Поделиться
Одна из икон Божией Матери поэтично именуется «Взыграние Младенца». Это название передаёт характер изображения. Иисус показан на руках у Марии играющим. Он тянется к лицу Пречистой Девы одной из ручек и запрокинул голову, чтобы прильнуть к Её щеке. Фигура Богомладенца полна живого движения. Богородица, чтобы удержать Сына, нежно прижимает Его ножку.
Считается, что подобная иконография произошла от изображения Сретения — события, описанного в Евангелии. Когда Божия Матерь впервые принесла Младенца Христа в Иерусалимский храм, их встретил старец Симеон. Трёхсотлетний праведник знал от Господа, что не умрет, пока не увидит Мессию. И он узрел Спасителя в маленьком Мальчике на руках у юной Матери. В иконописании этой сцены родился мотив взыграния Младенца. Иисус стремится от Марии на руки к Симеону, увлекаемый силой своего жертвенного предназначения.
Позднее Богомладенца стали изображать играющим на руках у Матери вне контекста Сретения. Исполненные нежности отношения Богородицы с Сыном контрастно подчеркивали всю горечь их грядущих страданий. Икона «Взыграние Младенца» может служить иллюстрацией к строкам преподобного Симеона Метафраста. Византийский поэт десятого века написал произведение, в котором звучит плач Богородицы после Распятия Христа: «Когда-то Ты по-детски играл на моих Материнских руках, а ныне лежишь на тех же руках без дыхания».
Первые образы «Взыграние Младенца» были созданы в тринадцатом веке. Многочисленные древние иконы и фрески этого и чуть более позднего времени сохранились на Афоне, в Сербии и Македонии. Впоследствии иконописный тип распространился по всему православному миру.
В России списки образа «Взыграние Младенца» появились в семнадцатом столетии. Здесь особо почиталась икона, чудесным образом явленная в 1795 году. Реликвию нашли близ деревни Гремячево, в окрестностях подмосковного Николо-Угрешского монастыря. Подробности обретения не сохранились до нашего времени. Зато известно, что на протяжении нескольких веков по молитвам перед святыней Божия Матерь щедро подавала верующим свою помощь.
Чудотворную икону стали называть Угрешской. К сожалению, она исчезла в годы разорения монастыря после революции 1917-го. Сегодня в обители хранятся несколько её более поздних копий. Они также раскрывают глубокий замысел древних иконописцев и располагают просить милости у Небесной Заступницы.
Все выпуски программы Небесная Заступница
Дело во мне. Светлана Бакулина
Поделиться
Больше 10 лет своей жизни я посвятила работе в сфере рекламы и связей с общественностью. А несколько лет назад решила кардинально сменить профессию. Стала рассуждать: «Чтобы выбрать новое направление, надо понять, а что я собственно умею? Чему научилась за эти годы?».
Вдруг пришла мысль: «Я неплохо могу общаться с людьми. Друзья часто говорили, что в моих словах они находили утешение. Я умею поддержать, а ещё могу поговорить о вере. Стану я, пожалуй, психологом. Православным! Сейчас, как только выучусь на него, буду людям помогать и денежки зарабатывать и дело любимое делать».
Уже на следующей день я подала документы в один коммерческий институт. Выбрала, как мне показалось, достаточно модное и современное направление: гештальт-терапия.
Большинство моих однокурсников оказались людьми не верующими. На первом занятии мы поделились на пары и по очереди представляли, что один из нас клиент, а другой терапевт. Разбирали и обсуждали реальные ситуации из жизни.
Девочка рассказала мне свою историю про сложные взаимоотношения с мамой и близкими в целом. В её словах, как мне показалось, звучало очень много осуждения, бранных слов и раздражения. Тогда я разрешила себе прокомментировать её ситуацию с точки зрения заповедей и православного уклада жизни.
Но собеседница достаточно резко оборвала меня: «Слушай! Ну, не занудствуй! Я тебе говорю, что мои родные меня травмируют, а ты мне тут про церковь какую-то и исповедь. Мне это зачем?».
Я промолчала, а сама внутри уже чувствовала, как затаила обиду и раздражение. Так я столкнулась с первым сильным разочарованием. Меня не хотят слушать.
Моё иллюзорное представление о том, что быть психологом — значит просто поговорить с человеком, процитировать ему умные книжки и предложить покаяться, разбилось в одночасье. Оказалось, что ни о Боге, ни о покаянии слышать мои собеседники не хотят. А я в свою очередь не хочу слушать их и мучаюсь от того, что нет взаимопонимания.
Через год я ушла из этого учебного заведения. Но я всё ещё продолжала с раздражением вспоминать наши занятия.
Поехала поговорить об этом к священнику. поделиться своими переживаниями.
«Батюшка, что за люди? Они совсем не хотят жить по заповедям. И мои рассказы про Бога постоянно прерывают. Я не хочу с такими работать» — жаловалась я.
«Дело не в людях и не в их вере — ответил батюшка — Когда мы что-то говорим о Боге, а сами так не живём, почему кто-то должен нас понять и услышать? Лучшая проповедь — это проповедь своей Христианской жизнью. Так, чтобы не мы навязывали разговор о Господе, а люди сами захотели о Нём спросить» — подвёл итог священник.
С какими-то совершенно иными мыслями я вышла из храма. А ведь действительно, не в Боге было дело и не в людях. Дело было во мне и в моём к ним отношении. Наверное, больше всего меня задевал сам принцип, что они не слушают меня, что для них я не авторитет. И сама ожесточилась.
Христос говорил о любви, апостолы о долготерпении, а сколько трудов святых отцов посвящено теме милосердия. Вот эти три важных навыка я выделила в первую очередь для своего исправления. И с этого момента стала внимательнее относится к своей душе, а к людям снисходительнее. Такие вот маленькие шаги на пути к большому исправлению.
Автор: Светлана Бакулина
Все выпуски программы Частное мнение
Коробка познания добра и зла. Петр Симченко
Поделиться
Мне нужно было срочно лететь на Афон! Твердо верил, что именно там я смогу разрешить свою сложную ситуацию.
И вот, билеты и визы на руках. Со мной вызвались ехать мои друзья. Кум — здоровяк Артём, человек взвешенный, добрый, волевой, но невероятно упрямый. И Виктор, папа 9-ти детей, тихий, повидавший немало. Он полностью полагался на волю Бога и своей любимой «мамочки Богородицы», как он Её трогательно называл. Его прямо-таки детская преданность Богу меня обескураживала, порой где-то забавляла.
Та поездка на Афон для меня была юбилейная, десятая. Мои спутники собирались в Удел Богородицы впервые. Первые несколько дней мы благодушно ходили по таинственному Афону, заходили в монастыри, молились, ночевали в кельях, питались за столом с братией. Настроение мое постепенно выравнивалось, на сердце становилось легче.
И как-то забылись важные наставления батюшки. Он говорил: «Будь осторожным, Афон дает быстрые ответы. Береги свои мысли, будь внимателен к себе». Но я, как обычно, был слеп к себе, но крайне внимателен и требователен к другим.
И вот, настал день, когда мы запланировали подъем на вершину святой горы. Утро началось так. Порт Дафни. Я закупил для нашей группы консервы, галеты, мед, сухофрукты, шоколад. С видом опытного «выживальщика» разделил все на 3 пакета и раздал своим друзьям. Смешно и грустно вспоминать, с каким важным видом бывалого я это сделал.
Вдруг раздался крик о помощи. Причалил катер, который должен был тут же уплывать. С него никак не мог сойти монах с грузом овощей. Унести все сразу ему было не под силу. Мы кинулись на помощь. Уже через минуту монах благодарно благословлял нас в путь. Чувство гордости меня держало до самого Скита Святой Анны, от которого начинался подъем на вершину Горы.
Часа через полтора мы решили сделать первый привал. Я находился в состоянии блаженства, вспоминая свои сегодняшние подвиги: запас еду, помог монаху, раздал инструкции по выживанию, конечно предупредил об опасностях, которые непременно будут подстерегать нас на каждом шагу.
Остановившись у Креста, мы начали готовиться к трапезе. Но вдруг лица моих друзей помрачнели. Случилось страшное. Когда мы в порту кинулись выручать монаха, друзья оставили свои пакеты с едой на парапете. Мгновенно пропала моя любовь к ближнему. Я стал пунцовым от злости и выдал пятиминутный монолог гнева. В порыве гнева я видел перед собой уже не двух верных друзей, а дуэт вредителей! Монолог остановил звонкий, весёлый голос Вити: «Ну что ты, брат так беспокоишься? Разве мамочка Богородица оставит нас голодными?».
Он это произнес с такой блаженной улыбкой, что я еще больше побагровел. Виноватый вид Артёма и блаженные глаза Вити лишь добавляли масла в огонь. Чтобы не наговорить лишнего, сжав зубы, я встал и пошел вперед, грубо скомандовав: «За мной!». Шел молча. Витя что-то радостно напевал, шутил с Артёмом и весьма громко радовался нашим «испытаниям». Я же был близок к отчаянию. Кто поднимался на Афон, знает, что это — задача не из легких, а без провианта — подвиг. Я устал, вспотел, хотел пить, выл от жары. Ведь даже в тени греческое солнце беспощадно.
Вдруг мы услышали Витино детское ликование: «Ну вот же! Я же говорил! Мамочка Богородица нас не оставит». Выглянув из-за широкой спины Артёма, я увидел на тропе коробку. Она была нераспечатанная и чистая. Начали размышлять, а не обронил ли ее кто по неосторожности? Но нет. Ее оставили специально. На Афоне случается, что иногда и монахи оставляют что-то съестное для уставших паломников.
Я стоял неподвижно, а Витя, громко и радостно, восхваляя Богородицу, стал открывать коробку, доставая из неё, холодные, вкуснейшие десерты из фруктов и желе. Наелись досыта, набрали еще с собой. Оставили половину. А тем, что взяли накормили еще много людей на святой Горе...
Весь путь домой я молчал. Много думал о христианской выдержке Артёма и совершенно детской вере Виктора, для которой нет преград и которой совсем нет у меня. «...блаженны верующие...», «...будьте как дети...» — сказано в Священном Писании. Я осознал эти слова по-новому. А наши забытые пакеты ... Я не знаю, куда они попали, но от чего-то у меня есть четкое убеждение, что наши скромные запасы тоже напитают каких-нибудь странствующих монахов или таких же, как мы нерадивых. Как же дивно все устраивает Господь!
Автор: Петр Симченко
Все выпуски программы Частное мнение
Все виноваты. Петр Симченко
Поделиться
Никогда не забуду свою первую поездку на Афон. 2004 год! Итак, Афон! Решено. Виза готова, денег в обрез, но желания через край. Будучи крайне взволнованным предстоящим приключением, я пропустил мимо ушей все наставления отца Александра, не связался ни с одним из монастырей по поводу оформления визы для въезда на Афон, по-гречески — Диамонитириона. Я был совершенно уверен, что моего загранпаспорта и намерения будет достаточно для её получения.
Зная два языка, я без труда добрался до Уранополиса и расположился в гостинице на сутки. Настроение было великолепным. Прогулялся по маленькому городу, съел щупальцу осьминога на гриле, выпил в таверне замечательный кофе, заел это все каким-то сырным пирожком и был счастлив.
Вечером, сидя на балконе, пил холодную минералку, отгонял комаров, ждал рассвета... и свое великое приключение.
6 утра! Вскочил с кровати и, еще толком не проснувшись, уже бежал получать свой Диамонитирион. Отстояв очередь, протянул паспорт офицеру. Он посмотрел в паспорт, на экран и объявил: «Визы нет». Я растерялся! Ну как же нет!? «Визы НЕТ!» — повторили мне. «Да у вас тут в вашей Греции! Да что это такое!» — довольно уверенно возмущался я.
Побрел в гостиницу. Позвонил своим, предупредил. Сказали — будут хлопотать. Денег было ровно на сутки, а обратный вылет — только через 7 дней. Паниковать было рано, но однозначно мои планы серьёзно изменились.
В городе было делать нечего. Промаялся весь день... бродил вдоль моря, забрел на частные помидорные плантации, где, жестами объяснив пожилому греку с вилами в руках, что я не вор, а потенциальный паломник, получил от него в дар огромный помидор, который и съел. То было мое единственное утешение на долгое время вперед.
На утро следующего дня побежал за визой. Неуверенно протянув паспорт, быстро получил ответ: «Нет, визы нет. И не будет. Никакого прошения на вас не подавали. Мы ничего не видим». «Да как нет!? Что же это такое!» Мое громкое возмущение не произвело никакого эффекта и... Из бюро меня попросили поскорее уйти.
Денег почти не осталось. Меня переселили в другую, дальнюю гостиницу. Я был в отчаянии. Теперь Греция мне уже не казалась такой гостеприимной и дружелюбной. Я был зол на весь мир. Но не на себя.
Утром, выписавшись из последней гостиницы, поспешил в Бюро. Робко протянул паспорт, но ответом было снова: «Нет». Молча взял паспорт и пошел. Предстояло как-то прожить неделю до вылета без денег. Оглянувшись на море, я смотрел на свой уплывающий паром в сторону Афона.
Мне показалось, что я не нужен никому. Промелькнула мысль: «Господи, и даже Тебе?». Но я больше не ругал никого. Вдруг пошел дождь, и я совсем раскис. Посмотрел сквозь капли на Небо, горько заплакал. Тихо произнес: «Господи, прости меня».
Вдруг раздался звонок мобильного. Схватил трубку: А оттуда: «Лети в Бюро, на тебя выслали документы! В следующий раз не будь "валенком". Монахи Григориата за тебя попросили и каким-то чудом им быстро ответили и смогли оформить документы». Через пол часа я счастливый, как ребенок, целовал бумагу с визой, благодарил теперь уже лучших в мире офицеров и гостеприимную Грецию.
Следующим утром спокойный, благодарный и ... смиренный я стоял уже на палубе и смотрел на берег удаляющегося Уранополиса. Резкий запах солярки растворялся в аромат свежего кофе из моего стакана.
«Жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» — тихо пел я про себя. Вот такой урок. До сих пор не перестаю удивляться тому, КАК как покаяние и смирение разрушают любые преграды. Просто важно понять и принять истину: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать». Эфхаристо и ... Слава Богу за все!
Автор: Петр Симченко
Все выпуски программы Частное мнение
