Поделиться
" — Ты пожалел дерево, которое выросло у тебя на глазах и сразу засохло, — сказал Бог. — Всего только дерево, хоть ты его и не сажал. Как же ты мог подумать, что я разрушу Ниневию, жители которой раскаялись в своих злодеяниях? Ведь Ниневия — великий город, а многие его жители еще настолько малы, что не могут отличить левую руку от правой.
Обрадовался Иона и пошел прочь.
Оглянулся, посмотрел в последний раз на спасенный им город, и ветер донес до него запахи цветов, и дыма печей, и свежего хлеба. Различил Иона и стук молотков в мастерских, и мычание скота в хлевах, и шум толпы на базаре, и смех детей на плоских крышах".
...В середине 1960-х годов один наш известный и очень пожилой писатель, обеспокоенный тем, что миллионы его современников, посещая картинные галереи, читая стихи Пушкина и Лермонтова, употребляя в повседневной речи выражения вроде «на седьмом небе» или «внести свою лепту», были и остаются, как он сам говорил, обкраденными, решился на почти безумный поступок.
Он знал, что советские дети, да и большинство родителей, решительно не понимают смысла многих сюжетов и образов, пришедших в культуру из Библии, и задумал составить популярный сборник пересказов основных сюжетных линий Ветхого Завета (о Новом, понятно, речи быть не могло, в будущую книгу «прорвалась» только Христова притча о блудном сыне).
Среди авторов сборника был и поэт Валентин Берестов, пересказавший в частности и сюжет о пророке Ионе.
Отрывок из этого пересказа нам читал Лев Усачёв.
А писателем, взявшимся составить и отредактировать сборник, названный «Вавилонская башня и другие библейские предания», оказался Корней Чуковский.
По ходу работы с издательскими редакторами и цензорами «Вавилонская башня» претерпела большие мытарства. От составителя требовали убрать слова «Бог», «ангелы», «евреи» и даже «Иерусалим». Но и появление в рукописи волшебника Ягве издание не спасло. В 1967 году книгу отпечатали и тут же весь тираж уничтожили. В новейшем времени, на рубеже 1980-х и 1990-х — с возвращенными на свое место Богом и ангелами — сборник вышел, но составитель и некоторые авторы до этого события уже не дожили. Книга переиздаётся и сегодня.
И она, конечно, совсем не «Библия для детей».
Верующий человек пролистнет ее, скорее всего, с сочувствующей улыбкой.
Вот — из дневника измученного цензурными придирками Корнея Ивановича:
«Апрель, 1965. ...Я жалею, что согласился составить эту книгу. Нападут на меня за нее и верующие и неверующие. Верующие — за то, что Священное Писание представлено здесь как ряд занимательных мифов. Неверующие — за то, что я пропагандирую Библию» Конец цитаты.
И всё-таки он попытался. И я благодарен ему за эту художественную попытку.
Я думаю, что и сегодня сборник «Вавилонская башня» может пригодиться не только специалистам (которым было бы интересно узнать, что Чуковский задумал её ещё в 1916-м году вместе с Горьким), или что за именем Мэлика Агурского (сюжет Виноградники Навуфея«) — в «Вавилонской башне» укрылся священник Александр Мень...
Господствующая идеология сегодня, слава Богу, ушла.
Но ведь «просветительская часть» проблемы — осталась.
Поэт Валентин Берестов, пересказавший в книге, помимо истории об Ионе, ещё и «Юность Давида», — написал, спустя годы: «Лишь теперь я узнал, что преодолевал Корней Иванович. Он отказался бы от этой работы, если бы меньше любил детей...»
И парой абзацев ниже, Валентин Дмитриевич неожиданно добавил: «Работой над библейскими сюжетами Чуковский укреплял наш дух...»
29 декабря. О Ветхом и Новом заветах
Поделиться
В 8-й главе Послания апостола Павла к евреям есть слова: «Если бы первый завет был без недостатка, то не было бы нужды искать места другому».
О Ветхом и Новом заветах — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
Все выпуски программы Актуальная тема
Иван Шмелев «Записки неписателя» — «Пасхальное чудо»
Поделиться
Фото: PxHere
Английский богослов и писатель Гилберт Честертон однажды сказал: нет ничего удивительнее во вселенной, чем воскресение души человеческой. Но, может быть, стоит изумиться и другому: порой мы можем этому чуду помочь. И для этого иной раз нужно совсем немного. Например, чуть-чуть доброты. Малая толика внимания — и пасхальное чудо совершается. Писатель Иван Шмелёв, автор знаменитого романа «Лето Господне», посвящает один из эпизодов книги «Записки неписателя» истории именно о таком чуде.
Маленький герой с родителями и дедом Иваном Васильичем вернулся из церкви в пасхальную ночь. Семья готовилась разговляться за праздничным столом, как вдруг из своей комнаты вышел ещё один член семьи — дядя Вася. На него смотрят с жалостью — он смертельно болен. Дедушка тоже переживает за него, но более всего оттого, что дядя Вася в Бога не верит. Даже слышать о Нём не желает.
Прежде чем раздавать родным пасхальные угощения, дед просматривает список бедняков, которым на Пасху его управляющий должен был разослать подарки. И очень расстраивается, когда обнаруживает: одной фамилии не хватает в списке. Кажется, бедной семье Семечкиных не послан подарок. Иван Васильич переживает, пока не становится доподлинно известно: всё послано. Тогда только он начинает раздавать домашним пасхальные яйца. Ко всеобщему удивлению попросил яйцо и дядя Вася.
— Ну, милый, Христос Воскресе, — говорит дед, протягивая ему пасхальное яйцо. А Василий с усилием поднимается, выпрямляется и отчётливо отвечает:
— Воистину Воскресе!
И добавляет:
—Так вы меня, отец, обрадовали. Тревогой своей. Добротой.
Маленький герой, видевший это, подытоживает много лет спустя: в ту ночь на глазах у всех случилось великое событие. Маленький, казалось бы, поступок, даже не поступок, а всего лишь тревога — вдруг Семечкиных обидели, обошли? И этого хватило, чтобы Василия коснулся свет Пасхальной ночи. На всю жизнь мальчик запоминает: люди могут стать проводниками Бога, проводниками Его любви. Господь действует через нас, и мы можем стать чудом для того, кто рядом.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Иван Гончаров «Обломов» — «Завтра, завтра, не сегодня, все ленивцы говорят»
Поделиться
Фото: PxHere
Народная мудрость учит: не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Главный герой романа Ивана Александровича Гончарова «Обломов» поступает строго наоборот. Илья Ильич ленив настолько, что едва встает с дивана.
Друг детства, Андрей Штольц, поднял Илью и познакомил с Ольгой Ильинской. Ольга и Илья полюбили друг друга. Казалось, что в Обломове пробудилась новая жизнь. Но... В конце концов он вновь улёгся на диван, Ольга уехала, и через несколько лет Илья Ильич умер от инсульта, вызванного малоподвижным образом жизни.
Что погубило героя? Лень, косность. Но интересно вот что. Гончаров чётко показывает конкретный момент, когда жизнь Обломова начинает безудержно катиться под гору. Как это происходит? Наступила поздняя осень, вот-вот встанет Нева, и Обломов будет отрезан от другого берега, на котором живёт Ольга. Но, думает герой, можно прямо сейчас броситься на ту сторону и сделать Ольге, наконец, предложение стать его супругой. «Сердце Обломова быстро забилось, он спустил ноги на пол, но, подумав немного, со вздохом опять улегся. Нет, подумал он, повременю». Это и стало началом конца, сначала морального, затем и физического.
Получается, что не столько великая и неодолимая лень погубила Обломова, сколько минутная нерешительность. Ведь уже даже ноги с дивана спустил! Проявить бы ему небольшое усилие — и не погублена была бы жизнь.
«Часто встречается в людях противление всякому действию, безразлично: приятному или неприятному. Они бессознательно тормозят и в конце концов, опаздывают» — замечает священник Александр Ельчанинов, духовный писатель начала двадцатого века. Вот и Обломов опоздал — на всю жизнь.
Финал книги печален, но все же есть в романе и отблеск света. В душе Обломова, в её удивительной, хрустальной, как говорит Штольц, чистоте и нежности. Книга завершается надеждой на то, что сын Обломова, воспитанный Штольцем, может быть, соединит в себе нравственные качества Обломова и энергичную деятельность Штольца.
Все выпуски программы: ПроЧтение
