«Христианин в современном обществе». Андрей Смирнов - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Христианин в современном обществе». Андрей Смирнов

* Поделиться

У нас в гостях был журналист, председатель совета фонда «Иоанновская семья», соавтор книги «Своих не бросаю!» Андрей Смирнов.

Наш гость рассказал о своем приходе к вере, об ощущении постоянной поддержки от святого праведного Иоанна Кронштадтского, а также о многочисленных свидетельствах современных чудес по молитвам этого святого, собранных в книге «Своих не бросаю!»

Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева


Диакон Игорь Цуканов:

— Добрый вечер, дорогие друзья. Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Как обычно по воскресеньям в студии моя коллега Кира Лаврентьева.

Кира Лаврентьева:

— Добрый вечер.

Диакон Игорь Цуканов:

— Меня зовут диакон Игорь Цуканов. И как всегда по воскресеньям мы говорим с нашими гостями на тему «Христианин в обществе». Сегодня я очень рад представить нашего сегодняшнего гостя Андрея Смирнова. Андрей журналист, председатель Совета фонда «Иоанновская семья» и соавтор книги «Своих не бросаю», которая посвящена современным чудесам святого праведного Иоанна Кронштадтского, тем чудесам, которые происходят с нашими современниками по молитвам к батюшке Иоанну. Книжка вышла не так давно. Как мы успели узнать, первый тираж уже фактически раскуплен, да? Но видимо будут еще, есть такие планы?

Андрей Смирнов:

— Добрый вечер.

Диакон Игорь Цуканов:

— Добрый вечер.

Андрей Смирнов:

— Да, есть планы. Уже непосредственно сейчас договариваемся с типографией, сейчас не самое рабочее время, но надеемся, что в ближайший месяц напечатаем.

Диакон Игорь Цуканов:

— Ну, обычно, когда первый тираж расходится за считанные недели, как в вашем случае, типография с легкостью соглашается напечатать второй тираж. Андрей, расскажите, пожалуйста, чем вы занимались до того, как вошли в эту историю с фондом. Как вообще получилось, что вы познакомились с отцом Иоанном Кронштадтским. Как это случилось, как он вошел в вашу жизнь?

Андрей Смирнов:

— Как выяснилось в последние годы, когда мы как раз занимались написанием книги, при сопоставлении фактов и данных, оказалось, что отец Иоанн вел меня и мою супругу, начиная с крещения. Правда, это все делалось так деликатно, при полной духовной свободе, что не было заметно этого влияния. Но потом, сопоставив факты, ты понимаешь, что так оно и было. Занимался я журналистикой, расследовательской журналистикой в Петербурге, потом переехал в Москву и занимался уже не расследованиями журналистскими, а пиар сопровождением, в общем, просто бизнесом. Потом случилось чудесное обращение и ясно, что не без участия отца Иоанна.

Кира Лаврентьева:

— Вы могли бы рассказать поподробнее об этом чудесном обращении?

Андрей Смирнов:

— Об этом рассказано в книге, но я, конечно, расскажу.

Кира Лаврентьева:

— Ну, да, для радиослушателей.

Андрей Смирнов:

— Книга называется «Своих не бросаю», потому что это прямая цитата Иоанна Кронштадтского. В одном из рассказов он так отчаявшейся одной нашей сестре, прихожанке, сказал, еще и по лбу щелкнул прямо из духовного мира, чтобы ее взбодрить. На следующий день она нашла работу, которую не могла найти полгода, и все наладилось. Это коротко рассказываю. Если обо мне говорить, то это, конечно, была чудесная история. В то время доходы были довольно велики, мы жили в Москве с супругой и ездили каждый апрель-май отдыхать куда-то. В этот раз мы поехали на Кипр. На Кипре вдруг пришлось впервые в жизни посетить Пасхальную службу ночную целиком. Это было связано с некоторыми скорбными обстоятельствами. У нас была маленькая дочка, мы с женой не собирались ехать, но мы поехали в Киккский монастырь, город Троодос на Кипре, потому что моя сестра оказалась при смерти. У нее были сложности с желудком, ее несколько раз прихватывало, а тут прихватило так, что последняя надежда только на молитву. А еще это майские праздники, Пасха пятого мая наступила, 2013 год. И мы поехали молиться за сестру к Киккской иконе Божьей Матери. Это было первое чудо, крайне убедительное. Потому что сестра до этого четыре дня собиралась покидать наш мир, а после этой молитвы, буквально, закончилась служба и она пошла на поправку. И очень быстро восстановилась. С тех пор, слава Богу, у нее больше нет этих сложностей, врачи все сделали, как необходимо. Это было первое. В этот момент, нужно отметить, что были уже некоторые искания. Мы читали разную околодуховную литературу. И Блаватскую, и Мулдашева и каких-то более современных авторов. В этот момент случилось это первое чудо, после чего я сказал жене своей: «Слушай, Маша, у нас с тобой... — вот этот остров, на котором мы оказались, называется остров апостола Андрея Первозванного, — давай, мы с тобой поедем в монастырь апостола Андрея». Он, правда, на турецкой территории, и до этого монастыря ехать три с половиной часа, в том числе по горам. Мы приехали. Во второй раз в жизни, если говорить языком светским, я испытал измененное состояние сознания. А если говорить языком церковным, то прямое благодатное вмешательство состоялось, внутренний, но вполне ясный, я услышал не свой голос в своем сознании. Вопрос был примерно такого содержания: ты долго еще грешить-то будешь? Я как-то заспорил с этим внутренним голосом: а как отказаться от греха, это же совершенно невозможно, в этом же вся радость жизни сосредоточена, во всех этих грехах? В общем, поспорил-поспорил, мы уехали. На следующий день я пошел купаться перед отъездом. И когда пошел купаться, меня ужалила медуза. Вышел, красное пятно и красное пятно, я его протер — да, все это время на пляже читаю жития апостола Андрея, понимаю, что этот диалог был с ним — смазал этот ожог спиртом, нашелся в ресторанчике на пляже. Через два часа мы пошли гулять после обеда, я сел на скамейку и в этот момент произошло мое обращение к Богу, потому что я увидел у себя на руке яркую четкую букву «А». Это был не круглый ожог, как я вышел, а просто буква «А». Для меня именно этот символ этот знак был тем моментом, когда я обратился. Потому что я сопоставил все события своей жизни и подумал: ну, кто еще мог спасти мою сестру, кто еще мог привести меня на этот остров, масса случайных совпадений, почему мы там оказались, и кто мог направить медузу так, чтобы она ужалила буквой «А». Я не представляю себе даже, как выглядит эта медуза, которая может ужалить так, чтобы ожог был в форме буквы.

Кира Лаврентьева:

— Печать такая.

Андрей Смирнов:

— Да. Ну, естественно это было сфотографировано и вошло в книгу «Своих не бросаю». Таким образом, эта история рассказана гораздо более подробно.

Диакон Игорь Цуканов:

— Это история про апостола Андрея, ну, грубо говоря. А где здесь Иоанн Кронштадтский?

Андрей Смирнов:

— Иоанн Кронштадтский? А Иоанн Кронштадтский пятьдесят три года служил в Кронштадте где? В соборе святого апостола Андрея. Никаких сомнений потом не было.

Кира Лаврентьева:

— Связь прямая.

Андрей Смирнов:

— Ну, там дело в том, я крестился в юности в 92-м году, я даже нашел свое свидетельство о крещении, 14 февраля 92-го года. Когда, кстати, о дне святого Валентина никто ничего не знал, по крайней мере, в нашей стране. В этот день так получилось, что я крестился. Я, кстати, крестился под воздействием Федора Михайловича Достоевского, которому двухсотлетие. Потому что я прочитал много его книг, и главную книгу «Братья Карамазовы». После этого эти два персонажа Зосима и Алеша Карамазов настолько меня потрясли, что я понял, что нужно идти и принимать святое крещение. Крестился я в составе группы, примерно человек сорока, наверное. Тогда Русь крестилась, вся.

Кира Лаврентьева:

— У вас такая академическая история прихода к вере. Прочитал «Братьев Карамазовых», впечатлился Алешей — прекрасно вообще. И пошел принял крещение.

Андрей Смирнов:

— К сожалению...

Кира Лаврентьева:

— Андрей, это к счастью, к счастью. Вы сказали в начале нашей программы, что святой Иоанн Кронштадтский вел вас с момента этого самого крещения. Но вы это поняли не сразу, поняли это уже в момент сознательного прихода в церковную ограду. Что значит вел? Вдруг кого-то из наших радиослушателей какой-то святой ведет, а он еще пока этого не понимает? Что значит вел? Как вы эти знаки для себя распознали? Какие-то даты, может быть, какие-то чудеса конкретные, совпадения?

Андрей Смирнов:

— Да-да, сейчас расскажу. К сожалению, я очень быстро вышел из церковной ограды.

Кира Лаврентьева:

— После крещения?

Андрей Смирнов:

— Да, после крещения буквально было несколько недель. А потом «на страну далече», так сказать, в полный рост за материальным благополучием и прочими восторгами жизни земной. Почему я так это осознаю, что было воздействие именно со стороны Иоанна Кронштадтского? Потому что во Владимирском соборе самая икона, которая мне больше всего нравилась — это был собор Владимирской иконы Божией Матери — она расшита жемчугом, симпатичная икона. Но она меня в меньшей степени впечатлила, чем образ Спаса Нерукотворного, который висит справа от Царских Врат, он большой, к нему можно прикладываться во Владимирском соборе. И на нем табличка, оставшаяся еще с дореволюционных времен «Подарено протоиереем Иоанном Ильичем Сергеевым», в скобочках Иоанном Кронштадтским. И вот эта икона стала моей любимой иконой в храме. В это время я учился в университете и у меня был верующий однокурсник, он и сейчас есть, он и сейчас верующий. Он был прихожанином Иоанновского монастыря на Карповке, который тогда только-только открылся, и он был первый человек, который мне рассказал про Иоанна Кронштадтского. Тогда был единственный раз в моей студенческой юности, когда мы пошли на исповедь и причастие. Исповедь была только общая, потому что народу было так много, что батюшек не хватало, и просто не успевали исповедовать, накрывали епитрахилью, но разговора такого не было. Вот это была единственная в юности исповедь и причастие. Где? В Иоанновском монастыре. Потом, дело в том, что мы расстались с моей первой любовью, которая сейчас супруга моя. Она мне позвонила и сказала, что я выхожу замуж, для меня это было такой внутренней трагедией, хотя я понимал, что сам виноват, мы расстались. Я был настолько невежественен, что думал, что в Петербурге есть два храма главных: Владимирский собор, где крестят, и Иоанновский монастырь, где совершаются все остальные таинства. Соответственно, я понял, что раз у нее свадьба и венчание, то, значит, она в Иоанновском монастыре. Я приезжаю, а мне говорят: а в монастыре вообще-то не венчают. Вообще никогда. Я говорю: понятно. И что я сделал? Я вот эту всю внутреннюю горечь свою излил Иоанну Кронштадтскому. Я не акцентировал, что именно ему. Но я сейчас припоминаю, стоял у места, где усыпальница батюшки. Там я собственно и грустил. Этих мыслей, не высказанных даже вслух, но разговора моего сердца хватило для того, чтобы потом батюшка вот так вел и довел до самого Кипра. Был еще первый раз, когда было благодатное прикосновение. Я попал на Святую Землю на один день в 2008 году, и впервые такое измененное состояние сознания посетило меня именно тогда в храме Гроба Господня, в храме Воскресенья Господня. Я зашел и как-то удивительно, но получилось, что отстал от группы, не очень помню даже, что произошло. Я себя обнаружил сидящим рядом с колонной, куда ударил Благодатный огонь и на ней трещина, я сижу рядом с этой колонной, и у меня пульсирующая радость в душе, в голове, в сознании, и я даже не помню, как меня зовут — вот такое было состояние. И вот эта пульсирующая радость спустя некоторое время облеклась в слова, потому что слов не было. Слова были такие отрадные для каждого грешника, которым я тогда был осознанно: ну, вот теперь не страшно умирать, я знаю, что Бог есть. Все равно эти сомнения всегда преследуют такого человека. Я сейчас довольно теоретически помню, как это было — жизнь до воцерковления. Я припоминаю, что все-таки в те моменты, когда я оставался один сам с собой и без каких-либо костылей и подпорок со стороны друзей и подруг, перед сном я старался читать молитву «Отче наш», которой научила меня моя любимая бабушка. Благодаря этой молитве, Господь, может быть, и удержал меня в тех страшных испытаниях, падениях, в которых я пребывал.

