Поделиться
Из окон Каменноостровского Дворца в Санкт-Петербурге лилась прекрасная музыка. Сегодня вечером там играл сам Сергей Рахманинов – его приезда в столицу давно ждали и многочисленные поклонники, которых с трудом смогла вместить большая концертная зала, и сама хозяйка Дворца – принцесса Елена Георгиевна Саксен-Альтенбургская. Правнучка императора Павла Первого и супруга прусского принца Альберта, она много времени проводила в русской столице.
Вот уже несколько лет она возглавляла Императорское Российское музыкальное общество, и концертами знаменитостей её деятельность на этом поприще отнюдь не ограничивалась. Скорее, это было приятным дополнением. С тех пор, как во главе Общества стала Елена Георгиевна, одной из его главных целей стала помощь начинающим, талантливым, но бедным музыкантам. Для этого Принцесса Саксен-Альтенбургская из личных средств учредила специальный фонд.
Искать молодые дарования, чтобы оплатить им учёбу у лучших педагогов, обеспечить участие в самых престижных музыкальных конкурсах, да и просто помочь со средствами к существованию, принцесса была готова по всей России. Вот и Сергея Васильевича Рахманинова она пригласила к себе не только выступить - Елена Георгиевна собиралась просить известного композитора, недавно поселившегося у родственников в Тамбовской губернии, заглянуть в местное музыкальное училище, и найти среди его воспитанников тех, кому необходима поддержка.
Рахманинов поручение принцессы выполнил, о чём свидетельствует сохранившееся до наших дней письмо великого композитора к Елене Георгиевне. В нём он описал бедственное положение училища притом, что большинство его воспитанников оказались, по мнению Рахманинова, по-настоящему талантливыми молодыми людьми. Помощь Тамбовскому музыкальному училищу от принцессы Саксен-Альтенбургской последовала незамедлительно.
Стремление Елены Георгиевны к благотворительности музыкальными интересами не ограничивалось. Несмотря на высокий титул, с детства она была воспитана в духе жертвенности по отношению к ближним, и, как верующая христианка, считала себя обязанной помогать нуждающимся. Под её опекой находились Дом призрения бедных, Приют для детей неизлечимо больных родителей, Женское патриотическое общество и ещё сотни благотворительных учреждений столицы.
В Германии, где Елена Георгиевна подолгу жила, она принимала активное участие в работе Свято-Князь-Владимирского Православного братства. При её непосредственном участии в Берлине Братством было открыто несколько православных храмов и устроено Русское кладбище.
В тысяча девятисотом году Елена Георгиевна учредила Российское общество защиты женщин, под эгидой которого из личных средств финансировала строительство дешёвого жилья для женщин, приезжающих в Петербург из провинции в поисках заработка. А три года спустя вместе с Товариществом по борьбе с жилищной нуждой приняла участие в создании Гаванского рабочего городка.
Когда началась Русско-Японская война, принцесса отдала свой роскошный Каменноостровский дворец в распоряжение Российского общества Красного Креста. Там был устроен военный госпиталь. Елена Георгиевна полностью оплачивала расходы на медикаменты, питание и пошив нового солдатского обмундирования. Точно так же поступила она и во время Первой Мировой войны, организовав на нижнем этаже дворца лазарет для солдат, а на верхнем устраивала благотворительные концерты в пользу раненых.
Уже перед самой революцией Елена Георгиевна безвозмездно передала участок земли под строительство Института охраны материнства и детства.
Она, конечно, не могла предполагать, что в мгновение ока эти планы будут разрушены октябрьским переворотом, в результате которого она будет вынуждена тайком, окольными путями, пробираться за границу, ежеминутно рискуя быть арестованной.
Однако, даже находясь в столь сложных обстоятельствах, принцесса не оставляла в беде тех, кому, как она считала, было ещё тяжелее. Будучи проездом в Кисловодске, Елена Георгиевна помогла местному Дамскому комитету, который организовал сбор средств на продукты и предметы первой необходимости для тех, чьё имущество было конфисковано новой властью.
«Титулы и богатство не дают права возвышаться над людьми. Они обязывают быть милосердными и щедрыми», - говорила принцесса Елена Саксен-Альденбургская. Так её воспитывали с детства. Так она прожила и всю свою жизнь.
Иван Шмелев «Записки неписателя» — «Пасхальное чудо»
Поделиться
Фото: PxHere
Английский богослов и писатель Гилберт Честертон однажды сказал: нет ничего удивительнее во вселенной, чем воскресение души человеческой. Но, может быть, стоит изумиться и другому: порой мы можем этому чуду помочь. И для этого иной раз нужно совсем немного. Например, чуть-чуть доброты. Малая толика внимания — и пасхальное чудо совершается. Писатель Иван Шмелёв, автор знаменитого романа «Лето Господне», посвящает один из эпизодов книги «Записки неписателя» истории именно о таком чуде.
Маленький герой с родителями и дедом Иваном Васильичем вернулся из церкви в пасхальную ночь. Семья готовилась разговляться за праздничным столом, как вдруг из своей комнаты вышел ещё один член семьи — дядя Вася. На него смотрят с жалостью — он смертельно болен. Дедушка тоже переживает за него, но более всего оттого, что дядя Вася в Бога не верит. Даже слышать о Нём не желает.
Прежде чем раздавать родным пасхальные угощения, дед просматривает список бедняков, которым на Пасху его управляющий должен был разослать подарки. И очень расстраивается, когда обнаруживает: одной фамилии не хватает в списке. Кажется, бедной семье Семечкиных не послан подарок. Иван Васильич переживает, пока не становится доподлинно известно: всё послано. Тогда только он начинает раздавать домашним пасхальные яйца. Ко всеобщему удивлению попросил яйцо и дядя Вася.
— Ну, милый, Христос Воскресе, — говорит дед, протягивая ему пасхальное яйцо. А Василий с усилием поднимается, выпрямляется и отчётливо отвечает:
— Воистину Воскресе!
И добавляет:
—Так вы меня, отец, обрадовали. Тревогой своей. Добротой.
Маленький герой, видевший это, подытоживает много лет спустя: в ту ночь на глазах у всех случилось великое событие. Маленький, казалось бы, поступок, даже не поступок, а всего лишь тревога — вдруг Семечкиных обидели, обошли? И этого хватило, чтобы Василия коснулся свет Пасхальной ночи. На всю жизнь мальчик запоминает: люди могут стать проводниками Бога, проводниками Его любви. Господь действует через нас, и мы можем стать чудом для того, кто рядом.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Иван Гончаров «Обломов» — «Завтра, завтра, не сегодня, все ленивцы говорят»
Поделиться
Фото: PxHere
Народная мудрость учит: не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Главный герой романа Ивана Александровича Гончарова «Обломов» поступает строго наоборот. Илья Ильич ленив настолько, что едва встает с дивана.
Друг детства, Андрей Штольц, поднял Илью и познакомил с Ольгой Ильинской. Ольга и Илья полюбили друг друга. Казалось, что в Обломове пробудилась новая жизнь. Но... В конце концов он вновь улёгся на диван, Ольга уехала, и через несколько лет Илья Ильич умер от инсульта, вызванного малоподвижным образом жизни.
Что погубило героя? Лень, косность. Но интересно вот что. Гончаров чётко показывает конкретный момент, когда жизнь Обломова начинает безудержно катиться под гору. Как это происходит? Наступила поздняя осень, вот-вот встанет Нева, и Обломов будет отрезан от другого берега, на котором живёт Ольга. Но, думает герой, можно прямо сейчас броситься на ту сторону и сделать Ольге, наконец, предложение стать его супругой. «Сердце Обломова быстро забилось, он спустил ноги на пол, но, подумав немного, со вздохом опять улегся. Нет, подумал он, повременю». Это и стало началом конца, сначала морального, затем и физического.
Получается, что не столько великая и неодолимая лень погубила Обломова, сколько минутная нерешительность. Ведь уже даже ноги с дивана спустил! Проявить бы ему небольшое усилие — и не погублена была бы жизнь.
«Часто встречается в людях противление всякому действию, безразлично: приятному или неприятному. Они бессознательно тормозят и в конце концов, опаздывают» — замечает священник Александр Ельчанинов, духовный писатель начала двадцатого века. Вот и Обломов опоздал — на всю жизнь.
Финал книги печален, но все же есть в романе и отблеск света. В душе Обломова, в её удивительной, хрустальной, как говорит Штольц, чистоте и нежности. Книга завершается надеждой на то, что сын Обломова, воспитанный Штольцем, может быть, соединит в себе нравственные качества Обломова и энергичную деятельность Штольца.
Все выпуски программы: ПроЧтение
Псалом 128. Богослужебные чтения
Поделиться
Здравствуйте! С вами епископ Переславский и Угличский Феоктист.
В истории Израиля был тот период, который люди, жившие в ту эпоху, вряд ли могли бы назвать благословением Божиим. Речь идёт о Вавилонском плене, который постиг израильский народ в 6-м веке до Рождества Христова. Если же смотреть на плен из исторической перспективы, то невозможно не увидеть в нём руку Божию, ведущую Свой народ ко благу. Сегодня в православных храмах во время богослужения звучит 128-й псалом, он был составлен после плена, и его осмысление национальной трагедии еврейского народа чрезвычайно интересно, ведь псалом в ней сумел увидеть благой промысл Божий.
Псалом 128.
Песнь восхождения.
1 Много теснили меня от юности моей, да скажет Израиль:
2 много теснили меня от юности моей, но не одолели меня.
3 На хребте моём орали оратаи, проводили длинные борозды свои.
4 Но Господь праведен: Он рассёк узы нечестивых.
5 Да постыдятся и обратятся назад все ненавидящие Сион!
6 Да будут, как трава на кровлях, которая прежде, нежели будет исторгнута, засыхает,
7 которою жнец не наполнит руки́ своей, и вяжущий снопы — горсти своей;
8 и проходящие мимо не скажут: «благословение Господне на вас; благословляем вас именем Господним!»
Прозвучавший сегодня псалом начинается с воспоминания о том, что в истории Израиля было совсем немного спокойных периодов, всё же прочее время Израиль вынужден был воевать. Впрочем, сложно было бы ожидать чего-то иного, ведь еврейский народ, это, если можно так выразиться, искусственная общность, в том смысле, что он сложился не сам по себе, не в силу естественных причин, его создал Сам Бог. Израиль жил — или, как минимум, старался жить по закону Божию — и это резко контрастировало с жизнью окружающих народов, неудивительно, что такой контраст приводил к бесконечным войнам.
Сказав об истории, 128-й псалом в качестве своей следующей мысли привёл очень любопытную аналогию, он сказал о пережитых Израилем бедах, как о перепаханном поле: «На хребте моем орали оратаи, проводили длинные борозды свои» (Пс. 128:3). Этот стих современный русский перевод предлагает перевести так: «Спину мою пахари распахали длинными бороздами». Любопытно, что, несмотря на очевидное указание на боль и мучение — пашут, всё же, не поле, а спину, этот образ содержит в себе и утешение — поле не может дать ничего полезного для человека, если оно не будет надлежащим образом обработано. Так и в отношении Израильского народа: он обрёл силу и крепкую действенную веру в Бога, лишь пройдя все выпавшие на его долю испытания. 128-й псалом свидетельствует, что после плена народ сумел увидеть смысл перенесённых страданий.
Псалом продолжает: «Но Господь праведен: Он рассёк узы нечестивых» (Пс. 128:4). Вавилон сковал Израиль, он лишил избранный Богом народ свободы, но Бог в конечном итоге вмешался и не дал погубить Свой народ. После этой мысли псалом делает довольно неожиданный переход: он если и не проклинает, то очень близко подходит к проклятью — «Да постыдятся и обратятся назад все ненавидящие Сион!» (Пс. 128:5). Под Сионом здесь стоит понимать Иерусалим, стоящий на Сионе, и, если говорить, шире, то сам Израиль, ведь Иерусалим его столица. Конечно, странно было бы призывать кару Божию на тех, кто недостаточно любит какой-то народ, но дело в том, что израильский народ — особенный, и говоря о нём, невозможно не говорить о Боге, именно так и стоит понимать эту мысль 128-го псалма: постыдиться и покаяться должны те, кто борется с Богом. Судьба таких людей незавидна, она — предостережение для всех прочих, и когда мы становимся свидетелями их падения, то стоит задуматься о величии Божием. К этому, в конечном итоге, и призывает нас 128-й псалом.
