«Христианин в современном обществе». Мария Хамосова

У нас в гостях была основатель проекта «Доброчат» Мария Хамосова.

Мы говорили с нашей гостьей о её пути к вере и крещению, при том, что родилась она в Бурятии в роду шаманов, и о том, как родные восприняли неожиданный для всех её выбор. Также Мария поделилась, как и для чего она создала свой благотворительный проект, кто может обратиться за помощью, и каким образом каждый желающий может его поддержать.

Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева

---

Диакон Игорь Цуканов:

— Добрый вечер, дорогие друзья. Это «Вечер Воскресенья» на радио «Вера». У микрофона диакон Игорь Цуканов. И как обычно в это время мы разговариваем с нашими гостями о том, как человеку найти себя в церкви, как человек может делать христианские дела, заниматься доброделанием, может быть, не становясь каким-то служащим при храме. Потому что очень много разных способов сделать что-то доброе, и не служа в церкви. Мы это с вами прекрасно понимаем. И наша сегодняшняя гостья тому очень яркий пример. Я очень рад представить, друзья, вам всем Марию Хамосову, основателя, организатора проекта «Доброчат», волонтерский, благотворительный проект, который начался при одном из московских храмов пять лет назад, вот совсем недавно этот проект отмечал пятилетие, с тех пор он сильно расширился. Сейчас он распространяется уже гораздо больше чем на один приход. Так ведь, Мария, добрый вечер?

Мария Хамосова:

— Добрый вечер. Всем здравствуйте.

Диакон Игорь Цуканов:

— Расскажите, пожалуйста в двух словах, что это за проект и как он начался и как вообще вам пришла идея этим заняться?

Мария Хамосова:

Проект называется у нас «Доброчат», физически он начался созданием чата в Телеграме, так и называется «Доброчат». 27 февраля 2017 года он был создан как таковой, физически. А история создания проекта, я думаю, началась давно, когда мне был 21 год, когда я впервые столкнулась с организацией мероприятия для детей из детского дома. Это было в городе Улан-Удэ. Я тогда работала рекламщиком в одной компании, где были торговые центры. И я тогда впервые столкнулась с таким понятием, что есть дети в семьях, а есть дети, у которых нет родителей. Мне было тогда двадцать один год, и думаю, надо же, вроде бы я слышала, знаю, что бывают детские дома. А когда ты организовываешь праздник для них... Кто? Физически я и мой начальник отдела, он был дедом Морозом, мы делали небольшую елку в торговом центре. Я думаю, что впервые прикосновение к такому делу зародилось именно тогда, это было шестнадцать лет назад. До «Доброчата». Только в 2017-м такая идея реализовалась. Но все равно попытки были, они всегда жили во мне. То есть было такое желание, потребность что-то сделать для детей и как-то их... Я написала, помню, такое желание в 2011 году, создать свой благотворительный фонд «Надежда», который бы давал надежду детям, людям, что есть прекрасное, есть что-то доброе.

Диакон Игорь Цуканов:

— Есть на что надеяться, есть на кого надеяться.

Мария Хамосова:

— Что мир не так ужасен, все равно находятся добрые люди, добрые сердца, которые дарят надежду.

Диакон Игорь Цуканов:

— То есть толчок этому проекту был дан, еще когда вы вообще занимались...

Мария Хамосова:

— Рекламщиком.

Диакон Игорь Цуканов:

— Совершенно светским делом, просто случайным, как бы случайным образом, соприкоснулись с этим детским горем.

Мария Хамосова:

— Мне понравилась сама идея. Когда мы организовывали мероприятия, это был 2007-2008 год, и мне понравилась идея, когда компания в рамках своей благотворительной программы, напомню, это город Улан-Удэ, это Сибирь.

Диакон Игорь Цуканов:

— Восточная.

Мария Хамосова:

— Восточная Сибирь, нет там особо каких-то ярких фондов федеральных, это было все на местном уровне. И вот у компании был под опекой детский дом, дом малютки, там детки до трех лет. И организовывая мероприятие, то есть привлекая туда сотрудников, своими ресурсами, мы брали списки детей, брали списки нужд. И наша компания закупала. Я как организатор праздника, я организовывала, моя задача была физически сделать праздник своими силами. От этой идеи выигрывали все. Выигрывала и компания, выигрывали дети, потому что для них это действительно праздник. И я еще это освещала, приглашала СМИ, журналистов. У нас тогда не было Инстаграма (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), были обычные газеты, и были телеканалы. Но мы из этого делали очень хороший сюжет, и тем самым поднимали лояльность компании. Да, открыто об этом говорили. И вот собственно та идея, в нашем «Доброчате» много компаний, которые дол сих пор участвуют и реализуют это.

Диакон Игорь Цуканов:

— Но ведь сейчас «Доброчат» это далеко не только помощь детям. Это помощь и семьям, в каких-то сложных ситуациях оказавшимся, многодетным в том числе. Сегодняшний день вашего проекта как выглядит?

Мария Хамосова:

— Сейчас у нас реализуются разные проекты. Я всегда говорю, помните, Игорь, ну как вы живете пять лет. Сначала да, сначала появились дети, у нас есть особенные дети, пришел ребенок онкобольной, серьезный был вопрос. И как жизнь меняется, то же самое, мы занимались конкретными семьями, у нас были благотворительные ярмарки, благотворительные аукционы были, а потом жизнь меняется, появились семьи, стали обращаться люди из нашего района.

Диакон Игорь Цуканов:

— А начиналось это с Солнцево? Или...