Диакон Игорь Цуканов:

— Ну, и чтобы договорить о важной теме перед отбивкой, все-таки жена-то ваша будущая замуж тогда не вышла?

Андрей Смирнов:

— Да нет, вышла она замуж, и четырнадцать лет мы ждали этого воссоединения.

Диакон Игорь Цуканов:

— Свадьба состоялась?

Андрей Смирнов:

— Да. И после нашего воссоединение начался наш приход к вере. После этого посещения Гроба Господня я же попросил у Бога счастья, и через три дня мы воссоединились с моей первой любовью и теперь мы муж и жена.

Кира Лаврентьева:

— «Вечер Воскресенья» на «Светлом радио». Дорогие радиослушатели, я заслушалась просто у Андрея Смирнова, нашего дорогого гостя сегодня, просто не жизнь, а какие-то суперзахватывающие американские горки. Мы с отцом Игорем в состоянии потрясения находимся. Андрей Смирнов наш гость сегодня, журналист, председатель Совета фонда Иоанновская семья" и соавтор книги «Своих не бросаю» о новых чудесах святого Иоанна Кронштадтского. Андрей, что за «Иоанновская семья», что за фонд? Для тех, кто вообще слышит о нем впервые.

Андрей Смирнов:

— Иоанн Кронштадтский оказался уникальным святым, он великий чудотворец, ему посвящено больше всего храмов за рубежом в мире из всех русских святых. Хотя он прославлен не так давно, он прославлен Русской Церковью нашей православной в 90-м году, а за рубежом Церковь его прославила в 1965 году. То есть не долго, но за это время открыто больше всего храмов. Мой духовный отец, приснопоминаемый, он почил 12 января 2021-го года, в 2009 году решил отпраздновать 180-летие со дня рождения Иоанна Кронштадтского. Начали думать, кого собрать. Сначала хотели собрать всех священников и клир, которые служат в храмах Иоанна Кронштадтского и связанных с Иоанном Кронштадтским в Петербурге. Но потом мы решили, чем область хуже, потому что в области тоже есть храмы. Потом стали проситься другие епархии.

Диакон Игорь Цуканов:

— В Петербурге, я извиняюсь, я не знаю, там много храмов в честь Иоанна Кронштадтского?

Андрей Смирнов:

— Да, есть определенное количество, и связанных с Иоанном Кронштадтским места.

Кира Лаврентьева:

— И мощи в Иоанновском монастыре соответственно?

Андрей Смирнов:

— Ну, это понятно, начиная с Кронштадта, в котором некоторое количество храмов, больше десяти. Все Кронштадтцы, это город этого святого, входящий в состав Петербурга. В общем, решили собрать и собрались из России и из двадцати стран мира священство, образовали такое сообщество. Потом отмечали еще два больших, и решили создать координационный центр в виде благотворительного фонда «Иоанновская семья», который проводит эти мероприятия. Мы проводили юбилейные торжества, на которые приехало больше десяти архиереев и патриарх Московский, на родине Иоанна Кронштадтского в Архангельской области, село Сура. Соответственно такое было и в 19-м году, мы проводили юбилейную встречу «Десять лет „Иоанновской семье“».

Кира Лаврентьева:

— Там, по-моему, в Суре даже праправнук что ли его жив, да? Или он недавно умер, может быть.

Андрей Смирнов:

— Отошла ко Господу правнучатая племянница Галина Николаевна Шпякина, 25 апреля в первое воскресенье в 21-м году.

Кира Лаврентьева:

— Племянница. Я помню, фильм смотрела.

Андрей Смирнов:

— Каждое это событие сопровождалось некоторым количеством чудес, их было много. И главные чудеса — то, что по духовному воздействию эти события были очень значимы. И по представленности, на много ли событий собирается такое количество архиереев и священников со всего мира?

Диакон Игорь Цуканов:

— Честно говоря, я как раз об этом и думаю, чудо уже в том, что собрались священнослужители, служащие в храмах из двадцати стран, и что их набралось такое количество.

Андрей Смирнов:

— Двести двадцать священников и порядка пятнадцати архиереев.

Диакон Игорь Цуканов:

— Я не знаю, с преподобным Сергием Радонежским что-нибудь подобное бывало?

Андрей Смирнов:

— Наверное, из России, да, но из других стран?

Кира Лаврентьева:

— Я думаю, там было свое...

Диакон Игорь Цуканов:

— И собирались все вместе.

Андрей Смирнов:

— У других святых таких сообществ нет. При этом Иоанн Кронштадтский начал собирать сообщество еще 1909 году, мы получили сведения некоторые, что это сообщество было создано еще тогда. А спустя сто лет оно было возобновлено.

Кира Лаврентьева:

— Мне-то понятно, почему, что находит человек в отце Иоанне, здесь каждый человек для себя находит. Андрей, вы сами сказали, что только у отца Иоанна такая община, такой фонд, такое сообщество необычное людей, священнослужителей со всего мира. Я-то понимаю, почему, наверное, многие из наших радиослушателей понимают, почему. Но если кто-то нас сейчас слушает, кто вообще впервые слышит об отце Иоанне, или допустим третий раз в жизни, ну, и действительно личного знакомства с этим святым у него пока не сложилось. Основное что бы вы могли сказать, что объединяет всех этих людей? Любовь к отцу Иоанну, но что именно они нашли в этом святом? Чем именно он их так привлек к себе на ваш взгляд?

Андрей Смирнов:

— Иоанн Кронштадтский, как и вообще любой другой святой, это пример для подражания. Отец Иоанн дает очень богатые возможности для подражания, потому что он был человеком совершенно уникальным.

Кира Лаврентьева:

— Многогранным.

Андрей Смирнов:

— Многогранным, уникальным. Смотрите, это тот человек, тот священник, который возродил ежедневную литургическую практику в России. Это тот человек, который служил непрестанно, ввел, он был вынужден ввести общую исповедь.

Кира Лаврентьева:

— Общую исповедь, потрясающие общие исповеди были.

Андрей Смирнов:

— На которой присутствовали когда пять, а когда и семь тысяч человек в храме, рассчитанном на три тысячи. Его сопровождало такое количество почитателей, потому что он был чудотворец, великий чудотворец, что сейчас бы сказали, что он собирал стадионы. Где бы он ни проходил, собиралась толпа, сто-двести, тысяча, пять тысяч человек.

