«Христианин в современном обществе». Нина Миловидова

У нас в гостях была пиар-директор больницы святителя Алексия в Москве Нина Миловидова.

Наша гостья рассказала о том, как в далёкой Коста-Рике начался её путь в Церкви, как потеря самого близкого человека укрепила её веру и способствовала тому, чтобы пойти на курсы по больничному служению, и как в итоге стала ответственной за информационные, социальные и культурные проекты больницы святителя Алексия.

Нина ответила, почему для болеющих так важна не только помощь врачей, но и духовная поддержка.

Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева

---

Дьякон И. Цуканов

— Добрый вечер, дорогие друзья! Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Как обычно, в это время в студии находится моя коллега Кира Лаврентьева.

К. Лаврентьева

— Добрый вечер!

Дьякон И. Цуканов

— Меня зовут дьякон Игорь Цуканов. И наша передача традиционно посвящена теме «Христианин в обществе». Мы говорим о разных видах такого христианского служения в миру, так скажем. И очень рад представить нашу сегодняшнюю гостью — Нина Миловидова, пиар-директор Больницы святителя Алексия. Нина, добрый вечер!

Н. Миловидова

— Здравствуйте, здравствуйте!

Дьякон И. Цуканов

— Но это самое малое. Это очень важно, конечно — то, чем Нина сейчас занимается, но это самое малое, что можно сказать о вас, Нина, потому что у вас очень такая богатая и яркая биография. Несколько лет до этого Нина работала в Службе помощи, Православной службе помощи «Милосердие», а до этого занималась самыми невероятными видами деятельности, так скажем, и на телевидении довольно много лет проработала, жила во многих странах. Во я бы даже, может быть, начал разговор сегодняшний с такого факта, что с православием Нина познакомилась не где-нибудь, а в Коста-Рике, да?

Н. Миловидова

— Да, совершенно верно.

Дьякон И. Цуканов

— Расскажите, пожалуйста, как вас угораздило узнать о православии в самом таком, казалось бы, далеком месте от православия?

Н. Миловидова

— В Коста-Рике есть приход, православный приход. Есть храм Владимирской Иконы Божьей Матери. Мы оказались там довольно случайно (мы — это я и мой муж Андрей). Я была на седьмом месяце беременности, мы жили в Москве, и захотелось родить ребенка в самой счастливой стране мира. Мы загуглили и увидели, что, оказывается, существует «ВВП счастья» — такой показатель счастья...

К. Лаврентьева

— Так, вот это интересно. Вот это интересно.

Н. Миловидова

— ...и Коста-Рика лидирует, год за годом занимает первые позиции в этом списке. И мы решили отправиться в самую счастливую страну мира, чтобы вот родить там ребенка.

К. Лаврентьева

— Класс!

Н. Миловидова

— Приехав туда, мы обнаружили... Действительно, там был приход, там где-то человек тридцать прихожан так регулярно посещали храм Владимирской Иконы Божьей Матери. И был замечательный батюшка — отец Георгий Капланов, с которым мы продолжаем сейчас переписываться. Он уже служит в Америке, но вот на тот момент он служил там. Это молодой батюшка, очень прогрессивно мыслящий, человек, который закончил МГУ, психфак МГУ, потом направился, в общем, в Джорданвилле учиться и после этого оказался в Коста-Рике. И, собственно, познакомившись с батюшкой, мы стали снимать, поскольку Андрей — режиссер-оператор, а я — автор, продюсер, корреспондент, у нас такой свой семейный продакшн был здесь, в Москве. И, оказавшись там, мы стали продолжать дело своей жизни — стали снимать документальные фильмы. Как-то к нам приехала икона «Одигитрия» — курская коренная икона Божьей Матери. Она посетила Коста-Рику, и мы делали такой небольшой фильм об этом визите, потому что это большое событие для всей Центральной Америки. Вообще, в Центральной Америке это единственный храм православный. Несмотря на то, что, например, есть Большая Панама, есть Никарагуа, Гондурас, жители приезжают причащаться и исповедоваться к нам, в Коста-Рику.

Дьякон И. Цуканов

— Это сколько же лететь из Панамы, например?

Н. Миловидова

— Ну, там на автобусе где-то часов шесть-семь.

Дьякон И. Цуканов

— А, то есть, это не так далеко?

Н. Миловидова

— Да. На машине еще быстрее все получается. Час на самолете.

И в какой-то момент возникла ситуация, что нам нужно было поехать в джунгли причастить одного человека. Нам — это я, батюшка и Андрей. Там такой был старенький основатель православной общины, Николай Николаевич, по-моему, его звали. Нам нужно было поехать в джунгли — это пять часов езды. Батюшка был за рулем. И впервые в жизни я осталась один на один вот со священником, с таким вот молодым, который мог ответить на любой вопрос, не уходя в дебри каких-то...

К. Лаврентьева

— Это важно.

Н. Миловидова

— ...да. ...святых отцов, рассуждений. Он просто и легко отвечал на все мои вопросы. А вопросов было много — к тому моменту их накопилось очень много, поскольку мы снимали фильм «На пороге Вечности. Код доступа» для «России-1». Там главный герой — это доктор Реймонд Моуди. Если помните, в 70-е годы он написал книгу «Жизнь после смерти»...

Дьякон И. Цуканов

— «Жизнь после смерти».

Н. Миловидова

— Да, да.

К. Лаврентьева

— Отец Серафим Роуз много его изучал тогда.

Н. Миловидова

— Вот. И мы его там нашли, в штате Алабама, мы задавали ему разные вопросы — и о вере, и о путешествии души после жизни...

К. Лаврентьева

— Как интересно.

Н. Миловидова

— И, сняв этот фильм, конечно же, осталось много вопросов. И вот все я их выложила нашему батюшке. И спрашиваю его и про прошлые жизни, и про горе-терапию, существующую в США, использующуюся в институтах... Если человек потерял своего близкого, доктор Реймонд Моуди, например, устраивает встречу с этим умершим человеком. Ну, то есть, вопросов было разных мистического характера очень много. И батюшка так спокойно, уверенно отвечал мне всю дорогу — пять часов в одну сторону, пять часов в другую сторону. И вот я считаю, что в этот день на скорости 100 километров в час я въехала в православие. У меня все мои сомнения, все мои блуждания, все мои вот эти йоги, медитации, буддизм, индуизм — все это ушло куда-то...

К. Лаврентьева

— Спиритизм...

Н. Миловидова

— (Смеется.) Ну, до спиритизма не дошло, к счастью, но все это ушло куда-то на дальние позиции, и я поняла, что в православии есть ответы на все мои вопросы, и в православии есть все.

Дьякон И. Цуканов

— Но ведь, в принципе, человек, который вас познакомил с Церковью, первоначально, если я правильно понимаю (я читал одну из ваших статей), это был ваш муж Андрей. Да, правильно?

Н. Миловидова

— Да, это было Андрей, потому что он работал со Святейшим Патриархом Алексием Вторым. Он когда-то даже снимал перенесение мощей Серафима Саровского...

К. Лаврентьева

— ...в Дивеево?

Н. Миловидова

— ...в Дивеево. Был единственным оператором на тот момент, который...

К. Лаврентьева

— Ничего себе!

Н. Миловидова

— ...сопровождал мощи святого в автобусе, и...

К. Лаврентьева

— 2003-й год, по-моему, 100 лет прославления Серафима Саровского.

Н. Миловидова

— А мне кажется, 1991-й или 1992-й.

К. Лаврентьева

— А, еще то самое начало, Саров тогда, тогда Саров...

Н. Миловидова

— Да-да. И он был единственным оператором, который снимал такое великое событие. И с тех пор Серафим Саровский стал вообще нашим таким семейным святым. Он меня познакомил с ним. И я считаю, что вот Серафим Саровский — он такой покровитель творчества. Вот для меня это батюшка, к которому я всегда бегу за советом, если не получается что-то написать, рассказать. Вот сегодня перед походом к вам я, опять же, просила его, чтобы был со мной. (Смеется.) Вот для меня это по творческой части такой святой, вот. (Смеется.)

И поэтому — да, познакомил меня с православием, конечно же, изначально Андрей, он же привел меня на первое причастие, и он же вообще завел меня в храм, можно сказать. Потому что до этого действительно мне были интересны и индуисты с их верованиями, буддисты, я ездила по Индиям, пыталась как-то медитировать... Мне казалось православие каким-то таким скучным путем.

К. Лаврентьева

— Нина, а что вы искали? Вот когда вы ездили по разным странам, вы искали что? Душевный мир, счастье, гармонию?

Н. Миловидова

— Это был такой внешний поиск себя.

К. Лаврентьева

— Себя?

Н. Миловидова

— Да.

К. Лаврентьева

— Угу.

Н. Миловидова

— Это был внешний поиск себя. Хотелось какую-то пустоту, которая возникает, если у человека нет внутри основы (а основа — это Бог), заполнить чем-то. И я в данном случае пыталась заполнить внешними впечатлениями — странами, Северными полюсами, Южными Америками, и мне казалось, что вот эта смена картинки, смена эмоций — она меня заполняет. Но, потеряв Андрея, я поняла, что все, стоп, нужно остановиться и продолжить это путешествие уже внутрь себя, вглубь себя, и продолжить его с Богом, потому что... потому что это единственный правильный вектор и единственно правильная дорога. Вот.

Дьякон И. Цуканов

— Вот вопрос, который вас волновал, и вы уже сказали об этом вопросе — о том, существует ли жизнь после смерти... Насколько я понимаю, как раз с уходом Андрея вы получили какой-то такой очень убедительный ответ... Ну, вы получили этот ответ и от батюшки, как вы уже сказали, в Коста-Рике, но какой-то практический, живой такой опыт, насколько я понимаю, и ответ на этот вопрос...

К. Лаврентьева

— Очень сложно задавать этот вопрос.

Дьякон И. Цуканов

— ...вы как раз получили...

К. Лаврентьева

— Я сижу и не могу. Игорь задал...

Дьякон И. Цуканов

— Да... получили с уходом Андрея, так ведь?

Н. Миловидова

— Да, в момент смерти Андрея я испытала максимальную близость к Богу. Это такая сладость бытия Божьего. Ни до, ни после я, ну, вот как мне кажется, не была так близка с Господом, как в момент смерти любимого человека. А Андрей действительно — это моя первая любовь, это моя единственная любовь, это человек, с которым мы не расставались ни на минуту во всех наших странствиях — и снимали, и работали, и путешествовали, и все...

Дьякон И. Цуканов

— Семь лет вы жили вместе, да?

Н. Миловидова

— Мы — да, мы прожили семь лет вместе, и поразительно, что 7-е число наше любимое было всегда. Мы отправлялись во все дальние страны именно 7-го числа. И так случилось, что Андрей ушел 07.07 — в день рождества Иоанна Предтечи. И такую дату только он мог выбрать — после продолжительной болезни случился уход 07.07. Несколько месяцев, пока Андрей находился в больнице, я ходила в ближайший храм от Министерства природных ресурсов, потому что в тот момент я работала там пиар-директором Росзаповедцентра. И там ближайший храм был — Рождества Иоанна Предтечи на Пресне. И я приходила туда, я видела икону Иоанна Предтечи, и я молилась. Я вот просила: «Иоанн, Иоанн, оставь его, верни, помоги, помолись Господу, чтобы вот выжил, чтобы все это закончилось, чтобы закончилась именно болезнь». И поразительно, что он ушел в день рождества Иоанна Предтечи, в такой большой праздник.

Через какое-то время маме моей приснился сон — она увидела литургию, которую возглавлял Иоанн Предтеча, и Андрей следовал за ним в золотых одеждах, он ему прислуживал. Я разговаривала с одним из оптинских батюшек, он мне сказал, что не исключено, когда ты уходишь в день какого-то святого, что этот святой как-то к себе берет, в свою нишу, в зону ответственности. Поэтому Иоанн Предтеча — это сегодня такой очень близкий святой и покровитель, можно сказать, нашей семьи.

К. Лаврентьева

— «Вечер воскресенья» на радио «Вера», дорогие радиослушатели. В этом часе с нами — Нина Миловидова, пиар-директор Больницы святителя Алексия. У микрофона дьякон Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. Нин, ну, такую тяжелую тему мы с вами затронули, но как-то вот и невозможно и не доспросить, как вы в той ситуации вообще смогли выжить.

Н. Миловидова

— Сейчас вот я вспоминаю... Я могу сказать, что самый страшный день в моей жизни — это день, когда я проснулась утром после похорон Андрея одна, и все. Это самый страшный день в моей жизни. Потому что когда мне сообщили, что Андрея больше нет, это, наверное, было шоковое состояние. Потом еще, там, три-четыре дня, когда ты занимаешься вот этими всеми бытовыми вопросами бюрократическими, они отвлекают. Но когда ты человека похоронил, и ты встаешь утром один...

К. Лаврентьева

— Вакуум...

Н. Миловидова

— Да. Пустота, какая-то бездна... И я помню такое состояние темноты, когда я лежала в кровати, у меня не было сил ничего — ни говорить, ни шевелиться, ни отвечать на вопросы. Я просто лежала, и у меня вот из сердца откуда-то шла не молитва, а такие слова: «Иисус»... Вот я просто: «Иисус, Иисус...» Я больше ничего не могла... Ни произнести не могла, ни молиться... Вот это такое состояние пограничное между жизнью и смертью. Я просто звала: «Иисус... Иисус»... И Он приходил. Он приходил, через какое-то время становилось светлее, я могла подняться, я могла как-то позаботиться о своем ребенке маленьком, потому что Андрея не стало, когда нашей Серафиме было два с половиной года. И это тоже поразительно — на сороковой день после ухода Андрея Серафима утром проснулась вся в слезах. Обычно она рассказывает о своих снах — она видела розовых каких-то слонов... А тут она проснулась и плачет. Мама спросила: «Почему ты плачешь?» Она сказала: «Ко мне пришел папа со мной попрощаться». Мама говорит: «Он плакал?» — «Нет, — Серафима сказала, — папа не плачет. Я вот стояла и плакала». И это было на сороковой день после ухода Андрея. То есть она не знала, что мы как-то... Я, конечно, старалась по ее возрасту объяснить, что случилось, что произошло, но слова «попрощаться» двухлетний ребенок точно не знает, и в лексиконе обычно оно не присутствует.

Да, и через какое-то время я просто поняла, что нужно сменить работу, нужно переключиться со своего горя на горе других людей — это может вытянуть, только это. И узнала вот о Службе помощи «Милосердие», о том, что есть замечательный владыка Пантелеймон, который тоже, кстати, потерял матушку 07.07, в день рождества Иоанна Предтечи. И вот меня приняли в эту семью дружную милосердия, и там года два мы занимались тоже помощью людей, которым намного хуже, чем мне. Там у нас были и мамочки беременные, выгнанные на улицу, и люди, потерявшие близких, и бездомные, и дети с ДЦП, и разные категории подопечных, и нужно было думать о том, как их жизнь облегчить и что привнести нового в их жизнь. Это меня немного как-то вытащило и спасло. Ну, и, плюс, конечно, проповеди, беседы владыки Пантелеймона. Ну и, конечно, службы, причастия, храм, Иисус Христос, Который единственный, Кто может протянуть руку и вытянуть из этой беды и бездны, пропасти.

К. Лаврентьева

— Сразу вспоминается — когда у Елизаветы Федоровны убили Сергея Александровича, она, не думая, ушла в дела милосердия, оставила полностью мир и основала Марфо-Мариинскую обитель, в общем, которая цветет, процветает до сих пор, и владыка Пантелеймон напрямую связан с этой обителью. И как-то, когда я его слушаю, у меня очень сильно перекликается с ее жизнью — вот эти все ваши слова, ваша боль, ваша вот эта история, которую историей-то не назовешь, это жизнь... Нин, а вот если сейчас вот нас слушают люди, которые вот-вот, только недавно потеряли супруга или супругу, и они еще не очень знают о Христе, но они слушают нас, потому что, ну, пытаются найти в этом какой-то свет, какое-то утешение... Они, может быть, зацепились сейчас за этот разговор в надежде на то, что вы что-то им скажете. Что бы вы им сказали — вот сейчас, в самые трудные их минуты? Ведь вы, как никто, можете это сделать правильно.

Н. Миловидова

— Во-первых, я могу сказать такую банальную вещь, от которой я пыталась всеми силами отпираться, говорить, что «нет, это не работает, так не бывает». Когда мне люди говорили, что «время лечит», мне казалось, что это какие-то слепые люди, они не теряли близких, они не знают, что это невозможно вылечить. Но я хочу сказать, что через два года после потери, видимо... Через два года после потери невидимые клетки души — они обновляются, и вот это глухое отчаяние — оно сменяется все-таки такой робкой надеждой на встречу. Я могу сказать, что любовь все-таки — это качество Вечности, и оно никуда не уходит, не проходит, не исчезает. Исчезает вот эта глухая боль и тоска. А любовь — она остается, и она даже становится крепче и сильнее. И ты живешь с ощущением, что произойдет это свидание в Вечности, в другом, я не знаю, теле, на другой планете, как угодно, но это свидание произойдет. Наша задача здесь — отмолить человека, сделать его путь там, наверху как-то более цельным, чистым...

К. Лаврентьева

— И через это как-то самим исцеляться.

Н. Миловидова

— И, конечно, да, через это исцелиться самим. И было много таких подсказок, что смерти нет. Это были подсказки еще во время съемок фильма, когда мы с Андреем делали фильм «На пороге Вечности. Код доступа». Подсказки были вот за эти два года — их было очень много, о том, что смерти нет...

Дьякон И. Цуканов

— Нина, а вот не было ли у вас такой ну как бы трудности, когда вы занялись делами милосердия... Вы же, в общем, совершенно поменяли свой, ну, образ не то, что жизни, а вот...

К. Лаврентьева

— Жизни тоже, да.

Дьякон И. Цуканов

— Ну, и жизни, но и то, чем вы вообще занимались. Потому что у вас была, ну, как бы такая вот творческая всегда профессия — вы были журналистом, тележурналистом, вы снимали фильмы, вы были, в общем-то, таким вполне светским человеком. Здесь — ну совсем другое. Здесь действительно ты окунаешься в какое-то служение. Все-таки это совсем другой образ жизни. Вот не было ощущение, что как бы вы не в своей тарелке, что ли, оказались? Или это для вас уже было более органично в этот момент, чем, наоборот, предыдущая жизнь?

Н. Миловидова

— Ну, сначала, конечно, это такая была новая какая-то сфера, и требовалось вообще понять, что к чему, как работают духовные законы здесь. И ты, вроде, делаешь кому-то хорошо, а получаешь какой-то такой результат, откуда ни возьмись прилетевший на тебя. И ты понимаешь: может быть, ты что-то не то сделал, может быть, неправильно поступил... Потому что каждое благое начинание — оно, как правило, сопровождается какими-то такими тяжелыми искушениями, и я с этим тоже сталкивалась неоднократно.
А потом в православной Службе милосердия я познакомилась с замечательной Марией Львовой-Беловой. Это человек с большим добрым сердцем, которая создала в Пензе «Квартал Луи», такой замечательный проект, где молодые ребята с инвалидностью могут жить полноценной жизнью, работать, учиться, выходить замуж, причащаться, исповедоваться. Это такой городок, где есть инклюзивный отель, где есть инклюзивный ресторан. И Мария в 37 лет стала самым молодым сенатором в Совете Федерации. И я пошла работать к ней. И целый год мы с Марией проработали в Совете Федерации. Я была помощником сенатора, и главное направление нашей деятельности было — социальная политика и улучшение качества жизни молодых ребят с инвалидностью. И я ей очень благодарна за этот опыт. Но в какой-то момент мне захотелось быть волонтером в паллиативном отделении, быть ближе с теми людьми, кому тяжело. И я окончила... При Больнице святителя Алексия есть учебный центр, где учат помощников... где учат больничному делу, и вот конкретно я закончила курсы помощников больничных капелланов. Потому что мне хотелось как-то свой опыт потери применять в больнице, в служении. Мне хотелось помогать тем, кому тяжело, кто на грани — родственникам пациентов. И, окончив этот курс, вот я там познакомилась с Алексеем Юрьевичем Заровым, главным врачом Больницы святителя Алексия. И в какой-то момент, когда хотела стать волонтером в паллиативном отделении больницы, вот он позвал меня поработать в сфере пиара. А пиар больнице, конечно же, нужен, потому что более века больница существует на средства благотворителей — частично на средства благотворителей, и они нам нужны, потому что проектов очень много разных. В частности, например, есть какие-то задачи, которые нужно быстро решать, с помощью меценатов, благотворителей. Сейчас больница развивает свои филиалы по разным регионам России. Уже в четырех регионах есть наше присутствие. Где-то идет ремонт помещений, где будут размещаться паллиативные отделения. Где-то — вот, например, в Шуе (Ивановская область), уже все работает. В Переславле-Залесском нам передали здание, где оперировал святитель Лука семь лет, и сейчас оно возрождается, и там будет тоже паллиативное отделение. Поэтому здесь на первом этапе нужны благотворительные средства. Ну, и вообще пиар больнице нужен, чтобы о ней знали, что есть такая церковная — единственная — больница в стране, которая помогает всем, вне зависимости от вероисповедания, от статуса, от прописки, от наличия денег, документов и так далее.

К. Лаврентьева

— Это действительно колоссально важно. «Вечер воскресенья» на радио «Вера», дорогие радиослушатели. Напоминаем вам, что у нас в гостях Нина Миловидова — пиар-директор Больницы святителя Алексия. У микрофона дьякон Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. Мы вернемся через несколько секунд.

Дьякон И. Цуканов

— Добрый вечер еще раз, дорогие друзья! Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Напоминаю, что сегодня у нас и у вас в гостях Нина Миловидова — пиар-директор Больницы святителя Алексия. У микрофона моя коллега Кира Лаврентьева, меня зовут дьякон Игорь Цуканов. Нина, вот вы начали в прошлом получасе рассказывать про свой приход как раз в Больницу святителя Алексия. И вот я тоже имел такую радость — около года или, может быть, полутора лет туда ходить как такой вот тоже помощник, наверное, больничного священника, разговаривать с людьми, которые там лежали. Меня тоже поразило то, о чем вы как раз упомянули, — что я-то ожидал, что православная больница при Московской патриархии — конечно, там лежат только священники, батюшки, матушки, и в ответ на что угодно ты можешь услышать только «Спаси Господи» и такое...

(Смеются.)

К. Лаврентьева

— «В ответ на что угодно» — это такое очень точное замечание. (Смеется.)

Дьякон И. Цуканов

— Но оказалось, что люди-то там лежат самые разные, и даже мусульмане там лежат, и люди, ну, честно говоря, и равнодушные к вопросам веры. И вот этот разговор... ну даже просто не всегда разговор, а людям часто просто самим хочется что-то рассказать, им нужно, что бы их кто-то послушал. Для меня это был такой важный опыт. Мне интересно у вас спросить: вот еще сделав шаг назад, когда вы туда пришли волонтером, в паллиативное отделение, все-таки что было важно для вас? Я понимаю, что вам хотелось как-то применить тот опыт, если это можно назвать опытом, такой вот опыт горевания, который у вас был в связи с уходом вашего супруга Андрея, опыт — ну как-то помочь людям, которые там лежат, помочь родственникам. Но были ли какие-то, скажем, сложности тоже, какие-то вот такие задачи, которые вы сами для себя ставили? Вот научиться тому-то, понять то-то, разобраться вот в чем-то... Что для вас было важно? Чему вы хотели научиться там?

Н. Миловидова

— Я хотела научиться молчать. Я хотела научиться быть рядом — просто быть с человеком, которому тяжело. Искренне быть. Не быть так, что ты сидишь, держишь за руку, а мысли где-то у тебя витают или просматривают какую-то там, да, очередную серию «Семнадцати мгновений весны», а быть здесь и сейчас, поддержать всей своей душой, всем своим сердцем, всем своим существом этого человека. Потому что «там, где двое соберутся Во Имя Мое», известная фраза из Евангелия... Потому что ну просто предстоять перед Богом вдвоем... Быть. Я училась быть. И мне казалось, что паллиативное отделение — это что-то такое страшное, грустное, мрачное, тяжелое по энергетике. Абсолютно нет. По крайней мере, в Больнице святителя Алексия — это любовь. Все коридоры, все палаты — все пропитано любовью. Там нет страха, там нет страха смерти. Потому что пациенты получают двойную поддержку — не только медицинскую, но и духовную. Там регулярно бывают батюшки, там сестры милосердия в платах, там атмосфера радости.

И когда уже я начала работать там как пиар-директор, мы стали приглашать разных артистов, звезд, чтобы они тоже немного поддержали наших пациентов и как-то их, может быть, перенастроили. Потому что мы в основном зовем таких воцерковленных медийных... воцерковленных артистов, воцерковленных звезд.

К. Лаврентьева

— Ну вот из последних ярких впечатлений что бы вы могли рассказать?

Н. Миловидова

— Да, совсем недавно к нам на костер приходил космонавт Сергей Рыжиков, который только-только вернулся с МКС. Он прошел реабилитацию и посетил наших паллиативных пациентов. У нас такая есть добрая традиция — мы во дворе больницы жжем костер, приглашаем врачей, пациентов. И это такие уютные, теплые вечера. Вот на один из таких вечеров пришел Сергей Рыжиков, который полгода находился в космосе, он отвечал на вопросы пациентов, как он спит, как он ест, как ему удалось взять мощи Серафима Саровского в космос, Евангелие. Но этому предшествовал такой интересный момент. 27 января, в день равноапостольной Нины (я тогда еще работала в Совете Федерации) я пришла на работу, и раздался звонок. Телефон определил неизвестный номер, но высветилась информация, что это США, Хьюстон. Я взяла трубку и услышала такой текст — это говорил не робот, говорил какой-то знакомый голос, но не очень узнаваемый: «Дорогая Нина, экипаж космического корабля „Союз-17“, позывной „Фавор“, поздравляет вас с Днем равноапостольной Нины! Желаем вам приятного полета по жизни» и так далее. Я думала, меня кто-то разыгрывает, потому что я действительно люблю все, что связано с космосом, со звездами, с планетами. Но кто — вопрос все-таки? Номер американский высветился. Все друзья, которые живут там, они с акцентом говорят. И я так на минуту «зависла». А через минуту вдруг вспомнила, что мне мама периодически рассказывает, что Сергей Рыжиков, с которым я встречалась, брала интервью у него для газеты, он отправился в такой космический полет, и его периодически показывают. Причем, он в этом космическом полете вышел в открытый космос, это была его мечта, семь часов пробыл в открытом космосе, он там устранял какую-то неполадку. И я задала вопрос: «Сергей, это вы?» Он говорит: «Ну кто еще может тебя поздравлять с МКС?» (Смеется.) И тут я чуть-чуть не лишилась чувств и не потеряла сознание, потому что представить себе это невозможно — ты говоришь с человеком, который находится не в Орловской области, не в Америке, а за пределами этого Земного шара, он там, вне этой планеты. (Смеется.) И восторгу, конечно, не было предела. Четыре минуты мы поговорили с Сергеем Рыжиковым и договорились о том, что он позвонит паллиативным пациентам в Больницу святителя Алексия. Я в тот момент уже как-то волонтерила в больнице и была знакома с Алексеем Юрьевичем. И мы выбрали двух пациентов, которые действительно нуждались в поддержке. Это был такой молодой Володя, ему было 25 лет, и Олег Смирнов — поэт, замечательный человек. И Сергей позвонил из космоса, поддержал этих ребят, пожелал им... какие-то добрые слова сказал. И, к сожалению, Володя не дождался его возвращения из космоса, он ушел. А вот Олег Смирнов дождался.

Через какое-то время Сергей Рыжиков вернулся в Москву, на Землю...

Дьякон И. Цуканов

— На Землю.

К. Лаврентьева

— На нашу грешную Землю. (Смеется.)

Н. Миловидова

— И приехал, да, к нам в больницу, и рассказывал уже о полете, о том, чем там питаются, что едят...

К. Лаврентьева

— Удивительно. Огромное спасибо Сергею Рыжикову и вообще всем добрым людям, которые вот таким образом помогают и оказывают внимание нуждающимся.

Дьякон И. Цуканов

— У меня такой вопрос возникает. Вот все-таки больница — это очень профессиональное такое сообщество людей, и мне кажется (ну, я так предполагаю), что, может быть, когда к ним приходит человек, который занимается связями с общественностью, чего у них, как я предполагаю, никогда раньше не было, для них это что-то не очень понятное. Вот насколько вы почувствовали себя «своей» как бы в этом коллективе? Насколько вас приняли, насколько коллектив врачей понимает, чем вы занимаетесь? Вам же нужно с ними тоже как-то устанавливать контакт, да? Мы с вами перед эфиром немножко поговорили, вы рассказали, что в ноябре должен состояться матч между одной из наших известных футбольных команд и коллективом как раз врачей Больницы святителя Алексия. Ну, для того, чтобы в принципе организовать такое мероприятие, нужно достаточно хорошо уже познакомиться и как-то войти в доверие, что называется, к врачам. Вот как вам это удалось? И сколько времени это заняло? Были ли какие-то сложности здесь?

Н. Миловидова

— Пиар в больнице, конечно же, был и до меня, потому что писались релизы, организовывались какие-то важные встречи, освещались конференции. Может быть, не было каких-то таких больших пиар-событий важных, которые могут принести какую-то пользу пациентам и паллиативным отделениям в качестве и такой духовной поддержки, и денежной даже поддержки. Например, вот сейчас мы организуем такой матч — «Спартак» против команды врачей. Причем, это звезды «Спартака», там братья Бесчастных будут играть, Романцев, Ярцев, Онопко — это такие вот личности, легенды «Спартака». Они выйдут на одном поле с нашими врачами, госпитальерами. У нас команда называется «Госпитальеры». И 13 ноября состоится благотворительный матч в поддержку паллиативных отделений Больницы святителя Алексия. Мы там за пожертвования буедм продавать билеты и освещать это в СМИ широко, потому что команда у нас сильная, достойная, но если вдруг мы почувствуем, что проигрываем — возможно, привлечем на свою сторону во втором тайме кого-то из «Спартака».

Потом, мы сейчас большое внимание уделяем такой духовной жизни и врачей, ну, и сотрудников Больницы святителя Алексия, и пациентов. У нас, помимо литургий, для них есть встречи с разными священниками, которые в течение 45 минут, в рабочее время отвечают на вопросы, интересующие врачей, сложные какие-то вопросы. Мы разбираем Евангелие.

Есть у нас паломнические туры. Вот мы сейчас открыли такой сезон паломнических туров, съездили недавно в Серафимо-Знаменский скит с врачами.

Помимо такой духовной жизни, у нас есть культурная жизнь в больнице. Например, в ближайшее время мы отправимся в планетарий — все сотрудники больницы в планетарий. Закроется Большой Звездный зал, и мы будем путешествовать там по галактикам, по звездам вместе с врачами, чтобы была такая, может быть, смена обстановки и какое-то отвлечение от вот этих будней. В театры мы также ходим, к нам приходят артисты — вот буквально на днях придут «Виртуозы Москвы», которые будут давать благотворительный концерт.

Поэтому... Да, мы запустили ряд...

К. Лаврентьева

— А этим всем вы занимаетесь?

Н. Миловидова

— Ну, у нас есть команда...

К. Лаврентьева

— Ведь, по сути-то дела, гостями, концертами, мероприятиями — это ведь ваша работа?

Н. Миловидова

— Ну, отчасти моя, да. Но у нас есть небольшая команда, и мы вот все вместе дружно планируем эти встречи, встречаемся.

К. Лаврентьева

— А к вам как-то можно присоединиться в качестве волонтера, например?

Н. Миловидова

— Конечно!

К. Лаврентьева

— Вам нужны волонтеры?

Н. Миловидова

— Конечно, нам нужны волонтеры. Причем, волонтеры нужны в разных направлениях. Например, если взять нашу пиар-деятельность, нам регулярно требуются фотографы, операторы, монтажеры. Мы привлекаем как раз вот для этого волонтеров. Потом, нам нужны волонтеры и в больничном деле. И у нас работает такой учебный центр, который готовит младших медицинских сестер по уходу за тяжелобольными людьми. Это абсолютно бесплатные курсы — любой желающий может их закончить и потом применить себя в больничном деле.

Волонтеры нужны в разных абсолютно...

К. Лаврентьева

— Что-то отвезти-привезти, что-то кому-то помочь... В общем, вот такое вот, на подхвате, в общем.

Н. Миловидова

— Да. То есть, волонтеры самые разные — они нам нужны, мы им рады, и любой помощи, любой поддержке мы всегда очень-очень радуемся.

К. Лаврентьева

— Я просто почему спросила? Ведь очень часто, когда человек находится в собственном глубоком кризисном состоянии, он не в силах кому-то еще помочь. Он думает, что... Ну, и вообще просто, в принципе, сейчас так называемая популярная психология говорит, что если тебе нечего дать, ты, в общем, ничего дать и не можешь — тебе нужно сначала восполнить свой ресурс, а потом уже, значит, пойти и давать. Но святые отцы-то — они, в принципе, по-другому учат. Они говорят, что, помогая другому, ты восполняешь свой ресурс. Мне кажется, это как раз ваш случай, когда вы, совершенно опустошенная, пошли в эту деятельность — и как-то по крупицам, по кусочкам себя восстановили с Божьей помощью. Вот что бы вы могли сказать об этом именно со стороны собственного опыта? Есть ли люди, которым действительно не нужно идти помогать?

Н. Миловидова

— Таких людей нет, я могу сказать однозначно. Если нет сил, если кажется, что нет ресурса, нужно обратиться к Господу просто за помощью, чтобы Он заполнил эти душевные подвалы любовью, благодатью, силами, и Он заполняет. Ты идешь, делишься — и прибывает. Не нужно это хранить, консервировать в себе и думать, что когда-то это восполнится, а может быть, не восполнится. Даже, по-моему, у буддистов есть такое понятие — о том, что если ты хочешь быть счастливым, притворись счастливым, если ты хочешь быть здоровым — притворись здоровым, и через какое-то время будешь здоровым.

К. Лаврентьева

— (Смеется.) А как святые отцы говорят: «Если в тебе нет любви, начни делать дела любви, и тогда Господь наполнит твое сердце любовью»?

Н. Миловидова

— Да-да-да. И я на своем опыте абсолютно убедилась, что когда ты отдаешь, оно прибывает, и прибывает сполна. И не стоит бояться, жалеть себя, сочувствовать себе — «вот я сейчас посижу, наполнюсь какой-то энергией»... Не наполнишься. Иди, отдавай — и прибудет. И Бог с тобой пребудет, и силы к тебе придут. И нельзя жалеть то, что, по сути, не твое. Мы все как проводники Божественной любви, и наша задача — отдавать. Твое — только то, что ты отдал.

Дьякон И. Цуканов

— «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Напоминаю, дорогие друзья, что сегодня у нас в гостях Нина Миловидова, пиар-директор Больницы святителя Алексия. Нина, вот хотелось мне спросить: ваш такой богатый опыт путешествий, жизни в разных странах, встреч с разными людьми — ведь это все равно было не просто так, да? То есть, никогда нельзя сказать, что «какая-то часть моей прошлой жизни зачеркивается, и вот все, я абсолютно с белого листа, с чистого все начинаю». Все равно нам все как-то пригождается, что было в нашей жизни. Вот как вам кажется, чем вам пригодился тот период вашей жизни, что он вам дал?

Н. Миловидова

— Мне кажется, в первую очередь, я как-то стала лучше понимать людей. То есть, вот встречи с индейцами, встречи с какими-то северными народами — инуитами, алеутами...

Дьякон И. Цуканов

— А вы и там бывали?

Н. Миловидова

— Да, мы бывали на Аляске, мы снимали там тоже такой большой проект. Встречи с людьми — с костариканцами, самыми счастливыми людьми в мире, как...

Дьякон И. Цуканов

— Они оказались самыми счастливыми, кстати?

Н. Миловидова

— Ну, на мой взгляд, да, потому что их по-другому называют «тики» — «тики» это от суффикса «тико» и «тика». Они все-все называют в уменьшительно-ласкательной форме, то есть, там, «водичка», «телефончик», «микрофончик», и у них такой специфический испанский. И вот этот суффикс «тики», «тико» — он дал название целой национальности. То есть, там мужчины — тико, тикийцы, женщины — тика. И все это, конечно, дает такое... это такой богатейший опыт. Это, может быть, знание людей, знание психологии людей, даже знание верований тех же индейцев — я понимаю, что сегодня оно мне пригождается в больничной жизни. Почему? Например, у индейцев есть такая традиция лечения — если что-то заболевает, человек идет к шаману. Шаман отправляет в лес, говорит раскопать яму, сесть возле этой ямы и сбросить туда обиду, гнев, раздражение, ненависть и закопать это все. А потом приходить к нему на лечение. Потому что у них напрямую дух и тело взаимосвязаны. И любая болезнь — она рождается из духа. Я думаю, что православие не противоречит тоже этой идее, потому что много примеров тому, когда ты копишь в себе обиды, злость, ненависть...

Дьякон И. Цуканов

— Она изнутри грызет.

Н. Миловидова

— Да, это на каком-то потом клеточном уровне вырастает в какое-то заболевание. Поэтому это все очень большой опыт, с которым ты идешь дальше по жизни. И главное — просто в правильном направлении идти, и чтобы вектор был задан правильный.

Дьякон И. Цуканов

— А вот интересно — вы сейчас занимаетесь связями с общественностью, вы организуете все эти мероприятия, о чем вы рассказывали. А вы при этом продолжаете волонтерить, или уже сейчас нет времени?

Н. Миловидова

— Сейчас уже, к сожалению, волонтерить времени нет. Но мы как-то... Не знаю, как вам ответить... (Смеется.) Ну просто «нет времени», нет... Тут просто, наверное, надо сказать, что времени сейчас не хватает ни на что, потому что очень много направлений и очень много работы, связанной и с филиалами, и с пиаром самой больницы, с пиаром филиалов, с пиаром и организацией каких-то внутренних мероприятий больницы...

Дьякон И. Цуканов

— ...что очень хорошо. Когда нет времени, это, вообще-то, хорошо.

Н. Миловидова

— Плюс, мы там придумали такую программку для соцсетей — «Врачи говорят». У нас врачи еженедельно рассказывают о каких-то заболеваниях, о том, как их можно избежать — с такой «человеческой» точки зрения, то есть, без научных слов, без сложных определений. И мы так помогаем людям тоже стать более здоровыми.

К. Лаврентьева

— Так интересно! Я даже не знала вот этого всего. Очень интересно. Огромное вам спасибо за ваш труд! Что вам дает сейчас самый большой ресурс?

Н. Миловидова

— Самый большой ресурс — это паллиативное отделение, как ни странно.

К. Лаврентьева

— Как ни странно.

Н. Миловидова

— Когда на душе, да, бывает мрачно и холодно, ты просто проходишься по коридорам паллиативных отделений, и они тебя наполняют, они дают тебе жизнь и дополнительный ресурс. Потому что, ну, с одной стороны, ты осознаешь, что сегодняшние какие-то твои трудности, сложности — это ничто по сравнению с этой Вечностью, перед которой стоят другие люди. Плюс, ты видишь сестер милосердия, которые все свое сердце отдают здесь и сейчас, не жалея себя, тем, кто в беде, тем, кто болен. И вообще в больнице такая особая энергетика... Я бегу на работу, я честно скажу, я бегу! Впервые, может быть, за много лет я еду туда с большим удовольствием. И мне хочется побыстрее проснуться и начать этот нескончаемый список дел переделывать, потому что ты понимаешь, что это приносит радость и врачам, и пациентам, и, в первую очередь, конечно, это такое служение ближнему, поэтому от этого ты наполняешься и силами, и энергией дополнительной.

Дьякон И. Цуканов

— Нина, ну вы, помимо того, что пиар-директор больницы, вы еще мама, и хочется спросить, откуда у вас находится время и силы, да...

К. Лаврентьева

— Силы.

Дьякон И. Цуканов

— Вы, конечно, заканчивали, по-моему, Педагогический университет, да? То есть, вы по образованию даже педагог. Но хватает ли у вас просто времени и сил на дочку, на то, чтобы как-то и ей уделять тоже время? Потому что больница — это такое место, где можно, конечно, с утра до ночи проводить все время, это понятно.

Н. Миловидова

— Ну, с дочкой я стараюсь проводить время с такой большой пользой. То есть, если у меня есть полчаса, я стараюсь их наполнить максимально любовью, рассказами, каким-то таким теплом. Можно и 24 часа бы то есть рядом с ребенком, но вот не отдать даже частичку, там, себя. А можно за эти полчаса... Я по ней очень скучаю — всегда, везде. И когда я ее вижу, я ее, там, обнимаю, и все, что есть в моем сердце, я просто прислоняюсь сердцем к сердцу (так индейцы, кстати, делают) и передаю ей все, что там в нем накопилось за день. А там и любовь, там и какие-то, может быть, сложности. Она это все чувствует, она понимает, она поддерживает... И она в больницу приходит!

Дьякон И. Цуканов

— Вот я хотел спросить, берете ли вы ее с собой, да.

Н. Миловидова

— Да-да, она приходит. Она вот недавно была со мной в паломнической поездке в скит, она бывает просто на каких-то концертах, мероприятиях. Конечно, куда вот позволяет ее возраст, она везде ходит и тоже приобщается вот к такой жизни. Мне очень хочется, чтобы она видела и боль, и страдание. И когда Андрея не стало, я много разговаривала с психологами, с детскими психологами (потому что мне было важно донести до нее правильно информацию о том, что папы больше нет).

Дьякон И. Цуканов

— Нет с вами, здесь. Так-то...

Н. Миловидова

— Да, да-да.

К. Лаврентьева

— Но тем не менее. Тем не менее.

Дьякон И. Цуканов

— Мы же сказали, что смерти нет.

Н. Миловидова

— Да. Для ребенка все-таки...

К. Лаврентьева

— ...его нет здесь, да.

Н. Миловидова

— Да-да-да, его нет здесь. Ну, разные там были версии — кто-то говорил, нужно сказать, что в командировку папа уехал; кто-то сказал, что на звездочку улетел, еще куда-то... Мне один человек, очень важный в моей жизни, сказал: «Никогда не обманывай, никогда не лги, особенно ребенку. Она все чувствует полнее, чем ты, больше, чем ты». И да, мы с ней сели спокойно, и я ей рассказала о том, что папа ушел к Богу, он ушел молиться за нас, он при этом всегда с нами. Он все чувствует и все видит. Нужно стараться, нужно молить Бога, чтобы у него там все было хорошо. И мы съездили после этого на кладбище. И она понимает, что вот это его новый дом, что он с нами, он дает силу, он поддерживает. И чувствуется, ощущается эта поддержка. И она тоже ее чувствует. Правда, сейчас стала уже просить земного папу. Она говорит: «Небесный папа у нас есть, сейчас нужен земной папа», на что я ей сказала: «Молись, проси». (Смеется.)

К. Лаврентьева

— Лев Толстой сказал, что дети все прощают родителям, совершенно все, кроме обмана — сознательного, целенаправленного обмана. И я так это запомнила, на самом деле.

Дьякон И. Цуканов

— Нет, это так и есть.

К. Лаврентьева

— Так и есть. И мы вас благодарим, Нина, от всей души, вот от всей души — за всю вашу искренность и за эту теплоту, которую вы создали в нашей студии. И я совершенно убеждена, что наши радиослушатели эту теплоту, радость надежду тоже ощутили вот в этом часе, во время нашего разговора, и она останется с ними много позже после него. Огромное спасибо! Дорогие радиослушатели, это был «Вечер воскресенья» на радио «Вера», и у нас в гостях была замечательная Нина Миловидова, пиар-директор Больницы святителя Алексия. У микрофона был мой коллега Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. До свидания!

Н. Миловидова

— Спасибо большое! Очень ждем в нашей больнице и в качестве волонтеров, и в качестве гостей, и в качестве радиоведущих.

К. Лаврентьева

— Спасибо огромное! До свидания!

Дьякон И. Цуканов

— Спасибо большое! Всего доброго! До свиданья!

Н. Миловидова

— До свиданья!