«Лоскутное шитье». Римма Быбина - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Лоскутное шитье». Римма Быбина

* Поделиться

У нас в гостях была руководитель Ассоциации мастеров лоскутного шитья России, организатор и директор международного фестиваля лоскутного шитья «Душа России» Римма Быбина.

Мы говорили о том, что такое лоскутное шитье, какова история его возникновения, и почему в России в настоящее время возрождается интерес к этому виду творчества. Наша гостья ответила, как и почему она сама решила заниматься лоскутным шитьем, и дала рекомендации, с чего стоит начинать тем, кто тоже хочет попробовать себя в этом занятии.

Ведущий: Алексей Пичугин


А. Пичугин

— Дорогие слушатели, здравствуйте. «Светлый вечер» на светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин, я рад вас приветствовать. С удовольствием представляю нашего гостя. Сегодня в нашей студии ближайший час, эту часть «Светлого вечера» вместе с нами и с вами проведет Римма Быбина, руководитель Ассоциации мастеров лоскутного шитья России, организатор и директор международного фестиваля лоскутного шитья «Душа России». Добрый вечер.

Р. Быбина

— Добрый вечер.

А. Пичугин

— Я сразу хочу, наверное, оправдаться. Нехорошо оправдываться ведущему, но оправдаюсь, потому что где я, а где лоскутное шитье, с одной стороны. А с другой стороны, меня эта тема всегда интересовала. Меня с лоскутным шитьем связывают две вещи. У меня дома есть лоскутное одеяло, под которым я сплю. И меня есть воспоминание, как когда-то давно, в середине нулевых, мы покупали в городе Суздале одной замечательной девушке на день рождения лоскутное одеяло. А тогда в Суздале лоскутных одеял продавалось множество. Наверное, и сейчас продаются. И это, пожалуй, всё, что меня связывает с лоскутным шитьем. Но, я думаю, что в течение программы и вы, — а я почему-то думаю, что многие из наших слушателей также мало знают об этом замечательном направлении искусства, действительно искусства. Потому что если мы посмотрим на картинки, картины быта, старого русского быта, мы обязательно где-то да увидим что-то лоскутное. И это здорово. Это здорово, что сейчас это возрождается. И я даже не знаю, как можно сформулировать первый вопрос. Но, наверное, так: почему сейчас у нас сейчас в России интерес к лоскутному творчеству, к этой форме рукоделия возрождается?

Р. Быбина

— Я хочу сказать, что не только в России, но и во всем мире бум, реально бум. Творчество востребовано, и многие им занимаются, увлекаются. Много музеев, много выставок, очень много фестивалей лоскутного шитья. Действительно, мир как бы повернулся к своим традициям. И если раньше это воспринималось, что это искусство от бедности...

А. Пичугин

— А это действительно так? Я специально не стал на этом заострять внимание, хотя многие говорят, что лоскутное шитье, откуда оно пошло?

Р. Быбина

— От бережливости.

А. Пичугин

— От бережливости. Не было возможности постоянно делать новые вещи — что-то зашивали, что-то подшивали, что-то сшивали между собой. А потом это начали делать уже с каким-то творческим подходом. Верно?

Р. Быбина

— Я думаю, что творческий подход всегда был в любой женщине, в хозяйке, хранительнице очага. И чувство прекрасного всегда было главенствующим. Если мы смотрим, как раньше дома были с наличниками красивыми, дома не просто строились, всегда были определенные символы обереговые: символ Солнца — в общем, символикой всегда сопровождалось. И женщина точно так же: этими маленькими лоскуточками она в первую очередь украшала — это не от бедности было, а от желания приукрасить свое хозяйство. И когда часто задают вопрос, а когда родилось лоскутное шитье, то ответ достаточно простой. Я на него сейчас отвечу. Но всегда идет спор — американцы и весь мир считают почему-то считают, что лоскутное шитье зародилось и принадлежит американцам.

А. Пичугин

— Неужели? Но мне кажется, что это и до XV века...

Р. Быбина

— Я с этим сильно поспорю. Нет, это не до XV века. Лоскутное шитье появилось именно в середине XIX века, именно в середине XIX века появились первые мануфактуры, которые стали производить ткани. Если, например, до этого в основном ткани были домотканые, а Россия практически вся, и в деревнях, и в городах ткацкие станки были практически в каждой избе, в каждой семье, потому что ткань производилась домотканая. Понятно, что в основном она была изо льна. Лен сами сажали, сами трепали, сами нити делали. Эта одежда была очень прочная — льняная одежда. Кстати, сейчас натуральная одежда, мы сейчас говорим, что везде синтетика, если хочется в действительности почувствовать природу, то ткань должна быть натуральная. Так вот, льняная одежда ткалась на стане, и ее ширина была как раз в размер рубахи или мужских плечей. А когда появились ткацкие мануфактуры, ткацкие станки, то ширина ткани стала больше, и стали появляться остатки. И вот именно эти остатки и уходили в лоскутное шитье. Действительно, весь мир считает, что лоскутное шитье принадлежит американцам. Наверное, потому, что именно они сберегли и более бережно относятся к этому виду творчества. И очень бережно к нему относятся. Например, мы в Суздале на фестивале в 2015-м году привозили выставку американского лоскутного шитья, старинные лоскутные одеяла. И самое старинное было 1830-го года, оно было очень хорошо сохранено. Видимо, это было свадебное одеяло, именно поэтому им не так часто пользовались, оно хранилось в сундуках, оно действительно уникальное. У нас же, в наших музеях (я много ездила в путешествия, в экспедиции, в основном, кстати, по Архангельской области, по Вологодской области), наверное, самые ранние одеяла, которые я видела, это 1930-е годы.

А. Пичугин

— А, то есть это после революции?

Р. Быбина

— Еще раз, 1850-60-е годы — это время, когда появились швейные машинки. Понятно, что в большинстве машинки были дорогими, и многое в основном шилось на руках.

А. Пичугин

— А если мы говорим о том, что остатки тканей, невостребованные остатки, лоскуты, они всегда оставались и достаточно давно из них стали что-то сшивать, стали их сшивать между собой, чтобы получился какой-то...

Р. Быбина

— Узор.

