Недавно я видел несколько репортажей с политического шествия. Люди несли транспаранты двух типов - на одних провозглашалась любовь, сострадание, мир, толерантность, на других - иногда в руках у тех же людей - изъязвлялась резкая неприязнь, даже ненависть, к политическим оппонентам. Да и в выступлениях ораторов лозунги любви сочетались с грубой и вульгарной руганью в адрес противников.
Конечно, демонстрантов обвиняли в лицемерии; и тут я вспомнил, что где-то уже слышал похожие обвинения. В лицемерии постоянно обвиняют христиан. Люди в Церкви - как постоянно пишут на антихристианских сайтах - лицемеры. Они не являют те качества, которые требует их вера. Они не выглядят достаточно терпеливыми, любящими, и презирающими мирские блага. Они не живут в согласии с тем, что проповедуют. Следовательно - как развивается аргумент дальше - сама христианская вера является ложной, разделять ее не стоит.
Вообще говоря, христианская вера как раз и говорит о том, что все люди грешники, а христиане - прощенные грешники, находящиеся в процессе исправления. Причем этот процесс завершится только на небесах, а пока, как напоминает Апостол, “если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас”. То, что христиане не соответствуют идеалам, которые сами провозглашают, и должны сознавать это, чтобы двигаться в правильном направлении - постоянная тема Писания. Мы все грешники, мы должны отдавать себе в этом отчет.
Но - обратим внимание - в лицемерии можно упрекнуть не только христиан, но и любое вообще сообщество людей, провозглашающих какой-то позитивный нравственный идеал. Люди, проповедующие терпимость бывают яростно нетерпимы по отношению к тем, кто им не нравится. Борцы с ненавистью проявляют немалую озлобленность. А люди, которые в секулярном контексте, провозглашают любовь, всегда готовы взорваться яростной бранью в отношении к тем, кто, на их строгий взгляд, недостаточно любящ и терпим. Авторы, прославляющие разум и интеллектуальную честность, демонстрируют поразительную нечестность и закрытость, когда речь идет о чем-то, что может угрожать их мировоззрению.
Если лицемерие уничтожает идеал, которому люди присягают, то в мире нет ни одного не уничтоженного идеала. Но оно, все же, показывает нечто другое. Непреодолимый конфликт между тем, что люди сами признают справедливым - и тем, как они в реальности себя ведут. Этот конфликт - проявление того, что христианское богословие называет первородным грехом. Человеческое лицемерие - это не довод против христианства. Оно выглядит именно так, как и должно выглядеть, если христианское представление о человеке - созданном по образу Божию и отпавшему в грех - истинно.
Воистину Воскресе Христос. Екатерина Гилева
В детстве я часто гостила у родственников в селе Кантаурово Нижегородской области. В Пасхальную ночь мы со старшей двоюродной сестрой Машей и нашими подружками любили прибегать в храм в честь Живоначальной Троицы и ждать, когда же наступит полночь. Тогда все молящиеся во главе с отцом Александром — настоятелем, выйдут из храма и всё село присоединится к праздничному Крестному ходу. Мы ждали, когда идущие зажгут свечи и лампадки, когда зазвучит Пасхальный перезвон и сольётся в радостном многоголосье долгожданное «Христос Воскресе! Воистину Воскресе!»
Прошли годы, прежде чем вошла в храм и совершила свои первые шаги на пути воцерковления. И вот, настала весна. И я с нетерпением ожидала ночную Пасхальную службу в Городецком Феодоровском монастыре.
На эту службу сюда решили приехать и мои студенческие друзья со своей пятилетней дочкой Олесей. Они тоже захотели впервые в жизни остаться на всю ночную службу.
Около 10 вечера храм уже был наполнен людьми. На клиросе что-то читали. Тихо, но уже торжественно. Глаза разбегались от красоты цветов, которыми украсили храм. «Это всё благодаря Марии Дмитриевне и ее помощницам, которые за несколько дней до праздничной службы днем и ночью трудились, как пчелки, над цветочным убранством» — рассказывала я друзьям.
Красные цветы. И красные платья и платки у прихожанок. А еще — красные облачения у священников. Я наконец поняла, почему и в селе люди надевали красное на Пасху! Этот цвет, как символ радости Воскресения Христова и победы Жизни над смертью.
Мы с маленькой Олесей решили забраться на ступеньки повыше, чтобы нам было лучше видно всё что происходит в храме во время богослужения.
В определенный момент службы священники стали выходить на солею. Выстроились в одну линию. И радостно друг за другом на разных языках начали поздравлять всех присутствующих в храме: «Христос Воскресе!» А в ответ доносилось соборное: «Воистину Воскресе Христос!»
И вдруг заворожённая малышка Олеся, наблюдавшая всю службу через перила лестничного подъёма, произнесла: «Как же красиво!»
Так искренне, так по-детски! И я почувствовала, как у меня наворачиваются слезы от внутренней даже не радости, ликования! Я вспомнила свои детские чувства на Пасху. Такие же, как у Олеси сейчас. И у меня! Тот же детский восторг! Только теперь я была не зрителем, а участником величайшего события Воскресения Христова! В тот день я почувствовала, что Христос родился в моем сердце, воскресил мою душу! И мне больше никогда... никогда не хотелось бы с Ним расставаться...
