Поделиться
Сегодня мы говорим о благоверном князе Иване Калите и романе Дмитрия Балашова «Бремя власти».
Место действия — Москва начала 14 века.
В 2001 году по благословению Святейшего Патриарха Алексия 2 князь Иван Калита был причислен к лику святых в чине благоверного.
Жаль, до этого события всего один год не дожил писатель Дмитрий Михайлович Балашов — филолог, исследователь русского фольклора, автор многих исторических романов.
Один из них, из цикла «Государи Московские» — «Бремя власти» — посвящен возвышению Москвы в начале XIV века при князе Иване, сыне Даниила Московского.
Еще за двадцать лет до канонизации писатель стал защитником Ивана Калиты от многочисленных нападок историков.
В чем только не упрекали они Ивана Даниловича: припоминали верную службу Узбек-хану, ставили в упрек непомерно щедрую дань в Орду, нападения на соседние княжества. Даже своих дочерей Иван Калита с умыслом выдал замуж за князей ростовского и ярославского, чтобы самому распоряжаться их уделами.
Историки до сих пор спорят: то ли за щедрость, то ли, наоборот, за прижимистость получил Иван Данилович в народе прозвище Калита — в старину так называли особый кошель на поясе.
Дмитрий Балашов ставит вопрос шире: для чего же был нужен весь этот расчет?
Балашов:
«...У меня тут, — он показал себе на лоб, на выпуклое место между бровей, — у меня тут что-то такое, что не дает мне жить так, как живут другие. В простоте. День ото дня. Я должен собирать землю. Даже не землю — власть. Даже не власть — страну, язык русский! В этом и будет наказание мое и искупление грехов…»
Иван Калита отлично понимает, чего ради он возит в Орду телеги с русским добром.
«Пущай его заклеймят, яко татя, но он сим серебром соберет воедино Русь!» — поясняет Дмитрий Балашов заветную мысль своего героя.
Тяжела шапка Мономаха... Недаром писатель назвал свой роман «Бремя власти». Московский князь Иван Данилович чувствует ответственность не только за Москву, а за всю разоренную татарами русскую землю.
И тут никак нельзя ошибиться — нужно действовать с умом и дальним прицелом.
Вот какие наказы дает в романе Иван Калита своему старшему сыну и наследнику престола, в будущем — московскому князю Симеону Гордому.
Балашов:
«Запомни, затверди как молитву, как «Отче наш», три основы всякой власти, три условия, три камени краеугольных, коими упрочает всякая власть на земле и без коих не постоит и погибнет.
Первое – сугубое единение всех граждан земли твоеЯ, единение в любви, в совокупном содружестве!
Второе – уважение к родной старине, к навычаям и заветным преданиям.
И третье – всегда должно опору свою находить в большинстве языка твоего, в труждающих, в работниках добрых!»
Чего только не предпринимает Иван Калита для укрепления Московского княжества!
Дает иностранным купцам большие льготы, чтобы им стало выгодно продавать свои товары в Москве. Добивается, чтобы присланный из Константинополя митрополит Феогност местом своей кафедры выбрал не Владимир или Новгород, а именно Москву — небольшой, в общем-то, в то время русский город. Не жалея средств, строит в Москве каменные храмы, в том числе Успенский и Архангельский соборы на главной площади.
Князь Иван Данилович умело ведет свою политику — политику созидания.
Ведь что происходит в это время в мире и на Руси? Близится время падения Византии. За господство над некогда великой Русью схлестнулись Орда и сильная Литва... Под их натиском земли владимирского княжества территориально сжимаются и, кажется, уже обречены.
Возвышение Москвы при князе Иване Калите и затем при его потомках нарушило этот страшный сценарий.
Балашов:
«— Лукавил я перед ханом, Алексий!
— В том воля не твоя, крестный. По грехам дедов и прадедов наших ныне Русь под ордынским ярмом. Тебе надлежит боронить землю, и ты боронил ее, и спасал, и берег от ратного нахождения. В том крест твой и всяческое оправдание твое!»
В романе «Бремя власти» исповедь у благоверного князя Ивана Калиты перед смертью принимает его крестник Алексий, который станет митрополитом Московским. И в Радонежских лесах уже молится за Русь преподобный Сергий, и скоро родится Дмитрий Донской, который поведет рать против татар на Куликово поле...
Нет, не для себя старается дальновидный и смекалистый князь Иван Калита — для нас всех, нашего будущего, для всей Руси.
Балашов:
«Помни: то прочно, что принято большинством и труждающему любо. Мыслишь что изменить – не ломи, гни. Приучай, воспитывай. Да узрят многие пользу, тогда сами воспримут новое. Посему не спеши. Сие, последнее, труднейшее прочих».
Быть настойчивым в достижении своей цели, проявлять гибкость в отношениях с людьми — всему этому учит святой благоверный князь Иван Калита в романе Дмитрия Балашова «Бремя власти».
С вами была Ольга Клюкина. До новых встреч в авторской программе: «Прообразы: святые в литературе».
Ирина Токмакова. «И настанет веселое утро»: «О пустом времени»
Поделиться
Фото: PxHere
Есть у писательницы Ирины Токмаковой детская повесть «И настанет весёлое утро». Её героиня, маленькая Полина, совершает путешествие в прошлое. Зачем? Чтобы вернуть в дом утраченную радость. А помогает ей подруга — звезда по имени Ая.
По дороге Полину и Аю ожидает несколько удивительных встреч. Об одной из них у нас с вами и пойдёт речь. Подруги подходят к поезду, который должен отправить их в прошлое и смотрят, как Машинист, по имени Шкандыба, грузит на поезд ящики, наполненные временем, — минутами, часами, днями.
Оказывается, что весят ящики по-разному. Одни необычайно легки, другие — едва поднимешь. Попусту потраченное время, поясняет Шкандыба, это очень тяжёлая вещь, можно сказать, неподъёмная. А вот лёгкие ящики заполнены нужным, полезным, добрым временем.
Попусту потраченное время тяготит душу. А что, если в ящике, помимо пустого времени, кроется ещё что-то? Маленькая трусость — или небольшая подлость — или крошечное предательство? Совсем маленькие, конечно, но вот в чём дело: маленький грех всё равно остаётся грехом и давит на сердце.
Святитель Николай Сербский, известный подвижник и богослов двадцатого века, пишет: «Бывает, что есть много мелких грехов и проступков, которые человек считает незначительными и не исповедуется, не кается в них. Словно паутина, опутывают они сердце и свивают гнездо для тяжкой печали».
Как избавиться от тяжести потраченного попусту времени, выбросить ящики Шкандыбы, смести душащую паутину? На этот вопрос можно ответить словами святителя Николая Сербского: «Исповедь проветривает и очищает дом души, и войдёт в него свежий и здоровый воздух от Духа Божия».
Автор: Анастасия Андреева
Все выпуски программы: ПроЧтение
Люси Монтгомери «Энн из Эйвонли» — «Полнота жизни»
Поделиться
Фото: PxHere
Все мы стремимся обрести полноту жизни. Но как её обрести? Этим вопросом задаётся Энн Ширли, главная героиня цикла книг, написанных канадской писательницей Люси Монтгомери.
В одной из повестей этого цикла под названием «Энн из Эйвонли» семнадцатилетнюю сироту Энн, которую в детстве удочерили фермеры Катберты, ждёт новое испытание. Несмотря на полученную стипендию, ей не удастся поехать в колледж, поскольку воспитавшая её Марилла теряет зрение. Энн придётся остаться на ферме и стать — по крайней мере на один год — всего лишь сельской учительницей. Энн горюет — ей кажется, что она уже никогда не сможет выбраться на широкий путь.
Миссис Аллан, лучший друг девушки, утешает её, говоря: «Не горюй слишком сильно. В конце концов, Энн, не то, что ты берёшь у жизни, делает её богатой и полной, а то, что ты в неё вкладываешь. Жизнь может быть тесной, а может быть широкой. Но мы сами делаем её такой».
В сто восемнадцатом псалме царя и пророка Давида есть слова о том, что полнота жизни определяется исполнением воли Божьей: «Буду ходить в широте, ибо я взыскал заповеди Твои».
Исполнение заповедей Божьих не лишает человека свободы а, напротив, выводит его на духовный простор. Это и есть та полнота жизни, о которой говорит героиня повести Люси Монтгомери «Энн из Эйвонли».
Автор: Анастасия Андреева
Все выпуски программы: ПроЧтение
Марфо-Мариинский женский монастырь — Владивосток
Поделиться
Фото: Piqsels
Ансамбль Марфо-Мариинского монастыря появился во Владивостоке в конце девятнадцатого века как архиерейское подворье. Комплекс зданий в живописной долине реки Седанки построили для первого епископа Владивостокской епархии, Евсевия (Никольского). Рядом с домом архипастыря возвели церковь, посвящённую его небесному покровителю — священномученику Евсевию Самосатскому, а также храм-часовню во имя Александра Невского. При подворье отрылись церковно-приходская школа и учительская семинария для подготовки преподавателей.
Святитель Евсевий возглавлял Церковь во Владивостоке почти двадцать лет. За это время в епархии было построено сто семьдесят храмов и начало действовать более ста образовательных учреждений. С благословения владыки на Дальнем Востоке учредили Камчатское православное братство. Благодаря этой организации дети коренных северных народов обучались грамоте и ремёслам. В таёжной глубинке появились больницы с бесплатными лекарствами.
В 1917 году Евсевий (Никольский) отправился в Москву, чтобы принять участие во Всероссийском поместном соборе. Вернуться на Дальний Восток владыке помешали революция и вспыхнувшая вслед за ней гражданская война. Архиерейское подворье на реке Седанке безбожные власти национализировали. На территории комплекса в разные годы размещались школа для малолетних преступников, кинотеатр и ремонтные мастерские.
В 1989 году архитектурный ансамбль, созданный епископом Евсевием, вернули Русской Православной Церкви. Здесь открылась Марфо-Мариинская обитель милосердия, которая вскоре была преобразована в женский монастырь. Его насельницы с помощью благотворителей восстановили и отреставрировали здания архиерейского подворья.
Возродили сестры Марфо-Мариинского монастыря и традиции милосердия, заложенные при владыке Евсевии (Никольском). Монахини посещают пациентов «Приморской детской туберкулезной больницы», «Дома ветеранов и пенсионеров», клинической больницы № 2 Владивостока, ухаживают за больными на дому и оказывают молитвенную помощь всем, кто об этом попросит.
Все выпуски программы ПроСтранствия
