«Фильм «Лекарство для Веры». Макар Запорожский - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Фильм «Лекарство для Веры». Макар Запорожский

* Поделиться

У нас в гостях был актер театра и кино Макар Запорожский.

Мы говорили о фильме «Лекарство для Веры», в котором наш гость сыграл священника: как по-актерски удалось подойти к этой роли, и какие духовные вопросы возникали во время работы над ней.

Ведущий: Константин Мацан


Константин Мацан:

— Светлый вечер на радио «Вера», здравствуйте, уважаемые друзья, у микрофона Константин Мацан, в гостях у нас сегодня актёр театра и кино Макар Запорожский. Добрый вечер!

Макар Запорожский:

— Добрый вечер!

Константин Мацан:

— Поздравляю вас с выходом фильма, о котором мы сегодня поговорим. Фильм называется «Лекарство для Веры», и поэтому на радио «Вера» невозможно не поговорить о нём. Фильм продолжает собой, наверное, уже традицию в нашем отечественном кинематографе, где главный герой —священник.

Макар Запорожский:

— Да вы что? Такая традиция есть?

Константин Мацан:

— Вы знаете, если вспомнить фильм «Поп», вышедший около 10 лет назад, до этого фильм «Остров».

Макар Запорожский:

— Ну традиция-то хиленькая такая, раз в несколько лет.

Константин Мацан:

— Ну вот благодаря вам она становится всё менее хиленькой, обрастает мускулами и становится всё более явной. Но вы играете священника. Вот для вас как для артиста сыграть священника — это очередная актёрская задача или это что-то особенное?

Макар Запорожский:

— Да нет. Я просто перед с тобой актерских задач особых, не знаю, не сказать не ставлю, но не ищу. Я всё-таки в каждой возможности, в первую очередь, для какого-то личного опыта пытаюсь найти материал. И вот этот в том числе оказался очень плодовитым на личный опыт.

Константин Мацан:

— А можете рассказать, в чём плодовитость была?

Макар Запорожский:

— Да могу, конечно. Я всегда мечтал побывать в шкуре священника, с детства.

Константин Мацан:

— Да, хорошая мечта, а почему?

Макар Запорожский:

— Ну не знаю, это как-то, как в храм ходил с родителями, один, как-то и у нас был период в семье, когда мы были очень воцерковлённые, и для меня всегда была какая-то вот это тайна, знаете которая, подернута, во время службы, что они не именно в такой одежде, совершают такие движения в этот момент, именно такое песнопение поётся, потом они именно туда заходят, какой-то символ Евангелием совершают, и что-то делают в алтаре — это было вообще непонятно, туда же никому нельзя, поэтому ко всему этому прикоснуться было дико любопытно.

Константин Мацан:

— Ну это такая сторона эстетическая, вы играете, работаете, в облачении священника, есть сцены и молитвы в алтаре. Мне интересно, как снимали.

Макар Запорожский:

— Это не просто эстетическое, мистическое даже больше, потому что ну просто так это всё напялить на себя и что-то... нет, хочется всё-таки выяснить, что за всем этим стоит, почему именно так? Как-то попробовать этот опыт испытать хоть как-то вскользь, хоть украдкой. Вы знаете, когда думаешь, как слово звучит, когда его произносишь, всё равно это что-то другое нежели в теории. На практике всегда это всё...

Константин Мацан:

— Ну что вы для себя открыли? Что самое интересное, что самое важное в этом опыте мистическом было?

Макар Запорожский:

— Ну я вам скажу, я честно говоря, даже зарылся в этих понятиях, у нас был священник, который объяснял мне каким образом в алтаре есть определённый ритуал, который священник должен совершить наедине с самим собой или даже наедине с Богом, где все прихожане там, а он здесь, и он для того чтобы перед ними отслужить, должен именно вот так положить, тут так открыть, так поклониться, тут вот так воздеть руки, и всё это превращается в такую мистерию, очень всё время пытаешься, задумываешься: почему, почему, вот как сложился именно этот канон, из чего он вырос, как он сформировался. У нас тоже был священник, который был инструктором, консультантом, перед съёмками мы встретились на квартире, где меня поселили, попили чай, обсудили все моменты, почему он здесь так говорит, тут так делает, а что, если вот так или этак? Ну, в принципе, для меня это работа очень ценна, поскольку там удаётся исследовать вопросы в том числе, которые меня очень волнуют, вопросы веры в том числе. Вопрос, можно сказать, потери опоры в этой вере, силы веры. А для священника эта проблема вообще становится гипертрофированной, кажется мне, хотя, в принципе, священник такой же человек, как и мы. Меня тоже одолевали такие вопросы и проблемы, и одолевают по сей день в какой-то мере, где черпать вот это? Потому что, сколько я ни пытался разобраться всё равно я понимаю, что вопрос стоит очень просто: либо веришь, либо нет и всё. Либо веришь тому, что написано и что говорят, либо нет, никто тебе ничего доказать или вывернуть наизнанку не может. Всё-равно вопрос стоит боком: вот ты веришь или нет? Именно эти ресурсы веры, откуда их черпать, на что мы должны опираться, как их формировать? У священника, по крайней мере, есть образование, есть знания, определенный опыт, традиции, воспитание, он может во всём этом варясь, будучи взрощенным над самим собой в этой атмосфере, сформировавшемся. Ему, наверное, это должно быть очень просто и понятно и не вызывать никаких вопросов, но вот в нашей истории с ним происходят такие события очень сложные, тяжёлые для него, которые даже его, его веру подвергают большому испытанию.

Константин Мацан:

— Искушение, как он говорит.

Макар Запорожский:

— Ну, может быть, это искушение, ну уж такое, знаете, искушение, я вот знаете тоже всё время думал: вот книга Иова, допустим. К

Константин Мацан:

— Давайте нашим радиослушателям просто в двух словах закинем тизер, что называется, что фильм «Лекарство для Веры» — это фильм про священника, у которого очень тяжело заболевает жена. Он молодой совсем священник, только назначен на приход, ему приходится подрабатывать дальнобойщиком чтобы заработать на лекарства.

Макар Запорожский:

— Да ну как-нибудь подрабатывать, но это оказывается самым выгодным.

Константин Мацан:

— Он как-то вынужден искать деньги на очень дорогостоящие лекарства для супруги, вот пускается в эту работу, не слагая с себя священнических обязанностей при этом. И дальше, сюжет развивается, мы не будем закидывать спойлер, пусть будет только тизер, можно фильм посмотреть и узнать каким испытаниям, каким препятствиям, к каким искушениям это героя приводит и как он из них выходит, и чем всё в итоге заканчивается. Ну вот действительно очень важная тема, и я очень рад, что вы про неё сказали, потому что эта книга библейская, где праведник Иов теряет всё. Теряет семью, детей, теряет это как испытание от Бога, и задаёт Богу вопрос: как так? Почему в мире творится зло? Почему я, праведник, страдаю? Вопрос о смысле страданий. И вы как актёр, который этот образ создавал, тоже через этот вопрос для себя в работе прошли.

Макар Запорожский:

— Мне кажется, что любой человек проходит через этот вопрос периодически.

Константин Мацан:

— Ну а какие, если угодно, ответы или подступы к ответам вы для себя находите? Ваш персонаж в конце фильма в диалоге с другим героем говорит, о том, что как ответить на вопрос страдания и зла? Не нашему маленькому человеческому уму пытаться это охватить, это невозможно. У Бога есть свой промысел о каждом. Для вас этот ответ убедителен?

Макар Запорожский:

— Абсолютно. Ну конечно, потому что как вот, не знаю, недавно столкнулся с одним сценарием, написанным удивительным образом к компьютерной игре. И там парень, который всё это выдумал, так это прекрасно всё рассудил, там сюжет такой: главный герой — это монашка, молодая, юная которая совершила преступление очень большое и против веры в том числе. И у неё начинается с бесом диалог внутри себя всё время, причём этот бес он там достаточно буквально присутствует, он там отдельный персонаж, то есть это не она сама с собой разговаривает, а он. И они рассуждают, поскольку этот парень сам всё сочинял, он тоже вырос достаточно патриархальной и христианской семье и был воцерковлённый всё время, но поскольку это всё была в детстве, на уровне традиции, а не на уровне личностного отношения какого-то. То это в нём сформировала какую-то привычку, нежели какое-то осознанное действие, которое он совершает, он понимает во что он верит, как он верит, почему он верит, этими вопросами он тогда ещё особо не задавался. А когда он вырос, я так понимаю, у него возникли все эти вопросы, и он начал пытаться в них разбираться, и это подтолкнуло его на эти рассуждения, которые он вывел в такое произведение. И там он тоже очень классно рассуждает, ну а как ты можешь объяснить, что дождь прошёл, вот в этой луже 3 л воды, а тут 300 л? Кто виноват? Никто, да и неважно, так вот получилось, так сложилось, так есть, это такое вот распределение. И то же самое, мне кажется, и в жизни с людьми, и с добром, и со злом. Иногда как бы довольно-таки бессмысленно искать причину, нужно делать, что делаешь, и будь, что будет. Относиться к этому, к данным задачи, наверное.

Константин Мацан:

— А вот вы сказали сейчас, упоминая автора этого сценария для компьютерной игры, что он тоже вырос в семье воцерковлённой, прошёл через какие-то свои вопросы в том же смысле, что вот вы сказали, что это и ваша история, вы сказали, что выросли в семье церковной или это какой-то период в семье был воцерковленный?

Макар Запорожский:

— Да, даже у меня был после лет 20, у меня был период, когда я был индивидуально уже дико воцерковлённый.

Константин Мацан:

— Что такое дико воцерковлённый человек?

Макар Запорожский:

— Ну когда знаете, для меня это, для многих православных людей это, в принципе, наверное, нормально, для меня это был особенный какой-то опыт, потому что я никогда раньше этого не делал, когда я не просто держал весь пост, все посты, а каждый день совершал молитвенное правило утреннее и вечернее, не короткое, а длинное, одно и то же, в какой-то момент наизусть всё это знал, читал, почему-то мне казалось очень важно, именно это всё делать, и дошло что я просто ходил в храм каждый день, но это длилось недолго, буквально, год-полтора, потом заботы, суета, вопросы, обращения и как-то перестало хватать той информации, которая у меня была, чтобы справляться с теми вопросами, которые у меня возникали. Я тоже пошёл к священнику, рассказал ему всё, что я думаю по этому поводу, он говорит: ну старик, давай, разбирайся тогда во что ты веришь, что есть наша вера, возьми Библию, начни читать. Я ему говорю: что серьёзно, что ли? С начала что-ли всю? Он говорит: сначала, всю, а что? Я начал читать с начала, и ещё больше вопросов возникло, честно говоря.

Константин Мацан:

— Макар Запорожский актёр театра и кино сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». А вот тот порыв к этому явлению, о котором вы сказали, он же тоже наверняка вырастает из каких-то внутренних вопросов? Что это были за вопросы, то есть на какие вопросы вы искали ответы в церкви?

Макар Запорожский:

— Понимаете, церковь она сладкая и манит, вообще религия, манит тем, что она даёт как бы очень видные, внятные рамки, что хорошо, что хорошо, что можно, что нельзя, как жить надо, как жить не надо, и когда ты поддаёшься вот этим всем правилам игры, то тебе становится легче, яснее, понятнее, и ты прочнее себя чувствуешь на ногах, стоя здесь, на этой планете, в этой жизни, как бы ты опираешься на все эти правила. И у меня, мне кажется, в тот момент были тоже трудности, но не какие-то прям особенные, нет, просто был вопрос в каком-то... в поиске смысла, значения, наверное, и я решил поискать его там.

Константин Мацан:

— Интересно, опять тот же в фильме, о котором мы сегодня говорим «Лекарство для Веры», один из героев на эту тему говорит, что у меня всё есть, могу купить всё что угодно, он крутой бизнесмен, а вот тут, он на сердце показывает, пустота. Это близко к тому о чём вы говорите? Вот вроде всё в жизни есть, а чего-то важного не хватает?

Макар Запорожский:

— Нет, ну у меня в тот момент не могу сказать, что у меня было всё, что я всё мог купить, нет. Меня всегда это не очень беспокоило, но я просто, знаете, я взалкал смысла. Я искал значение происходящего, у меня было просто дикое любопытство, что, наверное, в какой-то мере это тоже грех.

Константин Мацан:

— Ну не думаю, кстати. Наверное, здоровое любопытство — это желание узнать, желание разобраться, что же в этом греховного?

Макар Запорожский:

— Да, но можно же и переусердствовать в этом.

Константин Мацан:

— Ну в этом смысле да, любое «пере» — это уже опасность. Ну а вот работа над ролью каким-то образом помогла ответить на эти вопросы? Я почему ещё в начале сказал, что вы описали внешнюю, эстетическую сторону того, как живёт священник, это очень интересно и очень важно, но вы же наверняка ставили себе вопросы себе, те самые о смысле? Вот священник, он вроде бы человек, который, грубо говоря, служит Богу и всё делает правильно, и почему-то именно ему посылаются тяжелейшие испытания.

Макар Запорожский:

— Да, но опять же как мы и говорили искать почему, как, за что бессмысленно. Но важная вещь, как мне кажется, не только как для православного человека, а, в принципе, для любого человека, в том числе желательно, конечно, думающего, это смирение. Это очень важный навык, который в определённый момент, знаете, как второй парашют или как спасательный какой-то... он должен срабатывать, чтобы тебе хватило мудрости, и какой-то внутренней силы, чтобы это смирение обрести. И ты понимаешь, ну а как? А что дальше? Дальше только начнётся гниение и до самоубийства недалеко. Ты хочешь этого? Спрашиваешь себя. Ну не совсем. Я бы хотел всё-таки разобраться, но, если ты хочешь разобраться, для этого тебе нужно собрать себя в какую-то форму, в которой ты может разбираться, потому что пока ты находишься в таком состоянии, в котором только растечься и... Превратиться чёрти во что. Для этого надо смириться, смириться со своей болью, всецело это всё принять. Мне кажется, многих святых именно это выделяет — это невероятная способность к смирению, что он смирный, с миром и способен что-то принять в нужной мере А что-то не принять тоже в нужной мере, в общем, мера — понятие тоже очень важное.

Константин Мацан:

— Очень интересно, то что вы говорите, потому что насколько я знаю, в старом русском языке смирение писалось через «ять» от слова «мера». Знай свою меру — не больше, но и не меньше — не меньше, но и не больше. Вот она, от своей меры ты можешь принять и радость, и боль этого мира. И в этом смысле смирение — это не такое самоунижение, возведение из себя в ноль, не ниже меры, но и не выше.

Макар Запорожский:

— А, точно, самоидентификации, наверное.

Константин Мацан:

— Но вы знаете, когда сегодня говорят смирение, часто ведь, особенно люди не церковные, воспринимают это как слабость, вот сильный человек пойдёт, возьмёт арматуру и разберётся.

Макар Запорожский:

— Ну нет, я так не думаю, мне кажется наоборот совсем всё. Взять пойти разобраться и что? Нет, я думаю, что насилие рождает только насилие, упрёк рождает только ненависть.

Константин Мацан:

— Ну вот вы сказали, что вы сейчас находитесь на этапе таких вопросов o вере. Мне кажется, это очень позитивный, положительный этап. Судя по тому, что вы рассказываете, вы не отрицаете для себя Церковь или веру, вы пытаетесь разобраться глубже, понять, что же там дальше, во что я верю, могу ли я не верить? А вот что это за вопросы, священник сказал: давай разбирайся, читай Библию, и вам стало ещё более непонятно. Как говорил один мой преподаватель: пока в голове каша, значит котелок варит. Вот что за вопросы вас сейчас волнуют в этом смысле?

Макар Запорожский:

— Ну меня многое там начало смущать. По сути, почему христианская вера и большее количество верующих людей на земле — это христиане на данный момент, и всё это опирается именно на древнееврейский эпос? Всё что до Нового Завета, оно, несмотря на все явления пророков, оно более или менее смахивает на это. Потом, когда строилась эта башня Вавилонская, Господь решил их всех смирить, как вы говорите.

Константин Мацан:

— Я говорю?

Макар Запорожский:

— Чтобы меру свою знали. На следующий день все проснулись, и все говорили на разных языках, и таким образом появились языки. Но мне бы хотелось, почему Библия охватывает лишь только один участок земли на нашей планете, а что с остальными? Мы же все, если речь идет о рождении мира, как Бог создал человека, откуда же тогда другие? Непонятно. Понятно, что это от одного сына, это от другого, это от Авеля, это от Каина, и всё значит. Ну но от Авеля, понятно, что ничего не пошло. Видимо, там одни народы, другие народы, ну вот куча каких-то подробностей, важных для меня, они почему-то там не упоминаются. И мне бы хотелось понять, как с точки зрения Библии там, рождение там других рас даже на этом уровне. Потом лингвисты, понимаете, изучают веками рождение языков, их историю, их этимологию этих слов и так далее, а тут вот просто Бог решил по-разному сделать, чтобы они не разговаривали, чтобы они не понимали друг друга, чтобы башню не строить, ну окей, почему нет? Потом вот это вопрос, конечно, тоже в Новом завете, что с одной стороны подставь щёку, с другой стороны — «Я принёс не мир, но меч». И потом вот этот самый вечный познеровский вопрос, про то что почему Господь ужесточил сердце фараона? Ну знаете, я так придираюсь по мелочам, понятно, что к этому определённым образом нужно относиться, но в тоже время Церковь же нам предлагают всё это воспринимать как неотъемлемую истину, как основу веры, как именно вот то, чем мы руководствуемся.

Константин Мацан:

— Ну вы ставите ряд очень конкретных вопросов действительно к пониманию библейского текста, к тому, на что могут отвечать библеисты, исследователи. И вообще, вопрос к тому, как мы читаем Библию, как учебник истории, только как учебник происхождения мира, или как мифопоэтический текст, в котором многое требует особого зрения, особого понимания, интерпретации. То, что вы говорите, мне кажется чрезвычайно ценным, потому что это вопросы человека ищущего и неравнодушного. Когда вам позвонили или не позвонили и предложили сыграть священника в этом фильме или сценарий показали, какие были ваши первые эмоции?

Макар Запорожский:

— Моя первая эмоция — это да, наконец-то, вот оно, я же ждал, я же искал. Причём эта история была довольно авантюрная, в том смысле, что это был фильм... Во-первых, идеолог, генеральный продюсер, который автор же сценария, это очень хороший белорусский врач, хирург, понимаете, у которого несколько клиник в Москве, в Минске, сейчас он уже, к сожалению, покойный, Царство ему Небесное, который сам в свою очередь боролся с раком всю жизнь очень серьёзно, и вот вроде был успешный период, когдв мы это всё делали. А сейчас его, к сожалению, уже нет с нами, Андрея Васильева.

Константин Мацан:

— Вы с ним общались?

Макар Запорожский:

— Ну разумеется, мы плечом к плечу всё это прошли, причём он невероятный подвижник, в том смысле что он зарабатывал приличные деньги на своей деятельности, он лазерной хирургией занимался, насколько я знаю, и он при приходе, большом минском приходе он типографию открыл, он свой журнал издавал «Врата», кстати, кинокомпания также называется, по-моему. Он просто понимал, что это ни копейки ему не принесёт, это невозможное такое. Нет, он содержал штат, арендовал здание, аппаратуру, печатал приличные тираж, всё это распространял, насколько возможно. И этот же фильм тоже снимался абсолютно на частные его конкретные деньги, и он взялся, и поднял всю эту махину. Он снял, смонтировали, провели пост-продакшн, выпустили, донесли даже, дай Бог до дистрибьюции. Просто у меня был тоже продюсерский опыт однажды, и я вам скажу, это просто таким ресурсом нужно обладать, и психологическим, и ментальным, и просто — это огромная целина, которую надо поднимать, и огромное спасибо. И то, что это фильм на частные деньги, когда к тебе приходит человек и предлагает сняться на частные деньги, а не студийная картина, то это всегда значит, что он сам будет решать, как это будет, что он хочет, что хорошо, что плохо, как это надо делать, как не надо делать, это всегда очень любопытно, и такие проекты нужно поддерживать во чтобы то ни стало.

Константин Мацан:

— Давайте мы продолжим после небольшой паузы, у нас сегодня в гостях Макар Запорожский — актёр театра и кино мы говорим о фильме «Лекарство для Веры» режиссера Андрея Лескина. Мы скоро вернёмся в студию не переключайтесь.

«Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается, ещё раз здравствуйте, уважаемые друзья, с вами Константин Мацан, в гостях у нас сегодня актёр театра и кино Макар Запорожский, мы говорим о фильме «Лекарство для Веры», режиссера Андрея Лескина, который сейчас выходит в прокат. Фильм о православном священнике, который борется за жизнь супруги, которая больна онкологией. И вот вы начали рассказывать о том, о чём я совершенно не знал. Потому что этой информации в открытом доступе нет, о том, что вдохновителем этого фильма был хирург, врач, который сам прошёл через онкологию и он спонсировал этот фильм, Андрей Васильев его зовут.

Макар Запорожский:

— Да.

Константин Мацан:

— Давайте тогда ещё раз ему воздадим дань памяти, почтим его память за это большое дело, которая он делал. Я не случайно спросил: общались ли вы с ним, и вы сказали, что да и очень близко, он в процессе съёмок участвовал, видимо, и многие вещи как-то корректировал.

Макар Запорожский:

— Конечно.

Константин Мацан:

— Он делился с вами замыслом, своей мотивацией, из чего для него выросла идея такой работы? Почему ему захотелось, чтобы был фильм именно про православного священника, который проходит через потерю близкого от онкологии?

Макар Запорожский:

— Ну он писатель еще при этом, он очень много описывал, может быть, ему это как-то помогало. Но в какой-то момент, я так понял, он захотел серьёзно этим заниматься, и его книжки продаются в магазинах Белоруссии. И он решил, что собственно, если я пишу свои рассказы, почему я не могу написать сценарий? Могу. И это в том числе про него, его история, как он обрёл веру, как он прошёл через эти жуткие совершенно испытания из-за проблем со здоровьем. Поэтому этот вопрос был довольно-таки очевиден, точнее, ответ на этот вопрос. Я думаю, почему здесь главный герой священник? Может, он сам себя внутренне чувствовал этим священником. Потому что всей своей деятельностью именно он несёт это христианское правило, эту веру в людей, в знакомых, в семью. Мне кажется, это очевидно.

Константин Мацан:

— Священник — человек для которого, да, вера является таким жизнеобразующим фактором. И всё служение связано именно с этой, с такой личностной характеристикой, и именно она проходит испытание в этом фильме. Фильм называется «Лекарство для Веры» — очень многозначное название.

Макар Запорожский:

— Там и супругу-то Верой тоже зовут.

Константин Мацан:

— И супругу зовут Верой, но это и лекарство для веры в Бога этого священника, вера проходит испытания, конечно. Ну а как вы готовились к роли? Помимо того, что была встреча со священником, он объяснял, что делать, помогал, подсказывал, ну просто, насколько я могу судить, актер, особенно актёр вашей школы, вы ГИТИС закончили, мастерскую Кудряшова, известного мастера. И школа ГИТИСа — это школа глубокой психологической игры, когда, насколько я могу судить, не столь важно, как я встану, что сделаю, как вы сказали, не просто костюм напялить, а о чём? О чём я рассказываю в этой истории? Надо себя, как мне кажется, наверное, к этому рассказу себя готовить. Вот было такое?

Макар Запорожский:

— Ну как? Конечно, было. Я старался, на протяжении месяца мы снимали, я когда была на площадке свободная минута, я старался обращаться к Святому Писанию, не знаю, правда, насколько это важно, но это была исключительно моя инициатива, просто, чтобы эти фразы, эта музыка текста, чтобы она просто звучала внутри. Чтобы понимать, чем человек живёт, чем он дышит, но всё равно всё-таки это история как я уже говорил — это очень важный вопрос для меня веры, откуда её брать. Вы знаете, я недавно прослушал интервью. Николай Солодников делает замечательные фильмы, канал «Ещё не поздно».

Константин Мацан:

— Да, он недавно был у нас на программе, кстати. Николай Солодников в программе «Светлый вечер» на радио «Вера».

Макар Запорожский:

— Ух-ты, классно. И вот у него выпуски, он делает выпуски про очень интересных людей. Вот про Шмемана он делал выпуск, я раньше ничего не знал про этого священника, но послушал, немножко обратился к его мысли. И там он цитирует его, что вопрос веры и христианства он должен быть глубоко-глубоко личностным, приятием Христа, религии Христа. И мало просто читать молитвы, соблюдать посты, правило молитвенное, не знаю, дресс-код, ходить в храм и так далее, это всё понятно. И я всё это тоже чувствую, потому что я через всё это проходил, я и молитвы читал, и как и все, мне кажется, у нас были семейные праздники: Пасха, как у всех, но меня всё время не отпускал вопрос: почему вот именно первая молитва Макария, вторая молитва, третья молитва Макария, почему в каждой молитве восхваляется имя Господа, каждая молитва, по сути-то, одно и тоже говорится. Но вот я читаю правило утренние и вечерние, но в одном просто поподробнее грехи перечисляются, в другом помельче, в третьем побольше самоуничижения, где-то поменьше. И я всё пытаюсь понять, почему правило сложено именно из этих морей? Почему они все обращены к одному и тому же: прости меня, избавь, слава Тебе, наверное, если подумать так-то да, о чём ещё просить, что тут ещё скажешь-то, собственно? Ну вот столько набрано в это правило молитв, которые очень идентичны, пускай писались разными людьми, в разное время, почему какие-то молитвы укореняются в православных канонах, какие-то нет? Мне лично было достаточно, я не хотел, как некоторые актеры: у меня будет походка, у меня будет глаз, у меня будет пластика, я уже для себя там что-то придумал. Нет мне это не совсем интересно, точность внешних проявлений. Мне всё-таки, может быть, это эгоистично, но всё равно лично мой какой-то вопрос в этой работе проверить, испытать. И вот Шменан в том числе говорит, что да, этого всего мало, очень важно лично себя сопоставлять, внутреннее себя почувствовать, но причём он не говорит, как. Он говорит о том, что это должен быть конкретный, очень сформулированный буквально для себя вот этот вот метафизический опыт. Ты должен это для себя принять и признаться себе в этом, до тех пор, пока у тебя возникают вопросы: а что это? А как это? И даже ты можешь совершенно спокойно признаться себе в вере в Бога, принять Бога, но не совсем, допустим, разбираться в православии, или в его правилах тоже, но основополагающий элемент у тебя должен быть сформулирован. Я тоже искал, за что зацепиться.

Константин Мацан:

— Какой-то личной встречи, мне кажется, вы говорите о личной встрече с Богом, то о чём Шмеман говорит, что вот это личное соотнесение себя со Христом, которое предшествует и церковной дисциплине, и участию в богослужениях, предшествует какому-то полному, доскональному, интеллектуальному пониманию Библии, Евангелия, того, о чём вы говорите. Все это будет просто некоторая оболочка, если вы ней не будет центрального опыта встречи с Самим Христом, когда, в принципе, вот вы говорите, почему Шмеман не описывает как. А как это можно описать?

Макар Запорожский:

— Да действительно, как?

Константин Мацан:

— Это можно только пережить самому.

Макар Запорожский:

— Я уже сам говорю, что это для меня лично настолько ясный, прозрачный вопрос, но он не объясняет всех вопросов в этом мире, которые для меня возникают, он ничего... никакие не развивает загадки, не дает отгадки, но все равно для меня это очень понятно, однозначно.

Константин Мацан:

— Ну вот мы так или иначе всю нашу беседу вокруг этой темы ходим, вы к ней из сами подходите, когда говорите, что в этой роли пытались разбираться с этим вопросом о вере. Где эта точка твоего личного в отношения к этому, как её найти, ищет ли её герой? Вот можно ли сказать, что работа в этом фильме для вас стала, если угодно, продуктивной в этом отношении, что вы для себя после исполнения этой роли священника стали понимать об этом больше чем до? Понимать, может быть, плохое слово, понимать —это тоже интеллектуальная операция. Стали чувствовать, переживать как-то больше быть в этом состоянии, приблизились к ответу на вопрос, к какому-то ощущению?

Макар Запорожский:

— Нет, я могу сказать, что все стало интереснее, потому что стало сложнее.

Константин Мацан:

— Еще сложнее?

Макар Запорожский:

— Да, потому что прибавился еще багаж всякой ритуальной информации. Ну вот, допустим, дедушка моих дочек, Николай Николаевич, он архитектор- реставратор, он реставрируют очень много храмов по всей России, монастырей, у него есть грамота патриарха и так далее, и он не очень верующий человек. Он немногословный, очень много работает, ездит по объектам, рассказывает священникам, как им нужно пол класть, чтобы он не обвалился. Но при этом он на ус мотает, причём очень прилично, и он говорил очень важную вещь, что в миру святых людей не меньше, чем в церкви, во всех, если даже не больше. То есть это всё-равно в каком-то смысле, я считаю, профессия — священник. Это искусство проповеди и так далее.

Константин Мацан:

— Это служение, это форма служения, как некоторое дело.

Макар Запорожский:

— Да, а вот именно вопрос веры. Для меня тоже, мне кажется, что я верю, я верю, но многих людей спросишь: вы знаете что такое православная вера, что такое Евангелие? Нет, ни разу не читал, не знаю, но человек своей жизнью подтверждает абсолютно все заповеди, тем как он живёт и тем как он взаимодействует в этом мире с людьми. То есть, мне кажется, вот это именно и есть полное подтверждение того, что Бог Он не в книжке, Он и даже не в голове, и даже не в воспитании матери, Он во всём, как мне кажется. И там очень классно они рассуждают в фильме: там есть яблоко, яблоко — это же тоже плод любви, еда вкусная — это тоже плод любви, страдания — как бы ты ни страдал, если ты выживешь, то ты обретёшь очень многое, в том числе и это тоже благодать, я считаю.

Константин Мацан:

— Как вам кажется, герой, отец Михаил, этого фильма «Лекарство для Веры», он какой путь проходит, вот в чём в конце фильма не равен себе в начале фильма, если не брать там возраст прошедший, там время проходит, мы в последних сценах фильма видим его уже спустя много лет после основных событий, опять же не будем раскрывать сюжета, но в плане того, о чём вы говорите, в плане осознания себя как верующего человека, в чём он изменился, как вам кажется? Пришёл ли он, вот о чём вы говорите, от такой погружённости в мир Православия более такого как некой институции, традиции, вот он священник, семинарию закончил, служит, исповедует, крестит, причащает и в конце фильма он человек, который может другому своему собеседнику сказать что-то о смысле страдания и о милости Божьей, и о промысле Божием уже не в теории, не из учебника по догматическому богословия, а потому что он сам это прожил, из личного опыта, потому что он сам прожил страдание и теперь имеет моральное право об этом говорить?

Макар Запорожский:

—Мне кажется, что да. Он как раз понял, то что чем он занимается, и то о чём он думает, говорит, то что он считает за главное, оно несказанно больше, чем ему казалось до этого, оно больше, интереснее, может, сложнее вариативнее. Нет, оно намного шире, и неспроста вот тоже говорят, что неисповедимы пути Господни, но они правда неисповедимы. Потому что я тоже думал, как вот, почему дети умирают, но потому что... я думал всё время, думал, может, это жестоко, цинично, но я старался всё равно смотреть и воспринимать не как на личностный опыт, а на картину вообще, на весь земной шар, сколько умирает, сколько рождается, отчего, почему, сколько. И когда на общую картину смотришь, то, в общем-то, куда-то человечество и плывёт, не тонет, но, может, потонет, потом опять всплывёт, и так далее. А если, конечно, личный опыт, то это очень тяжело, что и говорить. Это не стоит слов.

Константин Мацан:

— Макар Запорожский — актёр театра и кино сегодня с нами и с вами в программе «Светлом вечер», мы говорим о фильме «Лекарство для Веры2, который сейчас выходят в широкий прокат. И вот и как раз хотел спросить, отчасти мы уже об этом начали говорить, хотел спросить, ориентировались ли вы на какие-то, если угодно, на какие-то прототипы образа других священников? Почему спрашиваю? Потому что фильм заканчивается историей, которую знают все, кто читал что-то про старца Николая Гурьянова, когда к нему на остров Залит приезжает человек и требует чудо, физик причём приезжает и требует: покажи чудо, тот включает свет в своей избушке. Физик: какое это чудо? Это наука. Ну иди погуляй, говорит ему старец, отец Николай. Тот выходит, идет, гуляет по острову, и тут от кого-то узнает, что на этом всём острове уже давно нет электричества, а у старца отца Николая свет в келье зажегся. Вот это ему чудо. Эта история есть в кино. Я совершенно не боюсь, что это спойлер, потому что это не раскрывает сюжет, просто показывает глубину проработки истории сценаристами, многие вещи взяты из жизни, из жизни святых людей, в том числе вот старца Николая Гурьянова, известного подвижника, к которому ездили люди на остров Залит. Может быть, вы ещё на кого-то ориентировались, смотрели: вот есть такой священник не то, чтобы, может быть, внешнее манеры снять, а что бы видеть, как он мыслит, рассуждает и живёт?

Макар Запорожский:

— Нет, нет, мне кажется, что важно было бы, ценно то, как я бы это... Ведь вначале он приходит такой наивный, я сейчас всех здесь, всё, сейчас будет самый лучший приход, сейчас мы своим примером всё поднимем весь посёлок будет, у нас Пасха, праздник вход Господень в Иерусалим, просто фонтан. Ну ничего-ничего, поселили там не очень хорошо, храм в таком состоянии не очень, прихожан — три с половиной бабушки, да нет, но всё равно, батя там «Жигули» свои отдал старые. Важно вот я — Макар, я — священник, у меня такие условия, я прихожу, что я буду делать. Это же моя работа, сейчас я здесь разверну, а потом мне было очень важно, как я воспринимаю эти события, которые происходят, что со мной внутри происходит, когда я это слышу, когда я это пытаюсь понять, принять, отказываюсь принять, не хочу верить, а потом мне не остаётся просто никаких выборов, вообще ничего не остаётся. И где черпать силы? Да нее, я смогу, я сделаю, я найду, я поеду, Да нет, мне хотелось самолично этот путь пройти и посмотреть, какой он у меня получится, если я всё это попробую прожить, насколько это возможно. Ну будет не похож на других священников или будет похож на других священников. Я не знаю.

Константин Мацан:

— Ну да, речь не о том, чтобы быть похожим других священников, просто мы знаем, что актёры в том числе великие, я помню, как Евгений Вестник рассказывал, что походку директора школы в фильме про Электроника заимствовал у своего участкового врача, вот он так ходил: руки за спиной у него тряслись, он их так закидывал за спину, очень смешно было, и Вестник скопировал этот образ. То есть речь не о том, чтобы скопировать кого-то, а просто наполнить какой-то достоверностью.

Макар Запорожский:

— Да-да, чтобы придать достоверности, но я не знаю, меня пока такие вещи не увлекают, может быть, я ещё лет пять-восемь поработаю и начну этими вещами интересоваться.

Константин Мацан:

— Тогда мы вас ещё раз позовём, поговорим. Ну вот знаете, мы начали с того, что есть в отечественном кинематографе последних лет ну традиции-не традиции, но какой-то интерес к теме Церкви, священников как героев. Когда вышел фильм «Остров» Лунгина, это был эффект разорвавшейся бомбы, вау, священник — главный герой, и насколько мы знаем, рейтинги, когда фильм показывали по телевидению, перекрыли все новогодние голубые огоньки вместе взятые. Был фильм «Чудо» Прошкина, там много персонажей, там несколько историй, в том числе про Церковь, история про чудо, Зоино стояние, там тоже был священник, был фильм «Поп», где Маковецкий играл священника, фильм про так называемую псковскую миссию в военные годы, причём после премьеры Сергей Маковецкий рассказывал, я был на этой встрече, на этом показе, он говорит, что стали ко мне подходить люди под благословение, просить благословить их, потому что сыграл отца Александра, и вот теперь ко мне подходят, и он говорит, мне приходилось открещиваться: нет я просто артист, я не могу, я не священник. То есть вот какая-то такая народная любовь и убедительность в этом образе. И вот ещё один фильм, и некое продолжение этой линии. Как вам кажется, сегодня, может быть, интерес к этой теме сформировался, растёт? И уже это история про священника современного, это реалии белорусские или российские, стран СНГ показаны, это уже совсем не незнакомые персонаж, а человек в гущи событий. Что вы об этом думаете?

Макар Запорожский:

— Я считаю, что не стоит пренебрегать и обделять вниманием эту очень-очень богатую на сюжеты, на материал для исследования степь. Трудно отрицать, что сегодня роль Церкви в истории нашей страны, она велика как никогда. Не знаю, наверное, да. А почему бы и нет? У меня даже однокурсник, даже два однокурсника, один уже священник в Зарайске, по-моему, в Заволжске, Денис Никитин, помню мы с ним так хорошо на первом курсе, ох, а сейчас у него приход, несказанно рад за него. Потом ещё другой однокурсник. А потом с другого курса парень играл спектакль, сейчас я его роль играю в театре Маяковского, а он в Антипе служит, понимаете?

Константин Мацан:

— Ну храм священномученика Антипы на Колымажном дворе вообще такая кузница кадров священников из актёров. А вот у вас были какие-то разговоры, общение с теми вашими однокурсниками, друзьями из актёров, которые из актёрской профессии перешли священство? Что это был за выбор и, главное, не было ли у них потом скепсиса какого-то по поводу актерской профессии?

Макар Запорожский:

— Наверное, был у них. И это делало наш разговор как бы немножко игрой в одни ворота, ну сложный, короче говоря, разговор. И я разговаривал с Денисом, с отцом Денисом теперь уже. С Андреем Щенниковым, мы были у него в гостях.

Константин Мацан:

— Да, отец Андрей у на радио «Вера» был у нас не раз.

Макар Запорожский:

— Ну такая, они чувствуют, что нам слегка неловко, и они считают нужным сразу же заполнить, как сказать, образовавшийся в эфире... и как начнут проповедь, так и уже поздно, уже уходить пора, два часа прошло. Сложно как бы разговаривать, как будто бы, ну я себя чувствую каким-то знаете, как видят меня, как мне кажется, как нормального, доброго парня, которому интересно, как кто-то что-то говорит, то сразу почва для проповеди, значит туда надо закинуть, как следует. А это наоборот, отсутствие такого живого диалога, оно наоборот, мне кажется, напрягает.

Константин Мацан:

— Ну или, глядишь, взойдут потом семена, которые закинуты.

Макар Запорожский:

— Уже даже всходят потихоньку, ну правда, там же со всех сторон закидывается, я же и сам закидываю.

Константин Мацан:

— Это правильно. Спасибо за наш сегодняшний разговор, напомню, мы сегодня говорили о фильме «Лекарство для Веры» режиссёра Андрея Лескина, фильм выходит в прокат, фильм о православном священнике, роль которого исполняет наш сегодняшний гость, актёр театра и кино, Макар Запорожский, спасибо огромное за нашу сегодняшнюю встречу. У микрофона был Константин Мацан, это был «Светлый вечер» на радио «Вера», до новых встреч на волнах светлого радио!

Макар Запорожский:

— До свидания!

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем