Сейчас в эфире

Ваш браузер не поддерживает HTML5 audio

«Кубанское казачество»

Дмитрий Володихин

«Кубанское казачество»

У нас в гостях был историк, публицист, директор образовательных и просветительских программ Фонда исторической перспективы Александр Музафаров.

Разговор шел о кубанском казачестве и о том, какую роль кубанские казаки сыграли в истории нашей страны.

Ведущий: Дмитрий Володихин

Д. Володихин:

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели! Это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, и мы сегодня поговорим, можно сказать, продолжая предыдущую передачу, создавая своего рода мини-сериал — о кубанском казачестве. Собственно, писали неоднократно, хотели продолжение передачи о казачестве Донском, но раз хотели, мы готовы услужить нашим уважаемым радиослушателям. И тот же человек, который был нашим гостем на передаче о Донском казачестве, будет гостем и сегодня, это замечательный историк, исторический публицист, старший преподаватель Университета имени Кирилла Григорьевича Разумовского, он же Первый Казачий университет, Александр Азизович Музафаров. Здравствуйте!

А. Музафаров:

— Здравствуйте!

Д. Володихин:

— Ну что ж, Кубанское казачество имеет сложную, запутанную историю. Понимаете, Кубанское казачье войско родилось при Александре II, но до этого его составные части, его элементы прошли довольно сложную судьбу, и я надеюсь, что Александр Азизович поможет нам распутать хитросплетение этого узла.

А. Музафаров:

— Итак, действительно, официально Кубанское казачье войско было образовано указом Государя Императора Александра II, царя-освободителя, от 19 ноября 1860 года, но указ этот звучал так: «Впредь Черноморскому казачьему войску именоваться Кубанским казачьим войском», то есть одним из предков Кубанского казачества было казачество Черноморское. Давайте поговорим о том, как оно появилось. В 70-е годы XVIII столетия успехи русского оружия, победа в Первой Русско-турецкой войне, потом присоединение Крыма сделали фактически ненужным традиционную многовековую службу казачества Запорожского и Малороссийского, потому как территории их оказались далеко от границ, крымские набеги на русские рубежи окончательно ушли в историю, и поэтому правительство Екатерины II предложило Запорожским казакам перейти к мирному образу жизни. Часть из них подчинилась этой воле — большая, надо отметить, часть в знак протеста попыталась покинуть пределы России, потом они вернутся, а часть обратилась к Государыне Императрице и к светлейшему князю Потёмкину, вот три казачьих атамана: Сидор Белый, Захарий Чепе́га и Антон Головатый обратились с просьбой разрешить им создать войско новое казачье, которое было готово переселиться туда, где было угодно правительству, то есть это были наиболее воинственные, наиболее честные, наиболее лояльные, верные России казаки. И императрица, милостиво приняв эту делегацию в городе Кременчуге, милостиво это разрешила и даровала им название «Войско верных казаков Запорожских». Войско было размещено на юге и буквально через год уже вступило в бой с турками во время начавшейся Второй Русско-турецкой войны.

Д. Володихин:

— А «на юге» — это что такое, это где?

А. Музафаров:

— Они были размещены изначально под Кинбурном. Напомним, что по условиям Кючук-Кайнарджийского мирного договора в состав России входит часть Черноморского побережья, в том числе и крепость Кинбурн, и вот там, собственно, были размещены верные казаки.

Д. Володихин:

— Это район Днепро-Бугского лимана. С одной стороны — Кинбурн, с другой — Очаков.

А. Музафаров:

— Который тогда оставался за Турцией, совершенно верно. В новой Русско-турецкой войне верные казаки приняли самое активное участие. 19 июня 1788 года в морском бою погиб первый атаман верных казаков Сидор Белый, и тогда же Потёмкин немного изменил их название и стал их именовать «Войском верных казаков Черноморских» или в просторечии «Черноморским казачьим войском». В 1790 году светлейший князь Потёмкин выделяет новому войску земли для расселения между Днестром и Бугом, и здесь надо отметить следующее: что боевая репутация бывших запорожцев, ставших Черноморскими казаками, была очень высокой: они активно участвовали в боях и на суше, и на море, у них действовала своя гребная флотилия, и это привело к тому, что часть запорожцев, которые бежали было за границу, не желая терять свой казачий статус, вернулись и вступили вот в это войско, пополнив его ряды, и тем самым доказав, что они готовы по-прежнему служить России. Надо отметить, что казакам не слишком понравились земли между Днестром и Бугом. Эта территория была зоной активного хозяйственного освоения, казачьи станицы там были разбросаны между крупными помещичьими имениями, между строящимися городами, и казаки опасались, что не могут там придерживаться традиционного казачьего образа жизни. К тому же успехи русского оружия и эту территорию отодвинули в сторону от границ России, вернее, границы России отодвинули в сторону от неё. Поэтому в 1791 году атаман Антон Головатый отправился в Петербург, где просил императрицу разрешить войску переселиться в новые земли в районе Тамани. Переговоры в столице Империи шли четыре месяца, и 30 июня Государыня Императрица подписала указ, пожаловавший «Черноморскому войску в вечное владение состоящий в области Таврической остров Фанагорию со всей землёй, лежащий по правой стороне реки Кубань, от устья Еи к Усть-Лабинскому редуту».

