Однажды актёр Олег Борисов записал в дневнике: «Говорю своей жене: «Если когда-нибудь мне доведётся сыграть «Старосветских помещиков», роль Афанасия Ивановича посвящу тебе. Она смеётся, моя Пульхерия Ивановна: «А я только жизнь свою могу посвятить, что ещё?». Этот диалог произошёл после сорока лет совместной жизни Олега Ивановича и Аллы Романовны. Борисовы, как и герои Гоголя, жили, растворяясь друг в друге. За всё это время они поссорились только один раз, да и то до свадьбы.
В 1951-ом году выпускник школы-студии МХАТ Олег Борисов появился в Киеве. Его пригласили в труппу театра имени Леси Украинки. Зайдя как-то в гримёрку своей приятельницы-актрисы, Олег увидел на стене фотографию. Со снимка на него смотрела белокурая девушка в берете. Борисов спросил: «А кто этот Беретик?» Оказалось, Алла Латынская, студентка факультета журналистики. Олег попросил приятельницу познакомить его с ней и выяснил, что это сложно: у Аллы строгий отец, который считает, что дочь должна учиться, а не встречаться с кавалерами. Но знакомство всё-таки состоялось. Алла зашла в театр повидать подругу. Узнав об этом, Олег бросился надевать свой единственный приличный костюм. А потом побежал в гримёрку, где сидели девушки. Так и появился перед своей будущей женой: наспех причёсанный и задыхающийся от волнения.
Они встречались три года, прежде чем пожениться. Алла познакомила Олега с родителями только, когда поняла: жить друг без друга им уже будет сложно. Увидев худенького парня, который претендовал на руку её дочери, будущая тёща стала его подкармливать, хоть перспектива принять в семью актёра ни её, ни отца Аллы не прельщала. Что такое театр с его закулисьем и интригами они знали хорошо: Латынский за свою жизнь поработал директором многих театров. Но Олег производил впечатление надёжного человека. Так что согласие на брак было получено.
Поженились Олег и Алла третьего февраля 1954-ого. Через два года родился сын. Борисов играл в театре, снимался в кино. Алла работала на телевидении. И семейная жизнь складывалась замечательно: подрастал, купаясь в родительской любви Юра, была уютная квартира, в которой царило понимание. Огорчало только то, что происходило в театре. Завидуя успеху Олега, коллеги вынудили Борисова подать заявление об уходе. Семья переехала в Ленинград: актёра пригласили в легендарный Большой Драматический Театр. Прослужив в нём много лет, супруги перебрались в Москву, где сбылась давняя мечта актёра: работать во МХАТе.
Мечта сбылась, а жилось Борисову всё же непросто. Он трудно сходился с новыми людьми, был замкнутым, на работе его интересовала только работа. Коллеги упрекали Олега Ивановича в звёздности и высокомерии, путая их с простым человеческим достоинством. Обострённое чувство справедливости и независимость стоили Борисову больших нервов. И если бы не жена и не сын, залечивать душевные раны было бы сложней. «Мои настоящие друзья - это моя семья, мы всегда втроём, всегда вместе. В самые трудные минуты я выстоял и выжил благодаря семье», - писал актёр. У него была трогательная привычка, приехав на работу, тут же звонить жене, спрашивая: «Алёна, как ты? Где ты?», хоть и расстались они только что. Зная, как Олег Иванович предан семье, в театре его прозвали «Семьянин Борисов».
Дома он был тихим, покладистым человеком, любящим мужем, прекрасным отцом. Алла Романовна понимала его как никто и говорила, что ей с ним удивительно легко. Ни разу она не посоветовала ему поступиться совестью ради собственного благополучия. Алла просто собирала вещи и переезжала с мужем и сыном в другой город, где налаживала новую жизнь. Борисовы сменили множество квартир, и никогда Алле Романовне не приходилось вызывать маляров или электриков – муж всё делал сам. «Мы жили тихо, спокойно, без эксцессов. Счастливая жизнь» - вспоминала Борисова.
Каждое третье февраля супруги праздновали своё главное семейное торжество – день свадьбы. Сорокалетний юбилей совместной жизни пришлось отмечать в больнице - Борисов уже не вставал. Он умер после тяжёлой болезни накануне Пасхи – в Чистый четверг. За три года до ухода Олега Ивановича супруги обвенчалась.
Алла Романовна никогда не заглядывала в дневники мужа, пока он был жив. Овдовев, открыла тетради. И прочла такие строки о себе: «Когда-то в Киеве, сам того не ведая, приобрёл золото. Наверное, и ездил в Киев на долгие 13 лет затем, чтобы найти этот клад. Пути Господни неисповедимы!».
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.
2 мая. О духовном смысле Омовения ног Христом апостолам
Сегодня 2 мая. Церковь вспоминает Омовение ног Христом апостолам.
О духовном смысле этого события, — протоиерей Владимир Кашлюк.