Диакон Игорь Цуканов:

— Или проплывал, например, по Волге, и на причалах собирались толпы.

Андрей Смирнов:

— Да. И эти люди действительно по его молитве получали исцеления. Ради него организовали отдельное почтовое отделение. Если переводить на наши деньги, только через почту официально ему присылали примерно два миллиарда рублей сегодняшними деньгами в год. Это вот официальные почтовые переводы. В руки ему давали гораздо большие суммы.

Кира Лаврентьева:

— Но говорят, у него ничего не держалось. Ему отдавали, он тут же другим отдавал.

Андрей Смирнов:

— Нет-нет, он абсолютный бессребреник. Человек построил восемь монастырей, огромное количество храмов, не говоря уже о доме трудолюбия. Это еще одна его грань. Он придумал и заложил основы социального обеспечения в Российской империи. Притом, как заложил. Так, что как ни старались потом безбожные власти стереть память о нем, ничего не получилось. Ведь это он придумал ясли, в его доме трудолюбия для молодых мам, чтобы они могли трудиться, дошкольные учреждения для младенцев. Как назвать? В честь Вифлеемской кормушки для жертвенных животных — ясли. Отец Иоанн назвал ясли, и потом все советские дети все советское время ходили в ясли-сад. То есть ничего не смогли сделать. Почему? Потому что дома трудолюбия были организованы к 1918 году больше, чем в ста городах Российской империи, во всех крупных городах и в большом количестве небольших городов.

Кира Лаврентьева:

— Я почему так спрашиваю об этом подробно? Потому что заметила, что в последнее время какая-то тенденция появилась у нас, у верующих, и околоцерковных людей, и просто интересующихся, делать некий психологический разбор святых. Я это очень часто встречаю, я вижу, отец Игорь кивает, он понимает, о чем речь, я думаю. Действительно, я захожу в фэйсбук и вижу, что какой-то человек пишет какое-то свое видение ситуации жизни святого Иоанна Кронштадтского. Почему именно отец Иоанн у нас камень преткновения очень часто, я не понимаю, но допустим. И все начинают совершенно бесстрашно, я даже читаю, у меня волосы на голове шевелятся, совершенно бесстрастно делать его психологический разбор, каких-то его черт характера, невроз — не невроз, да и вообще, если невроз, зачем нам тогда, получается, читать «Мою жизнь во Христе». Но на минуточку, «Моя жизнь во Христе» — это величайший труд отца Иоанна Кронштадтского, настольная книга, может быть, для кого-то из христиан, и настольная книга, ведущая в Царствие Божие. Но мы начинаем разбирать эту книгу, мы начинаем разбирать его труды, разбирать его по косточкам, основываясь на каких-то своих психологических книгах. И вы знаете, Андрей, меня это очень сильно смущает, потому что не понятно, где здесь грань: что можно, а что нельзя, где можно трезво рассуждать о каком-то святом, а где нужно все-таки останавливаться. Были ли такие камни преткновения при жизни отца Иоанна, почему они, на ваш взгляд, до сих пор вызывают какие-то такие споры, и есть ли у вас ответы на эти вопросы? Я как понимаю, главный вопрос к нему как к человеку, который жил с женой, как брат с сестрой — это у нас очень любят обсуждать. Обсуждают его немножко иногда нервное состояние, он сам много об этом писал. То есть какую-то, может быть, гневливость, вспыльчивость. Но это же прекрасно, когда святой так честно о себе говорил, и мы можем в свою очередь ему молиться об исцелении нашей гневливости. Так же мы знаем, что многие святые действительно страдали какими-то грехами, какими-то страстями, боролись с ними всю жизнь и стяжали святость. Андрей, что вы думаете вообще по поводу этого всего? Длинный у меня вопрос получился, ну потому что много лет он у меня копился, честно говоря.

Андрей Смирнов:

— Во-первых, вера без дел мертва, и очевидно, от обилия праздности наши верующие братья и сестры начинают обсуждать кого-то другого. Тем, кто трудится вообще некогда кого-то обсуждать и тем более осуждать, разбирать по косточкам святых. Что касается отца Иоанна, то он вел еще ежедневный писательский труд. Это на самом деле очень трудно. Как человек, который пишет всю жизнь, я понимаю, насколько это тяжело заставить себя каждый день писать.

Диакон Игорь Цуканов:

— Еще надо вспомнить, что в пять часов утра он обычно был уже в соборе и начинал проскомидию.

Андрей Смирнов:

— Да, да. Он писал с часу до двух ночи.

Кира Лаврентьева:

— Часа три спал, может быть, два.

Андрей Смирнов:

— Три часа спал, а когда и два, потому что еще час нужно на утреннюю молитву, это единственное время, когда он был один. И соответственно он писал вечером дневник. Он исповедовался перед этим дневником, потому что у него просто не было физических возможностей добраться до другого духовника, чтобы с ним обсудить, и поэтому он исповедовал своему дневнику, у него было такое особое послушание, но он и понимал, что это пригодится нам. Святость это не безгрешность, святость это готовность бороться с грехом. И вот именно эта готовность бороться с грехом, видеть себя без прикрас, не других — себя, это и есть залог пути к святости, а мы все призваны к ней. Мы все до единого крещенные православные христиане призваны к святости. Нам всем в конце литургии говорят: святая святым. Нам предлагается трапеза для святых. И мы должны двигаться именно так, так и делал отец Иоанн. Он нам оставил пример подражания в своих книгах не только «Моя жизнь во Христе», еще свои дневники. Я понимаю, что он намеренно сделал их такими общедоступными.

Кира Лаврентьева:

— И очень откровенными.

Андрей Смирнов:

— Он их писал, чтобы люди понимали, что и на него нападали. Ведь в каждом грехе есть вина дьявола, не только самого человека.

Кира Лаврентьева:

— Я даже вспомнила, что обсуждается больше всего. Его чрезмерное самоукорение, его еще называют самобичеванием, чрезмерное невротическое покаяние. Это цитата, я так не думаю.

Андрей Смирнов:

— А нужно, это нужно в себе возгревать в самом деле, потому что мы все очень невнимательно живем. Праведность у нас дырявая и совершенно неправедная, особенно если смотреть на это с точки зрения Небес, нет в нас праведности, нет в нас должной борьбы с грехом. Отец Иоанн в «Моей жизни во Христе» постоянно сравнивает грех, как болезнь души, с болезнями телесными. Но действительно когда у нас мельчайший прыщик не проходит больше недели, мы либо бежим к врачу, либо мажем какими-то мазями, это нас очень беспокоит. А когда у нас язва на душе, которая с нами уйдет в вечность, и нас будет мучить там всю оставшуюся вечность, нас это не беспокоит, мы припудрили ее как-то внутри себя и нормально, живем, идем дальше, не собираемся искоренять. Отец Иоанн давал пример того, что даже малейшая язва должна быть исцелена сразу же, вечером перед сном покаянием. Поскольку он имел такую практику, он и уснуть не мог. Он не мог уснуть до тех пор, пока не получит прощение от Бога за все грехи. Он анализировал очень подробно, каялся и Господь его прощал, тогда он мог спать.

Диакон Игорь Цуканов:

— Есть еще, конечно, такая удивительная вещь, я сейчас вспоминаю. Вы говорите, он пишет, когда он на кого-то вспылил, например, он сразу практически, осознав, что согрешил, тут же падал на колени, молился Богу и ощущал, что он прощен. Вот эта способность почувствовать волю Божию тоже поразительная вещь, которая может смущать, если психологически все это анализировать, можно начитаться про прелесть и говорить, что как можно понять, какое Бог о тебе решение выносит. Но отец Иоанн это чувствовал на самом деле.

Андрей Смирнов:

— Отец Иоанн постоянно чувствовал Господа либо его отсутствие. И об этом как раз он написал в «Моей жизни во Христе». Он говорит, что я жестоко страдаю, когда не чувствую Господа. Когда Он уходит из моего сердца, я делаю все, чтобы Он вернулся. Значит, либо я ищу, где я согрешил, либо вижу, что согрешил, вымаливаю прощение. Это просто очень искренний человек А откуда у отца Иоанна такие силы? Но он же с детства видел и имел общение со своим ангелом-хранителем. Потом такой малоизвестный факт. Сура — это триста километров от Архангельска. Никаких проезжих дорог тогда не было. Он добирался либо на каких-то корабликах, а в детстве это нужно было пешком несколько сотен километров пройти по непролазному лесу, бездорожью. А теперь представьте, две недели, он еще снимал ботинки, вешал их на шею, чтобы не стоптать. Вот идет мальчик босиком две недели по лесу. В лесу полно зверья, научишься молиться, правда? Потому что защититься другим способом нет никакой возможности, только молитва может тебя сохранить. Поэтому и наладился такой контакт. Вообще очень часто молитва в сложных ситуациях и дает такой скорый результат. Есть еще фраза отца Иоанна, очень важная, мне кажется, как залог: если вера не главное, значит, веры нет. Вот так однозначно. Нужно человеку начать общение с отцом Иоанном с этого вопроса к себе: а для меня вера — главное, Бог у меня на первом месте? Если Бог на первом месте, все остальное на своем, а если нет — то нет. Если вера не главное, если это некое украшение, если это некоторое...

Диакон Игорь Цуканов:

— Дополнение.

Андрей Смирнов:

— Да, дополнение, то тогда нет смысла говорить, что ты верующий человек, это оскорбляет Бога, как говорил отец Иоанн.

Диакон Игорь Цуканов:

— «Вечер Воскресенья» на радио «Вера». Сегодня у нас в гостях и у вас в гостях, дорогие друзья, Андрей Смирнов, соавтор книги «Своих не бросаю» о чудесах, с которыми сегодня люди, наши с вами современники, сталкиваются, обращаясь с молитвой к святому праведному Иоанну Кронштадтскому. У микрофона моя коллега Кира Лаврентьева, меня зовут диакон Игорь Цуканов. Мы вернемся в студию через несколько секунд, пожалуйста, не переключайтесь.

Кира Лаврентьева:

— «Вечер воскресенья» на «Светлом радио», дорогие радиослушатели. У нас в гостях Андрей Смирнов, журналист, председатель Совета фонда «Иоанновская семья» и соавтор книги «Своих не бросаю» о новых чудесах святого Иоанна Кронштадтского. У микрофона диакон Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. Листаю вашу книгу, Андрей, и удивляюсь географии чудес, ведь получается, что со всего мира они собраны. Люди очень разные, разного социального статуса, из разных географических точек прислали вам эти свидетельства о чудесах. И так-то понятно, что вера наша не на чудесах строится, но это так радостно, что можно вот такое живое участие святого в нашей жизни взять и полистать и почитать и тоже чего-то своего попросить, да? И понять, что святые оттуда из Царствия Небесного могут еще больше участвовать в нашей жизни, чем могли здесь в земной жизни. А как вы собирали чудеса, как это технически все было организовано?

Андрей Смирнов:

— Сначала, почему про чудеса. Знаете, такая есть известная присказка, что Господь шепотом любви зовет к себе. Если они не слышат, он говорит голосом совести. Если голоса совести не услышит, то включается рупор страданий. Эта книга «Своих не бросаю» о шепоте любви. Мне самому, поскольку я через чудеса обратился к вере и к Церкви, то мне было интересно, как другие люди. Я задавал им прямые вопросы, священникам, которые приезжали со всего мира, и выяснил, что абсолютное большинство пришли путем чудес. Наиболее яркие собрали здесь. Почему про зарубежные чудеса? Это были съемки документального фильма «Именем Иоанна Кронштадтского» о последователях Иоанна Кронштадтского в разных странах мира. Я говорил, это больше двадцати стран, помимо России. Наша соавтор, режиссер-документалист Надя Большакова в 2015 году за восемнадцать дней посетила огромное количество стран, четыре континента, двадцать восемь взлетов и посадок за восемнадцать дней.

Диакон Игорь Цуканов:

— Вот они доковидные времена.

Андрей Смирнов:

— Да-да-да. И везде случались чудеса. Книга начиналась именно с ее чудес. Достаточно рассказать, что однажды принимающая сторона в приюте для бездомных в доме трудолюбия в Нью-Йорке, батюшка перепутал аэропорт, откуда лететь, а от этих билетов зависели все стыковочные рейсы, там еще двадцать с лишним рейсов. И таким образом они приехали в аэропорт Кеннеди вместо аэропорта Ла-Гуардия, и чтобы доехать до аэропорта Ла-Гуардия, времени уже не осталось, осталось что-то сорок минут или полчаса до взлета самолета, ясно, что бесполезно. Батюшка начинает молиться Иоанну Кронштадтскому, крестить непролазные Нью-Йоркские пробки, по сравнению с которыми московские это быстрое движение, и вдруг, невзирая на то, что у Нади был абсолютный скепсис, машины начинают разъезжаться, светофоры зеленым включаться, и они добираются до аэропорта, но до взлета самолета остается десять минут. Понятно, что совершенно невозможно попасть, очередь на регистрацию общая, на полчаса, может, минут на сорок. Вдруг весь зал расступается, потому что идет какая-то гангста-рэп группа, скорей всего это были «50 Cent». И вот негры в шубах, в золотых цепях, идут, пританцовывая. И Надя со своей помощницей, которая еще и со штативом, ничтоже сумняшеся, она говорит, что я не понимаю, почему я это сделала, но я встаю за одной из шуб, а моя помощница за следующей. И мы идем, пританцовывая негритянской походкой.

Кира Лаврентьева:

— Тоже пританцовывая.

Андрей Смирнов:

— А перед ними бежит менеджер, который открывает все цепочки, мимо зоны досмотра, они идут к своему частному самолету, поэтому их не досматривают, ничего. Ну, плюс они известные, им все аплодируют, ими все восхищаются. А наших барышень, которые снимают про Иоанна Кронштадтского фильм документальный, принимают за съемочную группу группы «50 Cent». И соответственно они проходят все зоны досмотра, минуя их, ничего не получив, и поскольку выход к частным самолетам там же, где и к общим, они в свой самолет заскакивают, садятся на свои места, и сидят дрожат в течение сорока минут, пока самолет уже не взлетел. Они задают друг другу только один вопрос: а что положено за такое нарушение правил авиационной безопасности в стране, пережившей 11 сентября? По сути, у них нет отметок, которые положено, и они же летят на другой континент, они летели в Чили тогда. Вот такая история.

Кира Лаврентьева:

— В итоге обошлось все?

Андрей Смирнов:

— Да, все обошлось, они прилетели, успокоились. Правда, Надя волнуется до сих пор, когда рассказывает, потому что пережить невозможно, ты становишься участником потоковых событий, при которых от тебя не так много зависит. Именно этим и ценны чудеса Иоанна Кронштадтского. Есть огромное количество свидетельств о этих чудесах, есть огромное количество знакомых, с которыми они произошли. Но самое главное, что батюшка, он же совсем недавно жил, и выяснилось, что он и в нашем веке продвинутый, потому что сейчас после написания книги поток чудес не прекращается и выяснилось, что он еще и очень продвинутый, то есть для него ватсап или фэйсбук — это и его стихия тоже, есть у нас даже чудеса, которые связаны с этими мессенджерами. Человек с огромным чувством юмора. Например, мы получаем тираж книг, на них написана стандартная надпись «Не бросать» на упаковке. Ну, а снизу написано «Своих не бросаю», получается диалог: «Не бросать» — «Своих не бросаю». Такие маленькие. В книге одно из чудес, как женщина исцелилась, у нее портилось зрение, ну, понятно, ей к 90 годам. Сейчас ей уже 90, а тогда в 2015 году было 85. Она ходила в храм в Рыбацком, это микрорайон Петербурга. Вдруг заходит молодой человек в кожаной куртке с косой молнией, говорит: «Этот что ли Иоанн Кронштадтский, подходит к иконе преподобного Серафима Вырицкого. Она говорит: «Нет». Она все время страдала, жаловалась, что зрение-то портится, каждый год на диоптрию падает. Это ужасно, потому что уже очки с двойными стеклами, и видишь все хуже и хуже. Говорит: «Нет, вот Иоанн Кронштадтский» — «Понятно». Постоял-постоял, развернулся и говорит ей: «А очки сними, они тебе не идут». Вышел, она сняла очки и поняла, что без очков она видит лучше, чем в очках. Убрала и с тех пор ходит без очков. Кстати, Зоя Ивановна жива, сейчас ей 90 лет, дважды перенесла ковид благополучно. Вот такие бывают чудеса.

Диакон Игорь Цуканов:

— Андрей, задам вопрос, который, наверное, часть наших слушателей имеет в своей голове. В это, конечно, не верится, когда слушаешь. Я, когда слушая вас, понимаю, что это правда. Потому что, раскрою секрет, у меня тоже был в жизни некоторый случай, тоже связанный с Иоанном Кронштадтским, причем. И понятно, о чем речь. Но не все способны взять и поверить. История с пробками в Нью-Йорке это, конечно, за пределами вероятностей. Вы как-то пытались, я понимаю, что это невозможно, но пытались проверять, хоть какие-то наводить справки в каких-то случаях, было — не было, может, человеку померещилось, всякое же бывает. Или люди рассказывали, и вы просто приняли за правду.

Андрей Смирнов:

— Нет, конечно, нет. Мы же собрались режиссеры-документалисты. Человек, который снимает документальные фильмы, ему нужна фактура, фактология, живые свидетели. Фактура, которую можно представить, исторические документы и просто документы. То же самое и с нами, мы все трое журналисты, причем, с таким опытом.

Диакон Игорь Цуканов:

— Вы же расследованием занимались.

Андрей Смирнов:

— Я и Владлен Чертинов, который завершал работу над книгой, собирал все воедино. Он был редактором таких газет как МК в Питере, «Комсомольская правда», еще нескольких расследовательских изданий, сотрудничал с агентством журналистских расследований. Ну и я тоже в свое время. Фактчекинг для нас не пустой звук.

Диакон Игорь Цуканов:

— Да, я о нем.

Андрей Смирнов:

— Мы проверяли эти факты, которые возможно проверить. Есть такие чудеса, они просто записаны и кажутся совершенно потрясающими, но до них нужно добраться. Как говорил, по-моему, блаженный Августин «Верую, ибо абсурдно».

Диакон Игорь Цуканов:

— Тертулиан.

Андрей Смирнов:

— Тертулиан. Невозможно придумать даже такое. Девушка приходит в усыпальницу к Иоанну Кронштадтскому у нас в монастыре на Карповке, хочет помолиться о себе, вдруг понимает, что молится об отце, хочется ей молиться об отце, и молится, и молится. Потом встречается с отцом, у отца огромный шрам на лице. «Папа, откуда у тебя шрам?» — «Ой, дочка так и так, удивительный случай, со мной такое произошло». В Охотском море, а он на рыболовецком траулере, его смыло волной в море, следующей волной его закинуло обратно, выясняется, что это произошло в тот день и час, когда она молилась в усыпальнице Иоанна Кронштадтского. Примотало еще канатом к мачте, этот канат ударил его по лицу, оставил отметину, которая превратилась в шрам, который всю оставшуюся жизнь будет напоминать ему о чудесном его спасении. Есть чудеса абсолютно проверенные, с медицинскими... Излечение от рака, вот рак IV стадии, сделали операцию, разрезали и обнаружили, зашили, езжайте в Германию, у нас такое не лечат. Потом приходит и все, ничего нет.

Кира Лаврентьева:

— Андрей, а что сказать людям, с которыми эти чудеса не случаются? Которые очень просят и не получают. Понятно, что это особое произволение Божие, совершить или не совершить чудо, мы не можем рассчитывать на него со стопроцентной уверенностью. Но если человек так надеялся, так просил и не получил, и разочарование некое переживает.

Андрей Смирнов:

— «По вере вашей да будет вам». К сожалению или к счастью, наверное, к счастью, все зависит от веры. И радио «Вера» недаром так названа. Потому что «если будете иметь веру с горчичное зерно и горы сможете переставлять». И в своей книге «Моя жизнь во Христе» отец Иоанн Кронштадтский пишет, что все зависит от веры. Если человек допускает хоть малейшее колебание, что может не исполниться — не исполнится.

Кира Лаврентьева:

— Иов Многострадальный тоже верил, его вера была больше, чем горчичное зерно, но Господь, тем не менее, допустил страдания.

Андрей Смирнов:

— А итог-то какой у Иова?

Кира Лаврентьева:

— Итог прекрасный.

Андрей Смирнов:

— Итог прекрасный. Он и исцелился, и детей ему дали то же количество, а всего остального в два раза больше.

Кира Лаврентьева:

— Просто у нас время сейчас такое скорбное, и все надеются на чудо, а очень часто это чудо не происходит. Получается, мы тоже должны как-то суметь правильно воспринять. Не только тем, что у нас не хватило веры, но и каким-то согласием с волей Божией.

Андрей Смирнов:

— Нужно действовать. Должны же быть какие-то шаги навстречу. Если человек делает один шаг навстречу Богу, то Бог делает десять шагов навстречу человеку. Ведь никто даже не пытается. Все, что связано с Иоанном Кронштадтским, если человек начинает трудиться: мыть полы в храме или убирать отхожие места, ему за это подается такое огромное количество благодати и благ материальных: дочкам хорошие мужья, внучкам рождение детей и так далее.

Кира Лаврентьева:

— Все, рецепт известен теперь.

Андрей Смирнов:

— Моя жена тоже, почему ее жизнь так сложилась, это потом выяснилось. Первый храм, куда она поехала с мамой со своей в 91-м году, это был Иоанновский монастырь, после крещения. И там их монахини попросили остаться помыть пол. Она помыла пол и вот теперь у нас с ней счастливая семья. То есть за счастливой семьей — к Иоанну Кронштадтскому мыть пол. Какой-то обет, какое-то действие должно быть. Вера без дел мертва, подтвердите свою веру, и чудеса пойдут. Мне странно слышать это, у нас в приходе люди живут в потоке чудес. Речь не о прелести. Прелесть все-таки связана с некоторыми особенностями восприятия.

Кира Лаврентьева:

— Или психики.

Андрей Смирнов:

— Себя неадекватно, или видений каких-то. В книге нет речи о видениях. Это факты. Раз — девушка помыла пол, тут же через девять месяцев у нее родился ребеночек, до этого восемь лет она была бездетной.

Кира Лаврентьева:

— Чудеса какие-то. Я очень верю в чудеса.

Андрей Смирнов:

— Простые понятные вещи. Но нужно что-то делать. Я про мытье пола. Ухаживать за несчастными, подавать милостыню нищим, делать какие-то фактические действия, не только рассуждать: я хочу чудо, давай к иконе подойду и три раза попрошу. Может быть, в таком случае удовлетворена просьба? Может.

Кира Лаврентьева:

— Но ведь иногда мы можем хотеть то, что нам совершенно не нужно.

Андрей Смирнов:

— Тоже вариант.

Кира Лаврентьева:

— И Господь может нам это не давать.

Андрей Смирнов:

— То, что не полезно, не дадут.

Кира Лаврентьева:

— Вот это важно проговорить.

Диакон Игорь Цуканов:

— «Вечер воскресенья», дорогие друзья, на радио «Вера». Сегодня у нас в гостях Андрей Смирнов, соавтор книги «Своих не бросаю» о святом праведном Иоанне Кронштадтском, о том, как его молитва к Богу о нас действует сегодня в наши дни. Андрей, хотел вас еще попросить рассказать о фонде, мне кажется, мы об этом не говорили. А фонд «Иоанновская семья», созданный в 2009-м году, как вы сказали. В девятом, да? Или позже?

Андрей Смирнов:

— Сообщество образовалось, да в девятом.

Диакон Игорь Цуканов:

— Насколько я понимаю, фонд же создан для тех самых добрых дел. То есть люди, которых объединил святой Иоанн Кронштадтский собрались вместе не просто для того, чтобы поделиться друг с другом своим опытом общения с ним, скажем. А для того, чтобы что-то сделать. Насколько я понимаю, это возрождение малой родины отца Иоанна, Архангельская область, село Сура, строительство часовен, я посмотрел по вашему сайту, вокруг села есть некоторые проект, который называется «Пояс Богородицы». Не могли бы вы немножко об этом рассказать, что делает фонд?

