Благотворительный фонд «Неопалимая купина» собирает средства на двигательную реабилитацию для своей подопечной Лизы Бровкиной. Лизонька - третий ребёнок в дружной семье Бровкиных. Её ждали с нетерпением, любили с того момента, как мама узнала, что в ней поселилась новая жизнь. Ведь Ирина и её муж всегда мечтали о большой семье. Но на 30-й неделе беременности вдруг отошли воды, и малышка родилась в крайне тяжёлом состоянии. "Моя жизнь разделалась на "до" и "после", - рассказывает Ирина. "Было непонятно, как дальше жить, как лечить то, что значилось в выписном листе через месяц после рождения доченьки".
А диагнозов у Лизоньки было несколько: врожденная пневмония, синдром угнетения центральной нервной системы, церебральная ишемия, ретинопатия. "Вопросов было больше, чем ответов, а времени терять было нельзя. Мы собрали все силы в кулак и начали борьбу за полноценную жизнь", - говорит Ирина.
Больницы, обследования, реабилитации Лизоньки в оздоровительных центрах, ЛФК, массажи на дому - все это стало повседневной реальностью семьи Бровкиных. Все возможные профильные клиники, где лечение предоставляется по ОМС, малышка прошла. Это и НПЦ им. Швецовой, и РДКБ, и РРЦ "Детство", и другие центры. Но к огромному сожалению, все эти восстановительные курсы не дали результата... Наверное потому, что применяемые там методики девочке просто не подошли. Тогда семья стала искать возможность лечиться платно. На сегодня малышка Лиза прошла курсы реабилитации в Китае, Чехии, Словакии; в Гомеле и Евпатории. А последний курс - в польском оздоровительном центре "Оленек". И вот именно оттуда она привезла свои самые большие результаты.
Лизонька очень хорошо развита психически, даже опережает своих сверстников. Она жизнерадостный и общительный ребёнок, знает много стихов и песенок. Она очень любознательная! Но в двигательном плане проблем много: девочка не ползает, не ходит и не сидит самостоятельно; сильная спастика в пальчиках, хотя после лечения в польском центре "Оленек" девочка научилась сидеть по-турецки - а это большой прогресс! И значит, что следующий курс лечения по применяемым там методикам обязательно позволит добиться новых побед. В этом убеждены специалисты, в это искренне верят родили и старшие сестрёнки Лизоньки. Семья Бровкиных очень просит помочь им оплатить лечение младшей доченьки, потому что собственных средств на этот курс у них, к сожалению, совсем уже нет...
Страница на сайте фонда – здесь вы можете сделать пожертвование: http://www.kupina.ru/index.php/280-lizonke-brovkinoj-mozhno-pomoch
Контакты фонда:
Адрес: 109383, г. Москва, ул. Шоссейная, д. 82.
Тел.: (495) 223-12-54 – директор фонда Ирина Феофилова-Чувикина.
www.kupina.ru.
(здесь была удалена ссылка).
(здесь была удалена ссылка)
Vk.
Твиттер.
Игумения Таисия (Солопова) и её мать
«Мать моя вложила мне в сердце любовь к Богу и ближним, и всё то, что подобает христианину», — говорила игумения Таисия (Солопова) настоятельница Леушинского Иоанно-Предтеченского монастыря. Будущая монахиня, духовная дочь святого праведного Иоанна Кронштадтского, устроительница храмов и монастырей, родилась в богатой семье дворян — морского офицера Василия Васильевича Солопова и его жены Виктории Дмитриевны, принадлежавшей к роду Пушкиных.
Супруги жили в одном из своих имений близ города Боровичи Новгородской губернии. Долгое время они оставались бездетными. Виктория Дмитриевна горячо молилась Божьей Матери о том, чтобы Владычица даровала ей дитя. И чудо произошло — 16 октября 1842 года на свет появилась здоровая, крепкая девочка. Малышку назвали Марией и окрестили в честь преподобной Марии Константинопольской. Василий Васильевич по роду своей морской службы редко бывал дома. С матерью же маленькая Маша была неразлучна. «Бывало, сидит она у окна своей комнаты, шьёт и рассказывает события из Священной Истории. А я примощусь на скамеечке у её колен и слушаю», — вспоминала игумения Таисия. Виктория Дмитриевна баловала дочь, покупала ей гостинцы и игрушки. Но, стремясь развить в девочке любовь к милостыне, часто говорила ей: «Видишь, Машенька, какая ты богатая, счастливая, сколько у тебя разных лакомств. А у других-то, несчастных, и хлебца нет, — ты бы поделилась с ними, а они бы за тебя Богу помолились». Девочка впитывала эти материнские уроки милосердия и всегда с радостью делилась тем, что имела. У неё была особая копилка, которую мама регулярно пополняла серебряными пятачками. Когда они с Машей выходили на прогулку, то брали копилку с собой и раздавали деньги всем нищим, которых встречали по пути.
В 1852 году Маше исполнилось 10 лет, и родители отвезли дочь в Петербург, в Павловский институт благородных девиц, где ей предстояло провести 6 лет. Разлука с домом, особенно — с нежно любящей матерью, плохо сказалась на здоровье девочки. Маша слегла и несколько месяцев провела в лазарете. Там, в помещении институтской больницы, она пережила несколько удивительных духовных видений, после которых ощутила призвание посвятить свою жизнь Богу и стать монахиней.
За 6 лет учёбы это желание только окрепло. И вот — выпуск из института, возвращение домой. Прошло немного времени, и Виктория Дмитриевна стала говорить о том, что девушке пора устраивать свою жизнь — прежде всего, найти подходящего мужа. Мария поняла: разговор о монастыре будет для матери неожиданностью. Но всё же решила открыть ей свою душу. Однажды, когда Виктория Дмитриевна пригласила домой портниху, Мария как бы между прочим попросила не шить ей много платьев. В ответ на удивлённый взгляд матери Маша, прижав руки к груди, взволнованно сказала, что не в состоянии жить светской жизнью; что она давно и всей душой стремится в монастырь. Виктория Дмитриевна оказалась непреклонна. «Если не хочешь раньше времени меня уложить в гроб, не повторяй больше никогда таких слов», — отрезала она.
Много дней и ночей провела Маша в слезах и молитвах. Но вот однажды матушка неожиданно собралась и уехала, не сказав, куда. А когда вернулась, обняла дочь и благословила на монашеский постриг. Виктория Дмитриевна рассказала, что во сне увидела Божью Матерь. Владычица укоряла женщину за то, что та не хочет отпустить дочь в монастырь. Проснувшись, она приказала заложить лошадей и поехала в близлежащий Иверский монастырь — помолиться перед иконой Царицы Небесной. «Там я дала обещание не удерживать тебя более», — со слезами сказала Виктория Дмитриевна.
Мария несколько лет прожила послушницей в разных обителях. 10 мая 1879 года в Тихвинском монастыре она приняла монашеский постриг с именем Таисия. Всё это время она вела с матерью постоянную переписку. А после её кончины узнала от родных, что последние слова Виктории Дмитриевны были о дочери: «Маша — вечная за нас молитвенница, сама Царица Небесная избрала её Себе».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
«Люди как деревья»
Золотая осень. Субботним утром я иду по дорожке парка, усыпанной листвой, и любуюсь деревьями, «одетыми в багрянец и золото». Вот пронзительно красные рябины. Вот дубы со светло-коричневыми листьями. Вот жёлто-золотистые берёзки. А вот сверкают на солнце ярко-зелёные иголки соснЫ. Небольшой ветерок, слегка колыхающий кроны деревьев, создаёт приятный шум. Деревья словно разговаривают друг с другом и обращаются к проходящим мимо людям.
А людей этим утром немного. Вот улыбаясь идёт девушка. Её длинные волосы оттенка мёда и платины будто сливаются с золотой листвой берёз. Да и сама девушка стройна, как берёзка. Навстречу девушке идёт юноша с ярко-красными волосами. В наушниках у него играет музыка, и он покачивается ей в такт. Юноша похож на рябину, такой же рубиновый, и качается как это дерево, только рябинка от ветра, а он под звуки музыки. Немного поодаль вышагивает крепкий широкоплечий мужчина. Невольно я сравниваю его с массивной сосной, мимо которой он проходит. Мужчина излучает уверенность и надёжность, он такой же сильный, как это дерево.
Я подумал, что люди, как деревья, разных цветов и оттенков. Они не похожи друг на друга, но в целом образуют красоту и гармонию. Как же прекрасен этот мир, созданный Богом!
Все выпуски программы Утро в прозе
19 апреля. О грехе уныния
В 17-й главе Книги притчей Соломоновых есть слова: «Весёлое сердце благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости».
О грехе уныния, — протоиерей Максим Первозванский.