Д. Володихин:

— Вот часть переселилась как раз на реку Ею, часть на Кубань.

А. Музафаров:

— Да. И переселение казаки провели очень оперативно, уже в августе первые казаки выселились на Тамани, а в сентябре 1793 года атаман Захарий Чепега основывает столицу войска — крепость Екатеринодар.

Д. Володихин:

— Насколько я помню, сейчас на территории Тамани, я имею в виду не полуостров, а сам городок, стоит памятник этому десанту.

А. Музафаров:

— Да, совершенно верно первому эшелону, вот их 3200 человек, которые высадились. И при этом, что важно: что войско занималось вот этим вот процессом переселения, что называется, без отрыва от производства, потому что два казачьих полка, набранные из его чинов, принимают участие в Русско-польской войне и сражаются под началом самого Александра Васильевича Суворова, который высоко оценил их боевые качества. В 1795 году Черноморские казаки принимают участие в походе на Каспий, затеянном фаворитом императрицы Валерианом Зубовым. Экспедиция была на редкость дурно подготовлена и понесла большие потери не сколько от неприятельских действий, сколько от нездоровья, болезней и плохой организации, в этом походе умер и атаман Антон Головатый, один из основателей Черноморского казачества. Войско продолжает обустраиваться на Кубани, на Таманском полуострове, где к нему присоединяется пополнение. Узнав о том, что казачество возродилось, тысячи запорожцев постепенно, несколькими волнами, переселяются из бывших земель Запорожского войска на Таманский полуостров, это приводит к тому, что с территории Малороссии казачий элемент практически полностью переселяется на Кубань. Да, истинным наследником, если уж говорить о Запорожском казачестве, это является казачество Черноморское, впоследствии Кубанское. В 1802 году император Александр I учреждает новое положение о Черноморском войске, и вот здесь очень интересный момент: дело в том, что в составе войска у нас предусмотрена не только конница, у нас ассоциация, такая база, что казак — это обязательно кавалерист. Вот на Кубани это было не так, потому что в составе войска было десять конных полков и было десять пеших полков, причём пехота, которую формировали черноморцы, она была не совсем обычной, впоследствии из этой пехоты выработался тип знаменитых казаков-пластунов. Слово «пластун» происходит от слова «упасть пластом», то есть ничком, и ползти соответствующим образом, то есть это были очень опытные специалисты в войне в пересечённой местности, в горах, в плавнях, на реках, в общем, в сложных условиях.

Д. Володихин:

— Насколько я помню, ещё в советской армии, в воспоминание о пластунах, была команда «по-пластунски вперёд», то есть ползком.

А. Музафаров:

— «Ползти по-пластунски», да, то есть вот это слово идёт именно от этих воинов, и вот генерал Ростислав Фадеев, который очень много воевал на Кавказе, говорил, что «пластуны обладают навыками беззвучного перемещения, способностью пройти незамеченным, смекалкой охотника, способностью запоминать каждую тропинку, единожды пройденную, переправляться через любую реку вплавь, три дня неподвижно выслеживать цель, а потом внезапно её нейтрализовать метким выстрелом. Эти качества составляют натуру пластуна», — говорил он. То есть это такой своего рода «спецназ», наверное, XIX века, ну или во всяком случае что-то очень близкое к нему.

Д. Володихин:

— Да, и по тем временам «пластунов» очень ценили. Любопытно, что в XVII веке высоко ценили малороссийскую и, в особенности, запорожскую пехоту, именно что не конницу, а пехоту, которая наводила страх на противника, ну и кроме того, была древняя традиция действий на небольших судах, в старину их называли «чайками», вот когда в XVIII веке кубанцы вновь использовали лёгкие суда для того, чтобы наносить удары туркам, это было ведь воспоминание о деяниях предков.

А. Музафаров:

— Да, прямое продолжение, и кубанская флотилия существовала до 1818 года, когда, опять-таки, указом Александра I всё-таки была должна передать свои корабли Черноморскому флоту Российской империи, а казаки должны были сосредоточиться на своей сухопутной деятельности.

Д. Володихин:

— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный историк, исторический публицист Александр Азизович Музафаров, старший преподаватель Университета имени Кирилла Григорьевича Разумовского — казачьего гетмана, если кто-то из вас не помнит. И мы сегодня разговариваем об истории Кубанского казачества. Ну и, конечно, если уж мы стали брать эту тему, невозможно обойтись без кубанских казачьих песен, вот прозвучит сейчас одна из них: «Али мы кубанцы, али молодцы».

