Поделиться
Фото: LePei Visual/Unsplash
Морозным и солнечным утром двадцать первого декабря тысяча девятисотого года две крестьянских девочки из села Ахлебинино Калужской губернии, затаив дыхание, наблюдали, как на площадке возле господского дома восемь крепких молодцев устанавливают огромную красавицу-ёлку. «Раз-два-взяли! Подымай аккуратнее, кому говорю!»- кричал один из них, утирая пот с раскрасневшегося лица. «А вы тут что делаете, птички мои?»- услышали девчушки за спиной красивый женский голос. — «Здесь опасно: не дай Бог, упадёт на вас ветка. Пойдёмте лучше в дом, чай пить. Я вас и мороженой земляникой и пирожными накормлю — у меня всё очень вкусное!»
Это была владелица Ахлебининского поместья — местная благотворительница и просветительница, Ирина Яковлевна Коншина. В народе её прозвали «Коншицей-кормилицей» и «благодетельницей». Она нередко устраивала праздники для детворы из Ахлебинина и соседних деревень. На прощание каждому ребёнку дарила вышивку, игрушку, кулёк конфет с молитвенником и приглашала на следующие мероприятия.
Ирина Коншина, урождённая Эмма Мэршон, родилась далеко от Калужской земли — в Соединённых Штатах Америки, в штате Айова. От природы у Эммы был красивый голос; когда она училась в Милане, ей прочили большое оперное будущее. Лучшие театры Европы предлагали ей выгодные контракты. Русский купец, Николай Николаевич Коншин, полюбил певицу и в апреле тысяча восемьсот девяностого года обвенчался с ней в итальянской Флоренции...
Смерть первого сына, Нестора, потрясла Эмму Коншину. Вскоре она приняла православие с именем Ирина и решила навсегда оставить оперную сцену. Коншины уехали в своё имение в селе Ахлебинино. Калужская земля стала для Ирины Яковлевны третьей родиной после США и Италии.
Для начала Коншина организовала в Ахлебинино кустарный промысел народных вышивок, чтобы дать возможность заработать местным крестьянским семьям. Ей удалось привлечь к промыслу около семисот мастериц из шестидесяти девяти местных сёл. Их работы выставлялись и получали высокие оценки на сельскохозяйственных выставках в России и за рубежом. Сама императрица Александра Фёдоровна носила платье, вышитое умелыми руками ахлебининских мастериц. От неё Ирина Яковлевна получила десять тысяч рублей на продолжение и развитие этого дела. На них Коншина выстроила мастерскую, где женщины вышивали, а подростки ткали ковры.
Коншина не жалела средств на нужды Церкви. Особо благодарны были ахлебининцы Ирине Яковлевне за возрождение древней Успенской церкви шестнадцатого века. Многие церковные облачения для храма вышивала сама Ирина Коншина вместе со своими мастерицами. Рядом с Успенской церковью Ирина Яковлевна возвела кирпичную часовню.
В тысяча девятьсот пятом году Коншина открыла в Ахлебинино двухклассную церковно-приходскую школу. Позже школа расширилась до шести классов, в которых обучалось до девяноста учеников. Здесь детям преподавали не только духовные и общеобразовательные предметы, а учили ещё и мастерству: мальчиков — столярному, девочек — художественной вышивке. Церковное пение ученикам преподавала сама Коншина. При школе устроили квартиры для учителей, которые нередко брали под своё покровительство сирот или детей из бедных семей. Позднее этих ребятишек перевели в Детский приют, который Ирина Яковлевна выстроила в полуверсте от Ахлебинина. Сначала там находилось сорок четыре ребёнка, затем их количество увеличилось до семидесяти пяти.
Ирина Яковлевна создала и возглавила Ахлебининское общество трезвости и народную библиотеку, книги для которой она сама отбирала и закупала.
Многие жители Ахлебинина произносили имя своей барыни, «Коншицы-кормилицы», с благоговением. Вот что говорили о Ирине Яковлевне, по воспоминаниям современников, местные крестьяне: «Такой барыни на свете не сыщешь! Больно набожная была, добрейшая! Навеки её помнить будут!»
Казанский собор. Тамбов
Поделиться
В шумном и многолюдном центре Тамбова, второго по величине города Центрального Черноземья, есть тихий уголок — Казанский Богородичный мужской монастырь. Монастырскую колокольню — 107 метров в высоту вместе со шпилем и крестом — видно практически из любой точки города. По одну сторону — оживлённая улица Советская, главная городская магистраль. По другую — набережная реки Цны, тихая, зелёная прогулочная зона. Какой бы из этих маршрутов вы ни выбрали, не пройдёте мимо главного храма Казанского монастыря — собора Казанской иконы Божьей матери. Бело-синяя, пятиглавая, нарядная и торжественная, она сразу же приковывает внимание.
Каменный Казанский храм появился на территории монастыря в конце 18 века, на месте деревянной церкви, построенной ещё при основании обители в 1666-м году. Своим обликом он почти в точности повторял архитектурные черты главного собора Свято-Успенской Саровской пустыни. И это не единственное, что связывает тамбовский храм с Саровской обителью. Именно здесь, в Казанской церкви, 15 сентября 1793-го года был рукоположен в священный сан монах из Сарова, Серафим (Мошнин), будущий преподобный Серафим Саровский. В Центральном государственном архиве Российской Федерации хранится документ, свидетельствующий об этом событии — Указ о рукоположении отца Серафима.
Главный храм Тамбовского Казанского Богородичного мужского монастыря связан с именами и других великих православных подвижников. Богослужения в его стенах посещал воспитанник Тамбовской семинарии Александр Гренков, будущий преподобный Амвросий Оптинский. В Архиерейском доме на территории монастыря несколько лет жил святитель Феофан Затворник, который возглавлял Тамбовскую кафедру с 1859-го по 1863-й год. В Казанской церкви святитель Феофан совершал Богослужения.
Собор Казанской иконы Божьей матери в 20-е годы ХХ столетия пережил великие потрясения. Большевики разместили на территории монастыря губернское отделение ЧК — Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией. В подвалах Казанской церкви проводились допросы, пытки и расстрелы... Но страшное время миновало. Восторжествовала вера, и вновь засияли золотыми звёздами синие купола Казанского собора. В начале двухтысячных годов храм отреставрировали. Восстановили уникальную внутреннюю роспись в необычной технике «гриза́йль» — то есть, выполненную в монохромных тонах, без использования цветных красок. Казанский собор снова стал украшением Тамбова и одним из центров духовной жизни старинного города.
Все выпуски программы ПроСтранствия
Флор Ермаков
Поделиться
В России до революции существовало огромное число «полезных учреждений» — богаделен, больниц для бедных, приютов. Деньги на их строительство и содержание поступали от самых разных людей. И мотивы для благотворительности тоже были самые разные. Иногда человек посвящал себя делам милосердия под влиянием сильного потрясения. С Флором Ермаковым получилось именно так.
Он родился в крестьянской семье. Отец Флора — крепостной графа Шереметева — сумел заработать состояние, открыв фабрику по производству тканей. Деньги позволили Ермакову получить вольную, и он с семьёй перебрался в Москву, где стал купцом, владельцем двух фабрик и торгового дома «Яков Ермаков с сыновьями». Один из этих сыновей — Флор — расширил дело отца, основал четыре крупные текстильные фабрики, заработал миллионы и жил припеваючи.
А потом одно за другим посыпались несчастья. В один год Ермаков потерял почти всю свою семью — жену, отца, сына, брата. Потом ещё одного сына. Любимые лица преследовали Флора Яковлевича во сне и наяву, а истерзанное сердце подсказывало только один выход: продать все предприятия и заняться благотворительностью. Задолго до этих событий, в период Крымской войны Ермаков уже помогал средствами ополчению и работал в благотворительном обществе княгини Щербатовой. Но после ухода близких, служение бедным приобрело у Ермакова колоссальный масштаб.
Он создал целую сеть громадных богаделен. Самую первую — на тысячу двести человек из крестьян построил в Сокольниках, на месте двух своих фабрик. И возвёл там же двухъярусную церковь в честь Троицы Живоначальной и мучеников Флора и Лавра. Вторая богадельня с домовой церковью и колокольней тоже была построена на месте бывшей фабрики. А третья — самая большая — появилась в самом центре Москвы. Она занимала четырёхэтажное здание. Дом был скромным, ничем не украшенным. Ермаков сделал это намеренно, предпочитая дать больше денег на жизнь человека, а не на красоту фасадов и лоск интерьеров. К тому же Флор Яковлевич старался селить в богадельнях как можно больше людей. Старики и старушки жили на всём готовом. Их прилично кормили и даже поили кофе.
Кроме того, Ермаков много помогал нищим. Милостыню раздавал лично. Жил он в большом дворце и открыл при нём бесплатную столовую. В ней ежедневно обедало до пятисот человек. А в доме постоянно останавливалась монахини, приезжавшие в Москву собирать пожертвования. Ермаков внёс 30 000 рублей на внутреннюю отделку Крестовоздвиженского собора, отреставрировал старинный Успенский храм. К нему пристроили трапезную, двухэтажный корпус с кельями для старых монахинь и больницу.
В Вышнем Волочке, где у Флора Яковлевича была ещё одна фабрика, он тоже построил богадельню. А на своей родине в селе Мещерино в бывшем барском доме Шереметевых, основал дом для престарелых на 150 человек. И много жертвовал землякам-крестьянам. В Москве на деньги Ермакова в больнице для душевнобольных появился новый большой корпус. На содержание умалишённых Ермаков выделил 300 000 рублей. При Бутырской тюрьме он открыл дом для семей тех осуждённых, которых ждала Сибирь. Родным арестантов, даже грудным детям, выдавались деньги.
За свою деятельность Флор Яковлевич получил потомственное дворянство.
Он истратил на добрые дела почти всё состояние. А в завещании указал, что оставшиеся три миллиона должны быть вложены в новые благотворительные проекты. Обиженные родственники пытались оспорить завещание, но суд признал его действительным. И власти Москвы на средства Ермакова построили два ночлежных дома, каждый из которых ежедневно открывал свои двери для полутора тысяч человек. Комитет ермаковских богаделен до самой революции обеспечивал их обитателям достойную старость. Специальное здание было выстроено для ремесленного училища техников и электротехников. Училище назвали именем Ермакова.
Все выпуски программы Имена милосердия
12 ноября. Об укорении Господом книжников и фарисеев
Поделиться
В 11-й главе Евангелия от Луки есть слова Христа: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что вы — как гробы скрытые, над которыми люди ходят и не знают того».
Об укорении Господом книжников и фарисеев — игумен Лука (Степанов).
Перечисляя тех, к кому обращается Господь, нельзя не заметить удивительные кажущиеся недоразумения. Книжники и фарисеи — это похвальные определения. И те, и другие особенно образованны, просвещены законом, являются примерами для народа в благочестии, следовании отеческому закону.
Но следующее определение — лицемеры — полностью перечёркивает достоинства этих народных избранников. Оказывается, что именно им свойственно за исправной внешностью хранить неустройство души или крайнее её разорение из-за тех страстей, главной из которых — гордыня, которым они были преданы.
Ради того и звучала проповедь Иоанна Крестителя, также призывающая покаяться для того, чтобы, обличив собственные страсти, люди Израиля узнали бы пришедшего Спасителя мира.
Но таково свойство греховного помрачения: оно туманит очи сердца и на белое понуждает говорить чёрное, а на чёрное — белое. Так что не проклятие звучит из уст Спасителя в отношении их, а сокрушение Господне о тех, кто не может своё сердце привести к сокрушению и исповедовать Его Спасителем мира.
Все выпуски программы Актуальная тема
