Сейчас в эфире

Ваш браузер не поддерживает HTML5 audio

«Христианский взгляд на заботу об экологии». Константин Рзаев

У нас в гостях был сооснователь группы компаний «Экотехнологии» Константин Рзаев.

Мы говорили с нашем гостем о его пути к вере, как ему удается совмещать предпринимательство и христианский образ жизни, как связаны христианство и забота об окружающей среде. Также разговор шел о том, как работает технология переработки вторсырья в России и почему важно сортировать мусор дома.

Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева

Диакон Игорь Цуканов:

— Добрый вечер, дорогие друзья, «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА, как обычно, в это время в студии у микрофона моя коллега Кира Лаврентьева, Кира, добрый вечер.

Кира Лаврентьева:

— Добрый вечер.

Диакон Игорь Цуканов:

— Я диакон Игорь Цуканов и у нас наша традиционная тема по воскресеньям: «Христианин в обществе». Вот сегодня мы очень рады представить вам, дорогие друзья, нашего сегодняшнего гостя — Константин Рзаев — основатель группы компаний «ЭкоТехнологии», человек, который занимается предпринимательством, но таким вот абсолютно христианским делом, которое связано с сохранением нашей среды, в которой мы живём, обитаем, в чистоте. Константин, добрый вечер

Константин Рзаев:

— Добрый вечер.

Диакон Игорь Цуканов:

— Первое, наверное, о чем хотелось вас спросить, как вы сами сопоставляете то, что, с одной стороны являетесь православным христианином, а с другой стороны, то дело, которым вы занимаетесь. Вот экология, забота о чистоте окружающей среды, насколько эти две вещи друг с другом для вас связаны?

Константин Рзаев:

— Я считаю, что слава Господу, связаны недостаточно сильно. И вот этот бизнес в области сортировки и переработки отходов и экологического просвещения он был не первым у нас как у соучредителя некоторого холдинга, и когда он начал развиваться, мы поняли, что чудесным образом это же возможность реализовать себя в очень нужной человечеству, вселенной или, как это правильно сказать, творению Божью профессии. То есть изначально мы это рассматривали как бизнес, потом мы уже поняли, что это часть нашей миссии. Миссия всегда направлена на достижение каких-то достойных целей. То, о чем приятно рассказать детям, друзьям, с чем приятно ложиться спать и вставать. Ты понимаешь, что ты выполняешь миссию, которая действительно делает жизнь лучше, но эти слова они вроде бы немножко риторические, но на самом деле, действительно это так, это очень актуально. И мы как раз последние годы, мы — я имею в виду партнёры, которые всем этим управляют, мы находим множество взаимосвязей между христианством, христианскими установками и правилами существования и то, что лежит в основе науки об изучении окружающего мира, экологии.

Диакон Игорь Цуканов:

— А как вы к этому пришли? Вы же занимались разными видами бизнеса, я помню, что вы консалтингом занимались какое-то время, как и многие, кто бизнесом занимается. Как получилось, что вы заинтересовались темой экологии и начали этим заниматься?

Константин Рзаев:

— Пришло это чисто из коммерции, потому что мы были поставщиками полиэфирного волокна, по-другому называемого как полиэстер, материал, который известен любому обывателю, и на сегодня он занимает среди вообще всех тканевых материалов в мире больше 50%. То есть всё остальное: шелк, хлопок, акрил, шерсть и прочее, всё это меньше 50%. А потом, оказалось, когда мы поняли, как производится этот полиэстер, он как раз в огромном количестве в мире, прежде всего в Китае, производится из переработанных пластиковых бутылок. И наш потребитель, крупнейший в России и Восточной Европе завод, находящийся в Сыктывкаре, они решили производить именно это волокно — полиэстер — сами, а нам предложили вырабатывать для него сырье, то есть перерабатывать пластиковые бутылки, собственно говоря это вторичный пластик, а именно ПЭТ поставлять им в качестве сырья, вот так всё случилось в 2005-м году. И ещё раз повторю, для нас сначала это было как некоторое развлечение в области производства, на какой-то момент оно начало немножко надоедать, потому что не приносило прибыли, если честно. Но потом, когда мы поняли, насколько важный пример мы даем, какую общественно полезную задачу мы выполняем, это начало нас все больше и больше заряжать. Мы это расширили в несколько раз за прошедшие 17 лет, мы открыли второй завод, где мы сейчас производим мусоросортировочные комплексы, на которые должен будет наш весь бытовой мусор, коммунальный, должен свозиться и сортироваться, потом мы начали активно, как уже эксперты рынка, начали людей привлекать, для того чтобы рассказывать об этом, потом лет 5-6 назад мы уже стали профессиональными эколекторами, нас зовут в школы, вузы, крупные промышленные предприятия, на заводы приезжать, в министерства, чтобы рассказать, как все это устроено и для чего. Это стало частью нашей жизни. И более того благодаря светлому Радио ВЕРА здесь у нас была встреча лет семь назад с отцом Павлом Великановым, который приехал сюда с удивительной для меня тогда информацией, что оказывается, появилась в первое воскресенье сентября молитва о творении Божьем, которую с легкой руки можно назвать и называем мы экологической молитвой. И в тот момент для меня стало абсолютно понятно, как всё это связано друг с другом, эти вещи и почему это так здорово, то, что мы делаем, здесь можно не искать противоречия, а наоборот, наслаждаться единством целей, если точно понимать всю терминологию того и другого.

Диакон Игорь Цуканов:

— А как вы лично пришли к пониманию того, что вообще важно те же самые пластиковые бутылки утилизировать каким-то определённым образом, не просто выбрасывать в мусорку, а в какой-то специальный мусорный бак выбрасывать. Это осознание к вам лично пришло ещё до того, как вы этим занялись или после? И сразу спрошу, вот на ваш взгляд, тут же очень важна общая какая-то культура экологическая вот среди нас, которая то ли есть, то ли нет, вот на ваш взгляд сейчас в России есть вообще понимание того, что действительно об окружающей среде надо позаботиться, чтобы эти жестяные банки, пластиковые бутылки и все прочее это все нужно утилизировать раздельно, и так далее. Или это все ещё что-то такое, что приходится путём каких-то лекций, путём...

Кира Лаврентьева:

— Отец Игорь, я даже добавлю, что благодаря национальному проекту «Экология» по всей стране сейчас появляется инфраструктура для раздельного сбора полезных фракций, которые также могут быть переработаны и обрести могут вторую жизнь. Я права, Константин? Насколько изменяется отношение в обществе, изменяется ли по раздельному сбору мусора?

Константин Рзаев:

— Да. 17 лет мы этим занимаемся. За 17 лет, конечно, произошли очень большие изменения. Они произошли и сверху, и снизу. Сверху имеется в виду, все что на законодательном уровне роль правительства и государства в этом, снизу — это то, что на уровне потребителя, то есть нас с вами, обывателей. Тогда это была некоторая романтика, здорово перерабатывать отходы и всё. А для нас было ещё одной возможностью заработать деньги. Потом осознали миссионерскую роль этого. А потом, примерно в 14-15-м годах государство наконец-то начало обращать серьезное внимание на эту сферу, потому что наконец-то появилось понимание того, что в грязную страну, оказывается, никто не хочет инвестировать. Хотят, но с меньшей степенью. Вот если, например, кто-то был в Нигерии или Бангладеш, это не самые привлекательные страны, и при этом одни из самых грязных. Соответственно вообще-то говоря государство должно быть заинтересовано в том, чтобы страна была чистой. И это невозможно, если мы с вами не будем это поддерживать. Именно поэтому это должно идти с двух сторон. Законы, политика государства должны благоволить созданию бизнеса в этой сфере, созданию законодательной базы, а мы должны понимать, зачем это делается, и начинать с самых простых вещей. Именно этот раздельный сбор. То есть пластик отдельно, металлы, все полезные отдельно, а то, что трудно переработать, органические отходы отдельно. Хотя бы так. Это тот небольшой вклад каждого из нас, который мы элементарно можем вносить. И понимать, что прямо здесь и сейчас, каждый день мы совершаем маленькое доброе дело. Богоугодное дело, потому что таким образом мы заботимся о творении Божьем, потому что всё, что вокруг нас, создал Бог. Если это все потом попадает даже на мусорный полигон, тем более на дорожки парков, в леса, и в огромном количестве в водоемы по всему миру, то это явно не богоугодное дело.

Диакон Игорь Цуканов:

— Ну да, Господь, когда создавал мир, он поручил человеку заботиться об этом мире. Это же сказано напрямую на первых страницах книги Бытия, поэтому здесь вопросов нет.

Кира:

— Константин, я хотела напомнить нашим радиослушателям, что помимо того, что вы успешный бизнесмен и такой идейный борец за экологию, вы ещё и многодетный отец. И как отец разновозрастных детей, вы наверняка прививаете вот эти азы обращения с окружающей средой, вопрос: как вы это делаете? Потому что нам с отцом Игорем тоже, наверное, было бы интересно, и слушателям нашим дорогим, как-то ознакомиться с этими правилами взаимодействия с детьми. Вот он идёт, бросил мусор, ты же ему говоришь: ты что, ты что, нельзя бросать мусор на улице. А вот по поводу раздельного мусора, это, конечно, целая семейная культура.

Константин Рзаев:

— Это действительно так. У нас это превратилось в семейную культуру. Моим детям немного проще, потому что они видят мои интервью, мы с ними говорим зачастую об этом, просто сидя за столом, за ужином. Они знают про наши заводы, чтобы закончить на моей семье, у нас есть четыре, наверное, потока, у нас есть общий мусор, у нас есть всё, что связано с упаковкой, причём это в нескольких местах дома и участка находится, потому что иначе не донесешь, дальше, у нас отдельно есть батарейки, и отдельно есть крышечки, потому что мы уже, наверное, шесть работаем с этой программой «Добрые крышечки», который есть самый замечательный настоящий классный проект работающий, доступный для всех, вот это собираем отдельно.

Кира:

— Константин, а что из этих крышечек? Я видела, при храмах стоят эти урны для крышечек.

Константин Рзаев:

— Крышечки, это, как правило, полиэтелен низкого давления ПНД, иногда полипропилен, это абсолютно ликвидный, пользующийся спросом пластик. Из него делается огромное количество изделий как домашнего обихода, так и для музея отходов в городе Казани. Совместно с компанией Coca-Cola мы сделали скейтборды, состоящие на 100% из крышечек вот этих, и они сейчас находятся в этом музее. И все, кто туда приходит, они могут даже на них прокатиться на территории этого музея. То есть я могу назвать десятки наименований, где может использоваться этот полиэтилен. Вот крышечка, там даже не содержится никакого лишнего материала, никакой грязи, это 100% живой пластик, за которым по большому счёту я могу сказать, что стоит очередь. Поэтому в нашей семье как-то с детства все дети, они у меня сейчас, получается, в возрасте от 3 до 19 лет, у них уже само собой разумеющееся, что бутылку, снял крышечку с бутылки, скрутил её и выкинул в отдельный бак, которые у нас специально стоят в нескольких местах дома. То же самое жестяная баночка, картон отдельно складывается. То есть это все в крови. Что касается их сверстников, у которых родители, может быть, не настолько связаны с этой сферой, надо сказать, что это очень благодарная целевая аудитория. Они с удивительно открытыми ртами слушают эти лекции. Я вот всегда думаю, что приду, меня представят как эколога, представьте нас с вами, сидим где-то 80-м или 90-м году где-то в колледже или в школе, к нам приходят и говорят: вот сейчас к вам придёт эколог, что-нибудь вам расскажет. Я бы, наверное, даже не пошёл бы, сбежал бы заранее. А тут, значит, всё-таки что-то меняется в обществе, потому что всегда ждут с интересом. Мы, конечно, стараемся слайды интерактивные сделать, показать это все на примере, я даже иногда делаю фотографии, подходя этой школе, снимаю обязательно места, где мусор валяется. Я говорю: вот вы в школу идёте, вам приятно это видеть? Да, неприятно. Я говорю: вот видите, соответственно они потом это все уносят с собой домой, рассказывают родителям. И родители начинают задумываться. И вы знаете, меняется действительно, возвращаясь к вашему вопросу, за эти годы поменялось много чего. Общество стало ответственнее. Кто-то из христианских мотивов, кто-то, из понимания того, что надоело жить и постоянно в своем любимом парке видеть помойку. Глаз это просто ломает. Кто-то понял, что надо хоть что-то доброе в жизни делать, даже не являясь христианином или православным, о своей какой-то карме, пользе вселенной. В принципе, такой момент как ответственность в обществе за последние лет пять вырос. Появилось понятие ответственного потребления, ответственного производства. Многие уже знают, что такое устойчивое развитие. А там из семнадцати целей пять или шесть связаны так или иначе с заботой о творении Божьем, можно так это расшифровать. Российское общество сильно поменялось, и чуть позже я вам даже скажу, каким образом это общество ещё и рублём стало голосовать за более экологичный образ жизни.

Кира Лаврентьева:

— В гостях у «Вечера воскресенья» сооснователь группы компаний «Эко Технологии» Константин Рзаев, у микрофона диакон Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева, продолжаем наш интересный разговор, у нас уже назрел вопрос дальнейшей. Константин, вот когда этот мусор весь собирается разный, разнообразный, он куда в итоге отправляется? Если так поразмыслить, это же мозг не вмещает, как это все перерабатывать в масштабе многомиллионных городов?

Константин Рзаев:

— Вот для того, чтобы это было проще перерабатывать, его и надо разделять. Вот у нас сейчас стоят в домах синий и серый контейнеры, на синем написано: полезные фракции, а на сером: смешанный мусор. Для того чтобы это было гораздо проще переработать, просто хотя бы не надо всю эту упаковку смешивать с картофельными очистками, с подгузниками, и тем более выливать в неё масло из-под фритюра. Это даёт возможность, эта сортировка, дает нам, реселлерам, в разы потратить меньше моющих средств и сил для того, чтобы выделить полезные фракции, которые очень нужны и пользуются огромным спросом. Это самое простое, первое, что мы должны сделать. В любом случае там ещё остается в другой куче много полезного. И это тоже нужно рассортировать. И это все должно ехать на мусоросортировочный комплекс, который в последние годы активно очень строится, например, в Московской области наши крупнейшие операторы Эколайн, такие крупнейшие компании как РТ-Инвест очень действительно профессионально взявшиеся за это дело, они уже построили очень серьезные даже в мировых масштабах сортировочные комплексы, и ничто не приезжает сразу на мусорный полигон. Сначала все подвергается сортировке, где из этого всего потока всё полезное выбирается и дальше направляется картон картонщикам, стекло стекольщикам, пластик таким, как мы. Слава Богу, что этот процесс идёт. В регионах он идёт чуть помедленнее, и в ближайшие годы нужно будет построить ещё 250 — 300 сортировочных комплексов в России. Это огромный рынок, это создание рабочих мест, это налоги, и в каждом регионе это возможность серьёзно улучшить вот эту экологическую обстановку, просто элементарно порядок на улицах. Я вам скажу, что в тех регионах, где граждане уверены, что собранные ими раздельно и правильно выброшенные в отдельные контейнеры мусор, отходы едут на сортировку и потом уезжают на рециклинг, они просто элементарно меньше сорят на улице. Это уже 100% доказано. Десятки опросов проведено, есть примеры городов, где у жителей есть доступ к раздельному сбору, и они знают, кто оператор, и экоблогеры, активисты, волонтёры там и заканчивая Гринписом, ездят, проверяют, что там все сортируется, жители реально из года в год меньше начинают мусорить. И тот самый регоператор, который все это обслуживает просто элементарно тратит меньше времени для того, чтобы приехав в очередной раз за баками... Ведь что быстрее, когда в очередной раз опрокинул бак в мусоровоз, это занимает минимум времени. Больше всего у этих ребят, которые за этим следят на мусоровозе, водитель и помощник, занимает собрать все, что вокруг, а если они не будут собирать, у них будут проблемы. И вот этот сбор, все что выпало, переполнилось, разбросано наружу, занимает остальное количество времени. Это значит, что они меньшее количество точек проезжают в течение дня. Это значит, что меньшая производительность труда, соответственно большие расходы на заработную плату, на смазочный материал, все в этом кроется. Поэтому если все идёт таким образом, то все это улучшается. И это ответ на ваш вопрос, Кира, как это происходит. В очень многих местах это же цивилизованно, раздельно собирается, едет на сортировку, и дальше рециклерам, в некоторых местах ещё инфраструктура ожидает постройки своей, развития, дело только во времени. Этот процесс запущен, и он уже обратно точно не вернётся.

Диакон Игорь Цуканов:

— Константин, вот можно такой обывательский вопрос задам. А вот в Подмосковье мы уже некоторое количество лет как наблюдаем мусорные горы растут. И, конечно, людей, которые живут в округе это пугает, потому что полное ощущение, что этот мусор просто откуда-то свозят, эти горы растут, и что с ними происходит, вот можете нам рассказать, не знаю, успокоить нас или наоборот, но рассказать, что это за горы такие? С ними потом что-то происходит? Их как-то утилизируют или это те самые сортировочные центры, где потом это всё как-то на фракции как-то разбирается?

Кира Лаврентьева:

— На центр это мало похоже.

Константин Рзаев:

— Отец Игорь, а вы здесь уточните всё-таки. Гора горе рознь. Если это такие действительно огромные горы, похожие на небольшой горнолыжный спуск, то это мусорный полигон, но я не знаю, каким образом вы их можете наблюдать, потому что все новые полигоны построены так, что они в отдалении от всех мест гуляльных, цивилизованных, санитарно-защитная зона у них огромная. И там нужно специально до них дойти. Есть несанкционированные, стихийные свалки, это, на самом деле, преступление, которое уголовно наказывается.

Кира Лаврентьева:

— Видимо, это о них речь.

Константин Рзаев:

— В Подмосковье их становится, слава Богу, всё меньше. Потому что последние годы ознаменовались большим количеством уголовных дел, административных на эту тему. Жители за этим стали активно следить, доносить куда надо и куда не надо. То есть пошла против этого всего борьба. Однако хочу сказать, что без мусорных полигонов совсем мы не можем обойтись. Альтернатив-то не так много. Единственная альтернатива, когда мы можем действительно без них обойтись, это вообще снизить потребление. Потому что если смотреть на эту пирамиду, то самое лучшее — это не потреблять, например, что-либо, например, что-то в упаковке. Второе — это повторно использовать, это, например, многоразовая бутылка, на третьем месте идёт рециклинг, то есть переработка, на четвёртом захоронения, на пятом сжигание. Вернее, даже на четвёртом сжигание, а на пятом захоронение. Почему? Потому что когда что-то сжигается, практически ничего не остается, захоронения занимают очень много места. В любом случае наши с вами отходы, которые или мы плохо, не раздельно выбросили или их не успели отсортировать на этом гигантском сортировочном комплексе, которых в Подмосковье уже больше 10 штук, они всё-таки должны вот этот хвост так называемый, он должен куда-то попадать. Соответственно его нужно либо захоранивать, либо сжигать. А здесь свои воины. Очень многие против сжигания, причём там есть люди, которые понимают в этом что-либо и не понимают, они просто против. Помните, как баба Яга была против? Я не могу сказать, что я сторонник сжигания, но понимаю, что крупнейшие конгломерации, которые являются, например, Санкт-Петербург и Ленинградская область, Казань, Москва, никто не хочет рядом со своей дачей даже на расстоянии 5 — 10 км видеть даже очень современный, мусорный полигон. Это говорит о том, что в таких случаях, наверное, сжигание даже имеет какой-то смысл, потому что это не потребует таких площадей. Но полностью избавиться от этого мы не можем. Есть очень ограниченное количество, несколько, буквально, стран в мире, я сейчас наизусть не назову, которые заявляют, что они полностью ушли от мусорных полигонов, то есть они всё, что могут, перерабатывают, что-то они закатывают в дороги, что-то где-то они ещё используют, подмешивают, естественно, все органическое они компостируют, и вот какие-то крохи, которые остаются, они всё-таки досжигают. Вот этот знаменитый мусоросжигательный завод, который как музей уже давно стал, в центре Вены, многие знают, он реально работает, он реально дает электроэнергию, что-то ещё городу, особенно в зимний сезон, но это какие-то остатки. Поэтому я тоже живу в Подмосковье, меня тоже это всё не радует, но я понимаю, что здесь и сейчас выхода другого нет, главное, чтобы это было всё, по крайней мере, по всем правилам построено и санкционировано. Потому что тогда, по крайней мере, это не проникает в почву, не возвращается, извините, в наша колодцы по подземным слоям. А вот там, где это стихийно всё образуется, это, конечно, настоящее преступление, это ужасно просто. И по возможности с этим надо бороться.

Диакон Игорь Цуканов:

— Но это опять разговор о том, что чем лучше будем сортировать этот мусор на уровне наших домохозяйств, тем меньше риск, что эти горы будут расти и что будет необходимость сжигать что-то.

Кира Лаврентьева:

— Я слышала, что в других странах технологии по переработке мусора, даже, скорее, идеи по переработке мусора, они очень прогрессивные. В Японии они чуть ли не острова делают из этого мусора, но это просто вообще феноменально. Мы когда-нибудь к такому придём, я имею в виду, не к островам, конечно, к каким-то прогрессивным решениям в отношении мусора и всего того, что касается отходов.

Константин Рзаев:

— Здесь я хочу сказать, что России даже в определённой степени повезло, потому что вот эти как раз самые продвинутые с точки зрения ответственности перед природой страны, и к ним, конечно, Кира, как раз Япония относится, центральные и западноевропейские страны к ним относятся, ещё ряд, Австралия, они начали всем этим заниматься в семидесятые годы. И многие технологии, которые сейчас очень сильно помогают, например, сортировать, та же самая оптическая сортировка, без участия человека, их тогда вообще не существовало. Россия к этому пришла гораздо позднее, и мы можем, не идя длинным путём ошибок, и недаром в последние годы так было модно ездить в Германию, Финляндию, в Японию, смотреть, как они это делают, как весь процесс тут устроен от того, что у вас под раковиной установлено дома, и до того, где это применяется при отсыпке материка, при расширении суши, то есть то, что вы сказали про острова, это стало модным, потому что мы огромное количество опыта получили. И могу сказать, что до известных событий этим опытом с нами активно делились, делились зачастую тоже по-миссионерски, очень в этом были активны как раз финская торгово-промышленная палата, немецкая торгово-промышленная палата, конечно, они были заинтересованы, чтобы мы у них покупали оборудование, технологии, но хочу сказать, что во многом они просто делились опытом. Потому что у них в крови это есть. Я могу сказать, что на самом деле мы используем сегодня в России достаточно современные технологии, достаточно современные, если на них есть деньги. Вот здесь вот, к сожалению, здесь есть та самая ложка дёгтя, в России эта отрасль очень сильно недофинансирована. И как бы меня сейчас ни подняли на вилы слушатели, нужно говорить правду. Правда заключается в том, что в России средний россиянин тратит в год на то, что расстаются со своими отходами, на то что их вывозят потом и утилизируют, примерно 700 руб. в год. Мой брат, живущий за границей, в Европе, ему это обходится в 220 €. Разницу легко посчитать, примерно в 20 раз. Даже если говорить, что у них зарплаты выше, разница составляет не в 20 раз, разница составляет в 2-3-4 раза. Поэтому люди понимают, что за то, чтобы жить действительно в чистой стране, где уже можно в крупнейших реках давно купаться, ловить рыбу, где в любом парке есть достаточное количество баков мусорных, есть достаточное количество людей, которые убирают то, что всё-таки выбросили под ноги, они готовы расставаться с такой суммой денег, чтобы наслаждаться каждым днём жизни в чистой стране. Это делает государство тоже, государство субсидирует, там какие-то есть льготные кредиты и так далее, вообще благоприятствует всему этому. Но каждый гражданин платит гораздо больше, чем средний россиянин, для того, чтобы помочь государству с этим справиться, это фактически плата за жизнь в прекрасном окружении природном. И мы знаем, за что мы любим многие страны Европы, за то, что там очень красивая чистая природа.

Диакон Игорь Цуканов:

— А вы имеете в виду платит — это какой-то налог или какой-то сбор?

Константин Рзаев:

— Можно это назвать коммунальным сбором.

Кира Лаврентьева:

— Ну как ЖКХ, видимо.

Константин Рзаев:

— Да, поэтому, Кира, технологии могли бы, наверное, ещё более современные использоваться, если бы на это были деньги. Государство помогает, но недостаточно ещё, а тариф, который мы с вами платим, он вообще не покрывает даже элементарно зачастую расходов, чтобы даже расставить нужное количество контейнеров во дворах. И потом, когда мы говорим, что контейнеры переполнены, рядом с ними все валяется, это значит, что оператор, бывает, что, конечно, просто нерадивый попался, но зачастую он просто не дофинансирован, он не сводит концы с концами и не может обеспечить нужное количество рейсов для вывоза этих контейнеров.

Кира Лаврентьева:

— «Вечер воскресенья» на светлом радио, дорогие друзья, у нас в гостях Константин Рзаев, сооснователь группы компаний «Экотехнологии», мы говорим о каких-то очень важных, жизненно важных темах сегодня, об экологии, о сортировке мусора, и вообще это сейчас как никогда актуально. У микрофона диакон Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева, мы вернёмся через несколько секунд.

Диакон Игорь Цуканов:

— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА, добрый вечер, дорогие друзья, у микрофона Кира Лаврентьева, диакон Игорь Цуканов, и мы продолжаем разговор с Константином Рзаевым, сооснователем группы кампаний «Экотехнологии», Константин, ещё раз добрый вечер. Вот переходя во второй половине нашей беседы, но эту беседу ведь мы начали с вами с молитвы, вот хочется спросить, насколько для вас важно вообще начинать, ну, наверное, важно, начинать какие-то дела в вашей жизни, какие-то начинания, чтобы начинались, извините за масло масляное, дела чтобы начинались с обращения к Богу, вот удается ли вам? Понятно же, что предпринимательство — это образ жизни довольно интенсивный, много дел, но удается ли вам вспоминать, устраивать эти минуты, для того чтобы обратиться за помощью, за благословением к Богу? И насколько это сложно?

Кира Лаврентьева:

— Я даже, простите, сделаю такой акцент, мы сегодня так помолились, мы редко так молимся с гостями, я ни в коем случае не в комплимент, я, скорее, просто удивилась и думаю, что получается, это каждый может так молиться перед каким-то важным делом, почитать псалом какой-то, обратиться. И это такая правильная духовная привычка, и мы не просто так с отцом Игорем эту тему поднимаем, потому что вдруг для кого-то из наших слушателей сейчас это будет определённым ответом на его внутренний вопрос.

Константин Рзаев:

— Ну наверняка, потому что я тоже к этому пришел не сразу, крестили меня в 17 лет, уже в зрелом возрасте, я долго шел к пониманию важности этого, той помощи, вообще промысла Божьего, который я все больше и больше осознаю с годами. Радио ВЕРА — это одно из чудес, которое происходит на наших глазах уже несколько лет. И это следствие того, как все действительно чудесным образом устроено. Я хочу сказать, что важность молитвы для меня не только в начале дня, а действительно перед ответственными встречами, перед каким-то принятием решения, которое очень долго ты не можешь понять, будет это решение правильным или нет. Сейчас это стало у меня уже какой-то определённой, можно сказать, профессиональной деформацией в хорошем смысле этого слова. Более того, я даже ловлю себя иногда на мысли, что иногда я начинаю настолько надеяться на молитву и на промысел Господень, что где-то это, может быть, с точки зрения бизнеса меня лично расслабляет. То есть я считаю, что Бог все управит. Мне иногда говорят: молитва — это хорошо, но здесь вот нужно перестраховаться, здесь где-то что-то предусмотреть. Я думаю, что именно в этом очень сложный вопрос такого православного бизнесмена, православного предпринимателя, потому что жизнь так устроена, предпринимательство оно непросто. И ты живёшь не в идеальном мире, и все люди, которые являются твоими контрагентами, к сожалению, как бы ни хотелось всем доверять, но это не так. И получается, что, например, ты являешься источником помощи какому-то определённому кругу людей или общества, организации, и ты должен думать по большому счёту, заботится о том, чтобы ты мог продолжать эту помощь. Значит, ты должен продолжать заботиться своем бизнесе. Что это значит в реале? Ну, например, если у тебя есть должник, с одной стороны, ты хочешь простить его, а с другой стороны, получается, ты должен с ним судиться, может быть, даже применить какие-то меры воздействия. Ну, конечно, в правовом поле. И по большому счёту как православному человеку мне всегда это претит. Ну а может быть так и надо? Ну ему твои деньги нужнее, чем тебе. А с другой стороны, а те люди, которые действительно нуждаются, которым ты все эти годы помогаешь, стараешься делать все в большем количестве, ты же прекрасно знаешь, что они нуждаются 100%. И вот здесь происходит постоянная борьба. Я хочу сказать вам, что в отличие от экологической части нашего бизнеса вот здесь гораздо все сложнее. Я уже много лет занимаюсь просто размышлениями на тему того, а где же эта золотая середина, а есть ли она? И много примеров, мы знаем, не будем сегодня называть имена, где это произошло, но тем не менее какие-то противоречивые события, несмотря на говоря в одном случае глубокую веру, на огромное количество благотворительности, в другом случае наоборот, на отсутствие того и другого вроде бы наоборот. И вот этот вопрос очень сильно меня занимает. Он не то что меня мучает, отягощает, но он меня занимает. В любом случае для меня все приходит к молитве. Я стараюсь просто, чтобы она была максимально искренней, и верю в то, что каким-то образом все обустроится.

Кира Лаврентьева:

— Среди вашего делового окружения есть верующие люди? Есть ли у вас единомышленники?

Константин Рзаев:

— Да, есть, я хочу сказать, для меня и для моих партнёров зачастую это бывает как определённый фэйсконтроль. Если мы узнаем, что человек верующий, для нас это сразу, мы несколько шагов в сотрудничестве минуем. С точки зрения проверки какой-то, доверять не доверять? Мы сразу переходим на максимально близкий уровень. Если мы убеждаемся по каким-то косвенным признакам, что действительно человек искренне верующий, это очень сильно облегчает бизнес-отношения с такими людьми. Здесь же есть очень интересные вещи. Есть целые трактаты вообще, и книги на тему того, сколько человечество тратит в день денег ежегодно, ежедневно из-за недостатка доверия. То есть возьмите там аудиторские фирмы, службы безопасности, юристов, всё то, что связано с проверкой кого-то кем-то. Вот если взять людей, сколько задействовано в этой сфере, это реально триллионы долларов. А вот когда ты по той планке, что этот человек православный, сразу же ты все эти этапы минуешь, ты иногда экономишь месяца общения, сближения. Для нас это какое-то сразу мерило, как минимум, приличности человека. Да, даже приличный, даже верующий человек может допустить ошибки, которые приведут его к тому, что он, например, окажется в затруднительной ситуации, финансовой, в бизнесе и так далее, и мы можем стать одной из жертв такой ситуации. Такое бывает, и даже такое у нас было. Но это бывает у нас гораздо реже, чем с теми людьми, которые действительно далеки от этого и которым эти принципы христианские, они у них в крови, потому что здесь ты понимаешь, что у человека вот этого дна может не быть. Его можно называть как угодно, купеческое слово, ответственное отношение, элементарная честность. У православного с вероятностью в 10 раз больше это всё есть. И только трудные жизненные обстоятельства зачастую. может быть, тоже по вине каких-то третьих сторон могут вынудить его оказаться причиной твоих неприятностей.

Диакон Игорь Цуканов:

— Ну вот в течение всего того времени, когда вы в бизнесе находитесь, вам стало проще таких людей находить или всегда это было сложно? Можно ли сказать, что какие-то христианские нормы жизни они становятся в бизнесе чуть более распространёнными? Или нельзя такое констатировать?

Константин Рзаев:

— Отвечу несколькими пунктами. Первое. Стало немного проще. Второе. Благодаря Радио ВЕРА я узнал десятки таких людей, успешно и глубоко верующих, верующих действительно. Третье. Здесь есть один интересный момент. Абсолютно точно благотворительность, волонтерство стали гораздо большей частью нашей жизни, чем раньше. Другое дело, что не все люди, которые тоже на светлой стороне, далеко не все они православные, и в этом нет ничего страшного, но таких людей точно стало больше. Мы во множестве проектов участвуем, в экосоциальных, чисто благотворительных, и за эти годы для меня — это как отдушина, я вижу сколько людей начинают помогать, начинают думать о том, как служить в хорошем понимании. Вот у вас есть же такая рубрика — «Жизнь как служение». Она одна из моих любимых, потому что любой пример, который вы там приводите, недавно был учитель, буквально, вчера рассказывал рассказ, он настолько вдохновляет, и если он вдохновляет тысячи, десятки тысяч людей, постепенно эта волна расходится и все больше, и больше людей уделяет свое время жизни, чтобы кому-то помогать. Деньги, какие-то проекты, благотворительные фонды, это очень сильно радует, это просто здорово. Я думаю, что здесь помогает этому и укрепление православия, и даже вне православия это развивается. В любом случае это же все приходит к одному и тому же, это про любовь к ближнему. А ближний — это, кстати говоря, тоже часть окружающего мира, это опять же эко, который создал Господь. Вот здесь это все чудесным образом объединяется.

Диакон Игорь Цуканов:

— А как ваш собственный путь к вере складывался, вот если немножко назад вернуться?

Кира Лаврентьева:

— К 17 годам мы возвращаемся.

Константин Рзаев:

— Я даже сейчас уже не помню, каким образом сложилось, что моя крёстная мама и моя мама отвезли меня в Никольскую церковь, в Подмосковье и покрестили. Ну тогда, если вы помните, в конце восьмидесятых, наверное, будем называть вещи своими именами, это стало модным. Хорошая мода такая стала. Это для меня был такой хороший, приятный момент, я начал так читать первые молитвы. И перед экзаменами я начал ходить в храм Вишняковский, рядом с Кусковским парком. Я помню, что перед государственным университетом управление, я ещё учился в техникуме, я как сейчас помню, вот эти выпускные экзамены техникума, когда я поступал в университет управления, перед каждым экзаменом обязательно посещал церкви. И я оттуда выходил с какой-то уверенностью, что все пойдёт хорошо. Вот этот 91-й год я очень хорошо запомнил прямо, там слева как входишь в храм, большая икона Сергия Радонежского и от него справа Николай Чудотворец. И вот у меня прямо в глазах стоит, как я нахожусь перед этими иконами и прошу помочь мне с экзаменами, в поступлении в университет. И до сих пор это очень живо перед моими глазами. Потом были какие-то времена, когда было очень хорошо, я забыл немного про веру и про молитвы, во времена, когда становилось хуже, а вот последние, наверное, лет 10, это все больше становится неотъемлемой частью жизни. Ещё и потому, что мы супругой, которая тоже верующая, она из очень верующей семьи, чтобы дети выросли в православии, а здесь, как говорится, сколько ты их ни заставляй, но лучше всего собственный пример. Мы это прекрасно понимаем. И вот то, что с отходами у нас происходит, что уже никто не засунет в общую урну под раковину бутылку, как само собой разумеется. Здесь тоже, дети, хотят они или не хотят, они уже примирились, что это хорошо, это стало хорошей привычкой. Я не стану утверждать, что они очень хорошо все это понимают, в этом разбираются, но по крайней мере, они тоже на этой стороне. Вот вкратце такие этапы жизни в православии можно назвать.

Кира Лаврентьева:

— А есть какое-то такое воспитание в вере? Знаю, что дети у вас в православной школе учатся. Вы как к этому пришли? Вы действительно думаете, что обучение в православном учебном заведении может как-то поспособствовать тому, чтобы ребёнок в итоге оказался верующим христианином?

Константин Рзаев:

— Безусловно, да. Даже если ребёнок окажется не верующим христианином, это закладывает тот самый нравственный фундамент, который позволит нам, наверное, не беспокоиться за чадо наша, когда чадо покинет дом, когда он поедет учиться или работать. Мне кажется, что по крайней мере, до третьего, до четвёртого, до пятого класса, много православия внутри образования — это выстраивание этого надёжного фундамента будущего дома, которое называется жизнью. Конечно, прежде всего, образование — это образование, воспитание, развитие в семье. Но сколько часов ребёнок находится в семье? Сколько часов каждый из нас реально общается со своими детьми? У меня главная проблема, что я не могу, шестеро детей, я вот все время думаю, что я грешен, почему я грешен? Физически я не могу дать каждому из своих детей достаточно времени. Мне иногда даже во время исповеди язык, как говорится, просит сказать, грешен тем, что мало времени уделяю детям. А на самом деле, я думаю, что, если собрать все это время, наверное, больше, чем среднестатистический мужчина. Поэтому в основном всё-таки наш ребёнок находится вне семьи, в школе, например. И то, что в школе, выходя за пределы семьи, в каждой комнате есть иконостас определённый, где действительно есть молитва и вера, он не попадает в другой мир, противоположный и далёкий от этого. Я считаю, что это очень важно, что, продолжая с 8 — 9 утра и до 3 — 4 часов продолжает находиться в атмосфере, которая благоволит продолжению впитывания правильных христианских установок. Он не попадает в противоположную атмосферу, которая несётся из одноклассников, из девайсов, из телефонов, из чего-то ещё. И слава Богу. Поэтому образование, где много православия, тем более если это действительно православная школа, где с утра молебен, где есть постные дни, что ребёнок несколько раз в неделю, тем более во время поста, они не едят мясо, это прекрасно, на самом деле, для здоровья. Для нас это весь абсолютный плюс.

Кира Лаврентьева:

— У меня тоже дети учатся в православной школе, и я часто слышу вопрос: а как же они научатся жизни? Как же они научатся взаимодействовать с окружающим вот этим злым, страшным миром, ведь вам наверняка такие вопросы тоже сдают? Не задают? А как бы вы ответили на этот вопрос?

Константин Рзаев:

— Вы знаете, Кира, моё мнение, и супруга моя, наверное, с этим согласится, что даже если они там учатся, остается столько соблазнов и столько всего, чего бы мы не хотели, чтобы присутствовало в жизни, более, чем достаточно, скажу так. Слава Богу, что вот столько, а не больше. И в определённой степени я может быть, даже соглашусь, что это нужно, потому что это база для сравнения. Это то искушение, которое позволяет нашим детям- подросткам, сформировать определённую силу воли, разобраться. Помните? «Кроха сын к отцу пришел и спросила кроха». Как же он спросит, если он не будет видеть чёрного и белого? Должна быть золотая середина. Должен быть баланс. Вот нам кажется, что при том количестве негатива, который есть вне дома, да и в доме тоже существует, его более чем достаточно, чтобы даже ограниченное количество часов вне наших с вами православных учебных заведений, они это получили сполна. То есть у них, мне кажется, в этом случае, всё равно у них все это борется. И мы хотели, чтобы этой светлой части было больше, но получается то, что получается.

Кира Лаврентьева:

— В гостях у «Вечера воскресенья» сооснователь группы компаний «Экотехнологии» Константин Рзаев, у микрофона диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева. Константин, вот очень личный вопрос, с одной стороны, а с другой стороны, формат у нас такой тут: личные вопросы задавать. Вы простите меня сразу. Вот для мужчины, и вообще для любого человека, конечно, очень важно найти свой так называемый логос, свое предназначение перед Богом. Кто-то может быть учителем, врачом, священнослужителем, бизнесменом, кем угодно, таксистом, дворником, неважно, чтобы человек каким-то вот идёт каким-то очень правильным путём. И когда я вижу какое-то очень успешное дело, оно всегда чувствуется это успешные дело, за ним всегда стоит человек, который горит этой идеей. Однозначно, точно всегда. Если ты приходишь с деньгами в бизнес, только лишь, если ты приходишь за какими-то личными выгодами, скорее всего, ну вот как уже показывает практика, определённый наш опыт, профессиональный, скорее всего, с этим бизнесом все будет непросто. И понятно, что с любым бизнесом всё непросто. Но все равно, глядя на вас, мы в течение часа делали какие-то свои выводы, я понимаю, что вы на своем месте, Константин. Вот простите меня за такую смелую оценку. Увы, меня никто не спрашивал, но вот такой у нас разговор сегодня. И в этом смысле мне очень хочется у вас спросить: а как человеку действительно, пусть, может быть, не сразу, не с первой попытки, вот тот, кто потерян жизни, кто чувствует какой-то глубочайший внутренний конфликт или дискомфорт, не чувствует тихого душевного покоя, не чувствует, что живёт по воле Божьей, как ему найти свой путь в жизни? Особенно если это касается мужчины, которому нужно кормить семью, нужно заботиться о жене, о детях, а у вас их шесть, то есть для вас этот вопрос, наверное, стоит остро?

Константин Рзаев:

— Очень сложный вопрос. Во-первых, я всё-таки не считаю себя настолько состоявшимся и успешным, как вы меня сейчас определили. Хотя комплекса неполноценности у меня нет. Если говорить про меня, то с каждым годом я все больше просто хочу приносить больше пользы обществу. И путём бизнеса, и там, где бизнес невозможен, это просто благотворительность. Если говорить о тех людях, которых вы так условно описали, мне кажется, очень сложно на это ответить, потому что если бы было просто на это ответить, наверное, гораздо больше бы таких людей нашли бы уже ответ на этот вопрос. Но, наверное, самое простое, что нужно сделать, это найти в себе силы, сказать себе: «Есть люди, которым сложнее чем мне, я хочу, что-нибудь сделать полезное ещё для кого-нибудь». По-моему, даже есть такая фраза, что вот когда ты чувствуешь себя несчастным, найди кого-нибудь, кому хуже тебя.

Кира Лаврентьева:

— Найди и помоги.

Константин Рзаев:

— Да, найди и помоги. Мне кажется, что вот эта идея подвижничества — очень хорошее ведь слово, да? — если ты действительно чувствуешь, что все время что-то происходит не так, я знаю, что это очень сложно, что многие люди в таком состоянии начинают обвинять всех и вся, искать виноватых, виноваты родители, виновато государство, законодательная система, друзья, жена, муж. Если действительно есть в себе запрос, часто эти люди только говорят, что они хотят поменять, но реального запроса внутри нет. Они дальше плывут по течению, становится всё хуже и хуже. Я могу только посоветовать: или через молитву, или через психолога, или ещё каким-то способом найти в себе смелость сказать: все зависит только от меня. И постараться не начать жалеть себя, не искать кого-то, кого можно ущипнуть, украсть, отнять. А наоборот, ещё кому-то и помочь.

Кира Лаврентьева:

— В общем, взять на себя ответственность.

Константин Рзаев:

— Да, я хочу сказать, что среди волонтеров, которые делают бесплатно огромное количество поездок в дома престарелых и инвалидов, сейчас они перебирает вещи для беженцев, я могу десятки таких примеров привести. Большинство — это очень малообеспеченные люди, у которых при этом есть запрос и вот это светлая составляющая, которая, мне кажется, помогает им жить счастливо, будучи не обеспеченными. Понимаете? То есть счастье они находят не в деньгах, а в том, что они служат обществу. И вот это, наверное, самая лучшее. И при таком повороте не только они возвращаются к жизни, начинают испытывать от жизни удовлетворение, они начинают чувствовать себя нужными и реализованными. А если они ещё начинают посылать во вселенную, это уже моя теория, Господу Богу просьбы о каком-то большем материальном состоянии, я считаю, что они могут рассчитывать на то, что и здесь с ними в жизни что-то чудесным образом может произойти.

Вот кто-то взял, позвонил и сказал: слушай, я тебя видел на пункте перебора вещей для временного размещения в Переславле-Залесском или в Ярославле, ещё где-то, мне понравилось, как ты на компьютере таблицы делал, а мы как раз сейчас ищем хорошего делопроизводителя, и такие же вещи постоянно происходят. Я могу сказать, что даже мы в штат несколько человек именно таким образом примерно взяли. Где-то на каких-то ярмарках познакомились, привлекли. Потому что поняли, что, как минимум, этот человек на светлой стороне. Ну а научить какой-то несложной работе, это даже со средним образованием не сложно. Вот возьму на себя смелость такой совет дать.

Диакон Игорь Цуканов:

— Константин, я вот хотел задать вам ещё вопрос, возвращаясь к теме детей. Вы сказали, что действительно трудно уделять детям столько внимания, сколько надо бы, я тоже прекрасно понимаю, о чем речь. Но вот иногда так вот люди говорят, что хороший способ общаться с детьми — это как-то привлекать их к тому делу, которым ты сам занимаешься. Пытаться. Это по-разному совершенно может происходить, они могут ездить в те же самые поездки, командировки с тобой или они могут что-то делать в том месте, где ты трудишься. Совершенно по-разному может выглядеть, но мне вот интересно: был ли у вас такой опыт, удавалось ли вам как-то делиться таким образом с вашими детьми тем делом, которое вас радует, которым вы занимаетесь?

Константин Рзаев:

— Очень важный и актуальный вопрос. Когда некая семья живёт в некотором достатке, не в роскоши, но вроде бы не в нужде, сложнее гораздо смотивировать детей, например, поехать в детский дом, чтобы что-то сделать. Или, например, «Милосердие» проводит в августе фестиваль, Марфо-Мариинская обитель каждый год, там надо какие-то коробки, вот нелегко идёт, потому что когда ребёнок сам нужды не знает, а сейчас всё-таки у нас большинство наших детей нужды не знают, я считаю, что это проблема для их воспитания, то это сложнее сделать. Мы стараемся это сделать. Я привожу примеры царской семьи, которая жила полностью обеспеченной, и при этом насколько милосердными были все дети Николая. Говоря про нас, по крайней мере, что нам удается сделать, ну, наверное, 5 — 6 раз в год, у нас там, где мы живём, за городом есть лес, есть дорога. И вот жители очень большого посёлка удивительным образом в эти гуляльные места сорят, каждый день там прохаживаясь. Мы где-то раз в месяц, ну в тёплое время года, выходим с большими чёрными мешками с детьми, вчетвером, впятером, и вот, знаете, хорошая погода. Можно просто пойти погулять, а можно сесть в машину, взять с собой 3 — 4 140 литровых мешка, я уже просто знаю, сколько надо взять, чтобы там весь мусор уместился, и мы просто полтора-два часа, надев перчатки с непромокаемым зелёным нанесением, просто собираем мусор. Причём, чем младше дети, тем для них это кажется более увлекательным занятием. В среднем возрасте детям это немножко надоедает. Но всё-таки от этого они не отказываются. И когда вот эти мешки полные мы собираем, потом по этим дорогам на следующий день на велосипедах ездим, гуляем или едем в школу в ту же самую православную, и просто мы едем, а вы знаете, идеальная чистота — это так приятно. Более того, приходя с этой прогулки, сердце источает радость, это, наверное, сравнимо с радостью после причастия. Вот правда. Это то, что нам точно уже удалось в семье нашей сделать.

Диакон Игорь Цуканов:

— Константин, спасибо вам огромное за этот вечер, который вы провели сегодня вместе с нами, как-то вот очень радостно, что вы приоткрыли дверь в то дело, которым вы занимаетесь, которым вы живёте, для нас и для наших слушателей. И действительно понимаешь, что бизнес бизнесу рознь, что можно и зарабатывать деньги, но совершенно делать это разным образом. Вот вы сказали несколько раз, использовали слово «на светлой стороне», действительно конечно забота о том пространстве, в котором мы живём, о том доме, который нам Господь сотворил, это какое-то очень благородное дело и спасибо огромное за то, что вы согласились о нём ещё рассказать, потому что важно, чтобы об этом действительно многие знали, чтобы люди вам как-то помогали, мы все, в том, чтобы жить в каком-то более подобающем вместе. Дорогие друзья, Константин Рзаев был сегодня с нами и с вами на «Вечере воскресенья», основатель группы компаний «Экотехнологии», у микрофона сегодня с вами были Кира Лаврентьева, диакон Игорь Цуканов, мы ещё раз благодарим Константина за этот вечер, и прощаемся с вами до следующего воскресенья, всего вам доброго, с Богом.

Кира Лаврентьева:

— До свидания.

Константин Рзаев:

— До свидания.

Все выпуски программы: Вечер Воскресенья

tolpekina