Звучит песня

Д. Володихин:

— Дорогие радиослушатели, мы продолжаем разговор о Кубанском казачестве, и пришло время поговорить о его боевых подвигах на службе московских государей. Собственно, Александр Азизович уже и начал говорить об участии в Русско-турецких войнах, но вот помимо войн, в которых они участвовали при Екатерине II, был ведь целый каскад войн XIX века. Сейчас вот, из XXI века трудно себе представить, как много раз Российская империя воевала с турками и всякий раз в этих войнах должны были принимать участие кубанцы.

А. Музафаров:

— Ну и справедливости ради: тогда еще черноморцы. Итак, в ходе Русско-турецкой войны 1806-1812 годов Черноморские казаки принимают участие в штурме последнего турецкого оплота в этих краях — крепости Анапа. Надо отметить, что Анапа — это такая последняя крепость, которая оставалась на Северном Кавказе за Турцией, причем по условиям Бухарестского мира крепость будет Турцией возвращена, и казакам в 1828 году придется снова ее брать совместно с Черноморским флотом, но на этот раз уже окончательно.

Д. Володихин:

— Мало того, вот это был не второй штурм Анапы, а третий.

А. Музафаров:

— А третий, потому что первый был в 1792 году, когда только что переехавшие на Кубань черноморцы приняли участие в атаке на Анапу генерала Гудо́вича.

Д. Володихин:

— Три раза брали, два раза отдавали.

А. Музафаров:

— Причем отдавали, так сказать, не по силе турок, а потому что это было условием дипломатических окончаний войн. Далее: помимо войны 1812 года казаки принимают активное участие в войне 1828 года, когда выставляют конные части, участвовавшие как пешие, вот во взятии Анапы, и часть из них действуют в составе Дунайской армии. Активнейшее участие Черноморские казаки принимают в начавшейся в 1853 году Крымской войне. При этом два батальона, 8-й и 9-й пластунский, принимают участие в героической обороне Севастополя, и поначалу, как отмечал современник, появление в Севастополе вот этих воинов невзрачных, в таких запылённых черкесках, в каких-то странных папахах, непривычных для русского войска, а надо отметить, что живя на Кавказе, черноморцы постепенно перенимали характерную для региона одежду, она просто была наиболее удобной, и так вырабатывался характерный вид кубанского казака: черкеска, папаха, кинжал у пояса, у «пластунов» ещё и ружьё. И поначалу на них смотрели, как на «что-то такое прислали из России, не очень понятное». Но очень быстро всё переменилось. Пластуны показали себя прекрасными разведчиками, снайперами, а в окопной войне их умения и навыки оказались незаменимыми. Как писал современник, они могли сутками находиться в дозоре, подмечая новые пути выдвижения неприятеля, расположение артиллерии и траншей вражеских солдат, они слушали землю, находя подкопы и туннели, сделанные вражескими минёрами. В ходе обороны выполняли очень широкий спектр задач: они были разведчиками, диверсантами, отличными часовыми. Ни разу англичанам или французам не удалось провести внезапную ночную атаку на русские позиции — пластунские казаки всегда успевали поднять тревогу. Напротив, русским несколько раз удавалось с помощью пластунов снять неприятельских часовых и атаковать неприятеля в его же окопах. Надо отметить, что за героическую оборону Севастополя оба батальона были награждены высшей коллективной военной наградой русской армии — георгиевскими знаменами, более 400 чинов этих батальонов было награждено георгиевскими крестами. К сожалению, надо отметить, что 220 казаков погибли при обороне Севастополя. Одновременно конные полки Кубанского казачьего войска действуют на кавказском театре военных действий. Напомню, что для России это был довольно успешный момент в Крымскую войну, когда русская армия под командованием генерала Муравьёва, перейдя перевалы Главного Кавказского хребта, атаковала расположенную в глубоком Закавказье, в Турецкой Армении крепость Карс.

Д. Володихин:

— Причём крепость, надо сказать, сильнейшую, её защищала целая турецкая армия. Фактически, это даже не крепость, это система фортов вокруг центральной цитадели.

А. Музафаров:

— Да. И тем не менее Муравьёву удалось её взять, тем самым обеспечив для России очень приемлемые условия мира во всей Крымской войне.

Д. Володихин:

— Она закончилась печально, но если бы не продвижение в Закавказье, если бы не взятие целого ряда турецких крепостей, закончилось бы, наверное, гораздо хуже, а тут, так сказать, появился козырь, которым можно было играть нашим высокопоставленным дипломатам.

А. Музафаров:

— И здесь роль Черноморских казаков была очень большой: они вели разведку, они вели охранение, они, опять-таки, пластуны умудрялись проникать за укрепления крепости, собирая разведывательные данные, конные полки обеспечивали коммуникации русской армии, перехват таковых у противника. Ну, и, наверное, чтобы завершить эпопею Русско-турецких войн, надо отметить, что (на этот раз уже) Кубанское казачье войско принимает активнейшее участие в Русско-турецкой войне 1877-1878 годов.