А. Пичугин

— Или одеяло или что-то еще, какая-то одежда. Лоскутная одежда же тоже бывает, это не обязательно какая-то криво пришитая заплатка.

Р. Быбина

— Согласна с вами. Кстати, если говорить о традиционном лоскутном шитье, то в первую очередь это сшивание полосочек, квадратиков и треугольников. И создание из него орнаментального рисунка. И если говорить о том, что сейчас происходит, то все равно все корни растут, безусловно, из традиций, из того, что было раньше. Сейчас много аппликаций, много новых технологий и техник, а, в общем-то, все равно, душу греет именно то, что было создано в традиции. Кстати, я хотела бы упомянуть в начале нашего разговора, что у вас есть лоскутное одеяло, и вы под ним спите. А какое оно? Вы помните, из чего и как оно сшито? Оно у вас из полосочек и треугольников?

А. Пичугин

— Нет, оно ровными квадратиками. Оно абсолютно фабричное. Я бы даже сказал, что оно не лоскутное само по себе, а это под лоскутное сделано фабричным способом. Какое-то импортное. Я даже не помню, когда и откуда оно появилось. Ну, может быть, лет 10 назад. Просто оно удобное, в нем не жарко и не холодно, оно очень комфортное.

Р. Быбина

— А вы сказали, что покупали его в Суздале.

А. Пичугин

— Нет, в Суздале это другая история. Мы работаем много лет с Суздалем, и у нас так случилось, что у одной из наших коллег быть день рождения, и мы ездили покупать ей какой-то подарок. Ходили, выбирали что-то, и в итоге купили лоскутное одеяло, красивое очень. Но это было больше 10 лет назад.

Р. Быбина

— В любом случае, у человека всегда лоскутное шитье, лоскутное одеяло ассоциируется с детством. Вы согласны с этим?

А. Пичугин

— Да. И если меня спросить, то хотя у меня не было такого деревенского детства с печкой, но если посмотреть на картинки, если вспомнить музей деревенского быта, обязательно что-то лоскутное в углу на сундуке, на печке, на кровати будет.

Р. Быбина

— Мне кажется, эта ассоциация с детством — это главная мотивация для людей любить это лоскутное шитье, потому что всё самое лучшее, наверное, было у нас в детстве, все лучшие впечатления и ассоциации из детства. И у многих там присутствовала бабушка. И если бабушка, то, скорее всего, это деревня, а если это деревня, то и сеновал или печка. И где-то лоскуточки, лоскутное шитье и так далее. Такое доброе.

А. Пичугин

— А у меня в голове как-то не очень хорошо соединяется история о том, что лоскутное шитье появилось... Ну, наверное, оно не в Америке появилось...

Р. Быбина

— Оно появилось во всех странах.

А. Пичугин

— Может быть, оно появилось вне зависимости от культурного обмена, от коммуникаций, просто появилось потому, что идея сама возникла у всех параллельно, у всех в разное время, но сшивать и из этого что-то делать.

Р. Быбина

— Я начала фразу и не договорила ее. Лоскутное шитье появилось там, где появились ткани. И оно независимо от страны. Я тоже достаточно много путешествовала по миру. У нас это называется краеведческие музеи, музеи, связанные с историей страны и историей города, вот для меня всегда это была интересная тема. И лоскутное шитье абсолютно везде — не только в Америке, но и в Азии, и в Латинской Америке. То есть лоскутное шитье было везде и всюду, где появились натуральные хлопковые ткани.

А. Пичугин

— Я помню, в Сирии, в Пальмире, которая сейчас, к сожалению, непонятно в каком состоянии находится, мы видели у кочевников тоже, можно сказать, ковры, которые были застелены внутри этих палаток. И они тоже состояли из лоскутов.

Р. Быбина

— Знаете, это как такой цветовой арт-объект, который всегда в любом интерьере притягивает к себе внимание. Лоскутное изделие в любом интерьере может быть как центр композиции.


А. Пичугин

— Я напомню, дорогие слушатели, что мы сегодня беседуем с Риммой Быбиной, руководителем Ассоциации мастеров лоскутного шитья России, организатором и директором международного фестиваля лоскутного шитья «Душа России». И вот все-таки, я тоже хочу как-то ясно, наверное, может быть, я не очень ясно выражаю свою мысль, но я пытаюсь понять, как же так: если мы какой-то отсчет ведем этого лоскутного шитья от XIX века, — но ведь в крестьянских избах, где стояли вот эти станки, мы их в музеях видим, стояли испокон века. Мы даже точно, наверное, не можем сказать, когда они начали в избах массово распространяться. Ведь у них тоже были... и в XV веке, и в XIV веке наверняка оставались какие-то куски ткани, которые могли сшивать между собой, и тоже получались лоскутные вещи.

Р. Быбина

— Безусловно. Но в первую очередь, это когда детям наращивалась одежка, — понятно, что она составлялась из лоскуточков. Как вы говорите, что штопалась одежда, ремонтировалась. Но преимущественно одежда была из натуральных тканей — это лен, кстати, крапива, конопля. Это то, из чего делались ткани и шились одежды. И, безусловно, лоскутное шитье начиналось с того, с чего мы с вами начали — с бережливости. Выбросить кусочек, лоскуточек было практически невозможно, потому что так много труда было заложено в то, чтобы воссоздать, вырастить, трепать нити, ткать и так далее, на станке работать. Ткани поэтому никогда не выбрасывались.

А. Пичугин

— Но почему-то мне казалось, что в советское время эта лоскутная тема уходила. Наверняка где-то в деревнях это всё присутствовало. Но с развитием фабричных вещей, опять же мне так кажется, что уже в такое зрелое советское время, послевоенное, вся эта лоскутная тема считалась, может быть, не очень достойной. Ну что же, мы не можем сделать нормальное одеяло и одежду?

Р. Быбина

— Вы знаете, я, поколение, которое уже вышло на пенсию, и, безусловно, я вспоминаю свое детство. Москва, но все равно, если вы помните, то, конечно же, если у меня мама, например, вязала сама, очень хорошо вязала, сейчас, оборачиваясь назад, я понимаю, что она вязала шедеврально. Но все равно, мне, как ребенку, хотелось что-то покупное. И мне всегда казалось, что то, что промышленное, в магазине, оно лучше. Потому мы действительно не ценили ручной труд. А сейчас мы вдруг поняли, что это настолько важно и ценно. Причем мы переходим к оценке ручного труда постепенно, может быть, даже я бы сказала, медленно, оборачиваясь на Запад и видя, как там ценят ручной труд, как дорого там это стоит. Вот маленький пример приведу. Мы делали выставку во Франции и нас попросили... Кстати, выставку всегда так и называли «Душа России».