Автор: Екатерина Гилева
Все выпуски программы Частное мнение
А давай по-братски. Екатерина Гилева
Эта история может многим показаться очень знакомой, особенно если у Вас есть старшие брат или сестра...
Мне тогда было лет семь. Мама, вернувшись из командировки, разбирала сумку, выкладывала продукты, которые купила по пути домой. Последней она достала шоколадку в очень яркой обертке. Большущую шоколадку. Глаза мои засветились. Я уже находилась в предвкушении того, как она попадет ко мне сначала в руки, а потом и в рот. И, желательно, чтобы мне не пришлось ни с кем делиться этим лакомством... Но тут я услышала мамин глубокий вдох, она видимо догадалась, о чем я в тот момент мечтала, и тихо произнесла:
— Катя, это вам с братом на двоих, не жадничай и подели поровну.
Конечно же я от радости в припрыжку поскакала в нашу с братом комнату, чтобы поскорее разделить эту шоколадку... поровну...
Но старший брат, когда я пришла делить шоколад, прищурив правый глаз, он иногда так делал, когда хотел схитрить, предложил:
— А, давай, поделим эту шоколадку по-братски?
— По-братски это как? — уточнила я.
— Неужели ты не знаешь?! Всё очень просто! Так как я старший брат, мне полагается большая часть шоколадки, а ты — младшая, поэтому, тебе должна достаться меньшая часть.
Такой расклад мне не понравился. И я воспользовалась ссылкой на авторитетное решение мамы:
— Нет. Мама сказала поровну, значит будем делить поровну!
Поделив шоколадку, мы разошлись по разным комнатам...
С тех пор прошло уже много лет. Сейчас я с улыбкой воспоминаю тот случай, когда брат хотел схитрить. Но это мой любимый брат. Наверное, сейчас я бы с радостью отдала бы всю шоколадку ему целиком, чтобы увидеть довольное выражение лица дорогого мне человека.
Ведь только с годами я стала замечать, что, делясь радостью с другими, я имею прекрасную возможность наблюдать за тем, как она приумножается. А еще — удивительное наблюдение — когда ты отдаешь особенно последнее ради ближнего своего, то и тебя Господь не оставляет милостью. И посылает неожиданное утешение.
Автор: Екатерина Гилева
Все выпуски программы Частное мнение
Сила в немощи. Екатерина Барбашина
Помню, как меня настиг коронавирус. В последний раз я попадала в больницу в далёком детстве. И вот, карета скорой помощи доставила меня в госпиталь.
Там встретили люди в скафандрах, масках и очках. В здании не было ни окон, ни дверей, только перегородки. Меня отвезли в палату интенсивного наблюдения. По венам потекли лекарства из капельницы. Я лежала и плакала от бессилия и боли. Спать спокойно было невозможно, кашель душил, а на груди, будто бы, лежала бетонная плита, и каждый вздох приносил новые мучения.
Утром я проснулась от громкого стона новой соседки. Она звала медсестру. Женщина была очень пожилая и незрячая. Рядом лежали другие пожилые соседки. У кого-то деменция, кто-то напротив подолгу и громко рассказывал о своей жизни.
Мне хотелось покоя и тишины, но в палате на 36 человек это было невозможным. Злость, досада, отчаяние, раздражение. Накрывал шквал эмоций. Я была в шаге от ропота на Господа. Заплакала и обняла плюшевого крокодильчика Кешу, которого взяла с собой, как частичку той, прежней радостной жизни.
Шли часы, и мне потребовалось встать и дойти до туалета. Я с трудом села на кровати. Из последних сил встала. Делала шаги, преодолевая слабость во всём теле. Шла и молилась, боясь упасть. И в голове промелькнули слова: «Без Меня не можете творите ничесоже». И я поняла, что Господь говорит со мной. Всё через Него начало быть, а без Него мы не можем даже и вздох сделать.
Если я здесь и сейчас в окружении больных и страждущих, значит так и быть тому. И эти страждущие — мои ближние. Мои злые мысли о них и раздражение должно быть ранили Христа. Я поняла это сейчас, когда пошла молитва.
Из моих глаз потекли слёзы. Но не слёзы отчаяния, а слёзы раскаяния. Я умывала лицо, и вместе с водой смывались страх и боль, а в глубине моего сердца со мной говорил Всесильный Бог. Бог, который любит страждущих, потому что Сам страдал за наши грехи.
Лечение действовало, и я уже через пару дней я была в состоянии помочь санитарам ухаживать за соседками, покормить их или поговорить. Теперь я радовалась, что имею возможность поправить своей слепой соседке одеяло. Они переносили испытание достойно с великой силой духа. За кулисами страданий и боли я увидела, что это всё имеет очень глубокий и сокровенный смысл. Исцеление не даётся легко. А мой путь к исцелению от ковидной хвори начался с исцеления моей израненной души.
И когда мне сочувствуют друзья из-за перенесённой болезни, я прошу не жалеть меня, а радоваться. Мне кажется, что я съездила в паломничество к великой святыне, потому что увезла в госпиталь отчаяние и боль, а привезла домой оттуда радость, мир и благодать.
Автор: Екатерина Барбашина
Все выпуски программы Частное мнение