Поделиться
Фото: Pascal Debrunner/Unsplash
«...Чуть только я встаю спозаранку, я тотчас же весёлыми ногами бегу к одному из своих рабочих столов, и пишу, не отрываясь от бумаги, часа три или четыре подряд, ибо до нынешнего дня — а мне восемьдесят восьмой год — я все еще не бросил пера. Отнимите у меня перо, и я тотчас же перестану дышать».
Это был голос писателя Корнея Чуковского, отрывок из его последнего радиовыступления, записанного летом 1969 года, за два месяца до кончины, фрагмент эссе «Как я стал писателем». Примечательно, что бессознательным и естественным — для человека его поколения — образом здесь запечатлелся чудесный образ из Пятой песни Пасхального канона: «Безмерное Твое благоутробие, адовыми узами содержимии зряще, к свету идяху, Христе, веселыми ногами, Пасху хваляще вечную...»
В том драматургическом и цельном рассказе Корнея Ивановича о своей литературной судьбе, содержался один настойчивый, «именной» контрапункт: Чехов. И последняя книга Чуковского называлась «О Чехове». Размышления, запечатленные в ней, относятся еще к 1904-му, последнему чеховскому году.
Вот, Корней Чуковский публично читает из этой книги в «оттепельные» шестидесятые, тут же вспоминая свою неприкаянную одесскую юность и своих тогдашних сверстников. И — отсылает это все к Чехову:
«Каким-то загадочным образом — я тогда не понимал, почему — его творчество было для нас моральной проповедью. Этой проповеди мы подчинялись так охотно и радостно, как не подчинились бы самым громким нравоучительным лозунгам. ...Казалось бы, весь поглощённый своей гениальной живописью, он меньше всего притязал на роль проповедника, идейного вождя молодёжи. А между тем от многих тёмных и недостойных поступков нам удалось уберечься лишь потому, что на свете был Чехов, который, словно щёлоком, вытравлял из нас всякую душевную дрянность...»
Мне кажется, что неверующий Корней Чуковский, как по лезвию бритвы, прошел в своей последней книге — между многолетней, «исторической», так сказать, тягой к «сотворению кумира» и — пытливым желанием реконструировать и больше того — совершенно по-христиански открыть для возможно большего количества читающих соотечественников, для всех нас — душу собрата. Он словно бы отыскал клад, которым давно мечтал поделиться, нашел человека, незаметный жизненный подвиг которого, спрятанный в художественные образы, в вымышленных героев и в вымышленные сюжеты — мог бы помочь ближнему в личном душевном укреплении и даже — в обретении мирочувствования.
«...Главное, нельзя было и вообразить себе другого писателя, который в ту давнюю пору был бы для меня роднее, чем он. Когда в „Ниве“, которую я в ту пору выписывал, появилась чеховская повесть „Моя жизнь“, мне почудилось, будто эта жизнь и вправду — моя, словно я прочитал свой дневник, — жизнь неприкаянного юноши девяностых годов.
И когда я знакомился с каким-нибудь новым лицом, я мысленно вводил его в чеховский текст. И лишь тогда мне становилось понятно, хорош этот человек или плох.
Чехов был для меня и моих сверстников мерилом вещей, и мы явственно слышали в его повестях и рассказах тот голос учителя жизни, которого не расслышал в нём ни один человек из так называемого „поколения отцов“, привыкших к топорно-публицистическим повестям и романам».
Еще живы люди, хорошо помнящие то удивление, которое книга «О Чехове» произвела в советском читающем обществе. В такой интонации ни биографий, ни исследований не писали. Это было своего рода светское житие, рассказ о художнике и воине, непрерывно сражающемся с самим собою, упорно идущем вверх. Да, книга сильно «просвечивала» и неосознанной «автопортретностью» — ведь Чехов для Чуковского, действительно, был примером повседневного и творческого поведения, своего рода идеалом. Кстати, Александр Солженицын, подбирая однажды эквивалент к этому иноземному слову, замечательно определил его как «светлообраз».
...И если бы я стал искать единственное определение для книги «О Чехове», то присоединился бы к тем, кто считает ее литературным и человеческим завещанием Корнея Чуковского. Завещанием бескорыстного и самоотверженного труда, сопровождаемого трудной борьбой с худшим в себе, завещанием пути к чудесному освобождению.
5 ноября. О наших просьбах к Богу
Поделиться
В 11-й главе Евангелия от Луки есть слова Христа: «Я скажу вам: просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите, и отворят вам».
О наших просьбах к Богу — священник Николай Конюхов.
Когда мы обращаемся с просьбой к Богу, нужно избежать двух крайностей. С одной стороны, нужно быть уверенным, то есть нужно достаточно настойчиво просить у Бога об исполнении своей молитвы. Помним ту женщину, которая прикоснулась ко Христу, несмотря на общественное порицание, несмотря на страх, и Господь похвалил её и сказал: «Дерзай, дщерь! Вера твоя спасёт тебя».
Но с другой стороны, нужно уметь принимать отказ от Бога и предоставить возможность, некую свободу тому, чтобы Он ответил нам «нет». То, как Иисус Христос сам молился в Гефсиманском саду, говоря: «Господи, если можно, пускай пройдёт мимо Меня эта чаша, но будет не Моя воля, но Твоя».
Поэтому, конечно, нужно настойчиво просить: «Господи, мне очень нужно вот то-то, то-то», — но в конце обязательно прибавлять: «Да будет святая воля Твоя».
Все выпуски программы Актуальная тема
5 ноября. О благодарении Бога Отца через Христа
Поделиться
В 3-й главе Послания апостола Павла к колоссянам есть слова: «Всё, что вы делаете, словом или делом, всё делайте во имя Господа Иисуса Христа, благодаря через Него Бога и Отца».
О благодарении Бога Отца через Христа — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
Источник всех благ — Бог. Это аксиома. Человек — образ Божий, поэтому, как на любимое дитя, на него распространяется излияние Божьей благости. Как следствие, человек тоже становится источником блага.
Христос говорит: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного». Собственно, апостол Павел повторил эту же мысль о благодарении Бога и воздаянии приличной Ему славы. Ведь естественное состояние человека — благодарить Бога за Его благодеяния.
Почему благодарим Бога Отца через Сына? Потому что Христос стал посредником между Небесным Отцом и нами. У людей без Него не получалось обращаться к Создателю, мешала воздвигнутая ими стена греха и проклятия. Сын Божий разрушил эту стену и дал нам возможность с дерзновением обращаться к Небесному Отцу.
Иоанн Богослов так говорит: «Мы имеем ходатая пред Отцом, Иисуса Христа, Праведника. Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира». Апостол Павел добавляет: «Христос Иисус умер, но и воскрес: Он и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас».
Поэтому и благодарение Отцу через Сына Божьего.
Все выпуски программы Актуальная тема
5 ноября. О творчестве Михаила Муравьёва
ПоделитьсяСегодня 5 ноября. В этот день в 1757 году родился поэт и государственный деятель Михаил Никитич Муравьёв.
О его творчестве — протоиерей Артемий Владимиров.
Этот выдающийся государственный муж и творческий человек, художник слова, в армии начинал свою службу солдатом, а закончил генерал-майором. Благодаря неутомимому труду над собой, он стал почётным академиком.
Ему мы обязаны основанием многих факультетов университета, в том числе медицинского, и открытием почти всех гимназий в Москве.
Обладая незаурядным литературным даром и соответствующим образованием, Михаил Никитич был преподавателем словесности при Екатерине II, цесаревиче Александре, будущем императоре, и Константине.
Государь Александр I, искренне любивший своего учителя, когда взошёл на престол, сделал его главой своего кабинета, и это была весьма ответственная должность, суть которой — рассматривание поступающих документов и подготовка аудиенций у государя.
Литераторам будет небезынтересно узнать, что Михаил Никитич, последователь сентиментализма, являлся основателем интересного жанра лёгкой, то есть не лишённой иронии и шутливости, поэзии. И скрытые цитаты из творчества Муравьёва мы найдём даже в «Евгении Онегине».
Все выпуски программы Актуальная тема
