У нас в гостях был клирик храма Казанской иконы Божией Матери на Калужской площади в Москве, кандидат богословия, кандидат культурологии, педагог, сценарист диакон Илья Кокин.
Мы говорили о том, как интересно и доступно рассказывать детям о Боге и об основах православной веры.
К.Мацан:
— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья! В студии моя коллега Алла Митрофанова...
А.Митрофанова:
— Добрый светлый вечер!
К.Мацан:
— ... и я, Константин Мацан. У нас сегодня в гостях диакон Илья Кокин, клирик Храма Казанской иконы Божией Матери на Калужской площади, известный, постоянно публикующийся, много выступающий педагог, православный педагог. Отец Илья, добрый вечер!
О.Илья:
— Добрый вечер!
К.Мацан:
— Одна из таких Ваших главных тем, которой Вы уже много лет занимаетесь, это — как говорить о вере с детьми. Причём, судя по тому, что я у Вас читал и видел в Интернете — как говорить о вере с детьми, чтобы ещё и взрослым было интересно. Вот это, мне кажется, важный аспект...
А.Митрофанова:
— То есть, чтобы было интересно не только взрослым, но и детям.
К.Мацан:
— В общем, как бы, в нашей программе сегодняшней мы постараемся понять: а, действительно, как вот можно и нужно делиться радостью веры с детьми. Когда думаешь, как об этом сказать другому, очень много и для себя тоже понимаешь. Поэтому, такой у нас эфир будет — и для детей полезный, я надеюсь, и для взрослых, я тоже надеюсь.
О.Илья:
— Знаете, я, по своему опыту, понял — если ты интересно и доступно рассказываешь детям, то рядом сидящим взрослым тоже становится интересно.
К.Мацан:
— Ну, вот — да. Я, собственно говоря, это и имел в виду.
А.Митрофанова:
— А давайте тогда сразу о главном. Вот эти книжки прекрасные, которые Вы принесли — мы с Вами чуть позже о них поговорим, хотя оторваться от вот этой Вашей Священной истории от Адама до... не до Потсдама, а до того имени, которое здесь каждый ребёнок сам должен будет написать...
О.Илья:
— Вообще, книга официально называется «Священная история от Адама до меня», но, поскольку, это общее такое название, а есть там...
А.Митрофанова:
— То есть, не до Потсдама, всё-таки!
О.Илья:
— Да... есть интрига, да. Это, когда книжка только вышла, я встречался со своим семинарским одноклассником — вот, как раз, свежеиспечённая книжка у меня была в руках, и я знал, что у него есть детки. Подарил ему, и вот — объяснил вот эту авторскую задумку, что мы пытаемся понять... помочь ребёнку понять, что Библейская история — да, действительно, она завершилась 2000 лет назад, но Священная история продолжается до наших дней, и мы тоже являемся героями этой истории. И вот, ребёнок может вписать своё имя, в буквальном смысле слова, в эту Священную историю. Вот, будет Священная история от Адама до Васи, Священная история от Адама до Кати. Мы обычно ругаем детей, когда они пишут на книжках, а тут вот это предполагается. И вот, я ему это всё объяснил, и он так немножко нахмурился, и говорит: «Слушай, ну, я не знаю... У меня дочку зовут Ева — звучит, как не очень долгая история!»
А.Митрофанова:
— Смешно! Поговорим чуть позже о книге этой. Вы настолько в разных формах с детьми общаетесь, и рассказываете им о Христе, о Храме, о вере, о Боге, вообще — о Боге Троице. Это такие сложные материи! Это, иногда, взрослому человеку понять очень трудно. Может быть, кстати, детям и легче — в каком-то смысле. С чего Вы начинаете этот разговор?
О.Илья:
— Ну, вообще, пару слов хочется сказать о самом методе, да? Потому что, чтобы понять, как это вот на практике работает, надо сказать, вообще, от каких вещей я отталкивался. Для меня было очень таким вот важным, запоминающимся свидетельством со стороны одного знакомого батюшки... Он, в своё время, когда учился в Семинарии, в те годы ещё можно было параллельно получать образование и в регентской школе. И вот, у него было какое-то музыкальное образование за плечами, и он решил ещё получить диплом регентской школы. Нужно было какое-то, там, практическое задание выполнить — отрегентовать какое-то музыкальное произведение, и написать письменную работу, теоретическую. Он пошёл в библиотеку, нашёл какую-то серьёзную литературу на нужную тему — ничего не понял. Нашёл литературу попроще — какую-то такую популярную, научно-популярную литературу. Со скрипом понял. Потом плюнул, взял детскую энциклопедию, взял оттуда материал, изложил. И, он говорит, потом ещё несколько лет его работу показывали как образцовую — вот, всё ясно, понятно, по существу. Мне кажется, главный принцип — вот какой. Дети очень не любят, когда с ними сюсюкают, когда с ними начинают говорить на таком вот искусственном детском языке. С ними надо говорить серьёзно. Но просто, при этом. Вот, мне кажется, если вот найти вот этот вот баланс — простоты, серьёзности и какой-то глубины необходимой, тогда вот это слово станет универсальным, оно будет иметь какое-то универсальное звучание. Вот, Вы спрашивали — на книжке стоит гриф 6+...
К.Мацан:
— Да, это я, перед эфиром, спрашивал, потому что у меня ребёнку 4.5 года, и, само собой, детская Библия прочитана, и не раз. Но, понятно, что вот есть книжка — под конкретной обложкой, с конкретным текстом — она уже исчерпалась. Вот, ребёнку ещё раз её уже не интересно читать. Нужно как-то — чем старше он становится — дальше с ним куда-то переходить, к какому-то уже иному разговору о том же самом, по сути. И на книжке стоит 6+. Я спрашивал — это дань закону просто, необходимость поставить, или реально — с 6 лет начинается. Вот, как Вы этот вопрос решаете?
О.Илья:
— Вот, очень интересная история. Когда я только приступал к написанию этой книги, меня ориентировали на возраст 9-10 лет. Я, собственно, так вот и старался писать. Потом, видимо, редактор посмотрел и решил, что вполне сойдёт и для детей, начиная с 6 лет. И, при этом, у меня есть близкие друзья, у них дочке 4 года. Они каждый вечер читали ей эту книжку, и она не просто понимала, не просто там какие-то задавала вопросы — она всё запомнила. Я вот буквально вчера был у них в гостях, и я им ещё показывал мультфильм, который был создан по материалам этой книги. Она ко мне подошла вчера и говорит: «А там вот в мультике не было вот этих картинок, там вот в мультике ещё какие-то новые были добавлены картинки...» То есть, она всё это держала в голове! Это вот потрясающе — 4 года человеку! Вот. И где-то в отзывах — я так периодически захожу на сайты разных там интернет-магазинов, и смотрю отзывы об этой книге, потому что... ну, тираж заканчивается, наверное, надеюсь, не за горами переиздание — если что-то можно поправить, если что-то можно улучшить, конечно, было бы хорошо это сделать. И я вот несколько тоже встречал отзывов, когда говорили, что читали маленьким детям совсем, и это тоже было ими воспринято очень хорошо.
К.Мацан:
— Надо брать!
А.Митрофанова:
— Определённо. Я думаю, что дети просто ещё разные. Здесь родители должны чувствовать, что ребёнку подойдёт, что не подойдёт. Но, насколько я знаю Михаила Константиновича Мацана — старшего ребёнка Кости, взрослого человека 4.5 лет — я думаю, что, конечно, очень даже подойдёт.
К.Мацан:
— Спасибо!
А.Митрофанова:
— И 6+, и 12+... всё, что угодно. Возвращаясь к Вашему методу. Вы говорите, с детьми нужно строить серьёзный разговор, но, при этом, простым языком. Довольно сложно бывает взрослому человеку выдержать этот баланс. С одной стороны, ведь, гораздо проще скатиться в то самое сюсюканье, о котором Вы говорите — поэтому, наверное, взрослые часто к такому способу общения прибегают. С другой стороны, простыми словами выражаться и рассказывать о сложных вещах — ну, это же тоже... ну, особый талант, что ли. Вы могли бы дать какие-то советы, как себя правильно настраивать на такие разговоры? Может быть, иметь в виду — там, в голове держать — что-то самое главное, что нужно сообщить, и тогда слова сами найдутся? Не знаю, как?
О.Илья:
— Ну, во-первых, наверное, тоже, такой, универсальный совет: надо всегда быть искренним, надо говорить о тех вещах, которые интересны лично тебе. И, если человек в чём-то сомневается, или чего-то недопонимает, лучше об этом не говорить. Надо говорить именно о том, что понял ты, что лично затронуло твоё сердце. Потому что тогда твои слова будут сопровождаться какой-то яркой эмоцией. Я, вот, всегда на семинарах для педагогов такой привожу пример, что вот, такая была древняя иконописная техника — энкаустика, когда на доску наносился красочный слой, потом заливался расплавленным воском...
А.Митрофанова:
— Это очень красиво.
О.Илья:
— Да. И это очень долговечная техника. Вот, икона, написанная в VI веке — там, Синайские иконы, написанные в этой технике — они сохранили свои краски до сих пор. Яркие краски. И вот, когда мы общаемся с детьми, что-то им преподаём, мне кажется, в идеале, надо вот придерживаться этой же техники. Та информация, которую мы даём — она подобна красочному слою, который мы наносим на вот этуtabula rasa, да, вот на эту чистую доску. А то, как бы, эмоциональное сопровождение, которое связано с нашими словами — оно, как расплавленный воск, который помогает запаять вот эти краски в доску, в материал доски.
А.Митрофанова:
— Нас сейчас слушают родители и думают: «Но это надо же уметь рассказывать...»
О.Илья:
— Знаете, здесь очень важно придерживаться такого принципа как спонтанность. Был такой знаменитый психолог, психотерапевт Якоб Морено. И вот он ввёл в обиход такое понятие как спонтанность. Он дал очень интересное определение этому слову. Он говорил, что «спонтанность — это умение адекватно реагировать на каждую новую ситуацию, и каждый раз по-новому реагировать на стандартную ситуацию». Очень часто бывает такое, что приходишь в класс, у тебя в голове есть какой-то план, ты знаешь, о чём ты будешь рассказывать — ну, ты же готовился, тебе же... как-то вот... не просто так пришёл и начинаешь, там, говорить без подготовки, да? То есть, как-то в голове какая-то есть композиция того, что ты хочешь рассказать. И вдруг... Ты объявляешь тему, ты говоришь несколько слов — и у какого-то ребёнка... я не знаю, там, какие у него это вызвало ассоциации, он начинает задавать тебе вопросы, никак не связанные с темой урока. Вот, надо всё оставлять, и отвечать ему на этот вопрос, потому что его волнует сейчас именно это, а не то, что ты ему хотел там навязать и рассказать. То есть, надо всегда улавливать вот эту обратную связь от класса. Я всегда на свои семинары прошу, чтобы организаторы приводили детей. И я провёл... не знаю уже... порядка 150, наверное, таких вот семинаров — образовательных. География этого проекта — от Архангельска до Махачкалы, от Калининграда до Магадана. И в какой-то момент, я задумался: а вот интересно, мне в какой-то момент надоест одно и то же говорить? Один же и тот же урок я провожу. Вот, интересно, как вот актёры, которые играют один спектакль 300-400 раз — им не надоедает это? И я понял, что абсолютно нет. Потому что вот как ты переставляешь одни и те же струны к разным гитарам — совершенно другое звучание, совершенно другие какие-то обертона появляются, совершенно другие впечатления, да? Потому что каждый раз — новый класс, новые дети. И есть на вот этом вот уроке, который обычно провожу на семинарах, такой момент забавный: я показываю детям фокус. Мы говорим о чуде, и я достаю, значит, спичку, зажигаю её, потом она превращается в цветочек. Вот, это так умилительно каждый раз смотреть на лица детей в этот момент! Потому что это всегда отвисшая челюсть: «Это — как? что?..»
К.Мацан:
— А какой возраст?
О.Илья:
— По-разному бывает. Я всегда говорю, что желательно, чтобы это были дети, там, 8-12 лет, но иногда приводят совсем малышей. Вот, кстати, к вопросу о том, насколько трудно подбирать какие-то универсальные слова для разговора с детьми разных возрастов. Иногда приводят таких вот, там, лосей, лет по 15. Поэтому, приходится отталкиваться от каких-то вещей, которые понятны всем, и говорим о том, что ещё до того, как мы пришли в школу, какие-то вещи вот в окружающем нас мире, мы хорошо изучили. Вот, например, мы хорошо изучили нашу комнату, мы знаем где что находится, какие предметы. И я спрашиваю детей: благодаря чему мы так хорошо изучили свою комнату? Через какое-то время какие-то дети накидывают версии, и потом мы приходим к идее о том, что, прежде всего, благодаря зрению мы осваиваем окружающий мир, и именно этому чувству, из всех наших чувств, мы привыкли больше всего доверять. Вот. Ну, и дальше, там, я развиваю мысль. То есть, это какие-то общеизвестные вещи. Поэтому, можно об этом поговорить и с малышами, и с детьми постарше. Потом уже, дальше, как-то, я смотрю, какой у меня класс, какой возраст, преимущественно, на уроке у детей. Какие-то вещи я, там, сокращаю, или упрощаю, или наоборот позволяю себе каких-то более серьёзных тем коснуться.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
К.Мацан:
— Дьякон Илья Кокин, педагог, клирик Храма Казанской иконы Божией Матери на Калужской площади в Москве сегодня проводит с нами этот светлый вечер.
А можно как-то поближе к примерам, например, обратиться? Я знаю родителей, которые всерьёз задают себе вопрос: «А как мне рассказать ребёнку, допустим, о Воскресении Христа?» Вот — умер и Воскрес. Это же — крест для ума, как сказали бы взрослые. Как это рационально постичь? Что здесь делать?
О.Илья:
— Ну, у маленьких детей, если вообще уместно такое в православном контексте слово употреблять, у них такое вот — магическое, всё-таки, мышление. Поэтому такие вот, чудесные, вещи — для них понятны. Им не надо это объяснять. Им не надо, с точки зрения, там, законов физики это пытаться изложить, и сказать, что, в принципе, оно не противоречит одно другому. Поэтому здесь, как раз, немножко задача попроще. Что касается конкретно разговора о Евангельских событиях, то, раз уж мы сейчас ищем какие-то такие, именно прикладные какие-то, советы, рецепты, то мой опыт адаптации Евангельского материала для детей, он изложен в учебном пособии «Жизнь и учение Господа Иисуса Христа». Это такой, очень дорогой для меня, проект — потому, что я считаю его своим любимым детищем. Очень много на него было потрачено сил, и, уже спустя несколько лет, можно сказать, что это удачный опыт. И, с помощью этого пособия, как мне кажется, можно помочь и родителям, и педагогам решить одну очень важную проблему. Мне часто приходится бывать и на Епархиальных чтениях, на совещаниях директоров Воскресных школ, и очень часто звучит одна и та же проблема, касающаяся Воскресной школы: «Мы знаем, что делать с малышами, мы знаем, как их увлечь, мы знаем, чем с ними заняться: понятно, что это какое-то рукоделие, там, рисование, лепка, и так далее, какие-то мультики — тот же „Остров открытий“, или „Истории Ветхого Завета“, а что делать с подростками, мы не знаем. Они уходят из Воскресной школы». И вот этот учебник — он был написан для детей среднего школьного возраста, для подростков. И сейчас, спустя какое-то время, я получаю тоже какие-то отзывы, общаюсь с педагогами, которые это пособие используют. И вот, недавно меня, в одной из соцсетей нашла женщина, которая приобрела это пособие. По-моему, из Омска, если я ничего не путаю. Она очень трогательное написала письмо, где сказала: «Вот, я преподаватель Воскресной школы. У меня есть дочка, ей 13 лет. И, когда она ещё была маленькой, мы ходили с ней регулярно в Храм, она ходила в Воскресную школу, ей всё было интересно. А вот, где-то, год назад, я почувствовала, что её это перестаёт интересовать. Она перестала ходить в Храм, перестала ходить в Воскресную школу, ей не интересно говорить на какие-то религиозные темы со мной, и меня это очень беспокоит. И вот, пришла по почте Ваша книга, я её полистала, положила на стол. Пришла из школы дочка, увидела эту книгу, тоже взяла в руки, полистала. Потом взяла учебник, взяла рабочую тетрадь, пошла читать и делать задания — никто её не заставлял». Ну, это дорогого стоит.
А.Митрофанова:
— Это очень дорогого стоит. А Вы расскажите, пожалуйста, подробнее об этих курсах и семинарах, которые Вы проводите. Вы озвучили географию масштабную — от Магадана до Калининграда, вам... фактически, равноценно тому, что от Адама до Потсдама Вы излагаете Священную Историю. Что это за проект, и как к Вам попасть? Или как Вас пригласить к себе в город?
О.Илья:
— Несколько лет назад я получил грант от Фонда «Православная инициатива» на проведение этого проекта. И, на сегодняшний день, с этим семинаром — вот, я говорю — я объездил уже почти что 150 городов России, Белоруссии, Средней Азии и там даже, где-то...
А.Митрофанова:
— Сильно!
О.Илья:
— ... было за рубежом, да. Меня можно найти в соцсетях... я не знаю... наверное, вот так. Можно ещё, знаете, что сделать? Можно зайти на сайт detovoditel.ru ( или детоводитель.рф ), и там можно найти видео с этого семинара. Можно посмотреть открытый урок, можно посмотреть о пособии «Жизнь и учение Господа Иисуса Христа», скачать урок, посмотреть видеоурок, потому что по этому курсу был снят видеокурс из 10 уроков. Он выложен на портале Правмир. Это был наш совместный проект. Вот. Так что, наверное, проще всего, во-первых, познакомиться с какими-то там — и работами, и статьями, и учебником — вот, можно на сайте detovoditel.ru. Написать мне можно... не знаю... вКонтакте, в фэйсбуке — меня не сложно найти.
А.Митрофанова:
— А как Вы начали этим заниматься?
О.Илья:
— Вы знаете, я везде говорю, что я человек — ленивый. Да, и я даже вот... периодически...
А.Митрофанова:
— Оно и видно! Вот эта вот стопка книжек Ваших — да, да, да...
О.Илья:
— Ну, это бумага толстая! Я даже, вот, недавно понял, что очень часто бывает, когда я пишу в письме, особенно с телефона «добрый день», у меня получается «добрый лень», вот. Да. И, вот, какие-то такие, ключевые изменения в моей жизни — они всегда были не по моей инициативе. То есть, меня, как-то вот, Господь направлял, как-то вот... каких-то нужных людей посылал, которые мне предлагали поучаствовать в каком-то проекте. Я так попал в школу. Меня просто пригласили преподавать, я сам такой инициативы не проявлял. Потом я 10 лет проработал на телеканале «Радость моя», и я сначала был просто редактором. Я что-то такое... там... проверял какие-то тексты, связанные с историей Церкви, с вероучением. Вот. И просто, вот так вот, случайно — там какой-то был аврал, нужно было написать сценарий для одного из проектов, и вот, ещё не набрали штат сценаристов, и говорят мне: «Ну, попробуй». То есть, я попробовал. С этим учебником, конкретно, тоже была очень интересная история. У человека, который является создателем и, вот таким вот, на протяжении многих лет, благотворителем, который, собственно, поддерживает телеканал «Радость моя» — его дочь переходила в 6 класс, в одной из православных гимназий. А он человек, такой, очень вдумчивый, даже, где-то — въедливый, и он задумался, а по какому пособию она будет изучать курс, связанный с Евангелием? Вот, какого-то такого, очевидного решения этого вопроса — нет. И вот, он поручил подчинённым разработать такое пособие. Причём, оставалось времени, там, не знаю, до учебного года — чуть больше полугода. И мне дали преподаватели этой гимназии тематический план, по которому они преподают этот курс, и сказали: «Ну, времени мало, мы всё прекрасно понимаем. Просто, можешь по вот этому темплану придумать какие-то практические задания, для рабочей тетради?» Я посмотрел темплан, и сказал: «Знаете, я вам скажу честно — мне не нравится ваш темплан. Я хочу его переработать». И, когда я переработал темплан, я понял, что... ну, просто придумывать задания к теме — это не правильно. Всё-таки, задания привязаны к какому-то тексту из учебника. Никогда нельзя жать там, где не сеял — если Евангельский какой-то образ приводить здесь. Я говорю: «Давайте, напишем и текст учебника». Потом я понял, что нужно сделать и хрестоматию — хочется детям дать ещё какой-то дополнительный материал, и тоже, какую-то пищу для размышления. Ну, в общем, получилось, как в сказке про кашу из топора, примерно, да? Меня попросили сделать немножко, а я как-то вот это всё в такой какой-то большой проект превратил, который до сих пор продолжает развиваться.
А.Митрофанова:
— Вы знаете, я понимаю ту девушку 15-летнюю, которая пришла домой, увидела эти учебники и, никому ничего не сказав, забрала их к себе и пошла заниматься. Я сейчас их открыла — у меня тоже такое желание возникло. Это вот Костя у нас в Свято-Тихоновском учится, а я-то нет, а так всё интересно, а так хочется в это во всё погрузиться! Ой, спасибо! Ой, спасибо большое! Вот, прям...
К.Мацан:
— Мне тоже интересно, несмотря ни на что.
А.Митрофанова:
— Да, кстати говоря, это же ж можно шпаргалки писать по этим текстам!
К.Мацан:
— Это, как раз, к вопросу о том, что взять вот детский учебник — и по нему, там, готовиться к сессии, и всё будет понятно, доступно и полноценно. А знаете, я бы о чём хотел Вас спросить? Вот, мы сейчас говорим, в принципе, о, в той или иной степени, детях, всё-таки, из семей церковных. Вы упомянули Воскресные школы, и это понятная такая вот страта общественная: церковные люди думают о том, как бы им своих детей воспитать, передать им веру и радость веры, и, как-то вот, эту радость жизни в Церкви, и тут нужны подспорья какие-то методические и вот такие замечательные пособия. Но, наверняка, стоит и перед Вами, как перед миссионером и педагогом, задача разговора не только с церковной аудиторией, но и с внешней аудиторией. И, уж сколько копий было сломано по поводу того, как говорить с детьми, там, просто из обычной школы, с детьми разных, что называется, религиозных бэкграундов, о вере. Вот, как Вы к этой проблеме подходите?
О.Илья:
— Вы знаете, здесь тоже для меня была, такая, неожиданная реакция. Дело в том, что я читал в нескольких отзывах — и в журнале «Фома», и на портале Правчтение, и даже вот в отзывах каких-то читателей, которые книгу «Священная история от Адама до меня» приобретали детям — такую характеристику этой книги, что «книга написана для детей нецерковных, для тех, кто не ходит в Воскресную школу». Я не могу сказать, что я вот так перед собой ставил задачу, когда эту книгу писал. Просто я выбрал такой, неформальный какой-то, подход, такой вот немножечко задорный тон, может быть, где-то какое-то себе позволял хулиганство, и даже в названиях глав есть какие-то аллюзии на какие-то образы из современной поп-культуры, такой, детской. Например, глава о Давиде и Голиафе называется «Мальчик, который выжил», да. Вот, а...
А.Митрофанова:
— А вот, передо мной сейчас...
О.Илья:
— Фанаты Гарри Поттера, да, погружаются просто с головой в чтение.
А.Митрофанова:
— Да-да-да! «Человечество. Перезагрузка», и дальше: «Слышали такое слово — „допотопный“? Мы так говорим о вещах или событиях, которые произошли очень, очень давно : „Да у тебя какой-то допотопный телефон!“ Но буквально слово „допотопный“ означает то, что было до Потопа. А вот о том, что за Потоп такой, мы узнаем из Библии. После истории с Каином и Авелем прошло несколько веков. Потомки Адама и Евы расселились по земле, появились целые города — а потом, вдруг, всего этого не стало. С лица земли исчезла целая цивилизация. Впрочем, это случилось не вдруг. Один человек знал о предстоящем бедствии заранее, даже предупреждал всех остальных, но его никто не желал слушать. Этого человека звали Ной». Ну, заинтриговали так, что хочется уже, знаете...
К.Мацан:
— ... открыть Библию.
А.Митрофанова:
— ... утянуть книжку к себе, и уже как-то там... знаете... читать, там... что-то подчёркивать, делиться со знакомыми детьми, мнениями обмениваться. Ну, классно! Вот, прям, от всего сердца Вас благодарю, снова и снова. Потому, что я сталкивалась с проблемой, когда хочется для детей моих друзей выбрать какое-то детское Евангелие, которое было бы и с хорошим иллюстративным рядом, и очень живым языком написано. Два часа я выбирала в одном из крупнейших магазинов Москвы детскую Библию — остановилась, в итоге, на компромиссном варианте, а не на варианте 10 из 10-ти. Вашей книжки там не было. Я бы не выбирала 2 часа, я бы её схватила, причём в нескольких экземплярах.
О.Илья:
— Ну, я надеюсь, что и ваше радио, и сарафанное радио помогут родителям узнать об этой книге, и, действительно, она поможет родителям говорить и с детьми и о Боге, и о Библии. Я просто хотел вот закончит свою мысль по поводу тех приёмов, которые применялись при написании этой книжки. Может показаться, что это какое-то такое постмодернистское заигрывание, да, с детьми — вот это вот... вот эти скрытые цитаты, которые здесь использованы. Но, на самом деле, это совершенно не так, это не так работает. Я вдохновлялся, скорее, опытом первых христиан, которые приходили в языческие капища, и устраивали там Храмы. То есть, я пытался перекодировать какие-то... не знаю... идиомы, какие-то расхожие выражения, да. Где-то там мне нравилось покопаться в этимологии слова, которое мы произносим, совершенно не задумываясь о буквальном значении слова, а там много скрытых каких-то смыслов, о которых стоит поговорить. У меня был такой случай один, очень показательный. Как-то, я тоже участвовал в одних епархиальных чтениях, и выступал Владыка, правящий архиерей этой епархии. Он говорил очень правильные и хорошие вещи, и в конце он, чтобы так вот... ярко подвести итог, он сказал: «Вот, посмотрите, на что ориентирует современную молодёжь наша медиасреда — телевидение, там, и так далее — наша культура. Со всех экранов, со всех билбордов звучит призыв „бери от жизни всё“, то есть, мы выращиваем поколение потребителей», — ну, и все, так, одобрительно закивали, захлопали. Действительно, это проблема. А после Владыки выступал я, и рассказал тоже, о чём я хотел рассказать, а потом сказал: «Вот, Владыка, позвольте, я, так сказать, поделюсь какими-то своими мыслями по поводу того, о чём Вы сказали. Ведь, можно же к этим словам отнестись с христианской точки зрения. Ведь, Христос — это Путь, Истина и Жизнь. Как Апостол говорит: „Наша жизнь сокрыта в Боге“. И, если мы будем по-христиански интерпретировать эти слова, то для нас это будет призыв к Богообщению: бери от Жизни всё! Бери от Христа всё, от христианства всё!» Вот. То есть, здесь всё сводится к тому, какой фильтр вы поставили между своим разумом и реальностью.
К.Мацан:
— Вот, о фильтрах продолжим разговаривать после маленькой паузы. У нас сегодня в гостях дьякон Илья Кокин, педагог, клирик Храма Казанской иконы Божией Матери на Калужской площади в Москве. В студии — моя коллега, Алла Митрофанова, и я, Константин Мацан. Прервёмся, буквально, на минуту.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Митрофанова:
— Ещё раз — добрый светлый вечер, дорогие слушатели! Константин Мацан, я — Алла Митрофанова, и, напоминаю, что в гостях у нас сегодня дьякон Илья Кокин, клирик Храма Казанской иконы Божией Матери на Калужской площади в Москве, кандидат Богословия, кандидат Культурологии, педагог, сценарист, мультипликатор и поэт. И мы говорим о потрясающих книгах, которые нам отец Илья принёс, и о, отец Илья, Вашем педагогическом опыте — таком важном сегодня и очень востребованном.
Вы знаете, нередко бывает, что в Храм ребёнка на Причастие сегодня первый раз приводят даже не столько его родители, сколько, может быть, крёстные. Ну, или родители, которые сами, толком, не очень понимают, что это такое. Просто они знают, что это очень хорошо. Но, как ребёнку объяснить, что происходит? Как с ребёнком строить разговор о том, что его ждёт в Храме? Если, к примеру, он не Причащается с младенчества, или, допустим, он начинает задавать вопросы: «А что происходит?»
О.Илья:
— Смотрите... ну, вот... принцип тот же самый, о котором мы говорили в начале. Если родитель, который пытается приобщить ребёнка к вере, к христианской культуре, сам не прочувствовал вкуса церковной жизни, и, вот, жизни в Приобщении к Святым Дарам, он не сможет убедительно ребёнку рассказать, зачем это нужно. Даже если он будет говорить правильные слова — это не подействует. Потому, что есть какой-то вербальный посыл, а есть — невербальный посыл, и ребёнок, прежде всего, считывает невербальный посыл. Поэтому, можно развить у ребёнка шизофрению, если ты говоришь одни вещи, а живёшь по-другому. Вот это вот раздвоение между теорией и практикой может у ребёнка очень серьёзные вызвать последствия в психике. Поэтому здесь, прежде всего, вот этот вот момент искренности — и вот он имеет самое сильное воздействие на душу ребёнка.
К.Мацан:
— А вот, вообще, надо ли, так уж, говорить с ребёнком об этом? Это, и вправду, вопрос, который, мне кажется, часто возникает у родителей. Вот, либо ребёнок маленький, допустим, он с младенчества Причащается, или не с младенчества. Но вот, вы живёте церковной жизнью, а с той ли регулярностью вы к Таинству приступаете? Нужны ли слова здесь, или, вот, пока оно само идёт, пока ребёнок как-то не начинает вопросы задавать, может, и не надо ничего говорить? Может быть, у него есть какой-то свой внутренний духовный процесс, нам совершенно незримый и недоступный? С Богом у них какие-то свои вот уже отношения. Может быть, он сам не рефлексирует на эту тему, но они есть, мы верим как-то, что вот Господь и его тоже уже, маленького, ведёт своим путём. И надо просто... ну, воцерковлять, жить вместе, и поменьше, грубо говоря, на эту тему разглагольствовать?
О.Илья:
— Вы знаете, я вспоминаю такой, тоже памятный для меня, случай. Как-то, на моих глазах, два священника вот, как раз, обсуждали подобные вопросы. Священник пришёл с Исповеди, и, вот, рассказывает про какой-то случай сложный, как к нему сейчас пришёл какой-то человек — он чего-то недопонимает, но вот, он хотел бы Причаститься. И вот, непонятно, его допускать до Причастия или не допускать? Или будет, наоборот, правильнее, чтобы он... как-то вот... подождал, подумал, что-то почитал? И вот, более старший, более опытный священник на это сказал: «Не стоит недооценивать силу самого Таинства». Мы что-то можем сейчас человеку сказать, его как-то направить, что-то ему подсказать, но и само Таинство тоже действует в душе человека. Но, мне кажется, не надо впадать ни в одну из этих крайностей. Можно доверить полностью Богу — да, пусть Господь ведёт человека Сам, как знает, а мы просто вот...
К.Мацан:
— Привезём.
О.Илья:
— ... будем создавать условия. Да, мы будем какие-то благоприятные условия создавать, да, чтобы человеку было, там... чтобы ему в нашем Храме было тепло, чтобы было хорошее пение, чтобы ему было приятно его слушать... ну, какие-то такие вещи, да, а у Господь Сам будет воздействовать на его душу. Вот. Или, наоборот, можно уйти в другую крайность, и стараться человеку промывать постоянно мозги какими-то наставлениями, проповедями, там, заставлять его что-то там дома читать, какие-то там домашние задания делать... Вот. Везде нужен правильный баланс. Какие-то вещи надо артикулировать, надо проговаривать. И, поскольку мы говорим, прежде всего, сейчас о детях — вы прекрасно знаете, как родители, что ребёнок именно вот в таком нежном возрасте — два, три, четыре года — задаёт огромное количество вопросов. И вот этим надо периодом пользоваться активно. Потому, что надо с ребёнком... пока ему это всё интересно, надо удовлетворять его любопытство. Надо ему попытаться дать ответы на какие-то из этих вопросов.
К.Мацан:
— Но, вот, более старший возраст наступает, и, Алла не случайно отметила, что ребёнок может сам начать вопросы задавать уже вот не эти детские — «почемучка» — а, собственно говоря, по существу. Разбираясь, может быть, в том, что происходит в Храме, и в его душе, и в домашней молитве, и так далее. Вот, Вы нас адресовали к Вашему учебнику «Жизнь и учение Иисуса Христа», а приоткройте какую-нибудь завесу, какой-нибудь пример — вот, как Вы, уже подростку, например, или ребёнку, там, среднего школьного возраста пытаетесь сказать и говорите, там — о Ветхом Завете... Вот, Алла процитировала отрывок из этой книги... но это другая книга, это книга от «Адама до меня». А вот этот, уже более такой... на более старший возраст ориентированный труд — какой-то самый для Вас, может быть, такой, показательный пример обращения к этому сложному Библейскому материалу?
О.Илья:
— Ну, вот, например, могу рассказать, как в этом учебнике трактуется известная притча о десяти девах.
К.Мацан:
— Так.
О.Илья:
— Вот, например, меня долгое время...
К.Мацан:
— Не всем взрослым, кстати, понятно — только напомните её содержание, всё-таки, для начала.
О.Илья:
— Да. Десять дев ожидают пришествия жениха. Они вышил ему навстречу, взяв с собой светильники. И вот, пять из них были мудрыми — они запасли масло для светильников, пять из них, вот, такие были барышни — недальновидные, и масло с собой не взяли. Жених задержался, масло прогорело. И, когда жених, наконец, должен появиться — выясняется, что у девушек, которые масло с собой не захватили, у них светильники угасают. Они обращаются к подругам, просят отлить им немножко масла, поделиться, чтобы у них у всех были вот, в руках, горящие светильники. На что мудрые девы поступают очень «не по-христиански» — вот это всегда меня, ещё, я помню, когда в Семинарии учился, когда вот впервые познакомился с Евангельским текстом, меня это очень, как-то, смутило, резануло: ну, как же так вот? Христос говорит о каком-то таком самоотверженном служении ближнему, да? Лучше пожертвовать какими-то своими, да, интересами... допустим, у меня светильник угаснет, а вот у подруги — горит...
К.Мацан:
— Поделиться, конечно...
О.Илья:
— Да-да-да! Господь велел делиться!
А.Митрофанова:
— Меня это тоже всегда смущало.
К.Мацан:
— Да, меня это тоже всегда... как-то... вопрос я задавал себе: почему же они не поделились, в итоге?
О.Илья:
— Да. Так вот, есть известное толкование преподобного Серафима Саровского, да, из бесед...
К.Мацан:
— Давайте только закончим, что пять мудрых дев сказали: «Мы вам не отдадим своё масло, потому что, да — и вам, и нам не хватит». И вот, собственно говоря, эта притча.
О.Илья:
— Да. Так вот, есть известное толкование преподобного Серафима. Он говорил, что масло — это благодать. Надо, вот, стяжать в течение жизни благодать. Но, при этом, вот этот вот момент мотивации вот этих мудрых дев, как бы, в рамках этого толкования, никак не объясняется. Я предлагаю немножко другое толкование. Я говорю, что вот это вот масло — это дар любви, это главная христианская добродетель. И почему ею нельзя просто вот так вот — поделиться? Почему её нельзя просто так вот — подарить? Её нужно именно купить. Потому что — что такое «купить»? Мы что-то отдаём от себя, и получаем что-то взамен. Вот эту вот способность любить можно получить, только пожертвовав чем-то своим. Только — пойти на рынок и купить. Да? Вот, нельзя просто у ближнего эту способность получить вот так вот, безвозмездно, в подарок. Ближний может дать пример. Но, для того, чтобы это стало твоей способностью, ты должен поработать, ты что-то должен оторвать от себя.
К.Мацан:
— Сам совершить усилие своё.
О.Илья:
— Да. То есть, я попытался, прежде всего, прояснить какие-то вещи, которые для менястановились камнем преткновения, в своё время. Вот. И, мне кажется, что вот именно благодаря этому...
К.Мацан:
— Мне — очень нравится такое толкование.
О.Илья:
— ... да, этот материал как-то вот, действительно, какие-то вещи проясняет. Но, наверное, одна из самых главных, таких вот, «фишек», находок этого пособия — это рабочая тетрадь. Во-первых, она, в отличие от большинства аналогов — она цветная. А любой ребёнок знает, что красивую вещь испортить гораздо приятнее, чем некрасивую, да? И...
К.Мацан:
— Гениально!
О.Илья:
— Да. И что-то там калякать, вырезать вот в такой тетради — гораздо интереснее, чем в такой — бледной, чёрно-белой, какими-то такими... шаржами оформленной. А самое главное, что здесь очень много творческих заданий, очень много таких вот — креативных, интересных заданий. Например, здесь есть комиксы. Вот, например, притча о блудном сыне у нас представлена в виде комикса. И, когда мы записывали видеокурс, я выполнял все вот эти задания с детьми у доски. Я сделал большие такие наглядные пособия по материалам тетради, и мы, прямо вот у доски, эти задания выполняли. Было очень интересно. Потому что — что характерно для комикса? Там герои изъясняются очень лаконично. И вот, например, такой, самый запоминающийся эпизод, когда мы уже разбирали последнюю сцену этой притчи. Когда старший сын приходит к Отцу, в Евангелии он говорит: «Я столько лет тебе служу, и ты никогда мне не дал козлёнка, чтобы я мог повеселиться со своими друзьями», — облачко уже закончилось бы, если бы вот это всё, весь этот текст записывать. Поэтому, надо было вот ту же самую мысль, но как-то — ужать. То есть, творчески переосмыслить её. В итоге, у нас старший сын говорит: «Почему одним — всё, другим — ничего?» Ну, как бы... мы передали главную мысль...
А.Митрофанова:
— Слушайте... прекрасно!
О.Илья:
— ... но покороче.
К.Мацан:
— Да, да. Языком ребёнка, понятным.
А.Митрофанова:
— Очень здорово!
О.Илья:
— Потом, есть... например, есть пазлы, есть даже настольные игры. Вот, например, перед вами игра в «Морской бой», но каждый кораблик — это какая-то страсть.
А.Митрофанова:
— Ого!
О.Илья:
— Четырёхпалубник — это гордость. Трёхпалубники — это уныние, зависть... и так далее.
А.Митрофанова:
— А почему нет? Действительно.
О.Илья:
— Можно играть с соседом по парте в «Морской бой», и, заодно, помогать ему бороться со страстями. «А8!» — «Ой, ты ранил мою гордость!» Не так давно я проводил презентацию в Подмосковье этого учебника, и ко мне подошла женщина, педагог, и говорит: «Мы уже по Вашим учебникам учимся. Я хотела просто поделиться вот своим опытом. Мы дошли до этого задания — ну, естественно, пол-урока мы весело играли в „Морской бой“, а вторую половину урока мы сидели и рассуждали, как можно назвать... ну, не знаю, там... торпеду, снаряд, которым можно подбить корабль по имени „Гордость“. Как можно назвать торпеду, которой можно поразить корабль по имени „Уныние“?» Это — потрясающе! Потому, что педагоги на местах заразились вот этим творческим подходом, и начали что-то такое от себя додумывать. Вот это — очень здорово! Вот это очень воодушевляет!
А.Митрофанова:
— А как они назвали ту торпеду, которая поразила уныние?
О.Илья:
— А она секретов не раскрывала!
А.Митрофанова:
— Понятно. То есть, это, такая, закрытая информация. Ладно, хорошо. Вы знаете, мне так бы хотелось, чтобы по Вашим этим учебникам, пособиям занимались в как можно большем числе школ! Я же... я немножко преподаю в ВУЗе, и преподаю литературу. Когда я начинаю, например, со студентами говорить о Достоевском — ну, тут же неизбежно возникают какие-то вопросы, связанные с христианством, и так далее. И я вижу лица людей, уже таких — довольно сформировавшихся, очень умных, очень правильные вопросы задающих, у которых, знаете... вот, прям, у них на лице появляется оскомина такая... прям, вот... знаете, не оскомина, а... у них...
О.Илья:
— Как интересно Вы от корабля по имени «Уныние» перешли к Достоевскому!
А.Митрофанова:
— Да. У них на лице появляется выражение, которое мы называем «кислая мина» Я говорю: «Что? В чём причина? Что случилось?» Они говорят: «Слушайте, у нас были уроки «Православной культуры» — вот, из серии «Я больше не могу!»: «Девочка, ты правда не читаешь книжки?» — «Я больше не могу!» Вот так вот, примерно. И, мне кажется, что во многом, конечно, это вопрос к тем пособиям, по которым идёт занятие. Хорошее пособие — оно само по себе начинает работать, и только на пользу идёт.
О.Илья:
— Вот... я хотел сейчас немножечко тоже приоткрыть завесу тайны. Сейчас я начал работать над учебником по Основам Православной культуры. Вот, уже свёрстан один урок, как пример того, как это может быть. И, учитывая опыт предыдущих авторов — потому что за минувшие годы было создано несколько пособий по этому курсу — я, всё-таки, сделал упор на то, чтобы не просто ознакомить ребёнка, там, с какими-нибудь Рождественскими или Пасхальными традициями — вот, мы красим яйца, мы... не знаю... на Крещение купаемся в проруби — а объяснить ребёнку, как те вещи, до которых люди, с Божьей помощью, дошли в рамках Православной традиции, как они могли бы пригодиться в его жизни, как они могли бы помочь ребёнку решать те насущные вопросы, с которыми он будет сталкиваться всю свою жизнь. То есть, вот, максимально такое — прикладное какое-то вот — чтобы это имело звучание. Для этого пособия придумано много разных интересных фишечек. Там, вот, дальше... если прокрутить, там можно увидеть, например, я придумал такую рубрику — не знаю, войдёт ли... как бы... пройдёт ли, так сказать, экспертизу такая задумка, но мне она кажется удачной — называется «Загугли слово». То есть, на уроке ребёнку задают какое-то слово... ну, конкретно вот на этом уроке — слово «душа», в уроке, который рассказывает о семье — слово «сословие», такое вот — не из повседневного обихода ребёнка слово, и вот — каждый ребёнок может в Интернете найти информацию об этом слове. Можно искать, где угодно. И вот, на следующем уроке в нужный момент учитель спрашивает, кто что нашёл. И вот дети, там, накидывают информацию — кто какие определения нашёл, кто какие объяснения нашёл, а потом учитель это всё приводит к общему знаменателю. Вот такой, например, приём. То есть, я считаю, что урок должен быть максимально интерактивным. Есть такая поговорка, которую я очень люблю и тоже на семинарах всегда её цитирую: «Расскажи мне — я забуду, покажи мне — я запомню, дай мне сделать самостоятельно — и я пойму». То есть, я считаю, что главный принцип той методики, которую я пропагандирую — это, как бы, дать ребёнку пазлы, и помочь ему эту картинку собрать. И вот, если ребёнок сам соберёт эту картинку из вот этих составных частей, если он сам последний элемент положит, и получится цельный образ — для него это будет не просто навязанная какая-то информация, это будет его собственное изобретение. Для него оно приобретёт особое звучание, особую значимость.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
К.Мацан:
— Дьякон Илья Кокин, педагог, клирик Храма Казанской иконы Божией Матери на Калужской площади в Москве, сегодня проводит с нами этот светлый вечер.
Вы привели очень интересный пример про то, что можно по-разному осмысливать и с христианской точки зрения смотреть на образцы даже современной масс-медиа культуры. И популярную культуру Вы упомянули: рассказ о Давиде и Голиафе с заголовком «Мальчик, который выжил» — это отсылка к Гарри Поттеру, которого все фанаты тут же вскочили и побежали читать. «Человечество. Перезагрузка» — это отсылка к «Матрице»...
А.Митрофанова:
— А вот ещё, мне очень нравится: «Мы — не рабы. А, нет — рабы...» — такой заголовок. Или: «Мёртвые души», например... Это примеры такие, да, да...
К.Мацан:
— Это уже такое... более продвинутый уровень аллюзий. Но, тем не менее, вот... Или, допустим, пример Ваш про то, что слоган «Бери от жизни всё!» можно тоже повернуть в свою сторону, и посмотреть на это так, что Христос — это наша жизнь («Путь, Истина и Жизнь»), и поэтому мы должны всё максимально, что можно, от этой Жизни, от Него взять и получить, и... да...
О.Илья:
— Да. Иисус Христос говорит: «Я принёс вам Жизнь, и принёс с избытком», то есть — вот, вот, пожалуйста! Вот этот контекст христианский.
К.Мацан:
— Но, вот, смотрите, мы сейчас это обсуждаем, и это такие, всё-таки, немножко, в каком-то смысле, такие, игры интеллектуалов для взрослых: вот, мы сейчас возьмём и переосмыслим эту концепцию с христианской точки зрения... А насколько дети реально это понимают? У Вас были случаи общения с детьми, когда... ну, грубо говоря, кто-то потом по-новому «Гарри Поттера» прочитал — вот, после Ваших рассказов?
О.Илья:
— Ну, Вы знаете, христианским толкованием «Гарри Поттера» занимаются — тот же отец Дмитрий Першин, да, и ещё ряд наших апологетов и миссионеров. Не могу сказать, что это прям моя какая-то любимая тема. Единственное, я ещё пользовался одним из таких вот образов ярких из вот этой вот... там, из этих книг, из фильмов про Гарри Поттера, когда говорил с детьми на такую деликатную тему, как тема взаимоотношения полов. И я говорил, что каждый раз, когда человек сближается с другим человеком, он как бы дарит ему частичку своей души — как вот Волан-де-Морт создавал крестражи, в которых помещал кусочки своей души. И, чем больше будет таких вот людей в нашей жизни, с которыми мы вот максимально сближаемся, тем на большее количество частей нам придётся раздробить свою душу.
К.Мацан:
— Потрясающе...
О.Илья:
— И единственный способ, как сохранить цельность своей души — это доверить её одному человеку.
К.Мацан:
— Я, просто уже в своей жизни, знаю ряд, скажем так, девиц и молодых людей подросткового возраста, которым вот это объяснение, по крайней мере, будет понятным. И, там... примут, не примут — да, но — доходчивым, с точки зрения того, что же имеют в виду «эти христиане», когда говорят о блуде и о целомудрии. Это — потрясающе.
А.Митрофанова:
— Объяснишь на пальцах, что называется. Слушайте, я... у меня, прям, знаете... у меня... как-то... вопросы — как из рога изобилия сыплются, но мне неловко сейчас в какие-то переходить уже, такие, частные аспекты. Давайте, попробуем, всё-таки, ещё раз...
О.Илья:
— Но это — «рог христиан православных»?
А.Митрофанова:
— Рок — да, да, да, тот самый рок!
О.Илья:
— Нет, там — «рог», кстати. Вот, в Служебнике — там прямо «рог».
А.Митрофанова:
— Да, хорошо! А, давайте, ещё раз расскажем о Вашем этом проекте в целом — из чего он состоит, вот эта самая книга «Священная история от Адама до...» Васи, Пети, Коли, Маши, Саши и так далее, и книжка «Анимационная лента», или даже серия анимационных фильмов. Где это всё можно найти? Как это можно использовать — на уроках или дома? И так далее.
О.Илья:
— Ну, действительно, у книги очень необычная судьба — в том плане, что она создавалась не по какому-то такому распространённому сценарию, такому, обычному, когда вот появляется автор, он пишет текст, к тексту пишутся иллюстрации... Здесь совершенно другая была последовательность. Этот проект был задуман лет 6 назад. Тогда была придумана, как бы, композиция этой книги: что вот мы берём Библейскую историю, а потом ещё доводим повествование до наших дней. Был найден очень хороший художник, Евгений Подколзин, который замечательные, действительно гениальные, сделал иллюстрации к этой книге. Один человек попробовал написать текст, но как-то вот что-то у него не пошло, и этот проект был отложен в сторонку и ждал своего часа вот, фактически, пять лет. Потом, когда появился я, и мне предложили написать текст, я уже имел дело с готовыми иллюстрациями, мне приходилось подстраиваться под готовый уже, как бы... макет, фактически. И, если вы обратили внимание, поскольку художник оказался в этом проекте первым, то, собственно, иллюстрации заняли большую часть разворотов. Там под текст оставалось очень мало пространства, и поэтому пришлось отказаться от такого — стандартного подхода, когда просто детям... ну... пересказываются Библейские события просто вот на более простом, доступном языке, что-то там вырезается, сокращается... Пришлось от пересказа сразу переходить к сути. Есть такая детская загадка: зачем слону нужен хвост? Ну, я не жду, что вы прямо сразу ответите правильно на этот вопрос, потому что она немножко, такая, сюрреалистическая, загадка...
А.Митрофанова:
— Ну, куда... куда уж нам...
О.Илья:
— Отгадка такая: чтобы слон не закончился внезапно. Вот. Ну, она такая, немножечко... с чудинкой. Так, вот, здесь тоже, пришлось уже отказаться и от хобота, да — от каких-то там вступлений, от хвостов, сразу переходить к слону, к сути происходящего — вот, просто доступно объяснить духовный смысл того, о чём говорится в Библии. Вот, это первое такое, серьёзное, отличие. А второе отличие — да, действительно, то, что мы довели события — хоть и, там, бегло коснулись Церковной истории, но до наших дней. Так вот, что ещё в рамках этого проекта было создано? Когда я впервые увидел вот эти вот замечательные иллюстрации, я, как человек, который 10 лет проработал на телеканале «Радость моя», и имел дело с анимационными проектами, я — первое, о чём подумал: «Как было бы здорово создать на основе этих иллюстраций мультфильм!» И вот, этот мультфильм был создан, он длится 22 минуты — это, примерно, ¼ часть книги, вот так вот — ужали в 4 раза текст книги, а этот мультфильм выложен в Интернет, его можно найти. Просто вбить название «Священная история от Адама до меня», этот мультфильм выскочит. И сейчас этот проект развивается следующим образом. Вот, буквально сегодня утром, я встречался с представителем Русской Православной Церкви в Болгарии, и сейчас был осуществлён перевод этой книги на болгарский язык, и в феврале пройдёт презентация этой книги в Софии, будет от Русской Церкви подарен тираж Болгарской Церкви. Также, осенью была Выставка книжная во Франкфурте, этим проектом заинтересовались греки, возможно, будут переводить её на греческий язык. А, буквально вчера, я встречался с людьми, которые сейчас запустили проект такой образовательный, который называется «Умназия». Это такая интернет-площадка, на которой проводятся олимпиады по школьным предметам. Они проходят в Интернете, то есть, не надо что-то там такое распечатывать, посылать по почте, это всё он-лайн проходит. Это очень интересная задумка. Они начали с младших классов — вот, буквально, 1 — 4 классы, и, естественно, это — математика, русский, окружающий мир — вот, такие предметы. Они захотели сделать какой-то ещё вероучительный предмет. Поскольку, «Основы Православной культуры» — это только 4 класс, им хотелось бы начать прямо с 1 класса, да, для каких-то уже детей младшего школьного возраста какие-то такие вот олимпиады проводить. И мы вчера договорились до следующего решения: мы возьмём материал из книги «Священная история от Адама до меня», возьмём оттуда материал по Ветхому Завету, разработаем олимпиаду по этим материалам — это будут тексты, какие-то дополнительные вопросы, будут туда же, наверное, мультики выложены по этой части книги. А для детей... там... уже 3-4 классов, наверное, больше даже 4 класс — будет использован материал учебного пособия «Жизнь и учение Господа Иисуса Христа». То есть, вот, видите, этот материал очень пластичный, и его можно применять, да, в разных каких-то вот... в разном контексте, в разных проектах. Очень здорово, что он оказывается эффективным в разной среде. Изначально задуманный как книга, он стал и мультфильмом, и интернет-изданием, и таким вот курсом вопросов для олимпиады. Неизвестно, что ещё с этим текстом станет завтра!
А.Митрофанова:
— Я очень надеюсь, что у него очень такая, знаете, будет насыщенная жизнь, судьба, которая ещё нас всех удивит. И мы с Вами не раз здесь встретимся, и обсудим новые Ваши какие-то достижения, успехи и открытия.
К.Мацан:
— Спасибо большое за эту беседу. Очень она мне показалась такой практико-ориентированной, и это очень важно. Потому что с детьми мы живём, и с ними надо, всё-таки, разговаривать об этом, и надо понимать, как это делать.
О.Илья:
— Что-то с ними надо делать... определённо.
А.Митрофанова:
— Определённо!
К.Мацан:
— Однозначно, да.
Я напомню, сегодня у нас в гостях в программе «Светлый вечер» был дьякон Илья Кокин, педагог, клирик Храма Казанской иконы Божией Матери на Калужской площади в Москве. Спасибо огромное за эту беседу.
О.Илья:
— Спасибо. До свидания.
К.Мацан:
— В студии была моя коллега Алла Митрофанова и я, Константин Мацан...
А.Митрофанова:
— Спасибо!
К.Мацан:
— До свидания.
Радио ВЕРА из России на Кипре. Ο ραδιοφωνικός σταθμός ΠΙΣΤΗ απο την Ρωσία στην Κύπρο (07.05.2024)
Деяния святых апостолов
Деян., 4 зач., II, 14-21
Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
Библия — книга, которая содержит в себе множество таинственных пророчеств. Исполняются ли какие-то из них в настоящий момент? Ответ на этот вопрос находим в отрывке из 2-й главы книги Деяний святых апостолов, который звучит сегодня за богослужением в православных храмах. Давайте послушаем.
Глава 2.
14 Петр же, став с одиннадцатью, возвысил голос свой и возгласил им: мужи Иудейские, и все живущие в Иерусалиме! сие да будет вам известно, и внимайте словам моим:
15 они не пьяны, как вы думаете, ибо теперь третий час дня;
16 но это есть предреченное пророком Иоилем:
17 И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут.
18 И на рабов Моих и на рабынь Моих в те дни излию от Духа Моего, и будут пророчествовать.
19 И покажу чудеса на небе вверху и знамения на земле внизу, кровь и огонь и курение дыма.
20 Солнце превратится во тьму, и луна - в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и славный.
21 И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется.
«День Господень» — выражение, которое часто встречается в писаниях древнееврейских пророков. Оно указывает на период человеческой истории, когда Бог проявит Себя в ней с максимальной силой. Это отразится как на человеке, так и на всём окружающем мире. Особенно яркие предсказания на эту тему содержатся у пророка Иоиля. По его словам, люди исполнятся Духа Божия. У них появятся особые духовные дарования, самым ярким из которых является дар пророчества. Приближение этого удивительного преображения будут сопровождаться чудесами и знамениями, а также необычными природными явлениями, которые по описанию сродни катаклизмам.
Апостол Пётр, который прекрасно знает Писания древних пророков, уверен, что всё сказанное свершилось. Обращаясь к жителям Иерусалима, он утверждает, что пророчество Иоиля напрямую касается проповеди Христа. Это и был период, когда «день Господень» начал вступать в свою силу. Как и говорил Иоиль, Спаситель совершал чудеса и знамения на небе и на земле. На Голгофе пролилась Его кровь. Солнце покрыла тьма. Однако в полную силу этот день развернулся в момент Пятидесятницы. Дух Божий сошёл на апостолов. В их лице Церковь и всё человечество получили особые дары Божественной благодати. И самым очевидным из них стал пророческий дар. Пророческий в самом широком смысле этого слова. Ученики Христовы исполнились божественной силы и мудрости. У них появилась особая духовная интуиция и проницательность, ощущение непрестанного присутствия Творца. Иными словами, они стали видеть, что есть воля Божия, не своим умом, но ощущать её своим сердцем.
Этот новый опыт воодушевил апостолов, наполнил их веселием и радостью. Те тревоги и беспокойства, которые тяготили их до этого момента, внезапно исчезли. Они находились в состоянии необыкновенного внутреннего подъёма. Испытывали невероятную лёгкость. Эта перемена сразу стала очевидна всем окружающим. Самые равнодушные и скептически настроенные из них даже предположили, что они «напились сладкого вина». Так непринуждённо и беззаботно было их поведение.
Всё описанное касается не только того времени, когда христианство только зарождалось. «День Господень» — та реальность, в которой живёт Церковь до сих пор. Дух Божий до сих пор наполняет сердце тех, кто, как говорит апостол Пётр, «призывает имя Господне». То есть тех, кто старается во всех своих делах искать волю Бога, исполнять Евангельские заповеди, приносить пользу окружающим людям. Если мы проводим свой день с этими мыслями, то, чем бы мы ни занимались, наша жизнь превращается в служение Богу. А потому, несмотря на все тяготы, трудности и препятствия, она становится наполненной, осмысленной, полноценной.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Празднование Пасхи». Светлый вечер с иером. Макарием (Маркишем)
У нас в гостях был руководитель Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии иеромонах Макарий (Маркиш).
Разговор шел о церковных традициях, связанных с встречей и празднованием Пасхи.
Ведущий: Александр Ананьев
А. Ананьев
— Христос Воскресе, дорогие друзья! С праздником вас, слушатели радио «Вера». Меня зовут Александр Ананьев. Со мной в студии дорогой друг светлого радио — иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель епархиального Отдела по взаимодействию Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Добрый вечер, отец Макарий. Христос Воскресе! С праздником вас.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Воистину Воскресе, дорогие друзья, дорогой Александр. Слава Богу, мы пришли к
этому замечательному времени.
А. Ананьев
— И вот то, что сегодня праздник — это главное. А то, что это «Вопросы неофита», уже немножко отходит на второй план. И у меня сразу вот к вам какой вопрос: вот в период поста я, как неофит, — а по большому счёту это был первый прожитый, прочувствованный, по крайней мере я старался, я знал зачем я делаю и что я делаю, — вот во время пост я знал, что делать, я знал, как поступать, чего не делать. А вот сейчас, когда праздник наступил, вот пуговицы расстёгиваются, все стараются себя больше не контролировать, приходит радость, но я, как неофит, не знаю что делать! Это, знаете, как на свободу отпустили, а что делать — не сказали.
Иером. Макарий (Маркиш)
— А вы теперь посмотрите на себя, неофит. Вот представьте себе: был ребёнок под
контролем родителей или, может быть, школьной администрации. А теперь он вырос,
получил аттестат зрелости и выходит действительно в каком-то смысле на свободу,
но это не значит, что стало хуже — стало лучше, потому что то, чему он
научился, он теперь реализует в своей нормальной жизни. И вот это ваше
соображение, что вы не знали, что делать — всё-таки это не очень
фундаментальное соображение. Да, Великим постом традиционно накладываются
разные грани, ограничения — их больше, они более заметные, они большую роль
играют в жизни человека. Но жизнь та же самая и Христос Тот же Самый, и вера
наша та же самая. И очень заметно — вот у иеромонаха Серафима (Роуза) в книжке,
которую я переводил, она вышла довольно давно уже, называлась «Американский
проповедник для русского народа» — кажется, вот такое немножко эпатажное
название, там заметки будущего иеромонаха Серафима, он ещё не был иеромонахом,
он писал в местную газету англоязычную
в Сан-Франциско. И вот одна из них о Великом посте, а другая — о пасхальной
поре, о пасхальном периоде. И вот он там цитирует кого-то из христианских
авторов, что период праздников налагает большую ответственность на человека.
А. Ананьев
— Вот я чувствовал, что всё не так просто!
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну, оно вообще не очень просто, но и огорчаться тут не за что.
А. Ананьев
— Какую ответственность, отец Макарий?
Иером. Макарий (Маркиш)
— За своё поведение, за свои действия, за соблюдение нравственных норм — что-то
совершенно очевидное и лежащее на поверхности. Могу вам привести пример,
по-моему, даже когда-то рассказывал о нём в эфире, из моей переписки с разными
людьми: женщина пишет, что её муж несдержан на язык, мягко выражаясь, и
священник ему пригрозил, что Великим постом надо обязательно быть сдержанным,
ничего такого не произносить, и он слушался. И вот эта женщина пишет: «Сейчас
наступила Пасха, и муж снова стал ругаться. Вот расскажите, где это сказано,
что когда Пасха, то снова можно ругаться?»
А. Ананьев
— Нигде такого не сказано!
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот именно. Вот вам типичнейший, простейший пример.
А. Ананьев
— Вообще вот эта вольность, которую приписывают минимум Светлой седмице, вот этой праздничной, счастливой, она же вообще не вяжется с моим неофитским представлением о христианских православных догматах. Ведь в Православии всё строго, посмотрите на себя: вы — строгий человек.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну я не строгий. Вот вы сказали, что вольность не вяжется, а я бы немножко
перевернул и смело бы сказал, что невольность — вот она не вяжется.
А. Ананьев
— Вот это хорошо!
Иером. Макарий (Маркиш)
— И дисциплина поста — дисциплина в правильном смысле, то есть учение о посте —
участие в богослужениях, ограничение в питании, в поведении. Это тоже наша
вольность. Скажем, я студент, я прихожу в аудиторию, там веду себя подходящим
образом, не потому, что я невольник, а потому, что я вольно пришёл учиться и
должен участвовать в учебном процессе так, как это заведено. Вот то же самое и
в Церкви.
А. Ананьев
— Вот сегодня с самого утра я ловил себя на том, что рядом с радостью, рядом с счастьем, рядом со светом я испытываю какую-то растерянность. Это нормально или нет?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Если бы вы были правящим архиереем, там можно было заботиться о
растерянности: что это я растерялся, когда у меня столько всяких дел? А что вам
растерянность? Понимаете, наши эмоции, наши переживания, наши чувства сердечные
какие-то нам не подконтрольны — они нами не должны управлять, и мы ими не
управляем. Они существуют и существуют — это то, что в обыденном языке
называется «настроением». Вот правильно, да?
А. Ананьев
— Вот у меня накануне было ощущение, что вот начнётся Светлая седмица...
Иером. Макарий (Маркиш)
— И что?
А. Ананьев
— А сейчас сижу, молчу, улыбаюсь и не знаю, что делать.
Иером. Макарий (Маркиш)
— А что? У вас есть работа, у вас есть семья, у вас ведь множество всяких дел
добрых. У вас есть молитвенная жизнь — если есть свободный час или полтора, или
два, то пасхальные богослужения замечательные проходят, которые (вы, наверное,
это знали или не знаете ещё) повторяют по существу чин пасхальной Литургии,
пасхальной Утрени, пасхальная Вечерня очень красивая. Иными словами, дело
найдётся каждому.
А. Ананьев
— Я вот, кстати, прочитал по поводу богослужений вот в эту Светлую седмицу, что хорошо бы и нужно православному посетить все богослужения и причащаться каждый день, потому что это особенное время.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Особенное время — хорошо, я согласен, особенные богослужения. Как мы говорим
особенное время? — служба по особенному чину. Посетить все богослужения...
слово не очень хорошее — «посетить», участие в богослужениях. Но это всё-таки
скорее прерогатива монашества, потому что человек, живущий гражданской жизнью,
работающий на производстве, или он там находится, с семьёй, с женой, с детьми,
мамой, папой и соседями и всякими другими делами — ну это будет немножко
перебор, это будет перебор — посетить все богослужения. Или будет посещение —
тоже плохо. Лучше бы участие с причащением Святых Даров — в ту меру, которую позволяют ваши остальные все дела
вашей жизни. Если человек тратит своё время...
если он лоботряс, бездельник и играет в преферанс каждый вечер с
какими-то дураками, простите меня, то вместо этого хорошо бы ему действительно
быть на богослужении. Это не только в пасхальную седмицу, но и в любую другую.
А. Ананьев
— Просто очень хочется ничего не пропустить, очень хочется, чтобы ничто не прошло мимо.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вы знаете, это немножко перебор. В Церкви каждый день праздник, церковные богослужения
все уникальные, любого периода: и триодного периода, и минейного периода, и
Триоди постной, и Триоди Цветной, и праздники, большие, средние, малые — всё
это уникально, всё это действительно человеку даётся, даруется для нашего
духовного возрастания, духовной пользы, но
принимать их надо умеренно.
А. Ананьев
— Прислушиваясь к своим ощущениям, я как-то заранее решил, что обязательно у отца Макария спрошу о его первой осознанной Пасхе.
Иером. Макарий (Маркиш)
— О, дорогой Александр! Уже даже трудно и вспомнить. Я могу вам исповедоваться
в том, что это было ещё до того, как я стал православным, до моего принятия крещения. Крещение я принял уже в возрасте уже почти 32
лет в Зарубежной Церкви, когда из России уехал. А пасхальные дни я помню ещё с
советских времён.
А. Ананьев
— И для вас это была прямо настоящая Пасха.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну как вот «настоящая»? Она была, я теперь это понимаю. Тогда это было какое-то приближение, приобщение,
какое-то робкое касание. И потом это как-то постепенно вошло в жизнь. Могу
рассказать вам, дорогие друзья, вот у нас радио-формат, но могу рассказать
короткую историю про Пасху. Примерно с тех времён, с момента моего вхождения в
Церковь, в моём сознании возник такой сценарий некоего фильма, который был бы построен
на музыке, на песнях, которые составляли интерес моих юных лет, и потом как эти
песнопения заменились совершенно иными песнопениями, на фоне некоторого
видеоряда, в котором ключевую позицию заняла бы Пасха. И мне было много лет, кстати, я был программистом,
кем я только не работал, до тех пор, пока вдруг недавно, пару лет назад, я не
осознал, что сценарий-то мой, идея осталась в голове, а техника дошла уже до такого состояния, что можно
теперь не сходя со стула это реализовать, что я и сделал. И получился небольшой
фильм, минут семь, что ли, который называется «Набросок», по аллюзии с
известным стихотворением Бродского. Можно его найти, если кто желает, на моём
сайте «Священникотвечает.рф» (http://www.convent.mrezha.ru)
— там есть раздел с видео, где его можно найти. И там действительно некоторые
фотоснимки, я их выбрал из интернета, вот они немножко напоминают, служат
отражением о моих воспоминаниях о пасхальных днях, которые были для меня
существенными.
А. Ананьев
— Я обязательно посмотрю, спасибо большое. «Священникотвечает» - одним словом, там в разделе видео.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, там будет ссылочка на видео наверху. И там много всяких фильмов, и в том
числе и этот.
А. Ананьев
— Дорогие друзья, я думаю, что такой шанс упускать не стоит, и вы обязательно загляните. Кстати, и к нашему разговору всегда вернуться, зайдя на наш сайт https://radiovera.ru. Я вспоминаю Пасху прошлого года, мы тогда с ещё будущей женой дважды, да по-моему, три раза забирались на колокольню храма святителя Николая в Кузнецах звонить в колокола. И для меня это было открытием. Она, помню, в понедельник сказала: «А ты знаешь, что можно?» — «Да ладно?!» — и как мальчишка просто, как школьник пошёл забираться на колокольню. Откуда взялась такая традиция?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Трудно сказать. Один из таких вопросов, который всерьёз нужно рассматривать
историкам.
А. Ананьев
— Возвестить всему миру о своей радости?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Колокольный звон сам по себе — вещь очень интересная, непростая. И разные
звоны, и разные уставы о звонах существуют. Мало того, колокол, который нам так
хорошо знаком, в общем-то, это изобретение... изобретение, не знаю уже каких
времён — в Китае колокола были уже в Бронзовом веке, — но вошёл он в русскую
жизнь сравнительно недавно. Если мы посмотрим церковный Устав как он
существует, взятый из практики средиземноморских монастырей, — колоколов-то там
нет, там так называемые клепала. Их кто-то, может быть, видел — это такие доски
или металлические брусья, которые дают достаточно резкий и отнюдь не столь
музыкальный звук, как мы привыкли. А колокол
вошёл в русскую жизнь в веке семнадцатом, никак не раньше, и вошёл музыкально.
Боюсь соврать, говоря совсем простым языком, но думаю, что я не совру , что
именно колокольная музыка — это особенность русской культуры. Поскольку за
рубежом я смотрел — звонниц как таковых я не видел, это обычно один или два
больших колокола, которые дают такой резкий, ритмичный звон. Разные колокола
могут разный звон давать, но мелодия колокольная — я думаю, что это специфика
если не русская, то славянская.
А. Ананьев
— А вот эта традиция, что в Светлую седмицу каждый может подняться на колокольню — это только в Православии?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Если мы возьмём протестантскую какую-нибудь кирху, где тоже может быть
колокол или римо-католический костёл, то там и звонаря-то, в общем-то, не
будет. Там есть колесо некоторое, к которому привязан колокол — это колесо
приводится в движение, может быть, механизмом каким-то. А уж в последнее-то
время и вообще электронная система, которая красиво может воспроизвести что-то,
но всё-таки уже не совсем то.
А. Ананьев
— Признайтесь — забираетесь на колокольню на Пасху?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вы знаете, кажется, в прошлом году я звонил тоже, но больше уже не сам, уже с
кем-то, каких-то там детей, подростков приведёшь, гостям что-нибудь покажешь. А
сам уже — как-то немножко всё сходит...
А. Ананьев
— Но это радость.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Но раньше, когда я жил в монастыре, вот в монастырской жизни — у нас
действительно там колокольня, куда надо было залезать, забираться. И конечно,
там уж это было как-то особенно в почёте.
А. Ананьев
— Вы слушаете светлое радио, радио «Вера». Христос Воскресе, дорогие друзья! Христос Воскресе, дорогой отец Макарий! Скажите, пожалуйста, мне вот что: вот такое приветствие уместно ли, ведь Пасха была вчера? И на Пасху обычно говорят «Христос Воскресе». Я знаю, что вопрос неофитский, заранее просил у вас прощения.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Не надо тут просить прощения. У каждого праздника есть своё попразднство —
продолжение праздника. У Пасхи, как самого великого праздника, это попразднство
сорок дней, вплоть до Вознесения. И обычай, который существует и многими
сохраняется — вплоть до Вознесения приветствовать друг друга «Христос
Воскресе!» А люди, мало знакомые с церковной
жизнью, немножко удивляются, когда месяц спустя слышат это приветствие.
А. Ананьев
— Вот мне сейчас супруга говорила, что Серафим Саровский круглый год приветствовал так людей, которые к нему приходили.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Совершенно верно. Вот вам разговор о вольности или невольности. Ну, как
хочешь, так и приветствуй — он же говорит доброе дело. Тем более каждое
воскресенье церковного периода мы торжествуем Воскресение Христово. Насколько я
понимаю, только в русском языке вот этот первый день недели по субботе
называется «воскресеньем». В других языках другие названия , а у нас —
«воскресенье».
А. Ананьев
— Правда ли?.. я вот это осознал тоже на днях буквально, по-моему, даже прочитал — в последнее время приходится много читать, чтобы всё понять. Правда ли, что в каждом воскресенье есть частичка Пасхи, а в каждой среде и пятнице есть частичка Великого поста?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну... правильно. Может быть, надо уточнить немножко: каждый воскресный день —
это день празднования Воскресения Христова, как только что мы поняли, а среда и
пятница — действительно, в Октоихе это праздники, события, посвящённые Кресту
Господню. Тропарь дня среды и пятницы: «Спаси, Боже, люди Твоя и благослови
достояние Твое» — тропарь Кресту.
А. Ананьев
— В пасхальную ночь на службе обратил внимание в очередной раз: есть традиция — и это, уж простите мне это вольное и даже неприличное слово...
Иером. Макарий (Маркиш)
— А что вы просите прощения?
А. Ананьев
— Ой, да я... Это вольное слово «шоу» — потому что это действительно красиво, это так красиво, что дух захватывает. Во время этой пасхальной ночи священники несколько раз переодеваются. И там так всё стремительно, там так всё быстро, там так всё красиво.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, есть такой обычай.
А. Ананьев
— И вот они в облачениях разных цветов. И ты только видел их в одно цвете — они уже в другом, потом в третьем. Что значит эта традиция с переодеваниями и откуда она тоже взялась?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, верно. Боюсь говорить, откуда взялась. Надо прежде всего понять, где она
распространена, и тогда можно будет изучать, откуда она взялась. Я не знаю, где
она распространена. Я видел и сам как-то даже участвовал в такой пасхальной
службе, когда нам алтарники быстренько-быстренько меняли эти фелони и
епитрахили. А другая сторона — скажем, где я служу, в Иванове, там мы не
переоблачаемся, там нет возможности такой, ни места, никак не расположишься, и
потому что мы не успеваем...
А. Ананьев
— То есть это тоже к разговору о той вольности и невольности.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Это обычай. Вот друзья мои, общее соображение, которое мы как-то уже
упоминали, по-моему, о том, что есть догмат — нечто базовое; есть канон — нечто
предписанное; и есть обычай — нечто, вошедшее в употребление. И дальше
четвёртый уровень ещё будет суеверием — чего не должно быть. Но это всё
постепенный такой переход: из догмата в канон, из канона в обычай, а обычай
потом становится более или менее распространён. Например, приветствие «Христос
Воскресе!» — очень распространённый обычай. Вот вы спрашивали меня о Пасхе, я
помню, что в 2000-м году мне довелось Пасху встречать в городе Иерусалиме. И
это было удивительное впечатление, когда я шёл потом утром по городу и
встречавшиеся люди, греки, арабы, все говорили6 «Христос Анести!» Конечно, это
запомнилось. По крайней мере я уже понял, что обычай этот общепризнан. А менять
цвета облачений — по обстановке. Вот какая тут символика — это тоже надо
ухватить, дорогие друзья, тоже не все это легко понимают.
А. Ананьев
— Сколько вообще цветов в этой палитре? Знаю, что есть белый, чёрный, жёлтый, зелёный...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Чёрный, кстати, не очень характерный. Я думаю, что чёрного не будет на Пасху.
А основные богослужебные цвета: белый и красный — пасхальные; голубой —
богородичный; зелёный — преподобнический; и золотой — просто обычный такой,
праздничный; ну и фиолетовый ещё может быть.
А. Ананьев
— То есть чёрный, который был во время Великого поста...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Чёрный и сиреневый... сиреневый, может быть, тоже пойдёт как цвет. Чёрный — я
просто не помню, что бы был...
А. Ананьев
— И у каждого цвета есть свой смысл.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Я хотел сказать, что в смене цветов есть смысл, поскольку, друзья мои, вот
этот взгляд, оценку обычая... как мы говорим, обычая — нечто практическое, что
входит в жизнь, очень сильно зависит от практических условий. Догматы веры и
факты веры, будем говорить, они одинаковы, а обычаи очень разные и зависят от
технических средств. В частности, вот вспомните ветхозаветную историю про
Иосифа Прекрасного — Иосиф и его братья. У Томаса Манна есть роман целый, а в
Книге Бытия весь её конец посвящён именно этому. Иосифа его отец Иаков очень
любил, видимо, больше, чем братьев, они ему завидовали. И основное, что
подвигло этих братьев к тому, что они этого бедного Иосифа схватили и прождали
— это когда отец сделал или купил, я уж не знаю что там и как, сообразил для
него разноцветную одежду. Разноцветная одежда в те годы была признаком
исключительной роскоши и чего-то невиданного. По очень простой причине: эти
цвета, которые сегодня вы покупаете в магазине пигментов для тканей — это были
дикие деньги. Их где-то делали, какие-то специальные мастера занимались
набивкой вот этой краской тканей какими-то только им ведомыми секретами. Вот
подумайте об этом: сегодня мы покупаем, приходим в магазин тканей — висит
красный сатин, зелёный, в цветочек, в горошек, там какие-то картинки,
изображения — они одна цена. Вот для наших предков того времени это совершенно
немыслимо было. Чёрная наша одежда, которую мы носим, или тёмно-серая была —
простая одежда простых людей. А красная — уже либо повод для зависти, либо
нечто царское или сверхбогатого человека.
А. Ананьев
— Статусная вещь.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот такого статуса, которого у нас автомобилем «Мерседес» не добьёшься. И
смена этих облачений в традиционном восприятии — нечто очень соответствующее
великому празднику.
А. Ананьев
— Я вспоминаю с огромной радостью минувший Великий пост, потому что впервые в жизни я с амвона, по благословению батюшки нашего храма, читал во время Стояния Марии Египетской её житие. Это было такое счастье! Мне благословили надеть стихарь, и несмотря на то, что вот вы говорите, что ткань современная, мне казалось, что там такая вечность в каждой ниточке этого стихаря и это настолько особенное одеяние.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Правильно. Это наше восприятие факта облачения. А я говорю о внешнем
восприятии: входит человек, который незнаком с церковной жизнью — что у
архиерея на голове митра, там стразы у него сверкают, тут у него сакос надет с
изображением — на него это не производит никакого впечатления, он включит
телевизор, он увидит каких-то дешёвых модниц, точно такими же финтифлюшками
украшенных. А для наших предков такое торжественное, драгоценное облачение было
фактом редкостнейшим — если он ходил всю жизнь в одном армяке каком-нибудь
домотканом.
А. Ананьев
— Это очень важное замечание, потому что я понимаю, что не все осознают вот этот исторический контекст вот этих одеяний, вот этих украшений. Ещё двести лет назад отношение к ним было совсем другое.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Правильно, совершенно верно. И поэтому для предков это было само по себе
впечатление от факта богатого облачения, а для наших современников и для нас —
это наш якорь, укоренённость в прошлом, в этой древней церковной жизни.
А. Ананьев
— Ну и тот же ладан стоил совсем других денег.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Абсолютно верно! Я припоминаю то ли у Плутарха, то ли у Светония: один
молодой царевич Македонии, по имени Александр, ваш тёзка, во время
богослужения, церемонии, понятно, что не христианской, клал на жертвенник этот
ладан. А его папа, царь Филипп, говорит: «Ты смотри, слишком не расщедряйся, ты
ещё пока не властелин Азии!» Вот когда он стал властелином Азии, уже стало
можно класть больше ладана.
А. Ананьев
— Вопрос, скорее, практический: мы внутренне как-то расстегнули, как я уже сказал, все пуговицы, освободились, почувствовали вольность. Но ведь есть что-то, чего на Пасху делать нельзя, вот в эти сорок дней.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Грешить нельзя! Ни в эти дни, ни в другие.
А. Ананьев
— Ну, грешить вообще нельзя, но есть какие-то каноны, по которым вот этого делать на Пасху не стоит?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Не знаю. Не стоит так тут упираться в этом направлении. Грешить нельзя ни в
пост, ни в мясоед — это совершенно ясно. А дальше — что церковный Устав. Вот
говорят, что нельзя земные поклоны, нельзя коленопреклонения, нельзя ещё что-то
такое — всё на благоусмотрение. Понимаете, личная молитва, личная религиозная
практика остаётся всегда личной, а церковная движется церковным Уставом — что
там можно, что там нельзя. Есть Устав совершения служб периода Цветной Триоди,
всё совершается определённым образом, и что-то можно, что-то нельзя. А когда
люди пытаются какие-то фрагментики церковного, богослужебного Устава
перекладывать себе на свою жизнь, проецировать — это очень всё даже опасно,
потому что они тем самым сходят с магистральной линии такого христианского
благочестия. Кто-то вам скажет, что нельзя поститься, например. А вот как? Вот
ты ешь эти яйца, и всё. Вот у меня уже с печенью проблемы — нет, надо есть. Ну,
глупость очевидная.
А. Ананьев
— Я рад, что вы заговорили о кулинарной стороне этого светлого праздника: яйца, куличи, пасха, которую накануне готовили — буквально сутки я видел сам, как перетирали через мелкое сито этот творожок. Это безумно сложно, это настоящее искусство. Вот об этом я предлагаю поговорить с вами ровно через минуту.
А. Ананьев
— Вы слушаете светлое радио, радио «Вера», в этот большой праздничный день. Меня зовут Александр Ананьев — я неофит. Но сегодня это абсолютно не важно — у меня в гостях иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель епархиального Отдела по взаимодействию Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Христос Воскресе, отец Макарий!
Иером. Макарий (Маркиш)
— Воистину Воскресе!
А. Ананьев
— Какое счастье, что вы здесь, спасибо вам большое!
Иером. Макарий (Маркиш)
— И вам спасибо за приглашение.
А. Ананьев
— И как я обещал, мы переходим к кулинарной стороне вопроса, если вы мне позволите это сделать.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, разумеется.
А. Ананьев
— Во-первых, что вам больше всего нравится? Вот я лично буду откровенен: я весь пост скучал по холодным, свежеочищенным яйцам — это настолько для меня какое-то счастье. Это было первое, что я вкусил после Великого поста. А вот вам что нравится?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вы знаете, я покаюсь тоже — у нас говорят в Церкви, что покаяние тайное,
исповедь тайная, но иногда можно сделать исключение. За долгие годы, уже 20
лет, по существу, монастырской жизни и 10 лет до этого ещё такой
самостоятельной, как-то мои кулинарные интересы увяли. Вот ешь, что дают. Я
ведь сам себе не готовлю — я прихожу в трапезную либо семинарии, либо епархии,
Епархиального управления, и там замечательные угощения. И я благодарю поваров и
Господа, и ем, что дают. А когда был пост, я приходил и там угощения были, и
тоже благодарил поваров и Господа, и ел, что дают. Вспоминается один маленький
ребёночек, про которого мне рассказывали, который сидел и с огромным трудом ел
манную кашу — не знаю, что они там едят, эти дети. И кто-то из старших говорит:
«Видишь, в тебя уже не лезет, наверное, оставь...» На что ребёнок в ответ
посмотрел в глаза этому взрослому и говорит: «А у других-то ведь этого нет».
А. Ананьев
— Какой молодец, какой чудесный ребёнок. Правильное воспитание. Кстати, сейчас вы сказали это, а я вспомнил, что мне, по-моему, воспитательница в детском саду — какое-то туманное воспоминание из глубокого детства — говорила: «Дети в Африке голодают, а ты не доел!»
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, между прочим, точное соображение — не доел. Но взрослым, вообще-то,
надлежит умеривать — не свои аппетиты, а аппетиты детей, и не кормить их насильно.
А. Ананьев
— Откровенно говоря, я ещё тогда, в пятилетнем возрасте, не находил логики в её словах: ну что, если я доем, неужели от этого детям в Африке станет легче?
Иером. Макарий (Маркиш)
— У взрослого человека эта логика есть, и я сам, и люди вокруг меня — нам
как-то неудобно оставлять. Будем говорить проще, что это неуважительно по
отношению к хозяевам. Если хозяйка накладывает мне так много, я говорю: «Не
надо так много!» — «Батюшка, если вы не доедите — оставьте». Я говорю:
«Простите, я не могу на это пойти. Я вас очень ценю, я знаю, как вы вкусно
готовите, я просто не удержусь, я съем слишком много, это вредно, так что
давайте мне чуть-чуть поменьше».
А. Ананьев
— Глядя на внешнюю сторону этого праздника: на эти богато украшенные куличи, с любовью раскрашенные яйца, на эти фигурные пасхи, на всё на это — я смотрю и где-то внутренне у меня начинает скрестись какой-то червячок сомнения: а не грешим ли мы, превращая всё это, смещая акцент в сторону кухни, в сторону еды. Как в Великом посте, когда мы начинаем рассуждать: да, а креветки можно, а мидии можно, а вот рыбу? А какую рыбу? А вот если поросёнок плавает, является ли он морским гадом? То же самое и здесь. Нет ли перекоса в нашем отношении к еде? Потому что такое впечатление, что всё в конечном итоге, особенно если люди не воцерковлённые, но радостные, они начинают просто готовить, есть и считать своим долгом дарить друг другу эти яички, эти куличи, эти пасхи. Это, конечно, мило, но нет ли в этом какого-то перекоса?
Иером. Макарий (Маркиш)
— На дорогах перекос есть, уклон. Знаете, едешь по шоссе, а там знак
«Осторожно, скользкая дорога!» Вот точно так вот. Сама по себе дорога — это
дорога... причём здесь что нас поддерживает и вдохновляет? Люди делают это друг
ради друга — эти хозяйки и хозяева не себе пузо накалачивают, а угощают друг
друга. И это всё в целом правильно, но, конечно, опасность перекоса есть. И я
расскажу вам историю, которая звучит комично, а на самом деле она далеко не
комична. В монастыре опять, я не помню, в какой год, но день я прекрасно помню
— это был сам день Пасхи, пасхальное воскресенье, когда люди спят, в общем-то.
И стучат мне в дверь кельи, какой-то человек пришёл, спрашивает священника. Моя
келья была самая близкая к воротам, я выхожу — время, допустим, часов 10 утра.
Какой-то гражданин или господин в хорошем настроении говорит «Христос
Воскресе!» и начинает мне задавать кулинарные вопросы об изготовлении сырной
пасхи, что-то такое — такие серьёзные вопросы технологические. И я говорю: «Вы
знаете, я не специалист, я не повар. Куличи когда-то я пёк давным-давно, а
сырную эту пасху никогда не делал, так что извините, ничем вам помочь не могу.
Но вот праздник Пасхи, хотелось бы как-то вас поздравить. Вот у меня есть
Евангелие, давайте я вам подарю эту книгу просто». Он на меня смотрит с таким
видом и говорит: «А Евангелие — это что такое?» Я не стал сильно падать
навзничь от удивления, но смеха-то мало. Если он сырной пасхой был очень
заинтересован, а что такое Евангелие даже и не капельки не поинтересовался. Вот
так. И вот это, видите, вот вам демонстрация уклона, ухода. Похожий уход
бывает, когда на праздник Богоявления воду освящают: все эти люди идут за
водой, а всё остальное им по барабану. Ну и Пасха... к сожалению, это такие
признаки нашей религиозной слабости.
А. Ананьев
— У меня, в общем, таких вопросов не было, но теперь, благодаря моей жене есть. А вот у моей жены есть такой вопрос, и он для неё стоит очень остро, если бы мы жили в деревне, такого вопроса не было, а мы живём в большом городе, в центре, и такой вопрос стоит остро: остаётся вот эта бумага от куличей, остаются упаковочки от пасхи, остаётся скорлупа от яиц, пакетики, в которых могут быть крошки. И для неё вот эти пакетики, вот эта скорлупа, вот эти бумажные упаковочки становятся если не святыней, то она к ним очень-очень бережно относится.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Там могут быть и какие-то изображения икон...
А. Ананьев
— Да-да, безусловно. И для неё это очень важно. Она говорит, что это нужно сжечь, это нельзя просто выбросить. А где ты можешь чего-то сжечь в центре Москвы? Пожалуй, нигде — это надо дожидаться, пока кто-нибудь поедет в деревню. Во-первых, верно ли это отношение? А во-вторых, что мы ей посоветуем в этой ситуации?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Знаете, вы рассказывали, а если акцент сейчас правильно поставить, то всё
становится на свои места. Вы сказали, что это для неё — вот у неё такое
чувство. Неразумно было бы сказать ей: «Да брось, да это суеверия,
предрассудки...» — не нужно. Это тот же самый обычай, только её индивидуальный
и её индивидуальное переживание. Практическое отношение к делу такое,
безотносительно даже к Пасхе, к чему бы то ни было, очень разумный подход в
любом христианском доме: вот у вас есть помойное ведро, а рядом с ним вешайте
либо полиэтиленовый пакет, либо какой-то ящичек, куда вы складываете то, что вы
не хотите смешивать с общей помойкой — туда складываете, можно это дело
прессовать как-то, оно там накапливается. Потом какой-то момент наступит,
чего-то с этим сделаете: куда-то вынесете, сожжёте или вывезите, или что-то
захотите сделать. Во всяком случае, вам это не будет неприятно. При этом туда,
в этот второй пакет — вы получите, например, письмо от какого-то своего
близкого родственника и вы тоже не хотите бросать его вместе с тухлыми яйцами,
и вы тоже положите его в тот мешочек. Вот примерно так процесс и идёт, я, во
всяком случае, сам так поступал — мне тоже кто-то об этом рассказал разумном
подходе к делу, чтобы здесь не было фанатизма. Некоторые берут... опять-таки я
начну с того, что это их личное чувство, не стоит их за это укорять, но вот
есть газета, где сказано, как люди идут крестным ходом, есть фотография, как
они несут какие-нибудь хоругви или иконы. И вот он берёт ножницы и вырезывает
эту икону из газеты. Газета издаётся тиражом 50 тысяч экземпляров — как-то
немножко странно, что он вырезает. Но личное какое-то...
А. Ананьев
— Но всё равно кольнёт сердце, и вот чтобы не кольнуло...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну вот у него кольнёт, мы не будем его укорять. И хочешь не смешивать — не
смешивай, сложи отдельно.
А. Ананьев
— Я это очень хорошо понимаю.
Иером. Макарий (Маркиш)
— И так жене и посоветуйте: возьмите мешок большой и туда всё это дело
складывайте.
А. Ананьев
— Ну да, она так и делает: у нас есть специальное место, где хранится всё это. И я, помню, говорил: «На Вербное воскресенье, смотри, у всех вербы, давай мы тоже пойдём вербу освятим!» Она говорит: «Я боюсь, потому что её потом выбрасывать нельзя, её надо будет хранить, а нам хранить уже негде».
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот хранить ничего не надо. Можете своей супруге сказать, что хранить не надо
ничего. Если ты не хочешь выбросить и у тебя нет возможности это как-то сделать
разумным образом, аккуратно эту вербу сомни, положи в тот же самый пакет —
будет момент, ты её сожжёшь или закопаешь. Бывает иногда, что люди просфоры из
церкви приносят и нет чтобы сразу съесть, они как-то к ним относятся так
благоговейно, что они через три-четыре дня превращаются в сухарь.
А. Ананьев
— Поделюсь друзья советом: если их хранить в холодильнике, то они не портятся, они не засыхают очень долгое время. Они потом очень легко режутся. И в течение недели они спокойно...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Верно, но лучше съесть их сразу, также и яйца пасхальные. Ну а тут уже
начинаются соображения здоровья — они тоже в холодильнике лежат, я помню, что
их хранил их тоже долго.
А. Ананьев
— Ещё один неофитский практический вопрос: можно ли дарить дорогим сердцу людям неосвящённые яйца и куличи?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Почему бы и нет? Слово «освящённые» тоже здесь немножко двусмысленное — как
будто им придаётся некое качество. А если вы послушаете эту молитву на
благословение яиц и хлебов, то это всего-навсего молитва о людях, которые будут
эти продукты потреблять. Ну хорошо — вот помолились. От того, что на этот кулич
попала капелька святой воды, а на другой, который вы дома оставили, никаких
принципиальных воздействий, принципиальных изменений не произошло.
А. Ананьев
— Получатся, что они не отличаются.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Не должны. Рассуждать о каком-то новом качестве этих продуктов было бы
богословски неправильно. Если бы вы вообще не стали их благословлять, освящать,
сказали бы, что а зачем это нужно, я и так их съем — это было бы несколько
неразумно, потому что вы тем самым сами себя отделяете от церковного обихода,
от церковной жизни.
А. Ананьев
— Вы долгое время прожили в Соединённых Штатах Америки и там тоже, конечно, праздновали Пасху.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Было дело, да.
А. Ананьев
— Я так понимаю, что речь идёт о Восточном побережье США.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, это город Бостон, русская церковь.
А. Ананьев
— Вот в православной общине этого города так же отмечают Пасху?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, конечно, очень похоже. Это понятно, почему: потому что специфика этого
церковного строя была, и вероятно остаётся для людей, уехавших за границу, той
связью с Россией, которой они так дорожат. И если у нас, на территории самой
Великороссии или Украины, Белоруссии, это обычай всеобщий,
самовоспроизводящийся, то там он с особенною силою, подчёркнуто реализуется, в
том числе и в миссионерских приходах.
А. Ананьев
— А не заимствуются какие-то милые обычаи из Западной культуры? Допустим, родители переехали в Штаты, допустим, 15 лет назад, а ребёночку шесть лет, и он всю жизнь прожил в Штатах. И он-то знает, что на Пасху ищут и собирают вот эти спрятанные яички.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Чего-то я не припоминаю. Единственное, что там бывало — какая-то смесь
традиций разных православных народов, православных, но разных. Что-то от греков
там они брали, какие-то угощения греческие я помню. У греков принято есть
баранину на Пасху. У нас это как-то не вопрос, мясная пища может быть. Мы,
кстати сказать, не приносим в храм мясную пищу, хотя иногда возможно, когда
приходишь благословлять эти пасхальные угощения, там, раз — кусок ветчины
лежит, не скажешь же уносить. Но это не очень у нас принято, а у греков
принято. Ну вот такие вещи. А воздействие Западного, совсем не православного
образа поведения, как-то я не припоминаю. Может быть, это именно связано было с
тем, что русские особенно ревностно, особенно Зарубежная Церковь наша, которая
с тех пор опять вошла в состав Русской Церкви, ведь это очень существенно —
Поместных Православных Церквей немало, и разных, как это сказать, отделений от
русского Православия тоже немало: Православная Церковь Америки,
Западноевропейский экзархат — они не воссоединились с Русской Церковью. А
Зарубежная Церковь всё время заявляла о том, что это часть Русской Церкви,
которая ожидает своего момента воссоединения. И этот момент настал.
А. Ананьев
— Отец Макарий, я вам так благодарен, что вы сегодня здесь, в студии. С вами светло и свободно — во то слово, которое у меня в голове — просто свободно, и это какое-то счастье.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Полиция у вас тут бывает или что у вас тут бывает?
А. Ананьев
— Нет, но всё равно как-то внутренне ты у себя выстраиваешь какие-то границы, заборчики, чтобы вот... И тут приходит отец Макарий, и как-то так выдыхаешь, думаешь: «Господи, слава Тебе! Как же хорошо!»
Иером. Макарий (Маркиш)
— Мне кажется, что для радио «Вера» это нормально.
А. Ананьев
— Да. Вот во время Великого поста, особенно в Страстную седмицу, которая не относится к Великому посту — для меня это было открытием, я даже не знал об этом ещё год назад.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну да, понимаете, литургически она не относится, и то строй литургический
очень близок. А с точки зрения прихожан это практически одно и то же.
А. Ананьев
— Да а вот что касается Светлой седмицы, которая начинается сегодня. В Великом посте каждый день буквально под завязку, под самую макушку наполнен смыслами, значениями, особенными службами, особенными событиями. И ты с огромной важностью и с огромным уважением и любовью относишься к каждому дню и пытаешься всё про него понять, узнать и почувствовать. Что касается значения каждого дня Светлой седмицы?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот эти значения дня отражены... Почему возникают эти значения? Они
отображены в двух богослужебных книгах. Первая называется «Триодь постная», а
вторая «Триодь цветная». «Триодь» означает трипеснецы, то есть эти
богослужебные книги содержат каноны, в которых три или четыре песни, в отличие
от обычных восьми. Светлая седмица более-менее единообразна, ну под конец там
праздник Живоносного источника так называемый в честь великого чуда, связанного
с Пресвятой Богородицей, а остальные дни единообразны — это повторение или
реактуализация самого пасхального торжества. А дальше раскрываем Цветную Триодь
и видим, что каждая неделя, каждый воскресный день Цветной Триоди посвящён
какому-то событию, связанному с Евангелием. Читается Евангелие от Иоанна
читается до праздника Святой Троицы. И там будет у вас Неделя о Фоме — уверение
апостола Фомы; Неделя жён-мироносиц; Неделя о расслабленном и так далее. Вот
никакой тайны тут нет, и люди, которые следят за богослужением, за богослужебным
строем, конечно, это всё воспринимают совершенно естественно. Плюс там будут
праздники уже минейные, то есть неподвижные, в конце концов — праздник
Вознесения Христова.
А. Ананьев
— То есть я резюмирую для себя, что в эти семь дней наполненность смыслами сменяется наполненностью радостью и светом.
Иером. Макарий (Маркиш)
— И смысл никуда не уходит, просто пасхальное торжество, Воскресение Христово
продолжается. Вообще, всё это сорок дней, но сорок дней со своими
особенностями, а интенсивность попразднства или, будем говорить, влияние
пасхально-литургического обычая, пасхально-литургического строя на дни
попразднства со временем убывает. Если в первую седмицу это влияние очень
сильное, в основном это просто повторение пасхальной службы, то в остальные дни
до Вознесения — ну что, цвет облачения будет красный, как правило, поётся три
раза «Воскресение Христово видевше», приветствие «Христос Воскресе», начало
богослужения пасхальное: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его...» — тут
литургика — дело неисчерпаемое. Приходите в храм, дорогие слушатели, и сами
убедитесь.
А. Ананьев
— Вы слушаете светлое радио, радио «Вера». Меня зовут Александр Ананьев. Я не хочу даже говорить, что мы обсуждаем, мы празднуем вместе с иеромонахом Макарием (Маркишем) праздник Светлой Пасхи. И у меня под завязку вот этого часового разговора вопрос к вам будет на самом деле серьёзный. Вот в Пасху все люди в храме радостные, счастливые. Но потом проходит день, и работу никто не отменял — сегодня понедельник, завтра вторник. И у нас опять идёт вот эта круговерть — понедельник, вторник, дом, работа, дом, пробки. И у многих радость, которую они ждали весь год, улетучивается. Это не моя придумка, я об этом действительно читал — радость улетучивается. И возникает какой-то синдром, даже не то чтобы страх, растерять эту радость. Вот я хочу вас спросить: как можно сохранить в себе вот эту пасхальную радость? Это очень важно.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, важный действительно вопрос и не простой. Это вопрос подвига всей
христианской жизни. И пожалуй, ответ должен быть всё тот же самый — о нашей
зависимости, точнее независимости, от разных эмоциональных наших состояний. Да,
мы переживаем утрату подъёма этой радости. Безусловно, где есть подъём, там
должен быть и спуск. Если бы люди всё время шли на подъём, они бы стали бы,
наверное, какими-то летучими ангелами и сразу бы улетели от земли. А раз это не
так, то вслед за подъёмом обязательно должен идти спуск, вслед за периодом
нагнетания эмоционального обязательно будет период эмоционального спада. Я вам,
дорогие друзья, могу порекомендовать замечательную книгу английского
христианского писателя Клайва Льюиса под названием «Письма из преисподней», был
и другой перевод, но я его не могу рекомендовать — он плохой. Вы можете найти
на том же самом сайте «Священникотвечает.рф» «Письмо №8». У каждого письма есть
своё название в переводе... я забыл, какое название у восьмого... вспомнил —
«Маятник»! Аналогия понятна: с разными периодами — плюс-минус, подъём-спад. И
вот там персонаж этой переписки неплохо как раз раскрывает вот эту особенность
человеческого бытия. Всегда будут спады, всегда будут минусы вслед за плюсами.
И несмотря на то, что пишет из преисподней «товарищ», в общем-то чисто
по-христиански и очень трезво описывает вот эту диалектику человеческой
личности, человеческого жизненного пути.
А. Ананьев
— Спасибо вам большое. Я читал «Письма Баламута» и «Расторжение брака», а вот о «Письмах из преисподней» я, откровенно говоря, слышу впервые. Я с огромным удовольствием, конечно, её прочитаю.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну вот «Баламут»-то... И там в послесловии к этому же самому материалу
объяснено, какие у меня именно претензии к этому несчастному «Баламуту».
А. Ананьев
— А есть претензии?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Есть претензии.
А. Ананьев
— Я знаю, куда я направлюсь сразу после нашего разговора: с удовольствием на сайт «Священникотвечает.рф». Конечно, хочется и рекомендуется каждый день причащаться. Мы в начале программы говорили, что посещать каждый день — это будет лишком много, и если душа просит...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну как можно... есть же пенсионеры...
А. Ананьев
— Однако Причастие, насколько я знаю, поправьте меня, если это не так, требует подготовки и поста. Как можно поститься в Светлую седмицу после Пасхи?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Дело в том что говорить, что требует подготовки и поста — здесь не совсем
верное противопоставление, не совсем верная конъюнкция. Пост может представлять
собой часть подготовки, а подготовка диктуется, с одной стороны,
индивидуальными условиями, а с другой стороны — и периодом просто церковного
календаря. Значит, в период пасхальный, послепасхальный вполне естественно, что
священник даст вам совет, рекомендацию эту подготовку уменьшить, сделать менее
напряжённой, менее длительной, быть может.
А. Ананьев
— Вы обратили внимание? Это я опять пытаюсь вернуть вас к разговору о том, чего в Пасху и в Светлую седмицу делать нельзя.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Самое простое — вот подойти к священнику, в большинстве московских храмов
несколько священников, в большинстве больших храмов, и скажите: «Батюшка, есть
возможность у меня причаститься несколько раз. Вот что вы мне подскажете — как
мне подготовиться?» Скорее всего, священник вам даст совет — эта подготовка к
Причастию будет...
А. Ананьев
— К духовнику?
Иером. Макарий (Маркиш)
— А духовник и есть священник, который принимает вашу исповедь.
А. Ананьев
— У меня к вам большая просьба: вот сейчас люди, которые нас слушают, хотят тоже какое-то наставление получить от вас. Я вот сейчас смотрю на вас и понимаю, что я вам тихонько завидую, я объясню, почему. Со всей нашей суетой, со всеми нашими делами очень хочется прочувствовать и быть ближе к Господу. И тут понимаешь, что вот уж, наверное, кому хорошо, так это отцу Макарию.
Иером. Макарий (Маркиш)
— А вот тут я поправлю, потому что Бог-то один — людей очень много, а Бог один.
Строить такую конструкцию, что если человек надел на себя подрясник и крест, то
он, значит, тем самым куда-то забрался — это ошибка, так не нужно рассуждать,
это не верно. Каждому человеку Господь открывает дорогу к Себе Своим, быть
может, путём. Аналогия такая может быть географическая: вот гора высокая, и
люди стоят по периферии, по периметру этой горы. И у каждого там какая-то
тропиночка есть. Направление одно и то же, не надо думать, что они куда-то в
разные стороны лезут — это на одной и той же вершине. Но у каждого будет свой
жизненный путь. И совет, вот эта рекомендация, если можно так выразиться — вы
идите своим путём. Не смотрите по сторонам налево, направо у кого там чего — на
чужом дворе трава всегда будет зеленее расти и розы красивее, и всё остальное,
— а вы вот свой путь держите: семейный, трудовой, молитвенный, служебный, какой
угодно.
А. Ананьев
— Я помню свои размышления, думаю: «Вот бросить всё хотя бы на неделю и уехать в Оптину пустынь или в Троице-Сергиеву лавру. И вот там-то уж точно меня ничего не будет отвлекать».
Иером. Макарий (Маркиш)
— О, Боже мой! Можно коротенькую притчу, да? Она у меня в книжке есть.
А. Ананьев
— Конечно.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Монах один жил в монастыре — очень благочестивый, самый благочестивый во всём
монастыре. И они там ему не давали покоя, монахи-соседи с ним неправильно
обходились, не понимали его. Он сказал: «Всё, я ухожу», — и ушёл из монастыря.
Нашёл прекрасное место в одиночестве, там всё есть, избушку можно поставить,
всё великолепно — так обрадовался. Пошёл, кувшинчик взял набрать воды к речке.
Набрал, поднялся, и вода случайно разлилась. Он огорчился, снова пошёл, набрал,
опять поставил, поставил косо, она опять взяла и разлилась. Он уже так сильно
напрягся, конечно, думает, что же за безобразие какое, может быть, знак какой.
Пошёл, снова набрал и куда-то его понёс, споткнулся и вся вода разлилась. Он
как ногой даст по кувшину — кувшин вдребезги разбился. Он постоял над кувшином,
подумал и пошёл обратно в монастырь к своим этим самым несовершенным собратьям.
Вот вам, пожалуйста, всё тут как в капле воды отражается.
А. Ананьев
— Какая красота. Надо будет обязательно запомнить. Последний вопрос на сегодня — время, к сожалению, подходит к концу. Сегодня понедельник, и я знаю, что, ввиду работы или каких-то обстоятельств, среди наших слушателей есть те, кто не смог посетить пасхальную службу. Ведь Светлая седмица — это возможность прожить ещё раз эту службу.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот о чём мы с вами говорили: каждое утро и каждый вечер... может быть, не во
всех храмах, но, как правило, в большом числе храмов, если не сказать, что в
большинстве, каждый вечер и каждое утро совершается чин пасхального
богослужения — милости просим.
А. Ананьев
— Такой — сокращённый, я так понимаю.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Он немножко другой, там крестный ход совершается потом — после Литургии
пасхальной. Пасхальной полунощницы там нет. А так очень близкая она: и Утреня,
ну, Вечерня особым чином. Соответственно, и Литургия, а Литургия всегда одна и
та же.
А. Ананьев
— Дорогие друзья, я был бы очень счастлив, если бы мне удалось сегодня с помощью моего дорогого гостя поделиться с вами частичкой радости, света и, самое главное, вот этим ощущением абсолютной, настоящей светлой свободы, которую в моих глазах буквально олицетворяет сегодня иеромонах Макарий (Маркиш), наш дорогой гость, руководитель епархиального Отдела по взаимодействию Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Отец Макарий смотрит на меня так хмуро как-то. Ему не нравятся длинные эти регалии все.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да ладно, не в этом дело. На добром слове спасибо.
А. Ананьев
— Спасибо вам огромное! Христос Воскресе!
Иером. Макарий (Маркиш)
— Воистину Воскресе, друзья. Продолжайте ваш добрый христианский путь. Спаси,
Господи.
А. Ананьев
— Я — Александр Ананьев. С праздником вас, до новых встреч.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Спасибо.
Все выпуски программы Светлый вечер