто был плохим как бы христианином, плохим верующим — ну мне вот так из жития, из контекста кажется так. То есть вера в его жизни присутствовала, но как, может быть, элемент быта: а вот хорошо бы еще и мощи иметь мучеников, да, там, может, счастье принесут. Вот, понимаете, как бы...

М. Борисова

— Оно очень похоже на то, что у нас происходит.

Протоиерей Андрей

— Да, у нас таких православных огромное количество. Но я вот на примере некоторых людей могу сказать, что бывает такое, что человек, да, вот такой православный всю жизнь. Не обязательно он там уж очень грешит. Ну а потом как будто вдруг просыпается и понимает — ну какое-то новое отношение к вере, в которой он, как думал, был там лет 20–30, понимаете, и человек становится настоящим христианином. Так что да, он там как бы делал все до этого, но это все было не то — со священниками общался даже, возможно, там еще что-то. Но как бы, знаете, можно и с твоим лечащим врачом там, грубо говоря, коньяк выпивать, а не пользоваться его как бы советами. Вот поэтому это очень важная тема для современных православных — второе как бы открытие веры. Открытие того, что ты думал у тебя и так уже есть. Вот это особенно актуально для наших детей, которые растут в верующих семьях, которые верующие по воспитанию, но еще пока не по откровению некоему от Господа, да, внутреннему. Да, это очень такой вот момент. Главное, чтобы такие вот люди находились, которые могут пробудить. Так вот в его жизни такие люди нашлись.

М. Борисова

— Но тут еще один момент. Он все-таки поехал за мощами. Он не в турпоездку поехал. У него была все-таки цель определенная. Я хочу сказать, что должен быть какой-то изначальный импульс исходить от человека, он должен этого искать. Ну, может, это не окончательно сформулированная, но это потребность, это желание найти что-то, что вырвет из обыденности.

Протоиерей Андрей

— Сам толком не понимал, может быть, до конца, чего он ищет. Но это удивительно. Потому что все-таки вот так вот в православном Предании есть такой очень важный момент, что мученикам помогала преодолевать вот эту тяжесть мучений благодать в теле. А благодать в теле пребывает тогда, когда человек стремится к чистоте внутренней. Поэтому все-таки даже, с точки зрения такой вот строгой логики богословского предания, Вонифатий не должен был выдержать эти мучения, потому что как раз плоть свою он предал нечистоте, понимаете. А тут тем не менее, каким-то промыслом Божиим, вот что-то такое с ним произошло, что...

М. Борисова

— Ну как у иеромонаха Романа в одной из песен: «Никто у Бога не забыт, никто не сирота». В эфире Радио ВЕРА программа «Седмица». С вами Марина Борисова и настоятель храма Ризоположения в Леонове, протоиерей Андрей Рахновский. Мы ненадолго прервемся, вернемся к вам буквально через минуту. Не переключайтесь.

М. Борисова

— Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. Продолжаем нашу еженедельную субботнюю программу «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. У микрофона Марина Борисова и настоятель храма Ризоположения в Леонове, протоиерей Андрей Рахновский. У нас интересно сочетание таких вот воспоминаний о святых в неделю, которая непосредственно предваряет праздник Рождества Христова — кого там только нет. Вот мы вспоминали древнего великомученика Вонифатия, а мы 3 января будем вспоминать святителя Петра, митрополита Московского, который, собственно говоря, первым отметил своим присутствуем Москву как будущий центр русского православия. И опять вернемся к древним святым — мы будем вспоминать Анастасию Узорешительницу, о которой мы почти ничего не знаем, поскольку от нее даже мученического акта не осталось документально, но зато благодаря житиям мы знаем, что главным ее подвигом во время жизни, до принятия мученической кончины, было посещение узников. Ну понятно, что во время гонений скорее всего она посещала своих единоверцев, христиан, но, наверное, не только, вряд ли их полностью отделяли от других. Мне кажется, оглядываясь на недавнее прошлое, на очень тяжелый для русского православия XX век, вот святая Узорешительница была настолько, наверное, востребована многими другими женщинами, которые стояли в бесконечных очередях с надеждой передать хотя бы какие-то продукты и хотя бы что-то узнать о тех, кто исчез безвозвратно. И сейчас мы можем пойти на какие-то мемориальные кладбища, как Бутовский полигон в Москве, и вспомнить о этих тысячах и тысячах людей, имена которых мы не знаем, но которые пострадали так же, как древние мученики, именно за свою веру. Но давайте поговорим немножко о митрополите Петре. Мне вообще кажется, что очень интересно может быть именно сейчас, когда у нас все так непросто с Украиной: наши многие святители родились, выросли, воспитались и образовались именно на западе будущей России. Но поскольку Киев был все-таки центром и православия, и образования, поэтому, естественно, все тяготели к Киеву. И, собственно, глава Русской Церкви длительное время был митрополитом Киевским и, даже уже переехав практически во Владимир и обосновавшись на Клязьме, все равно именовался митрополитом Киевским и всей Руси. И вот митрополит Петр — первый русский митрополит, который стал главой Поместной Церкви. Так получилось, не хотел. Вот честный человек, не хотел. В силу обстоятельств и всевозможных интриг оказался в Константинополе за благословением Патриаршим совсем на другую кафедру. Но в силу того, что претендент на российскую кафедру скончался в этот момент, вот ну кто был под руками, того и рукоположили. А дальше вот вся его интересная метаморфоза, как прожив какое-то время в Киеве, поняв, что там уже совершенно невозможно, переехав во Владимир. Потом на его пути встречается Московский князь Иван Калита. И, казалось бы, ну что? Ну князь, князей много. И дальше происходит то, что в истории периодически случается, и чему объяснения логического мы найти не можем: Москва, в общем-то, не первого разлива в тот момент княжество, и почему-то именно Москву выбирает глава Русской Поместной Церкви как место, куда его лично тянет. Там нет еще ни святынь московских, ничего, вот еще пока все только намечается. А человек чувствует, что надо туда. И совершает удивительную, не принятую в те времена вещь (он не имел права по канону быть похороненным не в столице своей кафедры) — он завещает похоронить его в Москве, которая никому толком неизвестна и вообще непонятно почему. И так получается, что благодаря этому уже на следующем этапе митрополия перемещается в Москву, а в результате Москва становится сердцем и центром всей православной России. Вот траектория движения от Киевской Руси через Константинополь в Москву, она всегда меня завораживает. Я всегда, когда каждый раз вспоминаю, думаю: как это могло быть? Ничего не объясняет, ничего не предвещает — я имею в виду с точки зрения тех политических событий, которые тогда происходили.