А. Пичугин

— Мы сейчас поговорим про этот фестиваль.

Р. Быбина

— Я сейчас не про фестиваль, а про то, что нас попросили оценить работы. У них такое правило — у каждой работы должна быть страховка.

А. Пичугин

— На случай рисков.

Р. Быбина

— Да, на случай, если что-то случится. И я, честно говоря, без всякой цели о продаже этих работ, сидела и автоматически писала просто наобум: 300 долларов, 500 долларов, 800 долларов, где-то написала 1200 долларов. Меня никто ни к чему не обязывал, я просто фантазировала, в списке напротив каждой работы писала ориентировочную цену. Даже не в долларах, а в евро, потому что это была Франция. И вот начало выставки, приходят организаторы фестиваля, и я поняла, что какой-то конфликт. Но они говорят на французском, я только английский знаю, и я не понимаю, в чем дело. Я спрашиваю: «Что случилось?» И мне говорят: «Вот, русские, мы вам дали лучшую площадку, у вас такая красивая экспозиция, вам дали самое лучшее место на фестивале. А вы приехали и демпингуете цены». Я говорю: «Как, что делать?» Мне переводчик говорит: «Римма, срочно припишите везде по нолику». Я говорю: «Так просто?» — «Да». Всё, конфликт был исчерпан. Я говорю к тому, что мы действительно до конца не оцениваем тот труд, который вкладывается. Ведь лоскутное шитье, многие говорят: ой, это так трудно, я даже браться за это не буду. Действительно, кропотливый труд, очень трудоемкий. Но одновременно я вам честно хочу сказать, что тот, кто приходит на выставки, кто смотрит, это такая «зараза» — лоскутное шитье действительно заражает, потому что человеку хочется попробовать, и если он начинает, то эта болезнь не лечится. Именно поэтому она так мгновенно распространяется по всему миру, потому что человек, который попробовал это дело, получил... Знаете, тут самое главное в процессе: когда ты это всё создаешь, подбираешь лоскуточки по цвету, по фактуре, по размеру, — и это такая фантазия, которая тебе не дает порой уснуть. Порой и хочется похвалиться, и сомневаешься в том, что ты делаешь. И хочется учиться. И сейчас такой огромный поток информации, благодаря интернету, книгам, то есть учиться несложно. Но это действительно такое увлечение, это очень-очень хорошее хобби... Я уже не отвечаю на ваши вопросы, а сама вперед лечу.

А. Пичугин

— Хорошо, очень хорошо. С интересом вас слушаю.

Р. Быбина

— Но самое интересное, что сейчас, в период этой пандемии, мне кажется, это одно из лучших лекарств, когда у человека есть хобби. Потому что люди теряют работу, теряют заработок, доходы. И, в общем-то, проблема депрессии существует в обществе. И мне кажется, что через это творчество рукотворное, то, что ты руками творишь (понятно, что ты можешь пользоваться инструментами, машинками), но, в общем-то, это рукотворное творчество, оно помогает тебе в достаточно сложных ситуациях не только самореализоваться, но и это такая психотерапия. Кстати, знаете, многие врачи, которые занимаются психотерапией, используют ручной труд и рукоделье в своих лечебных программах. А здесь, когда человек сам придумывает, ищет, мне кажется, это вообще очень здорово, когда человек находится в поиске, а не просто тратит свое время на что-то, на безделье. И когда мне говорят, как же так, если ты останешься дома одна, тебя закроют, я думаю, какое же это счастье, у меня будет время разобраться со своими лоскутами, со своими проектами. Знаете, у нас такой термин «НЛО» — незаконченный лоскутный объект. (Смеется.) У многих мастеров их много — когда ты начинаешь, но либо лоскутов каких-то не хватает, либо настроения, вдохновения нет. А потом вдруг раз — вытащил и резко начал именно этим заниматься, занимаешься «НЛО». Поэтому свободное время, понимать, как его потратить...

А. Пичугин

— Как вы сами решили, как давно и почему этой лоскутной темой заняться?

Р. Быбина

— Это долгая история, я попробую кратко. Первую лоскутную работу я увидела в Плесе.

А. Пичугин

— Видимо, относительно недавно, потому что...

Р. Быбина

— В 2000-м году, когда в Плесе вообще ничего не было. Вот именно, в 2000-м году в Плесе не было на набережной ни одного кафе, ни одного туалета...

А. Пичугин

— Вы знаете, относительно недалеко от Плеса есть замечательный город Юрьевец, который, как считается, родина Тарковского. Не знаю, можно ли сравнить Плес образца конца 90-х и Юрьевец образца 2020-го?

Р. Быбина

— 2020-го?

А. Пичугин

— Я в Юрьевце был относительно недавно. Там, в последние годы, когда я туда приезжаю, ничего не меняется.

Р. Быбина

— Может быть, это хорошо?

А. Пичугин

— Как знать... Это чудесный город с очень красивыми особняками.

Р. Быбина

— Я там была.

А. Пичугин

— Я слушателям рассказываю, которые, возможно, там не были. Наверняка многие не были. Но это город, куда стоит приехать.

Р. Быбина

— Там еще остались деревянные настилы, деревянные помосты? Деревянные тротуары?

А. Пичугин

— Я не видел, но зато я видел огромное количество особняков, которые находятся в очень страшном состоянии. Единственное, что сделали в городе, там деревянную колоколенку восстановили или построили. Это какой-то новодел. Но в целом, вот если вы, дорогие слушатели, бывали в Плесе, я думаю, что многие бывали, это место, куда многие приезжают постоянно.

Р. Быбина

— Очень красивый город.