Д. Володихин:

— А вот это не завершить, это, скорее, поподробнее. У нас, между прочим, юбилей 1878 года в этом году отмечается, он, хотя скромный, но тем не менее.

А. Музафаров:

— Итак, войско выставило несколько конных полков, которые действовали в Балканской армии и входили в состав сводно-казачьих дивизий, плюс, там же действовало два пластунских батальона, которые прекрасно себя проявили при обороне Шипкинского перевала — опять-таки, сказывались непревзойденные качества пластунов.

Д. Володихин:

— Чуть подробнее о Шипкинском перевале, вот, так сказать, что мы не проскакивали галопом мимо истинных деяний героев.

А. Музафаров:

— Напомним, что план командования в ходе Русско-турецкой войны подразумевал стремительный прорыв к Балканам, блокирование перевала в Балканских горах и освобождение за Балканской территорией, между Балканами и Дунаем, то есть основных территорий будущих Румынии и Болгарии. При этом, конечно, план был хороший, такой блицкриг стремительный, но у него, как всегда, нашлись определенные изъяны, в частности, турки сумели сосредоточить на фланге русской армии очень крупную группировку войск Осман-паши, которая внезапно заняла Плевну и тем самым сдержала русский натиск на юг. И в то же время, к занятым русскими передовыми частями Балканским перевалам, в том числе и к Шипкинскому перевалу, турки подтянули другие свои крупные силы, которые попытались русских с Балкан сбросить, то есть как бы пыталась зажать в клещи ударную группировку русской армии. И вот здесь важно отметить, что русское командование сумело выпутаться из этой ситуации во многом благодаря тому, что передовые части сумели удержать Шипкинский перевал и другие перевалы через Балканы.

Д. Володихин:

— Это была очень тяжелая оборона, и она потребовала изрядных усилий и больших потерь стоила.

А. Музафаров:

— Там геройски дрался Орловский пехотный полк, туда подошла 4-я стрелковая бригада, которая за эти бои получила в армии прозвище «железной», и там действовали кубанские пластуны. Их, опять-таки, роль была огромной, потому что они могли перекрывать даже узкие горные тропы, сами делали по ним рейды в тыл неприятелю и тем самым сдерживали натиск на основные позиции русской армии. Далее кубанцы отличились во время наступления русской армии на Кавказском фронте.

Д. Володихин:

— Давайте, уважаемые радиослушатели, отвлечемся от Дунайского фронта и увидим то, что наступление, в сущности, идет по двум расходящимся направлениям: Дунай-Балканы-Константинополь и Северный Кавказ-Закавказье-Северная Турция.

А. Музафаров:

— Да, совершенно верно. Причем изначально перед командующим Русским Кавказским корпусом генералом Лорис-Меликовым была поставлена задача оборонять Закавказье, используя войска отдельного Кавказского корпуса.

Д. Володихин:

— Там было очень мало сил, для наступления их явно не хватало.

А. Музафаров:

— Да. И генерал Лорис-Меликов, однако, с его офицерами решили, что если они просто попытаются оборонять эту огромную территорию, они это сделать не смогут. Кстати, в генштабе так и планировали, что, возможно, Тифлис придется оставить там временно, но Лорис-Меликов прикинул, что его войска подготовлены гораздо лучше, чем турки, и поэтому, если он сам перейдет в наступление, он навяжет противнику бои в Закавказье на турецкой территории, тем самым сумеет оборонить свою.

Д. Володихин:

— Более того, очень хорошо понимали, что там комплементарное в конфессиональном смысле население: армяне, греки, и они смогут поддержать русскую армию.

А. Музафаров:

— Поэтому русская армия начинает тремя колоннами переходить границы и атаковать, причем в авангарде буквально армии идут Кубанские казаки. Пластуны сумели снять турецкие посты на границе, а конные полки кубанцев буквально прочесывали местность перед русской армией, сминая небольшие турецкие гарнизоны, отряды, обеспечивая свободный проход русским колоннам. Наверное, одним из звездных моментов истории Кубанского казачьего войска является участие кубанцев в штурме мощной турецкой крепости Баязе́т, эта крепость была одним из опорных пунктов османов в Закавказье. И происходит очень интересный момент: в крепости располагается очень крупный гарнизон, несколько бригад турецких войск, артиллерия, в общей сложности около шести тысяч человек. К ней подходит русский отряд, в котором тысячи три, наверное, находятся, и командир этого отряда посылает полковника генерального штаба Никифорова вместе с первой и второй сотней Уманского казачьего полка Кубанского войска и первой сотней Хоперского полка провести разведку боем, то есть казаки должны были атаковать аванпосты, выявить расположение турецких батарей и вообще оценить, как турки себя будут вести. Появление казаков вызвало в Баязете панику, хотя передовые турецкие офицеры доносили, что это вроде как только русская разведка, но турецкий командующий ударился в панику, что «мол, всё пропало, русские идут!» И когда казаки по приказу полковника попытались атаковать, ну просто чтобы выявить, где же неприятельские пушки-то по ним стрелять будут — турки побежали. Причём турки побежали настолько, что они оставили Баязет и ушли из него, получается, три казачьи сотни захватили сильнейшую крепость. Полковник Никифоров въехал в город и был очень озадачен, как ему с этими тремя сотнями казаков обеспечить порядок в довольно большом городе, но через некоторое время подоспела помощь, в Баязете был оставлен гарнизон, а русская колонна была вынуждена отступить, потому что замысел-то, собственно, такой и был — нанести удар и отойти, но Баязет решили туркам не отдавать. Турки собрали под Баязетом огромную армию и попытались крепость любой ценой вернуть. Гарнизон Баязета начал героическую оборону, и в этой обороне приняли участие всё те же три сотни кубанских казаков: первая, вторая сотня Уманского полка и первая сотня Хопёрского полка, которые в течение трёх недель, полторы тысячи русских сдерживали натиск восьми тысяч турецких солдат. Сдержали. Крепость дождалась деблокады и осталась в русских руках. Оборона Баязета была одной из самых славных страниц войны 1877-1878 годов.

Д. Володихин:

— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, и мы буквально на минуту прерываемся для того, чтобы вскоре вновь встретиться в эфире.

Д. Володихин:

— Дорогие радиослушатели, это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, у нас в гостях замечательный историк, исторический публицист, старший преподаватель Университета имени Разумовского Александр Азизович Музафаров, мы разговариваем о судьбе и подвигах Кубанского казачества. Итак, если память мне не изменяет, то само территориальное расположение Черноморского, затем Кубанского войска, насколько я понимаю, там при рождении Кубанского войска к черноморцам добавились кавказские линейцы, это вот территориальное расположение предполагало, что затяжная, на несколько десятилетий растянувшаяся война на Северном Кавказе, она дала кубанцам наполнение для всей их жизни, то есть борьба с турками — это эпизоды международного значения, но война гораздо более упорная, страшная, опасная, в какой-то степени внутренняя война — это та, которую они вели с кавказскими горцами.

А. Музафаров:

— Совершенно верно. Напомню, что при создании Кубанского казачьего войска в него вошли два западных полка Кавказского линейного войска, оно было создано в 1777 году, когда Россия начинает строить вдоль Кавказского хребта линию укрепления, чтобы сдерживать набеги горцев на плодородные русские земли. Часть казаков, поселённых на этой линии, составили местные казачьи уроженцы — это были терские и гребенские казаки, а часть была переселена с Волги и Дона, и вот как раз тогда на Кавказе очутился Хоперский казачий полк, о подвигах которого мы уже немножко рассказали. Кстати, этот полк считался старейшим в будущем Кубанском казачьем войске, потому что он ведёт свою историю с 1696 года, когда Хоперские казаки под командованием Петра Великого принимали участие во взятии Турецкой крепости Азов, и царь им сказал милостивое слово, поблагодарил, значит. Борьба казаков и горцев не сводится просто к военным действиям, вот это очень важно понимать, что Кавказская война — это не чисто военное противостояние. Задачей русских войск на Кавказе не было истребить там всё местное население, зачистить горы, оставить голые камни и вот там как-то жить, нет. Задача была отчасти такая, вот как бы сверх — цивилизовать Кавказ, показать местным народам, что под русской властью можно мирно и спокойно жить. И поэтому казаки, с одной стороны, с оружием в руках сдерживали любые набеги горцев на свои поселения, на попытки прорыва за линию, а с другой стороны, другой рукой казак держал в руке не саблю, а лопату, которой он сажал в сады, создавал нивы, превращая эту территорию в тот цветущий край, который мы наблюдаем на юге России сегодня.

Д. Володихин:

— В конце концов, строил посёлки, города, крепости, дороги, церкви.

А. Музафаров:

— Церкви и даже монастыри там появлялись. И вот эта борьба — это была борьба не только русских с горцами, но и двух мировоззрений: набеговой экономики, ведущей начало от какой-то архаики, и русской цивилизации. И в этой войне были свои успехи, были свои неудачи, были подвиги, были свои герои. Всему Кавказу был известен подвиг сотника Андрея Гречи́шкина, который со своей сотней в сентябре 1829 года принял бой с многотысячным отрядом горцев, отправлявшихся в набег на русские станицы. Андрей Гречишкин получил приказ провести разведку местности между Кубанью и Зеленчуком в районе Волчьих ворот, такой крутой враг, который образует такой проход в эту самую плодородную долину. У него было с собой 62 казака, он сталкивается с отрядом горцев численностью в несколько сотен. Что интересно: командир этих горцев был кунаком Гречишкина, они были знакомы. Он к нему подъехал, сказал: «Андрей, уходи, нас много, мы сила, мы идём туда, с нами наш бог, а ты уходи!» Гречишкин сказал: «Нет, я не уйду. Я русский офицер, и я останусь здесь». Он сумел послать за подмогой, предупредить станицы, а дальше отдал приказ, который, в общем-то, мог показаться кощунством: он приказал казакам зарезать своих коней, из их тел образовать вал и занять круговую оборону. В течение нескольких часов 62 казака вели бой против множества врагов. Друг казачьего сотника, вот этот горский вождь, решил лично пойти в атаку, был тяжело ранен, его унесли с поля боя. И только когда у казаков кончились боеприпасы, дело дошло до рукопашной, они почти все погибли, в живых осталось только четыре человека, которых приняли за мёртвых. Но за это время успели выдвинуться резервы, и казачьи станицы были прикрыты от разорительного набега. А горцы повернули обратно, посрамлённые не сколько военной силой, сколько силой духа казаков-линейцев. И до сих пор на Кавказе построен замечательный памятник Андрею Гречишкину и его воинам, и до сих пор кубанские казаки чтут его как одного из своих предков. И вплоть до конца 50-х годов продолжается вот это противостояние, и постепенно чаша весов клонится на сторону России, всё больше горцев отказывается от своего дикого промысла и принимает русскую власть. Развязка наступает в начале 60-х годов: часть переселяется в турецкие земли, потому что Турция была готова их принять. Часть принимает русское подданство и начинает жить по русским законам. Наиболее непримиримые были уничтожены. Так завершается Кавказская война, делающая Северный Кавказ впоследствии одним из цветущих краёв Российской империи.

Д. Володихин:

— Это не последний подвиг Кубанского казачества, и роль Кубанского казачества в Первой мировой войне трудно переоценить, ведь там десятки полков кубанцев участвовали в боях.

А. Музафаров:

— Надо отметить, кстати, ещё один момент, что Кубанское казачье войско было единственным из европейских казачьих войск России, принявшим участие в Русско-японской войне. Казаки дрались на сопках Маньчжурии...

Д. Володихин:

— И там, насколько я помню, также было немало героев.

А. Музафаров:

— И там тоже было немало героев. Что представляется необычным, когда мы говорим об участии кубанцев в Первой мировой войне: да, Кубанское казачье войско мобилизовало несколько десятков конных полков, несколько десятков пластунских батальонов, в общей сложности из Кубани на фронт великой войны ушло больше 106 тысяч человек. И подвиги кубанцев были хорошо известны, неприятель боялся воинов в черкесках, с кинжалами, в папахах, и казаки дрались умело, но казаки дрались умело не только на земле, но и в воздухе. Одним из первых русских лётчиков был замечательный авиатор, уроженец Кубани и офицер Кубанского казачьего войска Вячеслав Матвеевич Ткачёв. Ещё в 1907 году он научился летать и вступил в русскую военную авиацию. Он стоял у истоков, он служил в одном авиаотряде с Петром Николаевичем Нестеровым, они были друзьями. Потом судьба лётчиков их развела, но надо отметить, что именно Вячеслав Матвеевич Ткачёв первым из русских офицеров получил орден Святого Георгия IV степени за подвиги на фронтах Великой войны. Более того, Ткачёв войдёт в историю не просто как выдающийся боевой лётчик, одержавший там несколько побед над неприятелем в воздухе, но и как организатор авиации. Он будет, с учётом опыта, который кровью добывала русская авиация на фронтах Великой войны, писать наставления, подавать докладные записки и постепенно занимать всё более и более высокое положение в военно-авиационной иерархии. Летом 1917 года полковник Кубанского казачьего войска Ткачёв возглавит всю авиацию русской армии, станет авиадармом, то есть командующим авиацией действующей армии. В год Гражданской войны Ткачёв, — продолжим авиационный рассказ, — будет воевать в составе белых армий, и именно его самолёты летом 1920 года разнесут в дребезги кавалерийский корпус товарища Жлобы, прорывавшийся в Северную Таврию. Это была первая в мире операция, когда боевые аэропланы сумели разгромить кавалерийское соединение, заставив его отступить.

Д. Володихин:

— Но не то чтобы они одни, там на земле их окружили белые войска, но тем не менее, действительно, авиаторы внесли очень серьёзный вклад.

А. Музафаров:

— Да. Впоследствии Вячеслав Матвеевич будет жить в эмиграции в Югославии, в 1945 году его арестуют и выдадут Советскому Союзу, где он будет снова арестован. Но вот что важно — что этот человек сумел выжить в сталинских лагерях, а потом сделал очень важное последнее достижение в своей жизни, он написал огромную книгу «Крылья России», это мемуары о создании русской авиации, это такой литературный памятник первым русским лётчикам, и написал его действительно кубанский казак Вячеслав Матвеевич Ткачёв. В советское время книга была в спецхране, но сейчас она издана, она доступна, и мы можем из первых уст узнать, как рождалась крылатая Россия, и мы видим, что кубанское казачество внесло в это немалый вклад.

Д. Володихин:

— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный историк, исторический публицист Александр Азизович Музафаров, мы ведём разговор о Кубанском казачестве. Ну и сейчас у нас прозвучит в эфире, можно сказать, редкая фольклорная песня, когда-то она попала в собрание замечательного фольклориста Щурова, и прозвучит она так, как её записали много лет назад — «Вспомним храбрые кубанцы».

Звучит песня

Д. Володихин:

— Дорогие радиослушатели, мы продолжаем разговор о Кубанском казачестве, и мы входим с вами в период, который был для кубанцев поистине трагическим, это касается не только одних кубанских казаков, это касается казаков вообще в целом всей России, всей Российской империи — революция и последовавшая за ней гражданская война привели к страшным потерям среди казачьего населения. Но, правда, надо сказать, что среди казаков они выявили истинных героев того времени.

А. Музафаров:

— Надо отметить, что начавшаяся в России революция, конечно, внесла хаос во всё внутреннее устройство Российской империи, и казачьи области, в которых был очень высокий уровень самоорганизации, очень высокий уровень, как бы сейчас сказали «низовой демократии»: казаки выбирали станичных атаманов, у них были традиции выбора более крупных чинов, они именно так и поступили — они самоорганизовались, чтобы не допустить хаоса на своей земле. На Кубани было создано несколько верховных казачьих структур, и был избран атаман Кубанского казачьего войска Филимонов, который старался сохранить порядок. Конечно, среди казаков было всякое, были тенденции провозгласить независимую Кубань, были тенденции вообще присоединиться к каким-то другим странам, но в целом кубанцы сохраняли вот такую лояльность центральному правительству России.

Д. Володихин:

— Это очень сложный момент. Отсоединиться от России, стать частью другого государства можно было только в тот момент, когда историческая Россия подверглась страшной ломке, искажению, когда революционное правительство в Петрограде крошило её, кромсало и рубило, и, в общем, делалось не по себе всем тем, кто с периферии взирал на то, что творится в столице.

А. Музафаров:

— Да, то есть, первое было — не допустить, чтобы этот революционный хаос пришёл к нам. В итоге, в начавшейся гражданской войне кубанское правительство поддерживает белое движение. Именно на Кубань ведёт свои полки в «ледяном походе» генерал Корнилов. Именно Екатеринодар пыталась взять Добровольческая армия в ходе Первого Кубанского похода. Не удалось, Корнилов погибает, но к его армии, которую возглавил генерал Деникин, присоединяется множество кубанских казаков, как сформированных в полки, так и добровольцами, и уже через полгода Екатеринодар освобождён, и Кубанское казачье войско начинает своё возрождение. Однако в 1919 году на земли кубанцев приходит красная армия, и здесь начинается политика расказачивания. Я напомню, что ещё в 1918 году была издана директива советской власти, которая требовала, я просто процитирую: «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно. Провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам».

Д. Володихин:

— Мне кажется, это весна 1919 года.

А. Музафаров:

— Да. «Провести по казакам, принимавших участие в борьбе с советской властью. К среднему казачеству необходимо принять все те меры, которые дают гарантию от каких бы попыток с его стороны к новым выступлениям. Конфисковать хлеб и заставлять ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам. Провести полное разоружение, расстреливать каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних, то есть из не казачьего поселения. Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах вплоть до установления порядка. Всем комиссарам, назначенным в казачье селение, предлагается проявлять максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания». Здесь шла ломка самого понятия казачества, казачество считалось классовым врагом, оно подлежало уничтожению как класс. Да, и обратите внимание, скажем: «расстреливать каждого, у кого будет обнаружено оружие». Отметим, законы Российской империи вообще дозволяли ее подданным иметь оружие, а казаки без оружия вообще не мыслили своей жизни. Вот даже сейчас у нас в законе об оружии есть специально оговоренный элемент, что, допустим, холодное оружие, допустимо, если оно является элементом казачьего костюма, имеется в виду как раз кубанский кинжал на черкеске.

Д. Володихин:

— Элементом этнографии, скажем так.

А. Музафаров:

— Да, но даже сейчас закон делает для этого исключение, а тогда казак просто не представлял себя без оружия, а тут сдать, разоружиться...

Д. Володихин:

— Это срам просто.

А. Музафаров:

— Да, и на Кубани эта политика проводилась очень жестоко. Несколько раз кубанцы поднимали восстания против большевистской диктатуры, но силы были неравными, и постепенно в станицах оставалось все меньше боеспособных людей и все меньше тех, кто был готов отстаивать свой старый образ жизни, старый порядок. Множество кубанцев ушло в эмиграцию, на острове Ле́мнос до сих пор сохранилось мемориальное кладбище, основанное казаками Донских и Кубанских казачьих корпусов, эвакуировавшихся вместе с армией Врангеля. Есть следы кубанцев и на Балканах, и вообще по всей вот этой огромной ойкумене русского зарубежья вплоть до Австралии, то есть куда только не забрасывала судьба выходцев из кубанской земли.

Д. Володихин:

— Но прежде чем кубанцы эвакуировались, они еще приняли участие в почти что годовой эпопее русского белого Крыма генерала Врангеля, они там сражались наравне с остальными белыми войсками, с казаками-донцами и так далее, и стяжали себе славу героев и на этом фронте. А вот в эмиграции, конечно, судьба их была тяжела.

А. Музафаров:

— Да, казаки сражались и на Перекопе, и они обороняли берега Сива́ша, и, собственно, часть из них просто прикрывала отступление белых армий, когда они отступали к портам в Крыму, то есть здесь Кубанское казачество, так же как и Донское, проявило себя одним из наиболее храбрых и стойких частей белой армии.

Д. Володихин:

— Ну, в советское время кубанцев ожидали те же самые сложности, что и всё казачество, и репрессии, и частичное решение политических прав, и, в общем, достаточно затруднительная ситуация с реализацией себя на военной службе. И только во второй половине 30-х годов советское правительство решило, ну, не то чтобы амнистировать казаков — пойти на определенные послабления.

А. Музафаров:

— Да, это было связано с тем, что в воздухе уже витал тревожный запах надвигавшейся Второй мировой войны, и советское правительство решило попробовать использовать военный потенциал казачества для защиты социалистического отечества. В 35-м году в советской армии создаются казачьи части, и там появляется одна Кубанская казачья кавалерийская дивизия и одна Кубанско-Терская казачья кавалерийская дивизия, сформированные из представителей как раз кубанского и терского казачества. Надо отметить, что, конечно, во многом это было фикцией, то есть если в дореволюционной России у казаков была и своя военная организация, и свои навыки боя, и свои командиры, то здесь бойцы и командиры этих дивизий были переодеты в казачью форму, у них появились черкески, появились кинжалы, появились папахи, но далеко не все из них были действительно урожденными кубанцами.

Д. Володихин:

— Очень значительный процент не имел никакого отношения к казачеству.

А. Музафаров:

— Другое дело, что в рамках этой кампании действительно немалое количество представителей кубанцев вступило в советскую армию, и когда началась война Великая Отечественная, кубанцы проявляли себя как храбрые бойцы. Такой легендой советских танковых войск являются подвиги старшего лейтенанта Дмитрия Федоровича Лавриненко, родившегося в 1914 году на Кубани, в семье кубанского казака, который вступил в армию как раз в 30-е годы, был сначала кавалеристом, потом окончил танковое училище, был таким танкистом с довоенным ещё стажем, довоенной подготовкой, и который за свою недолгую жизнь, он, к сожалению, погиб в боях под Москвой 18 декабря 1941 года, сумел снискать себе славу чуть ли не лучшего танкового аса Красной армии. Он сражался в рядах 15-й бронетанковой дивизии, потом попал в начале осени 1941 года в формирующуюся 4-ю отдельную танковую бригаду, которой командовал другой выдающийся советский танковый начальник Михаил Ефимович Катуко́в, и командуя взводом «тридцатьчетверок», блестяще проявил себя в боях под Мценском и потом во время битвы за Москву. Не будем сейчас приводить цифры, сколько танков реально подбил Лавриненко, потому что есть там разные, так сказать, счета, важно просто отметить, что когда его командование писало о том, сколько он уничтожил вражеских танков, оно просто хотело отметить выдающегося офицера. Да, надо было как-то начальству объяснить, почему именно этот старший лейтенант так важен для бригады, почему именно ему поручают командование отдельными отрядами, а не офицерам рангом повыше, почему именно он всегда добивается успеха — ну вот потому, что он ещё метко стреляет в неприятельские танки, бьёт. То есть сила Лавриненко была не в том, что он был, кстати, очень меткий стрелок, как в тире расстреливал немцев, а в силу того, что он был хорошим танковым командиром, который блестяще использовал все возможности своей боевой техники и умело организовывал бой.

Д. Володихин:

— Ну что ж, кубанцы в годы Великой Отечественной войны покрыли себя славой наряду с представителями других казачьих регионов, честь им и слава за то, что они сражались и умирали за своё Отечество. Не уверен, что за марксизм, за ленинизм, за большевизм и так далее, а вот за свою землю, свою Родину — да, конечно. Ну что ж, дорогие радиослушатели, время нашей передачи подходит к концу, позвольте мне от вашего имени поблагодарить Александра Азизовича Музафарова за те знания, которые он нам сегодня подарил. И мне остаётся сказать: помните героев Кубанского казачества. Спасибо за внимание, до свидания.

А. Музафаров:

— До свидания.

Все выпуски программы Исторический час

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов

tolpekina