Протоиерей Андрей

— Да. Ну вы знаете, для того чтобы так погрузиться в эпоху, о которой мы сейчас говорим, вот как ни странно, я нашим слушателям посоветую почитать, есть целая серия интереснейших книг и увлекательных — это художественная литература, но написана с таким очень мощным историческим базисом, то есть это не какое-то там фэнтези, а историческая. Хотя литература художественная — это я имею в виду нашего такого известного писателя исторического Дмитрия Балашова. Есть серия книг как раз — вот прямо то, о чем вы сейчас говорите, да, это все разобрано как бы в деталях и еще художественно. Если кому-то, скажем, так уже житие Петра прочитали, хочется как-то это вот осмыслить, вот я вот советую. Конечно, мне кажется, что мы часто говорим о том, что формирование Российского государства, оно в том числе сопровождалось неким церковным благословением. Мы должны понимать, что как бы Господь, Который промышляет о Своей Церкви, Он созидает жизнь государства вот древнего, пусть как несовершенной, но христианской общины, понимаете. И, действительно, в Москве создаются для этого, благодаря определенной, скажем, плеяде в том числе христианских правителей Москвы, создаются благоприятные условия. То есть князь Даниил, сын Александра Невского, может быть, как бы не так много поживший, как бы нам хотелось, потом Иоанн Калита, прозванный так именно за свое, скажем так, милосердие, нищелюбие это он раздавал деньги как бы нищим. Ну то есть понимаете, да, скажем, определенный как бы настрой. Очевидно, вот в этом, скажем так, духе — не будем, конечно, какие-то прекрасные картины рисовать, нереальные, да, но тем не менее все-таки виден особый такой христианский дух московских князей. И Промысл Божий, он как бы определил, чтобы церковная жизнь развивалась бок о бок с московской жизнью. Это не значит, что все было хорошо, и вы даже прекрасно как бы помните, да, что при всей святости митрополита Петра и его дарованиях, и то, что образовал целую иконописную школу, и сам был прекрасным иконописцем, казалось бы, да, вот такой человек, как он умирает? От ковида, как бы сейчас сказали, понимаете, да, ну от эпидемии. И в этом какая-то загадка, вот эта как бы святость на фоне трагедий и трудностей. И вот вся история Церкви такая.

М. Борисова

— Но мне кажется, что тут еще неслучайно и Анастасия Узорешительница, и вот митрополит Петр вспоминаются на неделе, предшествующей Рождеству Христову. Дело в том, что мы как-то очень лихо всегда входим в новогодний цикл, и тут еще детские каникулы, тут еще елки, и надо детей там и в цирк, и на гулянье, и покататься. И мы как-то вылетаем из предписанного уставом сугубого пощения. Ну на самом деле не в еде смысл, а в том, чтобы сосредоточиться. Вот у нас как-то никогда не получается сосредоточиться толком. Ну даже сами богослужения. Вот, скажем. в этом году так сложилось, что Рождество приходится на воскресенье, и по уставу у нас очень длинная, очень насыщенная смыслами служба Сочельника разнесена на два дня — это бывает крайне редко. И мы, что греха таить, на Царские часы — а это достаточно большая служба, где с первого по девятый час объединены в одном богослужении, — там много чтений, там много паремий, там очень много сосредоточено смысловых акцентов, но они все проходят мимо нашего сознания перед праздником, потому что просто они, ну это физически невозможно вынести все богослужения, которые хотелось бы посетить в Сочельник и непосредственно в праздник Рождества. Так вот в этом году эта служба вынесена на пятницу. И у тех, кто чувствует вкус к богослужению, кому это интересно, и кто хочет ну как бы глубже погрузиться в богослужебное переживание праздника, есть уникальная возможность на этой службе побывать в пятницу. Может быть, потом в жизни такой шанс больше не повторится.

Протоиерей Андрей

— Да. Ну я как бы напомню кратенько, что у нас три праздника имеют службы Навечерия — это Пасха, да, Великая суббота соответственно, Рождество и Крещение. То есть в нашем представлении праздник — это какая-то как бы дата, но в церковной традиции праздник более сложное, скажем так, явление, со своим подходом, периодом предпразднства, особого предпразднства и уже особого празднования, каковым является вот служба так называемого Навечерия. И обычно да, действительно все это совершается как бы за два дня — 6-го и 7-го. А здесь в виду действительно переноса, не переноса, а совпадения с воскресным днем, устав меняется, и, по сути, не то что как бы разделяется на две части, а проблема в том, что церковными канонами запрещен пост в субботу, кроме Великой субботы. Получается, Сочельник, суббота Сочельника, Навечерие, выпадает на субботу. Соответственно, поста быть не может. Поэтому для пощения выделяется особый день накануне — пятница, что логично. И она отмечается вот этим соединением служб, когда мы вместе свершаем службу Часов действительно с чтениями Ветхого Завета, пророчествами о Рождестве Христа и чтениями из Нового Завета.

М. Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям, в эфире Радио ВЕРА программа «Седмица», в которой мы каждую субботу говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и настоятель храма Ризоположения в Леонове, протоиерей Андрей Рахновский. Ну вот, собственно, и подошли мы к субботе, к Навечерию Рождества Христова, к Сочельнику — к богослужению, о котором, мне кажется, тоже надо поговорить подробнее. Потому что, как вы уже сказали, эти службы бывают у нас редко, и от раза до раза многие забывают, из чего они состоят. И когда ты идешь в храм, хорошо бы представлять, что тебя там ждет.

Протоиерей Андрей

— Ну как я уже сказал, в пятницу свершается служба Часов. Давайте на ней сейчас сконцентрируемся, очень важно. Потому что это такая служба созерцательного характера. Потому что обычно чтения служб Часов, каковых четыре, и причем есть древняя традиция служить их вместе, соединяя, да, литургисты это знают, Часы не предполагают чтения Священного Писания. Там есть небольшой стих из Священного Писания Ветхого Завета, но отрывков больших нет. Ну кроме, понятно, Псалтири, да, трех псалмов. И для того, чтобы погрузиться умом, пропитаться духом этого праздника, созерцать этот праздник, предлагаются чтения Ветхого Завета на Часах — смотри, вот как в Ветхом Завете люди предчувствовали, и Дух Святой открывал им тайну пришествия, будущего пришествия Христова, поразмышляй вместе с ними. Да, чтения из Апостола — посмотри, как апостол Павел, допустим, говорит о воплощении Господа, о пришествии Господа на землю. Посмотри, что говорит про это Евангелие, как оно описывает это событие, это Евангелие от Матфея и Евангелие от Луки. То есть не просто прийти на эти службы, это же очень важно. Даже если мы не пришли на них, посидеть дома, поразмышлять и помедитировать. Я хочу напомнить, что «медитация» — это вообще христианское слово, в переводе с латыни означает «размышление», является древнехристианским аскетическим термином. Это к восточным практикам не имеет никакого отношения. И медитацией святые отцы называли именно богомыслие и размышление над Священное Писанием и над истинами веры.

М. Борисова

— Но тут еще и интернет нам в помощь, потому что можно весь текст службы найти в интернете.

Протоиерей Андрей

— Конечно.

М. Борисова

— И, если здоровье не позволяет или сил нет, можно в конце концов в это время открыть на экране всю службу непосредственно и просто ее прочитать внимательно и постараться понять, что же, собственно, хотели составители этого богослужения донести до нас, грешных.

Протоиерей Андрей

— Да. И даже если по каким-то причинам не очень там соблюдал кто-то среду и пятницу, то вот эту пятницу нужно обязательно провести в посте.

М. Борисова

— Ну и теперь давайте перейдем уже к субботе. Потому что богослужение Навечерия, оно тоже отличается от того, что обычно мы видим в храме. Тут еще вот эти все такие веками устоявшиеся поверья, традиции. Вот мы, например, все знаем присказку: «до первой звезды нельзя». Благодаря 90-м годам, рекламе там банка, когда он очень уж так...

Протоиерей Андрей

— Звезду. Суворова.

М. Борисова

— Александра Васильевича. Так что мы в курсе, что до первой звезды нельзя. Только, как правило, мы забываем, что, собственно говоря, имелось в виду не то, что пока не стемнеет, а пока это длительное богослужение не закончится. Поскольку и вечерня с литургией, и Царские Часы, и все это заканчивается тем, что выходят в центр храма со свечой клирики и вот, собственно, поют тропарь и кондак Рождества и, собственно, это символ Рождественской звезды. Вот она, вот она первая, вот свеча зажглась — и тогда можно уже вкусить этого колива.

Протоиерей Андрей

— Да, ну тут скорее так. Во-первых, я — конечно, может меня литургисты поправят, да, — но насколько я как бы понимаю, то есть действительно, поскольку все-таки пост в древнем смысле этого слова это именно воздержание от еды в принципе, то, как мне представляется, так и днем полного воздержания является пятница, то есть когда человек постится столько, сколько вот может он не есть, например. Недаром в этот день не совершается Божественная литургия. А литургия Божественная, она связана в древности с трапезой, предшествующей ей, а в более поздней практике трапезой после литургии. И именно поэтому литургия не совершается, а это значит, что вот сколько ты можешь выдержать без еды в этот день, ты должен выдержать.

М. Борисова

— Ну надо сказать нашим радиослушателям, что это не означает, что нужно непременно заморить себя голодом и, в общем, никто не говорит, что нельзя чай с баранками попить. Можно.

Протоиерей Андрей

— Ну это кажется очень интересно не есть в этот день. Ну опять-таки ну сколько может — кто-то до часа, кто-то до двух, до трех, до четырех. Затем в субботу богослужение совершается, оно отмечается литургией святителя Иоанна Златоуста, ради субботнего дня, а раз есть литургия, то есть и трапеза. То есть вот поста в таком исконном смысле слова в субботу все-таки нет. Хотя если вы откроете календарь, будет сказано: день постный. Но это написано для того, чтобы кто-то на радостях, скажем так...

М. Борисова

— Мяса не наелся.

Протоиерей Андрей

— Да, как бы ну то есть воздержание в пище, оно сохраняется, но нужно все-таки понимать, что акцент постный на пятнице, это важный момент. Ну и понятно, что, причастившись как бы в субботу, отпраздновав в субботу, и суббота перед Рождеством Христовым, равно как и суббота после Рождества Христова является тоже праздниками. Вот вы понимаете, это мы как-то, вот очень хочется, чтобы праздник Рождества мы воспринимали во всем комплексе вот этих связей. И воскресенье после Рождества Христова тоже является отдельным праздником.

М. Борисова

— Ну у нас вылетает все время из памяти то, что праздник Богоявления четыре века был единым.

Протоиерей Андрей

— Да.

М. Борисова

— И Рождество Христово, и Богоявление праздновались в один день, поэтому и службы одинаковые, по сути, по своему строю.

Протоиерей Андрей

— Совершенно верно.

М. Борисова

— Поэтому и переживание вот это вот, как такое, несколько нецерковное слово просится, комплексное такое.

Протоиерей Андрей

— Комплексное. А почему? Очень хорошее слово.

М. Борисова

— Общее такое. Просто Святки, они стали цепочкой, которая соединяет эти два праздника — то есть праздник начинается, и он не заканчивается. Вот пока не будет отдания Богоявления, праздник длится. Это один переходящий из праздника в праздник цикл праздников.

Протоиерей Андрей

— Да.

М. Борисова

— И, если их каждый по отдельности воспринимать, это сильно себя обкрадывать, мне кажется, и эмоционально, и духовно, наверное, тоже.

Протоиерей Андрей

— Да, потому что и Рождество Христово — это тоже Богоявление.

М. Борисова

— Конечно.

Протоиерей Андрей

— Явление Младенца, Богомладенца Христа во плоти. А явление Христа на Иордане — это уже как бы там другой момент подключается здесь, но это все Богоявление.

М. Борисова

— Но тут вот чисто практический вопрос у многих возникает. Литургия Иоанна Златоуста служится у нас в субботу, и литургия Василия Великого служится у нас в воскресенье.

Протоиерей Андрей

— Да, в сам день праздника.

М. Борисова

— В сам день праздника. И многие, если есть такая возможность, посещают ночное богослужение в праздник. И всем хочется причащаться. Причащаться хочется и в субботу, и в воскресенье. Теперь путаница происходит с ощущением постного и непостного. Ну хорошо, с пятницей мы разобрались. Вот, предположим, человек причастился в субботу и хочет причаститься ночью в сам праздник. Вот евхаристический пост — что это такое, сколько он длится и когда надо прекращать пить?

Протоиерей Андрей

— Ну тут сложно. Как просто, знаете, вот по какой-то такой установившейся традиции, я даже не знаю, откуда она взялась, как-то вот по крайней мере там священником соблюдается: шесть часов не есть, не пить до причастия.

М. Борисова

— Да тут не посчитаешь.

Протоиерей Андрей

— Ну не посчитаешь, а и не надо считать. Вообще, мне кажется, вникать в эти вещи вредно. Надо вот как бы должна же какая-то присутствовать здесь естественность.

М. Борисова

— Нам когда-то говорили, перед ночной службой, вот с девяти часов не пей.

Протоиерей Андрей

— Ну опять-таки нет, ну как вам сказать, вот нет никаких здесь официальных каких-то канонов нет, наверное, на этот счет. Все должно быть как бы естественно. Ну понимаете, я вот с трудом представляю себе человека, например, который с субботы на воскресенье ночью причащается, на ночной литургии, ну которая совершается там в двенадцать там, в час ночи, да, и чтобы он там в семь или восемь часов плотно так поужинал, там гуляш, еще что. Ну как-то... Ну то есть мне кажется, что это естественно, что какой-то человек, у кого желудок слабый, долго не может без еды, чтобы желудок сам себя не переваривал, ну можно как-то там в шесть, в семь, в восемь часов как-то там что-то как-то заполнить его чем-то.

М. Борисова

— А как бы вы рекомендовали провести Навечерие, учитывая, что с ним связана куча всевозможных каких-то традиционных — действительно традиционных и в кавычках «традиционных» действий, которые люди стараются совершить в этот день? Это то же самое, что вечная история с куличами на Пасху. То есть если кому-то повезло, вот как мне в свое время, какое-то количество лет провести на сельском приходе, где пасхальная служба, как и в стародавние времена, завершается как раз освящением артоса, а после этого и освящение куличей и яиц. А у нас все наоборот. Поэтому целый день люди занимаются тем, что они носят вот эти вот свои корзинки в храм, потом относят их домой. В общем, что касается Сочельника Рождественского, он тоже за многие века оброс кучей всяких ритуальных действий, которые для многих чрезвычайно важны. Им кажется, что если они не совершат эти действия, праздника они лишается. Вот насколько это так?

Протоиерей Андрей

— Ну да. Важно все-таки чтобы эти действия, они как бы соответствовали духу нашей веры. Что произошло в Сочельник? Христос в утробе Матери ищет жилье, а жилья нет. Идут в загон для животных, и там происходит это рождение. Поэтому в Сочельник надо позаботиться о бездомных — еды им отнести праздничной, и теплые вещи, носочки, перчаточки, варежки. Я абсолютно на полном серьезе. Как бы это самое логичное и единственно нормальное, что может быть в этот день.

М. Борисова

— И, кстати, можно, наверное, на сайте https://www.miloserdie.ru/ найти места, куда можно это все принести.

Протоиерей Андрей

— Конечно. Но лучше самому. Вот это носить, передавать через кого-то — это не то все. Сам сделай. Если на приходе организовано это, можно присоединиться. У нас, например, как правило, в Сочельник, ну или в сам праздник прихожане ходят в хоспис, поздравляют.

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу. И я надеюсь, что наши радиослушатели воспользуются вашими советами и достойно подготовят себя к встрече наступающего Рождества Христова. С вами были Марина Борисова и настоятель храма Ризоположения в Леонове, протоиерей Андрей Рахновский. Слушайте нас каждую субботу, и даже в Сочельник Рождества, через неделю. До свидания.

Протоиерей Андрей

— До свидания.

---

Все выпуски программы Седмица

• «Воскресение Христово и Светлая седмица». Прот. Максим Первозванский
• «Вербное воскресенье. Страстная седмица». Прот. Федор Бородин
• «Пятое воскресенье Великого поста: память преподобной Марии Египетской. Лазарева суббота и другие праздники следующей недели». Прот. Федор Бородин