А. Пичугин

— Это очень красивый город, очень неплохо отреставрированный. По крайней мере, та его часть, которая выходит к Волге и та его часть, которая вверх поднимается по горе. Но если вы были в Плесе, я очень настоятельно рекомендую съездить в Юрьевец, который недалеко от Плеса находится, потому что этот город такой антипод Плеса. С одной стороны, он сохранил что-то настоящее — там нет этой вычурной обстановки, нет парадно отреставрированных домиков, нет очень высоких цен в гостиницах, но — там есть что-то другое: там есть то, что мы называем настоящей Россией, там живут люди. Вот в Плесе уже в основном дачники.

Р. Быбина

— И туристы.

А. Пичугин

— Да, и туристы. А там — жители этого города. Можно прийти на рынок и не встретить ни одного туриста, естественно не встретить. Там очень широкая Волга, там начинается Горьковское водохранилище, горе-море то самое. Но! Но, что в Юрьевце важно — то, что характеризует, что с ним происходит. Там некоторое время проводили фестиваль Тарковского, и его перенесли в Плес, чтобы не показывать Юрьевец странам-участникам.

Р. Быбина

— Преклоняюсь перед Тарковским. Казалось бы, его родину надо, с одной стороны, оберегать и сохранять. Если это всё разрушается, это обидно.

А. Пичугин

— А мы разве в Москве сохранили родину Тарковского? Там поди пойми, что больше его родина: Юрьевец, Заовражье или Замоскворечье и тот домик небольшой, где он первые годы жизни провел? А домик-то, сколько уже лет назад снесли.

Р. Быбина

— Если говорить о теме традиций, мы пропагандируем, что надо сохранять традиции, а каких-то реальных шагов... только инициатива снизу. А инициатива сверху (не хочу никого критиковать), но хочется от общих слов и лозунгов переходить к реальной поддержке мастеров.

А. Пичугин

— Знаете, это во всем мире — настоящая инициатива идет снизу. Потому что эти люди ни перед кем не отчитываются, только перед своей совестью, наверное. К нам часто приходит (кстати, давно не была, надо позвать) Анор Тукаева. Не знаю, слышали вы про нее или нет?

Р. Быбина

— Слышала.

А. Пичугин

— Может быть, некоторые из наших слушателей не знают, хотя мы часто ее вспоминаем. Девушка, которая случайно совершенно побывав, тоже уже больше 10 лет назад, на Белом озере и увидев церковь в Крохино, которая стоит в створе Белого озера, стоит, затопленная водой. Ну, сколько людей фотографировали и приезжали? А она взяла и начала ее потихоньку восстанавливать, и теперь этой церкви не грозит полное разрушение в Крохино. В итоге, Анор теперь создала такой удивительный фонд сохранения культурного наследия, где собираются все инициативы снизу по сохранению культурного наследия в России. Когда я общаюсь с этими людьми, я понимаю, что вот, наверное, это та самая наша национальная элита, о которой мы говорим, что хорошо бы, чтобы в России сформировалась какая-то элита, которой было бы не все равно. Вот эти люди — они есть. И вот вы приходите к нам про лоскутное шитье рассказывать.

Р. Быбина

— Наверное, лоскутное шитье как вид рукоделия, который объединяет не только сшивание лоскуточков, но в лоскутном шитье присутствует и ткачество, и бисер, и даже вязание. Это такой вид творчества, который связан с разными видами рукоделия, хотя мы и говорим «лоскутное шитье». Я бы хотела сказать о том, что в мире, то, с чего мы начали, бум лоскутного шитья, — конечно, родоначальниками всё равно этой темы, родоначальниками этой темы в плане пропаганды являются США. Для них это практически как национальная идея, потому что в каждом штате, почти в каждом городе есть гильдии, ассоциации, клубы и так далее. И вот у них...

А. Пичугин

— Мы ментально похожи с ними — провинциальная Америка и провинциальная Россия....

Р. Быбина

— Согласна. Такие же добрые, открытые, доброжелательные и гостеприимные — да, в этом мы схожи с американцами. Так вот, в городе Хьюстоне больше 50 лет ежегодно проходит крупнейший фестиваль. Я часто о нем рассказываю — фестиваль в Хьюстоне. Кстати, он сейчас должен был проходить в конце октября, но его отменили. Я думаю, что это интересно — площадь этого фестиваля 9 футбольных полей. Вы можете себе представить масштаб — туда весь мир съезжается. И вот, на этом фестивале мы тоже делали российскую выставку. И что мне было приятно, что на второй-третий день, фестиваль идет около недели, люди приходили и спрашивали: «Где русская экспозиция?» И шли сначала к нам, а потом уже смотрели весь фестиваль.

А. Пичугин

— Я вас прерву, у нас небольшая пауза, минуту буквально. И мы вернемся к нашему разговору. Напомню, что в гостях у светлого радио сегодня Римма Быбина, руководитель Ассоциации мастеров лоскутного шитья России, организатор и директор международного фестиваля лоскутного шитья «Душа России». Я — Алексей Пичугин. Через минуту снова в этой студии.


А. Пичугин

— Возвращаемся в студию светлого радио. Напомню, что мы сегодня беседуем с Риммой Быбиной, руководителем Ассоциации мастеров лоскутного шитья России, организатором и директором международного фестиваля лоскутного шитья «Душа России». Естественно, говорим про лоскутное шитье. Говорили про фестиваль в Хьюстоне, где вы представляете Россию с лоскутным шитьем. Но я вас тогда прервал, мы начали говорить про Плес и Юрьевец. Вы говорили, что 20 лет назад, приехав в Плесе, вы впервые близко столкнулись с этой тематикой. А дальше я вас прервал.

Р. Быбина

— Хорошо, что вы нить нашего разговора отслеживаете. Действительно, впервые я увидела лоскутные работы в Плесе в музее Левитана. Там был небольшой такой магазинчик сувениров. И меня эта работа потрясла, она сейчас в моем загородном доме. И я удивилась, что вообще есть эта тема. Я тогда стала углубляться и спросила, откуда эта работа, познакомилась тогда с Ивановским клубом, которому, кстати, исполнилось 25 лет в прошлом году. Ивановский клуб «Лоскутная мозаика». И я помню, как я приехала в этот клуб и была настолько поражена, просто поражена — сидели, конечно, в основном бабушки или женщины возрастные. И то, что они создавали, это были шедевры. Мне кажется, они до конца этого не осознавали. И было как-то так печально, потому что помещение было такое — это было на верхнем этаже Дома культуры, туда не было лифта, огромная лестница, по которой бабушки поднимались. Затопленное помещение, видимо, крыша текла. Но при всем при этом было такое чувство окрыленности, что на меня это так сильно подействовало. Я тогда была не одна, с моим хорошим приятелем, он был журналистом немецкого радио, мы с ним ездили в путешествие по Ивановской области и заехали тогда в Плес, увидели там эту работу. Когда я ее увидела, я сказала: «Она мне нравится. Я покупаю». А он говорит: «Нет, я ее покупаю». Я говорю: «Давай бросим монетку, кому она достанется. Орел или решка». В общем, она досталась мне. Он немножко позавидовал, я ему говорю: «Купи что-то другое. И я помню, что тогда я познакомилась с этим клубом, купила у них какие-то работы у них. А потом с руководителем этого клуба, Лариса Денисова тогда была руководителем этого клуба, она приезжала ко мне в Москву, и я спросила ее: «Чем вам нужно помочь?» И она мне сказала: «Вы знаете, надо создавать ассоциацию». И мы в 2004-м году создали эту Ассоциацию мастеров лоскутного шитья. Вы представляете, что такое 2004-й год? С чего мы начали? Мы начали с того, что мы создали сайт. Все надо мной смеялись и говорили: о чем вы, какие бабушки, какой интернет? — и так далее.

А. Пичугин

— В 2004-м году, мне кажется, все-таки бабушки и интернет уже играли...

Р. Быбина

— Но очень медленно. Но я считаю, что именно благодаря интернету мы объединили мастеров всей страны. Именно поэтому мы называемся Российской ассоциацией, то есть у нас и Архангельская область, и Якутия, и Южно-Сахалинск, и Екатеринбург, и Пермь.

А. Пичугин

— А в каком регионе больше всего концентрация и самое интересное?

Р. Быбина

— Вы знаете, регионы разные и отдавать пальму первенства какому-то региону невозможно. Я хочу сказать, что каждый регион разный. Например, есть Питерская школа, есть школа Екатеринбурга и Перми — два города рядом. Якуты — совсем другое...

А. Пичугин

— Там национальное.

Р. Быбина

— У, как они берегут и сохраняют. И им на уровне правительства помогают. Именно поэтому они и сохранили всё. А в остальном, идет в основном из-за энтузиазма местных мастеров и тех, кто это любит, ценит и понимает, что это надо сохранить.

А. Пичугин

— Вы говорите, школы. Значит, у школ есть какие-то традиции, которые годами развивались. Значит, это началось не в 2004-м году, а сильно раньше.

Р. Быбина

— Если вообще в историю копать, то в начале 90-х.... Короче, подъем этого лоскутного шитья начался именно с американцев, как ни странно. Кстати, наши бывшие русские, живущие в Америке, объединили американских мастеров и приехали в Суздаль и провели там первый фестиваль. Да-да-да.

А. Пичугин

— Почему в Суздаль? С одной стороны, это такой милый город, его историческая часть осталась в границах XVIII века, но при этом, сколько таких милых городков у нас, даже на Золотом кольце.

Р. Быбина

— Я не знаю. Бывает какое-то стечение обстоятельств. Честно говоря, не вникала, почему именно в Суздале, но вот как-то...

А. Пичугин

— Просто столько всего проводится.

Р. Быбина

— Но все равно где-то была точка зачатия, и именно в Суздале. И, наверное, это очень неплохо, потому что именно потом Суздаль мы избрали для проведения своего фестиваля. В 2015-м году мы провели один из крупнейших фестивалей лоскутного шитья у нас в стране.

А. Пичугин

— А где он проходил?

Р. Быбина

— Могу отдельно рассказать. В 2015-м году мы впервые провели фестиваль в Суздале. Скажу, почему. До этого я проводила много выставок за рубежом, российских выставок. У нас была одна из первых и очень серьезных мощных выставок сначала в Канаде, потом нас пригласили в Хьюстон, потом у нас были выставки в Японии. Мы даже делали выставку в Доминиканской Республике. Выставку во Франции. Стран много, могу перечислить. Но всегда задавался один и тот же вопрос: «А куда в Россию можно приехать? На какой фестиваль?» И тогда я поняла, что надо в России делать фестивали. Во-первых, был огромный уже опыт, как это организовано за рубежом. Во-вторых, хотелось сделать не совсем похожее, другое, отличное. Потому что когда ты что-то создаешь, ты изучаешь опыт предыдущих и ты должен сделать что-то другое, что-то новое. Кстати, много наших идей было повторено потом теми же китайцами. У нас был такой проект «Лоскутное поле», был и есть, когда мастера со всей России, потом, кстати, со всего мира, шьют работы размером метр на метр, и мы их выкладываем прямо на поле в шахматном порядке. Такой арт-проект, который называется «Лоскутное поле». И так как работы лежат в шахматном порядке, то по полю можно гулять, разгуливать по этому полю, рассматривать работы, фотографировать эти работы, себя, что-то искать и так далее. Этот проект ровно через полгода повторили у себя китайцы. И потом, например, мы ещё сделали впервые... Вообще, мы много чего сделали впервые, я все время ищу какие-то новые проекты, они легко рождаются. А самое главное, достаточно легко реализуются, потому что и страна у нас огромная, и мастеров очень много. И интерес большой. Вообще, на любой конкурс, который я придумываю и затеваю, я, всегда нахожу хороший отклик. И еще один из интересных проектов у нас был тоже в Суздале — это шествие мастеров со своими работами. По центральной улице Ленина шли наши мастера в очень красивых костюмах, тоже, понятно, в лоскутной технике, и со своими работами. Мы сняли такой любительский ролик, поставили его в соцсети вечером, а наутро был просто шквал лайков, просто обвал всей системы. И буквально, не прошло и полгода, может, чуть больше, и я смотрю, китайцы мне присылают и говорят: у нас то же самое, у себя повторили. Ну, хорошо, мы новый проект придумаем.

А. Пичугин

— А в Суздале есть мастера, которые занимаются лоскутным шитьем?

Р. Быбина

— Да, есть, и много, и хорошие мастера. Кстати, Суздаль совсем рядом от Иваново, и поэтому...

А. Пичугин

— Да, там буквально 60 километров.

Р. Быбина

— И поэтому у них всегда был выбор тканей, пока наша промышленность не стала потихоньку загибаться. В Суздале есть своя школа. Если говорить про какие-то конкретные имена, то мне хочется рассказать про Оксану Винниченко, она сама мастер и занимается с детишками, у нее своя школа детская. И дети у нее шьют уникальные работы. И иногда мне хочется сказать, что повезло детям, что у них есть такие педагоги. Но, а с другой стороны, есть и другая проблема в Суздале. Это огромный поток туристов, которые приезжают на 1-2 дня и очень много всякой сувенирки...

А. Пичугин

— Вы видите, даже среди этой сувенирки даже мы больше 10 лет назад сумели найти лоскутное одеяло. Я помню, их было много. Там по Кремлевской улице если идти, там с правой стороны был мастеровой двор...

Р. Быбина

— Да, там точно так и есть.

А. Пичугин

— Это говорит человек, который неделю назад оттуда вернулся. Уже и не обращаешь внимания, когда Суздаль становится для тебя фактически домом, и ты в основном его воспринимаешь как город для жизни, то вот эти туристические фишки часто проходят мимо.

Р. Быбина

— Но другой стороны, есть и другая проблема. Когда шьется для туристов, для продажи — это один уровень работы. И когда человек шьет для выставки, для конкурса — это абсолютно другой уровень работы. Я хочу сказать, что мы достаточно расслоились и достаточно далеко ушли от того уровня одеял, которые шьются в Суздале. Не в обиду им сказано, — понятно, когда ты шьешь на продажу, твоя задача удешевить, упростить, быстрее продать. Задача, когда мастера создают мастера создают работы для фестивальных конкурсов, они могут на это потратить полгода, год, иногда два года, чтобы создать действительно шедевр лоскутного шитья — и тогда это уже не продажная работа. Это работа, которую трудно оценить по цене. И нет цели ее продать. Знаете, когда говорят: «А сколько стоит работа?» Я всегда говорю, что они бесценные. Кстати говоря, мастера часто называют свои работы «нетленки», потому что это работа, которая, безусловно, будет передаваться в наследство своим детям, внукам. Я всегда говорю: не забудьте подписать год, когда вы это делали, потому что время бежит быстро, и не забудьте подписать автора, свое имя.

А. Пичугин

— А сколько времени, дилетантский совершено вопрос, сколько времени уходит на одно лоскутное одеяло у человека, который достаточно уже плотно этим занимается?

Р. Быбина

— Во-первых, надо... У вас тоже уже в сознании и в понимании, что если мы говорим про лоскутное шитье, вы говорите только о лоскутном одеяле. Преимущественно у всех при слове «лоскутное шитье» у всех сразу ассоциация с одеялом. Но это не совсем так. Лоскутное шитье это — лоскутные панно, картины...

А. Пичугин

— Да, кстати, мы видели. Но в голову не приходит.

Р. Быбина

— Это одежда, это дамские украшения шапочки, сумочки, брошки. То есть тут вариаций очень много. И еще из лоскутков мы шьем тряпичные куклы. Это отдельная тема, которую я очень-очень люблю. Но это опять не те сувениры, не та сувенирная продукция, которая везде и всюду продается с видом, что это обереговая кукла, она вас спасет от невзгод, выдаст замуж и так далее. Вы знаете, организовывая фестиваль, который я назвала «Душа России», который впервые проходил в Суздале, мы его уже 5 раз проводили в Суздале. Он стал лучшим в конкурсе «События России» в 2018-м году — мы победили в этом конкурсе. А потом фестиваль решил путешествовать по городам России. И в этом году он должен был быть в Коломне и Зарайске, но не состоялся, по понятной причине ковида. Надеюсь, что в следующем году он состоится в Коломне и Зарайске, тоже летом мы хотим, с 8 по 15 июля 2021-го года.

А. Пичугин

— А я хотел спросить: когда ближайшее мероприятие, если нам обстановка позволит?

Р. Быбина

— Вы знаете, если задним числом, то совсем недавно мы проводили очень красивую выставку в Москве в Гостином дворе, рядом Красная площадь, выставка называлась «Шедевры лоскутного шитья» — это были лучшие работы нашего фестиваля «Душа России». Выставка была две недели, был огромный поток посетителей. Я каждый день дежурила на выставке, мне были важны эмоции тех, кто пришел — кто пришел по сарафанному радио, кто пришел по рекламе, которая активно давалась нами в СМИ, на телевидении, на радио. И я видела, что люди уходили такими одухотворенными, с сияющими глазами, многие выходили и говорили: «Как же это здорово, это действительно гордость. Как правильно вы назвали эту выставку „Шедевры лоскутного шитья“». Некоторые люди попадали случайно, входили и говорили: «Ой, мы случайно попали, мы на другую выставку». И когда я предлагала купить билет, а билеты были сравнительно дешевыми, они говорили: «Нет-нет». Я предлагала: «Пройдите на выставку, если она вам не понравится, можете не покупать билет». Люди тогда соглашались. Знаете, к сожалению, у нас любят что-то бесплатное. И, представляете, когда они на выходе говорили: «А где здесь купить билет?» — я так радовалась этому. Тихо радовалась, что все-таки людям понравилось. Знаете, понятно, что это радиопередача, не телевизионная.

А. Пичугин

— Да, увы, картинок мы не покажем.

Р. Быбина

— Но чтобы понять разницу, надо действительно увидеть. И я всегда, когда приходила на передачи, на интервью, я всегда брала с собой работы. Сейчас не стала, потому что это радио. И вот тогда мне говорили: да, теперь понятно, почему вы увлечены этой темой и понятно, почему надо идти и смотреть — лучше один раз прийти и увидеть, чем сто раз услышать о лоскутном шитье.


А. Пичугин

— Я напомню, что в гостях у светлого радио Римма Быбина, руководитель Ассоциации мастеров лоскутного шитья России, организатор и директор международного фестиваля лоскутного шитья «Душа России». И если мы уж про картинки заговорили, то куда можно адресовать наших слушателей, чтобы посмотреть работы, о которых вы говорите, мастеров, о которых вы говорите? Есть у вас сайт?

Р. Быбина

— Да, сайт, конечно, есть. Его достаточно легко найти: https://quiltshow.ru.

А. Пичугин

— В поисковике что написать?

Р. Быбина

— Да, в поисковике можно написать «Международный фестиваль лоскутного шитья «Душа Росси». И вы нас легко найдете. У нас есть страница на «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)», у нас есть страница во «ВКонтакте», у нас страница в «Инстаграм (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)», она так и называется quiltshow.ru. У нас много страниц, у нас очень большая аудитория. Если вообще говорить о социальных сетях, реально бум. Вы знаете, есть сети, международные сети, в которые входят и наши мастера и мастера со всего мира. Ну, как вы думаете, сколько там может быть участников в одной группе?

А. Пичугин

— Я думаю, около 100 тысяч.

Р. Быбина

— Да, не меньше, 180 тысяч, 200 тысяч, 300 тысяч. И эти группы растут с катастрофической скоростью. У меня есть одна группа, она называется «Текстильные фантазии», я сама ее веду, то есть я привожу интересные примеры лоскутного шитья. Если кому-то интересно — «Текстильные фантазии» в «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)». И у меня каждый день 20, 30, 40, 50 человек прибывают в группу, и я вижу, что она как на дрожжах разрастается. Я даже не знаю, где я засветилась, но активность этой группы очень большая. Люди могут туда и свои картинки ставить, свои достижения, делиться, и смотреть, какой опыт. Мы там показываем работы мастеров со всего мира. Кстати, когда мы говорим, а чем отличаются разные регионы лоскутного шитья в России. Точно так же, как и любые национальные традиции в разных регионах, как, например, традиционный костюм, можно было по костюму народному определить, из какого региона человек. Точно так же и сейчас — вот эти различия по странам. Почему нам интересен международный фестиваль? Потому что к нам приезжает очень много иностранцев из самых-самых разных стран. И вот тут идешь и смотришь. Знаете, рукоделие это же отражение нашего мышления. Как мы говорим, что язык отражает мышление. Вот мне кажется, что оттого, что русский язык настолько многогранный, настолько сложный, настолько объемный язык, это отражает уровень нашего российского мышления. И поэтому наши работы действительно очень сильно отличаются от работ иностранных мастеров. Это все отмечают, что русские работы, российские работы, они другие. Наверное, главная отличительная особенность заключается в колоссальном уровне, сейчас скажу, английский термин, креативности или фантазии. Скажем так, фантазии.
И это, кстати, очень ценится и дорого стоит, потому что одно дело просто пришить или сшить два лоскуточка, 3, 10, 20 и так далее, по цвету их подобрать, а другое вариант — придумать что-то новое. Вот этот креатив, который просто рекой идет от наших мастеров, его в других странах нету. Его реально в других странах нет. Но если говорить про национальные особенности, то мы сразу поймем, что вот это лоскутное шитье корейское, вот это японское, особенно тот, кто в теме. А это европейское. И тут уже грани стираются — Франция это или Германия. Или можно четко сказать, что вот это американское. И, кстати, на выставках у нас часто иностранцы говорят: «Работы очень понравилась. Где взять выкройку, где взять образец, с чего шить?»

А. Пичугин

— А нету такой.

Р. Быбина

— А нету. А у нас очень часто мастер начинает шить, он придумывает. И вот когда ты рассматриваешь работу, ты думаешь: какой же тут ход мысли! Как она это придумала, а как она это сделала, а как... С одной стороны, есть традиции. Вот сегодня пришло письмо из Японии, мне говорят: «Римма, помогите нам. В японском крупном журнале мы хотим описать разные техники в разных странах. У вас есть такая техника: ляпак, лятей...» Никак не может произнести. Я говорю: «Я поняла, это техника у нас называется ляпочиха». Если вы помните, часто делались такие мохнатые коврики.

А. Пичугин

— Да.

Р. Быбина

— Простая техника, она особенно в Архангельской области была распространена, и во многих регионах. У нас в стране есть очень известный мастер из Костромы Алевтина Шевалдина, я о ней буду писать в этом японском журнале, сейчас фотографии подготовлю. Вообще, термин «ляпак» из Архангельской области, ляпак — это лоскуток. И поэтому техника — ляпочиха. Кстати, ляпак, но все равно ляпочиха, а не ляпокика. (Смеется.)

А. Пичугин

— Но это же русский язык, это транслитерация.

Р. Быбина

— Она мне пишет: «Эта техника — ляпокика?» Потому что слово «ляпак» они слышали. Нет, ляпочиха. И Алевтина Шевалдина создает действительно уникальные картины, они как живые. Особенно если чуть колышется воздух, ветер, то эти лоскуточки, которые лохматые такие, но она создает образы, картины, на которые, кстати, всегда большой спрос и всегда спрашивают, а можно ли купить эти работы. Но опять говорю, что мы очень редко продаем работы, потому что не готов наш зритель платить большие деньги. А я считаю, что мастера не должны продавать их дешево, потому что ценность этих работ возрастает с каждым годом.

А. Пичугин

— Если наши слушатели захотят заняться лоскутным шитьем, с чего надо начать?

Р. Быбина

— Кстати, я по первому образованию педагог. Самое-самое важное на первой стадии, конечно, это учитель — тот, который вам поможет самые первые работы получить, сделать их действительно хорошими. Потому что любой ученик, ребенок, взрослый человек, неважно, если он сделает первую работу неудачную, он больше к этой теме не вернется. Поэтому начинать надо, безусловно, с того, что надо найти хорошего учителя. Учителей много. Конечно, сейчас проводится очень много занятий онлайн, но есть такие курсы, они называются «Азы лоскутного шитья», их не так много. За 5-6, максимум 7 занятий, получив именно эти азы, ты можешь уже самостоятельно, и смотреть передачи и читать книги и руководства, но ты будешь понимать, как действовать дальше и не будешь останавливаться на каких-то мелочах. Сейчас очень много приспособлений. Если раньше мы всё резали ножницами, то сейчас есть специальные роликовые ножи, специальные маты, специальные линейки. И так много это упрощает, с одной стороны, а с другой стороны, появляется интерес, когда ты отрезаешь ровненько полосочку, ты можешь отрезать четко 2 сантиметра, 2 с половиной сантиметра и так далее. Это увлекательная работа.

А. Пичугин

— Наверное, есть, но если вдруг нет, то, может, стоит сделать какой-то водный курс на «Ютьюбе», чтобы люди, если хотят...

Р. Быбина

— Это уже очень много. Но если можно опять рекламную паузу? Приезжайте к нам на фестиваль, у нас фестиваль идет целую неделю. В этом году он будет в Коломне с 8 по 15 июля.

А. Пичугин

— Но это уже в следующем году.

Р. Быбина

— В 2021-м году.

А. Пичугин

— Да будет, будет.

Р. Быбина

— Мы должны верить в лучшее. Мы к нему готовимся. И вот на этом фестивале, когда ты приезжаешь, целую неделю живешь в этой среде и каждый день у тебя занятие, оно обычно 2-3 часа каждый день. И ты мало того что этому учишься, ты еще погружаешься в эту тему — видишь много-много выставок, общаешься с мастерами. У тебя уже есть база, после которой ты можешь дальше продолжать учиться. Еще раз — техник настолько много! Кстати, мы все время придумаем что-то новое и новое. Конечно, в основном лоскутное шитье создается из хлопковых тканей. И если наша страна раньше была производителем и сама экспортировала даже в Америку хлопок.

А. Пичугин

— В Узбекистан студентов возили на хлопок, а не на картошку.

Р. Быбина

— У нас было очень мощное ткацкое производство. И наши ткани, вы знаете, в музее Института имени Косыгина есть архивы тех тканей, которые создавались. Я потрясена, какое материальное богатство мы потеряли. Мы сейчас уже не сможем это восстановить.

А. Пичугин

— Мы сами убили свою льняную промышленность.

Р. Быбина

— Не только льняную.

А. Пичугин

— Смотрите, если сейчас ехать по тому же Суздальскому ополью, понятно, что там всё засажено, засеено, всё пашется, всё всходит, но представляете, сколько из всего этого было отдано под лен до революции, да и после революции тоже. Пока это всё не засадили какими-то другими культурами, и было почему-то решено, что лен нам не нужен. А теперь мы с трудом, я знаю, в Тверской области где-то с год назад, наверное, появилась какая-то государственная контора, которая занимается восстановлением льняной промышленности. У них есть опытные поля, где они пытаются восстановить разные сорта и пытаются какую-то урожайность этому всему придать.

Р. Быбина

— Дай Бог. Потому что наше сельское хозяйство и наши земли, конечно, ориентированы именно под выращивание льна. У меня в Калужской области дом и там еще при Лужкове пытались создавать, строились, и был такой оптимистической настрой, что у местного населения наконец появится работа. И так это всё там и застряло, застыло, замерло. Не знаю, в ожидании, может быть, новых инициатив.

А. Пичугин

— Ну, мы будем надеяться.

Р. Быбина

— Мы и живем надеждой всю жизнь.

А. Пичугин

— А люди, которые занимаются культурным наследием, а лоскутное шитье это, безусловно, культурное наследие, живут надеждой. Все время живут надеждой на то, что благодаря таким людям, как вы, благодаря таким людям, которые восстанавливают что-то в архитектуре, в живописи, в церкви, что это всё постепенно будет возвращаться, набирать обороты. Мы же могли перейти на какой-то новый этап своего существования, а мы сейчас говорим о возрождении, о сохранении. Но пока еще очень-очень пунктирно мечтаем о приращивании, о приумножении этого.

Р. Быбина

— Жаловаться не хочу. Главное, чтобы не покидала надежда. Чтобы силы не уходили. Это даже не борьба, а просто движение вперед. Движение вперед и понимание, что это нужно. Знаете, я опять вспоминаю, когда мы сделали свой первый фестиваль в Канаде и потом посыпались нам предложения, ты вдруг ощутил гордость за страну. Как бы это высокопарно не было сказано, но хочется гордиться той страной, в которой ты живешь. Какая бы они ни была. Она разная, очень многогранная, многоликая, много проблем. Но в то же время ты понимаешь, от тебя лично тоже много зависит. Сейчас, например, не знаю, насколько вы заняты, у вас бывает время, чтобы вы сели на диване и включили телевизор?

А. Пичугин

— Телевизора нет. Я специально его не завожу.

Р. Быбина

— Вы счастливы. Но в каждой квартире есть телевизор. Если вы будете переключать каналы, всё, что вы увидите, это в основном сериалы...

А. Пичугин

— У меня бывает, что в гостиницах, на мойке, на сервисе, все равно он работает, все равно я в курсе.

Р. Быбина

— Я задаю себе вопрос: почему столько много грязи, крови, бойни, стрельбы, насилия? Телевидение просто переполнено этим. У меня маленький ребенок, и я все время опасаюсь, как бы не включить какую-то программу, чтобы она это увидела, двухлетний ребенок. Я думаю: как же так, почему так мало хорошего на нашем телевидении? Откуда это? Потом мы удивляемся, почему столько насилия в нашей молодежи. Я думаю, знаете, когда вы не можете изменить мир, вы должны изменить среду, в которой вы сами существуете. Мне кажется, именно это для меня основная мотивация, что я делаю и зачем я это делаю. Вы знаете, как лакмусовая бумажка и как сито — вот это творчество притягивает к себе людей очень глубоко внутренне духовно одаренных. Большинство из них очень скромные, не кричащие... Знаете, чтобы понять, что внутри человека, надо посмотреть на его работы. И это такая глубина.

А. Пичугин

— Вы счастливый человек, у вас есть возможность это делать и любоваться работами других.

Р. Быбина

— И узнавать других людей через эти работы.

А. Пичугин

— Спасибо большое. Время наше закончилось. Я напомню, что Римма Быбина, руководитель Ассоциации мастеров лоскутного шитья России, организатор и директор международного фестиваля лоскутного шитья «Душа России», была в программе «Светлый вечер» на светлом радио. Спасибо большое. Приходите к нам, мы с вами продолжим этот очень интересный разговор. Все так здорово было. Спасибо — час так быстро пролетел. Я — Алексей Пичугин. Прощаемся с вами. Всего доброго. До свидания.

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем