«Христианский брак: любовь, подвиг, юмор». Священник Павел Островский

У нас в гостях был настоятель храма Георгия Победоносца в Нахабино священник Павел Островский.

Разговор шел о том, что такое христианский брак, без чего он невозможен, в чем состоит подвиг семейной жизни, а также какова роль юмора во взаимоотношениях супругов.

Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова

---

А. Ананьев

— Добрый вечер, дорогие друзья. Прежде чем я представлю участников, постоянных и приглашенных, программы «Семейный час» на радио «Вера», я хочу начать с того, что возьму телефон и прочитаю очередную публикацию в социальной сети Телеграм от замечательного священника, которого я читаю уже не первый год и всегда получаю большое удовольствие: «Апостол Павел говорит, что муж должен любить жену как свое тело. А апостол Петр говорит, что муж должен относиться к жене, как к хрупкому сосуду, то есть на руках носить должен. По сути, эти два высказывания апостолов равнозначны. Так как муж любит свое тело, как хрупкий сосуд, и всем известна шутка: у мужа тридцать семь и два — я уже почти вдова». Автор этой публикаций, как и многих-многих других, посвященных семейной жизни, христианской жизни, духовной жизни и вообще жизни — наш сегодняшний замечательный гость, священник Павел Островский, настоятель храма Георгия Победоносца в Нахабино. Добрый вечер, отец Павел.

Иерей Павел

— Ура.

А. Ананьев

— Зачем?

Иерей Павел

— Что зачем?

А. Ананьев

— Зачем вы публикуете снова и снова вот такие размышления, шутки? Для чего, с какой целью, как вы сами отвечаете на этот вопрос?

Иерей Павел

— Ну все, что публикую — это мои мысли.

А. Ананьев

— Так.

Иерей Павел

— С одной стороны. А с другой стороны, хочу предостеречь людей от ошибки, чтобы они не вступили в брак. Ну по крайней мере, знаете как, если у них будет брак счастливый, то они будут с юмором вспоминать мои предостережения, а если брак будет несчастливый, то они скажут: вот, отец Павел нас же предупреждал. Я в любом случае в выигрыше.

А. Ананьев

— Ответ на вопрос, счастливый ли у меня брак, и о чем мы будем сегодня говорить, примеряет на себя моя жена, ведущая Алла Митрофанова. Привет.

А. Митрофанова

— Даже не знаю, что сказать. Счастливый ли у тебя брак — это...

А. Ананьев

— Нет, не у меня, у тебя.

А. Митрофанова

— А, у меня?

Иерей Павел

— Это интересно.

А. Митрофанова

— Ясное дело, конечно.

А. Ананьев

— Да. В общем, сегодня мы хотим поговорить о браке, причем в необычном ключе. Не так давно у отца Павла вышла книга, которую я имел честь прочитать... А вы, кстати, знаете, что я ее вслух прочитал онлайн, буквально в прямом эфире вашу книгу, без вашего на то благословения прочитать?

Иерей Павел

— Это хорошо, я бы даже послушал бы, потому что сам не читал.

А. Ананьев

— А дело в том, что в прошлом году, по-моему, это было, мы придумали провести 12-часовой марафон, где я онлайн в разных социальных сетях, в прямом эфире 12 часов без перерыва читал разные произведения — и классиков, и непридуманные истории из журнала «Фома». И вот одним из первых блоков стала как раз ваша книга «О христианской семье. Любовь, подвиг и юмор». Это стало одним из самых запомнившихся моментов из этого марафона для наших слушателей и читателей. Так что спасибо вам огромное. Христианская семья, любовь, подвиг и юмор. Чего больше в том, что мы называем христианским браком, любви, подвига или юмора? Так, объективно. Почему юмор и в каком смысле подвиг? И наконец христианский брак — это вообще что? Хочу начать именно с этого: христианский брак в вашем понимании. Я почему спрашиваю — мне запомнились размышления замечательного диакона Богдана Машуры относительно приставки «христианский». Он говорит: мне не нравится, когда там есть христианский книжный магазин, христианский продуктовый магазин, христианская парикмахерская, христианские клубы книги и так далее. В нашей жизни все должно быть христианским. И в этом смысле я начинаю смотреть на выражение «христианский брак» под каким-то таким углом. Понятно же, что вы говорите не просто о венчанном браке, да, а о чем-то гораздо более глубоком. Так что же такое христианский брак, отец Павел?

Иерей Павел

— Я, право, не знаю, о чем говорил отец Богдан, но думаю, что христианский брак — здесь именно слово «христианский», оно именно самое важное. И вот именно по отношению к браку как раз обязательно надо добавлять, какой брак. Вот по отношению там к кофейне — христианская кофейня — ну кофейня, она и кофейня, в общем, и кофе, он не может быть христианским. А вот брак, он может быть разным — он может быть христианским, мусульманским, иудейским, светским. Однополым — если мы поедем в Западную Европу, для них это законное сожительство. Для нас, для христиан, это вообще абсолютно несовместимо и не принято и так далее. Грешно. А для них это — пожалуйста. То есть брак — это законное сожительство. Но это сожительство может быть на определенных принципах, а принципы разные. И вот для меня христианский брак — это как бы слово «христианский», оно самое важное. Христианский брак — это когда два человека объединены в своем стремлении ко Христу. И тогда это христианский брак, и уже не двое в семье, а где трое — то есть Христос, муж и жена. И только в этом контексте, мне кажется, это можно называть христианским браком. А все остальное, если Христа нет — это уже как угодно называйте, но не христианский брак.

А. Ананьев

— Давайте предположим, что перед нами, вот перед нашим взором появился абсолютно идеальный христианский брак. Вот в том идеале, в котором вот вы его себе сейчас представили и нам объяснили. Это счастливый брак? Или in depends что называется.

Иерей Павел

— Не знаю, что за еврейское слово вы сейчас произнесли...

А. Ананьев

— Зависит от многих факторов. То есть вот смотрите: если во главе брака действительно Христос, если муж стремится быть подобным Христу, а жена стремится быть подобной мужу, вот как вот эта идеальная схема рисует, тогда этот брак, выражаясь довлатовски, обречен на счастье.

Иерей Павел

— Да, он обречен на счастье. Он обречен — ведь слово «обречен» от слова «речь», — он обречен на счастье Самим Христом. То есть если человек живет со Христом, независимо от того, в браке он или не в браке, то человек, он счастлив — он имеет от Христа радость, имеет от Христа покой, свободу, мир, мудрость, любовь, безусловно. А если еще два человека вместе, они еще друг друга любят и объединены совместной жизнью, в том числе и совместной христианской жизнью, то тогда добавляется еще известный принцип, озвученный Христом: «там, где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди их». Тогда люди будут переживать постоянно, а не только на богослужении, особое присутствие Христа, отсюда замечательное выражение: малая Церковь. И вот эти интересные, очень глубокие переживания, которые, наверное, человеку неверующему или малоцерковному совершенно непонятны, которые можно переживать на Божественной литургии, человек тогда не менее глубокие переживания может испытывать и внутри семьи. Конечно, это великое счастье.

А. Ананьев

— Личный вопрос. Вы можете сказать: Александр, я не намерен отвечать на такие вопросы, задавайте следующие.

Иерей Павел

— Про деньги?

А. Ананьев

— Нет, про брак, семью и то, что вот мы сейчас назвали христианским браком. Вы встречали в своей жизни (я сейчас не про ваш брак говорю, а вот мне просто статистически важно понять в отношении своего брака, а нашим слушателям в отношении своего), вы встречали максимально приближенный к идеалу христианский брак? Где все было бы построено по этим принципам, и не просто построено на бумаге, на теории, но и работало бы?

Иерей Павел

— Да, конечно, много раз. Причем когда я говорю: идеальный брак, я имею в виду не людей, а Христа. То есть если все-таки в семью Христос введен, то тогда это брак идеальный, потому что Христос это и есть совершенство. И если люди именно христианскую жизнь ведут, а не просто так вот, одно название, то тогда, конечно, как замечательно говорится в одной молитве, благодать Духа Святого всегда «немощная врачующая и оскудевающая восполняющая» — то есть Господь все те несовершенства людские, которые есть, Он их восполняет. И доводит именно отношения между мужем и женой в полной мере до идеала — это и правда так.

А. Ананьев

— Я знаю, что Алечка очень давно хочет задать вопрос. Прости, пожалуйста. Но в христианском браке все-таки сначала муж задает вопросы священнику и только потом жена.

А. Митрофанова

— Да пожалуйста.

Иерей Павел

— В следующей программе, Алечка.

А. Ананьев

— У нас не идеальный брак с Аллой. Я должен это сказать.

Иерей Павел

— А христианская тирания, да?

А. Ананьев

— Нет, по одной простой причине. Как бы я ни старался, а стараюсь я плохо, я не подобен Христу. А жена, стараясь быть подобной мне, ну куда она идет? Она идет явно не в ту сторону. Это нормально? Ну просто я пытаюсь представить себя другого, да, который плечики расправил, живот втянул, говорит: так, друзья, я практически идеал. У меня все супер, я иду туда, куда надо, и мой брак идеален.

А. Митрофанова

— Это ты, самый лучший и красивый на свете.

А. Ананьев

— Да, в общем, я просто смотрю на сейчас на наш брак с высоты вашего опыта и понимаю, что, в общем-то, жалкое зрелище. В первую очередь, потому что вот мужик такой. Это нормально или же это проблема?

Иерей Павел

— Ну, дорогой Александр, я не знаю, что вы там творите в семье. Может быть, я бы и с удовольствием присоединился бы, мне бы это тоже понравилось.

А. Митрофанова

— Видите, он специально жене слова не дает, потому что жена сейчас начнет рассказывать, как оно есть на самом деле. Что вообще-то всем бы так везло, как ей, понимаете, и слава Богу за все. Но Александр Владимирович любят посыпать голову пеплом, прикинуться по полной программе...

А. Ананьев

— Подожди, мы каждую неделю приходим в храм с одной целью, да, причаститься, а перед этим исповедоваться. А исповедь — это когда ты встаешь на колени и понимаешь, что грош тебе цена такому, какой ты есть, тебе надо многому учиться, да, правильно ведь?

Иерей Павел

— Но разве это отменяет счастье?

А. Ананьев

— Нет, счастье это не отменяет, но с точки зрения построения христианского брака, то что есть сейчас у меня, это очень кривая конструкция...

Иерей Павел

— Ну я не согласен. Потому что сейчас это будет напоминать уже иудейский брак с множеством законов, правил и так далее. Все-таки христианский брак, если мы говорим про какие-то принципы, это больше про отношения — про то как муж должен относиться к жене, как жена относится к мужу. То есть если люди верят во Христа и для них это именно авторитет, тогда у них все будет прекрасно. А если это не авторитет, тогда честно надо сказать, что мы не христиане. То есть муж, который называет себя главой, это в первую очередь как Христос глава Церкви — то есть это снисхождение, не укорять жену там, да, проявлять к ней внимательность и так далее. Жене, соответственно, сказано, да, там жена да боится своего мужа. У нас здесь большие проблемы с этим, потому что мы и Бога не очень боимся, да, и поэтому жене бояться мужа тоже как бы сложно. Потому что никто Бога особо не боится. Например, то, как мы Богу молимся, напоминает больше хамство. То есть мы как бы, если бы нам пришлось бы...

А. Митрофанова

— С потребительской корзиной.

Иерей Павел

— Не просто, в конце концов ладно, хорошо, мы там просим — понятно, окей. Но представим себе, что у нас так вышло, что мы можем встретиться с президентом Путиным, да, и с ним поговорить. И независимо от того, как мы относимся к президенту Путину, с правой или с левой стороны, просто по той причине, что человек облечен большой властью, то мы, наверное, будем, ну как-то подготовимся к этой встрече, сформулируем свои мысли, наверное, будет даже какой-то трепет определенный внутренний просто потому, что человек облечен властью. А это всего лишь просто человек. А когда мы обращаемся к Богу, который Вседержитель, да, то мы ну совсем зачастую не понимаем, кто это, и это, правда, похоже на хамство. И в этом плане, конечно, может быть, женам чуть тяжелее, чем мужьям, потому что вот этот некий такой трепет перед мужем, да, который может привести изредка к молчанию, этого, правда, недостает женщинам. А мужчинам недостает вот этого терпения и снисхождения Христа, которого мы, вот как замечательно Александр сказал про исповедь, но Александр описал то, что с нашей стороны происходит. А вообще-то мы еще можем видеть то, что происходит со стороны Христа: несмотря на то, что мы приходим с одним и тем же еженедельно и получаем от Христа утешение, успокоение, силы получаем, да, но мы от Христа почти никогда не получаем каких-то укоризн, то есть очень редко нам прилетает что-то с неба, такого прямо за дело. Это просто представьте это долготерпение Божие. Мне это, так уже если сказать, я говорю, мне долготерпение Божие иногда напоминает атеизм — то есть иногда настолько Бог долготерпелив, что некоторые могут подумать, что вообще нет. Потому что ну не может быть, я бы уже давно бы врезал. А тут все терпит.

А. Ананьев

— «Семейный час» на светлом радио. Священник Павел Островский, настоятель храма Георгия Победоносца в Нахабино, сегодня у нас в гостях. Я Александр Ананьев и ведущая, моя жена, Алла Митрофанова.

А. Митрофанова

— Мне кажется, здесь есть, Сашенька, у тебя в рассуждениях, прошу прощения, одна нестыковка. Ведь христианский брак это же не про союз двух идеальных людей, по той простой причине, что идеальных людей не бывает. Это союз двух ежей, извините, и дикобразов, которые понимают, как глубоко можно поранить друг друга своим колючками и делают все для того, чтобы эти колючки максимально нейтрализовать. Поскольку своих сил у дикобраза, у ежа на это нет, они понимают еще точно так же, что у них есть фантастический ресурс — у них есть Господь Бог, Который может помочь с нейтрализацией этих колючек. Ну во всяком случае как вот я себя осознаю, да. И христианский брак именно в том смысле, что Господь помогает, это главное проси и давай Ему возможность действовать в нейтрализации всех этих твоих колючек, торчащих в разные стороны.

А. Ананьев

— В попытке объяснить свои мысли, неумные, умной жене я обычно претерпеваю полнейший крах. Поэтому я еще раз попробую донести, что я имею в виду. Ежи — это круто. Но христианский брак, как я его себе вижу, это такая, знаешь, золотея цепочка, которая состоит из звеньев. Вот первое прекрасное звено — это Христос, дальше в христианском браке — муж, дальше жена. И если муж не из золота, а из бересты, то нет цепочки, и все разваливается.

Иерей Павел

— Нет, не соглашусь, Александр. Не соглашусь, потому что вот у нас есть чудесный догмат, совершенно непостижимый — это догмат Святой Троицы. Где Бог един, да, и сущность Бога известна — это любовь. Бог Отец — любовь, Бог Сын, Который воплотился, Иисус Христос — это любовь, Бог Дух Святой — тоже любовь. Три Личности, разных Личности, меж собой которых соединять нельзя во единое целое. Мы говорим: Троица, да, Она неслиянна, неслитна, нельзя сливать, но и разделять нельзя. Догмат прекрасный, совершенно непостижимый человеческой логике. И это догмат любви. Неслучайно говорили, что Бог в трех Лицах, потому что если бы Бог бы во одном лице, это был бы самовлюбленный Бог, эгоист. Но дело все в том, что догмат Троицы, пусть очень в малой степени, он очень красиво отражается именно в христианской семье, где Христос — глава семьи, потом муж — глава жены и, соответственно, жена. И любая попытка разделить это единство — вот как раз на цепочки и так далее, — это ну как бы, в общем, тот, кто, например, захочет разделить мой брак со Христом — а я со Христом в браке посредством таинства Крещения, и мой брак с женой, посредством таинства Венчания, да, — кто захочет разделить меня с Христом или с женой, хоть как-либо или захочет сказать, что у тебя есть своя жизнь, в отличие от Христа или своя жизнь, помимо жены — этот человек будет для меня врагом, то есть мне его мнение будет именно враждебно. То есть моя жизнь это и есть Христос, и моя жизнь это и есть моя жена. Я не могу сказать, что моя жизнь существует вне Христа и вне жены. Соответственно, это одна жизнь, это одна любовь, это единое целое, и нет никаких там цепочек и тому подобное. И здесь я вот поддержку Аллу в том смысле, что вот когда мы просим у Господа Бога вот этих сверхъестественных сил, то сам по себе христианский брак, он счастлив именно и необычен своей сверхъестественностью и своей неописанностью. Вот как Бога нельзя описать, так же и христианский брак невозможно описать. Это именно переживается как некое просто явление, которое ты можешь в нем находиться, ты можешь об этом, так скажем, ты можешь об этом свидетельствовать своим детям, в первую очередь личным примером, они могут тоже так захотеть. Но нельзя разделять здесь. То есть если все-таки муж, правда, стремится относиться к жене, как Христос относится к Церкви, жена стремится вести себя так, как Церковь относится ко Христу, а Христос все это освящает и это, правда, единое целое, то тогда там просто не может быть каких-то условностей, в принципе там не может быть никаких законов. Потому что любовь выше закона, любовь в принципе безусловна. И вот когда именно, вот сейчас, может быть, какие-то люди слушают, думают: ну это прямо реально утопию нарисовал, какую-то красивую картинку. Это не так. Просто те люди, которые сейчас со мной согласны, они находятся в христианском браке, а те, которые не согласны, они просто во Христа не уверовали.

А. Митрофанова

— Радикально разделили вы, отец Павел.

Иерей Павел

— Потому что я говорю про тех, кто в браке. Потому что что у меня есть в браке по отношению к жене, это все сделано Христом, он поэтому и называется христианский.

А. Ананьев

— Когда мне хочется больше убедительности и более густых, ярких мазков на полотне нашей беседы, мы с Алечкой тогда придумываем Элеонору и Эдуарда. Допустим, пишет нам прекрасная Элеонора. Сама она барышня верующая, в браке уже 17 лет, трое прекрасных детей, все хорошо, ходит в церковь, у нее есть духовник, все прекрасно. Эдуард же, муж ея, парень далек от Церкви настолько, насколько это возможно. Считает себя атеистом, но благосклонно относится к любым увлечениям жены и поддерживает ее во всем — маникюр это, йога или Церковь. Причем он между ними большой разницы не видит. Они любят друг друга, они честны перед друг другом, в их браке много и подвига, и юмора, и любви. Вопрос, отец Павел: а сие брак христианский есть или нет?

Иерей Павел

— Нет.

А. Ананьев

— Почему? Она хорошая, Элеонора.

Иерей Павел

— А причем здесь хорошая или нехорошая? Я же не говорю, то что не может быть счастливого мусульманского брака или счастливого брака у атеистов. А христианский брак — от слова «Христос». Это нужно просто как бы уяснить тем, кто не понял. И тут он достал шашку и пошел казнить всех любовью.

А. Митрофанова

— Ну ведь бывает же, есть же даже такое словосочетание: христиане без Христа или христиане до Христа — вот как говорили, скажем, про некоторых античных философов или их учеников, или про людей советской эпохи — уже как бы время христианское, уже Христос воплотился, уже есть Евангелие, но люди живут, не зная Его, и при этом живут так, как если бы они жили со Христом.

Иерей Павел

— Не жил в таких отношениях и в Ветхом Завете тоже не жил. Но в любом случае, даже о ветхозаветных христианах мы так говорим, да, — там пророк Исаия, там Авраам...

А. Митрофанова

— Мученики Маккавейские, кстати.

Иерей Павел

— Да, иногда даже вот говорят там про Платона, что он был ветхозаветный христианин. Ну вообще-то то время называется «тень закона». Тень. А свет — это Христос. И люди, которые в те времена жили, они жили в тени. Поэтому я еще раз скажу, что человек, который не живет со Христом, у нас христианских браков очень немного, потому что предполагается, что эти христианские отношения будут именно в семье, а не только в храме. Если люди не живут со Христом, то конечно, они как-то свое счастье, они будут, они могут называть: у нас тоже христианский брак, но это все совершенно не то. Все равно все не то. Христианский брак, подчеркиваю, это трое, а не двое — это Христос, муж и жена. Если Христа нет, брак может быть счастливый, но не христианский.

А. Ананьев

— Вы много общаетесь с молодыми. У молодых сейчас довольно искаженные, изломанные представления о браке. А даже то небольшое количество браков, на которые решаются те, кому сейчас 20–22 года, они статистически недолговечны.

А. Митрофанова

— Ну по-разному тоже бывает.

А. Ананьев

— Ну по-разному бывает, но статистика такова. Тут уж даже священники признают, что браки сейчас, вообще институт брака переживает не самое простое время. Допустим. к вам пришла молодая девчонка, говорит, что вот она полюбила парня, очень хочет за него замуж, он ее любит тоже, но человек... Вот такую же историю вы привели в книге про христианский брак, любовь, подвиг и юмор. Отец Павел, скажите, как быть? Встречаюсь с невоцерковленным парнем уже почти три года. Вы не благословите девушку? Вот судя по тому, что вы сейчас сказали, вы не благословите девушку на этот брак.

Иерей Павел

— Я не буду на себя просто ответственность брать. Не очень понятно, почему она идет, у меня спрашивает совета.

А. Ананьев

— Ну как же, а у кого еще, если не у духовника?

Иерей Павел

— Я могу ей сказать, во-первых, православное вероучение — раз. Поделиться неким православным опытом, да, о том, что межрелигиозные браки (если парень, предположим, неверующий, да, то получится брак межрелигиозный, то есть у них явное несовпадение в вопросе именно мировоззрения религиозного), что, в принципе, эти браки, обычно они очень хрупкие. Особенно когда речь заходит про воспитание детей. И такие браки, правда, в большинстве случаев заканчиваются разводами. И конечно, если ты решила влезать в войну, а в каком-то смысле брак можно назвать войной, да, и со своими страстями там и так далее, то как говорил Христос, прежде чем начинать войну, сосчитай войска. Видишь ли ты в нем там своего, значит, не просто мужа, а отца детей? Хочешь ли ты, чтобы именно этот человек воспитывал, учитывая, что ты христианка, а он вот такой умный, и тебе нравится его ум, он так хорошо все объясняет — он будет детям объяснять не то, что тебе будет нравиться, да, в этот момент ты будешь его любить? Не будет у тебя уже к нему вражды откровенной? Готова ли ты будешь терпеть это все на протяжении 60 лет? Дай, Боже, тебе здоровья.

А. Ананьев

— А вот теперь внимание, главный вопрос: способна ли влюбленная молодая, неопытная, светлая девушка дать честный ответ себе на эти вопросы?

Иерей Павел

— Неспособна, конечно. Поэтому никто ничего не слушает. Поэтому я как раз и занимаю ту позицию, что я всех отговариваю, да, чтобы потом меня не обвиняли. Потому что я, например, считаю, что вот эта позиция, которую я тоже слышал и у духовенства, она имеет место быть, я с ней не согласен — это когда настаивают на том, что нужно вступать в брак как можно быстрее, рассказывают, что брак, это настолько хорошо. А потом, собственно, ну «не шмогла» как бы. А «не шмогла», потому что, знаете, ребята, вот Саша сказал, что сегодня ребята, они ничего... как же ты сказал? Не то что ничего не знают про брак, что у них какое-то странное...

А. Ананьев

— Изломанное у них представление.

Иерей Павел

— Да, а я бы сказал, что у них вообще никого представления о браке нет — это раз. У них даже представления нет вообще о том, как отношения выстраивать.

А. Митрофанова

— Ну нет примера перед глазами скорее всего.

Иерей Павел

— И примера нет даже у наших родителей, вот прямо так скажем. Потому что разводы уже стали наступать достаточно давно, а в советские времена, как рассказывали мои родители и как другие взрослые люди старше меня рассказывали, люди, как бы они не разводились, потому что как бы это неприлично было, но как бы любви не у всех много было. Я хотел бы заметить, что у большинства мальчиков представление о жене вполне себе порнографическое, такое очень потребительское, очень такое комфортное: то есть я вот живу комфортной жизнью, и жена будет мне этот комфортную жизнь просто обеспечивать, то есть как бы жена — это приятный бонус. А жена, она никогда не будет тебе обеспечивать твою комфортную холостяцкую жизнь в браке. Она все, что в тебе будет холостяцкое, она выжжет, просто с кровью и мясом, можешь даже не сомневаться в этом.

А. Ананьев

— И не будет в твоей жизни твоих любимых дошираков.

Иерей Павел

— Да, я просто имею в виду, что надо и мальчикам, и девочкам еще вот, так скажем, на уровне, а как это слово, еще в тот момент, когда они только подростки, когда только-только выстраиваются отношения, уже тогда, в принципе, рассказывать и о том, как отношения, что мы разные, что у мальчиков одно, у девочек другое. Касаться и интимной близости, почему Церковь считает, что это плохо, и в том числе как это в браке все будет потом проявляться. И что все это, ну как бы надо рассказывать правду. И, в принципе, ну если мы это будем рассказывать до влюбленности, еще до того, как они стали знакомиться, по крайней мере, может быть, они хотя бы отсекут часть знакомств и влюбятся все-таки в единомышленника.

А. Ананьев

— Ох, я с каждой фразой, дорогой отец Павел, готов с вами спорить, но у нас минута полезной информации на светлом радио. Через минуту мы вернемся и продолжим разговор.

Иерей Павел

— Никто не совершенен, Саша.

А. Ананьев

— Ну вы — да, а я нет. А через минуту мы вернемся и продолжим разговор о том, что же такое христианский брак, какова роль в христианском браке подвига и юмора. И что значит мужчина и женщина разные. Об этом и многом другом через минуту.

А. Ананьев

— «Семейный час» на светлом радио. Здесь ведущая, красавица моя жена, Алла Митрофанова, я Александр Ананьев. И замечательный священник, настоятель храма Георгия Победоносца в Нахабино, священник Павел Островский. Который буквально сегодня утром опубликовал у себя в Телеграме еще одну...

Иерей Павел

— Хочу подчеркнуть: не менее красивый, чем Алла Митрофанова.

А. Ананьев

— Гораздо более красивый. «До брака, — пишет отец Павел, — мы фантазируем о том, какая будет у нас семья. Вступив в брак, мы первым делом начинаем всеми силами пытаться изменить свою половину под те фантазии, которые себе вообразили, любой ценой». Дальше страшная приписка: «ценой самой семьи». Это, собственно, то, о чем вы говорили в конце предыдущего блока. А так делают только мужчины или женщины тоже?

Иерей Павел

— И женщины, все одинаково вступают в брак с какими-то своими фантазиями вот. Ну когда я говорил про порнографические, я говорил больше даже про такое отношение потребительское к женщинам, и женщины, кстати, в этом... То есть мужчины, безусловно, в этом виноваты. А женщинам не нужно это поощрять, хочу заметить.

А. Ананьев

— Что значит поощрять?

Иерей Павел

— В том смысле, если к тебе мужчина относится потребительски, то ну честь, достоинство, вообще-то такая вещь есть. То есть если парень тебе намекает, ну типа давай переспим, то, вообще-то, как бы я не это, не бублик, чтобы меня есть просто так.

А. Ананьев

— Даже в браке?

Иерей Павел

— Нет, в браке, там уже...

А. Митрофанова

— Совсем другая история.

Иерей Павел

— А в браке это отдельный вопрос по интимной близости. Я тут недавно общался со своим отцом, в общем, мы там размышляли, он очень интересную мысль, сказал. Ну это потом можно.

А. Ананьев

— Нет, кстати, вопрос о потребительском отношении мужчины в браке к своей жене — это тоже большой вопрос.

Иерей Павел

— Я говорю, можно в отдельное.

А. Ананьев

— Можно.

Иерей Павел

— Но вот по поводу фантазий, они, конечно, есть у всех — и у мальчиков, и у девочек, и девочки тоже. Причем фантазии — говорю не в смысле там какой-то сексуальном, а именно фантазии в том смысле, что...

А. Ананьев

— Как оно будет.

Иерей Павел

— Как оно будет, да, как себе нарисовал — из книжек, из каких-то других семей, причем других семей ты не знаешь, ты только увидел какую-то картинку, вот и как у меня будут выстраиваться отношения. Потом ты, значит, под это ты начинаешь ломать человека, который, во-первых, он не будет ломаться. Это даже тот, который будет ломаться — ну так, внешне, да, подстраиваться, все равно внутри будет сопротивление, которое рано или поздно выльется наружу в дичайший какой-нибудь скандал. То есть вот то, что говорил про общение с подростками, как раз вот нужно все эти фантазии рушить на ранней стадии, чтобы никаких не было фантазий о браке. Что да, говорить о браке, вот я же говорил то, что вначале, что брак — это великое счастье, которое, кстати, очень сложно описать. Но это, правда, великое счастье, в каком-то смысле искра Царства Божия здесь, на земле. Но это именно реальные отношения, без каких-либо фантазий. У меня нет никаких сомнений в том, что я слабый человек, то есть это, правда, сверхъестественные отношения. Все, что я в браке пытаюсь делать сам, как человек, без помощи Христа, заканчивается ну почти всегда плохо — и по отношению к жене, и по отношению к детям. Поэтому я рад, что я со Христом, потому что Христос освятил наш брак, и у нас он поэтому счастливый.

А. Ананьев

— То есть получается... Ой, у меня там сразу много выводов. Получается, жена и то, какая она и как она себя ведет, не имеет отношения к тому, счастлив ты в браке или нет?

Иерей Павел

— Да.

А. Ананьев

— Потому что счастлив ты в браке или нет, зависит: а) от Христа, б) от тебя самого и твоего отношения к происходящему.

Иерей Павел

— Это поразительно. Потому что я даже замечаю такую неадекватность некую, вот с точки зрения, может быть, светского такого человека. Я, например, когда смотрю фотографии жены, когда вот мы только стали встречаться, и там она, безусловно, моложе, и с точки зрения такой вполне естественной, должна казаться мне красивее, потому что она молодая и все такое, свеженькая, газелька такая бегает, да. Ну газелька как животное я имею в виду, а не наша вот эта, по улицам.

А. Ананьев

— Я тоже всегда так делаю, отец Павел.

Иерей Павел

— Я просто думаю: ну как так получается, что она сейчас, если сказать грубо, старее на 18 лет, да, но мне она сейчас нравится в разы больше. Я понимаю, что она на порядки симпатичнее, чем была тогда, и я понимаю, что это взгляд, он неадекватный с точки зрения такого светского человека. А с точки зрения верующего человека очень даже все адекватно и понятно. Потому что если ты смотришь на нее христианским взглядом, то есть освященным Христом, любовь, да, то это именно сверхъестественно, и это, правда, так.

А. Митрофанова

— Мне кажется, чем глубже люди друг в друга прорастают, чем больше труда вложено вот в это взаимодействие друг с другом. Тут же ведь как получается, люди, у нас у каждого есть свои таланты, и мы вот в этом движении навстречу Христу, в принципе, друг другу помогаем реализовываться, их раскрывать и умножать. И абсолютно нормально, мне кажется, что идут годы, а муж смотрит на свою жену и любуется теми гранями, которые ему в этом пути открываются, все новые и новые.

Иерей Павел

— С каждым разом все больше и больше любуется.

А. Митрофанова

— Вот да. Бывает так — по-моему, у митрополита Антония Сурожского в его эссе о встрече описан момент, когда так бывает, — Господь при первой встрече человеку открывает Свой замысел о нем, и это может, вот, знаете, как обжечь, поразить в этом смысле этого слова, восхитить и так далее. Но дальше потом тебе все равно дана жизнь, чтобы этого человека постепенно раскрывать вот до той полноты, которая тебе при первой встрече вот так вот была открыта.

А. Ананьев

— Ну, кстати, солнце, вот дополняя твой вопрос отцу Павлу, я хочу привести фрагмент из его замечательной книги «О христианской семье. Любовь, подвиг и юмор». «Если вам кажется — пишет отец Павел, — что у вашей половинки нет никаких минусов — собственно, то о чем ты говоришь, — если ты видишь его таким...

А. Митрофанова

— Не про то, что нет минусов.

А. Ананьев

— Перестань спорить с мужем. «Если у вашей половинки нет минусов, то дело точно плохо, — пишет он, — так как это значит, что вы выходите за кота в мешке, за человека, которого вы совершенно не знаете. Надо искать минусы в том, кого вы любите. Знать их, видеть, понимать их, и выходить замуж или брать в жены именно минусы, но не плюсы — красивые лодыжки, умение прекрасно приготовить тефтели из хорошего магазина».

Иерей Павел

— Ну просто если ты вступаешь в брак и тебе кажется, что этот человек совершенный и так далее — это говорит о твоей неадекватности, которая в браке она, естественно, столкнется с реальностью, и у тебя будет глубочайшее разочарование. А мы знаем, что разочарование — вещь, которая переживается очень тяжело. Во Христе она переживается легко и даже доставляет утешение. И вообще нужно помнить, что главным «разочаровывателем» в мире является Сам Христос. Если слово «чары» — это «ложь», то разочарование — это снятие лжи, и в какой-то момент, когда ты все-таки столкнешься со Христом, Он тебя разочарует: ты себя увидишь таким, какой ты есть, да и жену тоже увидишь или там мужа. Но мне кажется, это тоже то, о чем нужно говорить с подростками еще на ранней стадии. Потому что, когда уже в браке, там, бывает, мы уже привыкли вести себя иначе, там уже тяжело меняться. А ребятам, которые еще в брак не вступили, ну прямо нужно им себя приучать к тому, что уметь тем плюсам, которые есть, радоваться и растягивать удовольствие от этих плюсов, а к минусам, да, просто их фиксировать, что они есть и даже не пытаться их менять, в общем, потому что это только усугубит эти минусы. Если ты хочешь, чтобы эти минусы как-то исчезали — а это возможно только, покаяние невозможно насильственным образом, да, покаяние возможно, только если человек это хочет сам, это всегда личный подвиг. Ты можешь как-то пытаться внешним образом на это влиять — в первую очередь, конечно, личным примером, любовью. Как говорил Апостол Павел: вы, духовные, исправляйте такового духом кротости, да, — то есть если я хочу исправить жену, то это должна быть кротость. И вообще нужно помнить, что любовь, она нелогична, и там, например, если мне не нравится, как, не знаю, как жена себя ведет вечером, и мне хочется, чтобы она ко мне относилась добрее, то нужно не скандал закатить, а пойти помыть посуду. То есть и с точки зрения логики совершенно вещи между собой не связанные, да, однако в итоге у жены, безусловно, изменится настроение, и это приведет к добрым плодам. Ну или хотя бы посуда помыта.

А. Ананьев

— Я не знаю, считаете ли вы, друзья, а я вот считаю: в программе «Семейный час» только что в 18-й раз прозвучало слово «подвиг». И я не до конца понимаю, и книга ваша называется: «Любовь, подвиг и юмор». И я не понимаю: вот этот героизм, это вообще что? Семья — разве место героизму? Да, терпение нужно. Да, иногда нужно заставить себя там что-то сделать. Да, иногда надо собрать себя в кучу и перестать ныть, как я, например, часто делаю. Ну разве это подвиг?

Иерей Павел

— Не нужно просто подвиг облекать в какие-то негативные краски. Подвиг все-таки это...

А. Ананьев

— Подвижничество.

Иерей Павел

— Да, это все-таки от слова «движение». И я бы посоветовал бы нашим футболистам сборной России совершить подвиг — двигаться чуть быстрее.

А. Ананьев

— Да им уже незачем.

Иерей Павел

— Уже незачем, да. Ну не будем сыпать соль на рану. Ну я про то, что это движение, и что когда, например, ты смотришь, как спортсмен, который должен двигаться, он стоит, то, с одной стороны, он может себя чувствовать даже хорошо, но плодов от этого не будет вообще никаких. Соответственно, в браке крайне важно, чтобы было движение, и в первую очередь должен за собой смотреть, чтобы ты двигался, а не за тем, кто как двигается. Потому что все люди разные, и движение — это все время путь из точки А в точку Б. И когда я хочу, например, чтобы жена куда-нибудь двинулась, я же не знаю ее точки А. То есть, наверное, есть смысл сначала с ней поговорить, узнать, в каком она состоянии находится — может, у нее там голова болит, или, может быть, она посмотрела какой-нибудь Телеграм-канал, в общем, и теперь она находится в глубоких мыслях, или переживаниях, или страхе или, наоборот, в очень хорошем настроении. То есть я, может быть, предлагаю ей совершенно неправильный путь, двинуться не в ту сторону. То есть я говорю: поехали в Сергиев Посад. А в Сергиев Посад можно ехать только с Ярославского вокзала, а она, может быть, на Казанском. То есть надо сначала-то ну хоть как-то... То есть вот это очень важно, что подвиг, он всегда из точки А в точку Б. Мы же — это опять же вопрос к фантазиям, да, — мы же зачастую, во-первых, не думаем о себе, в какой мы точке находимся. Например, когда человек хочет подвизаться духовной жизнью, ему важно подвизаться в реальной духовной жизни, не фантазировать про себя. Я, например, про себя точно знаю, что из меня очень плохой молитвенник, мне сложно дается молитва. Мне нравится молиться, но молитвенник я плохой. И поэтому ну как бы я знаю, что у меня, например, что-то не будет получаться, вот мне сложно это дается. У меня, например, что-то в другом лучше получается. То есть я должен понимать себя реальным. Иначе все, что я начну там делать, да, ну как бы точка А — я не приду в точку Б, если я не найду эту точку А. И так же в браке — это вопрос про движение, про анализ, но никак не про что-то такое негативное. Это вообще очень интересно. Единственное, что в браке плохо — это нельзя, как в компьютерной игре, сохраниться и перепройти этот путь.

А. Митрофанова

— Мне кажется, что подвиг еще очень хорошо заметен, ну не на себе — как-то к себе много вопросов, скажем так. А вот подвиг второго человека в браке, он как раз вполне себе очевиден. Потому что мне кажется, чем лучше мы отдаем себе отчет, как с нам тяжело, тем очевиднее становится, как много в отношения вкладывает второй человек, ну там муж или жена. Потому что невозможно было бы удержать, а тем более умножить — мы же призваны к умножению любви, —вот сохранить ее, тем более умножить невозможно было бы без вклада этого человека, бесконечного вклада, терпения с его стороны. Поэтому просто сам факт, само осознание того, как много он вкладывает, а мне кажется, в любой семье, которая на протяжении там 7, 8, 10 лет сохраняет отношения и любовь, вот этот вклад, он есть с обеих сторон. Вот чем чаще мы в моменты кризиса себе напоминаем, как много он вложил или как много она вложила, тем круче мы осознаем, какое сокровище вот эти наши отношения.

Иерей Павел

— А если это напоминать себе тогда, когда нет кризиса, да, этот принцип известный Христа: относись к человеку так, как ты хочешь, чтобы относились к себе. А мы всегда хотим, чтобы ценили наши труды — то есть тогда ценить труды половинки. То если человек это себе, когда все хорошо, напоминает, старается быть благодарным за труды сидящего напротив, то тогда не будет никаких больших кризисов, в принципе, не будет. Я, единственно, только добавлю еще момент, то что в разы будет проще сохранять себя от всех этих кризисов, если не будешь сравнивать свою половинку с кем-то еще.

А. Митрофанова

— О да, кстати!

Иерей Павел

— Это вот эти фантазии убогие — то есть когда, например, муж думает: вот если бы я был женат на другой... Еще хуже это, если он жене уже об этом сообщает, что вот, например, Маша со своим мужем так не поступает. Это, в принципе, это фейл — то есть это страшная ошибка, так делать нельзя. Вот, мужики, если вы так делаете, что вы потом удивляетесь, что стекло в гречке встречается или еще что-то. Ну то есть понятно, что должно быть именно, то есть ты должен оценивать и понимать, что человек вот трудится, сколько он делает, с учетом его характера и тому подобного. А если ты уж сравниваешь — это просто измена.

А. Ананьев

— «Семейный час» на светлом радио. Здесь Алла Митрофанова, Александр Ананьев и настоятель храма Георгия Победоносца в Нахабино, священник Павел Островский. Я не знаю, записали вы эту мысль или нет, если нет, то я прямо настойчиво рекомендую вам ее записать: подвиг в семейной жизни всегда из точки А в точку Б. Не знаю, как для вас, для меня это...

Иерей Павел

— Спасибо учительнице геометрии за это. Помните, сколько задачек было? Из пункта А в пункт Б вышел подвиг.

А. Ананьев

— Ну да, для меня подвиг — это такой гранитный постамент с гранитным чуваком на нем, который так руку показывает: вот типа, я подвиг в семейной жизни. Нет, подвиг — это всегда движение и всегда из точки А в точку Б. Совершая подвиг, всегда обращайте внимание на то, откуда вы движетесь, куда вы движетесь и зачем вы движетесь.

Иерей Павел

— По этой причине существует такое понятие как подвиг во зло. Человек отлично может подвизаться назло — то есть совершать усилия, четко планировать: ага, вот я сейчас здесь, значит, нужно прийти сюда и причинить именно зло. И поэтому сказал, что подвизаться надо на добро.

А. Ананьев

— Слушайте, а пример приведите, пожалуйста.

Иерей Павел

— Ну Иуда Искариот, например, чтобы Христа предать, он совершил определенное движение, усилие.

А. Ананьев

— Нет, я в семейной, понятно там, да. В семейной жизни что значит подвиг назло?

Иерей Павел

— Ну просто мы тут все сидим святые, поэтому я просто хочу заметить, что это настолько недопустимо для христианина, что это и, правда, может вызывать у нас какое-то такое вот удивление, что так можно поступить. То есть подвиг назло — это речь идет о том, что человек совершает осознанное зло.

А. Митрофанова

— Ну измена, например.

Иерей Павел

— Измена — само собой. Но если брать даже такое, то есть когда ты конкретно хочешь человеку причинить зло. И в браке то есть, там, например, жена решила вот проучить мужа. Вот он не понимает, какая я вот святая, и я вот решила его проучить. И она начинает планировать и выполнять свой план, так чтобы, значит, показать, какой ты неправильный. То есть это она конкретно подвизается назло.

А. Митрофанова

— Например, наказывать его молчанием, игрой в молчанку. То есть он у нее что-то спрашивает, она...

А. Ананьев

— Да какой вы этом подвиг-то?

Иерей Павел

— Да, это нормально.

А. Ананьев

— Нет, с точки зрения жены. Ну я сразу представил себя. И мы тут недавно с Алечкой тут поссорились, и я, разбрызгивая хлорку по стенам, мыл квартиру и думал о том, какой же я все-таки крутой, и я вот убираюсь дома, несмотря ни на что, хотя мы вот вроде как поругались. Мы очень быстро помирились, но зато квартира была чистой. Я правильно понимаю, что это и есть тот самый подвиг назло, о котором вы говорили?

Иерей Павел

— Я сейчас не слушал, кстати. Я сейчас вспомнил просто карикатуру... Простите, что я отвлекся, но я рад, что у вас все обошлось. Была карикатура известная: когда муж возвращается домой, а жена его встречает с такой табличкой в руках: «Я на тебя обиделась и больше с тобой не разговариваю». С табличкой. И следующая картинка: мужик, такой довольный, сидит перед телевизором, пиво там и смотрит футбол. И третья картинка: между ним и телевизором стоит жена с табличкой: «И, знаешь, почему?»

А. Ананьев

— Ну да, это жизнь, все так. О юморе. У нас, к сожалению, время с вам летит незаметно, отец Павел. А хочется поговорить о юморе. Потому что это вот если с подвигом худо-бедно еще можно разобраться, с любовью тоже, но на это уйдет целая жизнь. Юмор — это вообще не для всех, я так понимаю, история.

А. Митрофанова

— Да, бывает так, что у жены, например, чувство юмора отсутствует напрочь.

А. Ананьев

— Нет, ну неспроста же вы на одну полочку аккуратно поставили любовь, подвиг и юмор. То есть в вашем понимании и вот эта значимость юмора, она огромна в семейной жизни. Ну при этом вы же пишете, что мужчина и женщина вообще-то разные. В духовном плане это значения не имеет, но мужчины более обидчивые, поэтому над их немощами и косяками особо никто не шутит. Это вот отрывок из вашей книги.

Иерей Павел

— Это, кстати, очень важно помнить, что мужчины, правда, более обидчивые. У нас как-то принято говорить, что женщины слабый пол там и так далее, да. Женщины в плане вот такого терпения каких-то даже мелких оскорблений вывозят гораздо больше и дольше, чем...

А. Ананьев

— Я не называю это обидчивостью, я называю это принципиальностью, отец Павел. Это другое.

Иерей Павел

— Как бы ты ни называл свою обидчивость. Ну я хочу заметить, что все-таки юмор — это не про «Камеди Клаб». Вот юмор — это не про всякие шоу. Юмор — это такие вот эти добрые воспоминания совместно прожитых дней, которые, естественно, наполнены где-то смешными ситуациями, добрыми. Мне кажется, что юмор — это в хорошем смысле та добрая, веселая часть в браке, что-то, связанное больше с играми, а не с просто какими-то шутками.

А. Ананьев

— Погодите, с какими играми?

Иерей Павел

— С играми в том смысле, когда муж с женой играют, то как они друг друга называют, то как они могут так по-доброму, если где-то что-то, подкалывать и так далее. Для этого не нужно быть остроумным, как ни странно, да, это должно быть настроение.

А. Ананьев

— То есть когда я Аллу Сергеевну называю «мышью», потому что она шуршит на кухне во время того, как я записываюсь...

Иерей Павел

— Если Алла Сергеевна при этом улыбается — это тот самый юмор.

А. Митрофанова

— «Мышь амбарная».

А. Ананьев

— Да, она улыбается.

А. Митрофанова

— И так это трогательно: амбарная.

Иерей Павел

— Вот я про то и говорю, это вот та самая добрая часть брака, которая умилительная, которая, как ни странно, должна сохраняться внутри. Например, меня очень многие люди считают очень открытым человеком, что я вот так спокойно про себя все рассказываю. Я, например, про свой брак почти никому ничего не рассказываю. То есть есть, правда, вот как случай с мышкой амбарной, я свою жену как только ни называл за эти 18 лет брака, и это всегда было с некой такой добротой, и жене все время нравилось — это то самое настроение, за которым оба должны следить. Я бы даже сказал, что это атмосфера — от слова вот «воздух», дышать, это то, чем брак дышит — то как мы друг друга называем, интонация и так далее.

А. Ананьев

— Кстати, ты обратила внимание, вот я тебя люблю больше, чем ты меня. Потому что я тебе придумал ну с десяток смешных прозвищ, ты мне не придумала ни одного, кроме «муж» и «Александр Владимирович». Я замечаю, между прочим, ни одного не придумала.

Иерей Павел

— Потому что она понимает, что ты обидчивый, и на всякий случай, чтобы сохранить последние останки счастливого брака...

А. Митрофанова

— Ну некоторые прозвища, придуманные тобой, мне кажется, для меня, они точно так же и тебе подходят. Вот например «шумел камыш» — это когда Саша записывается в домашней студии, а мне надо срочно что-то приготовить и так далее. Я стараюсь делать это максимально бесшумно.

Иерей Павел

— Так «шумел камыш» или «шумелка-мышь»?

А. Митрофанова

— «Шумелка-мышь».

А. Ананьев

— Двойственность восприятия, она как раз... Ой, тут недавно такая была история прекрасная. Алечка поставила жарить кольца кальмара. Мне как раз надо было записаться, и я из своей студии кричу буквально: а можно там не шуметь? Слышу — тихо. Я спокойно записываюсь, что-то сохраняю. Выхожу на кухню — нет жены на кухне. Босая, в одном халате, со сковородкой наперевес, с кольцами кальмара, она стоит на балконе и ждет, когда я закончу писать.

Иерей Павел

— Саш, ты сгоришь в аду с такой святой женой.

А. Ананьев

— Это фантастический героизм. Это было настолько трогательно и ужасно одновременно. Мне было так стыдно.

А. Митрофанова

— Я сейчас смеюсь до слез, но просто вспоминаю этот момент. Потому что не так часто мы что-то обжариваем в масле. Но есть примета: как только я что-то начинаю обжаривать в масле, внезапно Саше надо что-то срочно записать.

Иерей Павел

— А меня однажды жена назвала «хомяком» в храме при всех.

А. Ананьев

— А вот это вот запрещенный прием, при всех-то нельзя.

Иерей Павел

— Это было, она сама, у нее вырвалось по обычаю, и ну как-то, но вокруг были люди. Ну вроде никто не заметил, но было очень смешно.

А. Ананьев

— Вопрос. Вот это вот взаимное подначивание и вот когда мы вспоминаем со смехом такие какие-то эпизоды из прошлого, это единственное проявление юмора? Или же в целом есть еще какие-то? Почему я спрашиваю, просто я смотрю на вас, я понимаю, что на такое чувство юмора, как у вас, едва ли способен кто-то из слушателей радио «Вера», точно не способны мы.

Иерей Павел

— Я думаю, что все должно быть естественно — и юмор, и настроение и так далее. И каждый должен исходить, конечно, из своих возможностей. Потому что есть люди очень спокойные, они могут именно своим спокойствием и рассудительностью там — ну в данном случае я мужчина, буду говорить про женщин. Так мужчина может свою жену спокойно так вот, знаешь, обволакивать ее, успокаивать. Кто-то может юмором это сделать — то есть жена там очень нервничает, подошел, какую-то шуточку сказал, и она сразу расслабилась. Это второй момент. Ну то есть не надо ничего выдумывать, главное, чтобы плоды были добрые. Вот это самое, мне кажется, недооцениваемое многими это вот касаемо этой доброй атмосферы. Что как-то люди иногда в брак вступают, и они как-то сразу начинают суетиться, что-то надо вместе добиться: а давай ремонт сделаем, а давай это... И уже это не два человека, стремящиеся ко Христу, а уже две лошади, которые скачут в рай. А Христос вообще-то не подписывался и венчал не двух лошадей.

А. Ананьев

— ЗАО «Семья».

Иерей Павел

— ЗАО «Семья», да. ООО «Семья».

А. Ананьев

— Слушайте, у нас две минуты осталось. Я очень много цитат выписал из вашей замечательной книги. Напомню нашим слушателям, речь идет о книге священника Павла Островского «О христианской семье. Любовь, подвиг и юмор». Замечательная книга, она просто поднимает настроение, на какой бы странице вы ее ни открыли. Вот я отрыл ее на первой попавшейся странице и прочитал: «Когда очарование спало, бабочки в животе вернулись в нормальное гусеничное состояние, а тараканы в голове как были, так и остались — вот и живи с этим, люби это. А также не смей ныть, ибо предупреждал тебя апостол Павел: хорошо человеку не касаться женщины (это вообще тема для отдельной программы), но ты ведь вместо Писания другое чтиво предпочитал. Вот и не ной теперь, а лучше открой наконец Библию и почитай, как тебе из этого котла любви выбраться».

Иерей Павел

— Аминь.

А. Ананьев

— Прекрасный финал для нашего разговора. Открой Библию и почитай наконец — это выход из любой семейной ссоры, да или нет?

Иерей Павел

— В случае с христианским браком — безусловно. Открываешь Евангелие — и ничего не сможешь сделать: опять надо любить врагов, прощать, относиться к человеку так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе, прощать долги, как Господь тебе прощает ну и так далее. А еще лучше вместе читать Священное Писание, а еще лучше вместе молиться. И вообще если вот такие будут традиции, когда вот мы делаем что-то вместе, да, гораздо меньше будет скандалов.

А. Ананьев

— Пообещайте мне, прежде чем мы попрощаемся, что мы еще обязательно поговорим с вами о наставлении апостола Павла, согласно которому хорошо человеку не касаться женщины. Я обескуражен.

Иерей Павел

— Аминь.

А. Ананьев

— Спасибо. С вами была красавица... Почему у тебя лицо такое озадаченное, Алечка?

А. Митрофанова

— Да я просто апостола Павла сейчас вспоминаю: друг друга тяготы носите и тем исполните закон Христов. Мне кажется, что это тоже важная такая подсказка.

А. Ананьев

— Тут написано «женщина», а не «жена», так что не переживай.

Иерей Павел

— Апостол Павел был человек умный, поэтому не был женат.

А. Митрофанова

— Нет-нет, я это вне привязки к апостолу Павлу сейчас говорю. Просто, что друг друга тяготы — это для меня тоже как подсказка своеобразная в моменты непростых ситуаций, как себя вести. Вот, наверное, так.

А. Ананьев

— Поэтому у нас на самом видном месте и висит эта...

А. Митрофанова

— Икона чудесная.

А. Ананьев

— Подаренная нам на венчание икона. Ну что же, спасибо большое, дорогой отец Павел. Настоятель храма Георгия Победоносца в Нахабино, священник Павел Островский, был сегодня у нас в программе «Семейный час». Спасибо вам.

Иерей Павел

— Пожалуйста.

А. Ананьев

— С вами была ведущая и моя жена Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— Александр Ананьев.

А. Ананьев

— Услышимся ровно через неделю. Любите друг друга, пусть у ваших семей будет место подвига из точки А в точку Б, не забывайте смеяться над самими собой. Пока.