На Торговой стороне Великого Новгорода только и разговоров было, что о боярском сыне Феодоре. Марья, жена сапожника Степана, принесла с базара удивительные новости.

МАРЬЯ:

Что делается-то, отец! Соседей-то наших родовитых сын, никак, ума лишился! Полгода прошло, как родители померли, а уж у него от всего богатства только старый армяк остался. Дом, хозяйство, земли — всё продал, по ветру пустил! Вот горе-то какое! А всё, видно, от большой учёности! Уж больно он до книг с детства охоч был!

Степан выслушал Марью, не прерывая работы. Он мастерил сапоги из красной сафьяновой кожи, ловко орудуя шилом.

СТЕПАН:

Ты, мать, не тарахти. Мало ли глупостей бабы на базаре болтают, а ты повторяешь. Не так прост Федор, как вам, пустомелям, видится. Отец его, Царствие Небесное, человек был почтенный, набожный. Сына он в ученье отдал, чтобы тот о Боге больше узнать мог. И матушку Федину, покойницу, только добром помянуть можно. От неё он милостивое сердце унаследовал. Скажи-ка мне, помнишь ли ты слово Христово: «Продай своё имение и следуй за Мной?». То-то и оно, что не помнишь. А Федор не только в сердце своем этот наказ сберёг, но и в жизни воплотил.

МАРЬЯ:

Да ведь он на днях, люди сказывали, последние монеты нищим возле новой Фёдоровской церкви роздал! Сам-то на что жить станет? Ни одеться, ни в рот положить нечего!

СТЕПАН:

Храм этот Фединому святому покровителю посвящён, великомученику Фёдору Стратилату. Там он ещё отроком больше времени проводил, чем в доме родном. Что ж ты удивляешься, что он убогих, при этой церкви кормящихся, милует? А на что жить Фёдор станет — про то Господь ведает.

В четырнадцатом веке в Великий Новгород съезжались купцы со всей Руси. От щедрот богатых торговцев и питался Фёдор, оставшись без крова над головой — кто теплый платок ему подаст, кто пирог, а кто и монетку. Люди быстро забыли о том, что он — сын знатных и богатых родителей и жалели его, как бездомного.

Все подарки Фёдор раздавал нуждающимся, а сам ел так мало, что оставалось удивляться, чем человек жив. Федора видели молящимся по ночам на церковной паперти, а где и когда он спал, оставалось для всех загадкой. Одетый в лохмотья, с нечёсаными волосами, он производил впечатление безумного, однако, в его бессвязной речи люди все чаще слышали назидательный смысл. Скажет Фёдор: «Берегите хлеб, дорог будет хлеб», — наступает засуха и приносит с собой неурожай и голод. Обронит: «Это место станет чисто, хорошо здесь будет репу сеять» — пожар уничтожает все дома там, где он это произнёс. Новгородцы стали относиться к Фёдору как к святому, блаженному, и искали в его словах предостережения от бед, грозящих городу.

Не только стихийные бедствия представляли опасность для Великого Новгорода. Жители Торговой и Софийской сторон — районов, разделённых рекой Волховом, страдали от междоусобиц. Блаженный Феодор своими нелогичными поступками, словно притчами, обличал эти конфликты, доходившие порой до братоубийства. Вместе с юродивым Николаем, подвизавшимся на Софийской стороне, они разыгрывали целые представления! И не обратить внимания на эти поучительные действа было просто невозможно.

МАРЬЯ:

Слышал, отец, что сегодня юродивые учудили? Фёдор на Софийскую сторону перебрался, а Николай его там хворостиной встречает! «Ты, — говорит, — почто к нам? Никак украсть чего хочешь?». И ну Федю стегать! А тот ругается, на чём свет стоит! Бросился наутек, огородами, да не к мосту, а прямо к реке! И как по земле бежал, так по воде свой путь и продолжил!

СТЕПАН:

Да ну?.. Милостив Господь! Чудесами нас, грешных, вразумляет. Неужто и после такого обличения продолжат новгородцы избивать друг друга лишь за то, что живут по разные стороны моста?

В первый февральский день 1392 года блаженный Феодор был особенно радостен и светел. «Чему веселишься, Федя?», — спрашивали горожане, и он отвечал со счастливой улыбкой: «Прощайте меня, далеко ухожу от вас!». К вечеру святой отошел в вечность. Начался отсчёт его нового служения людям — предстательства пред Богом, небесного покровительства.