«Вера и дело. Фермерство в России». Светлый вечер с Владиславом Чебурашкиным и Иваном Соломахой (12.01.2016)

Программа создана при поддержке проекта «Опора Созидание» - www.opora-sozidanie.ru

У нас в гостях были представители предприятия "Семейная ферма братьев Чебурашкиных" Владислав Чебурашкин и Иван Соломаха.

Мы говорили о современной ситуации в области фермерского бизнеса в России, о возможности создания семейного фермерского предприятия и как можно сделать такое предприятие прибыльным, а также о том, насколько важно сегодня развивать предприятия, занимающиеся реальной созидательной деятельностью.

А. Пичугин

— Друзья, здравствуйте. Это «Светлый вечер» на радио «Вера». В этой студии Лиза Горская...

Л. Горская

— ...Алексей Пичугин. И сегодня у нас в гостях Влад Чебурашкин и Иван Соломаха. Влад — генеральный директор производства «Братья Чебурашкины»... Потому что «ферма» сказать...

В. Чебурашкин

— Предприятие, да-да.

Л. Горская

— Предприятие, да.

А. Пичугин

— Семейная ферма «Братья Чебурашкины».

Л. Горская

— Ну просто уже такой масштаб, что сказать «ферма» как-то язык не поворачивается.

В. Чебурашкин

— Не-не, мы себя фермерами считаем, фермерами, да.

Л. Горская

— Да?

В. Чебурашкин

— Объясню, почему, потом.

Л. Горская

— Да-да. И Иван — роль проекта «А-Молоко». Это — я не знаю, можно так сказать? — инновационный, во всяком случае, для нашей страны проект «Молокоматы».

И. Соломаха

— Не только для нашей.

Л. Горская

— Не только для нашей? Ну, вот Вы сейчас расскажете подробнее. Молоко в разлив — натуральное молоко, которое...

А. Пичугин

— Молоко, которое... Можно на улице города, опустив монетку в монеткоприемник или в купюроприемник, получить бутылку свежего молока.

Л. Горская

— Натурального. Это будет дешевле, чем если оно уже упаковано.

В. Чебурашкин

— Да, гораздо, причем.

Л. Горская

— С чего начнем? Да, проект — инновационный не только для России. А как же так? Мы привыкли, что у нас все в последнюю очередь внедряется.

И. Соломаха

— Ну, мы подсмотрели, конечно, этот проект на Западе, в Европе...

В. Чебурашкин

— Иван подсмотрел, в частности.

И. Соломаха

— Да. Но мы настолько развили его — и технологию, и логистику, что мы объективно считаем, что на сегодняшний день аналогов больше нет нигде. Есть молочные автоматы у фермеров в других странах, но у них обычно один-два-три, максимум, пять автоматов. Это связано, в общем, в основном с размером ферм, потому что там в основном фермы небольшие. И частные фермеры покупают и ставят рядом со своей фермой, своей какой-то местностью, где они живут, эти автоматы. У нас все-таки уже на сегодняшний день сейчас работают больше 30 автоматов. Было время, когда...

А. Пичугин

— В Москве, да?

Л. Горская

— В Дмитрове еще есть, я видела.

И. Соломаха

— На севере Московской области, да. Вот было время, когда было их больше 40, потому что мы 10 автоматов ставили в качестве эксперимента в Москве. Вот они у нас работали полгода. Это

А. Пичугин

— А я видел, да. Уже нет?

И. Соломаха

— Сейчас пока нет, потому что они стояли в рамках Фестиваля роботизированной торговли, который проводил Департамент торговли и услуг города Москвы. Но мы сейчас работаем над тем, чтобы в Москве поставить, в первую очередь, 25 автоматов, потом будет больше, мы надеемся.

В. Чебурашкин

— Надеемся, что вернемся в Москву.

И. Соломаха

— Мы согласовываем сейчас адресную программу, и где-то, мы надеемся, в марте-апреле будут проведены торги на места размещения объектов нестационарной торговли по этой специализации.

А. Пичугин

— А производство у Вас находится — семейная ферма, как у Вас написано, — в Дмитровском районе, да?

В. Чебурашкин

— Да, мы работаем в Сергиево-Посадском и Дмитровском районах. Мы начинали с Сергиево-Посадского в 2004-2005 годах и чуть позже, в 2006-м, начали работать в Дмитровском.

Л. Горская

— А вот, извините, «Семейная ферма братьев Чебурашкиных» — это же ведь не псевдоним, да? (Смеется.)

В. Чебурашкин

— Нет-нет, это не псевдоним. Сразу скажу, что это наша настоящая фамилия. Причем, нам пришлось доказывать это и в суде, и в «Роспатенте». И мы наконец доказали, что это наша настоящая фамилия. Это еще у отца была, у его отца, ну, дальше мы, к сожалению, не знаем. Но...

Л. Горская

— Каким образом у Вас отстаивание собственной, родной фамилии дошло до суда? (Смеется.)

В. Чебурашкин

— Ну, мы не могли запатентовать, зарегистрировать торговую марку, и поэтому пришлось проводить лингвистическую экспертизу и готовиться к суду. То есть совершенно недавно мы в конце концов доказали, что мы — это мы и мы можем так называться — «Братья Чебурашкины, семейная ферма».

А. Пичугин

— А там Эдуард Успенский в суд не подавал в очередной раз?

В. Чебурашкин

— Вот в этом и была, так сказать, проблема.

И. Соломаха

— Ему и доказывали.

А. Пичугин

— А-а, понятно.

В. Чебурашкин

— Но в конце концов все нормально, все получилось так, как, наверное, и должно было получиться. Если Вы посмотрите на наш дизайн, на нашу работу, мы стараемся дистанцироваться от любых аналогов мультипликационных.

Л. Горская

— Про Ваш дизайн — это же какой-то вообще отдельный разговор. Вы и «Каннских львов» за него получали, насколько мне известно.

В. Чебурашкин

— Вы знаете, нам повезло, и Иван — первый, кто начал работать с дизайнерами. Это очень талантливые ребята. И так получилось, что, конечно, они до конца поняли, прочувствовали, кто мы, нашу философию, наши стремления, ценности, и они смогли это воплотить в дизайне и сделали это так качественно, на наш взгляд, очень качественно, что, я думаю, навряд ли кто-то еще в России получал столько наград за дизайн. Это и «Каннские львы», и «Ред дот», и недавно «Ред дот бест оф зе бест» был. Мы ездили в Берлин, потому что вместо нас уже стали люди на сцену выходить, которые не имеют к нам отношения.

А. Пичугин

— Это как это?

В. Чебурашкин

— (Смеется.) Да я сделал в Интернете поиск и посмотрел на награды — и смотрю, уже кто-то вместо нас стоит.

Л. Горская

— Получает награды! (Смеется.)

А. Пичугин

— За братьев Чебурашкиных.

В. Чебурашкин

— За братьев Чебурашкиных. И наши дизайнеры говорят: «Хватит, надо ехать». Вот мы — когда? — в ноябре как раз, 6 ноября получали эту награду. И «Каннские львы», про которых Вы говорите, — я не совсем разбираюсь в этой теме, но говорят, что это очень здорово и в России никто золотых «Каннских львов» не получал до этого. Но это заслуга, в первую очередь, наших дизайнеров — очень толковые, очень талантливые ребята, «Ермолаев бюро». Это два, как сказать... муж и жена, два талантливых дизайнера, и у них там помогают всего несколько человек-подмастерьев. И они могли добиться вот такого как раз хорошего результата.

Л. Горская

— А вот Вы сказали, они как-то смогли понять, прочувствовать Вашу философию, устремления, ценности. А в чем заключается Ваша философия, устремления, ценности? Это и к Вам, и к Ивану вопрос.

В. Чебурашкин

— Ну, давайте, Иван, может быть, дополнит нас. Вы знаете, небольшая предыстория. Мы с ними начали общаться еще до того, как наш завод по переработке молока был построен. Были фермы, было желание, хотелось сказать — да, вот мы хотим сделать современный бизнес, толковый, прогрессивный, уйти от стереотипов сельской жизни, сельского труда, когда человек должен быть в грязи, в сапогах, как мы говорим, с лопатой. А хотелось что-то современное, новое, чтобы люди гордились тем, что делают. Не только про нас, но и людей, которые работают на фермах. И наши дизайнеры это прочувствовали, и это отразилось в лаконичном, современном, чистом дизайне, в котором происходит акцент на продукте именно. Не на нашей фамилии –там торговой марки-то не видно, практически.

А. Пичугин

— Мне почему-то вспоминается история... У меня есть приятель, он живет — родился и всю жизнь прожил — в маленькой деревушке в Ярославской области, в глубинке совсем. И все свои там первые 25 лет проработал то на тракторе, то еще на чем-то — на молочной ферме на старой, а потом туда пришло инновационное производство и основали довольно известную сейчас тоже в России компанию, которая производит молочные продукты. И вот очень гордится своей работой, потому что раньше ему приходилось на тракторе ездить, в грязном коровнике, а теперь у него новая, современная высокотехнологичная работа.

Л. Горская

— А трактор едет сам.

А. Пичугин

— Он с утра приезжает на ферму и сидит около кнопки. Нажимает на кнопку — и запускается какое-то производство, связанное с молоком — автоматическая дойка или еще что-то. Потом в обед он кнопку выключает, после обеда еще раз включает и вечером выключает. Это вся его работа, и...

Л. Горская

— Это прямо как наш звукорежиссер — включает кнопку, начинается программа.

И. Соломаха

— Ну, я думаю, что кто-то упростил...

А. Пичугин

— Да-да, конечно.

В. Чебурашкин

— Немножко пугает. Потому что если эта кнопка сломается, ему придется делать то, что он не знает.

А. Пичугин

— Но так он мне объяснял очень радостно, что вот теперь все вот так.

В. Чебурашкин

— Нет, мы верим в то, что прогрессивность должна быть, так сказать, качественные рабочие места и качественный продукт — это обязательно надо производить, делать то, чем ты можешь гордиться, это наше стремление. Но, в то же время, искать в сельском хозяйстве каких-то космических технологий и говорить: «Да, вот сегодня у нас плохая ферма, но завтра мы сделаем космическую станцию на этом месте, это будет все автоматически»...

Л. Горская

— Пока нужно попробовать все.

В. Чебурашкин

— Да ну... Нужно использовать выработанные крепкие технологии. Мы используем консультантов из Германии. Мы специально уже лет семь, наверное, работаем с ними. То есть надо перенимать то, что уже отработано, и на этом потом пытаться улучшать, чем придумывать какие-то супертехнологии, которые на самом деле навряд ли сделают прорыв. Потому что это труд конкретный, реальный. Это надо знать, что делать.

А. Пичугин

— А как Вы вообще пришли к мысли о том, что надо заниматься именно молочными продуктами?

Л. Горская

— Ну, мы сейчас Ивана про философию послушаем.

В. Чебурашкин

— Давайте-давайте-давайте.

А. Пичугин

— Давайте, хорошо!

И. Соломаха

— Философия моя, нашего проекта заключается в том, чтобы доставить максимально качественный продукт за максимально короткий срок покупателю.

А. Пичугин

— За нормальную цену, я бы добавил еще.

И. Соломаха

— За нормальную цену. Вот Владислав сказал, что по цене гораздо, значительно дешевле. Но это естественно, в магазине можно купить продукт дешевле — молоко упакованное. Там самое дешевое молоко будет дороже.

А. Пичугин

— Но вопрос качества.

И. Соломаха

— Да. То есть речь идет о том, что оно будет дешевле, сопоставимого качества. Потому что молоко в наши автоматы попадает всего через насколько часов после того, как оно было надоено. Вечером его произвели на ферме — значит, ночью его развели по автоматам, и человек с утра имеет возможность купить молоко настоящее, без любого процесса переработки. Так же с молочными продуктами. У нас есть свой небольшой цех по производству молочных продуктов. Все молочные продукты имеют срок годности 3-5 суток. То есть мы ничего в них не добавляем. Это то, как раньше делали, что называется, по ГОСТу, еще при Советском Союзе...

Л. Горская

— А ГОСТ отменен, вроде?

И. Соломаха

— Нет, сейчас уже...

В. Чебурашкин

— Люди, кстати, производители смотрят на ГОСТ очень внимательно.

И. Соломаха

— И сейчас появляются даже новые ГОСТы. Вот, например, на тот же йогурт, на продукт не было ГОСТов, вот были в тех условиях. Сейчас, в 2013 году сделали ГОСТ. Поэтому... Вот, собственно, вся философия — то есть дать людям, жителям мегаполиса, которые имеют возможность на сегодняшний день купить качественный продукт только либо в Интернет-магазине, что часто бывает очень дорого из-за сложной логистики, либо на рынке (тоже недешево)... Мы предоставляем продукт сопоставимого, даже лучшего качества...

В. Чебурашкин

— Ну, (нрзб.) лучшего.

И. Соломаха

— Да, не сопоставимого, а именно лучшего качества по цене самого дешевого продукта в супермаркете.

Л. Горская

— А, кстати, что у Вас там, кроме молока? Или молоко только?

И. Соломаха

— Нет, там вся линейка продается у нас. Там и йогурт, и творог, и сметана, и кефир.

А. Пичугин

— А правда, что в магазинах обычное молоко, которое пакетированное, у которого срок годности несколько недель, месяцев, это не натуральное, а разведенное из сухого?

В. Чебурашкин

— Слушайте, ну, бывает по-разному. Мы, наверное, вернемся к этому. С Иваном мы родились в Норильске — там всегда было порошковое молоко. То есть в порошковом молоке нет беды как таковой. Оно менее полезно, наверное, но мы с детства его употребляли — и нормально. Другой вопрос, что бывает поддельное молоко, где есть растительные жиры и так далее. Но наша позиция такая, что молочный продукт должен быть свежий. Если свежий, он должен быть местный, локальный. Значит, и корма должны быть произведены здесь, и фермы, и молоко сырое получено, и переработано, и доставлено. То есть это вообще тенденция мировая. То есть вокруг мегаполисов пользуется успехом и популярностью именно локальный производитель — опять же, из-за того, что короткая логистика.

А. Пичугин

— Есть распространенное заблуждение, что в Московской области не очень хорошая экология, и поэтому многие стараются вывести свое производство, даже москвичи, куда-нибудь в соседние области.

В. Чебурашкин

— Слушайте, я бы так не сказал. Я думаю, что это преувеличено. Есть, наверное, районы неблагополучные, но...

А. Пичугин

— Ну, говорят, что, конечно, вот та часть, где у Вас производство, — Дмитровский, Волоколамский, — это, конечно, «русская Швейцария», там хорошая экология.

И. Соломаха

— Кто туда приезжает, там приятно, всем нравится.

А. Пичугин

— Там производств особо никаких.

В. Чебурашкин

— Подмосковье — огромное. То есть представить, что оно все испорчено, — ну, наверное, неправильно.

А. Пичугин

— Друзья, напомним, что это программа «Светлый вечер», и сегодня у нас в гостях представители фирмы, компании «Братья Чебурашкины» Владислав Чебурашкин, генеральный директор этой компании, и Иван Соломаха, руководитель проекта «А-Молоко».

Л. Горская

— И у Алексея был вопрос...

А. Пичугин

— Да, у меня был вопрос, с чего все начиналось. Я так понимаю, что когда Вы упомянули место рождения — Норильск, откуда Вы когда-то приехали в Москву, где не было натурального молока и было только порошковое, видимо, здесь надо искать корни Вашего увлечения молочными продуктами настоящего.

Л. Горская

— Дорвались! (Смеется.)

В. Чебурашкин

— Ну, да, да, да. (Смеется.) Знаете, мы вошли в сельское хозяйство, начали работать с фермой, наверное, с 2004-2005 годов. Начали с восстановления ферм. Для нас, в частности... Я хочу добавить, что с Иваном мы знаем друг друга лет, наверное, с 12-13. Мы с ним из Норильска, учились в одной школе, позже — в одном классе и лучшие друзья. То есть, помимо рабочих отношений, у нас еще очень хорошие личные, и это давно у нас.

А что касается работы с фермами, я скажу, что наше предприятие называется «Ферма братьев Чебурашкиных». То есть, это, в принципе, не говорит о том, что это я и мой брат, мой сводный брат, это не говорит о том, что вот это мы. Это говорит о том, что это преемственность поколений — это мой отец и его брат, это мы, братья, которые вот сейчас, так сказать, руководят и стараются управлять этим бизнесом, это наши дети, которых у нас 10 мальчишек. То есть все это — преемственность поколений, передача опыта и так далее. Но почему мы вошли в этот бизнес? Скажем, в 2004 году для нас это виделось как диверсификация основного бизнеса. Наш отец в 1995 году, по-моему, начал предприятие в Норильске (откуда мы родом, где он работал, где мы жили), и, скажем, через девять-десять лет нам нужно было искать варианты диверсификации бизнеса. То есть это вполне прагматичная цель. Другой вопрос, что были различные варианты, потому что на тот момент было интересно заниматься недвижимостью, чем-то еще. Но сельское хозяйство оказалось реальным сектором, правильным сектором, правильным бизнесом, когда ты создаешь что-то. Кстати, это одна из движущих сил для нас сейчас. Потому что когда я прихожу на работу на завод, мне приятно, что раньше здесь было чистое поле, а теперь я прихожу на современное производство, где сегодня 116 человек работают, и это качественные рабочие места, и мы гордимся тем, что мы делаем. То же самое было и с фермами — начинать и восстанавливать было интересно. Но хочу сказать, что это очень тяжелый бизнес, как таковой, по ряду причин — и риск, и низкая рентабельность, и отсутствие реальной поддержки на тот момент, в особенности, со стороны государства. Это было очень тяжело.

А. Пичугин

— А сейчас есть?

В. Чебурашкин

— Сейчас — в большей мере. Я думаю, что в 2016 году, по крайней мере, декларируется больший объем помощи. По 2014 году у нас, по-моему, субсидировалось около 13-14 процентов работы фермы, фермерского хозяйства. То есть это может звучать как «неплохо», но Европа и Северная Америка — там 35-40 процентов. То есть тут мы проигрываем в поддержке государства. Потому что само по себе молочное животноводство — это один из самых тяжелых вот именно сегментов сельского хозяйства. Потому что там есть риски неурожая — мы выращиваем корма сами, не дай Бог, болезни есть, себестоимость растет, потому что зависишь от цены удобрений, ГСМ, кормов, запчастей. Вот сейчас с девальвацией эта проблема. И, в то же время, цена... Вот если фермер, твоя основная работа — производить сырое молоко. Ты его производишь, но на рынке цены могут падать. В 2011 или 2010 году цена упала в половину. То есть какая бизнес-модель может работать при таком раскладе, непонятно. Поэтому вообще в мире не изобретают велосипед, а стараются поддерживать именно эту тяжелую отрасль. Я не потому это говорю, что я там работаю, а потому что это факт — молочное животноводство очень тяжелое.

Л. Горская

— Ну, сейчас вообще расхожее мнение, что мало чем сложнее в нашей стране заниматься, чем сельским хозяйством, если так можно сформулировать.

И. Соломаха

— Угу. Но сельское хозяйство разное бывает. Сейчас есть некоторые направления сельского хозяйства, которые очень быстро развились.

А. Пичугин

— Например?

И. Соломаха

— Ну, например, там, птицеводство.

А. Пичугин

— (Нрзб.) птицу, да.

В. Чебурашкин

— Зерно, возможно, тоже. Но мы не совсем в теме...

Л. Горская

— А вот выращивание газонов — это сельское хозяйство?

В. Чебурашкин

— Садоводство.

И. Соломаха

— Ну, наверное, да.

Л. Горская

— Ну, я просто столкнулась с тем, что у людей бизнес... Кстати, хотела с Вами посоветоваться. Они берут в аренду землю у государства на несколько лет, засевают газон, срезают его вместе с плодородным слоем, продают. На следующий год срезают новый газон вместе с плодородным слоем, продают. В рулонах прямо продают — ну, для футбольных полей, для ландшафтного дизайна, для чего угодно. И через несколько лет возвращают землю государству, но она уже пустая, то есть на ней нет плодородного слоя. Мои знакомые, столкнувшись с этим, попытались на это как-то повлиять — ну, хотя бы обязать людей хотя бы дождевых червей туда запустить, чтобы гумус восстанавливался, но нет, это никак не регулируется законом. Вот со стороны кажется, что это существенная проблема. Так ли это?

В. Чебурашкин

— Ну, звучит, правильно, как существенная проблема. Но, конечно, должны быть законы, которые, наверное, обязывают арендатора возвращать землю в том же состоянии. Мы просто не знаем технологию. Сейчас тяжело со стороны это обсуждать. То есть звучит как неправильная модель. Но надо знать досконально, чтобы как-то оценить это и взвесить. Но другой вопрос, что... Понимаете как, я думаю, что есть первоочередные проблемы, которые очевидны, наверное, — проблемы с лесом, например, может быть, вырубка, может быть, больной лес. Проблемы с экологией. Множество предприятий — старых, новых, — которые загрязняют.

Л. Горская

— Пожары еще.

В. Чебурашкин

— Пожары, правильно, торфяники и так далее. То есть бизнес, который что-то создает, я бы, наверное, терзал в последнюю очередь. Смотрел бы на что-то, что...

Л. Горская

— А вот Вы сказали, вот есть «правильный бизнес». А какой тогда «неправильный», с Вашей точки зрения?

В. Чебурашкин

— Правильный бизнес, на наш взгляд, это создание дополнительной стоимости. Вот мы берем что-то и делаем это лучше, и люди, которые вокруг нас, это оценивают и приобретают, скажем так. В то же время мы не приносим вреда экологии и здоровью людей и делаем их жизнь немножко лучше, немножко, не знаю, здоровее, интереснее. То есть это — если в общем говорить о бизнесе. И полезно... Ну, нам видится правильным и хорошим то, что если начинать бизнес «с нуля» и создавать, то это очевидная модель создания чего-то, созидания.

Л. Горская

— А это реально вообще — начать бизнес «с нуля»? Простите, что перебиваю.

В. Чебурашкин

— Ну... Как сказать... Ситуации разные, наверное, у всех. Но, конечно, реально. Люди... Понимаете как — я верю в таланты и созидание многих людей, частных предпринимателей, в частности. Я верю в малый бизнес — в то, что если хозяин ресторанчика стоит у плиты и разносит блюда своим посетителям, то это классный эффективный бизнес. Он создает конкуренцию, понижает цены и, в конце концов, выигрывают покупатели, их жизнь становится немножко лучше. То есть я верю, что таких людей на самом деле множество. Мне хотелось бы, чтобы в России они были более видны, заметны, чтобы мы их все знали, чтобы... Вклад в экономику у этого сегмента — он потенциально огромен. Можно «с нуля» начинать...

А. Пичугин

— за последние годы очень многие люди попытались уйти в небольшой бизнес, заводить какие-то свои предприятия. Сельское хозяйство в данном случае — ну, Вы можете говорить за молочное производство — хороший ли это способ начать свой частный бизнес «с нуля»? Или все-таки это очень сложное производство, очень сложные технологии, и человек, который в этом совершенно несведущ и до этого работал, ну, например, радиоведущим, сделать этого не сможет?

И. Соломаха

— Вы знаете, здесь вот есть много примеров, даже среди наших знакомых, которые, бросив все в Москве, продав квартиру, буквально машину и на последние деньги купив какую-то землю, построив какую-то там ферму или сыроварню, или что-то такое, начинают вот такую модель «с нуля». Это, конечно, такой шоковый путь несколько, но вот если иметь решимость — такую, как у этих людей, есть, мы знаем, положительные примеры, как это все развивалось...

В. Чебурашкин

— Семейные фермы, например.

И. Соломаха

— Да, то есть когда люди готовы... Когда люди рассматривают это именно как жизнь, как часть своей жизни. Не как бизнес — как вот ты купил, что-то там вложил, получил дивиденды, потом ты продал кому-то этот бизнес...

А. Пичугин

— Нет-нет, я именно про бизнес как средство заработка для себя и своей семьи.

И. Соломаха

— Вот как средство заработка, своей работы — да. Мне кажется, что это и на сегодняшний день актуально, и с каждым днем будет становиться все актуальней.

А. Пичугин

— Несмотря на кризис и несмотря на состояние экономики? Это в меньшей степени зависит и привязано к?..

И. Соломаха

— Это более тяжелый труд, но, мне кажется, что он менее подвержен вот этим конъюнктурным колебаниям, и экономическим, политическим, и так далее.

А. Пичугин

— А рентабельность — то, о чем мы говорили в начале программы? Все равно производство продукции частного фермера будет стоить заметно дороже, чем пакет молока, например, у супермаркета. (Нрзб.).

И. Соломаха

— А в супермаркете есть логистики, Вы знаете? Вот, например, раньше считалось, что на такси ездить очень дорого. Появился Uber, и все стали ездить на нем...

А. Пичугин

— И все стали пользоваться им.

И. Соломаха

— Здесь вопрос такой же, в общем — как именно перераспределить этот продукт, который производят маленькие фермеры, с помощью какой-то... Может быть, вот здесь, в этом плане и будет прорывная технология какая-то. То есть, может быть, будет через год у всех на айфонах стоять приложение, по которому они будут заказывать яйца, молоко, сыр и так далее.

А. Пичугин

— Ну, вполне возможно. Можно себе представить!

И. Соломаха

— И это тогда сдвинет... Кстати, вот еще, может быть, тоже как часть нашей философии — то, чем мы занимаемся, про это молоко. Мы сами разрабатываем молочные автоматы. То есть мы раньше использовали итальянские, а сейчас мы разрабатываем автоматы, который продают не только молоко, но и упакованную молочную продукцию. И там не надо... Ну, в общем, он будет удобный. То есть гораздо удобней того, что мы сейчас используем. И мы видим в этом, в том числе, как выход для мелких фермеров вообще по стране вот именно сбывать свою продукцию. То есть в сети попасть тяжело — как Вы говорите, сейчас логистика дорогая через Интернет. А загрузить один автомат и поставить его рядом со своей фермой, со своим производством, и загружать его каждый день — это вполне посильная задача. И стоимость этого гораздо дешевле магазина. И, в общем, вот именно с этой точки зрения мы надеемся, что когда мы представим на рынок этот продукт, он поможет мелким фермерам сбывать свой качественный продукт.

В. Чебурашкин

— Ну, понятно, что это не может быть простой моделью — это надо, чтобы было хорошее движение... Ну, много людей было рядом, чтобы были соседи, которые были бы заинтересованы в Вашем продукте. То есть, есть ограничения.

А. Пичугин

— (Нрзб.), в заброшенной деревне, где дешевая земля...

В. Чебурашкин

— Это все понятно. Мы предполагаем, что это как бы понятно.

И. Соломаха

— Но если рядом заброшенная деревня, а в 20 километрах проходит трасса, допустим, и там есть возможность поставить такой автомат и его заполнять каждый день, то это будет для нее выходом реально.

А. Пичугин

— Ну вот Вы говорите, с крупными сетями сложнее. Но сети — сетями, а сейчас же очень модно, и огромное количество... Уже даже и в не очень больших городах я все время встречаю магазины фермерских продуктов. С ними как-то есть возможность работать? Или это тоже в перспективе крупные сети, которые работают только со своими поставщиками?

В. Чебурашкин

— Давайте... У нас вообще два проекта, надо их немножко разделить. То есть первое — это молочные автоматы, которые автоматизированно продают молоко и продукты, и второе — это полноценная переработка, это новый завод, производство и, соответственно, реализация. То есть молочные автоматы — это совершенно другой тип бизнеса, чем традиционный, когда ты перерабатываешь молоко, упаковываешь его и рассылаешь в сети. Тут это большего размера проект, и, соответственно, объемы, которые нужно продавать, естественно, больше. Поэтому с сетями мы работаем. Сеть — это, в общем, эффективная модель, эффективный канал сбыта. Потому что есть хорошие, толковые сети, они хорошо следят за полкой, у них товар сохраняется. У нас же скоропортящийся товар, поэтому архиважно... У нас семь-восемь дней, сметана — четырнадцать... То есть очень важно, чтобы сохранилось, температурный режим был правильный. То есть просто так на рынок его принести и что-то еще сделать — нереально, потому что это маленький объем и будет нарушена технология. Но, в то же время, с сетями тяжело иногда работать, потому что, как есть толковые, так есть и не очень эффективные, где большая наценка, где не сохраняются товары, где хаотичные заказы твоего товара происходят, а все это ложится на производителя. Просто хочу добавить –это, может быть, не все понимают, но традиционно, когда мы продаем что-то через сеть (мы — я имею в виду, производители), по договору они нам отдают все, что не продали. И вот если у Вас, скажем, пяти-семидневные товары, восьми-, этот объем может быть довольно большой. И мы за свои деньги должны это забрать, вложиться на себестоимость и все. А если сеть не очень хорошо следит за тем, что у нее на полке — скажем, им просто захотелось заказать много, они Вам потом это все отдадут, и может быть этого очень много.

Л. Горская

— Да... А, кстати, куда Вы деваете все то, что?..

В. Чебурашкин

— Утилизация. Мы не можем... Понимаете, как... У нас премиальные — вот что касается переработки, ранее был вопрос... Или я, точнее, хотел обрисовать, кто такой фермер. Фермер — это тот, кто занимается кормами, держит стадо, получает сырое молоко. И если потом перерабатываем и упаковываем, то это фермер, получается. Поэтому мы и называемся «ферма». И, соответственно, мы производим здесь же, из качественного сырья и делаем качественный продукт. Наша задача — сделать самый лучший продукт. Ну, вот это наша мотивация, наша философия. Поэтому мы не можем повторно на молокозаводе принять это упакованное молоко или что-то еще, переработать — нет. Мы его вынуждены утилизировать. Наша задача — минимизировать этот объем, но мы его в повторное производство просто не можем брать, у нас нет такой возможности.

А. Пичугин

— Друзья, это программа «Светлый вечер» на радио «Вера». Через минуту мы в эту студию вернемся. Напомним, что сегодня в гостях у нашей программы Владислав Чебурашкин, генеральный директор компании «Братья Чебурашкины», и Иван Соломаха, руководитель проекта «А-Молоко». Говорим о фермерстве, о молочных продуктах, о том, как можно развивать такой бизнес сейчас у нас в России.

Л. Горская

— Дорогие радиослушатели, снова в эфире программа «Светлый вечер». В студии Алексей Пичугин...

А. Пичугин

— ...Лиза Горская.

Л. Горская

— У нас в гостях Влад Чебурашкин и Иван Соломаха. Мы говорим про сельское хозяйство, про производство, про роботизированную торговлю — вот такой интересный...

А. Пичугин

— Пьем параллельно йогурт, который нам любезно привезли...

Л. Горская

— А вот это не обязательно рассказывать...

А. Пичугин

— А почему бы нет?

Л. Горская

— У меня такой вопрос — это, наверное, к Владу, в первую очередь. Вот у Вас производство большое, оно развивается, как мы уже поняли, и будет продолжать развиваться, если Бог даст.

В. Чебурашкин

— Очень надеюсь.

Л. Горская

— Как обстоят дела с кадрами? Насколько вообще сейчас легко, насколько это реально найти квалифицированных сотрудников для сельскохозяйственного производства, чтобы люди, с одной стороны, обладали знаниями, определенными навыками, а с другой стороны, добросовестностью и желанием работать?

В. Чебурашкин

— Трудолюбие, да.

Л. Горская

— Да, да.

В. Чебурашкин

— Вы знаете, когда мы начинали работать с фермами, то, конечно, тяжело было найти ключевых специалистов — зоотехников, ветврачей. Много людей, даже окончивших сельскохозяйственные академии, готовы были продавать, консультировать и так далее, но работать — это другая тема. Но мы искали отовсюду, откуда могли... То есть мы... Знаете, как интересно: вот индустрия большая, с одной стороны, с другой стороны, на выставках, через специалистов все время пересекаешься. То же самое, кстати, с переработкой молока. До того, как мы начали строить молочный завод, я уже знал, кто у нас будет главным технологом. То есть я уже общался, уже договаривался. Поэтому мы искали, привлекали людей через свои контакты. И, чтобы привлечь, мы построили жилье, которое будем передавать в собственность. То есть люди приезжают, живут — не местные, в основном, ключевые специалисты. Что касается среднего звена и работников, то я был очень приятно удивлен — когда мы начинали только, думали о переработке — строить молочный завод или нет, размышляли, и, так как мы все-таки далеко находимся, относительно далеко — 20-25 минут езды от регионального центра, то мы переживали, где брать работников, как получится, то есть наберем мы персонал или нет. Это был один из основных вопросов. Но сейчас у нас работает подавляющее большинство местных жителей, молодежи очень много. Причем, я хочу сказать, что я был приятно удивлен уровнем специалистов. То есть у нас все ключевые работники — они профильные, с опытом работы. Но я хочу сказать, что, возможно, объяснение — в том, что у нас современное, новое производство, и оно привлекает молодежь с других предприятий. То есть, может быть мы тем самым можем привлекать местных ребят. То есть проблемы нет. Насколько я беспокоился, ее такой нет. Есть люди постарше, конечно, с опытом работы в советское время еще, это тоже на советских предприятиях, что тоже помогает, потому что опыт, конечно, необходим. То есть проблемы, как таковой, нет. Ребята молодые местные, кстати, очень достойные, так сказать, с чувством собственного достоинства. То есть я на равных общаюсь со всеми, и они не чувствуют какого-то дискомфорта от того, что они живут здесь, в соседней деревне. Даже наоборот я скажу — мы иногда обсуждаем... Вот у нас работают интересные люди, и вот мы обсуждаем, где какие раскопки были, где стояли какие-то усадьбы в лесу рядом. То есть у нас очень живописное место, очень интересное, там есть о чем поговорить...

Л. Горская

— Это где?

В. Чебурашкин

— Это Дмитровский район, поселок Ольявидово. Ну, живописное место — там холмистая местность и, видимо, богатая история. Рядом озеро и так далее. И вот молодежь — оттуда. У нас есть что обсудить, мы всегда — кто где нашел какие монеты, еще с войны и так далее. И молодежь себя чувствует очень комфортно — в том плане, что не стесняется, что они деревенские, местные, а наоборот, даже гордится этим.

Л. Горская

— Иван, а Вы не боитесь, что, развивая роботизированную торговлю и молокоматы, Вы лишаете людей рабочих мест?

А. Пичугин

— Это что ты имеешь в виду?

Л. Горская

— А я вот так вот, внезапно.

И. Соломаха

— Нет, не боимся.

В. Чебурашкин

— Не-не, можно такой вопрос задать. Можно, но...

Л. Горская

— (Смеется.).

В. Чебурашкин

— Сейчас Иван скажет.

И. Соломаха

— Ну, с одной стороны, лишаем, да. Но, с другой стороны, если положить на другую чашу весов ту пользу, которую мы приносим в целом людям, я считаю, что она намного больше. Ну, а лишает рабочих мест развитие любой технологии на сегодняшний день.

В. Чебурашкин

— Не, ну, мы, вообще-то, создаем рабочие места, потому что...

Л. Горская

— Да, я, на самом деле, задавая этот вопрос, который может выглядеть провокационным, хотела услышать, где же они создаются, если здесь они пропадают.

И. Соломаха

— Нет, ну, смотрите: вот к каждому автомату нужно, во-первых, привезти продукцию. Это водитель. Потом, в течение дня он обслуживается техникой, инкассируется. То есть это кажется, что там нет продавцов. Номинально там меньше рабочего труда, но по факту его там хватает, в общем. Так что...

В. Чебурашкин

— Слушайте, ну, и, плюс, молочные автоматы позволяют работать ферме, как таковой, потому что спрос на молоко. И, понимаете как, любое производство, которое делает жизнь легче и лучше немножко (а спрос на молоко есть, он превышает предложение качественного молока, мы считаем, за нормальную цену), поэтому, доставлять через автоматы в Москву и Московскую область городским жителям молоко — это очень полезная вещь. И рынок не насыщен. Поэтому мы ни у кого не забираем рабочие места. Мы просто делаем жизнь... ну, наверное, удобнее.

А. Пичугин

— А сами Вы тоже живете там, в районе Ольявидово, или все-таки в Москве?

В. Чебурашкин

— Да, мы живем с ними рядом.

И. Соломаха

— Пока восстанавливали ферму, мы ездили из Москвы каждый день. Это было очень тяжело.

А. Пичугин

— Да по Дмитровке по этой, вечно стоящей в пробках Дмитровке!

И. Соломаха

— Ну да. Сейчас мы уже переселились.

В. Чебурашкин

— Да, сейчас мы переселились, и хоть ездить приходится, потому что все-таки фермы — они, как правило... Все равно плечо километров 30 получается, и, конечно, надо ездить, но это совершенно другая езда — это езда по природе, без пробок и так далее.

А. Пичугин

— Ну, конечно!

Л. Горская

— А вот такой вопрос. Влад сказал такую фразу: «Бизнес, который что-то создает, я бы терзал в последнюю очередь».

В. Чебурашкин

— Ну, конечно.

Л. Горская

— А вот если...

А. Пичугин

— Ты хочешь спросить про то, как к бизнесу могут прийти?

Л. Горская

— Нет, я хочу спросить, какие конкретные меры, вот если бы от Влада что-то зависело, он бы предпринял, чтобы этот бизнес не терзался? Потому что трудно этому бизнесу, что уж там говорить — любому мелкому и среднему. Конкретные шаги?

В. Чебурашкин

— Смотрите... Я, если честно, в своей работе устал от людей, которые дают советы и не имеют представления о реальном положении дел. Поэтому я очень аккуратно даю советы в том, что я, наверное, не понимаю. И в масштабах страны, или экономики, или общества давать советы, как это сделать, — ну, наверное, я воздержусь просто от этого. Но что я знаю, что я понимаю — это то, что у людей есть инициатива, у людей есть голова. Если будет существовать атмосфера, в которой можно созидать (а созидать, я имею в виду — каждый день работать, иметь свое маленькое предприятие, бизнес), то я уверен, что для всей экономики это даст огромный импульс, это даст множество рабочих мест, создаст дополнительную стоимость, сделает жизнь комфортнее, лучше, полезнее, сделает людей более самостоятельными и уверенными в себе, комфортно живущими, рассчитывающими в большей мере на себя — то есть какие-то ценности, которые, я считаю, что... Ну, хотелось бы, чтобы было людей такого рода побольше.

А. Пичугин

— Конечно. Но государство здесь тоже должно идти навстречу субсидиями, дешевыми кредитами.

В. Чебурашкин

— Ну, это атмосфера... Да даже не субсидии. Я думаю, что просто должна создаваться атмосфера. Мы видим примеры, когда экономики взрываются (я имею в виду, в хорошем смысле) и развиваются на голых островах, где нет ничего. У нас же Россия, и есть огромный человеческий потенциал. То есть пусть умные люди смотрят, как это сделать. Я просто верю в инициативу, верю в созидание, и верю в независимость и уверенность в себе. Кстати, про фермеров быстро скажу. Вот когда я был за границей — в Северной Америке и в Европе, фермеры уверены в себе, с чувством собственного достоинства, в хорошем смысле этого слова. Они не стремятся тебе показать на своей ферме что-то очень хорошее и спрятать что-то, что не очень хорошее. Они тебя просто ведут и показывают — твоя проблема, нравится тебе или нет. То есть я хочу, чтобы больше таких людей было у нас.

А. Пичугин

— Я часто встречаю... Среди моих знакомых есть такие, можно сказать, идеалисты, замечательные люди, которые, глядя на развитие таких частных, не очень крупных фермерских хозяйств, говорят: «Ну посмотри, ведь у братьев Чебурашкиных — молочная ферма, у Ивановых и Петровых — замечательное сельскохозяйственное производство, они там корма выращивают. Какие же санкции? Вот оно, импортозамещение в действие! Неужели мы с братьями Чебурашкиными не справимся с импортозамещением?» А я вижу в этом, в общем, какие-то подводные камни, и их очень много.

В. Чебурашкин

— Не, ну... Масштаб, вопрос масштаба.

А. Пичугин

— Вопрос масштаба, конечно!

В. Чебурашкин

— Это должна быть гигантская волна цунами, которая меняет экономику, делает ее эффективной.

А. Пичугин

— Естественно.

В. Чебурашкин

— Опять же, на мой взгляд, суть в том, чтобы покупатель получал лучшие товары, новые товары, самые качественные, по как можно более низкой цене. То есть это вопрос эффективности, он упирается в конкуренцию, как я это вижу. Ну, а конкуренция упирается в количество игроков в этой отрасли. А их, к сожалению, немного сейчас. И какие-то конкретные примеры могут работать, могут показывать позитивную сторону, но вопрос в объемах, вопрос в критической массе, так скажем. А что касается сельского хозяйства, чтобы, как сказать, понимать, выгодно это, не выгодно... Конечно, это склад, это, как сказать... это жизнь должна быть. Но, в то же время, по официальной статистике, нужно понимать, что в Подмосковье 4,5 процента — это рентабельность молочного животноводства. То есть от 3 до 6 процентов, говорится. Ну, то есть средняя — 4,5 процента. Это учитывая то, что, чтобы построить молочную ферму, Вам нужно будет года три-четыре, скорее всего, и большие средства. То есть где брать деньги, тоже непонятно, потому что процент будет на Ваш кредит огромный, и, скорее всего, кредит будет короткий. То есть это очень тяжелый, капиталоемкий, рискованный, низкомаржинальный бизнес. Вот Вам ответ.

Л. Горская

— Но при этом Вы как-то преисполнены оптимизма и как-то в целом очень конструктивно и положительно, как сейчас принято говорить, позитивно мыслите. И вот я, может быть, Ивана бы сначала спросил — как Вам это удается, этот некий жизненный оптимизм свой питать?

И. Соломаха

— Ну, наверное, немалую часть в этом играет наша вера. То есть мы все-таки с Вами на радио «Вера», и надо тоже не забывать про это — что бизнес — бизнесом, а на самом деле то, что дает силы, и то, что делает настроение, и то, что делает климат в семье, и все, то есть, ну, для меня лично — это вера. И бывает очень тяжело, и за этот период было много раз, когда руки опускались и не хотелось ничего, но вот черпал в храме, поддержку находил.

Л. Горская

— А я вот знаю, что Вы недавно были на Афоне.

И. Соломаха

— Много раз были, да.

Л. Горская

— А может быть, расскажете Ваши впечатления? Я понимаю, что вопрос такой детский, но я, как женщина, не имею возможности там побывать, и все время всех спрашиваю: «Расскажите!» (Смеется.)

А. Пичугин

— Поэтому со всех собирает (нрзб.)...

И. Соломаха

— Ну, это, не знаю... Это такой... Это отдельную передачу, и не одну надо делать про это. Ну, как? Это... конечно, когда первый раз туда попадаешь, это самое незабываемое ощущение — когда ты из вот этой столичной суеты оказываешься среди... на этих длинных ночных службах, когда кругом одни монахи. Я когда первый раз оттуда вернулся, я долго не понимал вообще, чем я занимаюсь целый день. То есть ходишь часами, выбираешь какую-то обувь в магазине, потом ходишь...

В. Чебурашкин

— Ну, это ты преувеличил. Навряд ли ты даже это делаешь...

И. Соломаха

— Ну, может быть, когда-то делал...

Л. Горская

— Эти минуты часами казались с Афона.

И. Соломаха

— Может быть, когда-то делал, сейчас уже не делаю. Ну, да. По-другому относится ко времени, то есть к тому, как ты проводишь время в своей жизни. То есть вот ты самый ценный ресурс, который у тебя есть, как ты им распоряжаешься. Ну, уж про устройство, про то, как там все устроено, на Афоне, я разговаривать не буду, потому что это любой может посмотреть, кому это действительно интересно. Тем более, Ваши слушатели, наверняка, знают об этом.

А. Пичугин

— Иван Соломаха, Владислав Чебурашкин сегодня в гостях у программы «Светлый вечер». Говорим о молочном бизнесе, о частных фермерских хозяйствах, о том, как это все развивается в современной России. А у Вас, наверняка, есть какие-то проекты — благотворительные, социальные, которые Вы реализуете. Расскажите, пожалуйста, об этом.

В. Чебурашкин

— Как сказать... Рассказывать о благотворительности не всегда я люблю, потому что это что-то личное, ну, как сказать, приватное. Но, имея бизнес и развивая предприятие, несешь огромную ответственность за тех, кто вокруг тебя. Это реально. Вот это — самый главный социальный проект, который я вижу для меня сейчас. У нас сейчас на перерабатывающем предприятии 116 человек, в двух фермерских хозяйствах работают около 200. Есть «А-Молоко», мы работаем...

И. Соломаха

— 55 человек.

В. Чебурашкин

— ...55 человек. И есть торговый дом, который занимается именно продажей, дистрибьюцией, подписанием договоров, сетями и так далее. То есть это огромное количество людей. И еще большее количество зависимых людей, я имею в виду, семей. То есть мы говорим о большом количестве. И это огромная ответственность.

Л. Горская

— Ну, то есть Ваши работники и их семьи.

В. Чебурашкин

— И их семьи. То есть наша задача — сделать так, чтобы были созданы качественные рабочие места с долгосрочной перспективой. Это, к счастью, параллельно тому, что вообще любой бизнес должен делать. Бизнес должен создавать прибыль, чтобы он мог работать очень долго, и, соответственно, люди, которые работают, чувствовали себя более уверенно. Это самое главное. Попутно, конечно, есть истории и помощи тем, кто рядом находится. И надо не забывать, что у каждого человека в жизни есть родственники, друзья, которым ты тоже стараешься помогать, поддерживать. Это твой круг людей. И, конечно, место, где ты живешь. В первую очередь, тоже нужно понимать, что и садики, детские сады, школы и так далее, церкви...

И. Соломаха

— Ну, Владислав просто скромничает, поэтому я чуть-чуть добавлю... Действительно, потому что на территориях, на которых расположены хозяйства, все наши фермы, находится довольно много храмов, в восстановлении которых предприятие приняло участие в приличном объеме. И те же, опять же, больницы, детские сады, которые Влад просто перечисляет, тоже были восстановлены. Поэтому... Ну, и большие какие-то там проекты, которых сейчас очень много, естественно, тоже не оставляются.

В. Чебурашкин

— Ну, мысль такая, что мы являемся частью социума нашего окружения. В первую очередь, это наша семья, это наша большая семья — то есть родственники, это друзья наши, это работники, которые с нами работают. То есть мы ощущаем... И, опять же, где находится предприятие. То есть мы себя чувствуем частью целого организма, и, соответственно... То есть если мы чувствуем, что нужна помощь, поддержка, которую мы в силах оказать, это будет первое, так сказать, очередное направление нашей помощи.

Л. Горская

— А как Вы к этому пришли? Вас воспитали так, или Вы с возрастом это поняли?

И. Соломаха

— С возрастом, да.

В. Чебурашкин

— Мы вообще считаем, что до 40 лет человек ничего не понимает, да?

И. Соломаха

— Угу. (Смеется.)

Л. Горская

— Ой, оптимистично звучит! (Смеется.) А после 40 лет что происходит? Во время 40?

И. Соломаха

— Начинает что-то понимать. (Смеется.)

В. Чебурашкин

— Начинаешь понимать.

И. Соломаха

— Нет, ну, конечно, от воспитания тоже зависит.

В. Чебурашкин

— Безусловно, да.

Л. Горская

— Ну, а...

В. Чебурашкин

— Ну, кстати, про воспитание. Естественно, мы очень многим обязаны родителям. Я даже, в частности, хочу сказать, что бизнес начинался моим отцом. У нас появилась возможность участвовать в нем — у меня и у моих братьев, у Ивана, наверное, в какой-то мере, хотя он настолько толковый человек, что везде бы нашел себе применение. То есть родители — конечно, это, безусловно, самое важное, что вот с нами... что нам дало толчок в образовании и так далее. И, опять же, образование...

Л. Горская

— А вот, развивая тему... Вот Вы сказали, что только в 40 лет человек начинает что-то понимать. А это реально — в 40 лет, поняв что-то, начав что-то понимать, успеть что-то сделать? Какой-то бизнес «с нуля», о котором Алексей говорил в начале программы начать...

А. Пичугин

— Я бы еще к этому вернуться хотел.

Л. Горская

— То есть что-то полезное. Я Вас спрашиваю для того, чтобы Вы, ну, может быть, оптимизм, которым Вы обладаете, вселили и в наших слушателей, вот в нас с Алексеем тоже, в частности.

В. Чебурашкин

— Ну, во-первых, это не включение кнопкой «вкл. — выкл.», да? То есть к этому приходишь. Ну, это частная позиция, полушутка — про 40 лет. Но, тем не менее, у Марка Аврелия именно, по-моему, такая же тема проходит.

А. Пичугин

— Вы пришли к занятию молочным бизнесом после того, как занимались другими направлениями. У Вас был бизнес, в котором Вы с детства участвовали. А вот рядовому человеку, который действительно много лет проработал на государство и к бизнесу никакого отношения не имел, вот сейчас, в данный момент стоит вообще...

Л. Горская

— ...бояться...

А. Пичугин

— ...начинать заниматься и бояться, да, чего-то?

В. Чебурашкин

— Вы правильные слова сказали — «жизненная история». У каждого своя жизненная история, свой опыт. Опираясь на него и образование, наверное, и круг, окружение, мы выбираем свой путь в какой-то мере. Хотя я думаю, что жизнь, в общем-то, по-другому направляет часто, не так, как ты хотел бы.

А. Пичугин

— Много ли риска, начиная сельским хозяйством, потерять вообще все?

В. Чебурашкин

— Как и везде, много риска. Ну, смотрите, начну с того, что правильнее работать, опять же... Если выбирать бизнес, то, конечно, логичнее работать в индустрии в направлении, которое позволяет заработать как можно больше. Ну, вот так, грубо говоря — где большая маржинальность и прибыльность. То есть это логика букваря.

И. Соломаха

— Но, как правило, там больше рисков.

В. Чебурашкин

— Больше рисков и, как правило, ниша эта быстро занимается. Но сельское хозяйство, наверное, по крайней мере, молочка, не является сейчас такой отраслью. Вот, в принципе, ответ на этот вопрос. Но каждый находит... Это индивидуальная ситуация. В общем и целом, фермерские продукты пользуются спросом сейчас. То есть это позитивный тренд. Насколько долго это будет, не знаю. Но, в то же время, опять же, рядом мегаполис и Подмосковье — Москва и Московская область. Это, по-моему, 15 процентов населения России. То есть это огромная масса, огромный рынок, причем, не самый бедный. Поэтому, конечно, свою нишу здесь, наверное, легче найти, чем где-то, где такого рынка нет рядом. Сельское хозяйство — продукты, конечно, будут пользоваться спросом всегда, потому что мы всегда едим и так далее. Найти свою нишу, свое направление, то, что ты умеешь, развить это, удачно сбыть, то есть удачно продать, найти своего покупателя — что искусство, это тоже непросто. Но, в общем и целом, фермерство — это: а) созидание и полезное дело; б) никогда не умрет и не отомрет. Ну, поэтому, наверное, можно заниматься этим, да.

Л. Горская

— А вот такой вопрос. Все то, о чем Вы говорили пока, все-таки, скорее, касается мегаполисов или больших городов. И даже Ваши молокоматы — они в городах. Понятно, там сбыт есть. А вот насколько есть все-таки перспектива возрождения деревенской периферии? Или все все-таки идет к моногородам, движется неумолимо и необратимо?

А. Пичугин

— Да моногорода тоже уже...

И. Соломаха

— Ну, на мой взгляд, нет. На мой взгляд, сейчас будет тенденция обратная. И она уже началась. И мы как раз и говорили о развитии, в том числе, деревни. Потому что — ну как? Все же это, то, что мы едим, оно же и производится, собственно говоря, в сельской местности.

Л. Горская

— Но можно производить в 30-60 километрах от Москвы или от крупного города, а можно в 120. Или нельзя?

И. Соломаха

— Ну, все нельзя произвести в 120 километрах. У нас сейчас не хватает ни натурального молока, вообще натуральной еды. То есть сейчас Россия где-то на 30 процентов, максимум, закрывает себе свои потребности своим натуральным молоком. Поэтому уже в 30 километрах все земли заняты. Поэтому, естественно, все это будет идти дальше. Если это правильно будет развиваться, что мы сохраним эту тенденцию на развитие своей производственной базы, то это будет все дальше и дальше от города. А с развитием логистики, мне кажется...

А. Пичугин

— Ну, это мы берем какие-то такие характерные для Москвы примеры. У нас же за три области от Москвы количество крупных населенных пунктов резко падает, а ближе к Уралу вовсе сводится к нулю. Есть пять, шесть, семь, восемь крупных городов — и все, а дальше выжженная пустыня. И где же рынки сбыта?

И. Соломаха

— Ну, так, а там, естественно, если у нас на такую огромную территорию население сопоставимо с Японией или с Турцией — сопоставимо, не такое же, но сопоставимо, естественно, за какой-то короткий период времени, даже за наше поколение эту проблему не решить. Ни населить и не развить. То есть надо развивать то, что... Выбрать какие-то перспективные центры и их развивать.

В. Чебурашкин

— Смотрите, на наш взгляд... Ну, вот мы с Иваном-то общаемся... Мы видим, что люди, много людей, наше окружение хотят уехать и не жить в мегаполисе, потому что это напрягает, так скажем.

И. Соломаха

— Выматывает.

В. Чебурашкин

— Да. И у меня есть люди, которые работают на предприятии и реально говорят: «Я не могу жить, я вот сдал свою квартиру и сейчас живу здесь, в поселке»... Кстати, наш поселок ожил с того момента, как восстановилось фермерское хозяйство. Мы пришли — там было, как после войны, все развалено. Сейчас там качественное предприятие, молочный перерабатывающий завод. И вот этот угол — он ожил вообще. И люди приезжают даже из Москвы и живут там. Он реально работает у нас в котельной, специалист. Он говорит: «Я не хочу»... То есть эта тенденция есть, люди уже устали от многих вещей, и сейчас люди понимают, что они хотят. Другой вопрос — человеку всегда нужна работа. Ты должен что-то делать. И если этого нет где-то на периферии, то это проблема. И как ее решить, это вопрос уже государственный, и вопрос настолько глобальный... Это, кстати, как и молочное животноводство — чтобы исправить сейчас недостаток сырого молока по факту. Чтобы это исправить, нужно создать систему, создать какой-то проект советского масштаба — чтобы реально строились фермы, чтобы завозились животные, молоко текло рекой. Но вот вопрос, насколько... как это спланировать, как это долгосрочно воплотить, и сколько лет это займет, и сколько средств это займет со стороны государства...

Л. Горская

— Это все-таки федеральный уровень, или это можно сделать на уровне губернатора, например?

В. Чебурашкин

— Вообще, примеры есть на уровне губернаторов, да.

И. Соломаха

— Но, опять же, зависит от того, что за регион.

В. Чебурашкин

— Что за регион. Смотрите, хотим мы этого или не хотим, часто такие вещи упираются в средства. Есть ли у региона деньги, чтобы направить... Какие приоритеты у региона, что, он считает, в первую очередь нужно... Ведь это же целый организм, который я, например, не могу понять. То есть множество вещей — здравоохранение, образование, наука, государственные учреждения. То есть все эти вещи требуют огромных вложений. То есть у государства есть обязательства. Есть пенсионеры и так далее. Есть частный бизнес, есть государственный бизнес. Есть, в конце концов, армия и структуры. То есть эти все вещи — это все очень сложно. Вот сейчас сказать, как это сделать, нереально. Но факт тот, что классно, когда в обществе это гармонирует, классно, когда в обществе эффективная экономика, и она генерирует добавленную стоимость — соответственно, генерирует налоги, которые люди платят... И вот эта вся структура, все это общество может существовать в какой-то более-менее нормальной гармонии и развиваться. Тогда все работает, экономика работает. Но, на мой взгляд, экономика — это архиважная часть, потому что, опять же, хотите Вы иметь хороший детский сад или хотите дорогу иметь рядом с Вашим домом, Вам нужно, чтобы появились средства, которые бы были инвестированы в это государством, наверное. То есть для этого экономика должна работать, создавать и, соответственно, платить налоги. Это нормальная система, но надо, чтобы она работала эффективно, с огромным оборотом, масштабом — тогда все будет нормально. Как это сделать — не знаю.

И. Соломаха

— Я просто хотел бы добавить, чтобы люди не боялись. То есть чтобы люди умели радоваться и не боялись. Это так, знаете, как вот мы провели Олимпиаду так успешно, как никто ее не проводил, и через две недели уже все про нее забыли, и уже думали про Украину, все охали-ахали и так далее. То есть нужно уметь радоваться моменту, радоваться жизни, тому, какая она сейчас есть, и не бояться. Естественно, будут ошибки, будут поражения и так далее. Но не бояться надо. Надо не бояться оставить все и броситься, там... Ну, это, может быть, крайность, не для всех людей подходит этот рецепт. Но мне кажется, что многие люди очень боятся потерять какой-то свой вот этот микроклимат, микрокомфорт, который сложился. Вот они не могут его отставить и получить за это нечто большее.

Л. Горская

— Ну, «не бойтесь» — это словосочетание, которое чуть ли не чаще всего встречается в Евангелии.

А. Пичугин

— Да, кстати говоря, с одной стороны! А с другой стороны, сразу видно, что сидят серьезные люди, которые говорят, что не надо бояться. И, видимо, поэтому у них тоже все хорошо получается. Я под конец программы впал в какую-то такую маниловщину — сижу и мечтательно представляю себе молочные реки и кисельные берега, свои собственные.

В. Чебурашкин

— А это серьезный труд, неудачи очень часто, проблемы. Но зато, так сказать, позитив от того, что делаешь пользу, да...

Л. Горская

— А главное — смысл. Смысл жизни. Это то, чего сейчас многим не хватает.

А. Пичугин

— Иван Соломаха, руководитель проекта «А-Молоко», Владислав Чебурашкин, гендиректор компании «Братья Чебурашкины», говорили сегодня о молоке, о фермерстве, о сельском хозяйстве. Лиза Горская...

Л. Горская

— ...Алексей Пичугин...

А. Пичугин

— Всего доброго! Спасибо и будьте здоровы!

В. Чебурашкин

— Спасибо!

И. Соломаха

— Спасибо!