Мария Хамосова:

— Начиналось это в Переделкино Ближнее. Тогда еще не было метро Рассказовки. Начиналось оттуда, и потом пришли ребята из храма. Было знакомство с Ваней Буян, это наш основатель проекта своего «Любовь спасет мир», православного сообщества. Он нас, можно сказать, притянул или позвал в храм. Храм Игоря Черниговского, он тогда там служил. Мы стали делать там праздники. То есть мы делали уже церковно-приходские праздник с 2018 года. Соответственно у нас появилось такое направление — церковное. Семейные праздники — отсюда пошли семьи. Потом случился ковид, это опять жизнь. Через три года случился ковид, и что делать. Ну а кто лучше всех делает, скажем так, тот проект, который все умеет делать своими силами. У нас нет какого-то фонда своего. У нас тогда служил Федор Лукьянов, может, вы его знаете, сейчас оно очень известный.

Диакон Игорь Цуканов:

— Отец Федор, он очень известный.

Мария Хамосова:

— Да, отец Федор. Он у нас тогда служил на приходе. Он нас собирал, и мы сделали впервые совместную акцию благотворительную. То есть все было закрыто, люди были закрыты, но эта потребность помогать и что-то сделать такое хорошее, доброе у людей было, и мы эту потребность реализовали. То есть люди приходили в храм, он был закрыт, но когда открылся, люди приходили, и мы собирали помощь семьям. К нам тогда было обращений, мы считали, сколько семей, ну больше четырехсот семей, это Московская область, это Москва, это Калужская область. И к нам обратился наш центр, который называется Рождественский социальный центр. Он относится к Козельской епархии. Там была очень сложная ситуация и с богадельнями, и с монастырями. И мы получается, собирали в Москве и поехали в Калужскую область. Для нас это было тоже новое. Нам выписывали пропуска, мы тратили свои семейные пропуска из Москвы, нам делали разрешения.

Диакон Игорь Цуканов:

— Ну да, это же было время, когда невозможно было спокойно перемещаться.

Мария Хамосова:

— Мы выезжали везде. В ковид я сидела два дня дома. Мы выезжали в Долгопрудный, мы помогали там ветеранам. Мы научились вдохновлять, и люди знали, кому можно доверять, и они, кто мог чем. Не могли передавать физически, что мы делали? Они оставляли свои пакеты около своей двери или около подъезда спускали. Потому что люди даже боялись спускать, помните, да, первую волну? И мы с нашими волонтером Никитой, у нас есть такая фотография, когда все стоит, и наш знаменитый костюм тигра... Мы ходим, собираем, такие волшебники. Дети же смотрят в окошко, никто не ходит, а ходим мы, какие-то пакеты собираем.

Диакон Игорь Цуканов:

— А что за костюм тигра, я не очень понял?

Мария Хамосова:

— Это у нас такой костюм, мы наряжаемся в костюмы, как аниматоры.

Диакон Игорь Цуканов:

— Ага.

Мария Хамосова:

— Аниматорский костюм, Кигуруми, если не ошибаюсь. Легкий вариант. И нам весело, с точки зрения, что мир остановился вроде бы, но ты все равно это делаешь.

Диакон Игорь Цуканов:

— Запускаешь его заново.

Мария Хамосова:

— И ты запускаешь, да. Ты делаешь свой вектор, вне зависимости, что случается, ты все равно при деле. Люди когда видят, что мы идем с пакетами, мы составляли маршрут, у кого что забрать, они тоже вдохновлялись, что дома сидим, нам тяжело, но мы поделились. Помните, когда сметали все с полок, пятьдесят пачек, ну, мне реально показывали свои запасы, говорят: слушай, Маша, мы погорячились двадцать пачек взяли макарон для двоих.

Диакон Игорь Цуканов:

— Часть отдадим.

Мария Хамосова:

— Давай-ка мы десять для ветеранов отдадим. И это участие личное сильно вдохновило в ковид. И для нас открыло новые направления — помощь семьям, формирование продуктовых наборов.

Диакон Игорь Цуканов:

— Сейчас у нас новая реальность, выражается в том числе в том, что ограничения в интернете, сейчас ожидаем, что могут закрыться какие-то соцсети. Это вас сильно ограничит в масштабах работе в плане помощи, в плане просто донесения информации о себе людям?

Мария Хамосова:

— Да, конечно, это и нас тоже это коснулось, все-таки это масштабное явление, и ту помощь, которую мы ожидали и ожидаем от другой аудитории, ее стало гораздо меньше.

Диакон Игорь Цуканов:

— Уже сейчас?

Мария Хамосова:

— Да, конечно. Но я создала Телеграм канал. Там правда шестьдесят человек, по сравнению с тем, что четыре тысячи в «Доброчате». Эти шестьдесят человек стараются.

Диакон Игорь Цуканов:

— Работают за четыре тысячи.

Мария Хамосова:

— Вместо этой большой армии. Я этот канал создала полтора года назад. К сожалению, я сейчас думаю, просто времени и сил не хватило, чтоб еще вести канал. Я его никому не отдала, забрала к себе, и он по факту сейчас только начинает. Я же не только про то, как Инстаграм (деятельность организации запрещена в Российской Федерации). Инстаграм (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) это та площадка, которая для старта была. У нас развиты другие каналы. Во-первых, это общество, там есть предприниматели, есть люди, кто имеет свой штат, свой круг знакомств. Я-то про это, про то, что налаживать связи и выстраивать именно долгосрочные отношения. И тот бизнес в том числе нам помогает. Сейчас все понимают, что соцсети не работают, эти маленькие пожертвования, которые многие блогеры делают, по рублю, по пятнадцать некоторые перечисляют, это совершенно другой поток людей. Сейчас нас поддерживают предприниматели, которые к сожалению сами вынуждены спасаться. Но тем не менее, то наше, как брат-сестра и дружественные отношения, при любом раскладе они знают, что есть «Доброчат», и я своей частью, которая есть, поделюсь. Это огромная, на прошлых выходных мы ездили, я смотрю, что тот поток, который прекратился от обычных людей, у меня закрыли предприниматели, там за три заказа. Но опять эти предприниматели не сразу пришли. Это предприниматели, которые с нами уже четыре года, три года, год и полтора и всего пару месяцев.

Диакон Игорь Цуканов:

— Ну еще есть надежда, мне кажется, есть люди, которые уже занялись совершением дел милосердия, жертвователи, которые уже прикоснулись к этому и почувствовали радость от того, когда ты помогаешь, в них уже живет. Может быть, у них сейчас не лучшие времена, но когда, Бог даст, все-таки станет полегче, они к этому наверняка вернутся.

Диакон Игорь Цуканов:

— Дорогие друзья, это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Я напоминаю, что сегодня у нас в гостях Мария Хамосова, основатель и организатор благотворительного проекта «Доброчат», который ведет широкую деятельность не только в Москве, но и в Калужской области, в Калужской епархии в том числе, и помогает самым разным людям. У микрофона диакон Игорь Цуканов. И мы продолжаем наш разговор. Мария, скажите, пожалуйста, вы родом из Бурятии, из Улан-Удэ?

Мария Хамосова:

— Да.

Диакон Игорь Цуканов:

— И насколько я понимаю, вы родились в нехристианской изначально семье.

Мария Хамосова:

— Совсем нехристианской.

Диакон Игорь Цуканов:

— Вы пришли в церковь и к вере, у вас был свой путь. Не могли бы вы рассказать об этом немножко, что можно.

Мария Хамосова:

— Я сейчас вспоминала, будем говорить про года, потому что это очень интересный путь, мне сейчас 37, а когда впервые прикоснулась, мне было 18 лет. В моем окружении — я по национальности бурятка — появились люди, кто тоже буряты, но христиане, и православные буряты.

Диакон Игорь Цуканов:

— Вообще это не очень распространено в Бурятии до сих пор, христианство, или по-разному?

Мария Хамосова:

— Почему? По-разному. Если по национальностям, то, я думаю, коренного населения не так много, порядка 30%. Все-таки 70% это разных национальностей, в том числе и русские, очень много православных, очень много. Я имею в виду именно про бурят православных. Сама республика Бурятия, там есть монастыри очень известные.

Диакон Игорь Цуканов:

— Ну да.

Мария Хамосова:

— Есть свои паломнические даже туры. Я говорю про национальность. Для меня было это знакомство с моей же национальностью, но через христианство. И когда я познакомилась непосредственно с семьей, я увидела, что есть традиции, я думала, что нет, такого не бывает. Для нас традиционно буддистские храмы, для нас традиционно шаманизм и что-то такое свое делать обрядовое. Но совершенно нетрадиционно ходить в храм. Разницу я почувствовала.

Диакон Игорь Цуканов:

— В чем она заключалась?

Мария Хамосова:

— Я думаю, в любви. Любовь такая, которая безусловная, вот. Я люблю потому, что я люблю. Мне все равно, что происходит, уважение, любовь. Для меня было открытием это терпение, то, чего мне не хватало всю жизнь, может быть, отчасти и сейчас не хватает, это силы терпения. Что да, сейчас такие времена либо сейчас такой человек со мной рядом, да, сейчас такие события, да, я сейчас работаю. Но я не перестаю любить и могу потерпеть его какие-то ошибки и ему все прощать. Прощать это не так просто, это глубоко и больно бывает. Я познакомилась, начала интересоваться и немножечко в этом разбираться. Мне стало хотеться побольше общаться и находить таких людей. Те люди, которые при храме, при церкви, которые живут обычной жизнью, но при этом ходят в храм. Мне казалось, что в храм ходят только бабушки, им просто делать нечего. Пусть он сидят на пенсии, они просто ходят в храм, у них такое...

Диакон Игорь Цуканов:

— Хобби.

Мария Хамосова:

— Хобби, да, такое развлечение. А когда я увидела, что и молодые ребята ходят, студенты ходят, можно ходить, можно об этом говорить, я думаю, надо же как это интересно. Такой интерес появился. Покрестилась я, честно, я вспоминала, по моим ощущениям через два года, в двадцать лет. Свидетельство где-то там лежит, но лет в двадцать как раз в поездке на Байкал, что-то со мной интересное приключилось, я приехала из поездки с четким осознанием, что мне нужно идти в храм. Всеми силами, а это был 2004 год, там в принципе не было дорог на Байкал, и мы уехали в какую-то очень дальнюю дорогу, по которой было ужасно доехать. Не на машинах каких-то там, а все время куда-то нужно было добираться. И я просто оттуда сбежала. Я поняла, что мне нужно срочно в храм, и я испытала страх, это было такое прикосновение. И когда я приехала в Улан-Удэ, я даже спать не могла. Мы приехали ночью, и я практически не спала. На следующий день я пулей, с первым автобусом. Помню, я маме сказала, мне нужно в храм. Она говорит: может в дацану, как обычно? Я говорю: нет, мне нужно в храм. Я поехала в храм, это самый центральный храм, Одигитриевский собор, и был праздник Божией Матери Одигитрия, да. То есть это был большой праздник, очень много было людей. Одигитрия в принципе пушеств...

Диакон Игорь Цуканов:

— Путеводительница.

Мария Хамосова:

— Путеводительница, то есть для путешествующих, блуждающих людей. И вот этот праздник. И я почему-то даже не подумала, какая у меня одежда, было как бы добраться до храма. Это был центр города. Я помню, стою в рубашке короткой, было лето, в джинсах, естественно без платка, я же не знала, что в храме есть платки. Сначала я не могла зайти, потому что было очень много народу. Пошел Крестный ход, люди все выходят, а я понять не могу — он закрывается? Мне заходить или не заходить? Выходил батюшка, я к нему подхожу, говорю: мне очень нужно просто зайти. Он увидел, видимо, мое отчаяние, какой-то страх, сказал: проходите, конечно. И даже не сказал, что без платка или надевайте юбку, что-то такое. Я зашла в храм, помню это первое прикосновение. Я уже не была внешне, я видела изнутри. Тогда я впервые увидела, что такое иконы, иконостас. Я не знала, что свечки надо покупать.

Диакон Игорь Цуканов:

— А вы не были в храме вообще до этого?

Мария Хамосова:

— Нет, не была. То есть я была внешне. Впечатление еще от того, что я просто бежала в этот храм. Я осталась одна, и встала посередине храма. Я не знаю, какие иконы, я просто смотрела на иконостас, и думаю, что впервые в жизни я ощутила, что такое благодать или такое состояние, что я дома. Я искала этот дом, стояла и у меня просто лились слезы, я рыдала. И думаю, Господи, как хорошо, что никого нет, потому что я не могу остановить этот поток.

Диакон Игорь Цуканов:

— А это же вообще чудо, потому что престольный праздник, Крестный ход, и никого в храме не оказалось в какой-то момент.

Мария Хамосова:

— Да.

Диакон Игорь Цуканов:

— Это уже вообще небывальщина.

Мария Хамосова:

— Это я сейчас понимаю, престольный праздник. Для меня это был просто Одигитриевский собор, который находится в городе Улан-Удэ, это нулевой километр, и от этого собора идет исчисление всех километров республики Бурятия. Это город Верхне-Удинск, то есть это храм самый старинный, это каменное здание, это храм, который имеет свою историю, это храм города Верхне-Удинска, это еще не Улан-Удэ даже. Я прибежала именно к нему, у нас еще есть храмы, но именно туда. И когда мне сказали, думаю, что они уходят, а оказывается праздник, они выходят-то с иконой, Крестным ходом. Батюшка тогда зашел, я даже потерялась, сколько там стояла. Но по-моему, я стояла долго, потому что все уже ушли, и зашел батюшка, и он так на меня посмотрел, я к нему не подошла. И он ко мне не подошел, у нас был какой-то...

Диакон Игорь Цуканов:

— Поняли друг друга.

Мария Хамосова:

— Поняли мы друг друга, был такой молчаливый взгляд, я стою в слезах, вся такая, видимо, в каких-то чувствах. И он наверное понял, что я тут должна побыть одна. И где-то ушел. У меня случилось такое, что я дома. Естественно после этого я подошла и спросила: я хочу покреститься. То есть у меня не было желания покреститься и принять христианство, со всей жизнью попрощаться. Но именно приход впервые туда в таком состоянии, в такой праздник... Я поняла, что все, для меня это является домом, и я в принципе уже никуда не собираюсь. И это было очень осознанное мое крещение. Очень осознанное. И слава Богу, состоялось, потому что было очень много переживаний. Вот эти три дня, когда я ходила на беседы, как-то они назывались.

Диакон Игорь Цуканов:

— Катехизические.

Мария Хамосова:

— Да, такие беседы. Но как-то они еще, по-моему назывались. Сейчас они более приняты, что нужно всегда же?..

Диакон Игорь Цуканов:

— Да, теперь да. Но тогда еще такого не было.

Мария Хамосова:

— Тогда еще такого не было.

Диакон Игорь Цуканов:

— Но вы попали.

Мария Хамосова:

— Да, я попала. то есть как раз был период, что можно было и не ходить. Я могу ошибаться, но я к тому, что у меня тоже был выбор, и не просто я в слезах решила завтра покреститься. Нет. Я подошла и сказала: я хочу осознанно, я хочу в этом разобраться, я хочу узнать не от тех людей, с которыми я общаюсь, а от людей, которые в храме. Дать слово, я хочу это слово получить, и сама решить. Хотя, конечно, внутренне я уже для себя решила, но разобраться все равно нужно было. И это очень классно, когда есть такая возможность разобраться. Уж лучше точно прийти, принять этот путь, нежели потом сомневаться. И на беседах я рассказывала, я сидела и со мной рядом сидели такие же люди, которые никогда не крестились, они все взрослые люди. Кто-то вырос в Бурятии. Я тогда задавала свои волнующие вопросы, все-таки я по национальности бурятка и для меня это значит полностью перевернуть все. Я не знаю, как воспримут мои родственники и мои мама, бабушка и весь мой род, потому что мы очень привязаны к роду. У нас есть почитание рода, и к тому же — мы переходим к роду — у нас, к тому же еще шаманский род, поэтому это очень серьезный был шаг. По сути я таким своим решением можно сказать решила судьбу веточки рода.

Диакон Игорь Цуканов:

— Дорогие друзья, «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Напоминаю, что мы сегодня беседуем с Марией Хамосовой, основательницей и организатором проекта «Доброчат», благотворительного проекта, который действует на территории и Москвы, и Подмосковья, и некоторых близлежащих регионов. Мы вернемся в студию буквально через несколько секунд. Пожалуйста, не переключайтесь.