Андрей Смирнов:

— Основная функция фонда — прославление имени Иоанна Кронштадтского и помощь его последователям. Поскольку последователей много, это 224 церковных прихода и порядка 80-ти православных социальных организаций в разных странах мира. Соответственно, мы собираем какие-то заявки и смотрим, что можно соединить и кому можно помочь. У нас нет возможности помогать всем деньгами. Но как минимум опытом поделиться, да, мы можем. А возрождение Суры, это один из главных проектов. Сура — удаленное таежное село на Севере. Оно прекрасное, очень красивое. Там был построен «Пояс Пресвятой Богородицы». Это два новых деревянных храма и семь часовен в честь разных чтимых образов Пресвятой Богородицы. Так интересно, мы, когда ездили выбирать места для этих храмов и часовен. Кажется, давайте здесь, давайте здесь, как-то все сложилось. А потом, когда они были уже построены, это было совершено невозможно предположить, с разных точек, подъезжаешь с одной дороги, ты всегда видишь шатры и купола этих храмов и часовен. Это удивительно, но они стоят в конце дорог как положено по архитектурным планам, в городах. Ты едешь по дороге, подъезжаешь к Суре и видишь купол храма, который в деревне в восьми километрах. Ты понимаешь, что это могло образоваться только благодаря какому-то проектировщику, который с небес видел это, эти все небесные планы мог составить. Понятно, что было по велению Иоанна Кронштадтскому, который отцу Николаю Беляеву, он радел об этом проекте, чудесным образом он был построен за три года. Вторая часть — в Суре возрожден Сурский Иоанновский женский монастырь, который основал еще Иоанн Кронштадтский. И сейчас там ведется монашеская жизнь, что немаловажно. Последние два года испытаний заставили задуматься многих жителей мегаполиса, хотят ли они в мегаполисах жить. Может быть, лучше переехать. А если переезжать, то выбирать лучше места, где есть храмы, святыня, священники, монастыри, мощи святых, хотя бы местно чтимых, где есть присутствие духовной жизни. Ведь жить без Церкви, без веры на природе невозможно. Мегаполис чем соблазнителен. Тем, что здесь ты не ощущаешь присутствия Божия. Если ты хотя бы полгода прожил на природе, ты не можешь не видеть присутствия Божия во всем, в каждой бабочке, в каждой травинке, в каждой былинке, в смене погоды, времен года и всего остального, ты постоянно находишься окруженным не человеческим рукотворным миром, а миром, созданным Богом. Кстати, он же единственный не истлевает. Все, созданное человеком, тут же становится бывшим в употреблении, начинает ветшать, стареть, становиться негодным, а природа каждый год обновляется чудесно, и как новая.

Кира Лаврентьева:

— Андрей, вы знаете, в течение всего нашего разговора у меня неотступно возникало желание вас спросить, хотя я знаю ответ на этот вопрос. Вы совершенно сменили образ жизни. Вы были успешный бизнесмен, пиарщик, журналист, у вас была бурная деятельность, было материальное благополучие. Все, казалось бы, о’кей с точки зрения светской, да? Но вы совершено сменили, просто диаметрально, на 180 градусов. Сейчас вы занимаетесь фондом, книгой, деятельностью очень глубоко церковной и ведете совершенно церковный образ жизни. Вы счастливый человек?

Андрей Смирнов:

— Да не то слово. Из той прежней жизни я хорошо помню общение с разного рода богатыми и сверхбогатыми людьми, которых принято называть олигархами. Я среди них не видел ни одного счастливого.

Кира Лаврентьева:

— Да, изобилие иногда, да, приводит к унынию.

Андрей Смирнов:

— Ни одного счастливого я не видел. Если ты достигаешь какого-то уровня благосостояния, какого-то дохода, то дальше вся жизнь превращается в то, что ты вынужден придумывать, а каким еще предметом ударить по рукам тех, кто тянется к твоему богатству.

Кира Лаврентьева:

— Как себя еще...

Андрей Смирнов:

— Ты начинаешь всех подозревать. Не говоря еще о том, что ты начинаешь считать себя выше всех и умнее всех — это автоматически происходит. У тебя же больше денег, очевидно, что ты такой великий, прекрасный. Счастье как раз таки и есть в том, чтобы быть...

Кира Лаврентьева:

— Со Христом?

Андрей Смирнов:

— Частью Христа. Либо ты со Христом, либо ты несчастлив. Другого не дано. Либо твоя душа будет в поиске, причем неважно, даже если речь идет о других религиях, ты все равно будешь в поиске, продолжаться что-то как-то. Не говоря о том, что если ты, например, номинально агностик или атеист — агностик модное слово, мол, все непознаваемо — ты все равно будешь наполнен суеверием. Человек не самостоятельное существо.

Кира Лаврентьева:

— Ему все равно во что-то надо верить.

Андрей Смирнов:

— Ты либо с Богом, либо ты с Божиим противником, другого нет. Счастье бывает только в семье и в Боге, когда они соединены. Но есть еще монашеское счастье, оно особое, и оно не для большого количества людей, потому что очень тяжелые труды и большие искушения у монашествующих. А так, конечно, если человек вне семьи и не идет к Богу, не делает никаких шагов навстречу, то счастлив он не будет. Он может обманываться, какие-то иллюзии испытывать, какие-то симулякры для себя выдумывать, мифы, будет при этом очень суеверен, это замечено. Но счастливым он не будет.

Кира Лаврентьева:

— Правильно совершенно Андрей сказал. Душа каждого человека все равно просит веры, и когда нет главной веры, веры в кого-то, в Христа, в Бога, то человек пытается ее чем-то компенсировать, суевериями, правилами, посылами во вселенную, как-то так и есть, к сожалению. Огромное спасибо за этот разговор. И о чудесах мы сегодня говорили, и о счастье, и о вообще всяческих разных историях участия святого Иоанна Кронштадтского в жизни Андрея, его семьи, его знакомых. И о фонде «Иоанновская семья», и самое главное, о книге «Своих не бросаю», авторами которой является Андрей Смирнов и его коллеги. И мы очень благодарим вас от всей души и за эту книгу и за этот час, который мы с вами провели.

Андрей Смирнов:

— Ну, и я вас благодарю.

Кира Лаврентьева:

— Отец Игорь, вижу, ты хочешь что-то сказать.

Диакон Игорь Цуканов:

— Я категорически согласен с тобой.

Кира Лаврентьева:

— Отлично.

Диакон Игорь Цуканов:

— Меня тоже эта беседа очень порадовала.

Андрей Смирнов:

— Отец Иоанн такой святой, который может ходатайствовать и перед Господом, и перед Пресвятой Богородицей, и пред Вселенскими Великими святыми.

Кира Лаврентьева:

— О нас грешных. Огромное спасибо. До следующего «Вечера воскресенья». Всего доброго. До свиданья.

Диакон Игорь Цуканов:

— Всего доброго.

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем