Когда практикующий психолог одновременно пишет ещё и художественную прозу, это как минимум вызывает читательский интерес, а как максимум — становится заметным явлением на литературном небосклоне. Таким, к примеру, как современная петербургская писательница Екатерина Мурашова. Сложно сказать, на каком из двух своих главных жизненных поприщ она прославилась больше: и как литератор, и как детский психолог, Екатерина давно и хорошо известна. Впрочем, в своих произведениях она умело сочетает одно с другим. Книги Екатерины Мурашовой поражают и глубоким психологизмом, и драматическим накалом, и безупречным литературным стилем. Не стала исключением и пронзительная повесть «Класс коррекции», за которую её автор удостоилась премии в области литературы для детей и юношества «Заветная мечта».

Однако тот факт, что определённые возрастные категории весьма условно применимы к творчеству писательницы вообще и к упомянутому произведению в частности, становится очевиден с первых же прочитанных страниц. В повести о детях автор выходит на нравственные и духовные проблемы самого высокого уровня и рассуждает о таких вечных вопросах, как добро, милосердие, сострадание и помощь ближнему.

И делает это она с помощью неумолимых и, что скрывать, далеко не всегда радужных реалий нашего времени. В седьмой «Е», где учатся дети из неблагополучных семей, с отклонением в умственном и физическом развитии — так называемый класс коррекции, приходит новенький — Юра Мальков. Юра умный, смышлёный мальчик. Он неизлечимо болен и передвигается на инвалидной коляске. Но здесь, среди «отверженных» — беспризорницы по кличке Витька, почти совсем слепого и глухого Мишани, недалёкого Пашки Зорина, замкнувшейся в себе и с трудом воспринимающей реальность Стешки — Юра чувствует себя по-настоящему уютно. Он вежлив и доброжелателен. И очень быстро остальные ребята невольно начинают тянуться за ним, открывая свои самые прекрасные душевные качества, о существовании которых ни сами они, ни их учителя, даже не подозревали.

Кстати, в «Классе коррекции» Екатерина Мурашова сумела избежать, пожалуй, традиционной для подростковой литературы темы «противостояния миров» — отцов и детей. Взрослые — и то далеко не все! — у неё получились не злыми, а скорее уставшими от жизни. Но и они «выходят из спячки», разбуженные неожиданным теплом со стороны тех, кто от них этого тепла часто не дополучал.

Включив в повесть неожиданные элементы фэнтези, автор подчеркнула светлую сторону произведения. В нём нет боли, безысходности и мрака. В нём почти всё и все меняются к лучшему, как наверняка хоть немного изменимся и мы, пройдя через «Класс коррекции» Екатерины Мурашовой.