«Музей царя-страстотерпца Николая II и его семьи: интересные экспонаты». Александр Ренжин

У нас в гостях был художник-реставратор, директор московского музея Императора Николая II и его семьи Александр Ренжин.

Мы говорили с нашим гостем об основанным им музее и его удивительных экспонатах.

Ведущий: Алексей Пичугин

---

А. Пичугин:

— Друзья, здравствуйте, это «Светлый вечер» на светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин. Сегодня у нас в гостях вместе с нами и вместе с вами эту часть «Светлого вечера» проводит художник-реставратор, директор музея Императора Николая II, Александр Ренжин. Александр Васильевич, здравствуйте, добрый вечер.

А. Ренжин:

— Добрый вечер, дорогие радиослушатели.

А. Пичугин:

— Александр Васильевич Ренжин бывает у нас в программах, мы говорим о музее, о том, что нового в музее можно увидеть. И сегодня мы собираемся накануне такого Дня народного единства. Уж сколько лет этот праздник с нами, а все равно у многих ассоциация с тем, что таким образом, коль скоро мы 7 ноября не отмечаем, нам для этого дали праздник, который должен был бы вытеснить эту идеологию 7 ноября, и у нас есть День народного единства. Для верующих людей, наверное, в первую очередь 4 ноября — это все-таки день Казанской иконы Божией Матери. Кстати, Казанская икона связана с Царской Семьей, с семьей Романовых. Может быть, с этого начнем, с того, как в Императорской Семье какое было отношение к Казанской иконе, потому что все-таки это одна из наиболее чтимых икон, чтимых образов Богородицы и, естественно, для Царской Семьи тоже.

А. Ренжин:

— Да, конечно. Я в первую очередь, конечно, как реставратор икон могу сказать, что через мои руки прошли сотни образов Божией Матери Казанских, и вот среди них были и те вещи, которые так или иначе касались Царской Семьи, держали в руках члены Царской Семьи несколько таких образов. И надо сказать, что Государь Император Николай II почитал, особо почитал этот образ. Недаром, так сказать, в своих многочисленных путешествиях по стране он подарил такую икону наиболее, так сказать, достойным людям.

А. Пичугин:

— Именно Казанскую.

А. Ренжин:

— Именно Казанскую, да, ну наряду с другими. Разумеется, были и Богоматерь Боголюбская там известная, и Владимирская икона Божией Матери, которая такая тоже одна из святынь государства Российского, но и вот наряду с этим и Казанская икона тоже. Ведь так или иначе почитание Казанской иконы связано с окончанием Смутного времени. Ведь мы знаем, что недаром был воздвигнут Казанский собор на Красной площади, и это все связанные вещи, связанные события. И, конечно, Государь Император старался, так сказать, помнить об этом. Мы вспоминаем, в связи с этим, 300-летие Дома Романовых. Первый из Романовых взошел на престол именно в тот период, когда происходили известные исторические события, связанные и с иконой в том числе. Именно Казанский собор на Красной площади увенчал это знаменательное событие, и мы знаем, что именно там находилась одна из чудотворных икон Казанской Божией Матери. к сожалению, утраченная. Были попытки еще, так сказать, вот в 90-е годы, даже еще в начале 90-х годов поискать ее, найти, и даже был такой вот апокрифический, ну легенда такая была…

А. Пичугин:

— С библиотекой Ивана Грозного теперь уже.

А. Ренжин:

— Да, это тоже. Ну вот такая легенда была, что якобы в папских покоях, папы римского, хранится та самая чудотворная икона Казанская. Я почему об этом вспоминаю, потому что тогда был одним из инициаторов возвращения этой иконы сюда, в Россию. Мы писали несколько писем папскому нунцию, с тем чтобы вот, так сказать, вернуть эту икону сюда. Со временем действительно это произошло, правда, без моего уже участия, но тем не менее какая-то крупинка, доля моего труда была тоже вложена в возвращение этой иконы, но оказалось, что икона совсем не та. Она тоже древняя, эта икона, рубежа, конца XVII —начала XVIII века. Очень хорошего письма, явно написано это по какому-то царскому заказу…

А. Пичугин:

— Я даже помню, папа Иоанн Павел II, я смотрел какой-то репортаж, где он рассказывал, что эта икона перед передачей ее очень часто была с ним, находилась на его рабочем столе, что он как-то ее тоже очень почитал.

А. Ренжин:

— Да, конечно, почитал. Надо сказать, что для меня было вообще открытием то, что католики почитают вообще русские иконы. Подчеркиваю, русские иконы.

А. Пичугин:

— Да.

А. Ренжин:

— И вот, например, в Венеции, там весь город состоит из храмов, мы можем зайти — ну практически в каждом втором храме есть русская икона.

А. Пичугин:

— Я помню хорошо, как в одном соборе, в небольшом городке Южной Италии, я зашел, и там самая главная святыня собора — ну она не самая главная, мы знаем, что в древних католических храмах святынь достаточно много, в каждом практически большом храме. Но вот очень видно, что из выставленных на всеобщее обозрение больше всего люди идут к Владимирской иконе. Причем какая-то старая русская икона, очень хорошего письма, висит там на почетном месте, и все к ней идут.

А. Ренжин:

— Да, она выставлена даже немножко как бы на амвон, она как бы впереди всех других, так сказать, изображений в этой алтарной живописи. Это правда, есть такое. И вот, кстати, в Венеции вышеупомянутой тоже есть такие Владимирские и Казанские в том числе иконы, которые и старого письма, и иконы даже современного письма тоже, так сказать, почитаются таким образом.

А. Пичугин:

— Они русским иконописцам заказывают писать византийские иконы по сей день.

А. Ренжин:

— Да, по сей день. И Иоанн Павел II, он в этом смысле не был исключением. Мастерская, которую я долгое время возглавлял, мастерская «Канон», писала как раз вот для папы такой подарок. Кто-то из наших епископов ехал с поручениями от нашего Патриарха, значит, ехал в Европу, и Иоанну Павлу II была преподнесена икона мастерских, которыми я руководил. Так что да, вот с Казанской иконой связано очень много таких событий и нынешнего времени, и как бы нового времени. Ну и в первую очередь, конечно же, это связано с тем временем, когда взошел на престол первый из династии Романовых. А следующий год, 23-й, для нас будет особенно знаменательным. Дело ведь в том, что Государь Император 110 лет назад повторил путь Михаила Федоровича Романова из Костромы в Москву, как мы знаем, это все было в рамках его избрания на престол. И вот Государь Император Николай II повторил этот путь в более расширенном виде, и путь этот был фактически с остановками для поклонения святыням государства Российского.

А. Пичугин:

— А путь из Москвы в Кострому?

А. Ренжин:

— Путь, значит, поездом из Петербурга через Москву, и в Москве даже Государь не выходил из поезда, как он пишет в своих дневниках. Далее во Владимир следует поезд. Там вся Государева Семья выходила и поклонялась во Владимире известным святыням, спискам, кстати говоря, той самой чудотворной иконы Владимирской иконы Божией Матери, и посещая четыре собора.

А. Пичугин:

— Успенский, Дмитровский, Княгинина монастыря.

А. Ренжин:

— Да, в Дмитровский, правда, собор он не вошел, но он его обошел со всех сторон, там было что посмотреть.

А. Пичугин:

— Был снаружи.

А. Ренжин:

— Конечно, он очень интересен своей резьбой, мы все знаем. И в каждый храм Государь Император делал вклады, а вклады были в виде священнических одежд и икон. И, в частности, Казанскую икону Божией Матери он также вручал в некоторые храмы. Всего за время путешествия Императора было раздарено более ста икон, среди которых больше всего были Владимирские образы Божией Матери, Казанские. Ну и были другие, например, такие как Корсунская икона Божией Матери, которая находится сейчас у нас в музее, она тоже попадет на ту выставку, которую мы планируем в Ростове Великом, ярославском, в память об этом путешествии Государя Императора.

А. Пичугин:

— А когда?

А. Ренжин:

— Ну поскольку само путешествие проходило в мае, мы планируем где-то вот в конце мая — начале июня такую выставку открыть. Мы согласовали это уже, наш музей Императора Николая II, согласовал это уже с дирекцией Ростовского кремля.

А. Пичугин:

— Музея-заповедника, да.

А. Ренжин:

— Да, замечательно. Там сейчас проходит еще одна выставка с участием нашего музея, мы дали чудотворную Владимирскую икону Божией Матери, которой поклонялась Семья Императора Николая II, она сейчас там находится, на этой выставке. Вышитая бисером, прекрасное золотое шитье на ней, принадлежала эта икона одному из духовников Государевой Семьи. Вот мы ее тоже дали на выставку, которая сейчас проходит в Ростове. И следующая выставка тоже будет иконная, и будет она посвящена тем святыням, которым поклонился Государь Император Николай II во время своего путешествия вот из Костромы в Москву. Как оно начиналось — вот я говорю, что во Владимире остановились, дальше Новгород, из Нижнего Новгорода пароходом, даже двумя пароходами двигались в Кострому. Кострома, конечно, была такой главный пункт, где Государь Император поклонился, разумеется, Федоровской иконе Божией Матери, мы это все знаем. И Ипатьевский монастырь, он вот является таким местом, откуда, собственно, и произошел первый из династии Романовых.

А. Пичугин:

— Ну конечно. А еще ведь интересно, знаково — это же такая максимально эпоха развития пароходостроения. И мы знаем, что на Волге, и не только на Волге, в то время были соперничающие между собой два общества — «Кавказ и Меркурий» и общество «Самолет», пароходное общество «Самолет», которые соперничали, и конечно же, самые лучшие быстроходные пароходы были у них. И вот как раз Государь Император, я не знаю, какой из них…

А. Ренжин:

— На пароходе «Межень». Этот пароход был, я так понимаю, специально подготовлен для Государевой Семьи, потому что он содержал все комфортные условия, какие только можно было придумать на тот момент. Путешествие было таким, в общем, довольно комфортным для Царской Семьи. Дальше из Костромы Царская Семья двигалась также пароходом в Ярославль. В Ярославле, разумеется, был посещен Толгский монастырь. Государь Император сделал туда также вложения, пожертвовал иконы и комплекты облачения. И фактически вот один из этих комплектов облачений будет, Бог даст, вот мы доживем до нашей следующей выставки, один из комплектов таких облачений сохранился, и мы будем его показывать на нашей выставке. А также поклонные кресты будут там и целый ряд икон, вот в числе которых Казанский образ Божией Матери тоже будет.

А. Пичугин:

— То есть еще раз скажем, что предполагается эта выставка в мае — начале июня.

А. Ренжин:

— В Ростове Великом, ярославском, да, и в кремле нам предоставляют прекрасные новые залы, отреставрированные, в которых уже сейчас проходят иконные выставки.

А. Пичугин:

— Вообще, друзья, всем советуем побывать, если кто-то не был, в Ростове Великом. Если вы будете ехать из Москвы, то это совсем недалеко, теперь до Ростова ходит все что угодно — быстроходные экспрессы, проходящие поезда…

А. Ренжин:

— Электрички, да

А. Пичугин:

— Электрички, на машине несложно добраться. Но город точно того стоит. Очень хотелось бы, чтобы туда какая-то пришла более-менее научная масштабная реставрация, поскольку опять же сам город это очень заслуживает. Ну и то, что в хорошем состоянии поддерживается — это внутри старого кремля архиерейская резиденция, то что принято называть кремлем, окрестности озера Неро. Это чудесный Варницкий монастырь, это мало кто туда ездит, храм Иоанна Богослова на Ишне — деревянный храм, сохранившийся на своем собственном месте. Это все стоит конечно посетить. Если соберетесь в конце мая — начале июня, то еще и побываете на прекрасной выставке.

А. Ренжин:

— Да, выставка, вот она так и будет называться «Царский путь». И войдет, она если все сложится как вот мы планируем, в Императорский маршрут, который организован и создан под руководством Анны Витальевны Громовой.

А. Пичугин:

— Да, мы говорили с ней.

А. Ренжин:

— Да, Анна Витальевна, конечно, прилагает огромные усилия к тому, чтобы вот пропагандировать все то, что связано с благотворительной деятельностью, так сказать, с тем, как, собственно, помогала Царская Семья Церкви, насколько это было такое, можно сказать, монолитное благотворительное действие вместе с церковными деятелями. И буквально вчера закончилась прекрасная конференция, проходила она в Академии живописи ваяния и зодчества, где я имел честь тоже выступать с докладом о нашем музее Николая II, и посвящена была конференция Елизавете Федоровне и Александре Федоровне — двум сестрам и их благотворительной деятельности. Так вот этот Императорский маршрут, он вберет в себя и эту новую выставку, которую мы начали формировать уже сейчас. Ну планируется более полусотни икон, тех самых сюжетов, которым поклонялся Государь Император и все его Семейство, и плюс другие сакральные предметы. Чем будет интересна эта выставка? Она будет интересна тем, что сопровождена будет огромным количеством подлинных фотографий о путешествии Царя. Это просто вот я удивился, сколько в архивах сохранилось фотосъемки, фотохроники. Больше того, сейчас вот зам мой по науке, Константин Геннадьевич Капков, занимается созданием уже третьего фильма хроникально-документального об Императоре Николае II, и он будет полностью посвящен вот этому самому путешествию. Оказалось, что в Красногорске, в архиве, сохранилось довольно много кинокадров о том, как на поклонение русским святыням приезжал Государь Император, как раз вот шествуя по этому самому маршруту.

А. Пичугин:

— Друзья, мы напомним, что в гостях у светлого радио сегодня Александр Ренжин, художник-реставратор и директор музея Императора Николая II. Есть какой-то символизм — я, конечно, очень далек от каких-то конспирологических версий, таких мифических, но есть некий символизм, что с Казанской иконы началась история династии Романовых правящей. И в 1904 году, когда Казанская икона, подлинник, была похищена и все-таки, по всей видимости, уничтожена, поскольку люди, которые ее украли, были пойманы и давали свидетельские показания, вернее давали показания о том, что икону они сожгли. По-моему, так это было, что фактически и ознаменовало собой скорый конец царской России.

А. Ренжин:

— Ну наверное символизм какой-то мы можем в этом видеть. Да, вообще поругание всякого рода, так сказать, православных святынь несомненно влечет за собою какие-то такие ужасные события. Это не в первый раз такое случалось, конечно. Да, думаю, что, может быть, специально мы не будем на этом заострять внимание.

А. Пичугин:

— Нет, не будем, конечно.

А. Ренжин:

— Но в этом какое-то все-таки зерно есть, что да, поругались над святыней и получили, что называется, достойно. Ну что касается самой иконы Казанской иконы Божией Матери, могу сказать, что это сейчас, пожалуй, из тех икон, которые заказывают, скажем, в художественных мастерских по всей стране, я бы сказал, что это наиболее популярный образ. Почему? В первую очередь именно Казанские иконы Божией Матери заказывают как венчальные пары — образ Самого Царя Небесного, да, Вседержителя, и обязательно Казанской иконы Божией Матери, и вот они такую пару образуют уже давно, и эта традиция, она восходит как раз к временам, когда вот мы впервые сейчас упомянули про Казанскую икону Божией Матери, связанную именно с Романовыми. Поэтому мы в XIX веке видим, очень часто такие венчальные пары встречаются — именно Казанской иконы Божией Матери вместе с иконой Спасителя.

А. Пичугин:

— Я помню конец 80-х — начало 90-х, у нас дома не было никаких икон, да и семья была не сказать, что верующей и воцерковленной, потом уже это начало меняться. Но из какого-то журнала — или «Огонек», или «Родина» — там на всю страницу очень хорошо был напечатан образ Казанской иконы, и у меня родители вырезали ее из журнала, наклеили на какую-то картонку или фанерку — это была первая икона в доме, пускай она напечатана. До сих пор хранится, кстати говоря, как такой первый образ, появившийся в доме. А жили мы неподалеку от Елоховского собора, ну опять же там редко, но заходили туда, и в Елоховском соборе хранится один из самых известных списков Казанской иконы, почитаемый очень. И я помню, что первые открытки с Богородичными иконами стали появляться тогда же, и вот первая открытка была как раз с Казанской иконой. И все это у меня в голове тогда, в общем, достаточно небольшого еще человека, родило вот такой какой-то, наверное, образ того, что церковь начинается с Казанской иконы.

А. Ренжин:

— Да, несомненно, мы в каждом храме найдем такую икону, это правда. И сейчас мы можем сказать, что вот в сонм икон, почитаемых на Руси, Казанская икона, может быть, входит в первой тройке. Может быть, Владимирская икона — понятно, да, может быть, икона Божией Матери Смоленская и третьей, пожалуй, Казанская икона Божией Матери.

А. Пичугин:

— Помимо праздника Казанской иконы мы говорили еще о Дне народного единства. Сложный праздник, потому что праздник, который несет в себе определенные там хорошие символы, но не имеет истории, появился совсем недавно. Сложно, наверное, в полной мере признавать, пока очень сложно — я про себя, может быть, в первую очередь говорю, сложно принять как, может быть, вот какой-то такой всероссийский праздник, с одной стороны. С другой стороны, для многих хорошо — выходной день. Но я думаю, что в Дне народного единства есть все равно некий историзм и, конечно же, как-то это может быть и связано с жизнью Императора Николая II, с его временем, эпохой. Вот что-то у вас в музее можно из экспонатов как-то символически приравнять, привязать к такому празднику?

А. Ренжин:

— Да, несомненно, можно. Придя в наш музей, вы увидите восемь залов. Сейчас вот недавно совсем мы открыли новый зал, посвященный детям Императора Николая II. И вот в этом самом зале, посвященном детям, там тоже есть изображение Казанской иконы Божией Матери. И мы на самом деле вообще, так сказать, имеем такую возможность экспонировать иконы из моего собрания. Собрание складывалось много-много лет, и в одном из залов, мы просто посвятили этот зал полностью иконе, и там две иконы Казанские, иконы Божией Матери тоже можно видеть. Наряду с иконами более древними — там есть у нас Благовещение XV века, образ Спаса в Силах, сидящего на троне — XVI века, огромный образ, метр шестьдесят размером. И, конечно, вот Казанская икона Божией Матери тоже занимает достойное место в этом собрании.

А. Пичугин:

— Давайте напомним нашим слушателям в целом про музей. Поскольку мы хоть с вами уже далеко не первый раз встречаемся в нашей программе, новые люди к нам присоединяются, кто-то пропустил наши старые программы. Мы, конечно, можем с удовольствием наших слушателей адресовать к архиву https://radiovera.ru/ — там, конечно, все программы есть, и по запросу «Александр Ренжин» вы найдете несколько интересных программ о музее. Но давайте в целом все равно напомним о том, что за музей, где он находится, и что любопытного в первую очередь ждет посетителей, которые впервые к вам приходят.

А. Ренжин:

— Наш музей находится в очень интересном уголке старой Москвы, называется это в народе Горохово поле. Самым таким памятником, сохранившемся от прежних времен, является казаковский храм Вознесения на Гороховом поле, очень красивый храм сам по себе. К сожалению, интерьеры уже воспроизведены сейчас, очень хорошо, кстати, созданы иконостасы, лучшими нашими иконописцами, но архитектура очень хорошо сохранилась, посмотреть на сам этот храм можно. А напротив, через дорогу, располагается усадьба Струйских — усадьба конца XVIII века, очень такой уютный уголок, куда можно прийти, что называется, там всей семьей, посидеть под сенью древних деревьев. Кстати говоря, на территории нашей вот этой усадьбы Струйских находится самая древняя в Москве лиственница.

А. Пичугин:

— Да, это, мне кажется, одного взгляда на нее…

А. Ренжин:

— Она является памятником дендрохронологическим — так как-то он называется.

А. Пичугин:

— Ну да, дендрохронология, которая наука о датировке по деревьям.

А. Ренжин:

— Да, и вот у нас были ботаники, которые приходили из московского Ботанического сада, сказали, что у них тоже есть очень древняя, но она помоложе, чем наша. И вот можно посмотреть на те деревья, которые у нас в очень хорошем состоянии.

А. Пичугин:

— А сколько лет лиственнице?

А. Ренжин:

— Ну то, что она конца XVIII века, это точно, вот то есть вот можно отсчитать, сколько времени. И есть сам по себе этот уголок, он обустроен так, что можно прийти и просто посидеть на скамеечках, на стульчиках под сенью деревьев и даже послушать птиц. Потому что к нам сюда прилетают — вот как это ни странно, казалось бы, центр Москвы, — к нам сюда прилетают очень интересные птицы. Вот буквально недавно прилетели два дятла, которые прямо над нами, так сказать, стучали.

А. Пичугин:

— В лиственнице. Портили лиственницу, между прочим, XVII века.

А. Ренжин:

— Ну это большая редкость, что в центре, где ходят машины…

А. Пичугин:

— Ну у нас с вами Лефортово рядом, да, еще здесь. У нас с вами — поскольку, во-первых, я как-то горжусь даже тем, что я родился здесь и, в общем, большую часть жизни живу. А во-вторых, часть Радио ВЕРА, в том числе студия, в которой мы беседуем сегодня с Александром Васильевичем, находится как раз в этом же здании.

А. Ренжин:

— Да, что для нас тоже большая честь, что Радио ВЕРА оказывает нам информационную и всяческую другую поддержку. Музей, конечно, в этом смысле в вашем лице, Радио ВЕРА, чувствует очень хорошего такого партнера и, можно сказать, даже друга.

А. Пичугин:

— Спасибо.

А. Ренжин:

— Нам еще можно что отметить, да, что эта усадьба, она довольно неплохо реконструирована в 90-е годы, то есть, видимо, взяты за образцы какие-то старинные фотографии — то есть вы видите практически здания такими, какими они были, скажем, в XIX веке, что для Москвы тоже очень важно. Если мы посмотрим, по какому пути идут реставраторы архитектуры в Москве, то это не всегда верный путь. Здесь же вы видите такой очень хороший образец, где сохранена, во-первых, гармония тех садов и деревьев, которые вокруг и самих зданий, что очень немаловажно, по крайней мере для созерцания.

А. Пичугин:

— Друзья, напомним, что в гостях у светлого радио сегодня Александр Ренжин, художник-реставратор и создатель, руководитель музея Императора Николая II. Мы буквально через минуту в нашу студию вернемся.

А. Пичугин:

— Возвращаемся в студию светлого радио, друзья. Напомним, что в гостях у нас сегодня Александр Васильевич Ренжин, художник-реставратор и создатель, и руководитель музея Императора Николая II. О самом музее мы сейчас и говорим, он находится в Токмаковом переулке, между метро «Курская» и метро «Бауманская», в замечательном старом московском уголке, в старой усадьбе Струйских, которая под древнейшей московской лиственницей XVIII века, до сих пор можно на нее тоже полюбоваться, если вы придете. Вообще сейчас, посещая музеи, можно видеть, как много им уделяется внимания, в частности благодаря национальному проекту «Культура»: ведется капитальный ремонт разных муниципальных музеев, в них появляется новое оборудование специальное, появляется доступ к высокоскоростному интернету, внутренняя навигация, организована доступная среда, пространство для общения и проведения разных мероприятий, аудиогиды — все это выводит музеи на определенный новый уровень. Ваш музей частный, он создан на основе вашей же собственной коллекции, и при этом он тоже очень хорошо обустроен. Вот как мы уже говорили и продолжаем говорить, находится в удивительном месте, в удивительном здании. Как вы здесь оказались?

А. Ренжин:

— Надо сказать, что вот воля случая. Планировалась в 2017 году выставка совсем не здесь, а в Зачатьевском монастыре. В том самом Зачатьевском монастыре, откуда когда-то начиналась моя карьера художника-реставратора — там находилось одно из подразделений Всероссийского института реставрации, научно-исследовательского института реставрации. И там вот, собственно, моя карьера реставратора началась, и мне, конечно, хотелось бы именно там сделать выставку, посвященную 100-летию известных событий, но вот так не сложилось и, в общем, в силу там целого ряда причин. Ну не получилась выставка и не получилась. И, представляете, в тот день, когда я узнал о том, что выставка не получится, мне дочь моя, Анна, тоже художник-реставратор, кстати говоря, сообщает, что неподалеку от нашего дома, вот в этой усадьбе Струйских, мимо которой мы ходили все время, заглядывая в окна, и думали, какая интересная жизнь там происходит…

А. Пичугин:

— А что-то здесь происходило уже?

А. Ренжин:

— Да, тут, скажем, Музей русского искусства, он так даже назывался.

А. Пичугин:

— Ну да, это я прекрасно помню.

А. Ренжин:

— Тут какие-то сменяемые экспозиции, но не доводилось мне быть внутри. И что вы думаете? Вот я, придя в эту усадьбу с приглашения своей дочери, узнаю, что здесь вот как раз Музеем русского искусства занимается замечательный такой, я бы сказал, меценат от искусства, Павел Булатов. Именно по его приглашению сюда пришел. Мы быстро с ним нашли общий язык, и когда он узнал, что вот моя выставка там не состоится, он тут же сделал предложение: давайте мы эту выставку устроим здесь. Скажу вам больше: вот 1 ноября как раз исполнилось пять лет с того момента, как я попал сюда вот, в тогдашний еще Музей русского искусства. И мы быстро сделали эту экспозицию и открыли ее в символический день — 7 ноября 2017 года. И с этого момента вот, собственно, музей здесь и разливался, и креп. Мы очень много обрели новых друзей, попутчиков на нашем вот этом большом пути, и здесь люди о нас узнали. Вообще для многих и поныне удивление вызывает, что существует такой музей Императора Николая II. Ну вот всех приглашаю побывать здесь, и вы увидите подлинные свидетельства того в нашем музее, что русский народ нашего Царя не забывал. Что люди, рискуя порой свободой, а иной раз, может быть, и жизнью, сохраняли вещи, непосредственно связанные с Семьей Государя Императора. Это и иконы, подлинные иконы, которые были в Семье последнего Царя, это и большие парадные портреты, которые мне удалось со временем приобрести. Среди которых и выдающийся совершенно портрет — я считаю, один из лучших портретов Императора Николая II, работы художника Шабунина. Дело в том, что Илья Ефимович Репин вообще характер имел не очень, что называется…

А. Пичугин:

— Да, известный факт.

А. Ренжин:

— И у него ученики не задерживались — два-три месяца и, в общем, больше и не выдерживали. Шабунин проработал 20 лет в мастерской этого маэстро.

А. Пичугин:

— Ну это должно было совпасть просто огромное количество фактов, факторов, каких-то характерных особенностей двоих людей.

А. Ренжин:

— Да, наверное, именно так и было. И даже есть подозрения, что вот этот портрет Государя, несомненно, очень важный государственный заказ. Мы знаем, что Репин не один портрет Государя написал, но это тоже для присутственного места, поскольку Император изображен в рост на фоне Академии генерального штаба. Поскольку само здание не сохранилось в Санкт-Петербурге, то и, собственно, этот портрет каким-то образом попал, значит, на антикварный рынок. И для такого места, конечно, должен был быть портрет написан ну просто каким-то выдающимся мастером. Видимо, Илья Ефимович взял, значит, этот заказ. Теперь вот многие искусствоведы смотрят на наш портрет и говорят, скорее всего лик Государя Императора написан самим Репиным, а весь остальной антураж уже написан, значит, учеником. Такое действительно практиковалось. Так что приглашаю посмотреть этот роскошный портрет, он у всех, в общем, вызывает восхищение именно своим великолепным качеством живописи. И здесь же у нас и другие святыни. В частности, лента, которая была возложена на плечи Государыни Императрицы Александры Федоровны во время певческого праздника в 1907 году, устроенного немецкой диаспорой Санкт-Петербурга. Лента очень красивая, атласная, с личным ее золотым вензелем. Хранилось это сокровище в собрании Патриарха Алексия I (Симанского). Когда-то, еще в 80-е годы, мне довелось общаться с его ближайшим другом и, что называется, таким духовным братом, владыкой Мелхиседеком.

А. Пичугин:

— Лебедевым.

А. Ренжин:

— Да. Владыка Мелхиседек прославился тем, что он тайно прославил Семью в 1978 году, за что, конечно, был подвержен остракизму, мы это знаем. И как бы из первых уст это узнал, и, конечно же, Владыка заинтересовался тем, что же я собираю по Царской Семье. Я говорю, так и так, вот разыскиваю какие-то предметы подлинные, связанные. И тогда он вспомнил, что в собрании Патриарха Алексия I (Симанского), да, было более сотни предметов, происходящих из Семьи Императора Николая II. И первый предмет, о котором, собственно, зашла речь, вот эта самая лента. Мне владыка Мелхиседек точно рассказал, где у кого ее искать и мне удалось действительно ее найти. и это сокровище теперь хранится у нас. До 1970 года вот это собрание Патриарха Алексия I (Симанского) находилось в Чистом переулке, но после его кончины мы не знаем судьбу очень многих предметов, но кое-что, там уже через десятые руки, все-таки нашему музею удалось приобрести. В частности, личный графин Императора Николая II, личный графин Императора Александра III. Портсигар, который был подарен Государем Императором за хорошую стрельбу офицеру. И, поскольку сам Император прекрасно стрелял из всех видов оружия, он, конечно, поощрял это и в своих подданных. Вот такой портсигар у нас тоже хранится, из собрания Патриарх Алексия I (Симанского). А также личный письменный прибор Наследника Цесаревича Алексея с его личной же печатью для сургуча. Ныне вот мы как раз дали для временного экспонирования в музей, который создала Наталья Витальевна Громова на Императорском маршруте. И вы можете увидеть у нас еще много предметов таких подлинных, в том числе и иконы, в частности вот тоже когда-то находившиеся в собрании Патриарха Алексия I (Симанского), и иконы такие, которые подписаны Государем Императором и с дарственными надписями. В частности, икона Божией Матери Корсунская, которая была вручена нижегородскому купцу во время того самого путешествия Императора в 1913 году в Новгороде. Эта икона сейчас тоже хранится у нас.

А. Пичугин:

— Скажите, а вы когда пополняете коллекцию, вы всегда ориентируетесь на то, что это вещь должна иметь непосредственное отношение к Царской Семье или она может быть свидетелем эпохи?

А. Ренжин:

— Конечно, в большинстве своем предметы именно свидетели эпохи, они во многом раскрывают как бы истинную правду о том времени. Ну по крайней мере о том времени, которое оболгано в нашей исторической науке советской —мы можем прочесть ну абсолютную ересь и неправду до сих пор, которую мы можем опровергать с помощью тех самых подлинных предметов, которые люди хранили у себя. И совокупность этих вещей она, собственно, и образует впечатление о том самом времени глубочайшее, о той стране, которую мы потеряли в 1917 году.

А. Пичугин:

— Когда вы начинали собирать коллекцию, я в разных интервью, и мы с вами это обсуждали, но мне кажется, не грех эту историю даже, наверное, напомнить — про женщину, которая работала в КГБ и принесла вам ценные документы. А давайте вы ее расскажете, а потом я продолжу вопрос.

А. Ренжин:

— Да, это действительно тогда я консультировал Московский дом книги, антикварный отдел. И вот пришла ко мне женщина, которая прослышала о том, что я собираю вещи, так или иначе связанные с Императором Николаем II, принесла такой саквояж, с помощью которого письма вынимали из синих почтовых ящиков, знаете, такие, с металлической арматурой.

А. Пичугин:

— Да, подсоединялся, открывался и…

А. Ренжин:

— Холщовый такой вот чемодан был. И вот она высыпает из этого холщевого чемодана какие-то бумажки, фотографии. И я вижу с удивлением, значит, там множество таких предметов, просто для меня удивительных. Ну, например, там фотография была Есенина, лежащего в гробу, лицо которого все изуродовано просто — его, видимо, пытали, мучали, и что впрямую, конечно, свидетельствует о том, что Есенин убит был, а совершенно не был никакой там не суицид, по крайней мере. Потом фотографии Ленина без ретуши, на которых стояли печати, что, значит, никогда не публиковать или там подлежит уничтожению — рябой какой-то, перекошенный, с выпученными глазами и так далее. Ну и вот, конечно же, открытием были фотографии с Царем. Император, значит, в Брянском заводе разговаривает с рабочими, причем стоит ниже всех, рабочие стоят на приступочке, только что они отложили инструменты в сторону, в засаленных спецовках, и как родному отцу они что-то ему рассказывают. Фотография произвела на меня, конечно, такое впечатление очень сильное. Она до сих пор хранится в Николо-Угрешском монастыре, в первом моем собрании.

А. Пичугин:

— А все собрание там?

А. Ренжин:

— То, что я собрал до 2008 года, я передал в Николо-Угрешский монастырь — это порядка двух тысяч предметов, то что вы видите здесь — это собрано за последние 14 лет. И там были еще фотографии Наследника Цесаревича на линии фронта и так далее, и так далее. И вот эта женщина мне говорит: вы знаете, такой строгий порядок у нас этот был на этой фабрике по уничтожению ценных бумаг, что мы даже ни одной бумажки вынести не могли. Вот я там 50 лет проработала и у меня, в общем, иногда не поднималась рука уничтожить ту или иную фотографию или там какую-то бумажку, и я все это складывала в стол.

А. Пичугин:

— Ну она рисковала, в общем.

А. Ренжин:

— Конечно. Ну тут как бы она не выносит и не выносит, ну что делать, да. А началась перестройка — вот, собственно, то есть она говорит, я вот увольняясь, перестройка началась. И по нашей этой фабрике стали ходить американцы, англичане и пинать коробки, на которых написано там «совершенно секретно», и бумажки летают по ветру, говорит, сейчас. Вот представьте, это вот какое-то там начало 90-х годов. И она, конечно, увольняясь, решила вынести все то, что накопилось у нее в столе. Так что вот такое, можно сказать, чудо, что эти предметы так или иначе, эти вещи, фотографии, они легли в основу нашего музея.

А. Пичугин:

— И вопрос сам. У нас было время в конце 80-х, в 90-е годы, когда в разных антикварных магазинах и на развалах антикварных можно было приобрести уникальные вещи, которые действительно могли иметь отношение к Царской Семье. Причем за копейки люди продавали, не зная, что продают. Наверное, это время уже кончилось, да? Сейчас если человек приходит, даже знающий, в такие места, вряд ли там что-то может всплыть вот такое уникальное. Бывает ли вот сейчас, что вашу коллекцию пополняют вещи с барахолок, с небольших антикварных магазинов?

А. Ренжин:

— Да, конечно, бывает. Я, конечно, завсегдатай Измайловского вернисажа, да, там антикварная вот эта тропа, там меня уже все знают как облупленного, то есть мне какие-то вещи берегут, показывают. Ну я хочу сказать, вот из недавних приобретений просто сокровище — мы приобрели живописный лист, формата вот такого А4, который был написан, по всей видимости, рукой самой Елизаветы Федоровны.

А. Пичугин:

— Там же, на вернисаже?

А. Ренжин:

— С автографом. Да, на вернисаже. Да, с автографом, а на обороте этого листа живописного в иконописной манере, значит, там исполнены три иконки в кругах — некая такая аллегория древа государства Российского с определенными фразами там, связанными с благотворительностью. Елизавета Федоровна все это написала, ее стоит вензель, дата: 1916 год. А на обороте та дама, которая была награждена этим самым листом, пишет о том, что получила она его из рук Елизаветы Федоровны тогда, когда она, жена офицера, воюющего на фронте, готовила подарки в Кремлевском дворце. Елизавета Федоровна, известное дело, организовывала там вот как бы такие мастерские для помощи раненым, для помощи офицерам там и солдатам. И вот Елизавета Федоровна за труды вот этой самой офицерской жены наградила ее вот таким живописным листом с автографом.

А. Пичугин:

— Друзья, напомним, что в гостях у светлого радио сегодня Александр Ренжин, художник-реставратор и создатель, руководитель музея Императора Николая II. Когда человек приходит на вернисаж — у меня просто есть знакомые, которые плотно не то чтобы связаны с вернисажами, это часть их жизни уже на протяжении десятилетий. И когда ты приходишь неподготовленный, не знаешь, идешь по этим рядам, среди прочих там, не знаю, каких-нибудь металлических слоников и полуотбитых фарфоровых обезьянок действительно люди находят уникальные вещи — книги с автографом известнейших людей своего времени, вот такие листы, про которые Александр Васильевич рассказывает. Но как вот неподготовленный человек, который приходит на вернисаж, он же никогда этого не увидит скорее всего, а увидит — не поймет.

А. Ренжин:

— Да, ну вот тем не менее, так сказать, фактически это такой центральный антикварный рынок страны, со всех со всех концов туда везут вещи. И вот, волею судеб, и в наши руки что-то попадает. Ну без ложной скромности скажу, что именно благодаря вот этому самому вернисажу мы собрали самую большую коллекцию коронационных подарков, тех, что раздавались на Ходынском поле. Ни в одном музее мира вы не увидите такого собрания, у нас этих предметов более ста.

А. Пичугин:

— А сколько их там раздавали? Собственно, эти предметы стали причиной во многом давки на Ходынском поле, знаменитой трагедии.

А. Ренжин:

— Ну да, трагедии жуткой, но никого отношения Государь Император к этому не имел.

А. Пичугин:

— Ну организация была такая торжеств тем не менее.

А. Ренжин:

— Он появился там только на следующий день. Сама давка произошла ночью, как мы знаем, приехало огромное количество народа. Если, скажем, на коронационном празднике Александра III было порядка 25 тысяч человек, там же, на Ходынском поле, то здесь, по свидетельству очевидцев, было не менее 250 тысяч человек, а по некоторым свидетельствам даже до полумиллиона.

А. Пичугин:

— Да, но погибли…

А. Ренжин:

— Да, ну как это все произошло, мы сейчас можем уже воспроизвести все эти события. Ночевали — очень теплый был май, да, 25 градусов, — ночевали прямо под открытым небом. А приехали на своих телегах, с женами, с детьми некоторые. И вот если кто бывал на Ходынском поле, можете себе представить, такое гигантское количество народу. Приехали за два, за три дня, поскольку мечтали, значит, получить подарки вот на этом самом народном празднике. Подарки уже привезли, поставили их в палатки там посредине поля Ходынского. И ночью провокаторы пустили слух, что на всех подарков не хватит. Самые жадные под покровом ночи рванулись туда, к этим самым палаткам, и дружка дружку подавили. Погибло, по разным оценкам, так сказать, мы не будем тут впадать в какой-то спор, полемику с нашими историками. Вот я нашел материалы, в которых указано что 148 человек погибло, и около тысячи получило увечья. Причем надо заметить, что все вот эти увечные, которые распределены были по госпиталям, всех их Елизавета Федоровна, Сергей Александрович и сам Государь Император, Государыня Императрица навестили лично. И вручили им и подарки, и бутылку кагора в утешение, и золотой подарили. Но я хотел сказать о другом, что вот эта давка все-таки, она была описана разными повествователями как бы, свидетелями тех событий, но фейк-ньюс существовал уже тогда — у нас есть фотографии, так называемые стереопары, которые выпускались в Соединенных Штатах, на которых сфотографировано, и действительно лежащие, так сказать, пострадавшие на земле и с таким комментарием: «Три тысячи шестьсот человек задавлено насмерть и десять тысяч покалечено».

А. Пичугин:

— Ну, по-моему, официальная статистика говорит 1389 человек погибли.

А. Ренжин:

— Эта официальная статистика, она взята из какой-то прессы, понимаете, в чем дело. И пресса такая разная была. Либеральная пресса так же вот раздувала все, как и эти самые вышеупомянутые американцы. Ну если, так сказать, преданная монархическая пресса, она писала другие цифры. Одним словом, да, конечно, ужасное горе. Кстати говоря, Государь Император настолько был огорчен этим событием, что он хотел прекратить праздник. Праздник был рассчитан на неделю, и вот он говорит: такое горе, давайте-ка мы закончим это все. Но пришла к нему делегация от народа и сказали: Государь, ну ведь это праздник не твой лично, это же наш праздник. И Государь Император уступил, эти празднества были продолжены. Ну мы можем сказать, что память об этом самом Ходынском событии сохранилась, множество предметов, в разных цветах кружки и тарелки, все это у нас представлено.

А. Пичугин:

— То есть что-то раздали, люди это хранили у себя много лет. Я себе представляю, что там много было не только москвичей, но и людей, приехавших из Московской губернии, из окрестных губерний.

А. Ренжин:

— Да, конечно.

А. Пичугин:

— И где-то это там все хранилось на протяжении сотни лет.

А. Ренжин:

— Берегли как сокровища такие, да. Поскольку некоторые вещи, вот я говорю, что они просто сохранились идеально, как будто на них не дышали, понимаете. Ну это лишний раз подчеркивает, что русский народ Царя не забывал. И портреты, какие вот у нас висят, например, хромолитографированные портреты — когда-то да, они были выпущены тиражом там по полмиллиона экземпляров, в школах они висели, в присутственных местах и так далее. Вот такие портреты у нас есть. Но известный факт, что там в 20-е годы за такой портрет на стене могла быть семья расстреляна вся, без суда и следствия.

А. Пичугин:

— А что у вас от коронации, вы говорите, самая большая коллекция подарков с коронации Императора Государя Николая II у вас хранится в музее, что туда, вот кружки входят, еще что?

А. Ренжин:

— Кружки, тарелки, да, есть ложки, которые были вырезаны в Троице-Сергиевой Лавры в мастерской из плотного дерева, скорее всего это акация была, это своего рода такая одноразовая посуда была. Они и с гербом, значит, на ручке. Ну довольно хорошая виртуозная резьба. Монахи Троице-Сергиевой Лавры резали эти ложки, большим тиражом делали их. Дальше часы. Часы-будильники обыкновенные, с портретом Императора, где дата стоит: 1896 год. И часы каретные, которые до сих пор играют еще «Боже, царя храни», также с портретами Царя. И по ним — почему каретные часы называются, что они с репетиром: можно нажать кнопочку и в любой момент в темноте (в карете же, особенно, так сказать, в холодное время года темно), можно было в темноте узнать, сколько время. Нажимаешь кнопочку, и они бьют, сколько полных часов, сколько четвертей и сколько минут. Да, вот такие часы у нас тоже есть. Ну фарфор представлен, конечно, прекрасно там, и есть совершенно уникальные вещи, которых нет ни в одном музее. Видимо, фабрика Кузнецова их выпустила каким-то микроскопическим тиражом для себя — это и блюдо с большим голубым гербом, и прилагающаяся к этому блюду еще и кружка, тоже невиданная. Есть, конечно, такие общеизвестные вещи, как жестяной бокал, который был выпущен тиражом в 400 тысяч экземпляров. Но немногие знают, что дизайн этого бокала разработал сам Император Николай II. Он был неплохой художник, и до 20-х годов в Государственном историческом музее хранились его полотна. Были, правда, уничтожены потом большевичками.

А. Пичугин:

— Как минимум, вот такие подарки коронационные до сих пор кое-где попадаются, встречаются. И любопытные наши слушатели, если захотят, поищут, могут их обнаружить.

А. Ренжин:

— Ну у нас по крайней мере вы можете найти…

А. Пичугин:

— А можете прийти в музей, да, и посмотреть.

А. Ренжин:

— Да, увидеть, как эти сокровища люди сберегли. Ну разумеется, литературы довольно много, и связанно это вот как раз с коронацией — то есть фактически в каждой губернии был издан такой своей коронационный альбом. Ну особым является коронационный альбом, изданный в Москве, отпечатанный, правда, во Франции, в Париже было отпечатано. И у нас хранится экземпляр, который принадлежал послу Франции в России как раз вот на момент коронования. К глубочайшему сожалению, посол скончался уже через годы, когда был издан этот коронационный альбом, он же коронационный сборник называется. Вот этот альбом был передан вдове посла, собственно, и дарственная надпись от имени Государя Императора Николая II сохранилась на этом коронационном альбоме, так что все это можно видеть у нас.

А. Пичугин:

— Ну что же, спасибо большое за этот разговор. Друзья, приходите в музей Императора Николая II, который находится в Токмаковом переулке — Токмаков, дом 21, и вы сразу усадьбу Струйских ни с чем не перепутаете — она под широкой лиственницей, самой старой лиственницей Москвы. Метро «Бауманская» или метро «Курская», одинаково, где-то примерно километр от станции метро. Ну или вот на машине, как вы поедете: Токмаков переулок, 21. Мы благодарим Александра Васильевича Ренжина, создателя музея Императора Николая II, художника-реставратора, за эту беседу. Спасибо. Я Алексей Пичугин. Прощаемся с вами. Всего доброго и до новых встреч.

А. Ренжин:

— Всего доброго. До свидания.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «4-е воскресенье по Пасхе, о расслабленном». Священник Николай Конюхов
• «Сохранение семьи». Протоиерей Федор Бородин
• «Христианские мотивы в фильме «Иваново детство». Августина До-Егито