Яблоки. Маленькие, ароматные кругляки. В каких-то смешных конопушках, с листочками. Словно живые, они катаются внутри моей сумки, создавая вокруг меня шлейф самых прекрасных духов в мире. Я бы назвала их «Не уходи» (это в честь быстротечности лета).
Подхожу к парковке, где стоит моя машина, и вижу небольшой коллапс. Всё в кучу: машины, люди. Именно возле шлагбаума угораздило столкнуться двум машинкам, и они перегородили всем выезд. Ну, теперь до приезда полиции точно никуда не уедем.
Я обращаюсь к очень молодому человеку довольно высокого роста с внешностью пэтэушника времен 80-х годов.
-Давно стоим?
И тут понеслось! И про Собянина, что он жить не дает, Москву позастроил, парковок понастроил, людям деваться некуда, жить тут невыносимо.
Раздухарился парень! Аж, покраснел весь! Того и гляди треснет от злости!
Я его спрашиваю, а Вы сами то кто будете?
И получаю вполне исчерпывающий гордый такой ответ, типа «отстань!»
- А никто!
Ну ладно, думаю, раз никто. Наверное, есть хочет. Те, которые никто, они все время есть хотят. Я ему то самое конопатое яблочко из сумки. Угощайтесь, молодой человек!
Он яблоко хвать и в три укуса уничтожил. Ну, как-то вроде присмирел.
Я его спрашиваю:
- Давно ли, мил человек вы в Москве то проживаете, что вам так этот город надоел?
- Да двадцать лет живу!
- Ишь ты! Двадцать, и все не нравится! А я вот уже пятьдесят здесь живу, и мне все нравится! Яблочко еще будете? Ну, угощайтесь, берите, не стесняйтесь.
- А коли не нравится, так что ж, мир то большой, езжайте себе на все четыре стороны.
- Не, я никуда и не хочу. А вы для своих лет здорово сохранились!
Я немного смутилась.
- Конечно, здорово. Потому, как и мне здорово, понимаете? Жить мне здорово . Везде. А вот вы в мои годы, будете как репка печеная, сморщенная.
- Это почему? – вроде как обиделся собеседник.
- А потому. Неблагодарный вы человек. Посмотрите, сколько парков! Сколько велодорожек, какая Москва красивая стала. Всё для вас! А вы всё виноватых ищите, всё недовольны. Вот вы у меня два яблока схомячили, а спасибо не за одно не сказали.
Застыдила, короче, я парнишку.
- Спасибо, - прям шёпотом сказал.
- А вот знаете, молодой человек, историю, как одна женщина одному мужчине яблочко дала, и поменяла ход всей мировой истории?
- Это как? Отравила что ли? - забеспокоился пацан.
- Да нет, хуже. Не волнуйтесь вы так, мои яблоки вполне себе хорошие.
- Да чего уж хуже! Это детектив что ли? Как называется?
- Диктую по буквам: БИБЛИЯ. Почитайте, вам обязательно понравиться.
Тут движение началось, потому, как аварийщиков растащили и открыли выезд. Я пошла к своей машине. Догоняет меня тот парнишка и задает вопрос, совсем простой:
- Автор то кто?
Я вздохнула.- Господь Бог автор.
Села в машину и уехала, от греха подальше, чтобы чего лишнего ему не наговорить.
Еду и думаю. Вот ведь я Евина дочка! Может, и мои яблочки смогут изменить историю хотя бы одного человека? Только хотелось бы, чтобы эта история была со счастливым концом.
Святой праведный Иоанн Кронштадтский и его мать
«Маминька — святыня моя, она для меня выше, дороже, любезнее всех людей на земле; она — первая после Бога», — писал о своей матери, Феодоре Власьевне Сергиевой, святой праведный Иоанн Кронштадтский.
Будущий подвижник и чудотворец, родился 31 октября 1829 года в селе Сура Архангельской губернии. У псаломщика Ильи Михайловича Сергиева и его супруги Феодоры он был первым и долгожданным ребёнком. Мальчик появился на свет таким слабым, что родители, опасаясь за его жизнь, решили сразу же, не откладывая, окрестить малыша. Мальчика нарекли Иваном. После Таинства Крещения ребёнок вдруг порозовел, глазки его заблестели, он безмятежно улыбнулся и с тех пор пошёл на поправку.
Феодора Власьевна не отходила от сына. Укачивая маленького Ваню, она пела ему протяжные северные колыбельные и духовные стихи. А потом молилась — и Ваня засыпал под её тихий шёпот. Едва научившись ходить, Ваня всюду по пятам следовал за матерью. По утрам, крепко ухватившись за её сильную руку, он шагал в храм на Литургию. Дома, пока мама стряпала обед, тихонько сидел рядом и наблюдал, как проворно и ловко она замешивает тесто для пирогов и варит густые, ароматные щи. А когда за окнами темнело, мать зажигала масляную лампу, открывала большую, старинную книгу — Четьи-Минеи — и вслух читала жития святых. Слова выговаривала медленно, по слогам, — грамоте Феодора Власьевна обучалась недолго. И всё же именно она стала первой учительницей Вани. Когда пришло время, отец купил сыну азбуку, а мать усадила Ваню за стол и стала показывать буквы. «Долго не давалась мне эта мудрость, — вспоминал позже в своей автобиографии отец Иоанн. — Но, приученный матерью к молитве, я горячо молился Богу, чтобы Он дал мне разум. И точно пелена спала с моего ума, и я стал хорошо понимать учение».
Мать очень хотела, чтобы её сын получил хорошее образование. Когда однажды Иван обмолвился, что желал бы стать священником, Феодора Власьевна пообещала сделать всё, чтобы его мечта осуществилась. Стараниями матери, которая каждую копейку откладывала на обучение сына, в 1851 году Иван, окончив в Архангельске училище и семинарию, поступил в Петербургскую духовную академию. Именно туда пришло письмо от Феодоры Власьевны с печальным известием — скончался отец, Илья Михайлович. Потеряв кормильца, мать впала в крайнюю нужду. Чтобы поддержать её, Иван решил бросить учёбу и пойти работать. Об этом он и написал матери, а в ответ получил от неё строгий запрет покидать Академию. Ослушаться маму Иван не смел. А вскоре весьма кстати подвернулась подработка — в свободное от учёбы время Ваня стал переписывать документы. И весь свой заработок отправлял матери.
После принятия священного сана Иван, а теперь — отец Иоанн — стал служить в Андреевском соборе города Кронштадта. Вскоре о мудром, милосердном батюшке заговорили не только в Кронштадте, но и в Петербурге, а потом и по всей России. За советами и духовной поддержкой к нему обращался император Николай II. А для своей матери отец Иоанн по-прежнему оставался всё тем же любящим и послушным сыном. Он часто ездил навещать её в Архангельскую губернию. Несколько раз Феодора Власьевна приезжала к нему в Кронштадт. Об этих визитах отец Иоанн позже будет вспоминать в дневниках: «Её кроткие слова: здравствуй, дитятко, благослови, дитятко, — останутся у меня навсегда в памяти сердечной». В этих же дневниках оставит святой праведный Иоанн Кронштадтский и другие свидетельства о своей бесконечной любви к матери. На одной из страниц он напишет: «Не за красоту, не за ум, и даже не за доброе сердце, кротость и смирение уважаю и люблю я мать свою, а потому единственно, что она — моя Мать».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
«Благодарение Богу»
Вчера маме сделали операцию. Она, слава Богу, прошла успешно. Операция была достаточно сложная, и мы с папой и сестрой усердно молились о её успехе. В храме подали записки о здравии мамы и заказали специальный молебен, он так и называется «Чин молебного пения пред хирургическим действием». В молитве молебна я запомнила слова, в которых священник просит Бога укрепить руку хирурга.
И сегодня утром, когда мама уже могла поговорить со мной по телефону, она хвалила врача и его ювелирную работу. Мамин голос был слабым, но радостным. Она уже пошла на поправку.
И мне подумалось, что в случае какой-то нужды мы долго и усердно просим Господа о помощи. А получив просимое, спасибо Ему говорим как-то по-быстрому, коротко, наспех. А ведь благодарить Бога надо так же усердно, как и просить. Я позвала папу и сестру. Перед семейными иконами мы встали на молитву благодарить и прославлять Бога за Его милость к нашей семье.
Все выпуски программы Утро в прозе
6 мая. О тайной вере святой Мученицы Александры Римской
Сегодня 6 мая. День памяти Мученицы Александры Римской.
О тайной вере святой, — протоиерей Михаил Самохин.