Ноябрьским вечером тысяча восемьсот восьмидесятого года в доме самарских купцов Курлиных закончился ужин, и хозяин, Константин Иванович, отправился к себе в кабинет просматривать вечерние газеты. Его жена, Варвара Акимовна, устроилась в гостиной с книгой. Однако чтение не шло. Отрываясь от страниц, женщина то и дело погружалась в собственные мысли, которые тоже уже стали для неё привычным делом. Варвара Курлина думала о том, какое счастье — иметь детей. И как грустно, что Бог не наградил их с мужем этой радостью.

Внезапно Варвара Акимовна совершенно отчётливо услышала за окном крик младенца. Женщина вздрогнула, решив, что ей почудилось. Но громкий плач вскоре повторился, и на этот раз до слуха Курлиной донеслись два голоса. Из своего кабинета спустился Константин Иванович. «Ты слышишь, Варя?!» — взволнованно спросил он жену. Она кивнула, и супруги, не сговариваясь, поспешили к выходу. В дом ворвался холодный воздух ноябрьских сумерек; на крыльце, отчаянно голося, лежали два маленьких копошащихся свёртка!

Так в семье Курлиных появились двое сыновей — Миша и Коля. А через пять лет история повторилась! В тысяча восемьсот восемьдесят пятом году к порогу курлинского особняка подкинули девочку, которую Варвара Акимовна и Константин Иванович тоже без раздумий взяли к себе. «Услышал Господь наши молитвы!» — радовались супруги.

Те, кто оставил маленьких подкидышей у крыльца дома Курлиных, наверняка знали, что известные самарские купцы не только богаты, но и милосердны. В городе они были известны как щедрые покровители бедных и в особенности — сирот. Варвара Акимовна на протяжении многих лет помогала Мариинскому детскому приюту и Николаевскому сиротскому дому. Константин Иванович, часто по делам бывавший в столице, состоял попечителем Санкт-Петербургского приюта принца Ольденбургского. Забота о детях, лишённых родительской опеки, была важной частью жизни супругов. Неудивительно, что подкидышей они восприняли как дар Божий и считали своими.

Щедрость и милосердие были отличительной чертой многих Курлиных. Родной брат Константина Ивановича, Георгий, одержал на собственные средства Общественную богадельню и финансировал городское училище. Был бессменным старостой Успенской церкви, постоянно жертвуя крупные суммы на нужды прихода. При этом Георгий Иванович не забывал и о других городских храмах. В строительство Воскресенского кафедрального собора он вложил пять тысяч рублей; в тысяча восемьсот девяностом году за собственный счёт изготовил позолоченный крест для купола часовни святителя Алексия, митрополита Московского. Через год, в сентябре тысяча восемьсот девяносто первого, Георгий Курлин приобрёл большой двухэтажный особняк с садом на улице Преображенской, провёл в здании капитальный ремонт и устроил в нём училище-приют для слепых детей.

Супруга Георгия, Мария Захаровна, в тысяча восемьсот девяносто пятом году пожертвовала самарскому Обществу поощрения образования тринадцать тысяч рублей, на которые были учреждены стипендии для бедных учащихся и неимущих студентов.

Доброе сердце родителей унаследовал сын Георгия Ивановича и Марии Захаровны — Александр. Он взял опеку над городскими детскими приютами, которым помогал и деньгами, а кроме того, как человек, имеющий авторитет и влияние, способствовал в решении разного рода хозяйственных проблем. Будучи членом губернского Попечительства о тюрьмах, Александр Курлин немало делал для улучшения содержания узников, в частности обеспечивал за собственный счёт регулярную поставку провизии в самарские тюрьмы.

Октябрьская революция разбросала некогда сплочённую династию Курлиных по всему земному шару. Потомков их сегодня можно отыскать в Соединённых Штатах Америки, в Англии и даже в Австралии. А в Самаре трепетно хранят память о людях, умевших жить не только для себя, но и ради других. В тысяча девятьсот девяносто пятом году в сохранившемся до наших дней доме одного из представителей этого славного рода был открыт музей-усадьба Курлиных.