Диакон Игорь Цуканов:

— Добрый вечер еще раз, дорогие друзья. «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Как обычно в этом часе мы разговариваем на тему «Христианин в обществе». Сегодня у нас и у вас в гостях Мария Хамосова, основатель и организатор проекта «Доброчат». Очень интересная собеседница, с которой мы предыдущие полчаса говорили и о том, что это за проект, а это благотворительный проект, в котором очень активно участвует именно молодежь и Западного округа Москвы, и я думаю, что уже не только Западного округа. А начинался этот проект с Переделкино. Также мы начали говорить с Марией о том, как сложился ее путь в христианство, потому что родилась она в городе Улан Удэ, это республика Бурятия, это Восточная Сибирь, где достаточно сильные позиции имеет буддизм, даже шаманизм — очень далекие от христианства направления. У микрофона диакон Игорь Цуканов, и мы продолжаем наш разговор. Мария, мы с вами остановились в прошлом получасе на том, что когда вы крестились, вам было трудно представить себе, как отнесутся к вашему выбору ваши родные, потому что ваш род был связан с шаманизмом, в том числе.

Мария Хамосова:

— Связан, да.

Диакон Игорь Цуканов:

— Расскажите, пожалуйста, об этом. Я имею в виду, о реакции, насколько трудно было принять вашим родителям, вашим родным ваш выбор. И может быть, что-то изменилось с тех пор, потому что времени прошло, получается...

Мария Хамосова:

— Семнадцать лет.

Диакон Игорь Цуканов:

— Семнадцать лет, да.

Мария Хамосова:

— Когда я только принимала это решение, я говорила, что я ходила на беседы, и я понимала, что те вещи, которые происходят в нашей семье, не совсем актуальны будут для меня. Поскольку наш род шаманский...

Диакон Игорь Цуканов:

— А что значит шаманский? То есть у вас в роду просто были люди, которые были шаманами, да?

Мария Хамосова:

— Да, у нас...

Диакон Игорь Цуканов:

— Это как-то передается от отца к сыну или как?

Мария Хамосова:

— Это передается от родителя к детям. Тут вне зависимости, есть женщины-шаманы, есть мужчины-шаманы. Это в принципе от родителя к детям. У нас род называется Шоно, это известный род, это род шаманский, в том числе. И как раз у нас передается от родителя к ребенку. Но в данном случае у нас тот, кто должен был принять от своего родителя, мой двоюродный дедушка, по роду отца, я говорю сейчас про род отца, Хамосовы. Это сейчас популярный будет запрос. У нас, к сожалению, тогда двоюродный дед погиб на войне, но, говорят, что он должен был принять. У нас получилось...

Диакон Игорь Цуканов:

— Прервалась.

Мария Хамосова:

— Прервалась эта связь, но она идет, это все понимают, что то, из поколения в поколение которое передается, оно все равно передастся, в любом случае. Просто, если прерывается, то есть определенные опасения по этому поводу. У меня мой дед, мой родной дед, папа моего папы, дед Иван, к нему это не пришло, а пришло к моему отцу. Это как раз я Мария Викторовна, это к нему пришло. Мы не жили с отцом как семья, родители развелись, когда мне было девять лет, а нас трое детей. И он, говорят, в том числе, по этой же причине, его по жизни как-то уносило, он себя искал. Это все происходит параллельно. У него своя жизнь, он живет где-то там, он жил в многих городах и жил в Монголии в том числе. И к нему это приходит. И параллельно приходит ко мне христианство. То есть две параллельные ветки, которые идут в параллели. Он принимает шаманизм, он принимает свой род, это так называется, если я не ошибаюсь. Меня можно поругать за это, я сильно в это уже не углубляюсь. И он принимает и становится шаманом, и становится шаманом очень сильным. То есть к нему это приходит. И как мне это было... Мы с ним не общались, конечно, но его папа, дедушка Иван, мы с ним были вместе всегда, он переехал из города Братска в город Улан-Удэ, он жил рядом. Конечно, для него это шок.

Диакон Игорь Цуканов:

— Ваш приход в христианство, вы имеете в виду.

Мария Хамосова:

— Конечно для всех шок. Скорее всего не шок, такой легкий шок для моей мамы. Но она понимает, она видела, что со мной происходит и сомнения, я уже начала рассказывать, что есть, оказывается, православные буряты, что можно ходить в храм, что мне нравится с ними общаться, я понимаю их. Она в принципе, это было для нее логично.

Диакон Игорь Цуканов:

— Она видела, как вы росли с этим.

Мария Хамосова:

— Да, росла. Когда я росла и развивалась, я этим интересовалась. Для нее логично, что ребенок, который интересуется христианством, и в принципе для нее это было логично. Но все-таки это серьезно, тем не менее. И для моей бабушки было — как? как это интересно? Потому что мы по вечерам читаем мантры, мы с детства читаем, и для нас определенные обряды буддистские это норма. Но она тоже наблюдала это, мы жили вместе, у нас в одном доме было две квартиры, и она заменила нам отца, все время с нами. Она тоже это приняла. Более того, через два года моя бабушка покрестилась, это к тому, что как люди меняются. Ей за семьдесят лет, и человек приходит абсолютно нормально, это возможно, кто сомневается. Но первой реакцией были конфликты. Мне было тогда важно, когда ты решаешься, но я человек решительный, поэтому я могла сожалеть, возможно, но у меня сожаления не было. Я была твердая, но я сейчас понимаю, что были у меня тоже ошибки. Я только приняла христианство, я поняла, что у меня есть крест, и уже любой ценой я должна его защищать. Я могу ругаться, я могу его отстаивать, и думала, что делаю правильно какие-то вещи. Я спорила и спорила со старшими. У нас восточное воспитание, мы уважаем старших, для нас старшее поколение это много что значит, это люди мудрые и важные и опытные, и поэтому у нас, чтобы что-то сильно сказать, а еще если отстаивать это, это вообще выкинь и брось тебя. Но пришлось отстаивать, пришлось. Как результат такого, с некоторыми близкими родственниками мы не общаемся. Я понимаю, что причина была и в другом за много лет, но это все равно семечко посеяло, я думаю. Сейчас это не та основная причина, были и другие причины, но все равно какое-то сопротивление все-таки чувствовалось. У нас принято делать семейные обряды шаманские, это регулярные выезды всем родом, родственниками — это очень объединяющее дело. Можно же еще по-другому объединиться, но это очень важно было. Когда ты говоришь: нет, я не поеду.

Диакон Игорь Цуканов:

— Ну да, это сразу ты остаешься где-то сбоку.

Мария Хамосова:

— Да. И это одиночество, то, что я не поеду. И я сказала, что вы меня, пожалуйста, в своих делах не упоминайте, потому что уже нельзя. Даже если вы переживаете, что со мной что-то будет не то, а делается обряды, чтобы было все хорошо.

Диакон Игорь Цуканов:

— Все «то».

Мария Хамосова:

— Все «то». Тоже есть момент. Я сказала, что если даже будет что-то не то, это мой крест.

Диакон Игорь Цуканов:

— Это мой выбор.

Мария Хамосова:

— Это мой выбор. И каждый раз даже некоторые моменты до сих пор, что-то собирается, возникает — сейчас уже понятно, что ну, ладно, этих... Этих это в смысле у меня сестра младшая покрестилась и бабушка — эти ж не едут, эти ж свои какие-то... Получается некое такое обособленное, своя веточка, я до этого говорила, она образуется.

Диакон Игорь Цуканов:

— А для бабушки вашей, что, как вам кажется, было решающим моментом в том, чтобы покреститься, почему она решила?

Мария Хамосова:

— Да, почему она решила? Не так давно мы с ней разговаривали, она сейчас сильная такая молитвенница, скорей всего она нас вымаливает, меня и мою семью. Я у нее спрашивала: что же такое, в какой-то момент почему переключило тебя? Она говорит: ты знаешь, удивительно, человек прожил достаточно интересную жизнь, на пенсии, очень сильный человек при этом, прошедший невозможное, нереальное, который не сдался. И уже зная, что я, например, в буддизме, в шаманизме, параллельно тоже шла двойная такая жизнь. Вроде утвердилась я, как человек. Но бабушка мне сказала, что я тоже искала. Для меня это было — как это ты искала, ты же вроде бы нашла? Она говорит: а нет, а что-то у меня все равно был какой-то поиск. Этот разговор был не так давно, несколько месяцев назад. Просто у меня бабушка сейчас переехала в Москву в 81 год. Это к тому, что все можно поменять, в том числе и жизнь и территорию, где ты живешь. Она сказала, что да, она искала. Я начала ведь как христианка, у меня сразу, я знаю, как надо, я как спасатель, человек, который все время отдает, и я уже не могла в себе не говорить и молчать. Я начала бабушке рассказывать: бабушка, ты знаешь, я сегодня узнала такую историю. Так как мне рассказывали, истории невероятные, которые случались с людьми в жизни, как они пришли к Христу. Я эти истории начала перерассказывать. Меня они зацепили, я начала рассказывать своей младшей сестре, старшая меня не слушала, конечно, у нее был свой мир. А вот младшая меня слушала с удовольствием. И бабушка. Я говорю: баба, ты представляешь, может быть вот так, а тогда Христос так явился, Он их взял и спас. Представляешь, так может быть. История знаменитая, как воцерковился шаман, тоже из Бурятии. Он написал книжку, как он пришел, как он общался с духами. Он уже там работал, и как он, меня просто в шок повергла его история, когда он пришел так же, как и я, в храм, и говорит: я просто стоял и, как будто черная лужа около меня была. Я эту книжку нашла, дала ее почитать бабушке, своей сестре, маме, в общем всем ее очень рекомендовала, потому что она меня тогда очень сильно зацепила. Тогда бабушка серьезно задумалась, начала тоже интересоваться. А потом через два года она покрестилась. И она с тех пор утро-вечер молитвенное обязательное правило за всех, всегда она теперь даже выходит за лекарством, да просто за хлебом, говорит: Господи, благослови, чтобы я не стояла в очереди, чтобы не упала, потому что скользко, чтобы у меня давление не скакало, чтобы я дошла. И она все делает с молитвой, пьет лекарство, перекрестит.

Диакон Игорь Цуканов:

— По апостолу Павлу — всегда молитесь, за все благодарите.

Мария Хамосова:

— Все, любое дело, покупка — не покупка. Я просто выхожу из дома, и она мне говорит: Маша, всегда молись, любое дело, всегда проси, да, будет тебе, любое твое сомнение, всегда проси, скажи: пожалуйста, Господи, помоги, благослови. Вот это ее правило постоянно. И она стала для нас помощником, даже большим молитвенницей, чем я. Она просит что-то ей всегда привезти из паломнических поездок. Мы в ковид в 20-м году осуществили мечту, поехали в Дивеевский монастырь, в Дивеево к Серафиму Саровскому, потому что для меня стал тот святой, который мне очень понравился поначалу, его история воцерковления, и я рассказывала бабе почему-то о Серафиме Саровском. Я говорю: баба, я вдруг окажусь в Москве или как-нибудь поеду, я туда съезжу обязательно, для нас это было общей мечтой. Я конечно же туда езжу постоянно, это мое место силы, там душа моя живет. В 20-м году бабушку мы повезли. Я только села за руль, нам ехать шестьсот километров. И она выдержала дорогу, она хотя так не передвигается. ее сильно укачивает. Ее мечта сбылась, в 79 лет окуналась в прорубь. Март, снег. Я говорю: баба, вот прорубь, не прорубь, а святой источник Серафима Саровского. Я сама думаю, мне надо бабушке показывать, а я думаю, я просто обольюсь как-нибудь, но не буду заходить. Может мне и не заходить, хотя я это всегда делаю, ну как-то зимой было. Я говорю: баба, давай я тебе сейчас помогу. Она говорит: сюда, давай, вот просто раз-два-три. Просто во имя Отца и Сына и Святого Духа — и быстро вылезла. И не пискнула. Я еще думаю: я боюсь, а тут моя бабушка просто ныряет в прорубь на раз-два-три. А там четыре градуса, ну и на улице минус четыре. Поэтому для нас она пример той духовности, молитвенной помощи.

Диакон Игорь Цуканов:

— И того, как можно измениться в любом, действительно, возрасте. Поразительная история. Друзья дорогие, это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Напоминаю, сегодня у нас в гостях, и у вас в гостях Мария Хамосова, основатель и организатор проекта «Доброчат». У микрофона диакон Игорь Цуканов. Мария, скажите, пожалуйста, ваш проект «Доброчат», давайте к нему вернемся, он этого заслуживает, безусловно, тоже. Очень широкие рамки деятельности. Вы ездите в детские дома, я знаю, вы говорите, что помогаете семьям с детьми больными, вы к ним ездите помогаете.

Мария Хамосова:

— Особенными, да.

Диакон Игорь Цуканов:

— В ковид вы помогали просто людям.

Мария Хамосова:

— Ветеранам в том числе.

Диакон Игорь Цуканов:

— Наверняка и сейчас, когда столько беженцев на территорию России, в том числе приезжают, тоже какую-то ведете помощь для них. А как вы выбираете, я всегда это спрашиваю у людей, которые так широко занимаются делами помощи, как вы выбираете, кому нужнее. Всегда очень много вокруг страдания, всегда очень много людей, которым действительно нужна помощь, и приходится выбирать, этим помогаем, этим пока не помогаем. Как вы это делаете?

Мария Хамосова:

— Это очень важный вопрос, потому что все организации и люди, которые занимаются благотворительностью, всегда выбирают. Ты являешься фильтром, ты фильтруешь, заявок огромное количество, и их меньше не становится.

Диакон Игорь Цуканов:

— Да их больше становится.

Мария Хамосова:

— Да, их всегда больше становится. Я для се6я приняла правило. Ну как приняла правило, волей случая в начале «Доброчат» так случилось, что мы начали помогать семье онкобольной девочки, Маши Трубниковой, ее, к сожалению, нет в живых уже. Но я тогда семью не знала. Семью, я имею в виду, они лечились в Карелии, я ту семью подопечных не знала лично. Но я знала людей, наши волонтеры, которые знали эту семью напрямую. Когда я начала рассказывать, тогда еще не было идеи «Доброчата», я говорю: давайте, девочке поможем со сбором, чем можем. И информацию, как информационный волонтер, рассказывала, во все чаты отправляла. И вот как-то прилетело ко мне замечание, очень грубое, хейт в мой адрес. А я только несколько дней рассылаю. Когда мне сказали: слушай, Маша, ты это дело затеяла, это очень классно, но а ты знаешь эту семью лично? Ты просишь меня помочь, а я не знаю, вдруг они себе на мерс собирают, а не ребенка лечат. А для меня тогда был просто шок: ну как ребята, вы чё, так не бывает, ну какой мерс, вот ребенок, это онкобольной ребенок, четвертая стадия, нужно обязательно срочно спасать. И тогда я получила жесткий отпор. Эта та ситуация в самом начале, в 17-м году, послужила основой, когда ты знакомишься напрямую с семьей. И это совершенно другая история. В нашем проекте есть семьи по несколько лет, мы знакомы с этими семьями, мы их поддерживаем в разный период информационно, да даже психологически, словом, советом, все равно мы на связи. Я не говорю, что мы с четырехстами семьями общаемся. Нет, конечно. Но та основа и то правило, которое есть, помогать тем, кто действительно нуждается, и мы это всегда предупреждаем, что я сама приеду, приедут волонтеры к вам домой. Я отвечаю за то, кому я помогаю, в своей ответственности. Да, бывает, конечно, я не могу все проверить, это естественно, но все равно я разбираюсь в этом. Я это показываю, фотоотчет, видеоотчет, это обязательно. Мы всегда предупреждаем, что я открываю сбор, мы неофициальная организация, я могу только показать, только пригласить того человека, который поедет сам с нами и сам увидит. Сейчас, конечно, полегче, потому что знают наш принцип. Мы в Калужской области помогали из разных источников социальные центры, которые точно ведет социальные семьи. Дети-инвалиды, например, три ребенка-инвалида, такое тоже бывает, либо многодетные семьи, восемь-шесть детей, это семьи, которые при приходе, все равно источник, откуда пришла заявка. Я ищу этот источник. Даже по характеру, мне пишут каждый день: помогите, помогите. Я всегда говорю, вам помочь, это значит мое время еще отделить. Потому что мы с семьей знакомимся, мы рассказываем, это тоже время. Поскольку я сама очень ограничена во времени, я уже не обещаю ничего. А раньше у меня было сильное чувство вины, что я отказываю. Я говорю: ребята, у меня тоже семья, я тоже страдаю, но я при этом могу помочь, насколько я могу.

Диакон Игорь Цуканов:

Но у вас же есть еще какая-то сеть помощников.

Мария Хамосова:

— Координаторы, да.

Диакон Игорь Цуканов:

— Вы же, понятно, что не одна это тянете, у вас есть кто-то, на кого можно положиться.

Мария Хамосова:

— Ну да, за период у нас, конечно, есть команда. И у нас кто-то всегда тоже переживает. Это же волонтерский проект, смотивировать волонтера, чтобы он пошел что-то сделать, это большой труд. И я понимаю, что мне легче попросить моего старенького друга, не то что волонтера, наверное, волонтер и друг, наш соратник, нежели новому объяснять. Это, к сожалению... В данный момент мы испытываем трудность, потому что все сейчас в какой-то неопределенности и мы набираем новых волонтеров. И сейчас координируют новые волонтеры, новые люди пришли, координируем деятельность.

Диакон Игорь Цуканов:

— А как если кто-то, нас конечно слушают сейчас, кто-то из людей, которые были бы готовы помогать, стать волонтерами или координаторами со временем, как им можно о себе заявить? Написать вам в канал Телеграм или что сделать?

Мария Хамосова:

— Написать в Инстаграм (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) в Директ, в принципе можно написать мне лично. у нас есть координатор, он наконец-то нашелся, потому что все собеседования проводила я, опытный волонтер, Юля Романтеткова. Юля, тебе привет. Она редактор издательства «Малыш», знаете, да? Все книжки «Малыша»...

Диакон Игорь Цуканов:

— Ее рук дело.

Мария Хамосова:

— Да, ее рук дело. Она взялась за это направление. В ковид мы не открывали заявки, новеньких мы не набирали, потому что я должна быть уверена в команде. Это такие работы в условиях тоже определенных, поэтому мы набор новеньких прекращали. Сейчас Юля координирует что? Она собеседует, заполняется некая анкета. Человек даже на этапе собеседования, когда говоришь, мы поедем в приют, в шесть утра нам вставать, отваливается. Я была раньше этим фильтром и мое время собеседования 30 минут или час занимает. И когда я рассказываю, что цель проекта, мысль проекта, идея проекта заключается в этом, и я предполагаю, что у меня миссия, не чтобы человек разово поехал, меня мотивирует, когда человек остался и вклинил в свою жизнь такой маленький, а потом чуть побольше кусочек на благотворительность. Я понимаю разовых волонтеров, я их так называю, тех, которые пришли, им нужно было срочно совершить это благое дело. Я говорю своим волонтерам, кто появляется ярко: о, я сейчас вам тут все сделаю, — говорю, ненадолго, пару раз и все. Этот круговорот людей дал свой отпечаток. И круговорот заявок, тот, кто ко мне обращается, пишет, даже по предложению, даже по разговорам, когда мы разговариваем с этой семьей, я уже четко понимаю, что я в состоянии просить, но не делать для себя же, дайте мне, вы мне должны. Я сейчас учусь на психолога, я конкретно говорю: конечно мы привезем, но давайте, мы научим, как справляться, давайте самостоятельно, о вашем ребенке лучше вас никто не расскажет, лучше вас никто не позаботится. На этом этапе уже такие заявки отваливаются, надо приехать, например: ну, а чё, вы не можете привезти что ли? А я понимаю, что там есть возможность приехать. Такой круговорот заявок и людей везде, с волонтерами то же самое. Приходят к нам очень яркие звезды, которые остаются, они остаются и на пять лет, на четыре года. Мы когда отмечали, 27 февраля мы с Игорем встречались вечером, а днем у нас было чаепитие, началось это все оттуда. Мы сидели, и у меня по обе руки сидели два человека, уже члены команды, которые с самого первого дня в «Доброчате». И я тут еще скажу, пять лет, четыре года сидит, три года, а кто-то только зашел, его просто пригласили и говорит: а я сегодня первый день. Для меня вот это богатство.

Диакон Игорь Цуканов:

— Дорогие друзья, мы к сожалению должны заканчивать наш эфир, хотя мне кажется, мы могли бы еще довольно долго говорить. Может быть, Бог даст, мы еще Марию пригласим и продолжим этот замечательный разговор. У нас в гостях сегодня была Мария Хамосова, организатор и основатель и главная движущая сила, стержень проекта «Доброчат», благотворительного проекта, который пять лет уже существует и помогает людям в тяжелых ситуациях, учат людей волонтеры этого проекта, как им самим справляться.

Мария Хамосова:

— Конечно.

Диакон Игорь Цуканов:

— Не все решается только деньгами, какими продуктами.

Мария Хамосова:

— Дай удочку.

Диакон Игорь Цуканов:

— Дай удочку, научи ловить рыбу, да. Спасибо вам огромное, Мария, за вечер с нами.

Мария Хамосова:

— Спасибо большое.

Диакон Игорь Цуканов:

— Мне кажется, что мы услышали много интересного, много каких-то важных вещей, которые можно взять на вооружение. Меня очень вдохновил ваш рассказ и про ваш приход к вере и про приход вашей бабушки в церковь. Меня вдохновляет, что человек в любой момент, независимо от того, в каких обстоятельствах он находится, в какой традиции культурной, религиозной он растет, человек всегда может прийти ко Христу. Этот призыв Христов есть всегда, очень важно его услышать, очень важно на него откликнуться. И очень важно не просто откликнуться, а откликнуться еще и делами, добрыми делами, теми самыми, которые Мария с ее коллегами, с ее помощниками, с ее друзьями делают. Спасибо вам большое.

Мария Хамосова:

— Спасибо большое за внимание.

Диакон Игорь Цуканов:

— Помощи вам Божией в ваших трудах.

Мария Хамосова:

— Спаси Господи. До встречи.

Диакон Игорь Цуканов:

— А мы, я надеюсь, прощаемся с вами друзья до следующей недели. Всего доброго. До свиданья.